Текст книги "Чудовище для проклятой (СИ)"

Автор книги: Мария Вельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Идите, моя дорогая леди. Мы здесь без вас разберемся. Насколько я могу судить, источник ваших неприятностей в Дарании в кое-то веке сам к нам пришел, – хищно усмехнулся мужчина и двинулся вперед.

Я чуть склонила голову, обводя взглядом этих двоих. Пасторальная картина. Птичка в когтях хищника. Маленькая, невинная, ершистая птичка… И если вину посла в покушении на меня, Каарру дель Гиррес, докажут… нет, убивать его, безусловно, не будут, но, чтобы замять международный скандал, пойдут на многое. А эта девочка для Дарании уже вовсе не так ценна, раз её странная сила начала угасать.

А ведь всё просто. За жизнь платят жизнью. За душу и возможность прожить жизнь в новом теле – магией.

Просто даранийцы снова забывают, что у всего есть своя цена.

Я тихо вздохнула и решительно направилась прочь. Смогут ли найти улики против посла, уже ли смогли, станет ли свидетельствовать под давлением Ильгрима лже-Альда или… я бежала от этого. Когда-то смертельно боялась этих людей и была готова на все, лишь бы с ними не пересечься. А теперь мне было просто всё равно. Вот так вот. Откровенно и безразлично. Я знала, что это больше не моя проблема.

Меня ждет император. Род. Наследие. Мой покровитель и друзья. Я не обязана больше взваливать все беды на себя, обо всех беспокоиться и всё решать. Возможно, это будет снова чуточку эгоистично, но…

Леаррен, буквально вынырнувший из толпы, проследовал за мной без звука. Только смотрел тепло и спокойно, придавая сил. Со стороны он мог показаться надменным и отстраненным… но для меня за эти пару дней он успел стать родным. Родство – оно в душах, не в крови.

Дверь с резными гроздьями винограда, увитая лозой искусным скульптором, распахнулась совершенно беззвучно.

Часть 15. Дела семейные или здравствуй, папа!…

Леаррен зашел первым и придержал дверь, дожидаясь меня.

А волнения и страха всё ещё не было.

Да, я чувствовала там двух представителей своего рода. Но эти двое обязаны были подчиняться мне, даже если сами думали иначе.

Я не воспринимала их семьей. Ни отцом, ни братом. Просто опасные и назойливые чужаки. И, если с нынешним главой клана ещё могли быть некоторые проблемы – всё же хранитель не отказывался ему подчиняться, то с братцем…

– Мой император, – поклон. Да, чуть ниже, чем требуется. И чьи-то бесстыжие глаза, конечно, задерживаются на линии декольте и тщательно надеются просветить ткань. Как будто он и так там не видел всё, что хотел, – господа, – короткий сухой кивок троим мужчинам напротив Асторшиэра.

Слабость? Желание сбежать? Не было.

А вот ударить наотмашь холёное самодовольное лицо Виара дель Гирреса – было.

Похоже, они считали меня проигравшей.

Светловолосый мужчина посмотрел жестко, стремясь продавить взглядом и коротко приказал, словно собаке:

– Иди сюда, Каарра. Достаточно хлопот нам уже доставила твоя глупость. Теперь необходимо слишком многое улаживать перед отъездом. Тебе придется очень постараться, чтобы загладить свою вину перед родом.

Воистину, нет ничего печальнее непроходимой глупости.

Я видела, как вспыхнуло ртутное серебро в глазу императора. Похоже, ему такая речь пришлась не по вкусу.

Впрочем, пока никому портить игру я не собиралась – изнутри вдруг защекотало азартное желание узнать, чем кончится дело и что ещё скажут дорогие гости.

Я медленно подошла… к креслу императора. Хотела облокотиться о него или о подлокотник, но мужчина вдруг поднялся одним слитным движением.

– Садитесь, моя леди, – прозвучал прохладный голос.

И я улыбнулась ему – искренне, безмятежно, не обращая больше ни на кого внимания.

Пожалуй, самым догадливым в этот момент здесь оказался представитель клана несостоявшегося жениха. Вот правильно же говорят – умный мужчина должен был чуть красивее обезьяны! Этот интересный типаж буквально подпадал под все параметры. Правда, тот, кто эту пословицу придумывал, точно не был знаком с Асторшиэром… я бросила косой взгляд из-под ресниц. Хорош, уверен в себе, умён. Ну что ещё нужно? Разве что отсутствие императорского титула…

Тяжело любить императора. Его всегда придется делить с империей.

Кажется, я слишком задумалась – и пропустила очередную душещипательную речь родственников.

И, безусловно, Асторшиэр это прекрасно понял. Но ничего не сказал, позволяя выкручиваться самой. Что ж, я долго молчала, терпела и стремилась идти на компромиссы. На губах зазмеилась сама собой ехидная улыбка.

– Ах, вы что-то сказали, простите? Я задумалась о своём долге, как наследнице рода, которая вскоре станет подтвержденной Главой. Надеюсь, у вас, отец, всё готово к передаче титула? Хранитель ясно дал мне понять, что медлить не стоит. После того, как я улажу в столице ряд своих дел – немедленно вылечу в клан.

Красивое правильное лицо папеньки едва не перекосилось от злобы. Надо признать – держать себя в руках, в отличие от брата, мужчина умел.

– Видимо, ты больна сильнее, чем мы предполагали, Каарра, дочь моя, – заметил с умеренной скорбью на лице, – женщина никак не может наследовать в нашем роду, никакой хранитель не мог тебе этого сказать. Может быть, мы не будь терять время Его Величества и отправимся в гостиницу? – заметил осторожно.

И тут же натолкнулся на ледяной взгляд разноцветных глаз.

Братец постарался вжаться в диван и слиться с обивкой, а вот отец чуть передернул плечами, но не дрогнул. Почти захотелось зауважать мерзавца, но… сильный характер ещё не делает его прекрасным руководителем. А уж примерным семьянином – и подавно. Даже просто хорошим мужем.

– Я сам решаю, сколько времени и когда потеряю, – от голоса Высшего анорра повеяло таким лютым холодом, что проняло всех, – и разговаривать с леди Кааррой, наследницей клана Гиррес, вы будете только в моем присутствии.

Повелитель одной фразой обозначил свои симпатии и позицию в вопросах наследования.

– Она не может! Она – всего лишь дочь этой шлюхи! – вдруг резко зашипел Миарг.

Илейна – шлюха? Вот это вряд ли. Если у матери и были какие-то увлечения на стороне, она наверняка тщательно их скрывала. И уж точно была куда разборчивее отца. Какой заботливый братец! Денно и нощно трудится на благо семьи, заботится о её репутации! Вот только беда – с себя начать забыл!

– Мир, заткнись! – отец тоже шипеть умел неплохо! Какое ядовитое семейство!

– Ещё раз скажешь хоть слово о моей матери, которая находится отныне под защитой Его Императорского Величества, – короткий уважительный кивок замершему за спиной анорру, – и моей, – и силу я тебе запечатаю, всю. Будешь разгребать свинарник до конца жизни. Твоему дружку, Миарг, и так светят каменоломни, так что я бы не советовала тебе высовываться.

Я сама не ожидала от себя такого резкого жесткого тона. Не думала, что с самых первых слов пойду на конфликт. И только теперь вдруг поняла, что это будет единственно правильным. Мягкость будет слабостью. Уступчивость чаэваррэ – попыткой подлизаться. И только сила анорров давала право говорить на равных.

Я неприятно улыбнулась, выпрямилась, гордо вскинув голову и глядя в упор на Виара дель Гиррес.

– Что ж, раз вы пришли сами, мы будем говорить откровенно. Согласны, отец? Или мне сразу послать за дознавателями?

Мужчина зло сверкнул глазами, но чувствовал себя вполне уверенно. Похоже, в случае с проклятьем он не при чем и до сих пор не знает об этом. Что ж, значит, возможно, сохранит имя рода и низший титул. И даже кое-какое состояние.

– Не думаю, что услышу нечто интересное, но раз мой император считает необходимым, чтобы я выслушал строптивую дочь, я повинуюсь, – змей проклятый! И сейчас играет!

Не стоит его недооценивать. Виар умен и опасен, всё же не зря он так долго удерживал власть над кланом убийц.

Едва заметное колебание магии – и император, переместив себе ещё одно кресло, возвращается за стол.

– Клятва о неразглашении, – негромко бросает он. – Леаррен?

– Как прикажете, – серьезно отвечает Леар, до этого невидимый и неслышимый.

И несколькими движениями рисует в воздухе пылающую Печать Молчания. Она не позволит присутствующим в комнате разглашать любые подробности разговора.

Миарг кажется откровенно обозленным и напуганным.

Отец – задумчивым. Кажется, теперь он воспринимает происходящее всерьез – слишком уж сложная магия заключена в Печати, такой не разбрасываются попусту.

Я же… впервые ощущаю, что такое Сила Рода. Она оживает в венах, наполняет незыблемой уверенностью в том, что всё, что я сделаю сейчас, будет верным. Что мои слова обретут вес и станут прямым приказом. Что фактически уже сейчас Виар лишён места Главы и занимает его лишь номинально.

Невидимые ладони Хранителя легли на плечи, и его присутствие стало весомым, ощутимым.

Так же, как и одобрительно-ласкающий взгляд разноцветных глаз Императора.

Мною гордились. Меня готовы были защищать. Мои действия одобряли. И от этого за спиной словно распахивались невидимые крылья.

Я чуть склонила голову, вслушиваясь в сбивчивую ругань Миарга. Никак не хочет успокоиться!

Прикрыла глаза, выровняла дыхание – и легонько, словно коснулась струн – сыграла на нитях, связывающих меня с этим членом клана. А потом жестко сжала нить пальцами, разрывая её.

Миарг дёрнулся всем телом, захрипел – и тут же осел навзничь.

Не стоило тянуться к заготовленному заклинанию, мало ли какую гадость он хранит в карманах в “спящем” виде? Всё же брат прошёл весьма неплохое обучение. Несмотря на отвратительный характер и склонность к паникёрству он был опытным теневиком. И жизней на его счету – не чета моим достижениям.

– Что ты?.. – отец дёрнулся к брату, но тот уже вяло зашевелился.

Завозился, пытаясь приподняться. Я знала – сейчас он испытывает безумную слабость, которая вскоре сменится болями. До тех пор, пока он не привыкнет к тому, что магической силы теперь в каналах – кот наплакал.

Наверное, я должны была испытывать хоть каплю сочувствия. Или злорадства. Но нет – было только усталое равнодушие и желание поскорее покончить с этой неприятной сценой.

Миарг медленно приоткрыл глаза. Моргнул, подслеповато щурясь – это временно, перепад энергии плохо сказывается на организме. А потом – зарычал, как раненый волк, угодивший в капкан. Во взгляде молодого мужчины пылала ненависть настолько лютая, что стало немного не по себе. Но ладонь императора опустилась мне на плечо – и братец отвёл взгляд.

Всё-таки нужно убрать его как можно дальше… этот не простит никогда. Жаль, что нельзя просто убрать – текли холодные, неприятные мысли.

Вдруг узор на лице чуть шевельнулся – и по нему пришла волна уверенного спокойствия и холодной решимости. Похоже, что бы ни было сказано официально – а оставлять за спиной врагов Асторшиэр не собирался.

– Значит, слухи всё же не врали, – тяжело уронил Виар. Теперь он смотрел хоть и с неприязнью, но заинтересованно. В сторону бывшего наследника даже не посмотрел.

Да уж, отец всегда умел расставлять приоритеты. И быстро ориентировался в ситуации. Ему, по сути, действительно почти ничего не грозило. Места Главы он фактически уже лишился, и наказать сильнее было сложно. Заключения же он не заслуживал. По крайней мере, если сильно не копать. Но я не хотела.

– Нисколько. Вы зря потратили время, отец. И наше – и ваше. Да ещё и вмешали в это дело посторонних – кивок в сторону бледного представителя дель Тайш. То-то “жених” будет счастлив.

– Я уже это понял, – яростный взгляд в сторону брата не сулил тому ничего хорошего, – и прошу прощения у моего императора за то, что невольно нарушил его планы. Если я могу чем-то искупить свою вину – я сделаю это.

Вот чему я поражалась. Отец мог быть каким угодно негодяем в семейных отношениях. Плохим мужем, заводящим любовниц, ужасным отцом, которому нет дела до дочери. Но он никогда не пытался отступить и увильнуть от наказания, если считал его заслуженным. И он был действительно по-настоящему предан императору.

Я замерла, не зная, что думать. Всё висело на единственной ниточке – решении Асторшиэра. Если император решит наказать по-настоящему, то…

Леаррен молча, не дожидаясь приказа, сковал руки Миарга энергетическими наручниками из Силы и бесцеремонно выдернул его с дивана и вывел из комнаты. Как будто совершенно точно знал решение своего брата по этому поводу.

Отец встал и опустился на одно колено, склонив голову. В этом жесте не было ничего уничижительного – анорр сделал это с таким достоинством, словно это было для него величайшей честью.

– Виар дель Гиррес… наконец, раздался ледяной, но спокойный голос Асторшиэра. Казалось, Повелитель испытывает к этому анорру двоякие чувства, – ты виновен в том, что пустил дела в собственной семье на самотек. И твои личные дела перешли в дела государственные, разбираться с которыми мы теперь обязаны на столь высоком уровне.

Каждое слово падало тяжелым камнем, но бывший глава дель Гиррес лишь ещё ниже склонил голову, больше никак не давая понять, насколько неприятно ему происходящее.

– Однако ты всегда оставался верным империи и императору. Ты повел свой клан по слишком опасной тропе, не пытаясь найти более подходящий путь, однако честно выполнял свои обязанности. Ты оскорблял свою жену и потерял дочь… но… – казалось, в мгновенье паузы тишина в комнате застыла киселём – хоть ножом режь, – правитель не должен вмешиваться в личные отношения своих подданных. Я даже благодарен тебе… за такой подарок, – невозмутимо сообщил Повелитель. – За своё небрежение ты лишился и титула, и должности. Обвинить тебя, я знаю, не в чем более. Поэтому я вынесу последнее предупреждение и отдам свой приказ.

Асторшиэр поднялся с кресла и за его спиной снова распустились призрачные темные крылья, отливающие бирюзовыми искрами. Серебряный глаз, лишенный белка и зрачка, вспыхнул, засияв с новой силой.

– Виар Гиррес. Отныне и до тех пор, пока я не сочту твою миссию выполненной, ты назначаешься помощником Каарры дель Гиррес. Ты обязан ознакомить её с особенностями управления кланом, полностью передать власть и заставить всех непокорных признать новую Главу. Также ты обязан способствовать тому, чтобы решения Каарры дель Гиррес не оспаривались.

– Познакомить её с кланом, а также помочь ей подготовить клан к смене рода деятельности. Те, кто пожелает оставаться элитными наёмниками, должны будут либо уйти из клана прочь – и ни один клан Империи их более не примет, либо постараться принести Клану пользу и таким образом, совмещая это с другого рода деятельностью. Ты не покинешь своё место и не будешь действовать во вред планам Каарры дель Гиррес. Об окончании твоей службы и искуплении вины я сообщу тебе, когда настанет срок. Тебе всё ясно?

Кажется, этот день удивил открытиями не только папеньку.

Я и хотела бы помешать происходящему, но промолчала, понимая, что мое вмешательство ничего не решит. Мой хитромудрый повелитель всё давно продумал, и теперь просто воплощал свой план в жизнь.

– Да, мой Повелитель! – ладонь мужчины коснулась сердца, и на миг он поморщился – заключенное соглашение и приказ вступили в действие. Должно быть, ощущения были не слишком приятными. – Дозволено мне будет предпринимать некоторые меры, о которых миледи Каарра может забыть из-за некоторой неопытности?

И что же он имеет в виду?

Тяжелый взгляд разноцветных глаз пригвоздил просителя к полу. Казалось, пепельные волосы императора разметал ветер, взявшийся из ниоткуда.

– Дозволяю. Но в пределах разумного. И не забывай с сегодняшнего дня, Виар, что ты говоришь не просто с главой древнего клана, но со своей будущей императрицей.

А вот теперь уже застыли от изумления мы оба. Я почувствовала, как быстро-быстро заколотилось сердце. Дернулась и подскочила, сделав шаг вперед. Пальцы неосознанно сжались в кулаки. Императрица?! Во рту было сухо. Я, наверное, всё ещё сплю. Пусть я и наследница клана, но разве подходящая партия? Пусть я нравилась ему, пусть он хотел меня и ясно дал это понять, но какие именно чувства он испытывал? Да и играют ли чувства роль, когда первая скрипка за политикой?

Мне ещё хватило сил не кинуться к нему, промолчать, уткнувшись взглядом в пол. Не при всех же выяснять отношения… Да и надо ли?

– Мой император! – в голосе поднявшегося с колен анорра звучало едва ли не благоговение. – Это величайшая честь и я полностью осознаю свою ответственность! Никто и пальцем не тронет мою дочь.

Анорр чуть дернул бровью, словно смеялся над тем, что Виар дель Гиррес сейчас изо всех сил стремится подчеркнуть своё отцовство.

– Что ж, полагаю, я многое смогу узнать от вас, отец. Ваш опыт может оказаться весьма полезным, – негромко заметила.

Больше всего на данный момент хотелось оказаться от Виара дель Гиррес как можно дальше. Хотя бы на некоторое время. И Шиэр снова меня прекрасно понял.

– Пока что вы можете быть свободны. Но помните – особый отдел Канцелярии теперь будет внимательно проверять все ваши связи и прошлые разбирательства. Я не сгною такой талант в тюрьме, – тон императора стал жестким и насмешливым, – но ничто не помешает мне наказать вас так, что участь вашего сына покажется вам мечтой. Никогда не забывайте о том, что сказали вам сегодня, – он резко перешел на официальный тон, но даже обращение на “вы” звучало теперь скорее уничижительно.

– Я не забуду ни слова. Едва ли я смог бы, – Виар вскинул голову. Казалось, между мужчинами шёл какой-то незримый, понятный лишь им диалог.

Похоже, они были знакомы раньше. Почему я никогда не слышала об этом? Почему так плохо знаю собственного отца? Да, он не уделял мне времени, но, даже когда хотел, я сама пряталась за собственными обидами.

– Я думаю, что мы сможем наладить сотрудничество с вами и действовать на благо нашей страны и клана, – неожиданно почти мягко, вкрадчиво заметила, заполняя эту пустоту внутри себя.

И нити, связывающие меня с отцом, вспыхнули, мягко мерцая. Словно сам хранитель был доволен этим решением и моим поведением.

Я успела заметить легкое удивление и капельку гордости, мелькнувшей в глазах Виара прежде, чем он отвесил короткий поклон.

– Я не сомневаюсь в этом, дочь. С твоей же матерью я поговорю чуть позже. Да, я не могу исправить всё, что делал. И, признаться, не могу испытывать сильного сожаления, поскольку у Илейны всегда был отвратительный характер, и она даже не пыталась узнать меня и принять в качестве супруга. Но я не позволю ей бедствовать и обеспечу всем необходимым после расторжения нашего брачного контракта.

– Разбирайтесь с этим сами, отец, – я коротко кивнула, выпрямившись, – я не стану вмешиваться в ваши отношения.

Мужчина, которого, как я думала, что возненавидит ещё сильнее после сегодняшнего разговора, вдруг неожиданно оставил на душе куда меньше осадка, чем плачущая мать. Возможно, потому, что Илейна пыталась свалить собственные ошибки на других, а Виар их признавал. Пусть у него действительно был ужасный характер, да и другие моральные качества оставляли желать лучшего…

…и ложка дегтя в нашем меду

Виар ушёл, Леаррен также остался за дверью, Ильгрима было не слышно. А я всё ещё отчего-то боялась поднять взгляд на Асторшиэра. Как будто он мог в один миг обернуться сном и развеяться дымкой.

И, лишь когда мужчина взял мои ладони в свои, крепко сжимая, что-то внутри отпустило. Разжалась невидимая пружине, а душа взвилась птицей на волю.

Сильные руки прижали меня к чужому телу. Ладони сами легли ему на грудь. Прямо на мерно бьющееся сердце. Я прижалась щекой к его груди, ощущая, как император склонился надо мной – и неожиданно уткнулся носом в мои волосы. Жадно втянул воздух.

– Пахнешь ксайши, – раздался знакомый до слёз голос, ставший более низким, почти бархатистым, – только не говори, что для тебя стали неожиданностью мои слова. Я ясно дал понять, как отношусь к тебе. И так же ясно показал это наглядно.

Его губы коснулись растрепавшихся волос.

Руки обвились кольцом вокруг талии, не давая отстраниться.

Пальцы погладили узор на щеке – и, подняв голову, я увидела, как проявился его собственный. Пальцы мужчины легонько коснулись шеи, пробежались по коже, вызвав тихий вздох и легкий жар желания.

– Одно дело – мечты, а…

– Забудь эти глупые “достойна” – “недостойна”, – резко оборвали меня, – кто достоин – я выберу сам. Единственная причина, по которой ещё не объявлена официальная помолвка – то, что мне нужно окончательно разобраться с заговорщиками. Но ваш безумный поход с Леарреном весьма приблизил этот момент, – теплые губы скользнули по уху и слегка прикусили его. По телу снова прошла волна дрожи. Но сбежать… нет, бежать от этого анорра я не хотела ни за что на свете, – и совсем скоро, – выдохнули ей в губы, обводя их контур языком, – ты будешь, – чужие губы накрыли мои, ладонь легла на затылок, направляя, и он выдохнул, скользя пальцами второй руки по шее, – моей… императрицей.

Воздух со всхлипом вырвался из легких, голова шла кругом, всё горело, и хотелось остаться вот так, спаянными друг с другом, когда магия сплетается с магией, душа – с душой, а сердце – с сердцем – навсегда. Сколько нерастраченной страсти было в этом внешне холодном анорре! Как бережно, осторожно, почти нежно он удерживал меня, как исступленно касался, как не выпускал из поля зрения…

Он был всем, чего я только могла желать. И куда большим, нежели я когда-то осмеливалась себе вообразить.

Сладко, как сладко было существовать в этом единственном миге, не думая больше ни о чем. Но невозможно.

Впрочем, сегодняшний день и так побил рекорды по всему “невозможному”. Больше я не могла отмахиваться от знаков, от того, кто уже совершенно ясно дал понять, кем хочет меня видеть при себе. Подле себя. На равных. Почти на равных. Казалось бы, совершенно невозможная уступка для моего чудовища.

Настоящие чудовища, впрочем, ведут куда более "благопристойный" образ жизни. На их лицах ясные улыбки, их речи словно сладкий яд, а благосклонность опасней лютой ненависти.

Я с трудом заставила себя вынырнуть из обжигающего дурмана. Объятия мужчины стали ещё крепче, а его губы оказались уже на шее, где он дразняще прикусывал тонкую кожу, вызывая желание… сбежать, к наземникам, в ближайшую спальню и не выпускать оттуда этого опасного рецидивиста как минимум неделю!

– Шшш, хватит! – уперлась ладонями в ткань камзола.

В ответ мне только фыркнули и снова зарылись носом в волосы.

– Вы там что, съесть их пытаетесь? Или разыскиваете насекомых? Во втором случае вопрос к уровне чистоты во дворце, – заметила немного ворчливо.

– Люблю твой запах. Хоть и не чаэварре, но… вкус-сная демонолог, – в улыбке блеснули два острых передних клыка.

Какая прелесть! Все-таки есть в этих животных повадках древних анорров что-то… отчего сердце поет, как сумасшедшее, и норовит сбежать из груди прочь. Хотя, почему норовит? Оно и так уже давно покинуло свою хозяйку и бьётся, несчастное, в цепких когтях пепельного чудовища.

На мгновение я позволила себе положить голову ему на плечо. Похоже, Асторшиэр отгородил нас каким-то заклинанием от остальных. По крайней мере, другого объяснения происходящему я не находила – прошедшие мимо приоткрытой двери двое стражей просто проигнорировали собственного Повелителя.

– Предел занюхивания на сегодня достигнут, – засмеялась искренне и легко – и все-таки высвободилась из цепких рук. И продолжила уже гораздо серьезнее. – Так какие у вас планы по поводу заговорщиков, мой Повелитель?

– Шиэр. Когда мы наедине – зови меня по имени. Мне будет приятно, – ответил он коротко с обескураживающей прямотой.

– Я… поняла вас… тебя, Шиэр. Но мне хотелось узнать ответ на свой вопрос.

– Полагаешь, я обязан на него отвечать? – разноцветные глаза сощурились.

И как раньше он мог казаться таким бесчувственным сугробом? Пусть и сейчас эмоции императора не были выражены ярко, однако я легко улавливала малейшие изменения в чужом настроении.

– Возможно, и нет. Я не могу знать, насколько серьезны ваши слова по поводу того, что мы могли бы быть на равных. Я не строю иллюзии по поводу своих знаний, – усмехнулась, мотнув головой, – но мне важна сама мысль о том, что ты это допускаешь не в шутку.

Разноцветные глаза посмотрели задумчиво и понимающе.

– Я скажу то, что могу сказать. Не больше, чем любому из моих исполнителей, – ответил, наконец, неохотно, – лишь потому, что ты понимаешь – некоторыми сведениями не стоит делиться вообще. Вся картина на данный момент лишь в моей голове. Не потому, что я не доверяю тебе…

– Я поняла. Нет нужды объяснять. И… спасибо.

Легкое касание руки. И в ответ чужая сильная ладонь ложится на щеку, а я греюсь в её тепле. Все же пугающее это чувство – любовь. Так легко расправить крылья – и не менее легко их потом лишиться.

Но если всю жизнь бегать от чувств, то стоит ли вообще жить? Да и жизнь эту иначе, чем существованием не назовешь.

Пальцы очертили контур моих губ, провели по прикрытым векам, коснулись щек, вызывая улыбку.

– Красивая… и моя… – в негромком голосе мужчины слышалась незыблемая уверенность. И что-то ещё. Жаркое, непривычно-щедрое, завораживающее. Мотылек был готов полететь на огонь, – ayna…

Мужчина коснулся костяшками пальцев моего лба и резко сделал шаг назад. Его глаза потемнели, а ноздри хищно раздувались. Казалось, он вот-вот сорвется и… И все же сила привычки и бесстрастность сыграли свою роль и Асторшиэр взял себя в руки… к сожалению. Или, к счастью, потому что место было совершенно не подходящим.

– Что касается того, о чем ты так желала узнать… я уже знаю тех, кто всё это устроил. Всех или практически всех. Как я и говорил – ваша сумасшедшая вылазка все же возымела определенный эффект. Но действовать придется быстро, чтобы никого не спугнуть, – император недобро улыбнулся уголками губ, – и действовать я начну немедленно. Ты останешься на попечении Леаррена. Настоятельно прошу не проявлять самостоятельность и позволить ему позаботиться о тебе. Бумаги о его оправдании уже подписаны. Я приготовил ловушку для наших чрезвычайно заботящихся о троне друзей. Приманку, от которой они отказаться не смогут, – тяжелый взгляд на мгновение остекленел, словно мужчина думал о чем-то чрезвычайно неприятном.

– Они придут… чтобы уничтожить тебя, – я не спрашивала. Я действительно многое поняла из этих недомолвок. Но не нашла в себе сил попытаться отговорить его.

Осознавала, что это будет лучшим выходом. И ещё, несмотря на испытанный страх, я была полностью уверена в силах императора. И в том, что те, кто пытался ему противостоять, просто не осознавали всей его мощи.

Не могли осознать. Понять. Принять, что он настолько сильнее их.

– Смотрите, оставьте нам хотя бы трофейные шкурки, мой император. И трофейные сокровищницы, безусловно, – заставила себя улыбнуться.

Женщина должна верить в своего мужчину. И не должна ни жестом, ни словом дать ему понять, что у неё на душе. Любое сомнение может губительно сказаться на происходящем.

Асторшиэр ничего мне не ответил. Как я заметила, анорр не любил лишних слов. Только теплые губы мазнули по макушке. А потом он обхватил ладонями мое лицо, вглядываясь как-то отчаянно пристально.

– Береги себя, звездочка. Мне наплевать, если эти сумасшедшие хоть пол дворца разрушат. Но с тобой не должно ничего случиться. Ты поняла?

Больше слов было не нужно. Ни слов, ни заверений, ни клятв. Когда веришь – чувствуешь сердцем. Глаза на мгновение защипало, но я упрямо мотнула головой и улыбнулась уже смелее.

– Я буду в порядке. И для меня главное, чтобы был в порядке ты. Если что-то случится… они очень позавидуют, что ты не успел прибить их шкурки в главном зале дворца.

Нет ничего страшнее любящей женщины… для её недоброжелателей и врагов её мужчины, конечно же!

Прозрачные крылья на миг окутали меня и исчезли искрами света.

Щит, закрывающей нас, пропал, и придворные, увидевшие императора, поспешили освободить данный коридор от праздного шатания.

К нам подошел Леаррен.

– Пора? – он серьезно посмотрел на брата, перевел взгляд на меня и кивнул каким-то своим мыслям.

– Да, Леар. Идите.

Мужчина коротко нам кивнул и, круто развернувшись, быстрыми шагами направился в другую сторону. По-видимому, перемещаться порталом в собственном дворце Асторшиэр пока не хотел.

На сердце было тепло и тревожно. Слишком много. Мысли были сумбурные и отрывистые, но я, наконец, выловила из них то, что хотела. Ухватила ниточку идеи и решительно развернулась в сторону подъёмников.

– Пойдем в тренировочный зал, Леар. Я думаю потренироваться со Звездой Флоссии, – улыбнулась как можно невинней.

– Тогда лучше в подвал. Я не хочу оставлять брата без дворца, – хмыкнул этот недоверчивый представитель условно крылатых.

– Как пожелаешь. Но ты не забывай, что твой брат обещал поделить дворец со мной! А свою собственность я разрушать уж точно не планирую, – заметила ему мысленно, подмигнув.

На миг мужчина даже с шага сбился.

– Вот как… не ожидал, что он так скоро… но… Поздравляю! – улыбнулся искренне. – Раз уж вы заговорили об этом всерьёз!

Я не обращала внимания ни на злые шепотки, ни на угодливые улыбки, ни на попытки остановить нас и разговорить. Когда была здесь на птичьих правах, буквально никем, никчемной изгнанницей, они и знать меня не хотели.

Пожалуй, пришла пора, наконец, научиться вызову ксайши. И я даже знала, кого выберу для этого вызова.

Пусть готовится император, пусть не покладая рук и когтей трудятся заговорщики. Я лишь позабочусь о том, чтобы тот, кто стал моим сердцем, чьи глаза горели на самом донышке моей души, не пострадал.

От улыбки, которая появилась на губах, какая-то впечатлительная дама попятилась и, наступив на свой подол, неизящно бухнулась на ручки кавалеру.

Приятного приземления!

Настроение стало боевым, а в таком… все-таки я действительно много взяла от отца. А сдаваться Виар дель Гиррес не умел никогда, стараясь вывернуться ужом даже из самых безвыходных ситуаций.

Что ж, я возьму от отца только самое лучшее.