Текст книги "Чудовище для проклятой (СИ)"

Автор книги: Мария Вельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

…чужая жизнь

Одно более-менее приличное платье все же нашлось. Ткань выцвела, став бледно-голубой вместо синей, воротничок – словно у студентки примерной – был безжалостно оторван. Все равно слишком истрепался! Длинные юбки я терпеть не могла, но пришлось смириться.

Небольшая серая сумка из плотной, холщовой ткани на плечо. Там – несколько монеток. Денег нашлось чудовищно мало и их стоило беречь.

Всего семьдесят монет. Из них сорок серебряных, остальное – медяшки. В Дарании денежная система была весьма проста. Всего четыре вида монет. Золотые – самые дорогие, серебрушки – сто двадцать серебряных на золотой, медные – пятьдесят таких на серебряный и угольки. Почему угольки? Эти монетки были сделаны из самого простейшего металла, который разрушался быстрее прочих, и были в ходу в основном у бедняков. Сто угольков за медяшку. Куда уж проще…

Себе не признавалась – но идти было страшно. Страшно открыть рассохшуюся облупленную дверь. Спуститься вниз по деревянной скрипящей лестнице с третьего этажа, где Каарра снимала квартиру. Хорошо, никто по дороге не попался. Входная дверь скрипнула – и впустила солнечный луч. Погода стояла жаркая, как-никак – середина ассы – или лета, если считать по-земному.

Город не был тих, все же хоть и не столичный – но один из крупнейших в стране, Гор-Даарот стоял на пересечении многих торговых путей.

Глаза пришлось зажмурить – отвыкли от такого яркого света.

Шум, гул, выкрики, скрип колес и вопли ездовых животных ошеломляли. Я замерла у входа, но тут же поспешно отодвинулась – мимо, бешено вращая глазами, пронесся огромный бородач, таща на плече бочку.

– Постор-рронись, немочь! – рявкнули во всю широту легких.

Если подумать, в Москве и пострашнее толкучки были, но… казалось, что прошлое таяло с ужасающей скоростью, забываясь. И оставляло меня наедине с растерянностью и настоящим.

Сдула с лица локон темно-каштановых, неожиданно мягких волос, хмыкнула, нацепив на лицо как можно более надменное выражение. Встречают не только по одежке! Главное – как себя поставить! Слава теперь уже моей памяти – хоть немного в городе сориентироваться.

А это ведь бедные кварталы. Альдисса жила совсем в другом месте.

Несмотря на жару, поежилась. И вздернула упрямо подбородок.

Сначала – разузнать сплетни. Или лучше потратиться на местную газету – их было даже несколько. После – зайти в любую книжную лавку и попробовать хитростью осведомиться на счёт странных цифр, даже план был.

Сходить и купить хоть немного еды.

С трудом, но добраться до продуктовых рядов удалось. Здесь было скорее что-то вроде стихийного рынка – приходилось быть крайне внимательным и осторожным, чтобы сохранить все свое при себе, да и ещё и уйти почти не затоптанным.

Крики. Шум. Гам. Похоже, реакция жуткого неприятия и раздражения шла именно от нынешнего тела. Остатки инстинктов – если это можно было так назвать. Неожиданно обострившийся нюх отчетливо улавливал в общей куче и несвежие овощи, уже прошедшие через третьи руки, и другие затхлые или откровенно неприятные запахи… Пот, азарт, гнев, усталость, раздражение…

Я не сразу осознала, что губкой впитываю чужие чувства. Что они почти захлестывают с головой, заставляя бессильно барахтаться на поверхности. Тяжело. Невыносимо тяжело и противно. И только годами выработанный в той, другой жизни инстинкт помог сосредоточиться и собраться.

Я должна. Я справлюсь!

– Эй, куда прешь! Под ноги смотри! Пьяная, что ли?

Большая тетка с пудовыми кулаками оттолкнула в сторону. Я пошатнулась и с трудом удержала равновесие, опершись о прилавок.

Проклятье.

Какой-то мелкий мальчишка в этот момент ухватил грязной рукой несколько булок – и бросился бежать с диким воплем:

– Вор! Вор!!!

Не сразу поняла, что показывают пальцами почему-то на меня.

И продавщица – молодая женщина лет тридцати на вид в туго накрахмаленном чепце мрачнеет, начиная выдвигаться из-за прилавка.

Сейчас заголосит – мелькнула мысль. Подставили. Повелась, как дура малолетняя. Забыла – это вам не Земля, не двадцать первый век. Здесь и посредь улицы без подготовки шага не сделаешь.

Инстинкт – развернуться и сбежать. А что ещё делать-то? Я прекрасно понимала – задержусь на месте – и уволокут стражи порядка именно меня, а там, мало ли что…

– Это что ж делается, люди честные среди бела дня!.. – зычный голос разнесся по округе, но внезапно его прервали.

– Дорогу его Изумрудному сиятельству графу дэс Найра с домочадцами! Дорогу Высокому роду!

Хлесткие удары плетей, от которых шустро отшатывался народ, предваряли зычный голос. Толпа заволновалась, раздалась в стороны, прижимаясь к стенкам и просачиваясь в переулки.

Мне удалось угрем проскользнуть под прилавком, проползти через соседний, вынырнуть уже с другой стороны и броситься в темноту манящего каменного коридора. Ноги несли сами, сердце гулко стучало где-то в горле, но испуг медленно сходил на нет, уступая место гневу.

В таком вот боевом настроении я снова вынырнула – уже с другой стороны площади. Успела заметить величественно и неторопливо следующий кортеж. Две кареты, окруженные вооруженной охраной в черных мундирах с алыми яркими поясами и шевронами. Рядом с каретами ехал знаменосец, и на ветру трепетал до боли знакомый герб.

Величественная изумрудная птица, держащая в когтях драгоценный камень. Чем-то павлина напоминает… Так же, как этот знатный господин с носом-горбинкой, который восседает в передней карете, а рядом с ним…

Сердце пропустило удар.

Невысокая худенькая девушка в кремовом платье, расшитом сверкающими драгоценностями и кружевами. Нежно-розовые губы, правильный овал лица, чуть вздернутый нос – в маму. Только кожа была слишком бледной, как после долгой болезни. Но махала рукой эта знакомая незнакомка вполне жизнерадостно. До тех пор, пока не дернулась, как от удара, и не оперлась о подушки.

В ту же секунду я почувствовала сильнейшую дурноту. Ноги стали ватными, в груди зародилась ломящая боль, перед глазами начали плавать противные разноцветные круги. И в какой-то момент даже почудилось, что это я сижу в карете, где пахнет благовониями и любимыми духами отца.

Это я испуганно поднимаю на него глаза, прикрывая ладошкой рот. Это…

Верхний полог кареты резко поднялся, отрезая аристократов от толпы.

Я прислонилась к стене, не в силах сдержать дрожь. Во рту стоял привкус крови.

Только теперь, пожалуй, осознала, что магия – реальна. Что этот мир – реален. Это не сон, и он не закончится с рассветом. Конец здесь означает смерть. И сейчас я снова прошла у самой кромки. Столкнулась лицом к лицу с той, что вселилась в тело несчастной Альдиссы. И, похоже, такой контакт нам обеим не слишком полезен…

Додумать мысль не удалось.

С трудом проморгавшись, успела заметить, как кареты величаво продолжили путь, а несколько стражей из охраны буквально растаяли в толпе. Шестое чувство буквально билось в истерике, требуя бежать. Если меня найдут, если поймут…

В этот момент я не стала задаваться вопросами – как и почему. Просто бросилась прочь, моля все высшие силы об удаче.

Впрочем, сразу в бегство не пустилась – нечего привлекать внимание, да и в переулок тот мне не надо.

Ухватила корзинку увереннее. Так, представь-ка, дорогая, что ты снова докладываешь руководителю об успешно проведенных испытаниях продукта. Улыбка. Плечи расправить. Отстраненное выражение на лице. И вперед!

Прошлась взглядом по ближайшим прилавкам. Подошла, приценилась, уже увереннее прицокивая языком.

– Нэра, почем у вас пироги и с чем? – поинтересовалась, принюхиваясь к приятному запаху сдобы. Живот голодно взвыл.

Так, теперь глазки смущенно опусти. Пожилая женщина с приятным, морщинистым лицом и яркими голубыми глазами весело усмехнулась, огладив белый передник.

– Только из печи, девочка, выбирай, какой хочешь, за медяшку пяток отдам!

Не дешево, но и не дорого. Можно себе позволить, иначе просто свалюсь. До сих пор вон ноги трясутся.

Наклонилась, выбирая. И вздрогнула, услышав отчетливый шепот:

– Теперь выберешь, в корзинку сложу. Иди прямо и до рыбного ряда. Там переулок в сторону Оружейных кварталов идет. Иди спокойно, уверенно. Ищейки чуют настроение.

Вот так… бабушка!

Указала с улыбкой на выбранные пироги, бросила монетку.

Шепнула:

– Почему?

В ответ услышала спокойное:

– Я свое пожила, девонька, знаю, что от наших светлейших добра не ищут. Старым людям скучно стоять просто так, вот и тренирую… наблюдательность. Иди, иди, девонька, ай хорошие пироги выбрала, молодечка! Заходи снова, только рада буду, и тетке поклон передавай! – это было уже брошено в спину, громко, специально.

В сердце поднялась волна тепла. Ни в одной из жизней никто не делал для меня ничего равноценного этому. Просто заступился. Отвел беду хоть на время.

Удалось дойти, почти не ускоряя шаг, делая вид, что корзина ужасно тяжелая, а покупок нужно сделать ещё массу!

Мозг едва успел осмысливать происходящее, а я уже снова петляла в лабиринте улиц, делая вид, что совершенно точно знаю, куда именно направляюсь.

Ноги гудели, но тело оказалось на удивление выносливым.

Так, Кара, план Б. Похоже, в этом мире планирование пока что совсем не мой конек.

Например, взять хотя бы то, что я заблудилась. Этого сердобольная старушка предположить не могла…

Заборы становились все выше, звуков – все меньше, а прохожие и вовсе куда-то испарились.

Дошло до того, что мне пришлось с трудом протискиваться мимо огромной крытой повозки, перегородившей добрую часть дороги. А дальше… тупик. Молодец! Без навигатора корабль твоей жизни плывет куда-то совершенно не в ту сторону.

– Таэ корре! – тихая ругань себе под нос немного взбодрила, хотя собственный голос жалко растаял между каменных стен.

– Ну что, поворачиваем назад?

Уфф, трудно разговаривать с самой собой, но если тебе при этом не отвечают – оно и к лучшему.

Поэтому-то я и застыла, услышав вдруг исполненный боли стон. Он быстро захлебнулся и затих, так бывает, когда тот, кто испытывает боль, не хочет себя выдать. Я помнила. Больше, чем мне бы хотелось, и лучше…

И именно поэтому не убежала прочь, назад, в сторону оживленных кварталов.

Что ж ты такая сердобольная-то, Кар-ра… не-Витольдовна. И вроде жизнь била, ан нет. Хвост трубой – и грудью на баррикады.

Корзина беззвучно плюхнулась на землю. Звук точно шел от повозки. Юбку пришлось бессовестно подоткнуть, оголяя ноги. Ничего, таким тельцем не соблазнишь даже самого отъявленного дамского угодника, если только он на суповые наборы не бросается.

Шаг. Ещё шаг. Тихо? Да, никого не слышно. Черная толстая ткань напомнила брезент. Так и есть, стянута веревками. Слава Творцу, никакой магии нет.

Мне удалось развязать узлы – показывал отец одну хитрую штуку в детстве, перед гостями рисовался из флота, вот и запомнилось. Как ни странно – и эти узлы поддались, хоть и неохотно, медленно. И только потом вспомнила про свои приобретенные когти. Как раз тогда, когда один случайно зацепился за край веревки, и рассек канатные жгуты, как бумагу.

Только присвистнуть оставалось. В этот момент я не задумывалась над тем, почему снова лезу в неприятности – то, что они последуют, сложно было сомневаться. Но…

Отверстие, наконец, удалось расширить. Вот так, а теперь стоит заглянуть. И тихо охнуть, закрывая себе рот рукой.

На дне повозке среди небрежно сваленных мешков из грубой ткани отчетливо виднелось чужое скрюченное тело. Это был мужчина – судя по всему – высокий, с мощной крепкой фигурой, явно развитыми мышцами и мучительной гримасой, искривившей лицо. Сейчас он был без сознания – ещё бы, судя по наливающимся синякам и кровящим порезам, отделали его знатно.

Длинные иссине-черные волосы растрепались. Когда-то они, видно, были убраны в косу. Из одежды – только драные брюки, но явно из качественной и дорогой ткани.

Какое тело… как скульптура! Пришлось даже пощечины себе отвесить, чтобы слюни не распускать. Слишком уж любопытный экземпляр попался. А я, как ни крути, девочка. А девочки любят все… красивое. Эстетическое удовольствие, чтоб его!

Усмехнулась собственным нелепым мыслям.

Времени думать почти нет – в любой момент явятся хозяева и застанут тут весьма “пикантную” сцену освобождения своей добычи. Стоит ли это делать? Я давно не восторженная дурочка. Может, это убийца? Вор, мошенник или какой-нибудь сбежавший любовник, обесчестивший несчастную дочурку знатного папочки?

Я не сразу поняла, что хриплого дыхания раненого не слышно уже минуту. А, когда осознала – поспешно вскинула голову – и уставилась прямо неестественно-яркие, отливающие бирюзой глаза с хищным вертикальным зрачком.

Мужчины дернулся, рыкнул зло – мешал кляп.

Подумав, присела рядом.

– Услышала ваш стон… Заблудилась в этих лабиринтах. Не знаю, кто вы и чем провинились, но, если кричать не будете, кляп выну, – говорила ровно, уверенно.

Знает ли он вообще местный язык? Хищные глаза, невольно вызвавшие дрожь, чуть сощурились, но незнакомец кивнул.

Я подползла поближе, стараясь поудобнее устроиться на коленях, и склонилась над нелюдем. Что нечеловек – и так ясно. Сказала бы – с первого взгляда, но… я ощутила это ещё ДО того, как увидела его. Кажется, едва на глаза попалась злополучная повозка. Веяло от него… чем-то знакомым. И это узнавание пугало сильнее всего. Пугало – и завораживало, как и он сам. Никогда не была любительницей кошмаров, а тут, однако… точно не божий одуванчик.

Когти на этот раз сработали как надо – и ремешки кляпа буквально распались, оставшись в руке. Я поспешно отбросила его и отдернула руку. На мгновение показалось, что её сейчас укусят – отчетливо промелькнули клыки.

Но кусаться незнакомец не стал. Шевельнулся снова – пытался устроиться поудобнее. Острый внимательный взгляд ощупал меня с ног до головы. Паузу держит? Пссс-сихолог. На такие штуки я с института не велась. Уставилась безмятежным взглядом в ответ, с не меньшим любопытством осматривая своего найденыша.

Силен. И умен. Не бродяга и не сумасшедший. Как попался-то? Как не старалась – а от чужого взгляда зародилась невольная дрожь. Странная, предвкушающая.

– Как зовут и зачем вмешалась? Дура или блаженная?

От такого приветствия опешишь, пожалуй. Желание стукнуть по брюнетистой шевелюре чем-то тяжелым стало просто нестерпимым. Диагноз ясен. Не дурак он, а просто идиот с языком без костей. Может, не поздно вставить кляп назад и бежать сломя голову?

Лежит, ухмыляется. Нет, заорет ведь… Специально, чтобы уж не одному страдать.

Даже избитый – хорош. Про таких говорят – порода. Не захочешь – залюбуешься, хотя и типаж совсем не мой. Впрочем, в прошлой жизни как-то так и не сложилось, а в этой уж точно не до того ещё долго будет. Если повезет выжить.

Отбросила посторонние мысли. Внутренне собралась, всем существом ощущая идущую от незнакомца силу. На лице привычно заиграла холодная полуулыбка, за которую ещё (когда я не слышала – или считали, что не слышу) добрые коллеги прозвали змеищей.

– Прошу простить если побеспокоила Ваше Благородие, – вежливо склонила голову на бок, взмахнула ресницами, прикрывая блестевшие азартом глаза, – никак не могла знать, что вы предпочитаете настолько экзотическое место для отдыха! В таком случае ваша смиренная подданная нижайше просит прощения и откланивается…

Сделала вид, что собирается уйти. Нет, я смогла бы. Он мне никто, звать никак и возиться с хамом тогда, когда собственной жизни угрожает опасность… в самом деле, ищите другую дуру.

Ледяные глаза чуть дыру не прожгли. Так пристально на меня не смотрели мужчины ещё ни разу в жизни, вот только польщенной себя не чувствовала! Скорее, наоборот.

Сердце грохотало в ушах так, что сначала я, кажется, даже чужих слов не расслышала.

– Моё… благородие, – смешок вышел полузадушенным – простит, так уж и быть. А теперь освободи меня, – приказной тон. Снова. По-другому разговаривать не умеет? – в долгу не останусь, малышка.

Фыркнула про себя. Нашел малышку. Но решать нужно и быстро. Шансов выбраться из передряги самой маловато, а здесь… может обмануть, конечно. Но откуда-то пришла незыблемая уверенность – этот не из тех, кто лжет о таких вещах. И полузабытое ощущение правильности заставило сорваться с губ слова:

– Поклянитесь небом под крыльями, что выполните три моих просьбы, дэсс. Ничего сверх необходимого и невыполнимого я не попрошу.

Сказала – и вспомнила. Этой клятвой клялся один-единственный народ в мире Арутан. Анорры и их ближайшие слуги. Древние, населяющие империю по ту сторону гор. И я только что решилась ставить одному из них условия. Сглотнула, сжав пальцы и комкая ткань юбки.

Мужчина смотрел без улыбки, без насмешки – как будто увидел впервые. По коже пробежали мурашки. Снова – предвкушающие. Проклятье, я что, стала адреналиновой наркоманкой? Слово показалось почти полузабытым. Воспоминания о собственном мире таяли с ужасающей скоростью.

– Если ты так желаешь этого, малышка со сталью в глазах и смертью за спиной, – мне вдруг подмигнули. И закончили уже серьезно, – я, анор Ильгрин ано Нэиссаш клянусь небом под крыльями и сердцем своей Родины, что исполню три желания…

Чуть не покраснела. Это же надо забыть…

– Кара…

– Назвавшейся Карой, – продолжил невозмутимо, – если она освободит меня от веревок и поможет убраться из этих негостерпиимных мест.

Никаких магических фейерверков – вообще ничего, даже махонькой искорки.

Но на плечо словно легла тяжелая ладонь, подтверждая – сделка заключена.

– А теперь давай быстрее, шэани, если тебя здесь застанут – поверь, мало не покажется! – и голос этот. Низкий, хрипловатый – словно клекот птицы, а не голос человека… и все равно завораживает, заставляет ловить каждую нотку, как девчонку неискушенную.

И не спросила – ни как он сюда попал, ни что делал в Дарании. Впрочем, анорра бы по мелочам сюда не занесло. На жизни простых людей таким, как этот, откровенно наплевать.

Пальцы чуть дрожат – и все же я срезаю веревки, только потом понимая, что те, скорее всего, были закляты. Когти просто волшебные, это не везение, а чудо настоящее!

Похоже, анорр тоже впечатлился. Даже едва заметно присвистнул под нос – и посмотрел уже с куда большим уважением. Наконец, последние обрывки оказались на полу кибитки – и мужчина с наслаждением, до хруста потянулся, показывая в оскале ровные острые зубы.

Красавец!

Не удержалась – хихикнула, как девчонка, в кулак. И тут же закрыла себе рот ладонью.

Бирюзовые глаза слабо мерцали в полутьме.

Близко. Опасно близко. Успокойся, девочка, успокойся, глупая. Неужели душа все-таки молодеет вместе с телом?

Ано Нэиссаш прикрыл глаза, словно к чему-то прислушиваюсь. И снова в чертах его лицо промелькнуло что-то неуловимо птичье.

Я не успела додумать – мужчина распахнул глаза, покачав головой.

– Вытяну, но с трудом. Тебя здесь оставлять нельзя, найдут – пожалеешь, что мертвой не родилась, ясно? – отрывисто, резко. Давать пояснения своим действиям кто-то не привык.

Коротко качнула головой. Убраться отсюда подальше – моё заветное желание. В квартире все равно не осталось ничего ценного.

– Ясно, дэсс, – ответила почти кротко, – но куда вы меня заберете? И как? Из города вряд ли получится выйти так просто, – в этот момент я растерялась. Слишком все непривычно и быстро.

– Мне не нужно будет выходить из города. Хотя отсюда действительно стоит уйти как можно быстрее. Есть место, где мы можем провести пару-тройку тактов и не быть обнаруженными?

Смотрит серьезно, без насмешки. Кажется, удивлен моей покладистостью. Да я бы ещё приплатила, чтобы отсюда убраться. Страх от встречи с этим… пленником мешался с восхищением. И едва ли оба этих чувства в полной мере принадлежали мне самой. Рефлекс…

Кивнула своим мыслям. Хочешь выжить и разобраться – крутись. А рыдать времени нет.

– Да, – ответила, одернув платье и поспешно вскакивая – чуть в потолок не врезалась! – на моей квартире. Кварталы ремесленные, сейчас никто и внимания не обратит… наверное, – протянула, скептически осматривая обнаженный торс мужчины.

Исключительно с эстетической точки зрения. Совершенно точно.

– О, в ваших кварталах, смотрю, мужчины ходят исключительно в полуобнаженном виде? Впечатления производят? – ехидна тебе мама!

– Было бы чем производить! – поджала губы. Как ребенок, право слово! И все равно щеки припекло – едва-едва. Крылья носа незнакомца дернулись.

– Так мне не одеваться? – уточнил, приподнимая полог и осматривая пустынную улицу ещё раз.

– А это уж смотря сколько внимания вам нужно… и от кого! Вот если хотите городскую стражу впечатлить – то пожалуйста! Мало ли какие пристрастия встретить можно… Зато они впечатляться… сильно, мамой клянусь!

В темных глазах вспыхнул огонь. Они угрожающе сузились, мужчина сжал пальцы, словно представляя на их месте чье-то горло. Мать, ничему тебя жизнь не учит! Как на Земле язык без костей мешал, так и тут…

Стратегическое отступление?

– Простите. Не знаю сама, чего язык мелет, переволновалась, – призналась тихо, отворачиваясь.

Отличная стратегия уклонения. Профессионально уклоняться от внимания мужчин я училась долго и тщательно. Они охотники, если сразу сдаешься – становишься неинтересной. А я хотела оставаться неинтересной как можно дольше – так куда спокойнее. Вот только в этом мире прежние тактики отчего-то не работали.

Я прижала сумку покрепче, собираясь спрыгнуть вниз, когда меня мягко, но настойчиво отстранили.

– Ждите, – бросил шепотом бывший пленник.

И выскользнул через разрезанный вход. Сердце судорожно билось где-то в горле. Какая рациональность, какая объективность, спокойствие и тактичность? Да к мониторам ломаным такие приключения! Зачем я полезла? Себе можно, конечно, соврать, да только бесперспективно.

Я не могла пройти мимо. Именно этого мужчины. Именно потому, что он анорр. Скорее всего, говорила кровь Каарры. Вот только что будет, если поймут – в этом теле самозванка? От чего бежала не глупая, хоть и капризная девушка, чья память оказалась теперь слишком сильно повреждена? И что со мной будет, если меня отыщут ищейки “папочки” дэс Найра?

Ничего хорошего в любом из случаев. Это вам пострашнее тестовых стендов и испытаний перед сдачей продукта. Я считала себя взрослой, самостоятельной и ко многому готовой женщиной, а сейчас оказалась совершенно бессильной. Все мешалось, незнакомое становилось знакомым – и наоборот. Жизнь менялась стремительно, а я чувствовала себя загнанной в угол.

– Дэсса, вы там уснули? Или мечтаете о толпе горячих поклонников, которые вскоре прибегут за вами с чем-нибудь весьма тяжелым, если не изволите сдвинуться с места?

Насмешливый голос заставил вздрогнуть – и очнуться. Мужчина все ещё был бледным, но раны и синяки куда-то исчезли, да и на теле красовалась простая темная рубашка и плотный серый плащ. Казалось, анорр сам стал каким-то невзрачным, ничего из себя не представляющим…

– А? Как? – выдохнула, получив в ответ капельку раздраженное:

– Всего лишь немного иллюзии. Сил у меня мало, поэтому идемте скорее.

И протянул руку.

Я даже не поняла сначала – зачем. Совсем отвыкла от любых знаков внимания. Мужчина, однако, проявил настойчивость. Ухватил цепко, потянул на себя – и приобнял на мгновенье за талию, помогая спуститься. Сердце слабо трепыхнулось.

На секунду я одеревенела от нахлынувшего ужаса. Благо, быстро взяла себя в руки. Стрельнула глазами. Вроде бы не заметил, ни к чему лишние вопросы.

– Веди, – меня чинно подхватили под руку, забрали корзинку с пирогами.

Мы уходили быстро, но не бегом. Оглядываться не стала – и так знала, что повозка выглядит неповрежденной. Главное успеть уйти подальше прежде, чем пленника хватятся.