Текст книги "Разбуди меня (СИ)"

Автор книги: Мария Сакрытина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

– А хочешь, я тебя научу? – спросила Сиренити чуть погодя.

– А… Можно? – выдохнула Оливия, смотря на волшебницу с такой надеждой, что Сиренити рассмеялась.

– Если ты этого хочешь. Научись исполнять свои желания, Оливия, думаю, в этом твой секрет. Кстати, вроде сегодня очередной ужин с этой занудой – Эдвардом?

– Занудой? – рассмеялась демонесса.

Сиренити усмехнулась. Сегодня она планировала беспрепятственно и глубоко залезть в сознание короля Галории и хорошенько его обработать. Но сообщать подобное Её Величеству – лишнее…

– Ну что ж, тогда один урок я могу дать тебе прямо сейчас. Пойдём-ка, выгоним твоих служанок, вё равно толку от них нет, сегодня я за тобой поухаживаю…

Два часа спустя довольная Сиренити сидела в столовой зале рядом с Дианом и наслаждалась полученным от "ухаживания" эффектом. Мягко, нежно, ласково ей удалось заставить Оливию одеть красивое золотистое платье с глубоким вырезом декольте. У девушки оказалась высокая грудь, которой она почему-то стеснялась. Бедняжка! Гладкость кожи подчёркивал изящный золотой медальон с янтарём-вставкой, тонкие запястья украшали браслеты-цепочки. Пришлось, правда, потрудится над волосами Оливии. Королева абсолютно за ними не следила. Потребовались не только раскалённые щипцы и расчёска, но и ножницы, чтобы придать причёске форму. Но Сиренити так часто меняла собственный облик, что сделать то же с демонессой не составило труда.

Ногти, руки, макияж глаз, губы… Сиренити раскрашивала Оливию, создавая из скромницы загадочную, притягательную суккубу и упивалась процессом. А уж когда они вместе вошли в залу – волшебница, натянув на демонессу корсет (но не туго, чтобы осанка казалась естественной) заставила её держаться прямо и "величественно" – и все взгляды обратились к ним… О, Сиренити особенно сильно запомнился один – Эдварда – изумлённый, почти злой. Ха! И глупцу понятно, что королю Галории невыгодно иметь в соседях уверенную в себе демонессу. А именно такой Оливия скоро станет. Непременно. У Сиренити слишком большой опыт воспитывать правителей, чтобы у неё не получилось! Поднося к губам бокал, Сиренити настроилась на мысли волшебницы и улыбнулась.

Оливия чувствовала, что у неё, как у демонов из сказок, растут крылья. Невидимые, но они поднимают её над землёй, заставляют держать голову прямо и раздвигать плечи. Видя сейчас собственное отражение в восхищённых глазах Диана – да! Он смотрел на неё! – она была готова горы свернуть, чтобы продлить это чудесное ощущение.

Она всё никак не могла привыкнуть, что эта очаровательная девушка-загадка – действительно она. Да, Сиренити и правда волшебница! Поколдовать над ней – и сотворить такое чудо!

Диан смотрел на неё, не отрываясь, так, словно видел впервые. Эдвард морщился и молчал. Сиренити улыбалась, поглядывая на мужа. Даже лорд Войлд не хмурился. Правда, он ничего Оливии не сказал даже после ужина, когда на волне эйфории и радости ей особенно удался заключительный тост, но всё же канцлер не ворчал на неё, как обычно.

Неужели быть королевой демонов действительно так весело?

* * *

Солнце медленно, ярко вспыхивая золотистым снопом лучей, уплывало за горизонт. Небо порозовело, словно через сиреневую вуаль улыбалась звёздная ночь.

Диан стоял на балконе, наблюдая, как исчезает за чёткой линией гор золотисто-алый диск. В воздухе разлился степенный покой и предвкушение – для всех. Но не для него. Проклятый человек никогда не оставит его в покое. Даже если им удастся избавить страну от его войск – он всегда найдёт способ использовать Оливию так, ему захочется. Королева демонов – такая чистая, нежная, хрупкая, как цветок лилии. Она поникнет, задохнётся, попав в цепкие лапы этого человека. Пусть уж лучше он… пусть так, только бы её улыбка – счастливая, яркая улыбка, сияющая сегодня вечером лучше солнца – никогда не исчезла. Он отдаст за это всё. Даже свою честь.

– Прости, – произнёс вдруг рядом тихий, красивый голос.

Диан резко обернулся. Сиренити стояла рядом, опираясь на перила балкона и смотрела вниз, в полный сумерек и свежего ветра сад.

– Прости, – повторила она.

Диан удивлённо глянул на неё. Добиться от мага извинений, слышал он, почти невозможно. Так почему же Сиренити сама…

– Я никогда не считала тебя ниже себя, – вдруг произнесла Повелительница, по-прежнему глядя в сад. – И вряд ли когда-нибудь стану тебе приказывать, – вздохнула она. – Так жаль… мне сложно привыкнуть, что рядом есть кто-то… кто должен быть для меня близким… но… мне просто сложно привыкнуть к тебе. Прости, что вела себя… так высокомерно. Мне не следовало.

– Не стоит, Ваше Величество – откликнулся демон. – Я…

– Ты любишь её? – не дослушав, перебила волшебница, кинув быстрый взгляд на Диана. – Ты ведь любишь её? Оливию. Да?

Демон изумлённо смотрел на девушку. Где-то в глубине зелёных глаз вспыхнул знакомый страх. "Думает, я захочу её использовать, как и тот человек?" – решила Сиренити. И тихо добавила:

– Я эмпатка, помнишь? От меня ни одно чувство не скрыть, – волшебница грустно улыбнулась и внимательно посмотрела на демона. – Всё нормально, Диан. Ещё увидев тебя там, в бальной зале моего дворца, я поняла это. Мне не нужна твоя любовь, ведь иначе ответить тебе было бы сложно. Тогда… Останемся друзьями? Или нет… Ваше высочество, консорт Средних миров, – волшебница ослепительно улыбнулась, – смею ли я просить Вас стать моим другом? – Сиренити протянула демону руку.

Диан молча протянул свою. Улыбка Сиренити казалась счастливой.

– А скажи мне, Диан, – вдруг вкрадчивым голосом поинтересовалась она. – Почему ты такой бледный? И откуда у тебя это? – волшебница легко коснулась тонкой царапины на подбородке демона. Принц вздрогнул. Волшебница обожгла его яростным взглядом и покачала головой. – Что, он требовал, чтобы я уехала, м-м-м?

Диан глядел на неё расширенными от ужаса глазами.

– Откуда Вы…

– Но это же очевидно, – усмехнулась девушка. – Что он наговорил тебе на этот раз? Что на Оливию снова нападут? – Сиренити горько рассмеялась. – Я поставила охрану вокруг её апартаментов, и на самой королеве – мой амулет. Сомневаюсь, что ему удастся сделать это незаметно. – Волшебница покачала головой. – Он использует тебя, Диан. Это… неправильно. Я не позволю…

– Вы не знаете, на что он способен, – перебил Диан, опуская голову и спиной прижимаясь к перилам балкона.

Сиренити усмехнулась.

– Ты так думаешь? Мне всю жизнь приходится иметь дело с такими, как он. Похотливыми мерзавцами, надменными глупцами, считающими, что они умнее и сильнее меня. Забавно, я жива, а они гниют в могилах…Так что вряд ли хоть что-то будет для меня сюрпризом, – Сиренити легко коснулась прохладной щеки демона. – Просто пообещай мне, что не будешь мне мешать. Хорошо?

Диан долго смотрел на волшебницу. Потом, склонив голову, медленно произнёс:

– Обещаю.

Сиренити порадовало, что он не прибавил её титул.

Может, хоть что-нибудь она ещё способна изменить? Хотя бы добиться уважения от этого хумары? Вместо подчинению её положению…

А ведь ещё волшебница и демон по-прежнему держались за руки и золотистые лучи закатного солнца оплетали скрещенные пальцы невидимыми нитями чудной мелодии…

* * *

Оливия сидела перед зеркалом, счастливыми глазами глядя на своё отражение. Прекращать эту сказку не хотелось. Казалось, если она снимет корону, медальон и платье, то снова превратится в ту забитую, серую мышку – безродную королеву, ни разу не проявившую свою силу, о которой она и представления не имеет.

В дверь тихо постучали. Девушка удивлённо обернулась. Тихо пригласила позднего посетителя.

В спальню, осторожно прикрыв за собой дверь, вошёл…Диан.

Оливия вздрогнула и быстро опустила глаза.

– Милорд…

– Я хотел узнать, как вы себя чувствуете, – произнёс демон, подходя ближе. – И выразить восхищение…

Оливия подняла голову и их взгляды на мгновение встретились.

Девушка зарделась.

– Спасибо, – пробормотала она, отворачиваясь и следя за демоном в зеркале. Не так страшно, как смотреть на прямую.

Диан подошёл ещё ближе и осторожно коснулся её плеча.

– Вы всегда были прекрасны, – тихо сказал он и вдруг, неожиданно для Оливии, взял со стола расчёску. – Давайте я на время побуду вашей горничной, – улыбаясь, добавил он, ещё сильнее вогнав девушку в краску.

Бережно и как-то особенно нежно расчёска касалась её волос и от этого по затылку к сердцу пробегали маленькие молнии странного, упоительно сладкого чувства. Оливия расслабилась и, откинув голову, отдалась ему без остатка…

…Сиренити открыла глаза. Подглядывать нехорошо, в этом она теперь убедилась. По щеке скользнула слеза. Да, волшебницу с Дианом ничего не связывает, кроме формальных супружеских отношений. Но почему тогда так обидно видеть его с другой?

Повелительница вздохнула и вернулась в спальню. С тоской посмотрела на пустую постель. Окинула равнодушным взглядом гобелены на стенах.

– А! – вдруг выдохнула она. – Кажется, у меня есть шанс провести этот вечер с пользой.

Сиренити быстро махнула рукой и, наклонившись, подняла с пола появившуюся из ниоткуда арфу.

– Что, займёмся старым, привычным делом? – усмехнулась она, рисуя в воздухе золотистые руны.

Её фигура в вечернем воздухе подёрнулась дымкой и растворилась, словно туман.

… В Рагнорсе – маленьком городе на границе с Галорией сегодня было шумно. Стояла тёплая, осенняя ночь. С неба нагло моргали звёзды и луна пялилась на разгуливающих по по улицам жителей.

Сиренити наигрывала на арфе весёлые мелодии, заставляя посетителей таверны, где она устроилась, заворожено им внимать. Народу сегодня много, а всё, что хотелось волшебнице – это музыки и знаний. Вот, совмещая приятное с полезным, она играла, рассматривая слушателей. О нет, ей не приходилось смотреть им в лица – достаточно просто расслабиться и их мысли, чувства потекут через неё рекой.

В городе царило болезненное веселье. Эпидемия, скосившая север страны, пока обходила Рагнорс стороной, но слухи о ней, конечно, распространились повсюду. И жители веселились, ожидая не сегодня-завтра, что и их коснётся проклятая зараза. И тогда путь только один – в могилу.

Действительно наслаждались ночью только солдаты Галории. Среди посетителей таверны их было большинство, и сидели они отдельной группой, подальше от стойки, где расположилась Сиренити.

Девушка "прислушалась" к ним. Удовольствие, сытость, похоть…

Что действительно её удивило – почти все были юнцами. Создавалось впечатление, что Эдвард собрал молодёжь – зелёную, неопытную – и, наобещав им невесть что, отправил на войну. Для них демоны казались злом, нечто вроде взбесившегося животного. Они не понимали, почему их король разрешил этим монстрам жить, когда легко можно уничтожить всех до единого.

"Разрешил…"

Да, из того, что знала Сиренити, и впрямь разрешил… Но зачем согнал сюда этих детей, рассказав им страшные сказки и отправил на "праведную" войну?! Очевидно же, что держать в руках они себя не умеют и рано или поздно сорвутся…

– Эй, красавица! – на ломаном наречии демонов вдруг крикнул один из них. – А иди-ка сюда, поиграй нам!

Словно разбуженные, демоны-посетители заозирались, недовольно ворча.

Волшебница улыбнулась и спокойно произнесла:

– У меня есть идея получше, – её голос тёк, словно мёд. – Иди сюда, мой герой, сыграй для меня песню своей страны. – Сиренити поднялась и, подойдя к солдатам, запрыгнула на их стол. Ловко пнула столовые приборы, кувшин и тарелки, расчищая место. – Ну а я вам станцую…

Ей не пришлось прибегать к магии. Просто слушая голос и заворожено глядя на хрупкую, изящную фигуру волшебницы, человек, послушно направился к стойке, где только что сидела Сиренити.

На этот раз мелодия была грубее, но арфа волшебницы, подаренная когда-то альвами (причём эти весёлые пройдохи всерьёз уверяли, что она соткана из лунного света) заставила всех, не только солдат, пуститься вслед за волшебницей в пляс…

Сытое удовольствие солдат гремело в их музыке, эхом отдавалось в струнах арфы, в сознании Сиренити. Повелительница смеялась, лихо отплясывая, пышные, яркие юбки взметались под дружные аплодисменты людей и демонов…

Но в глубине серых глаз, за напускным задором и весельем рвалась наружу собственная мелодия королевы – раздирающая душу скрипка, плачущая о жизни, проходящей мимо, о чуде, случающемся с кем угодно, но не с Сиренити. И чем сильнее становилась эта мелодия, тем громче смеялась волшебница, выше вскидывала голову, шире улыбалась.

Её скрипка стихнет. Стихнет, но не замолчит. И позже, прокравшись в тёмную спальню и бросив тревожный взгляд на спящего Диана, Сиренити проскользнёт в ванную, аккуратно запрёт дверь и, с головой окунувшись в прохладную воду, впадёт в транс, схожий со сном, и с маниакальным усердием примется ворошить воспоминания короля Эдварда, касающиеся её мужа.

Всё что угодно, только не слышать надрывный плач скрипки. Только не видеть зелёных глаз, с обожанием смотрящих на королеву демонов. Только замечать изменившегося голоса демона, когда он обращается к Оливии…

Только перестать жалеть себя.

Ведь куда замечательнее пожалеть другого! За это занятие Сиренити и возьмётся со всем возможным рвением.

Но на заднем плане всё равно плачет скрипка. И чей-то голос, так похожий на Тарвуса, тихо шепчет:

– Спи малышка. Всё будет хорошо. Спи сладко. Пусть тебе приснятся красивые сны…

* * *

В мирах демонов нет понятия «разнополая» любовь. Есть просто – любовь, она не делится на запретную или неразделённую, она– существует. Разная, странная, болезненная, счастливая, чудесная – любовь. Демоны могут себе это позволить. Практически во всех мирах, контролируемых ими нет понятия «повышение рождаемости» или «демографическая яма». Или местных их эквивалентах. Волшебникам дико представлять такое, но… Десятый Повелитель демонов выбрал себе вместо супруги мага-мужчину. Тот упирался руками-ногами и колдовским жезлом, но Совет демонов решил, что все формальности соблюдены. Супругом Повелителя должен быть обязательно маг, обязательно благородный, обязательный не слишком искусный в волшебстве, обязательно из мира, подконтрольного демонам. Про пол ничего не сказано. Тогда какие могут быть проблемы? Всем пунктам выбор Повелителя отвечал. Разразившийся тогда скандал в Нуклие прекратил тот же Повелитель, прибывший на спешно собравшийся Совет волшебников, и пригрозивший королеве войной. Причём начать её он собирался прямо здесь и сейчас, для чего войска Его Величества уже начали стягиваться к Нуклию, а сам король обещал тут же убить весь цвет волшебной аристократии. Конечно, Совет магов единодушно согласился отдать в жертвы, точнее в супруги взбесившемуся Повелителю одного мага, чем умирать самим. Война волшебникам тогда действительно была невыгодна, и венчание состоялось. Позже этим же прецедентом воспользовалась семнадцатая Повелительница демонов, питавшая страсть к красивым колдуньям… А уж количество любовников-фаворитов одного с Повелителями пола не счесть. Среди волшебников подобное продолжало считаться «табу», но демоны давно плевали на все традиции, не приносящие пользы лично им.

Прожив какое-то время после прекращения междоусобной войны магов " в гостях" у Руадана, Сиренити привыкла к порядкам демонов. Принимать их она не собиралась, но поняла и даже считала себя толерантной. Поэтому возможность каких-то отношений между её супругом и человеческим королём возмутила волшебницу только с точки зрения факта измены. С кем – Сиренити не волновало. Хоть с животным – были и такие любители экзотики среди демонов, да и что греха таить – среди магов. Вот только животное можно было бы просто убить, а с человеком возникали определённые сложности. Требовалось узнать его, прочитать, понять, что толкнуло галорийца к подобному извращению, понять его слабость, воспользоваться ею.

С долей омерзения, как чужое бельё, Сиренити ворошила воспоминания короля Галории, выискивая нужное, заветное, порядком затёртое, но всё равно яркое и… болезненное.

…Пятнадцатилетний подросток, угловатый и худощавый, не капли не похожий на уверенного и привлекательно Эдварда-взрослого, наблюдает, как его отец – пожилой, усталый человек принимает посольство от демонов. Юный принц слышал байки про этот народ и сейчас с удивлением видит пред собой существ, ничем внешне от людей не отличающихся. А возможность применять магию лишь придает им определённое очарование. Да, первый раз увидев демонов, Эдвард подумал, что они куда интереснее людей, чьи пороки и тайные страсти он к тому времени уже постиг в совершенстве. Кровавые интриги во дворце Галории были обычным делом.

Юный принц увлёкся демонами. Через год он на зубок знал их историю, традиции и обычаи, культуру. А ещё через год семнадцатилетний наследник галорийсского престола оказался среди приглашённых на праздник в соседнюю Шарию. Там же был и принц Диан, сын правящей тогда повелительницы демонов. Красота матери безусловно передалась и ему, а утончённые манеры, искусство держать себя, а также полное равнодушие к самому Эдварду не могли не привлечь галорийца. Человеческий принц повсюду следовал за демоном, пока дело не дошло до какого-то – пустячного, память Эдварда его даже не зафиксировала – оскорбления и вызова на дуэль. Победил отец Эдварда, прекрасно осознающий политическую ситуацию и знавший цену союза с демонами, а потому заставивший высокомерного сынка извиняться. Случившееся Эдвард воспринял как позор и оскорбление, и через три года взойдя на трон, поставил на первый взгляд невыполнимую цель – заставить демонов склониться перед Галорией. Так в будущем и случилось. Что же касается Диана… с ним Эдварду приходилось сталкиваться ещё не раз, и всё восхищение его народом галориец обратил на этого красивого принца. Ни одна фаворитка не оказалась способна увлечь короля больше, чем этот утончённый демон. Сделать своей красоту, сломить огненный темперамент Диана – вот что тайно и страстно желал король Галории. Исполнить же он смог только после смерти матери Диана и избрании на трон Оливии, страсть будущего консорта Срдених миров к которой Эдвард не мог не заметить…

Сиренити вынырнула из порядком остывшей воды, поёжилась, быстро отогрелась заклинанием и задумалась. Эдвард любил Диана – на свой лад. Эгоистичное чувство короля можно было обратить против него, просто… просто помогая Оливии. Да, конечно Сиренити могла бы приказать Диану забыть о родине и поселиться в Нуклие… Но, положа руку на сердце, хлопот от этого приказа появилось бы больше, чем преимуществ. Да и галорийца всё равно придётся убить. Узнай кто среди Идущих, что Сиренити оставила обидчика в живых – от её репутации камня на камне не оставят. А прослыть среди магов слабым значит верную смерть – особенно для Повелителя. Но помучить человека перед смертью… и построить из себя добрую фею… почему бы и нет?

Сиренити не нравилось это решение. Как и Эдварду раньше, ей хотелось держать Диана при себе. Но это значило поступить так же, как человек. Принуждать, применять насилие, чары… Лучше ли это, чем видеть, как её супруг улыбается другой?

Сиренити грустно усмехнулась и вытерла мягким полотенцем волосы. Ну его в бездну, этого Диана, его красота и прочее не стоит того, чтобы из-за него так переживать! Человек, конечно, умрёт. А Оливии волшебница поможет. Просто ей так хочется. А потом… может Сиренити и передумает. Может, и увезёт Диана когда-нибудь с собой, в Нуклий. Потом, когда-нибудь.

Но в глубине души, королева понимала: не увезёт. Ни сейчас. Ни потом. Просто гнала эти мысли прочь.

Как и грустную мелодию скрипки.

Глава 19

Как же интересно наблюдать за тобой, моя милая Сиренити. Моё воспоминание. Моё отражение, полностью похожее на оригинал. Меня.

Ты страдаешь, ты меняешься, злишься, чувствуешь ярость, тоску. Всё, отчего я отказалась, выбрав покой. Убив Тарвуса, уничтожив последнюю ниточку, связывающую меня с прошлым, я создала своё воспоминание – тебя. Себя, какой была до междоусобицы магов. Дала тебе воспоминание о своём советнике – не будь его при тебе пошли бы неуместные слухи, да и он помогает тебе, да? Я обманула проклятый Долг – его исполнением занимаешься ты. Я наслаждаюсь покоем в моём личном мире, куда проход для тебя навеки закрыт, где всё спит, спит, как и я. Да, тебе тоже иногда видится кристалл, мерно поворачивающийся вокруг своей оси и девушка в нём – ты. Я.

Отпечаток моей души, моей памяти, моих чувств – вот что ты, Сиренити. Ты владеешь всеми моими воспоминаниями, кроме момента твоего создания, всеми знаниями, ты думаешь, как я, ведёшь себя так же. Твоя личность полностью схожа с моей. Никто не заметил подмены. Никто, кроме, пожалуй, Повелителя демонов. О, Руадан всегда был проницателен. Он и сейчас иногда разделяет со мной один сон. Мы сидим рядом, смотрим, как в море тонет закатное солнце, и слушаем музыку. Мой сон полностью состоит из мелодии. Он дарит покой, но… Иногда, глядя, как ты живёшь за меня, я хочу вернуться. Не страдать, не злиться, не тосковать, как ты, а просто вернуться. Но если бы я только могла воспользоваться тобой, как двойником, и просто жить где-нибудь в мирах, как обычная целительница… Но тогда заклятие, перекладывающее мой Долг на тебя, вернётся ко мне. Свободной станешь ты, а я…

Но бывает, когда тебе плохо, когда ты чувствуешь отчаяние, одиночество, я посылаю тебе сны, а сама смотрю твоими глазами. Становлюсь тобой – на время, ничтожно малое, но… Вот и сейчас я гляжу на демона, лежащего рядом, демона, посмевшего доставить нам с тобой столько хлопот. Что ты сделаешь с ним, моё воспоминание? Я бы очаровала его, не заботясь о какой-то морали, ведь этого хочется мне. Желание – закон. Но ты, ты от этого отказываешься. Странно, ты меняешься, Сиренити. И я, настоящая Сиренити Сладкоголосая меняюсь вместе с тобой.

Мои ли это чувства грусти и желания появляются, когда я легонько касаюсь золотистых волос? Или твои, Сиренити? Не знаю.

Но что могу сказать точно – это я сейчас пою ему колыбельную. К несчастью магия музыки слишком сложна, чтобы передать её кому-то. У меня получилось лишь частично. Ты слышишь мелодию живых существ – как и я. Но природа для тебя уже не доступна. И голос… Ты не знаешь, почему, но петь тебе не хочется. Просто ты не можешь. Только я.

А ещё ты чуточку слабее меня, Сиренити. Всю силу, появившуюся у меня после междоусобицы магов, я тебе передавать не стала. Не стоит. Слишком разрушительная, пусть спит вместе со мной.

А в остальном мы похожи, сестрёнка. Только вот волосы… мои стали седыми – слишком велика оказалась цена за победу.

А твои ещё чёрные.

А в остальном, ты – это я.

Спи малышка. Всё будет хорошо. Спи сладко.

Пусть тебе приснятся красивые сны…

* * *

Солнце ярко светило, словно в насмешку над волшебницей, ползающей по земле, старательно вычерчивающей палкой жирные линии в песке. Неподалёку бродили безумные демоны, на них Сиренити старалась внимания не обращать. У неё ещё много работы, а время поджимает. В мире Диана она уже неделю, но не с надвигающейся войной, не с эпидемией, справиться не удалось. Не говоря уже о кризисе в экономике и моральной разрухе среди демонов.

Солнце жарило просто убийственно. Пот тёк по лицу, заливаясь в глаза, которые приходилось держать широко раскрытыми. В воздухе невыносимо смердело тленом и грязью от демонов. Кусая губы, волшебницы раз за разом проверяла точность угла, длину линии, наклон. Гигантский рисунок пентаграммы вокруг волшебницы рос, но пока ещё оставался просто линиями в земле. Пока волшебница не закончит ещё сотню таких же, не обагрит их собственной кровью, чтобы напитать силой – но и тогда понадобится толчок, всплеск магии, чтобы вся эта система заработала. Как добиться этого "толчка", волшебница не имела ни малейшего понятия. Самой ей колдовать нельзя, всплеск энергии такой силы неизвестно как скажется на ходе истории, на самой жизни этого мира. Сиренити сжала зубы, соединяя две линии пентаграммы. Несколько дней назад она нашла почти такой же рисунок на земле, тщательно его уничтожила, но чем это могло помочь? Эпидемия уже распространилась, её ход, её особенности понятны. Сиренити в точности знала, как победить болезнь. Но Долг, обязывающий волшебницу не вмешиваться в ход истории других миров. Свзяывал сильнейшую колдунью миров по рукам и ногам. Оставалось только чертить эти пентаграммы, надеясь, что когда-нибудь, как-нибудь, сложится удобная ситуация, кто-то из демонов додумается применить магию вблизи одного из рисунков… Но вероятность ничтожно мала, и солнце жарит, глаза щиплет пот, рядом хрипят заболевшие, больше похожие на жертвы некромантии.

Отбросив палку, волшебница выпрямилась, подняла голову и всхлипнула. Можно на людях быть сильной. Можно вечно держать маску власти и мощи. Но взгляд какой-то хрупкой блондинки-демонессы, серой мышки, боящейся всех и вся, разбивает эту роль в пух и прах. За прошедшее время Сиренити насмотрелось на демонессу достаточно, чтобы возненавидеть. Бездна, ну что Диан нашёл в этой дурочке? Ни воли, ни силы, только огромные глазища да вечные слёзы. И вот тот, кто принадлежит Сиренити по праву, улыбается этой… трусихе, а волшебнице остается только на пару с Эдвардом скрипеть зубами.

Ветер принес откуда-то розовые лепестки, бросил волшебнице в лицо, вплёл в волосы. Сиренити смахнула пот со лба. Надо было просто убить этого человека. Просто заставить Диана забыть об этой демонессе. Просто заставить быть рядом. Почему удержать – так легко? А отпустить, наоборот – сложно?

Сиренити до крови прикусила губу и глубоко вдохнула затхлый воздух. Решительно схватив палку, принялась дочерчивать оставшиеся линии к пентаграмме.

Мимо, хрипя, спотыкаясь и шатаясь, словно пьяные, бродили оборванные, исхудавшие, безумные демоны.

И солнце жарило нестерпимо.

* * *

Ночью, лёжа без сна в огромной кровати и впервые в жизни жалея, что она не пуста, что рядом вместо зайца мерно дышит золотоволосый демон, прекрасный принц, мечта молоденьких ведьмочек, в Сиренити пробуждалась расчётливая, коварная колдунья. Эта ведьма шептала, что из Олививи важно сделать сильную демонессу. Королева погрязла в комплексах, нужен кто-то, способный её оттуда вытащить. Но мысль улыбаться этой «мышке» заставляла Сиренити морщиться и ворочаться в попытке лечь поудобнее и заснуть. Самой Сиренити тоже был необходим кто-то, способный вытащить Повелительницу из бездны тоски, способный снова заставить её чувствовать. Пусть – боль, пусть – ненависть. Просто, чтобы двигаться дальше. Удивительно, что этим кем-то в итоге стал Эдвард. Может, галорийцу просто надоело ждать вызова, и он решил действовать первым?

…В дверь спальни стучали. Со вздохом, больше похожим на всхлип, Сиренити проснулась, резко села на кровати. Стук не прекращался. Диан рядом спал, как младенец, составляя очаровательный контраст с всклоченной, сердитой ведьмой. Не предчувствуя ничего хорошее, "всклоченная ведьма" встала, шлёпая по полу босыми ногами, подошла к двери. Пинком открыла. И брови девушки поползли вверх – опираясь на косяк, ей улыбался Эдвард – совершенно проснувшийся. Сиренити смерила его недовольным взглядом.

– Ваше Величество, вы знаете, сколько сейчас время? – грубо поинтересовалась она.

– Конечно, Сиренити, – откликнулся галориец. – Пять часов утра.

Бровь волшебницы дёрнулась.

– С вашей стороны грубо называть меня по имени, Ваше Величество, – прошипела волшебница, заталкивая обратно неприличные слова, уже приготовленные для этого мерзавца.

– Неужели? Разве отношения "враг-враг" не предполагают некоторой… близости? Вам так не кажется? – рассмеялся король.

– Предпочитаю убивать врагов, не сближаясь, – фыркнула Сиренити, аккуратно закрывая за собой дверь и выталкивая галорийца в Коридор.

– Удаётся? – Эдвард, скрестив руки, прислонился к стене. – Ну, раз вы предпочитаете титул… Ваше Величество, как насчёт тренировочного сражения на мечах?

Волшебница окинула человека оценивающим взглядом.

– Не знаю, как в вашем мире, но среди нас это называется "дуэлью".

– О нет, – усмехнулся Эдвард, – на дуэлях убивают. А здесь самым страшным повреждением станет только царапина. Так вы согласны?

Сиренити поправила соскользнувшую с плеча бретельку ночной сорочки.

– А вы как думаете? Естественно.

Минут десять спустя, в пустом внутреннем дворике, волшебница и человек звенели мечами, отражая удары и проводя атаки. Забавная сцена, учитывая, что Сиренити так и не потрудилась накинуть поверх ночной сорочки хотя бы плащ. Действительно забавная, жаль, не нашлось никого, способного её оценить.

– Ты его тоже любишь, куколка? Да?

– Вы не просто грубиян, король Элвард, вы ещё и хам! Лишь Повелитель демонов Руадан смеет называть меня "куколкой". Вы не он, так что довольно фамильярности!

– И всё же ты не ответила, – заметил Эдвард, проводя быструю атаку в плечо волшебнице.

– А зачем? – Сиренити легко отклонила кончик меча галорийца и тут же выдохнцла. – Не люблю!

– Тогда к чему всё это? Мы же можем договориться, – предложил Эдвард, отступая на шаг.

– Договориться? – Сиренити рассмеялась, стремительно наступая. – После того, что ты сотворил с ним, смертный, никакой договор не имеет смысла! Помнишь тот первый раз, когда решил коснуться его? Уже тогда ты подписал себе смертный приговор. Как бы я не относилась к тебе, Эдвард, я просто обязана тебя убить.

– Волнуешься за свою репутацию? – тяжело дыша, спросил человек.

– Рада, что ты это понял, – улыбнулась волшебница, царапнув руку Эдварду. Галориец спокойно перекинул меч в левую и в свою очередь бросился в атаку.

– Ха! И всё-таки он красив, да? Ты когда-нибудь представляла, как сверкают его глаза в этот момент? Как восхитительно пахнет его кожа… Неужели ты покраснела, волшебница?

– Я убью тебя, человек! – прорычала Сиренити. Их мечи скрестились. – Уже за одни эти слова!

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Эвдард, резко отпрыгивая в сторону. – Но всегда, всегда будешь помнить, что какой-то "смертный", "человек" оказался смелее и умнее тебя. Ведь не воспользоваться удачей – это трусость.

– Трусость? – Сиренити опустила меч. – Использовать свой титул? Да неужели? У нас таких называют мерзавцами. Но ты прав, смертный – буду. Всегда буду помнить. И потому то, что я сделаю с тобой – не будет лёгкой смертью.

– Смеешь открыто угрожать мне? – клинок короля нацелился в сердце волшебницы.

– Смею… не так ли? Видишь ли, не люблю бить в спину, – Сиренити с нечеловеческой быстротой оказалась перед Эдвардом. Повалила его на землю и приставила свой клинок к его шее.

– Тогда – война? – выдохнул король, глядя девушке в глаза.

– Да, смертный. Война.

Возвращаясь к своим апартаментам, шёпотом костеря несносного человека, волшебница с кристальной ясностью осознала, что лучшего случая поработать над Оливией просто может не представиться. Пока Сиренити ещё зла на галойца, пока стремление подгадить человеку сильнее, чем ненависть к сопернице.