Текст книги "Я обязательно спасу Тот (СИ)"

Автор книги: Мария Соколенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Я прикрываю веки, когда девушка спрашивает, не случилось ли со мной чего-нибудь.

– Не со мной. – вздыхаю я. – Софи, помоги мне найти их.

Глава 3. Потерянные дети

Не помню, сколько времени прошло с нашей последней встречи.

Я закрываю глаза и раскидываю руки в стороны, погружаясь в музыку, как в воду. Сдерживаю дыхание, стараюсь не заплакать, но тело содрогается, а горло сжимается от наступающих слез. Меня душит понимание того, насколько я одинока.

Я не всегда была такой. Никогда особо не плакала, кроме ситуаций, где эмоции били фонтаном, не лежала на постели, глядя в потолок, не курила и не пила, чтобы успокоить нервы.

Да какие нервы в семнадцать? Одни глупости, сплошные глупости в голове.

Я не принимаю антидепрессанты, чтобы уберечься от депрессии и чувства угнетённости, поедающего изнутри. Не заливаю одиночество коньяком или вином, не курю, не пытаюсь оттолкнуть от себя людей, не хочу вечно сидеть в своей комнате и смотреть на темный экран, ожидая звонка.

Хуже, чем ожидание, только ожидание вкупе с пониманием, что ничего не произойдет и ждать напрасно не нужно.

Я распахиваю глаза и смотрю на календарь.

Прошло больше двух недель с нашей последней встречи. Чуть меньше – с последнего разговора.

Я возмущалась, как обычно, да еще и наговорила всякого Ким. Но я не беру своих слов назад, ведь уверена, что сказала всё по существу. И если это она подговорила Мел сбежать, если это из-за неё или её дружков с Камбелл что-то произошло, я найду её. Буду искать долго, но найду. И убью.

Гнев сильнее депрессии, можете мне верить. А гнева во мне столько, что я готова... на всё.

Я общаюсь лишь с несколькими людьми, а в последнее время меня больше остальных поддерживает Бьянка, названивая каждый день и утешая меня, говоря, что с ними наверняка всё хорошо.

Ноги сами несут меня на Мирную станцию. Точнее, не только ноги – мысли, воспоминания и всепоглощающая злость. Я натягиваю куртку, застегиваю тугую молнию и выхожу в гостиную. Мать с отцом сидят на диване и смотрят телевизор. Папу я не видела целый день, поэтому здороваюсь с ним, привлекая внимание. И, как на зло, именно в этот момент по телевизору начинают крутить программу о пропавших подростках.

Мама перестала интересоваться, куда я хожу. Она переживает, я знаю, но я смогла заверить её, что всё в порядке и я гуляю с Ребеккой и Софи в попытках отвлечься. И такие глупые отговорки срабатывают – сейчас я могу уйти в любое время, но вернуться нужно до темноты. Или устроить всё так, чтобы меня забрали.

– Вернусь вечером. – говорю я, обуваясь. Мама выходит в прихожую и скрещивает руки на груди, упираясь бедром в дверной проем.

– Но у тебя сегодня математика. – мягко напоминает она.

– Я отменила. – я стараюсь быть вежливой, но всё летит к чертям. Затем, подняв взгляд на лицо матери, я коротко машу ей рукой и выскакиваю за дверь, с головой окунаясь в холодный воздух.

***

– С ними всё хорошо, Брук, не переживай. Нужно верить, ясно? – Бьянка кладет свою руку поверх моей и поглаживает мою ладонь большим пальцем. – Просто верь.

Мы стоим у одной из колонн. Бьянка, как говорилось выше, держит меня за руку, стоя совсем рядом и глядя на меня из-под свисающей на лицо челки. Я стараюсь улыбнуться, но от этой попытки девушка только смеется.

Леггинсы с интересным рисунком обтягивают длинные ноги, под воротником куртки виднеется легкий атласный шарф. Я принимаюсь играть с её молнией, глядя непонятно куда, а прихожу в себя только тогда, когда блондинка щелкает пальцами у моего уха.

– Ты уже звонила Нэнси?

– Нет. – резко отвечаю я, оставляя бедную молнию в покое. – Зачем? Она ничего не скажет.

Бьянка многозначительно улыбается, разглядывая моё лицо. Я невольно опускаю взгляд.

– Поговори с ней, серьезно. – её пальцы впиваются в моё запястье.

– Ладно, поговорю. – затем, помолчав, добавляю: – А ты чего тут? В смысле, я не думала тебя здесь увидеть.

– Ты же сама знаешь ответ на свой вопрос, Бруклин. – блондинка приподнимает уголки губ в невеселой улыбке.

И она права. Я знаю.

– Не хотелось делать предположения. Неверные. Или даже верные. В общем, мне нужно было получить у тебя подтверждение. – я дергаю плечами, принимаясь кусать губы. У Бьянки в глазах читается не меньше десятка разных эмоций.

– Тебе противно? – спрашивает она. Я удивленно распахиваю глаза и порывисто качаю головой. – Только честно. Я пойму, если ты скажешь, что противно.

– Это неважно. Я же здесь, не ревную, ничего. Мне плевать.

– Правда?

– Правда. – подтверждаю я. Бьянка улыбается еще шире и коротко целует меня в лоб. Я морщусь.

– Я знала, что ты поймешь! И не важно, что происходит, правда? Не важно. Мы с тобой... Ты казалась мне такой грустной в нашу первую встречу, такой тихой и хмурой, а теперь... Посмотри на себя! – она вскидывает обе руки. – Слушай, я знаю, что ты не уверена, у тебя недопонимание по поводу своей ориентации, но...

– Да, мы можем попробовать.

Мы минуту просто смотрим друг на друга. Бьянка не верит до конца, а мне просто всё равно. Я никогда не влюблялась и не уверена, что испытываю к этой девушке хоть что-то, отдаленно напоминающее любовь, но не против попробовать встречаться с ней. Это как ставить эксперимент – получится, не получится.

– Я рада.

– Да. – я киваю. – Я тоже.

Где-то неподалеку гудит машина, Бьянка вскидывает голову и расплывается в пошловатой улыбке. Она незаметно поправляет юбку и волосы, переглядывается со мной и её улыбка исчезает.

– Я могу пропустить, но не факт, что потом...

– Иди.

Кажется, она совсем растерялась, поэтому быстро улыбается, притягивает меня к себе, крепко целует в губы и, попрощавшись, направляется к машине. Но буквально через пару метров она оборачивается, машет мне рукой и кричит: "Я тебе позвоню!", а еще через пару метров – "Свяжись с Нэнс!".

Я следую совету моей (Господи, моей девушки!) подруги и звоню Нэнси. Мы договариваемся о встрече, хотя я замечаю, что говорит она неохотно и с самого начала пытается упираться.

Никогда бы не подумала, что буду настаивать на нашей встрече.

Нэнси курит, как паровоз, а я без конца отмахиваюсь от новых порций дыма. Она не морщится, как Ким, затяжки делает глубокие, а дыма выдыхает до ужаса много. Я только топчусь на месте, воровато поглядывая по сторонам, но чуть позже успокаиваюсь.

– Как Эндрю? – интересуюсь у девушки я. Нэнс кивает, выдыхает и говорит:

– Нормально, ночует у меня всю неделю.

– Да, круто. – я облизываю нижнюю губу. – В общем, слушай, ты же понимаешь, что я не без причины тебя тревожу. – Нэнси хочет меня перебить, но я продолжаю говорить. – Ты же знаешь, что с ними произошло, верно? Ты не можешь не знать.

Девушка затягивается. Пальцы с длинными малиновыми ногтями подрагивают от напряжения и холода.

– Ты тоже не можешь. – девушка задерживает взгляд на мне. – Но, как видишь, они нас киданули.

– Чушь. – вырывается у меня. – Ты же знаешь, а говоришь полный бред.

– Нет! – возмущается Нэнс, докуривая сигарету до фильтра и бросая её в урну, попутно выпуская из легких последний дым.

– Ты хоть что-то знаешь? – я шумно втянула воздух через нос. – Хоть что-то!

– Да что же тебе от меня... – Нэнси обжигает пальцы огоньком из зажигалки – попытки нормально закурить не увенчались успехом. – Я ничего не знаю, Брук, понятно? – она бросает в мою сторону гневный взгляд, а успокаивается только тогда, когда кончик сигареты зажигается. – Ничего. Даже если бы знала, не сказала бы.

– Почему? – удивляюсь я.

– Да потому, черт бы тебя... Потому что Ким не хотела бы, чтобы ты во всё это ввязывалась.

– Не говори так, будто она умерла.

Мы обе замолкаем. Нэнси качает патлатой головой, приглаживает волосы и тяжело вздыхает, заходясь в кашле.

– Прости, Брук, но я не знаю, как тебе помочь. Ким и Мел – мои друзья, правда, я бы сделала всё, чтобы вернуть их.

– Я же попросила...

– Они не мертвы! – повышает голос Нэнси. Я щурюсь. – Не мертвы, ясно? -последнюю фразу она говорит уже тише. – Они уехали с ними. Это действительно всё, что я знаю.

Я растерянно хлопаю глазами, не зная, что и сказать.

– Ты уверена?

– Да уверена, уверена. – Нэнси выглядит довольно жалкой в своей тонкой куртке и непонятной желтой шапке. Девушка кутается в одежду, но, кажется, не может согреться. – Она прощалась со мной, Калеб тоже. Мел... Мы виделись, но она была не особо разговорчивой. Не знаю, может, она им где-то на хвост наступила, или что-то в этом роде. Ну, знаешь, не выглядела она, как человек, который так сильно хочет уехать.

– Кто они, Нэнс?

Нэнси молчит, угрюмо глядя перед собой. Затем она морщится, будто у неё что-то болит.

– Их всех нельзя назвать каким-то одним словом. У каждого своё дело, какие-то навыки, принципы... Могу сказать только то, что Калеб -нормальный парень. А вот остальные...

– Чем они занимаются? Не просто ведь по стране путешествуют.

Нэнси осматривается по сторонам и, удостоверившись, что за ними не следят, начинает говорить:

– Они с востока страны. Ну, не все, конечно, но большинство. Есть парочка человек из Европы, но это так... Они занимаются разными делами. Отбирают, торгуют, покупают... Много всяких дел, понимаешь? Но они не работают вот так, в открытую. И не боятся, что о них узнают. У них есть "крыша". – заметив мой непонимающий взгляд, она поясняет: – Люди сверху. Они делают всё, чтобы их любимчики не угодили в тюрьму.

– Мел могла перейти им дорогу?

– Не знаю, наверное. Ким ушла по своей воле, это точно, а что насчет Мел...

Я потираю переносицу и присаживаюсь на ступеньки. Нэнси шмыгает покрасневшим носом.

– Они могли что-нибудь с ней сделать?

Нэнси будто приходит в себя, оживляясь.

– С кем? – хмурится она. – С Мел? Нет, зачем? Это же не мафия.

– Ну хоть что-то.

Мы сидим рядом, обе поникшие и задумчивые.

– Знаешь, Ким иногда перегибала палку со всем этим. – подает голос Нэнс, тяжело вздохнув. – Ну, ты поняла.

Я усмехаюсь.

– Она уже давно перегнула эту чертову палку. Хуже не будет, верно?

Но, как оказалось, хуже есть куда.

***

Что мы ощущаем, когда чувство, что мы остались совсем одни, преследует от дома до учебы или работы, сидит в тебе, а мы ничего не можем с этим сделать? Одиночество, так оно называется? И мы понимаем, что у нас остались родители, друзья, но нет тех людей, с которыми жизнь казалось куда проще.

Вкупе с этим я ощущаю страх. Этот страх не сравнится с тем, что я переживала раньше. Это чувство, когда ты не можешь ничего сказать, все внутренности сжимаются в один ком, а тело дрожит, как в припадке. И больше всего хочется одного – сдохнуть прямо сейчас.

Еще я чувствовала себя, будто меня заморозили: стало холодно, я не могла двинуться с места, не могла сделать хоть что-то.

На улице стоит удушающая темнота. Тусклый свет фонарей освещает лишь небольшие участки, но толку от этого нет никакого. За всё время, что я прошла прочь от здания колледжа, куда мы с Нэнс зашли погреться, я успела замерзнуть – руки и ноги, казалось, превратились в ледышки.

Я оглянулась, когда мимо меня с ревом пронеслась машина, боязливо вздрогнула и продолжила идти.

Что делать дальше?

Я опускаю взгляд на темную землю, покрытую мраком, и наугад пинаю камешек.

Что произойдет со мной в следующую минуту? Час? А что случится завтра?

Дома меня ждет лишь тишина и пустота, записка на холодильнике повествует о том, что родители вместе с братом уехали за город. Моей прабабушке, которая чудом еще жива, стало плохо, они уехали к ней, но постараются вернуться завтра.

Я фыркаю, дочитав записку, комкаю её и выбрасываю в урну. Затем брожу по кухне, включаю свет, наливаю себе стакан воды и разом осушаю его. Неприятное чувство усталости никак не исчезает. Даже тогда, когда я, потирая заднюю часть шеи, прохожу в гостиную и валюсь на диван.

Загорается экран телефона. Гаджет начинает вибрировать.

Я закатываю глаза, со стоном усаживаюсь на диване и поднимаю мобильный, отвечая на звонок.

– Привет, Брук. – почти веселым, вечно бодрым голосом говорит Софи, одна из моих хороших знакомых. Мы с ней дружим, если я не ошибаюсь, с первого класса, но еще никогда не были так близки, как сейчас. – Ну что, что-то узнала?

– Да ничего особенного. – отвечаю я, упираясь взглядом в стену. – Помнишь Нэнси? Ну вот, я с ней говорила.

– И что она?

– Она уверена, что Мел с Ким уехали.

Повисает тишина, я коротко вздыхаю.

– Ну-у, это хорошо. То есть, теперь мы хоть знаем, что их не похитили и не убили.

– Откуда мы можем это знать? – раздраженно говорю я. – Если они не по своей воле уехали? Черт, Мел бы сказала.

– Брук, я понимаю, что ты расстроена и не можешь поверить, что она тебя предала, но, может, тебе стоит...

– Нет, не стоит. – обрываю Софи я. – Мел не могла уехать, не попрощавшись, ясно? Она бы дала знать.

– А если ты не знала её? Что, если она всё время водила тебя за нос?

Я откидываюсь на подушку.

– Ты вообще себя слышишь?

– Слышу. – раздраженно произносит София. – А ты подумай! Она уехала, ничего не сказав. Ладно, я не обижаюсь, мы не были так близки, как вы с ней, но она ведь бросила тебя! Вы же столько лет дружили!

– Дружили.

– Ну вот! – возбужденно подтверждает она свои догадки. – Может, нет? Ну, в смысле, если для неё это была вовсе не дружба?

– Софи, ты о Мел говоришь, а не об Иуде.

Она смеется, но я понимаю, что это совсем не искренне.

– С ними всё хорошо, я уверена.

С таким настроем я выхожу на улицу на следующий день, желая одного – прогуляться по местам, где мы когда-то гуляли с Мел и Ким. Странно, что я всё-еще надеюсь встретить их где-то там, сидящими на скамье, но опускаюсь на влажное дерево совсем сама.

Дни проходят стремительно, всё происходит, будто не со мной.

Полиция находит что-то в двух шагах от дома Мелани.

Две пары старых кед с потертыми носками, футболка с эмблемой группы "Black Sabbath", куртка грифельного цвета с высоким воротником и коричневая вязанная шапка – всё это лежит в паре метрах от самих тел.

Я смотрю телевизор, не думая ни о чем, но именно эти вещи привлекают внимание. Настолько, что я откладываю свою бутылку в сторону и выравниваюсь, чтобы внимательней разглядеть всё это.

"Найдены сожженные тела двух, предположительно, девушек, документов при себе нет, пропали личные вещи из сумок и карманов. Эксперты скажут больше..."

Я еще минуту сижу в полной тишине.

Да нет, глупость какая, это не могут быть они.

Мел с Ким уехали. Ведь так?

Но когда к полицейским подбегает женщина, в которой я с трудом узнаю миссис Камбелл, и кричит "Моя дочь!", сердце проваливается куда-то вниз.

Неужели это и есть они? Эти два черных обугленных трупа – мои подруги?

Я даже не плачу. Наверное, со стороны я выгляжу, как бесчувственный кусок мяса. А точнее, как кусок мяса, которому позарез нужно выпить. Поэтому я и поднимаюсь с дивана, иду на кухню и достаю себе бутылку вина.

Глава 4. Ergo bibamus

Ким защищала свою любовь, не понимая, что её жестоко обманули. Еще хуже то, что она не только повелась на симпатичное лицо и уверенный голос, но и потянула за собой Мел. Как по мне, так это – чистой воды предательство. Вкупе с глупостью и наивностью, что не удивительно.

Я не слушала то, о чем говорили ведущие в новостях, не отвечала на звонки родителей погибших девушек, их и своих друзей. Не хотелось видеть даже своих родителей, не хотелось читать жалость в их глазах.

В моем мире сгустились серые краски. Для меня не стало ни неба, ни земли, ни окружающих меня людей, ни дома, ни погоды, ни холода. Ничего. Я процитирую Эдгар Аллана По : "Негодяем человек обычно становится постепенно. С меня же вся добродетель спала в один миг, точно плащ" Это из произведения "Вильям Вильсон", если не ошибаюсь. Ну так вот, к чему это я?

Меня признали негодяем, когда я, будучи лучшей подругой Мелани Камбелл и хорошей подругой Ким Нельсон, не задержалась на похоронах дольше, чем на десять минут, не объявилась в школе, стала избегать всякого общения. Правда, некоторые начали жалеть меня и мою глубокую потерю, считая себя понимающими людьми, но когда узнали, что вместо того, чтобы плакать в подушку и вызывать жалость у знакомых, я целые дни проводила в клубе, где работала Бьянка, моя девушка... Я стала негодяем.

Мне еще никогда не было настолько плевать на учебу и моё будущее, на всех и вся. Хотелось только заглушить чувства, которые резали, точно лезвие ножа, и одновременно давили на голову со всех сторон. Я окружила себя стенами или выпустила шипы – как будет угодно.

Но хватит о моих душевных терзаниях!

Где-то в середине ноября на школу совершается нападение – террористы захватывают здание, полное учеников, которые, как и полагается, пошли на учебу. Откуда я знаю и почему говорю об этом? Я, скажу честно, узнала об этом из новостей. Как и говорилось ранее, я не хожу в школу. Так что я или везунчик, или просто негодяй.

Мы с Софией ушли в клуб, где Бьянка работает танцовщицей. Самое приятное в этих отношениях всегда было и есть то, что Бьянка меня поддерживает, но не жалеет. Подбадривает, заставляет отвлечься и думать о чем-то хорошем. Или просто угощает выпивкой.

Софи не такая. Ей не нравится в этом зале, полном музыки и танцующих людей, не понравилось то, что я так спокойно пью, пританцовывая, что целуюсь с девушкой и смотрю стриптиз. Она без конца говорит, что нам лучше уйти, что я расстроена и пытаюсь унять боль, но нужно иметь уважение к умершим. И в этот момент меня будто с головой накрывает.

– Причем здесь Мел с Ким? – спрашиваю я, делая глоток из своего стакана. Софи смотрит на меня с немым укором, а я замечаю, что она даже не притронулась к своему коктейлю.

– При том, что ты из-за них пьешь. – Софи накрывает мой стакан ладонью и надавливает, опуская его. – Тебе грустно, я знаю, но не стоит так на этом зацикливаться.

– На чем? – фыркаю я. – На том, что у меня погибли друзья?

– Они были и моими друзьями.

Я закатываю глаза.

– Нашла, где это обсудить. – я убираю руку девушки и отступаю назад, упираясь спиной в барную стойку. – Слушай, я просто хочу расслабиться.

– Ты ведешь себя, как...

– Как кто?

Софи набирает полную грудь воздуха и на выдохе выдает:

– Как шлюха.

– Как грубо. – со смешком замечаю я. – Но это не правда. Я же не сплю с малознакомыми людьми за деньги, верно? Только со своей девушкой. И целуюсь только с ней. А пью одна. Это признак алкоголизма, но никак не проституции. Или ты ревнуешь?

Я широко улыбаюсь, оголяя зубы, а София смотрит на меня с неприкрытым ужасом.

– Что?!

– Что слышала. В общем, мисс Гаррель, держите себя в штанах. Хочешь – уходи, я тебя не собираюсь задерживать. Иди в школу, домой, куда хочешь. Только не умничай.

Вот только уходит не она, а я. Правда, не далеко – к Бьянке, у которой как раз закончилась смена. Мы разговариваем, у меня начинает болеть голова и я уже хочу попрощаться, как девушка предлагает мне остаться у неё, в её маленькой съемкой квартирке на втором этаже. Она говорила, что снимает жилье вместе со своим другом, который работает весь день, но я как-то забыла об этом.

Мы уходим вместе, а напоследок я замечаю Софи, стоящую возле выхода. Девушка хмурится, глядя на меня, а я ей подмигиваю.

Последующие пару часов я не сплю. Мы с Бьянкой валяемся на диване и смотрим фильм. Она наверняка углубленно изучает драматическую ситуацию на экране, а я думаю о том, что, наверное, начинаю влюбляться в эту девушку.

Где-то в середине фильма блондинка начинает поглядывать в мою сторону, посылая мне совершенно непонятные знаки, её рука перебирается мне на плечо, затем всё ниже, ниже и ниже.

– Клеишь меня? – осведомляюсь я, поворачивая лицо в её сторону. Девушка улыбается, замечая мою ухмылку, и осторожно подсаживается ближе.

– Может быть. – будто играя, она закусывает губу и касается моей скулы подушечками пальцев. Я не двигаюсь, рассматривая её лицо. – У тебя такой взгляд...

– Какой?

Вместо ответа она издает недвусмысленное "М-м-м".

– Уставший или злой? Это два моих привычных состояния. – я негромко смеюсь, а тем временем её ладонь волшебным образом забирается мне под майку. Я шумно сглатываю – теперь её черед самодовольно улыбаться.

– У тебя до меня кто-то был? – мурлыкает она, будто огромная кошка. Я отрицательно качаю головой, ничуть не смутившись. Возможно, её чары на меня действуют, но не до конца. – Тебе понравится. Со мной не так, как с парнем. С парнем в первый раз всегда больно – в любом случае, а с девушкой не так.

– Я знаю.

– Ну так, значит, ты не боишься? – она щурит глаза. Я недолго молчу.

– А смысл?

Затем всё утопает в темноте и прикосновениях теплых, безумно нежных рук. Голова почти прекращает болеть, становится легче и я чувствую себя ужасно сонной.

Я выбираюсь из кровати, когда за окном окончательно темнеет. Одеваюсь, пару минут стою посреди темной, но безумно уютной комнаты, и с сомнением смотрю на пачку сигарет. Но, поборов себя, качаю головой, накидываю куртку и выхожу подышать свежим воздухом на улицу.

Мне приходится спускаться через клуб, проталкиваясь между людьми и на ходу отбирая у кого-то стакан с какой-то мутной гадостью. Сделав глоток, я морщусь, ставлю стакан на первый столик, который вижу, и выскакиваю на улицу.

И чуть не сбиваю с ног какого-то невысокого смуглого мальчишку с крупными черными кудряшками. Я тихо матерюсь, он ойкает и опускает взгляд вниз. Наши взгляды встречаются, я с трудом узнаю в нём своего одноклассника, поэтому спешу отлипнуть и отступить на пару шагов назад.

– Брук? Ты всё-таки здесь! – говорит он, будто не веря своим глазам. -Господи, слава Богу!

Он порывисто меня обнимает, я неловко хлопаю его по спине и киваю подошедшему Крису – другому моему однокласснику и другу Мел. Он немного похож на медведя и любит улыбаться. Возможно, поэтому, глядя на его унылую физиономию, меня посещает новый приступ грусти.

– Ты слышала о том, что в школе? – говорит Луи, отпуская меня. Я коротко киваю. – Ты бы знала, что там происходит... Я имею в виду, внутри. Там жуть как страшно! Но мы... Мы не были там, но Аманда передает сообщения. И Бен, и Рич, и... В общем, много наших. Еще никого не убили, но угрожают. И довольно серьезно, если честно. Полиция на ушах, правительство на ушах, родители...

– Правительство и родители – одно и тоже.

У нас в школе учатся дети бизнесменов и всяких там прокуроров. Самых разных уровней и мастей.

– Ну да. – соглашается брюнет. Крис кивает.

– Они развесили бомбы и поставили тротиловые ящики.

– Мы хотели идти туда на штурм, но нам отказали.

– Да и штурм отменили.

– Да. Сказали, что риск слишком велик.

Я слушаю парней молча.

– Риск? -хмыкаю я. – Их всех или убьют, или... убьют. Если бы штурм состоялся – их бы всех перебили. Я про детей, конечно. У наших полицейских руки не из того места, им плевать, куда стрелять. А потом всё равно выйдут героями. Правда, это если выйдут, а их не завалит какой-нибудь бородач с автоматом.

Завязывается спор, но дальше я молчу, придерживаясь своей теории.

– Им просто нужен выкуп.

– И ты веришь, что детей отпустят?

– Да, черт возьми, я в это верю!

– Ну и дурак.

– А вы-то что здесь делаете? – спрашиваю я, когда студенты немного подостыли. – Тоже не было в школе?

– Да. – кивает Луи. – Мне утром хреново было, а Крис ездил... Куда ты там ездил?

– Гипс снимать. – отвечает Крис.

– В общем, нас не было. Родители как с цепи сорвались, перестали пускать нас на улицу, но мы кое-как выбрались из домов.

– Там полный...

– Понимаю. – говорю я, задумчиво почесав затылок. – Жесть.

Парни почему-то переглядываются.

– И да, чего мы зашли... наши соболезнования.

Луи обнимает меня еще раз, Крис тоже – это первый раз, когда мы вступили в близкий физический контакт за все годы совместного обучения.

– Спасибо, парни. Но откуда вы знали, что я буду здесь?

– Так от Софи. Она нам проболталась, что вы идете в клуб.

– И почему я не удивлена? – хмыкаю я.

– Да ладно, здесь нет ничего такого.

Где-то далеко слышится взрыв. Луи с тоской смотрит в ту сторону, а Крис опускает взгляд.

– Мне домой пора, парни.

– Мы можем тебя провести. Сейчас опасно ходить в одиночку. – вскидываются они. Я отрицательно мотаю головой, глядя на одноклассников с улыбкой.

– Не нужно, спасибо.

Мы прощаемся и я направляюсь в темноту, накинув на голову капюшон и собираясь написать Бьянке о том, что ухожу домой. Но через пару секунд я снова поворачиваюсь лицом к уходящим парням и обращаюсь к ним:

– Удачи, ребят!

Брюнеты разворачиваются и с улыбкой машут мне руками. Я улыбаюсь в ответ и возобновляю путь. Достаю телефон из кармана и набираю короткое сообщение, после чего отправляю его подруге. Правда, не чувствую при этом ничего, кроме приятного тепла внизу живота и жжения на губах. Морально – ничего.

Я жду автобус довольно долго, но, осознав, что в такое время транспорт почти не ходит, направляюсь домой своим ходом. В голову лезут самые разные мысли – тоска по друзьям, страх за происходящее в школе, волнение из-за возможной реакции родителей на мои долгие прогулки, переживания по поводу того, что я так и не дописала шестую главу.

Что греет мне душу? Да ничего. Правда, я рада, что Ребекка в очередной раз осталась дома и не пошла в школу, когда на неё напали, я рада, что учителя, которых я ненавижу, напуганы до смерти, я рада, что мой плеер полностью заряжен и я могу слушать любимые песни всю ночь напролет. Я рада, что со мной всё хорошо. Физически.

Я поднимаю взгляд на небо и ухмыляюсь – сегодня звезды необычайно красивые.

А затем улыбка соскальзывает, как только я слышу нечто, отдаленно похожее на привычные голоса.

– Ты не понимаешь, каково это, шестнадцать лет расти в настоящей семье, а потом окунуться во всё это! Я не была к этому готовой, понимаешь?! – кто-то довольно громко шмыгает носом. Я оглядываюсь по сторонам и ныряю за угол круглосуточного магазина. – Мне страшно! Черт...

Тишина, затем чьи-то шаги и хлопок. И рыдания.

Я непонимающе хмурюсь.

– А если Брук там?! – завывает женский голос. – Если её тоже взяли в заложники? Её же убьют!

– Зачем её убивать? Сама подумай. – успокаивает её второй голос. Тот, который я всегда узнаю – низкий, почти мужской, удивительно серьезный и взрослый. – Она не будет высовываться, не дура же.

Не будет высовываться, не дура же. Ха!

Мне становится страшно, но я делаю шаг под свет фонаря.

Неподалеку видны несколько силуэтов.

Этого не может быть...

Какого черта?!

Я смотрю в огромные, удивленно распахнутые глаза совершенно живой Мел, но долго не выдерживаю, теперь уже переводя взгляд в сторону Ким. Девушка поражена не меньше меня, их друзья замирают в непонимании. А в наушниках уже слышится знакомая мелодия и пронизывающий до костей голос:

– You said:

"Run run run as fast as you can

but you cant run run from the childcatchers hands"...

– Я так понимаю. – откашливается какой-то парень. – Это и есть Брук? Да, неловкая ситуация.

Но я не слушаю его, в одно мгновение срываясь с места и со всей силы ударяя Ким кулаком в лицо. Меня подхватываю за руки и выкручивают их, Ким держится за окровавленный нос, Мел не знает, кого ей успокаивать, а парень, в котором я с трудом узнаю Калеба, бросает на землю какую-ту сумку и бежит к своей девушке.

Если бы меня спросили, что я чувствую, я бы ответила не сразу. С одной стороны я чувствую злость, досаду, обиду, радость, чувство завершенности, а с другой – ничего. Мне хочется избить подруг и хочется обнять их.

А затем приходит безразличие и все желания сменяются одним-единственным желанием спать.

Глава 5. Привет, малая

– Мы подкупили экспертизу. – говорит Мел, перебирая длинные рукава свитера в пальцах. Я сижу напротив неё совсем поникшая и, если судить по её взгляду, выгляжу просто ужасно. – Нам нужно было избавиться от прошлого. Нас бы искали родители и полиция, ты бы переживала, а так...

– А так, думаешь, я не переживала? – говорю я настолько тихо, насколько это вообще возможно. – Ты хоть понимаешь, что я чувствовала в тот момент, когда нашли ваши тела? Подожди-ка, чего это я? Тебе ведь плевать! – я презрительно хмыкаю.

– Ты несешь бред, херова алкоголичка.

Мы молчим. Я упрямо отвожу взгляд, а Мел смотрит на меня, как на маленького ребенка. Затем она делает глубокий вдох и картинно возводит взгляд к потолку.

– Ладно, прости. Ты ведь это хочешь услышать? – заметив мой косой взгляд, она будто получает подтверждение своим словам и продолжает. – Прости.

– И что мне с твоего "прости"? – бормочу я. – Ты уехала с ними, даже не попрощавшись. Ты не дала мне возможности отговорить тебя.

Мел злится – я вижу это по её глазам. Она старается выглядеть спокойной, старается взять себя в руки, но у неё ничего не получается.

– Думаешь, я по своей воле бросила тебя, м-м-м? Хотела просто уехать, оставить всё, чем жила столько лет. Да, ты так думаешь? А вот нихера ты не понимаешь, Брук! – девушка поджимает свои и без того тонкие губы. – Это был не мой выбор. И нечего на меня так смотреть!

– Подожди, подожди. – я ошарашенно смотрю на Мел, разглядывая её лицо так, будто впервые его вижу. – Они тебя забрали?

Девушка угрюмо молчит.

– Мел!

– Что?

– Ответь.

Мел отворачивается.

– Ты бы начала творить всякую херню, если бы узнала. Я старалась уберечь тебя.

– Мне не нужна твоя забота. – я продолжаю только тогда, когда окончательно успокаиваюсь и прекращаю трогать своё лицо руками. – В любом случае, поздно об этом говорить. Ты здесь, а не там, где бы ты не была еще днем ранее.

Мы сидим на своеобразной кровати – потертый матрас на полу, прикрытый легкой простыней. Вокруг валяются пустые бутылки из-под пива и содовой, на облезлых стенах висят какие-то плакаты и картинки. Да уж, притон – не лучшее место. И запах тут не из приятных.

В комнатку заходит голый по пояс Калеб. Окинув меня презрительным взглядом и получив точно такой-же взгляд в ответ, он обращается к Мел, перед чем откашливается в кулак:

– Ложись спать, нам завтра рано вставать.

Он уверенно кивает и покидает комнату. Я сдержанно усмехаюсь.

– Ты же знаешь, что я сделаю всё, на что буду способна, если они хоть пальцем к тебе...

– Знаю. – Мел пожимает плечами. – Брук, мне спать пора. Ложись со мной, тебе долго до дома ехать. И в такую темень я тебя не отпущу одну.

Я шумно сглатываю.

– Я не буду здесь спать. – говорю я абсолютно серьезно. – Спокойной ночи, Мел. Я зайду за тобой завтра утром.

– Зачем? – хмурится девушка. – Мы уезжаем, ты же понимаешь.

– Я зайду за тобой завтра. – повторяю я. Поднявшись на ноги и отряхнувшись от невидимой пыли, я поправляю воротник куртки и направляюсь к выходу.

– Ты можешь помочь себе. Сдай их в полицию. – я оборачиваюсь, чтобы видеть реакцию Мел на мои слова. Но девушка молча укладывается на матрас и отворачивается к стене.

– Выключи свет, когда будешь уходить.