Текст книги "(не) девственница для дракона (СИ)"
Автор книги: Мария Люта
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)
Я обессиленно опустилась на пол и вдруг заметила небольшой клочок бумаги. Я бы не обратила на него внимания, если бы не заметила на нем мой собственный почерк: "Встретимся завтра на конюшнях в восемь утра. Анна". Я оторопела. Записка явно выпала из кармана Арденса. Но как она к нему попала? Я писала ее Бовему, ведь мы с ним часто встречались на конюшнях перед занятиями на карьере…
Я так и не спросила Арденса, почему он оказался на конюшнях вместо того, чтобы сопровождать своих невест в Рицу. Теперь же все было очевидно: он явился туда из-за меня.
Глава 28
– Значит, принц Феликс и Анна в твоем заброшенном имении? – потрясенно спросил Бахтиеор, выслушав историю Арденса о событиях на конюшнях. То, что встреча с леди Чаус могла быть провокацией, не было большой неожиданностью, но как она виртуозно была спланирована – это действительно удивляло. – То есть, сейчас мир Загорья и Араты в руках самой ярой дракононенавистницы. Забавно, не находишь?
– Что именно? – Арденс резко отодвинул старый потрепанный талмуд, название которого гласило "Неотложная магическая помощь при терминальных состояниях". Его и без того хмурый вид стал еще мрачней. – То, что от спасения Феликса зависит начало войны или тебя забавляет употребление фразы "ярая драконенанвистница" относительно Анны?
– А что не так с этой фразой? – Теперь нахмурился Бахтиеор. Он выглядел смущенным внезапным ухудшением настроения друга, ведь тот всегда мог оценить комичность в любой, даже самой плачевной ситуации.
Арденс же не спешил что-то объяснять своему помощнику. Он вообще был сегодня немногословным, а его морщинка между бровями выглядела еще глубже.
Бах же наконец хлопнул себя по лбу:
– А-а, ты о том, что ярая дракононенавистница в переводе на староурский звучит как "Арденс драко одиум". Слушай, я ничего такого не имел в виду, не думал, что как-то задену твои чувства…
Арденс раздраженно поджал губы:
– Ты мне еще нюхательной соли предложи… Вот, прочти, – Главнокомандующий пододвинул книгу своему помощнику.
Бахтиеор взглянул на открытую страницу, где большими толстыми буквами красовалась надпись "Заклятие "Сердце на двоих", быстро пробежал глазами по тексту и помянул Драка Всемогущего.
– Жизнь Анны и принца связана… Теперь ясно, почему ты такой мрачный.
– Не только поэтому. Я только что от отца.
– И как император?
– Плохо.
– В каком смысле?
– Во всех. Он сильно сдал, словно за месяцы моего отсутствия постарел лет на пять.
– Он болен? – Тихо прошептал Бахтиеор, как будто Полог безмолвия был недостаточно надежным, чтобы скрыть такую важную весть.
– Верховный целитель утверждает, что отец здоров. Это странно, ведь не нужно быть врачевателем, чтобы увидеть, что отца что-то пожирает изнутри. Знаешь, я еще раз убедился, что поступил верно, когда доверил лечение принца Анне, а не нашим дворцовым умельцам, – задумчиво протянул Арденс.
– Да, я вижу, что твое доверие к ее способностям здорово выросло.
– Пропорционально тому, как упало к нашим целителям.
– Неужели они могут действовать против нас и самого императора!? Намекаешь, что, в Загорье есть предатель или же предатели? – Бах зашептал еще тише.
– Не намекаю, а говорю прямо. Арата сама не способна была провернуть такую провокацию. – Арденс откинулся на спинку массивного кресла и закинул руки за голову. – Представление на конюшнях было очень, очень искусно спланировано, хотя по неизвестным нам причинам провалилось. Кто-то знал мою реакцию, точно вычислил, какие заклятия я применю… Более того, заклинание, искажающее магию, было настроено лично на меня. Никто в Арате не мог так хорошо меня изучить. Понимаешь, к чему я веду?
– В Загорье есть предатели, которые способствуют войне… – выдохнул Бахтиеор.
– Нет, не просто в Загорье – во дворце. Это кто-то из самого близкого круга… И наверняка у него есть сообщники. Резкое ухудшение здоровья отца тому подтверждение.
– А сам Император что говорит?
– Что здоров, как Драк Всемогущий. И чтобы я не вмешивался.
– Ну да… Может, Багратион тоже чует неладное и подозревает всех, в том числе и тебя?
– Возможно… Но ты же его знаешь, он и на смертном ложе не признает своей слабости. Хотя, честно говоря, в гневе он силен, как и прежде…
– В гневе? То-то я заметил две бригады ремонтников, что направлялись в его кабинет. Теперь понимаю… И по какому поводу император гневался?
– Я сказал ему, что не возьму в жены победительницу Отбора, – ответил Арденс спокойно. Даже слишком спокойно.
Бахтиеор же уронил толстенный талмуд по целительству на пол и подскочил к другу. Заглянул Арденсу в глаза и спросил сиплым голосом:
– Ты решил отменить Отбор? Это же нереально!
– Нет, Бах. Ты невнимательный. Я сказал, что не женюсь на его победительнице…
– Не понимаю…
– У меня ведь есть младший брат, Аларай. И он горит желанием обзавестись семьей и детьми. Последними – как можно скорее, желательно раньше меня… – Арденс по-прежнему говорил совершенно невозмутимо.
– Конечно, он горит желанием! Ведь появись наследники у него первого, он станет императором! Я понимаю ярость Багратиона: пять лет ему понадобилось, чтобы смириться с бездетностью его старшего сына Арагварда и оставить надежды сделать его своим приемником; еще десять, чтобы подготовить на эту роль тебя… А теперь ты отказываешься жениться!
– И опять ты невнимательный: я не говорил, что не собираюсь жениться, – спокойствию Огненного дракона мог позавидовать самый заледенелый Ледяной.
Бахтиеор же импульсивно вскинул руки, не найдя подходящих слов. Потом же он резко повернулся к Арденсу и понимающе протянул:
– Анна…
Главнокомандующий Загорья кивнул.
– Неужели она поменяла свое отношение к драконам и вы помирились!?
– Нет, наоборот: я поступил резко и глупо. Мы рассорились окончательно.
И снова на лице Баха застыло выражения полного непонимания и недоумения. Лишь через долгую минуту он присвистнул:
– Ты думаешь, что после отмены, то есть новации Отбора, она сменит гнев на милость?
– Нет. Она не узнает об этом. Отец запретил мне ей рассказывать. Даже заставил магическую клятву дать о неразглашении. На тебя она, кстати, тоже теперь действует, так что не болтай лишний раз во избежание неприятных последствий… Возможно, смертельных… Отец, знаешь, слишком зол был.
Бахтиеор взъерошил себе волосы:
– Спасибо, что хоть предупредил! Но это же нелепо! Почему нельзя рассказывать… Разве не будет лучше, если Анна узнает правду?
– Все сложно. Отец считает, что если я предложу Анне выйти за меня, ну и приложу некоторые усилия, то она рано или поздно согласится – то ли от любви ко мне, то ли из более корыстных мотивов… и будет продолжать ненавидеть драконов и всю нашу страну. А это, естественно, непозволительно ни жене императора, ни жене Главнокомандующего. Да и для брака, знаешь ли, тоже не очень полезно. Он хочет, чтобы Анна сначала приняла и полюбила наш народ, вот тогда он даст свое согласие…
– И как же Багратион собирается проверить ее любовь к драконам?
– Не знаю, у него свои методы. Меня больше волнует согласие Анны на брак, я вот, в отличие от отца, в нем не так уж уверен. Слушай, Бах, – Арденс наконец оживился и наклонился к другу, – Что ты знаешь об Истинных?
– Что!? Истинные!? Нет! Только не говори, что ты поставил на кон все свое будущее, опираясь лишь на древнюю, никем не доказанную легенду!? Тебе мало того, что каждый год несчастные девушки глупо гибнут, поверив в старые сказки? Хочешь, чтобы Анна стала одной из них!?
– Вот, кстати поэтому, Анна не должна узнать о легенде, мало ли…
– Что-то ты не очень сам в эту легенду веришь… – прищурился Бахтиеор.
– Верю. Вот только это не значит, что мы знаем ее полную версию. Или, скорее, наоборот – мы знаем слишком приукрашенный вариант. Это же легенда, не стоит воспринимать ее буквально. Мне лично всегда казалась, что то место, где возлюбленная Драка бросилась со скалы и взлетела, превратившись в драконицу, чересчур фантастичное даже для сказки. Слушай, не зря же в законах престолонаследия Загорья как возможная жена значится не только победительница Отбора, но и Истинная пара…
– Только вот это единственное официальное письменное упоминание… Это лишь фикция, которую не убрали только из-за уважения к традициям. Послушай, ты любишь Анну, поэтому тебе кажется, что она и есть Избранной. И знаешь, я тоже был полностью уверен, что Луиза моя Истинная. Но это было не так, иначе она не умерла бы от моего ребенка, верно? После этого я считаю, что все это выдумки. Аларай у нас занимается внутренней безопасностью и держит под контролем все те случаи с разбившимися девушками. Он наверняка что-то бы нарыл за все это время и сообщил нам.
– Или не сообщил, – протянул Арденс задумчиво.
– Это самая большая глупость в твоей жизни, – тихо сказал Бахтиеор, скорее резюмируя, нежели пытаясь отговорить друга. Он, как и отец Арденса, знал, насколько тот может быть упертым даже когда не влюблен. А теперь его переубедить вообще нереально.
– Слушай, – Арденс вдруг резко вскочил, как будто тихое замечание друга подстегнуло его, словно кнутом. – Думаешь, я не понимаю, что поступаю не разумно, не рационально, бестолково – в общем, совсем не так, как надлежит поступать мне по должности!? Но, лысый леший… Вчера я вышел от Анны с полной уверенностью, что между нами все кончено. А затем последовала худшая ночь в моей жизни… И в итоге я проиграл сам себе! Да, я понимаю, что у нас с Анной все с самого начала шло наперекосяк. Я во многом напортачил. И ее ненависть… Разве может Истинная так уперто нас ненавидеть? Не может, она ведь сама суть дракон!? Но Проклятый Драк!..
– Драк Всемогущий… – тихо исправил Бахтиеор.
– Проклятый леший!..
– Лысый леший…
– Какого Урха ты перебиваешь меня!? Так вот, Проклятый Драк, как только она черпает мою силу?
– Что делает!? – Ошеломленно спросил Бах. – В каком смысле черпает твою силу?
– В прямом! И как она смогла позвать меня в "Белом единороге"? И я говорил, что она изначально угадала мое имя? И свечение нашей крови…
– Какое еще свечение?
– Возле Рицы… А, не столь важно. И ведь Дракоморт ее признал…
– А вот то, что ее признал кинжал-убийца драконов, свидетельствует не в пользу истинности, не находишь?
– Возможно, но мне плевать. Она сказала, что любит меня. Потом, конечно, добавила что-то о своей независимости, о возможности вернуться в Арату – в ту страну, которая отвергла ее из-за нашей, моей ошибки… – Арденс устало опустился в кресло и уставился на стакан с водой, словив себя на мысли, что сейчас даже обычные багровые блики от заходящего солнца казались каким-то жутким кровавым предзнаменованием. – Бах, она ведь поставила крест на своем будущем, только чтобы исключить даже малую возможность того, что попадет ко мне на Отбор и очутится в Загорье… Сейчас же я силой удерживаю ее здесь… У нее есть повод сердиться на меня, разве нет? Но даже одна мысль, что она будет за Урховыми Драконьими горами, убивает меня. Нет, не в поэтическом смысле… Мне действительно становится плохо. И да, я понимаю, что это глупо, но сейчас легенда об Истинной паре отнюдь не кажется выдумкой. Если даже Проклятый Драк…
– Драк Всемогущий…
– Если даже Проклятый Драк едва не умер, когда его с возлюбленной разделили эти самые горы, то я-то уж точно свихнусь.
Бахтиеор потрясенно молчал. Они с Арденсом были неразлучны с детства, но это впервые тот так открыто, без иронии говорил о своих чувствах, признавая их власть на собой, свою слабость и уязвимость…
Когда сам Бахтиеор встретил Луизу, то тоже начал верить в эту дурацкую легенду об Истинной паре… Потом же решил, что это полная чушь. А вот теперь снова, глядя на своего друга, ему начало казаться, что история об Избранной вполне могла основываться на реальных событиях.
Бахтиеор встряхнул головой, сбрасывая тягучие мысли:
– Ты влюбленный дурак – это ясно, сам был таковым. Ты лучше скажи, как теперь Отбор? Как девушки? Да и Аларай?
– Да как? Тут все просто: Аларай в восторге, ведь теперь у него появился шанс жениться быстрее меня, обзавестись наследником и стать императором.
– Но ты ведь выбирал невест под себя, вдруг они ему придутся не по вкусу?
– Я выбирал невест не под себя, а под трон, – язвительно заметил Арденс. – А сами девушки? Они тоже будут не в обиде. Ведь в Арате я представился как поверенный жениха, официального оглашения не было. Им и народу Загорья будет объявлено, что жених – сын императора. Так что тоже никакого обмана.
– Да, и это все прекрасно на первых этапах. Песни-пляски… А когда дело перейдет к личным встречам? Все узнают, кто жених.
– Именно поэтому отец выдвинул еще одно условие: чтобы наследники были законными, жениться на Анне я должен прежде, чем всплывет правда.
– Как все сложно.
– Да уж.
– И как ты собираешься привить Анне любовь к нам? В твоем замке она вряд ли поменяет свое отношение…
– Книга говорит, – Арденс кивнул в сторону старого талмуда по неотложных состояниях, – что три дня Анна должна находиться в непосредственной близости к Феликсу, а потом она сможет покидать замок. Ее страсть – это целительство… Думаю, факультет врачевателей нашей Академии придется ей по вкусу.
Бахтиеор кивнул соглашаясь. Потом откашлялся и отвернулся к окну, пряча смущение:
– Я вот советую тебе пригласить в Загорье кого-то, з кем она хорошо знакома.
– Да, неплохая мысль. Кого-то, с кем она дружна, у кого неплохо с учебой, кто лояльный к драконам… Что думаешь о Бовеме?
Бахтиеор поперхнулся водой и закашлялся:
– О ком!?
– А что, неплохой парень, хоть и не особо умный… – Арденс вдоволь насладился тем, как его друг безрезультатно пытается сохранить невозмутимость лица, потом похлопал его по плечу, протягивая небольшой конверт.
Конверт не был запечатан и Бахтиеор недоуменно извлек из него лист с гербовыми печатями императорского рода. Его содержание гласило, что мистрес Ребекка Оливенбаум, как самая успешная спудейка своего факультета, приглашается на учебу в Императорскую академию боевых искусств Загорья для обмена опытом, установления дружественных отношений между странами и тому подобное…
Арденс заметил радостный блеск в глазах друга и тоже не сдержал улыбки: он видел, что тот начинает влюбляться и это чувство наконец возвращает ему вкус жизни. Судьба подкинула Бахтиеору второй шанс, а Арденс собирался немного ей помочь.
– Ард, слушай, ты не подумай… – замялся Бахтиеор.
– Мне можешь ничего не объяснять. Я отправлю это письмо сегодня. Сейчас же пригласи Дарка, для него у меня тоже несколько поручений относительно Анны и не только. За ним пусть войдут командующий Южным фронтом, и командир Летучего полка. За ними уже разведчики… Девушки девушками, а у нас еще других дел до утра…
Пока помощник Главнокомандуещего вышел в коридор, в котором уже теснилась толпа народу, сам Арденс по привычке закинул руки за голову и уставился в потолок. Истинная пара, Избранная… Может, это и вправду лишь красивая легенда, а он сам себя обманывает… И то, что он затеял с Отбором, было авантюрой чистой воды. Да еще и втайне от Анны. Ведь если бы он мог все ей рассказать, было бы настолько проще. Она наверняка бы переступила через себя и свою ненависть…
Тут Арденс с силой стиснул кулаки. Нет, Анна не должна переступать через себя, затаить в себе ненависть и злобу – это в конце концов разрушит их отношения или же сожрет ее изнутри. Да и как она может любить его, если призирает за то, кем он есть, кем он родился, за то, что содеяли его предки? Какая-то однобокая, выборочная любовь получается…
Поэтому Арденс принимал план отца и не собирался ему перечить. Ведь Император был очень мудрым, его решения – даже самые нелогичные и не правильные на первый взгляд, всегда приводили к наилучшему результату. Да и Багратион, хоть и ставил благополучие страны превыше всего, к счастью своих сыновей тоже не был глух.
Хорошо поразмыслив, Арденс убедился, что отец и сейчас поступает мудро и временная разлука для них с Анной не такое уж плохое решение. Ведь когда он с девушкой вместе, ему как никогда сложно себя контролировать. Ее вечное пламенное "ненавижу" здорово выводит из себя, пробуждает в нем зверя… А обратиться в звериную ипостась перед "самой ярой дркононенавистницой", как искрометно назвал Анну Бах, далеко не самая прекрасная идея. Пусть она сейчас разберется в себе, остынет, походит на пару занятий в Академию, узнает о жизни в Загорье вживую… Приревнует, в конце ж да концов… Возможно, этого будет достаточно, чтобы призраки прошлого перестали довлеть над ней. Возможно.
Вот только Арденс на авось не собирался полагаться. У него был свой план. Только бы вновь не напортачить…
Глава 29
Лечение Феликса было очень трудоемким – и это было прекрасно. Первые три дня я отходила от принца лишь по нужде да заглянуть на кухню, на которой, я надеюсь, еда появлялась сама по себе, а не ее приносил Арденс. Но на четвертый день все энергетические каналы в теле моего друга работали, как часы, все даже незначительные раны были санированы и надлежащим образом обработаны, все процессы жизнеобеспечения отлажены – и мне больше не следовало проводить у ложа больного все свое время, а голова могла думать иные мысли, не касающиеся лечения. И вот эти иные мысли тут же нахлынули в образовавшуюся пустоту, словно цунами. И все они были об одном: Арденс ушел. Я его не остановила. Да, на этот раз ушел именно он. И это, судя по всему, уже окончательно.
Замечательно. Разве нет? Разве не этого я добивалась? Так почему же сейчас так невыносимо плохо?
Мой взгляд опять упал на подоконник. Там, за горшком с давно увядшим растением, лежал небольшой клочок бумаги. Моя записка Бовему. Записка, которая как-то очутилась у Арденса и привела его в те злощастные конюшни, прямо в ловушку.
Я прикрыла глаза и резко выдохнула, сдерживая слезы. Получается, я, хоть и неумышленно, была виновной во всем произошедшем. Из-за меня Арденса подставили. Ведь записку писала я лично его чернилами и на его бумаге… Конечно, Арденс не мог не подозревать, что это может быть провокацией… Но ведь все равно пошел. При чем лично, а не отправил кого-то.
"Это было так глупо!" – я всхлипнула про себя, напрасно пытаясь рассердиться на проклятого дракона. Да, это было глупо, неосмотрительно и самонадеянно с точки зрения государственных приоритетов и недопустимо для главнокомандующего, который в ответе за внешнюю безопасность целой страны, тем более, когда мир сейчас подобен пороховой бочке возле наковальни на адской кузне.
Но с точки зрения моей скромной персоны… Это было тоже глупо, так как я не понимала, как ради меня можно пожертвовать своим будущим, миром между двумя странами, чужими жизнями. Как же нужно любить, чтобы пойти на такой поступок, отвергнув все доводы разума! Это потрясало. Ведь это просто я! Да еще после того, как я сказала, что не смогу смириться с его сущностью, не смогу принять дракона в нем…
Я закрыла глаза, и тут же на меня нахлынуло воспоминание из кинжала-убийцы драконов – это оружие, что раньше приносило мне лишь фантасмагорические сны, теперь иногда прокрадывалось ко мне в рассудок и в минуты слабости или сомнений: ужасный черный ящер налетает на деревню и опаляет своим пламенем дома, оставляя после себя черные пепелища и трупы… Всюду крики, мольба о помощи, треск крушащихся домов и запах гари… не только древесины, но и тошнотворно-сладкий от сгоревшей плоти… В воздухе разлито отчаянье, ненависть и злоба, жажда убийства и кровавой мести. Я встряхнула головой, выбрасывая эти воспоминания – чужие, но оттого не менее реалистичные.
Затем же я вспомнила Арденса, как он касался меня когтем, почти выпустив своего дракона… И Проклятый Урх, я все еще дрожала от возбуждения даже сейчас! Тогда мне нравилось, кто он, нравилось сгорать в племени его черного взгляда и хотелось еще.
"Как ты можешь желать и любить чудовище!?" – заговорили мои сомнения голосом кинжала.
"Почему ты показываешь мне всякие ужасы, а не то, как ранили ЕГО!? " – я положила клинок перед собой, вопрошая немую сталь, словно она и вправду могла мне ответить.
"Думаешь, если он в тот момент никого не убивал, то не заслужил ранение и не несет ответственности за деяния своего племени!?" – голос кинжала почти реалистично прозвучал у меня в ушах.
Я с силой отшвырнула оружие подальше, и надрывно закричала:
– Зачем Арденс дал мне этот кинжал!?
"Чтобы ты могла себя защитить, глупышка!" – мой мозг сам ответил на свой же вопрос вместо Арденса.
И снова ответ кинжала: "Не слушай его, это лишь уловка…"
Стоп! Я сжала руками виски и прислонилась лбом к холодному стеклу окна. Проклятье, я и вправду схожу с ума! Мне нужна какая-то опора, уютное и надежная заводь для моего разума… Мне нужен Арденс…
Проклятый Урх! Все! Хватит!
Я резко развернулась и ринулась к дверям, намереваясь выйти в сад на прогулку. Вот если бы выйти из своей глупой головы, которая в последнее врямя стала отнюдь не гостепреимным местом, было бы так ж легко.
Когда я подняла руку к двери, раздался стук… в дверь. Я подозрительно прищурилась: это ведь не я постучала, правда?
Слава Всевидящему, в комнату вошел Дарк, опровергая мои опасения, что я уже окончательно тронулась рассудком.
– Леди Анна! Прекрасно выглядите! – Дарк был на удивление жизнерадостным.
– Правда? – переспросила с сомнением, пропуская мужчину в комнату.
– Поверьте, вы здесь самая прекрасная особа!
Дарк говорил серьезно, искренне стараясь быть галантным и сделать мне комплимент. Я оценила его неуклюжую попытку, вспомнив, что во время нашей первой встречи с его солдатским жаргоном не мог справиться даже Арденс, но все же прыснула смехом:
– Если учитывать, что в этой комнате кроме меня лишь двое мужчин, один из которых больше похож на мертвеца, а другой вынужден скрывать свое лицо маской, то тогда ты, конечно, прав!
Дарк тоже разливисто засмеялся:
– Да, Жюстин говорила мне, что я не мастер изящных комплиментов, но я стараюсь!
– Мадам Жюстин… – я протянула, улыбаясь. – Вы частенько к ней заглядываете, не так ли?
– О, это восхитительная женщина! Совершенная! Она передала вам привет и вот это, – Дарк протянул мне перемотанную бечевкой стопку газет. Потом же передумал и сам принялся ее распаковывать. – Садитесь, я вам кое-что покажу.
– И не подумаю. Сначала вы снимете маску и позволите мне заняться вашим лечением, а потом уже все остальное, – возразила я безапелляционно. – Так что это вы присаживайтесь.
– А вы знаете, что сейчас командуете бывшим командующим Северного фронта, – пробухтел "бывший командующий", но послушно сел передо мной. – Главнокомандующий у вас тоже по струнке ходит?
– Не ходит, – ответила, отведя взгляд.
Дарк заметил, что задел больную тему и на этот раз уже молча снял маску.
И вновь я внутренне содрогнулась. Лицо мужчины было действительно не для малахольных девиц. Что ж, мадам Жюстин и вправду прекрасная женщина, если смогла не замечать такое внешнее уродство.
Несколько минут я работала молча, потом не выдержала и спросила:
– Дарк, это ведь шрам от пламени дракона. Как вы после такого можете быть другом Арденсу?
– О, вы уже знаете, что это сделал Арденс?
– А это сделал Арденс!? – я неверяще взглянула на мужчину. Заклинание, над которым я работала, задрожало и распалось, пришлось отругать себя и начать все заново. – Но, как так? По неосторожности?
– Не совсем. Я тогда был командиром отделения на пограничной заставе. Самое горячее место в стране, надо сказать. Арденсу же тогда было четырнадцать. Подросток. Избалованный и смазливый сынок императора. Амбициозный, самоуверенный, слегка нагловат. Он мне сразу не понравился. Он убежал от отца и заявил, нет – поставил перед фактом, что будет служить в моем отделении. И друг его, Бахтиеор, тоже был с ним.
В тот вечер мы получили информацию, что карагары – это наши полудикие и безумно жестокие соседские племена – напали на одну деревеньку на тогда еще спорной территории, что официально не входила в состав Загорья. На мой родной хутор. Там были мои отец и мать, младшие братишки и сестренки… Но мы, солдаты империи, не могли вмешаться. Не имели права. Проклятые законы – применение оружия солдатами вне территории Загорья без специального приказа Главнокомандующего или императора карается смертью. И я не мог отдать приказ своим людям, но и сам не вмешаться тоже не мог. И я пошел один. Позже мне рассказывали, что Арденс, который увязался за нами, тогда воспылал праведным гневом, назвал всех трусами позорными или еще как… Словом, после его речи весь мой отряд нарушил закон и пошел за мной. Но я тогда об этом не знал.
В деревне царил ад. Всех стариков, больных и раненых, а также детей, которые еще не могли ходить сами, собрали в доме старосты и уже подложили солому – хотели их сжечь живьем, – Дарк пытался сдерживать эмоции, но в этом месте его голос все же дрогнул. Я же похолодела, даже не представляя, что такое могло твориться на самом деле.
– Женщин, девушек, молодых парней и детей, – ты не подумай, они отбивались, пытались защищаться, но против карагаров им не было что противопоставить, это ведь просто фермеры-трудяги, – так вот на них надели кандалы, намереваясь продать как живую силу, но перед тем желали, чтобы они посмотрели на смерть своих близких. Я был один, я не мог им помочь… Представь мое отчаянье! И все же я бросился в бой, понимая, что в сущности погибну ничего не изменив.
Вот тогда и подоспел мой отряд матерых вояк во главе с этим безусым сорванцом. И тут я сплоховал. Какой-то огромный дикий ублюдок сумел подловить меня и обхватил мою шею в удушающий захват, требуя, чтобы мои солдаты сложили оружие, иначе он убьет меня. Глупость, конечно. Мои бы не повелись на это. Но они засомневались. И я видел – они же нет, как другой мелкий выродок этого сучьего племени подкрался и подпалил край соломы с тыльной стороны дома старосты… Я пытался кричать, я орал, но знаешь, удушающий не слишком способствует четкости речи… Проклятье, мои люди все медлили, обдумывали стратегию и пытались о чем-то договорится… Только Ард смог проследить за моим взором и увидеть начинающийся пожар. Счет шел на секунды. Пламя уже подкралось к нижним доскам дома – один порыв ветра, и оно бы перекинулось на стены. Да и без ветра через десяток минут пожар бы охватил весь дом…
Люди внутри, включая моих близких, были обречены. Ведь завяжись тогда схватка, мы бы все равно не успели… Да и я бы этого уже не увидел. Вот тогда вперед выступил Арденс. И, знаешь Анна, еще до его оборота я увидел, что передо мной дракон. Взгляд его был такой, что и карагары, и мои люди замерли оторопев. Тогда Командир впервые обернулся в звериную ипостась. Не буду говорить тебе, все равно не смогу описать – это нужно увидеть вживую.
Арденс рисковал, ведь это было его первое обращение все же. В императорских отпрысков оно проходит под надзором целой коллегии магов… Да и дракон его был тогда еще неуклюжим… Но зато он не медлил. Он дыхнул пламенем, как мне тогда показалось, прямо мне в лицо… Вот только огонь не касался меня, обтекая вокруг щита, что тоже был делом рук Арденса. Только под конец он немного не справился и защитное плетение дало трещину… Результат, как говорится, на лицо.
Тогда я не почувствовал боли. Мои глаза уцелели, так что я мигом бросился к запертым людям, мои же вояки докончили карагаров. Всех жителей деревни удалось спасти. Так что то, что я могу навещать своих родных – заслуга исключительно Арденса. Знаешь, даже если бы он меня тогда сжег дотла, я бы был не в обиде…
А на следующее утро к нам на заставу приехал император собственной персоной. Требовал вернуть сына. Арденс был против, утверждал, что как будущий главнокомандующий должен сам увидеть воинскую жизнь изнутри. Еще бы день назад я бы с радостью спихнул этого задиру назад во дворец. Но тогда я встал на его сторону и не менял ее до этих пор. Я соврал императору! Заявил, что Арденс уже принес присягу, а значит даже император не в силах повлиять на ситуацию. Багратион был в гневе, да деваться ему было некуда и он смирился. Однако, видимо, все же затаил обиду или же прознал о моем обмане, и я просидел на той заставе на пяток лет дольше…
Зато после той истории вопрос со спорной территорией решился быстро: император приказал ввести войска и объявил, что те земли отныне под защитой Загорья. Другие страны нас поддержали, так как слухи об этом инциденте расползлись быстро. Стоит ли говорить, что репутация Арденса вполне заслужено взлетела до небес и не только в глазах моего отряда. Позже Багратион сменил гнев на милость, и моя карьера стремительно пошла вверх. Арденс же повсюду следовал за мной, набираясь опыта и познавая все тонкости службы. Потом же он стал Главнокомандующим, а я перешел на личную службу. Я когда-то тебе сказал, что это нормально, что Арденс теперь мой командир – теперь ты понимаешь, почему.
Я лишь молча кивнула. Арденс мне рассказывал истории из своего прошлого, но все они были забавные и веселые. Воинская жизнь если и упоминалась в них, то лишь вскользь, как еще одно приключение. Но он ведь своими глазами видел, что такое война, познал весь ее ужас. Поэтому так усердно и готовил меня к будущему, поэтому так дорожил миром. Все-таки Загорью невероятно повезло: Главнокомандующий, что избегает войны, а не ищет ее – большой дар и большая редкость. Всевидящий, какая же сейчас на Арденсе ответственность!
Лишь через минуту я спохватилась и закончила брошенное на полпути заклятие:
– Через месяц следующий сеанс. Не забудь.
Мужчина кивнул и указал на принесенные им газеты:
– Вот, взгляни, Жюстин собрала для тебя интересную подборку свежей прессы. Ну и я от себя несколько интересных экземпляров добавил.
Я удивленно приподняла бровь, искренне не понимая, зачем мне это читать, но все же развязала бичевку.
Ах! Это ведь я!?
Первая газета "Вестник Араты" – и на первой же странице живое фото меня с Феликсом, танцующих на балу в Академии. "Столичный еженедельник" – та же история. Десяток газет – и в каждой из них наша с принцем фотография. Конечно, изображения Арденса из его невестами тоже встречались, но, честно говоря, мы с Феликсом их затмили.
Потом же я обратила внимание на заголовки. О, они были разные, на что была горазда фантазия писателей. Более романтические звучали так: "Любовь, пронесенная через десятилетия разлуки", "Вместе вопреки всему", "Бедная сиротка и принц" и в таком духе. Самые "желтые" гласили, что наконец найдена причина разрыва помолвки Феликса, что стало известно, с кем я потеряла невинность… Некоторые даже утверждали, что мы с Феликсом вместе убежали, чтобы тайком жениться, и строили предположения, не беременная ли я.
Более свежая пресса была не столь "пикантной". В ней уже обсуждался мой наряд и восхвалялся талант мадам Жюстин, строились предположения, можно ли считать мой поступок вызовом современным устоям, поднимались вопросы и консервативности взглядов в Арате.
