Текст книги "Мосты (СИ)"

Автор книги: Мария Костылева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– За мою репутацию? – Элья, наконец, посмотрела на него. – Вы уже её разрушили, когда брали для меня отпуск у Скавны.

– Уверяю вас, всё выглядело совсем по-другому…

– Не стоит тратить слова. Вы не могли бы выполнить мою просьбу поскорее? У меня устали руки.

Герцог всё-таки прошёл вперёд и встал за ней. Только делал всё очень медленно. Когда Элья почувствовала, как его пальцы расстёгивают пуговицы, щёки её вспыхнули. Ей стоило большого труда не отпрянуть, не выпустить волосы, скрывая то, что никто больше не должен был видеть.

– Что это?! – Он дёрнул ткань, и Элья, почувствовав, что спина обнажилась почти наполовину, зажмурилась. – Кто вас…

– Таррагана. – Элья всё-таки вывернулась и стала торопливо застёгиваться, забыв попросить об этом Нарго и путаясь в петлях и собственных волосах. – Одна из слуг Болотного Короля. Низшим служанкам нельзя нарушать царящий в Подземном Дворце распорядок. За это их наказывают.

– Но вы здесь уже довольно давно, а шрамы будто совсем свежие…

– Это из-за того, что рядом вода. И ещё из-за того, что я злюсь. И может, отчасти, из-за вашего амулета. Я не шпионка, Нарго, мне нет дела до того, как грызутся между собой Эрест с его сынком. У меня хватает своих проблем, чтобы обременять себя ещё и государственными.

Герцог коснулся её спины ладонью; платье уже было застёгнуто, но Элья всё равно вздрогнула.

– Я могу вам чем-то помочь?

– Отпустите меня. Пожалуйста.

Он снова обошёл стул, на котором сидела девушка, и сел на корточки возле её ног. И так проникновенно взглянул на неё снизу вверх, что Эльино дурное предчувствие усилилось.

– Почему вы сбежали в Илану, а не в Татарэт? – спросил герцог.

– Я там вне закона, герцог. Впрочем, я вам уже говорила, спросите у Жерры, хватит меня расспрашивать, я не хочу…

Он не должен так доверительно с ней разговаривать, не должен так участливо смотреть! Она становится слабее от всего этого, а так нельзя, не сейчас…

– Вам грозила тюрьма? Что вы сделали?

– Это вас не касается, – холодно отозвалась Элья.

– Мы так с вами ни до чего не договоримся.

– Мы с вами в любом случае не договоримся.

Герцог вздохнул.

– Послушайте, Аль… Или как вас зовут на самом деле… Видите ли, известны случаи, когда людям обещали помилование в обмен на кое-какую работу в пользу государства. Я хочу точно знать, что вы не из таких людей.

– Я не из таких людей. Я вам уже объясняла.

– Недостаточно. Мне нужна вся история целиком.

– Вы всё равно меня не отпустите. Вы будете знать обо мне всё – и не отпустите.

– Но если…

– Если. Вот именно. Я могу вывернуться перед вами наизнанку – и вам по-прежнему будет недостаточно. Вам всем всегда мало. Моё слово ничего не стоит – а ваше, герцог, должно стоить просто потому, что вы мужчина, даже не потому, что дворянин. Но при этом вы считаете, что есть вещи, которые сильнее вашего слова: та же безопасность государства, например. Однако я, со своим ничего не стоящим словом, никогда никого не сажала под арест, никогда ни от кого ничего не требовала, и лучше бы сама сдохла, чем отправлять любимого человека к Болотному Королю… Я больше не хочу вас видеть. Никогда, слышите? Сходите на берег, берите лошадь и скачите в Рагир. У вас там много важных государственных дел. Только скажите моим тюремщикам, чтобы выпустили меня через два месяца.

Она вскочила и быстро вышла из ресторана, на ходу вытирая лицо.

– Аль!

Не оборачиваться, не оборачиваться…

Элья ускорила шаг. Но не очень, чтобы герцог, побежав за ней, смог её догнать.

Только он не побежал.

5

В тот день ей, чуть попозже, снова принесли форель, хлеб, воду и бокал вина. Деликатно постучались, сказали: «Обед, госпожа. Оставлю на столике возле двери».

Есть, что ни говори, хотелось, но Элья демонстративно взяла только пару кусков хлеба. И графин с водой тоже.

На следующее утро Коринла принесла завтрак и поинтересовалась, не нужно ли госпоже что-нибудь ещё.

– Нет, благодарю. Скажите, герцог уехал?

Элья ожидала отрицательного ответа, однако слова служанки её огорошили:

– Уехал ещё вчера вечером, госпожа Аль.

– О своём возможном возвращении он ничего не говорил?

– У господина аи Сальгура сейчас очень много дел, он сказал, что возвращаться не планирует. Только отдал капитану приказание, чтобы тот через два месяца взял курс на Рагир.

Каринла ушла, а Элья осталась один на один с едва тронутым завтраком.

Она потерпела поражение. И как агент Татарэта, и как женщина. Всё, что было сделано, было сделано неправильно и зря.

Оставалась ещё надежда, что герцог всё-таки поговорит с Жеррой, та расскажет ему правду – известную ей самой – и, возможно, что-то из этого выгорит. А пока… пока Элья не будет сидеть сложа руки. Будет танцевать, как обычно. Заниматься и утром, и вечером. И слушать, и наблюдать…

Так решила Элья, и взялась за исполнение своего нехитрого плана, надеясь на перемены к лучшему. Однако дни шли, а никаких известий не было – ни от герцога, ни от кого-либо ещё.

На четвёртый вечер её пребывания на «Ярчайшей», когда Элья сидела в каюте с книжкой, она неожиданно услышала глухой стук со стороны иллюминатора.

Книжка едва не полетела на пол, но всё-таки осталась в кресле, свесившись с края.

Элья подбежала к иллюминатору и, щёлкнув замком, распахнула створку. В мерцающем ореоле голубоватого света из воды по пояс высунулась фигура человека в облегающем тёмном костюме.

Элья не знала его. Короткие светлые волосы – не как у герцога, а прямые, жёсткие на вид; скуластое лицо, большой нос, широкие плечи. Незнакомец глянул на девушку, на открытый иллюминатор – и в ту же секунду сфера исчезла; он плюхнулся в реку, да так неожиданно и громко, что Элья ахнула. Но вот из воды высунулась мокрая голова; два гребка – и незваный гость уже у борта. Ещё пара секунд, немного волшебства – и вот он, презрев амулет, о котором упоминал герцог, подтягивается, а потом, наконец, в иллюминаторе показывается его лицо, озарённое улыбкой.

– Вас ведь зовут Элья?.. Я Сервин, я пришёл вас спасать. Вы не против?

Последний вопрос он сопроводил вопросительным кивком, и Элья поняла, что маг хочет забраться в каюту.

– Нет, нет, что вы! Я могу вам как-нибудь помочь?

– О, не беспокойтесь. – Его тело, облепленное тканью, не очень изящно перевалилось через тоненький подоконник, однако Сервин сразу же встал. Он тяжело дышал, но не переставал улыбаться. – Прошу прощения, я только недавно научился этому заклинанию, случаются… накладки.

Он был очень высокий, крепкий. Костюм выгодно подчёркивал мускулатуру, и вообще выглядел очень удобным, как раз для того, чтобы в нём плавать – однако лужа с Сервина всё равно натекла в первые же секунды.

– Простите, но вы такой? Откуда? Как узнали, что я здесь?

– Я маг, нахожусь на службе Дома Полиции Аасты. – Он улыбнулся ещё шире. – Возвращаю пропавших девушек туда, где они должны быть…

Элья, подумавшая про тюрьму, отшатнулась:

– Это куда же?

– Не волнуйтесь… – Сервин поднял руки, как бы успокаивая, – я всего лишь должен помочь вам вернуться в Рагир. Вам нужно выполнить задание. Я всё знаю. Пожалуйста, Элья, доверьтесь мне… Прошу вас, возьмите всё самое необходимое. Я подожду.

И он действительно принялся ждать: прислонился к стенке, скрестив на груди руки.

– Вы… – «от Саррета?» – хотела было спросить Элья, но вовремя одумалась. – Вы не ответили, как узнали, где я нахожусь.

– У наших знакомых очень длинные руки… впрочем, что я вам объясняю! Вы долго не показывались на глаза, все забеспокоились. Мы не бросаем своих в беде… Пожалуйста, милая моя, у нас очень мало времени.

Элья посмотрела в открытый иллюминатор. Облака, похожие на блюдечки с мороженым, поднимались над зеленоватой водой. По поверхности реки шла лёгкая рябь – зыбкое золото солнечных бликов, яркое и ненадёжное, как и всё этой весной…

– Ветер, – сказала Элья. – Кажется, с юга.

– Да что вы, разве это ветер? Лёгкий бриз, не более. А сфера, которую я создаю с помощью магии, непроницаема даже для воды, и она с лёгкостью выдержит двоих…

У Эльи упало сердце.

Нет, ей никто не собирается помогать. Она пропала – но Саррет не знает об этом. Никто не знает – кроме тех, кто загнал её в эту ловушку.

Горечь разочарования оказалась такой острой, что у девушки даже не было сил придумать, как извлечь из сложившейся ситуации пользу.

– Уходите, – только и сказала она.

– Но… дорогая Элья…

– Я вам не дорогая. Я не знаю вас. Я не понимаю, о чём вы говорите, и не хочу играть в дурацкие игры, которые придумывает герцог. Уходите. Уплывайте, делайте, что хотите, только оставьте меня в покое!

Она услышала вздох, шаги по паркету. Потом плеснула вода и ровно зажурчала, будто кто-то уходил по реке на лодке. Хотя, на самом деле, это была волшебная сфера.

«Значит, герцог всё-таки поговорил с Жеррой и выяснил, как меня зовут», – зло подумала Элья.

Ещё она подумала, что он мог выяснить и другие обстоятельства, и сделать какие-то выводы. Интересно, почему в таком случае он продолжает ей не доверять?..

Впрочем, нет, совершенно неинтересно.

Пропадите вы все пропадом. И Эрест со своим сумасшествием, и учитель Тербо, и Саррет… да, и Саррет. И тем более герцог Гортолемский.

Она больше не будет плясать ни под чью дудку. Да и смысл? Задание провалено. Всё закончилось.

Элья вернулась в кресло и взяла в руки книгу. Но читать не стала, отложила в сторону.

***

Дни продолжали идти друг за другом.

Элья сидела в своей каюте, лишь изредка притрагиваясь к еде. Она не читала, не танцевала и почти ни с кем не разговаривала.

Когда миновал срок выполнения задания, Элья совсем пала духом. Даже неволя перестала её тяготить. Какая разница, если всё равно итог один – тюрьма. Если бы она разозлилась, если бы маялась от безделья и жаждала вырваться из заточения, то может, её «тьма» снова дала бы о себе знать – однако Элья даже разозлиться не могла.

По вечерам ей под присмотром позволяли выйти на палубу. На «Ярчайшей» имелись сотни световых кристаллов: вдоль бортов, вокруг иллюминаторов, на трубах и флагштоках. Ночью матросы обходили судно, дотрагиваясь до каждого из них, и Элья слышала, как ахали случайные посетители бухты – место, судя по всему, было тихое, но не сказать, чтобы совсем глухое.

Её саму вся эта красота не задевала абсолютно.

– Когда-то таких, как я, сжигали заживо, – как-то сказала она Каринле. – У меня, когда я гляжу на все эти огни, и сейчас ощущение, что вот-вот запахнет палёной плотью. Причём моей.

Бедная служанка не знала, как на это реагировать. Она, кажется, не верила, что Элья побывала в Белоборе. Но Каринла не смела расспрашивать, чтобы узнать больше подробностей – а у самой Эльи не было настроения трепать языком попусту.

С определённого момента пленница перестала задаваться вопросом о календарных датах. Поэтому однажды, узнав из случайно подслушанных разговоров, что звонкий месяц на исходе, она испытала небольшой шок.

Что-то, наверное, случилось за это время. Её не могли просто забыть здесь. Почему её ни разу не навестил герцог? И, наконец, почему её не схватили полицейские – ведь она должна сейчас быть где-то в Горгийском округе, то есть, на территории Татарэта – и не упрятали в настоящую тюрьму?

Через несколько дней в дверь Эльиной каюты постучали.

– Войдите, – сказала Элья без особого интереса, уверенная, что это Каринла.

Но когда дверь открылась, на пороге, ослепительно улыбаясь, появился герцог Гортолемский. В вишнёвом с иголочки мундире, в ярко начищенных сапогах, при шпаге.

Всё, что спало в Элье с того самого дня, как они виделись в последний раз, вдруг встрепенулось. Если бы он пришёл другим, если бы она почувствовала его вину, если бы он хотя бы сделал вид, что о чём-то сожалеет – тогда, возможно, Элья посмотрела бы на него как человек на человека. Однако его улыбка, его идеальность не дали ему ни единого шанса.

Девушка подобралась, как хищное животное перед прыжком – но это ускользнуло от взгляда Нарго аи Сальгура.

– Я рад видеть вас, Элья. Да, я теперь знаю, как вас зовут. Должен признаться…

Он по-прежнему улыбался. Он явно не ожидал подвоха.

Но Жерре тоже было известно далеко не всё. И не всему она была свидетельницей.

Элья вскочила, развернулась, словно пружина – слишком быстрая, чтобы её движение мог остановить даже человек с хорошей реакцией. И в следующий момент герцог, которого словно ураганом прибило к стене, уже хрипел, стараясь отцепить её руку от своего горла.

– Вы ничтожество, Нарго аи Сальгур. Вы разрушили мою жизнь. Вы так мечтали поговорить со мной – что ж, слушайте…

Она сама не слышала своих слов – в ушах гремел горн Подземного Дворца. Звук летел от самого Белобора, проникал через открытый иллюминатор. По этому зову можно будет идти, как по ниточке – туда, где её уже заждались. Но сначала Элья свершит то, что должна… Эту душу она заберёт с собой в дар своему повелителю…

Элья стояла, не сходя с места и не ослабляя хватки. Герцог был человеком отнюдь не слабым, однако, он ничего не мог поделать. Его прекрасные сапфировые глаза вылезали из орбит, лицо синело, пальцы, вцепившиеся в Эльину руку, белели, ноги елозили по полу.

Вряд ли бы он многое успел услышать из того, что она собиралась ему сказать – если бы внезапно в каюте не раздался женский голос, сопровождаемый хрустальным перезвоном:

– Элья, Элья! Прекрати! Что ты делаешь?

Элья разжала пальцы и резко развернулась. Кто посмел прервать исполнение воли Болотного Короля?!

В следующую секунду она уже сидела на полу, тяжело дыша. Спина словно пылала огнём – но отнюдь не боль пугала Элью.

Только что она побывала на самом краю. Белоборские болота внезапно стали реальными, близкими, какими не были уже очень давно. Последний раз она ощущала что-то подобное в прошлом году, в Кабрии… Но даже тогда всё было по-другому, не так ярко, живо…

В этот момент девушка со страшной ясностью осознала, что пощады ей не будет. Слишком нагло она пользуется тем, что невольно унесла с собой из Подземного Дворца: силой этого проклятого богами места. И шрамы горят всё больше именно затем, чтобы она помнила, кому принадлежит на самом деле – и что расплата всё равно придёт. Болотный Король в ярости, его свита утащит Элью с собой при первой же возможности. Теперь это сделать гораздо проще: после убийства Мароля дорожка стала ещё короче, и не только год жизни в чертогах Болотного Короля теперь соединяет Элью со всей этой нечистью. Не той тюрьмы она боялась…

– Элья, ты в порядке?

– Да, – выдохнула девушка. Она не решалась поднять глаза на зеркало – но очень хорошо чувствовала, как вскрылись границы соседних миров. Не только спиной – всем своим существом.

Рядом откашливался герцог.

– Вы чудовище… – прохрипел он.

«Да, – подумала Элья. – Я чудовище».

– Вот, значит, ты где, – проговорила Макора. Голос её, приглушённый зеркалом, звучал холодно и чуждо. Так, как, наверное, должен был звучать всегда, если бы колдунья не продумывала каждую свою интонацию. – Мы потеряли тебя… Жерра выяснила в «Синем солнце», что отпуск за тебя взял герцог, и я настроилась на «Ярчайшую», перебирала здесь зеркала, надеясь, что ты окажешься рядом. И вот она, ты… Что случилось? Герцог мой друг, и я не хотела бы…

– Ваш друг похитил меня, – отрезала Элья. – Он подозревал меня в шпионаже и…

– Я была бы тебе очень признательна, моя милая, если бы ты не перебивала меня, когда я говорю.

Тон Макоры стал ледяным.

Больше всего Элье хотелось сказать колдунье, где она видела её признательность, но инстинкт самосохранения помешал ей это сделать. Именно инстинкт, а не стратегический расчёт. Смысл в стратегиях, если она провалила задание?

И в чём вообще есть смысл, если удел её – белоборские болота? Макору можно было бы попросить о помощи… И, может, Элья бы даже решилась на это, плюнув на своё обещание никого не предавать – не настолько она любила Татарэт, чтобы пойти за него отбывать остаток срока к Болотному Королю.

Вот только вряд ли ей удастся объяснить ситуацию колдунье, не признаваясь в убийстве Мароля.

«Спокойно, – подумала Элья, – спокойно. Если я буду думать об этом сейчас, я совершу ошибку, я сойду с ума… Спокойно».

Но проще сказать, чем сделать. Элью продолжало трясти, и всё, происходящее вокруг, казалось ей незначительным.

– Где стоит судно? – спросила Макора.

– Без понятия. Спросите у своего друга.

В каюте повисла нехорошая тишина. Даже герцог, продолжавший ощупывать горло, притих.

– Герцог, – сказала, наконец, Макора, – почему вы не поставили меня в известность насчёт Эльи? Подумали, что человек, принадлежащий моему Клану, может меня не заинтересовать?

– Я не видел в этом причин, госпожа Макора, – прохрипел Нарго. – Учитывая, что Жерра тоже с ней знакома, я полагал…

– До золотого месяца осталось не так много времени, я должна быть уверена в каждом нашем союзнике. Начиная с вас. Помните, герцог…

Невидимая сила внезапно притянула Нарго к зеркалу. Его попытки упереться ногами ни к чему не привели, позвать на помощь он не успел. Элья видела, как на лице герцога промелькнул ужас.

Он ударился лицом о зеркало так, что оно треснуло.

– Помните, герцог, – повторила Макора, – если что-то пойдёт не так, вы не просто лишитесь звания и положения. Вы ответите лично мне.

Герцог отлетел обратно, едва удержавшись на ногах. Элья таращилась на зеркало: даже будучи треснутым и испачканным кровью (герцог поранил о него лоб), оно светилось, и в этом лёгком свечении угадывались очертания лица колдуньи. Странно, когда Герек разбил зеркало в своём кабрийском убежище, Макора исчезла. Наверное, дело было в том, что сейчас колдунья контролировала этот момент…

– Элья, найми экипаж или возьми в прокат лошадь. Ты мне нужна в Сакта-Кей. Деньги у тебя есть?

– Есть… – у Эльи вдруг тоже пропал голос, словно и её кто-то пытался задушить.

«Какая глупость, – подумала она. – Мне грозит век в Подземном Дворце, а я боюсь Макору! Да всё, что она может мне сделать, ни в какое сравнение не идёт с тем, что ждёт меня в Белоборе…»

– Тогда выезжай сейчас же. Герцог тебя задерживать не будет. Жду.

Макора исчезла. Моментально потемневшее, покрытое трещинами, зеркало казалось мёртвым. Впечатление усиливали потёки крови.

Герцог стоял рядом с залитым кровью лицом, даже не делая попытки его вытереть или зажать царапину.

– Боги… – прошептал Нарго, – с кем же мы связались… Надо что-то делать…

Он рассеянно посмотрел на Элью, сказал:

– Надеюсь, вы сможете меня когда-нибудь простить… И… я, на самом деле, не считаю вас чудовищем… Я сказал это под влиянием момента, я вовсе…

– Перестаньте, – попросила Элья. – В тот раз это было честно, по крайней мере.

Она, по-прежнему сидевшая на полу, наконец, поднялась, чувствуя желание бежать отсюда как можно скорее и как можно дальше. В Сакта-Кей?..

Элье, на самом деле, меньше всего хотелось ехать в Сакта-Кей, особенно после такой наглядной демонстрации силы колдуньи. Но ослушаться и вовсе было немыслимо.

Значит, Сакта-Кей.

– У вас на спине кровь, – герцог сделал шаг в её сторону, – позвольте я помогу…

– Не дотрагивайтесь до меня! – отшатнулась от него Элья. Голос её при этом почти сорвался на визг, и девушка умолкла, смутившись и испугавшись самой себя. Потом хмуро глянула на герцога: – Себе сначала помогите. А мне… мне надо собираться.

Она засуетилась, заметалась по каюте. В предвкушении свободы каждая лишняя минута здесь становилась почти невыносимой.

– Я всё-таки… я позову Коринлу, – сказал герцог и, слегка пошатываясь, вышел.

Элья прекрасно понимала, что появление окровавленного господина аи Сальгура вызовет в рядах слуг переполох, и пока он будет объяснять им, что произошло, она потеряет ещё больше времени. Так что Элья сама, насколько хватило рук, промокнула кровоточащие шрамы полотенцем, натянула свободную тёмную рубашку, чтобы не раздражала кожу и при этом не было видно крови. Плевать, потом разберётся. Надела удобные брюки, взяла небольшую сумку, в которую уместилось только самое необходимое, и спокойно прошла на палубу. Трапа не было, однако девушку эту не остановило: на пирс полетела сначала сумка с вещами, а следом хотела спрыгнуть и сама Элья, однако, стоило ей забраться на бортик, один из матросов в красно-белом кителе уже бежал к ней, крича по-илански:

– Стойте, стойте, не положено!..

Элья уселась на корточки, без труда удерживая равновесие.

– Как вас зовут? – спросила она.

– Залезайте обратно! Вам не позволено…

– Ответьте сначала на мой вопрос.

Матрос потупился и буркнул:

– Меня зовут Греввэ, госпожа.

Очевидно, он решил, что Элья преступница, которую ему почему-то надо называть госпожой.

– Когда я буду подавать в суд на герцога, я обязательно упомяну вас, господин Греввэ, – пообещала Элья. – Он, кстати, не будет против, если я уйду. Мы уже всё решили. Можете у него спросить.

– Ага, за идиота меня держите? Я уйду спрашивать, а вы…

– Нарго! – громко крикнула Элья. – Господин аи Сальгур!

Герцог выбежал на палубу уже секунды через три, правда, с другого выхода. Теперь их разделяло шагов десять, и оба понимали, что добежать он не успеет.

– Я думала, вы предупредили своих верных псов о том, что вы меня здесь больше не задерживаете!

Герцог стоял, чуть опустив перебинтованную голову, и глядя на девушку исподлобья. Лицо его было тёмным, мрачным.

– Отпусти её, – наконец велел он матросу.

Тот отошёл от борта и Элья, не сказав больше ни слова, спрыгнула. Подняла сумку и быстро зашагала прочь от реки, углубляясь в серебристый осинник.

Герцога она не наградила напоследок даже выразительным взглядом.

***

В первом же селении, вид на которое открывался сразу же за полосой осин, Элья сориентировалась и поняла, куда идти. Ближайший город, Агарэй, находился верстах в десяти отсюда; сегодня, конечно, она в путь не отправится, но уже следующим утром выйдет и через несколько дней будет в Кабрии.

Поразмыслив, Элья остановила свой выбор на прокате лошади. Всё равно придётся идти через горы, потому что отросток Драконьего Хребта – цепь холмов, которая тянется по границе Горгийского округа – преградит путь. Повозки там не ходят, а значит, придётся преодолевать препятствие пешком, и потом уже думать, как добраться до Бельзута. С лошадью проще: в крайнем случае можно спешиться и провести в поводу по какой-нибудь тропке… Наверняка там есть нахоженные. Да нет, точно есть: она учила. Читала, что конным транспортом здесь нередко пользуются…

Учила. Читала. Кому это всё теперь нужно?..

Надеяться на то, что удастся взять лошадь в прокат где-нибудь до Агарэя, было бы наивно, поэтому Элья пошла пешком, подальше от селений, лежавших на её пути. Чем меньше народу её увидит, тем лучше.

Замешкалась лишь, завидев ближайшую к Агарэю деревеньку. Остановилась, хранимая зыбкими контурами редких сосенок и кустарников. Перелесок, по которому Элья двигалась почти от самой Мельдеу, пах упоительно летней землёй, прелой иглицей, усыпавшей белый мох, травами. Никакого намёка на сырость, свойственную тому же Белобору. Иллюзия безопасности – такая приятная, что отпускать её не хочется. Кажется, будто ничего плохого с тобой никогда не случится, со всем справишься…

С того места, где Элья стояла, хорошо был виден сам город: белая в красную полоску башня на обрыве холма, кирпичные стены старой крепости, багряные крыши домов, плавно переходящие в серебристую зелень яблоневых садов, а следом – в более тёмное, изумрудное марево леса. Полдень уже давно минул, и солнце, хотя и не помышляло ещё о закате, стало мягким, золотистым; его свет делал Агарэй похожим на город из старых сказок, которые Элья любила в детстве. Когда-то она, поддавшись зову сердца, замершему в предвкушении чуда, помчалась бы туда со всех ног; но сейчас Элья не доверяла сказкам. Деревня казалась ей более привлекательной.

В том числе потому, что здесь, насколько ей было известно, обосновался один из связистов. На приграничных землях передатчиков было немного, но несколько всё же держали – бывали случаи, когда те оказывались очень кстати.

Деревня стояла в низинке, спрятавшись между Агарэйским холмом и соседним, маленьким и пологим, где в густой зелени тоже виднелись какие-то крыши. Там, за ними, тянулись и другие холмы, поднимая свои фиолетовые тела к холодному небу старой Горги и сливаясь на востоке с кряжами Драконьего Хребта.

Элья знала, что деревенька носила название Колодцы. Девушка неплохо представляла и то, где ей искать связиста. На одной из карт, которые она заучивала в тюрьме, крестиками были обозначены места, откуда можно было бы передать сообщение. Вопрос только в том, так ли нужно посылать о себе весточку, или же лучше продолжать прятаться, наслаждаться свободой, пока есть возможность…

Впрочем, какая же это свобода? Какое наслаждение?.. В тюрьме всяко безопаснее. За ней будут присматривать маги во главе с Дертолем. Её будут водить гулять. Кормить три раза в день… Может, это лучше, чем выбирать между Макорой и Болотным Королём.

И, в конце концов, передача сообщения ещё не означает, что Элью найдут на следующий день. А так она, по крайней мере, продемонстрирует свою лояльность…

Только вот что за сообщение передавать? Дата выдвижения иланского войска ей по-прежнему неизвестна. А так… ну, нашлась, освободилась. И что теперь, все должны радоваться? Не добыла информацию – значит, не пригодна. Значит, в тюрьму, и нечего было рыпаться.

Элья некоторое время раздумывала, однако решила всё-таки сделать круг и прогуляться до того места, где обитал связист. В конце концов, ничто не мешает ей пройтись по деревне и осмотреться. Да и есть, по правде говоря, хочется, а цены здесь наверняка ниже, чем в Агарэе.

Пасшееся неподалёку от деревни стадо (преимущественно, козы, однако мелькнуло и несколько коровьих спин) поприветствовало проходящую мимо Элью тревожным блеяньем и мычанием.

«Интересно, а что, если мне ещё кого-то нужно будет убить? – подумала Элья. – Я забуду обо всем на свете, и о самой себе тоже – и побегу в Подземный Дворец, распугивая всех встречных животных?»

Герек сразу понял, что она кого-то убивала. А Макора… вдруг и Макора поняла, когда провожала их с Лэрге?..

Нет, она же не была в отряде Наблюдающих, и вряд ли способна чувствовать такие вещи… Да и Элья ни разу не ощущала потребности бежать от колдуньи со всех ног, забыв себя: часть её сущности, поглощённая белоборской «тьмой», не опасалась Макоры.

Так, за размышлениями, Элья вошла в деревню. Люди тоже на неё косились – здесь, как и во всех небольших поселениях, с недоверием относились к чужакам.

Девушка выбрала жительницу с лицом поприветливее и поинтересовалась, нельзя ли купить у кого-нибудь хлеба, или ещё какой еды.

– Хм… У нас бывший охотник, что на соседней улице, теперь пшеничные лепёшки делает. В лес больше не ходит, из-за ноги, а лепёшки у него знатные получаются! Он их даже в город на продажу возит, и раскупают охотно…

– Спасибо. А как его дом выглядит?

Женщина задумалась. Дома в Колодцах различались лишь количеством этажей (один или два), в остальном очень уж похожие были.

– Там напротив на плетне чёрная тряпка висит. Вот по ней и найдёте.

Элья знала, что чёрной тканью в Горгийском округе помечали дома, где на днях побывала смерть.

– Кто-то умер? – спросила она.

– Да маг тут у нас был… Пришлый, с полгода жил. Предупреждали его, что двор несчастливый, а он не верил. И вот, пожалуйста – в собственный колодец свалился! Вчера только похоронили. В дом пока не лазали – кто их, магов, знает, что там… Вот Кирш повезёт когда лепёшки, сходит в полицию, пусть сами разбираются.

«Передатчик, – пронеслось в голове у Эльи. Она уже поняла, что это за маг. На плетне наверняка есть и другой знак, по которому она должна была искать связиста. – Нужно вытащить передатчик до того, как приедут полицейские. Шуму может быть гораздо больше, чем позволительно в приграничном районе».

Ей даже в голову не пришло, что теперь, когда она провалила задание, подобные вещи могли бы перестать её волновать. Но о деятельности мага никто не должен был узнать. Просто потому что не должен был. Это пустило бы насмарку труд многих людей.

Элья старалась не думать о том, как несчастный оказался в колодце, хотя в память настойчиво лез герцог Гортолемский, едва не сломавший нос о зеркало. Если бы зеркало было жидким…

Нет, она не думает. Не думает.

Элья пошла искать плетень с чёрной тряпкой.

***

На улочке оказалось неожиданно людно. Лепёшки старика Кишра пользовались большим спросом. Да и дом погибшего мага не мог не стать главной достопримечательностью деревни хотя бы на несколько дней.

Элья отстояла очередь, участливо покивала тем, кто рвался ей поведать о произошедшем.

– Да, – кивала она Киршу, отдавая деньги за пару ещё тёплых лепёшек. – Да, мне рассказывали… Ужасно, да.

Возле плетня со зловещей чёрной тряпкой крутились ребятишки. Эти-то, наверное, забирались в дом, им нипочём местные суеверия. Не то, чтобы они не верили, что в жилище погибшего колдуна может прятаться смертельное проклятие: просто страх – вовсе не повод отказываться от хорошего приключения.

Одну лепёшку Элья завернула про запас в специальный полотняный мешок и убрала за пазуху, вторую принялась жевать тут же, сразу. Пока ела, прохаживалась в толпе, заодно оглядывая дом. Конечно, сейчас соваться туда нечего и думать, но ночью можно попробовать…

– Нравятся лепёшки? – вдруг раздался рядом голос.

Элья повернула голову и к своему удивлению увидела Тровега, с которым вместе училась на курсах. Тровег, по правде сказать, никогда ей не нравился, но именно сейчас она была рада его встретить. Мужчина был постарше Эльи лет на десять, и совсем ненамного повыше. Не худенький, но крепко сложенный – это было видно даже сейчас, когда фигуру Тровега скрывала мешковатая дорожная куртка. Массивная шея, круглое лицо, цепкий взгляд голубых глаз. Но если он этот взгляд не поднимает на собеседника, а отводит в сторону, то становится личностью совсем не запоминающейся. Для агента как раз то, что нужно.

– Лепёшки отменные, – сказала ему Элья. – Рекомендую.

Тровег хмыкнул, поправляя висевший на плече плетёный короб с крышкой:

– Я здесь часто бываю, и мне прекрасно известно, что старый охотник – большой умелец! Не знаю, как насчёт охоты, но по части лепёшек – определённо… Приятного аппетита, красавица!

Собираясь пойти дальше по улице, Тровег, понизив голос, добавил:

– Передатчик у меня, не суйся.

– Мне нужна связь, – так же тихо сказала Элья. И добавила громче: – Спасибо!

– Ищи другое место.

«Не зря он мне не нравился, – подумала Элья. – Мог бы как-то войти в положение! Наверняка у него есть выходы на других агентов, на других связистов…»

Она была почти уверена, что Тровег ненадолго пересёк границу – возможно, как раз затем, чтобы забрать передатчик – и в ближайшем будущем собирается обратно.