Текст книги "Мосты (СИ)"

Автор книги: Мария Костылева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

14

Когда от перрона отходил какой-нибудь поезд, стены трактира «Вагон» тряслись, даже стёкла дребезжали. Слишком уж близко была станция: знакомую жёлтую постройку с часами можно было увидеть из окна, если посмотреть в конец крохотного переулка, образованного двумя большими зданиями. Одним из этих зданий была довольно обшарпанная с виду гостиница «Белый цветок», которую однажды – очень давно – действительно вроде бы красили в белый.

Элья со своего места тоже видела жёлтое строение, хотя сидела вовсе не у окна, а за барной стойкой. «Там всегда есть свободные столики…» Интересно, а сам Саррет когда-нибудь пользовался этим каналом? Говорил с такой уверенностью, как будто да. Но сидя в переполненном трактире, Элья сомневалась, что это действительно было так.

Впрочем, Саррет не стал бы лукавить без необходимости. Раз говорил – значит, у него были на то основания. Просто многое меняется, хорошие трактиры закрываются, и людям приходится выбирать «Вагон». А сейчас к тому же мест в округе наверняка не хватает: многие кабрийцы скупают билеты на поезда, стремясь составить компанию своему повелителю, который как раз в это самое время следует в столицу в сопровождении шемейских дворян, своих ближайших сподвижников и своей личной охраны. Всего набралось около сотни человек – если не учитывать того, что каждого мага можно было бы считать минимум за двух, не говоря уже о Макоре.

Все эти подробности Элья узнала уже здесь – «Вагон» был шумным местом, новости в трактире пересказывались по нескольку раз разными людьми, смаковались, а если были лестными для Панго, то пересказывались громко.

Без четверти пять многие засобирались, покидали на столы деньги, похватали котомки, распрощались со случайными собутыльниками. Стало менее людно и почти тихо.

Ровно в пять «Вагон» в очередной раз затрясся, задрожали стёкла.

Элья прикрыла глаза.

Успел ли он? Не задержали ли его?.. А может, выбрал другой вид транспорта, и только на следующей станции сядет на поезд – тот, который отойдёт отсюда только в семь?..

– Госпожа желает что-нибудь ещё? – мрачно осведомился трактирщик. Ему явно не нравилась клиентка, которая никак не могла выпить два стакана пиррея, хотя сидела уже больше получаса.

– У меня всё есть, спасибо.

Пиррей допивать было необязательно, да и вообще следовало бы переместиться в гостиницу. Встреча с Гартаном состоялась, номер комнаты она знает – теперь нужно заселиться, а потом сидеть и ждать… Но Элья считала, у неё есть в запасе ещё время – Гартан всё равно явится к ней не раньше, чем часа через полтора. А судя по его отстранённому выражению лица, он как будто вообще не собирается никуда уходить. Вон, стоит у кухни – высокий лохматый мужик в зелёном фартуке. Такой же угрюмый, как сам трактирщик… Вот скрипнула дверь, и Элья заметила, как Гартан неприветливо посмотрел в сторону входа. Конечно, это не ресторан – официант и не почешется, пока его не позовут. Стул выдвигать, спрашивать о пожеланиях – за этим, пожалуйста, в Аасту…

– Здесь лучшее пиво в квартале, господин Кард! Поверьте мне на слово…

Элья обернулась через плечо, лишь в последний момент сделав расслабленное, скучающее лицо. Никто не знал, каких сил ей это стоило, потому что голос вошедшего был голосом Саррета.

Девушка повернулась обратно. Сжала пальцы вокруг стакана с остывшим пирреем, но поднять его не решилась – боялась, что задрожит рука.

Периферийным зрением и ещё каким-то неназываемым чувством она видела, как Саррет подходит к стойке.

– Я не думаю, что пиво – удачный выбор напитка, господин Саррет, – произнёс другой, более низкий голос, – учитывая наши планы на завтра.

– Ваши планы, граф, – уточнил Саррет. – Не забывайте, что я согласился с ними отнюдь не по своей воле.

– Но вы всё-таки офицер. Тем удивительнее, что мне пришлось вас уговаривать.

– Пиво? – хмуро спросил трактирщик.

– Пиррей, – решил Саррет. – И ваших фирменных сарделек, я голодный, как волк. Думал, в поезде поем, но вот незадача…

Граф вполголоса сделал тот же заказ.

– Послушайте, Маргис, дело не в том, офицер я или нет. Дело в вас. Когда-то, когда я ещё работал над делом, связанным с Сопротивлением, вы оказали большу помощь Дому Полиции и мне в частности. Тогда мы с вами играли на одном поле…

– Времена меняются, друг мой, – заметил Маргис Кард.

Саррет покачал головой:

– Я вам не друг, граф. Я не дружу с предателями.

– Я прощаю вам это заявление исключительно потому, что принимаю во внимание вашу неосведомлённость. Однако впредь попрошу вас выбирать выражения…

Решив, что полностью игнорировать происходящее будет подозрительно, Элья глянула на беседовавшую рядом парочку. Граф Кард был мужчиной лет сорока, темноволосым, с бородкой. На высоком барном стуле он восседал с расслабленным изяществом. Плотную фигуру скрывал чёрный плащ с серебрянными застёжками, полу которого оттопыривала шпага.

– А что я теряю? – пожал плечами Саррет. – Вы правы, Маргис: времена меняются, люди меняются. Но не вы ли учили меня, что шемейские дворяне никогда не отказываются от своих убеждений?

– Я и не отказывался от своих убеждений. Я всегда действовал на благо народа. Когда я помогал Дому Полиции, я видел благо в одном. Сейчас же я обладаю новыми сведениями и вижу наилучший вариант…

Элья, сделав вид, что беседа ей наскучила, вернулась к пиррею.

– Это всё риторика, граф. Вам известно, по крайней мере, моё имя и мой род занятий – а это уже очень много для того, чтобы ваш «наилучший вариант» оказался в выигрыше. Уверен, ваши новые друзья были в восторге от того, что заполучили такого информатора…

– Я никогда не предавал вашего доверия, – холодно заметил Маргис Кард. – Я никому о вас не рассказывал. Но так как мне действительно известен ваш род занятий, и так как обстоятельства вашего отъезда весьма подозрительны, то я не могу позволить вам уехать.

– Вот именно, – отрезал Саррет. – Это основная причина ваших действий. И не надо мне тут рассказывать сказочки про честь.

Элья похолодела. Этого она и боялась с самого начала разговора. Только не очередная дуэль!

– Да как вы смеете…

– Смею. Как мы уже выяснили, терять мне нечего. Я бы вам ещё больше сказал, однако, мне бы очень не хотелось тратить этот вечер на попытки разъяснить вам глубину вашего падения. Вы всё равно будете подменять понятия, прикрываясь красивыми словами. Уверен, для тех ребят, которые стоят на улице, вы тоже придумали какое-нибудь звучное определение, не так ли? А их присутствие, знаете, тоже оскорбительно. Я всё-таки дал слово, что не сбегу.

– Мы оба знаем, господин Саррет, что люди вашей профессии могут быть не столь щепетильны в подобных вопросах, особенно если речь идёт об успехе дела. А вы же, небось, ещё воображаете, что спасаете отечество…

– У вас довольно однобокие представления, граф. Как о моей профессии, так и обо мне в целом.

– Не будем, в самом деле, тратить время на выяснение отношений. – Голос Маргиса Карда прозвучал умиротворяюще, тем более, что, судя по запаху, перед ним поставили жареные сардельки.

– Действительно. Долой пустопорожнюю болтовню.

С этими словами Саррет резко махнул рукой, словно и правда что-то выкидывал. При этом он довольно ощутимо ударил Элью по плечу, и девушка возмущённо на него посмотрела.

– О, прошу прощения. Надеюсь, я не очень сильно вас задел?

Он повернулся к ней почти всем корпусом, насколько позволял неудобный стул, и даже локоть на стойку положил. Элья знала, зачем он это делает: чтобы граф Кард не увидел её лицо. Даже если тот не запомнит его черт, то наверняка определит клановую принадлежность.

Задавая свой вопрос, Саррет слегка нахмурился и моргнул.

– По правде сказать, довольно чувствительно. – Элья потёрла плечо.

– Мне очень жаль, простите ещё раз… Я могу как-то загладить свою вину? – Он ласково взял её за руку, учтиво коснулся губами, кольнув кожу щетиной на подбородке. – Может, заказать вам что-нибудь выпить?

Элья, на целое мгновенье словно нырнувшая в какой-то другой мир, где не было никого, кроме них с Сарретом, не сразу сообразила, что ей в ладонь тычется что-то твёрдое и почти острое… Уголок сложенной записки.

От щёк отлила кровь, и лицо словно онемело. Элья знала, что это за записка.

Она не может уехать! Она не может уехать и бросить его в этой западне, устроенной Маргисом Кардом!

Саррет прикрыл глаза и едва заметно качнул головой. Это была одновременно и подсказка, и приказ.

– Спасибо, но я уже ухожу. – Элья выдернула ладонь, не забыв прихватить пальцами шифровку, потом сунула обе руки в карманы в поисках мелочи.

– Позвольте я хотя бы оплачу ваш пиррей…

Элья смогла только помотать головой, старательно глядя в пол. Со стороны она, наверное, казалась очень застенчивой девушкой.

Положив на стойку несколько монет, Элья взяла стоявший у стула ранец и, закинув его на одно плечо, поспешила к выходу.

Она не видела посетителей за столиками, не слышала протяжный скрип двери «Вагона». Не удостоила взглядом и двух незнакомцев в плащах у входа, слишком внимательно посмотревших ей вслед. Она уверенно и целенаправленно шла по маленькому переулку к жёлтому зданию с часами, не оборачиваясь.

***

Сначала Элья, конечно, купила билет на поезд – это оказалось довольно легко, желающих путешествовать первым классом было не так уж много – а потом обзавелась в лавке на соседней улице самым дорогим саквояжем с двумя отделениями. Компактный, из хорошей коричневой кожи, с посеребрённой застёжкой, этот саквояж должен был стать заменой её ранцу. В тон к нему Элья прикупила шляпку и перчатки. Конечно, девушки, путешествующие первым классом, не покупают такие вещи в первых попавшихся магазинах, а заказывают у мастеров, однако у Эльи не было выбора. Она надеялась лишь на то, что кабрийский пограничник недостаточно хорошо разбирается в подобных деталях. Также Элья приобрела новые сапоги, а свои форменные оставила сапожнику, на материал; потратилась на магическую чистку пальто, купила зонт, кое-какую косметику и разные мелочи в дорогу. Мелочи – это очень важно, об этом ещё в прошлом году говорил ей Саррет… Нет, нельзя думать о Саррете.

Кажется, всё.

Задумчиво разглядывая витрины, девушка вернулась к станции и, так же рассеянно оглянувшись по сторонам, нырнула за ряд деревянных будок, в которых находились общественные туалеты. Эти будки, складские помещения рядом, да ещё жизнелюбивый ивовый пень, обросший стрелами молодых ветвей, послужили ей отличным укрытием.

Первый делом Элья положила передатчик под шарообразную ивовую поросль кристаллами вниз. Хотела завернуть в испорченную рубашку, но испугалась, что необычный фасон и кровь на ткани слишком много скажут знающему человеку, которому передатчик может попасть в руки. А ведь именно к знающим он в итоге наверняка и попадёт…

Документы, изготовленные для неё в Рагире, Элья сунула в отделение поменьше, туда же отправилась пачка из трёх сложенных носовых платков с вензелем королевы, перетянутая тесьмой. В платок посередине она вложила шифровку, тесьму завязала потуже, так, чтобы платки лежали плотнее.

Брюки она решила не менять, а вот с кителем, как и с револьвером, пришлось расстаться. Достав позабытый в кармане Гереков амулет (и зачем-то бережно припрятав его в недрах саквояжа), Элья положила это всё в опустевший ранец, а сам ранец впихнула между двумя туалетами, в заросли крапивы, стараясь при этом несильно помять её большие, под стать лопухам, листья и устрашающе высокие стебли. Свёрток с вяленым мясом отправился следом – негоже легкомысленной пассажирке первого класса иметь такие заначки.

Следующие минут пятнадцать ушли на макияж. Элья не зря купила косметику подороже – имелся шанс, что та нескоро растечётся и смажется. С помощью подводки и туши она изменила контур глаз, постаравшись сделать его максимально непохожим на тот, каким наделила её природа, а потом ярко накрасила губы, чтобы они притягивали взгляд в первую очередь. В последний раз критически посмотрела на себя в карманное зеркальце и осталась довольна. Если на станции, вопреки её надеждам, поджидают женщину с рагирскими документами на имя некой Аль, проживающей в трактире «Синее солнце», все эти приготовления бессмысленны, но если нет, то ничто в её виде не должно вызвать подозрений.

Так, теперь застегнуть пальто, надеть шляпку – и неторопливо, незаметно выйти на площадь…

С тех пор, как Элья была на тангрольской станции в последний раз, здесь кое-что изменилось. Выходы на перроны были огорожены новеньким деревянным забором с четырьмя калитками. У каждой калитки стояло по двое мужчин в коричневой форме. Целились в пасмурное небо дула новеньких карабинов, висевших на плечах.

Перед забором уже образовалась большая толпа, но калитки пока не открывались – ожидалось прибытие поезда. Элья знала, что до половины десятого вечера поездов в других направлениях не предвиделось, стало быть, все эти люди должны были ехать именно в Аасту.

Элья вздохнула. После долгого стояния в очереди она наверняка окажется взвинчена до предела. То есть настолько, что это будет бросаться в глаза. А нужно, чтобы весь спектакль прошёл без сучка без задоринки, чтобы она сама верила в то, что говорит и что делает…

Но вскоре вокруг началось какое-то движение и, прислушавшись, Элья, к своему удовольствию, поняла, что одну калитку освобождают специально для пассажиров, путешествующих первым классом. Потом все калитки открылись – и довольно быстро стало понятно, почему так рано: бравым солдатам следовало досмотреть багаж всех пассажиров, что обещало занять много времени.

Первыми у калитки оказалась семейная пара, Элья встала сразу за ними, поблагодарив улыбкой мужчину в шляпе, который галантно пропустил её вперёд. Когда подошла её очередь, она протянула стоявшему справа от неё солдату свой билет и подняла повыше саквояж.

– Кто будет досматривать? Вы или он? Только заранее прошу прощения, у меня там беспорядок, я не ожидала… Просто я так редко путешествую! Честно говоря, я бы посоветовала вашему начальству нанять женщину, чтобы она досматривала женский багаж, потому что я, видите ли, несколько обеспокоена…

– Мне очень жаль, госпожа, но вы понимаете, такое время…

Очевидно, к этой калитке специально поставили ребят повежливе.

– Да-да, конечно, я всё понимаю! – обворожительно улыбнулась Элья. Парень с готовностью улыбнулся в ответ. – Так кому мне отдать вещи?

– Сперва, пожалуйста, ваши документы.

– Секундочку… Я их положила поближе… – Элья с усилием – отчасти показным – раскрыла тугой замок саквояжа. – Так… Простите, не могли бы вы подержать, а то много всего сразу… – Она вручила солдату пачку платков. – Ага, вот.

– Возьми у девушки сумку. – Парень покосился на сослуживца. Тот сразу же, с извинениями, подхватил саквояж и, виновато глянув на пассажирку, принялся изучать его содержимое. Очень внимательно, тщательно прощупывая швы и осторожно перекладывая вещи внутри саквояжа облачённой в тонкую перчатку рукой. А Эльин собеседник, вернув девушке платки, расправил лист бумаги с паспортными данными и рагирской печатью. – Вы иланка?

– У меня отец из Рагира, а мама кабрийка. Он увёз её, буквально похитил с фермы её родителей… Это была такая романтичная история! Они потом с дедом помирились, конечно же, – я поэтому всё детство здесь провела…

– А в Татарэт вы с какой целью едете? – прервал её кабриец.

– Ну… – Элья недоумённо моргнула и снова расплылась в улыбке. – Интересно же! Все туда сейчас едут…

Она старалась не очень сильно сжимать платки – побелевшие пальцы могли выдать её волнение.

– Вы живёте в «Синем солнце»? – посмотрел на неё мужчина.

Удивлённо поднятые брови. Всё тот же учтивый вид, но почти неуловимо изменившийся голос…

– Я считаю, что совершеннолетний человек должен жить отдельно от родителей, – заявила Элья. – В «Синем солнце» я числюсь уборщицей. И, между прочим, ничуть этого не стыжусь. Конечно, папа иногда помогает мне сердствами, – немного смутилась Элья, – но я могла бы прожить и без них!

– Не сомневаюсь.

Солдат, несколько снисходительно улыбнувшись, вернул ей паспорт. Вскоре и второй отдал саквояж. Элье пожелали счастливого пути и она, не веря своему счастью, прошла к пустым перронам.

Радоваться, конечно, было рано – Элья не сомневалась, что в поезде ей предстоит ещё как минимум одна проверка. Но один этап уже был пройден…

Ждать пришлось практически всё оставшееся до отъезда время. Хорошо, что по эту сторону забора имелись лавочки, и можно было посидеть. Только Элья всё равно часто вставала и расхаживала туда-сюда. Во-первых, чтобы согреться, во-вторых, чтобы справиться с нервами. Где сейчас Саррет? Где Маргис Кард собирается держать его эту ночь? Рискнёт ли полицейский справиться с конвойными, или даже не попытается, верный своему слову? Скорее всего, второе. А ведь у него был бы шанс спастись… Но в конце концов, разве можно принуждать человека к дуэли?! Это противоречит всем правилам! Да, всё-таки от шемейских дворян осталась одна показушность…

Элья вспомнила изумление и растерянность, отразившиеся на обычно невозмутимом лице Саррета, когда он понял, о каком человеке шла речь в шифровках.

«Это может быть Маргис Кард, но это не может быть он, – эхом прозвучали в памяти его слова. – Просто потому что не может быть!»

Но, будучи истинным дворянином, граф наверняка отличный стрелок. И фехтовальщик. На чём хоть они собрались драться?..

Поезд подошёл к перрону только без пяти семь, ненадолго прервав Эльины терзания. Снова войдя в роль, девушка гордой походкой прошествовала к нужному ей вагону. Проводник со всей учтивостью проводил её к купе.

Элья впервые оценила преимущества своей работы. Ни в придворном театре, ни на посту старшей фрейлины она бы никогда не заработала денег на билет в купе первого класса. А теперь он достался ей просто так, можно сказать, за счёт государства. Она даже успокоилась на минутку, оказавшись в крохотной комнатке, куда, тем не менее, умудрились впихнуть помимо спальной полки и столика, небольшой встроенный шкаф сразу у входа и, возле окна, мягкий диванчик с двумя подушками-думками. И вообще здесь всё казалось каким-то мягким, уютным – даже стены были задрапированы тканью, причём явно недешёвой. Как позже выяснилось, во встроенном шкафу находился туалет и огромный, объёмом с два ведра, умывальник, вода в котором была пригодна как для умывания, так и для питья; горячую же воду можно было сделать с помощью специальной подставки с белым огнём (вроде той, на которой Элья с Сарретом жарили картошку). Верхнюю одежду же полагалось вешать на внешнюю стену туалета – со стороны диванчика имелись специальные крючки и висели плечики. Под столиком уместилась тумбочка, за дверцами которой стояли бутылки с вином и ещё какими-то напитками, а также хранились коробки с лакомствами: леденцами, засахаренными фруктами, зефиром… К верху тумбочки крепился поворотный рычажок, который держал дверцы, чтобы они не распахивались, если поезд резко затормозит в дороге.

Проводник поднял полку, предложив Элье располагаться, и пообещал, что когда она достанет нужные в путешествии вещи, поставит саквояж на подставку и, если захочет, возьмёт запасное одеяло, то опустить спальное место ей не составит потом никакого труда. Но если всё же возникнут какие-то сложности, или ещё что-то понадобится, пусть тотчас же зовёт его – вот, на стене, футляр с кристаллом, с помощью которого это можно сделать. Через полчаса он принесёт ей горячий ужин, а пока пусть госпожа его простит, но другие пассажиры тоже требуют его внимания…

Закрыв за ним дверь, Элья обнаружила прикреплённое к ней зеркало и вздрогнула. К счастью, на зеркале, как и на окне, имелись маленькие занавески, и девушка поскорее их задёрнула. Мало ли что.

Доставать Элье особо было нечего – она не планировала переодеваться ко сну, на случай, если вдруг придётся быстро куда-то бежать, но и пачку платков держать при себе не решилась: испугалась привлечь к ним лишнее внимание, если будут снова проводить обыск.

Элья уселась на диванчик и зачем-то крепко обняла одну из подушек. Десять часов…

Окно снаружи облепили клубы дыма.

Поезд тронулся.

15

Проводник, как и обещал, принёс ужин через полчаса, почти сразу после того, как поезд отошёл от следующей станции. Однако Элье есть не хотелось. Ещё минут пятнадцать она уныло разглядывала накрытую колпаком тарелку, блюдца с закусками, графин с чем-то красным – морс или компот? – а также салфетки в стаканчике и столовые приборы. Всё это покоилось на белоснежной накрахмаленной скатерти, которую Шалеc – так звали проводника – постелил на столик прежде, чем опустошить поднос. На скатерти отражались пятна световых кристаллов, таких качественных, что всего два умудрились изгнать из купе загустевшие сумерки.

Вдруг в дверь постучали. Элья подумала, что это снова проводник – пришёл забрать посуду.

Но когда она открыла дверь, то увидела Макору.

– Первым классом, значит, ездишь? Я почему-то подумала, что ты возьмёшь второй, чтобы не выделяться… я войду?

Элья вовсе не собиралась уступать дорогу, но невидимая сила толкнула её в грудь, вынуждая попятиться.

Макора закрыла дверь купе, прошла к окну и уселась на диванчик, расправив складки белого платья. Судя по тому, что верхней одежды на колдунье не было, путешествовала она в экипаже.

– Да ты тоже сядь. В ногах правды нет.

Элья согнула колени и послушно опустилась на застеленную мягким покрывалом спальную полку. Дойти до окна, чтобы сесть напротив колдуньи, у неё не хватило сил.

– И откуда же, позволь полюбопытствовать, ты взяла деньги, чтобы путешествовать с такой роскошью?

– У меня было неплохое жалованье, когда я работала в Сакта-Кей. Я его почти не тратила.

– Как тебе удалось выжить?

– У меня заболели шрамы. Я не дошла до моста.

– Понимаю, понимаю… А амулет свой где потеряла?

– Да где-то там же и потеряла… Суматоха такая была…

Отвечая на вопросы Макоры, Элья не могла отделаться от ощущения, что все её уловки бессмысленны. Она будто слышала метроном, отсчитывающий последние мгновения этого спектакля…

Макора нехорошо улыбнулась, подтвердив её опасения.

– Амулет могла снять только ты сама. Вопрос – зачем? Не затем ли, чтобы спрятаться от меня?..

Элья молчала, но лицо её, по всей видимости, было более чем красноречиво. Колдунья рассмеялась:

– Не трудись, девочка. Я прекрасно знаю, что ты работаешь на разведку Эреста. Причём работаешь давно, ещё с первого твоего появления в Сакта-Кей… И знаю, что ты надеешься поговорить с Дертолем и рассказать ему, как его любимый Татарэт трещит по швам. Только это бесполезно. Во-первых, Дертоль скоро будет в районе станции Супра, к которой мы должны приехать минут через двадцать, но будет он там отнюдь не для того, чтобы поболтать с тобой. Он явится туда специально для меня… Ну, что ты так смотришь? Господин Саррет – он только с виду кремень, а чуть надавишь – раскалывается, как орех под молотком.

У Эльи зашумело в ушах. От ужаса она не могла ни двинуться, ни что-нибудь произнести. В её голове билось эхо слов, сказанных Макорой. Словно к внутренней стороне её черепа были приделаны орехи, по которым стучали беспощадные молотки.

– Во-вторых, ты до этого момента всё равно не доживёшь. Перед станцией Супра поезд потерпит крушение, и ты погибнешь, как и все эти милые люди. Клана Альбатроса больше не будет. Как я и обещала, человек, который помешал моему замыслу, поплатится за это: я уничтожу его семью так же, как он уничтожил мою, и никто им не поможет, потому что сейчас никому ни до чего нет дела… Ты ведь и об этом знаешь, не так ли? О том, как погиб несчастный Равес?

Элья ни о чём не знала. Она вообще плохо понимала, что говорит ей колдунья. Она думала о Саррете. И ещё немного о том, что они всё-таки проиграли.

– Мне интересно, как тебе удалось совладать с силой Болотного Короля? Когда ты сняла амулет, зов должен был рано или поздно оглушить тебя… Впрочем, наш клан всегда отличался сильной волей. Именно воля когда-то помогла мне выжить в Зеркальных Глубинах. Помнишь, как ты застыла в моём заклинании? Тот мир дарит очень похожие ощущения. По крайней мере, поначалу. Ты беспомощно болтаешься в пространстве и пытаешься заставить себя опустить ногу на землю. Это очень сложно, на это уходит несколько часов – и это лишь первый шаг… Первый шаг по долгой дороге из долгих лет… Но я там уже ко всему привыкла. Я создала там свой фантом, в который могла перемещаться всё это время из нашего мира и путешествовать по зеркалам. Теперь, правда, не могу – подозреваю, Дертоль взял над ним контроль, закрыл от меня… Ну, ничего. Он не знает, что его фантом там тоже есть и тоже ждёт его. Я готовилась к встрече. Главный министр, конечно, притащит с собой зеркало: он искренне верит в мою связь с этой безделушкой. В чём-то он прав, впрочем: по непроторённым дорогам идти сложнее. Но он не знает, что его кровь, а не моя, первой прольётся на это зеркало. Он не знает, что в тот момент, когда она прольётся, его фантом начнёт притягивать его с той стороны. И – мой бедный Дертоль! – он окажется слишком слаб, чтобы противостоять этой силе, потому что он стар, потому что Зеркальные Глубины не делились с ним могуществом, как со мной… Он отправится в небытие, зная, что я сяду на трон Татарэта. Ох, я уже хочу увидеть его глаза…

– Вы?! – вырвалась у Эльи.

– Конечно. Мои друзья, шемейские дворяне, прекрасно подготовили почву. Когда спятившего Эреста сменит его спятивший сынок, вздумавший посадить на трон труп своей возлюбленной, его примут отнюдь не так, как он ожидает. А если ещё учесть назревающую войну с Иланой… да прибавь к этому слухи о его правлении в Кабрии… пытки, откровенную несправедливость, постоянное запугивание…

– Это всё было специально… – прошептала Элья.

– Да, я довольно быстро поняла, как действовать. Меня хотели использовать иланцы, меня хотело использовать Сопротивление, а вслед за ними и принц Панго… Из них никто так и не понял, что это я использовала их. Особенно бедняга принц с его непрошибаемым благородством! Как легко было работать с его головой, куда легче, чем с головой Эреста. Он куда глупее и куда внушаемее своего отца. Когда он поймёт, что к чему, будет уже поздно. Это всё лишний раз доказывает, что простые люди слабы, их нельзя сажать на трон. Только могущественный маг, способный обуздывать стихии, может управлять страной. Увидишь, с какой радостью Татарэт примет новую, действительно сильную правительницу! Впрочем, нет, не увидишь. Как я уже сказала, ты умрёшь: хочу встретить дорогого Дертоля праздничным фейерверком… Но поверь мне на слово: приходит новая эра! Не будет никаких печатей: маги станут правящим классом. Армию непобедимых воинов создать не получилось, но я обязательно придумаю что-нибудь ещё. И Илана тоже рано или поздно окажется моей… Впрочем, всё это – планы на будущее. Сначала я избавлюсь от Дертоля, чтобы не мешался. Пусть пройдёт через всё, через что прошла я. А потом… потом посмотрим…

– Что вы сделали с Сарретом?! – не выдержала Элья.

– Я? Ничего. Ребята графа Карда немного его помяли, но не серьёзно. Через пару дней оклемается. Что ты, я не хочу, чтобы он пропускал всё веселье. – Макора улыбнулась странной улыбкой. – Как, кстати, он понял, что приказы фальшивые?

Элья нахмурилась. Что-то здесь было не так. Если Саррет раскрыл ей их обоих, то почему не сказал про шифровку?..

Внезапно поезд остановился, да так резко, что Элья чуть не свалилась со своего места. Макору вжало в спинку дивана, посуда на столике сдвинулась, а кувшин, не устояв, опрокинулся, окрасив скатерть красным.

– Ах, Дертоль в своём репертуаре! Он на все свидания приходил на четверть часа раньше. Видимо, фейерверк отменяется. Живи пока…

Макора встала и одним движением, похожим на взмах дирижёрской палочки, опустила створку окна.

Через мгновение её ладони выстрелили огнём. Полоса пламени ринулась в полутьму, высветлив насыпь, подожгла несколько деревьев, тянувшихся по другую сторону тракта, который шёл параллельно железной дороге.

– Пожалуй, сойдёт за фейерверк, – весело резюмировала колдунья.

Потом распахнула дверь купе и полетела по коридору в сторону выхода.

Ещё несколько секунд было тихо, если не считать поднимавшегося в вагоне ропота.

Вдруг световые кристаллы высветили в квадрате окна лицо главного министра Дертоля.

– Где она?

И в то же мгновенье за его плечом возник силуэт.

– Слева! – крикнула Элья.

Старый маг, полуобернувшись, вскинул руку – и воздух замерцал, спрессовываясь заклинанием в непреодолимый барьер для очередного Макориного огня.

Ещё миг – и Дертоль тоже поднялся над землёй и, кажется, над поездом тоже.

Уперевшись коленом о свободную от посуды часть столика, Элья высунулась из окна. Деревья пылали, как огромные факелы. Вспышки заклинаний то тут, то там разрывали полумрак. Самих магов ей видно не было. Что-то просвистело почти над самой головой Эльи, и девушка, невольно дёрнувшись, стукнулась затылком о верхнюю раму.

В это время где-то над поездом разнёсся заливистый смех Макоры.

– Вот увидишь, Дертоль, всё теперь будет по-другому, всё теперь будет по-моему! Тебе против меня не выстоять!.. Опять это дурацкое зеркало. Думаешь, я не отниму его у тебя?..

Снова свист. Поезд заходил ходуном, за стеной испуганно вскрикнула женщина.

Не только Элья, но и другие пассажиры высовывались из окон. Они озирались, пытаясь понять, что случилось, и почему поезд остановился раньше, чем перестали стучать колёса – будто врезался в невидимый барьер. Было слышно, как несчастный Шалес кричит в коридоре: «Прошу всех оставаться в своих купе! Для вашей же безопасности!». Понимает ли он, что происходит? Знает ли, что за маги устроили такое в стране, где магией могут пользоваться только избранные?..

Сильный поток воздуха. Кто-то закричал, несколько голов тут же снова спрятались. Элья же только зажмурилась на мгновенье, хотя прекрасно понимала – может, даже больше прочих – что высовываться опасно. Но как можно быть в стороне, когда такое творится?!

Ветер всё усиливался, перекидывая огонь с уже горящих деревьев на соседние, пуская по земле позёмку пыли и сухих листьев. Любителей свежего воздуха уже почти не осталось. Элья слышала, как пассажиры в соседнем купе резко захлопнули окно, хотя едва различила этот звук в рёве огня и грохоте магического боя.

Вдруг она заметила движение вдоль поезда. Кто-то ехал со стороны Тангроля на лошади, причём не галопом, а ленивой тяжёлой рысью. Что за странное место и время для конных прогулок?!

Но вот всадник приблизился так, что его фигура оказалась в свете горящих деревьев. Элья ахнула – она узнала выхваченное оранжеватым отблеском лицо и чёрную косу, трепетавшую на ветру: это была Залитта! Более того, в следующее мгновение Элья поняла, что гнедая лошадь везёт двух седоков. Человек с жутким пятнистым лицом, сидевший за девушкой, делал рукой какие-то странные резкие движения.