Текст книги "Не родись красивой. Манекенщица"
Автор книги: Мария Королева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
Глава 6
Нина Орлова не любила телефон. Нет, не любила – это слабо сказано. Она его ненавидела. Телефон был ее врагом. Иногда он надолго замолкал, но Нина знала, что телефон предательски затаился, ожидая самой неподходящей минуты, чтобы нарушить ее спокойствие дребезжащим звонком. Чаще всего на проводе была Александрина Шустряк.
– Ниночка, у меня хорошая новость, – весело сообщала она, – ты понравилась одному влиятельному, богатому человеку. Сегодня у тебя с ним встреча. Запиши, пожалуйста, адрес, он пригласил тебя в шикарный ресторан.
И Нина послушно запоминала адрес, потом она доставала из шкафа свое лучшее вечернее платье, подкрашивала ресницы и губы и ехала на встречу – красивая, улыбающаяся. Надо сказать, не все «влиятельные и богатые» были такими приятными, как Иван Калмык. Был среди них и пожилой сладострастник по фамилии Лошадь, который красноречиво ощупывал Нинины колени, сидя напротив нее за столиком дорогого ресторана. Был и предприниматель Горяев, от которого пахло так, словно он не мылся и не чистил зубы как минимум лет пятьдесят. Нина не удивлялась, почему Горяев предпочитал общество эскорт-девушек – любую другую просто стошнило бы, подойди он к ней ближе чем на пять метров. Был и импозантный, седовласый бизнесмен Каримов, владелец четырех антикварных лавок. Нина симпатизировала Каримову больше других. До тех пор пока он не попытался изнасиловать ее прямо в лифте, где к тому же находилось еще несколько незнакомых людей.
Поэтому когда в ее квартире раздался телефонный звонок, Нина раздраженно вздохнула и нехотя поплелась к аппарату. Может быть, вообще не брать трубку? Могла же она отойти куда-нибудь или просто приболеть? Хотя нет, это не выход. Ей надо зарабатывать деньги. И чем быстрее она их сделает, тем скорее закончится весь этот эскорт-кошмар.
– Алло!
– Ниночка? – Незнакомый мужской голос, приятный и низкий. На секунду ей показалось, что это мог быть Иван Калмык. А кто еще? Нина никому, кроме него, своего телефона не оставляла.
– Да! – немного оживилась она.
– Ниночка, как хорошо, что я тебя застал! – облегченно вздохнул ее собеседник. – Ты не представляешь, как долго я тебя искал! В агентстве отказались дать мне твой телефон, я поднял на уши всех своих знакомых, все свои связи, я…
– Кто это? – перебила она. Теперь Нина была уверена, что говорит не с Иваном. Иван спокойный и рассудительный, он говорит медленно и немного растягивает слова. А этот так торопится, словно боится, что она бросит трубку. Не речь, а истерика…
– Как, ты меня не узнала?! – ужаснулись на том конце провода.
– Мы знакомы?
– Да это же Вася! Вася Сохатый! Неужели ты не помнишь? Ты демонстрировала мое лучшее платье. Нина, ты же моя Муза!
Она вспомнила. Сумасшедший дизайнер, похожий на Пабло Пикассо. Платье из консервных банок, больно царапающее кожу. Бесконечное чувство унижения.
Ее голос похолодел.
– Зачем вы мне звоните?
– Затем, что нас ждут великие дела! – без тени юмора объявил он. – Я сейчас рисую эскизы, я создаю новую коллекцию. И это будет гениальная коллекция, специально для тебя!
– Извините, я сейчас очень занята.
– Ты меня не поняла! Я собираюсь сделать тебя звездой! Я гениальный модельер, собираюсь прославиться сам и тебя сделаю знаменитой! Вот увидишь.
«Сумасшедший», – подумала Нина, а вслух сказала:
– Я попросила бы вас больше сюда не звонить.
И повесила трубку.
Конечно, Нина Орлова занималась не только эскортом, была у нее и другая работа. Например, она участвовала в ежегодном шоу боди-арта. Сначала, когда Александрина предложила ей эту работу, Нина ужаснулась.
– Ходить абсолютно голой? И чтоб у меня на теле было что-то нарисовано?! Ну уж нет, на это я не пойду!
Александрина Павловна усмехнулась, молча открыла ящик стола и протянула Нине какие-то фотографии и журнальные вырезки. Нина бегло проглядела снимки. На всех фигурировали длинноногие красавицы в оригинальных обтягивающих костюмах. Одна из девушек была затянута в коричневое латексное платье, плотно обнимающее ее тело с головы до пят. Другая красовалась в ярко-зеленом комбинезоне с кокетливыми золотыми пуговицами. На третьей был надет только купальник – шортики в стиле тридцатых годов и довольно закрытый спортивный лиф.
– При чем здесь эти фотографии? – удивилась Нина. – Это же просто какой-то показ мод.
– При том, что все девушки голые, – насмешливо возразила Аля, – приглядись повнимательнее. На них надеты только трусики-бикини. Вот это и есть шоу боди-арта. На тебе будет надето нарисованное платье. И потом, за шоу платят пятьдесят баксов. Мне кажется, тебе пора наконец сделать портфолио. А то никогда не попадешь на страницы журналов!
Так Нина и стала одной из боди-арт-девочек.
Шоу должно было проходить в художественной галерее с концептуальным названием «Дзен». Принадлежала галерея модной молодой художнице и известной светской даме Юлии Дзен. (Впрочем, подчиненные за глаза называли ее Юлией Дзинь и при этом выразительно крутили пальцем у виска.)
Внешне Юлия напоминала профессиональную баскетболистку – высоченная (даже манекенщицы смотрелись рядом с ней почти Дюймовочками), с бледным лошадиным лицом, широкими неаристократическими ладонями и сорок третьим размером ноги. Ходили сплетни, что когда-то она и сама мечтала сделать карьеру на подиуме и даже ездила в Париж – на просмотр в филиал самого крупного модельного агентства в мире «Элит». Разумеется, ничего из этой затеи не вышло. Модельеры и менеджеры агентств лишь деликатно посмеивались над высокой нескладной девушкой с тонкими бледными губами, тяжелым квадратным подбородком и рыжими жиденькими волосами, которые Юлия обычно укладывала в замысловатую халу на затылке. Поэтому манекенщиц, особенно преуспевающих, Юля ненавидела от всей души.
– Так, давайте-ка выберем кого-нибудь с нормальным размером бюста, хотя бы вторым, – насмешливо говорила она, – хотя среди вас, вешалок, такая вряд ли найдется. Вы только издалека красавицы, а вблизи настоящие монстры. Не грудь, а какие-то подростковые прыщи… Манекенщица – это профессия для клинической идиотки, – улыбаясь, говорила она смущенным девушкам, – всем известно, что вы необразованные дуры. Смазливые, конечно, но это проходит. Лет через пять все вы окажетесь на улице, нищие и голодные. Или устроитесь работать в бордель, если сильно повезет.
Некоторые манекенщицы испуганно внимали ее словам, другие относились к грубиянке с разумной долей снисхождения. Нина никогда раньше не сталкивалась с Юлией Дзен, поэтому ее просто ошеломила эта фамильярная наглость. Она пришла в галерею почти за пять часов до начала показа и все это время старалась не попадаться завистнице на глаза.
Как это обычно бывает, организаторы шоу переоценили собственные возможности. До показа оставалось чуть больше двух часов, а половина манекенщиц (в том числе и Нина) еще и не садилась на грим. А ведь боди-арт – это не простенький макияж, это почти произведение искусства. Высококлассные мастера работают над телом модели по пять-шесть часов. Нина подошла к одному художнику, затем к другому. Но все они не слишком вежливо сослались на занятость и посоветовали Нине соблюдать очередь.
Послонявшись по просторной пыльной гримерке, Нина уселась на единственный незанятый табурет.
Справа от нее сидела полуголая негритянка. Она меланхолично перелистывала какой-то иностранный журнал, а суетливый бородатый художник в это время рисовал на ее спине огромную ящерицу. Слева, перед зеркалом в полный рост, стояла невысокая складная девушка. Она была уже «готова» к показу – на ее безупречном теле красовалось нарисованное шикарное платье золотистого цвета с оборочками цвета горького шоколада. Подойдя поближе, Нина увидела, что оборки настоящие, кружевные – они были приклеены к обнаженному телу девушки.
– А почему ты не сядешь? – приветливо спросила Нина. – До показа-то еще почти три часа, устанешь.
– Так нельзя мне, – развела руками девчонка, – вдруг рисунок смажу.
Нина с любопытством наблюдала за работой художников. Ей уже успели рассказать, что боди-арт в последнее время пользуется фантастическим успехом у богатых дам. Сшитым на заказ костюмом (будь он хоть из чистого золота) уже давно никого не удивишь. Боди-арт совсем другое дело. Согласитесь, даже на кулуарном светском мероприятии, где собирается экстравагантный бомонд, не так уж часто можно встретить модницу в нарисованной блузочке. Говорят, недавно одна голливудская дива заявилась в дорогое казино в нарисованном комбинезоне леопардовой окраски. Сначала никто не заметил в ее туалете ничего необычного, зато когда пригляделись… в общем, даже об игре забыли. Охранникам казино пришлось прямо-таки отгонять кинодиву от игральных столов.
– Эй, а ты что здесь расселась, курица безмозглая?!
Нина обернулась на этот грубый окрик и увидела Юлию Дзен.
– Я? Я очереди своей жду, – еле слышно пробормотала девушка: надо сказать, она всегда терялась, когда на нее повышали голос. Нина совершенно не умела грамотно хамить, изящно ставить на место или светски игнорировать неприятного ей человека.
– Очереди ждешь?! – взвизгнула Юлия, и Нина невольно втянула голову в плечи. – У нас половина художников простаивает, а она очереди ждет! Что за дуры работают у Альки в агентстве, откуда она их только берет! – Галеристка грубо толкнула Нину. – Вась, вот разрисуй эту корову попроще! Времени нет, и так уже все шоу из-за этих безмозглых идиоток срывается!
Художник – высокий, рыжий и меланхоличный – сочувственно потрепал девушку по плечу:
– Не переживай, Юлька всех тут обкладывает, нс только тебя.
– Я знаю, – вздохнула Нина, укладываясь на специальную кушетку, застеленную полиэтиленовой пленкой, – а что ты на мне нарисуешь? Я смотрела каталог, и мне хотелось бы платье. Там было такое, зеленое, с большими бабочками. – Нина расстегнула бюстгальтер.
Художник недоверчиво посмотрел на нее и вдруг расхохотался:
– Ты что, издеваешься или и вправду не сечешь? – Он обмакнул ладони в густую бежевую краску и, прищурившись, оценивающе посмотрел на Нинину грудь. Причем это был не липкий и пристальный взгляд прожженного ценителя женских прелестей, а холодное любопытство настоящего художника.
– А что я должна сечь?
– А то, что платье с бабочками я рисовал бы часов пять, а то и все шесть. Это же настоящий шедевр. Я нарисую на тебе что-нибудь простенькое, купальничек симпатичный, например. – Он бегло провел вымазанной в краске ладонью по ее обнаженной спине, и Нина невольно передернулась – его ладонь оказалась такой холодной и жесткой.
Она закрыла глаза и постаралась расслабиться. «Надо относиться к этому как к массажу или какой-нибудь косметической процедуре, – уговаривала она себя, – в конце концов, богатые женщины платят за боди-арт сотни долларов, а у меня есть возможность носить нарисованный костюм совершенно бесплатно!» Нина настроилась на тяжелую работу – многочасовая вынужденная неподвижность так утомительна для энергичной молоденькой девушки! Но не прошло и получаса, как художник торжественно объявил:
– Готово! Марш на подиум, там идет последняя репетиция.
Однако какое противоречие! Только что он доказывал ей, что боди-арт не терпит торопливых, а сам разрисовал ее за какие-то четверть часа! Нина открыла глаза и недоверчиво уставилась в зеркало. То, что она увидела в глубине безжалостной зеркальной поверхности, заставило ее испуганно отшатнуться. С первого взгляда Нина не поняла, что именно в ней изменилось. Голой она ложилась на стол художника – голой же со стола и поднялась. И только приглядевшись, Нина заметила, что на ее теле все же были нарисованы две нечеткие полоски телесного цвета.
– Это… это ты называешь купальником?!
– А что тебе не нравится? По-моему, очень сексуально получилось, тебе идет.
– Но я как будто голая, – возмутилась она.
– Почему – как будто? Ты и есть голая, – художник усмехнулся, – милая, это же боди-арт.
– Но на других девушках такие рисунки, что и не поймешь, одеты они или нет. А я выгляжу как… как…
– Как девушка с разворота журнала для мужчин, – услужливо подсказал он, – все правильно. Мы так придумали. Сначала на подиум будут выходить девушки в «закрытых» платьях, потом – в более легкомысленных. А ты появишься последней. Зрители будут в шоке, они ведь подумают, что ты и правда голая. Смотри, я даже сосочки тебе подрисовал – в виде розочек. А потом они приглядятся и поймут, что ты тоже разрисованная. И между прочим, это очень престижно, выходить на подиум в самом конце.
– Но почему эта престижная роль досталась именно мне?
– Потому что у тебя есть бюст, дурочка, – ухмыльнулся он, – в отличие от остальных. Ладно, хватит спорить, топай на репетицию. А то Юлька тебе задаст.
«А ведь я могла отказаться. Уйти, хлопнув дверью, смыть дурацкую раскраску, – думала впоследствии Нина, вспоминая о шоу, – но я спасовала. Мило улыбнулась и вышла на подиум. У меня не хватило смелости».
У нее не хватило смелости. Она послушно вышла на «язык» – и, когда Нина появилась на залитом безжалостным ярким светом подиуме, зрители ахнули и замолкли. Вряд ли кто-то из них понял, как она стесняется, как ей неловко идти вперед, гордо расправив плечи, стараясь не замечать прилипающих к ее телу взглядов – восхищенных, возмущенных, снисходительных, завистливых… Когда она дошла до края подиума и замерла, скрестив руки на груди, вокруг нее забегали фотографы, засияли вспышки. Нина голливудски улыбалась и мужественно позировала многочисленным камерам. «Я мечтала почти об этом! – уговаривала себя Нина. – Почти! Если бы я была одета в шикарное платье, пусть даже нарисованное, эти фоторепортеры видели бы во мне красивую женщину, актрису, человека, наконец, а не просто некое соотношение пропорций, я была бы почти счастлива».
Шоу боди-арта длилось несколько часов. Нину вызывали на подиум два или три раза, некоторые репортеры пожелали сфотографировать ее и в гримерке. В галерее было душно, но холодно, по просторному помещению гуляли сквозняки, а на ней не было ничего, кроме толстого слоя краски, полупрозрачных миниатюрных трусиков и туфель. Уже одеваясь и смывая грим, она поняла, что, скорее всего, простудилась – горло было горячим и сухим, а глаза лихорадочно блестели.
На следующий день Нина проснулась в одиннадцать утра в отвратительном состоянии. Ее голову словно сжимали в невидимых стальных объятиях, а во рту было сухо, словно в сердце африканской пустыни. Предутренний сон был тяжелым и липким, и тем не менее покидать скрипучую кровать почему-то совсем не хотелось. Нина проспала бы и до полудня – если бы Таня резко не тряхнула ее за плечи:
– Вставай! Вставай, дурында!
И Нине пришлось разлепить глаза.
– Что случилось?
– «Случилось», – передразнила Татьяна, – да ничего особенного. Просто ты стала знаменитостью.
– Все шутишь, – вяло махнула рукой Нина, – разбудила для того, чтобы поиздеваться. А я, между прочим, простужена. Сегодня единственный выходной. Завтра работаю с самого утра.
– При чем здесь шутки. Ты действительно прославилась. Читай! – На Нинину кровать упала стопка измятых газет. Видимо, Таня проштудировала их миллион раз – странички выглядели так, словно их листали подписчики всего города. Зевнув, Нина поднесла первую попавшуюся газету к глазам и тут же вскочила с кровати.
– «…Особенно отличилась столичная манекенщица Нина Орлова, явившаяся на шоу боди-арт совершенно обнаженной. У Ниночки третий размер груди, и она очень любит позировать голой…» – вслух прочитала она и осеклась, с ужасом глядя на Таню. – Но это же неправда! Я ничего этого не говорила!!
– Да тут еще и не такое про тебя написано, – зашуршала листками Танька, – и фотографии есть. Как же ты вообще согласилась? За пятьдесят-то долларов, а? Вообще-то за обнаженку обычно платят втрое больше.
– Но это не обнаженка, это боди-арт, – возразила потрясенная Нина.
– Ты это читателям объясни. А вот смотри дальше: «Манекенщица Нина Орлова – любовница известного российского политика. Ко дню святого Валентина она решила преподнести любимому сюрприз – и теперь на всех светских мероприятиях появляется обнаженной…» Или вот: «Завершала показ частая гостья порнографических Интернет-сайтов Нина Орлова. Разумеется, Нина вновь вышла на подиум голой…»
– Бред какой-то! Интересно, я могу написать опровержение? Или подать на них в суд?
– Попробуй, – пожала плечами Танька, – но не советую. Журналистам только дай палец – они всю руку откусят… А денег на хорошего адвоката у тебя все равно нет. Только время зря потратишь. Да ты не переживай, – Таня погладила ее по руке, – ну помусолят эту сплетню два-три дня, а потом и забудут. Манекенщицы – это в основном однодневки. Их всегда забывают очень быстро.
…В конце февраля вновь позвонила мама.
– Ниночка, я так по тебе соскучилась, – пела трубка хрипловатым маминым голосом.
– Я по тебе тоже.
– Ты обязательно должна приехать! У нас такое событие, ты не представляешь.
Нина поморщилась. Еще несколько месяцев назад она с радостью упаковала бы чемодан и уехала домой – на пару месяцев, а может быть, и насовсем. Но уезжать из Москвы сейчас? Пережить такие унижения – и в итоге спасовать и все бросить?
– У меня много работы, – вздохнув, сказала она, – к сожалению, сейчас никак не получится. Вот, может быть, в апреле. Или мае.
– Очень жаль, – мамин голос погас, – но все равно я за тебя рада. Что ты чего-то добилась.
– Я и на свадьбу к тебе не приехала, ты уж извини… кстати, что у вас за событие, почему ты позвонила?
– Да так, – мама выдержала паузу, которой позавидовал бы любой абитуриент Щукинского училища, – вообще-то ничего страшного, что ты не приехала на свадьбу, потому что я развожусь.
– Как?! – Нина подпрыгнула на кровати. – Как – разводишься? Ведь еще и месяца со свадьбы не прошло?
– Месяц прошел, – кокетливо возразила мама, – один месяц и четыре дня. Понимаешь, я вдруг поняла, что мы совершенно не подходим друг другу.
– Неужели нельзя было понять это до брака?
– Ну, Нинель, ты же меня знаешь. Я вся такая легкомысленная, наивная, доверчивая, просто ужас… Ладно, милая, у меня кончаются деньги. Я тебе не из дома звоню, а с телеграфа, не хочу, чтобы мама и Павлик подслушали наш разговор. Они еще не знают, что мы разводимся. Чао-о! – И бросила трубку.
…А в первый день весны Нину снова заказал владелец сети ресторанов Иван Калмык. На этот раз он пригласил ее на открытие шикарной пятизвездочной гостиницы в центре Москвы. На Нине было розовое платье с одним голым плечом – прямо как у героинь сериала «Санта-Барбара». Когда она сняла в гардеробе пальто, Иван восхищенно воскликнул:
– Ну ты даешь! Ничего, что я рядом с тобой? Ты бы меня предупредила, я бы тоже как-нибудь принарядился. А то все подумают, что такая шикарная дама нашла себе где-то бедного старика.
Конечно, он лукавил. Продав одну его рубашку, можно было купить двадцать Нининых платьев. Еще бы и на туфли с сумочкой осталось. А когда они пришли в просторный холл, залитый мягким золотистым светом (такое освещение бывает только в элитных отелях да в дорогих салонах красоты), Нина вдруг поняла смысл его шутки. Дело в том, что вечернее платье предпочла только она; остальные дамы были одеты дорого, но скромно. Разумеется, все тотчас же уставились на Нину: мужчины – с любопытством, женщины – с откровенной неприязнью. В холле было и несколько Нининых коллег – эскорт-девушек из агентства «Феникс». С одной из них Нина вежливо поздоровалась, но девушка только пренебрежительно усмехнулась и отвернула красиво причесанную голову. «Я похожа на проститутку, и она не хочет демонстрировать всем, что она со мною знакома», – вдруг подумалось Нине.
Наверное, никогда раньше она не чувствовала себя так неловко. Что там шоу боди-арта! Нина втянула голову в плечи и опустила глаза – словно это могло спасти ее от назойливого любопытства светских львов.
– Ну что ты такая грустная? – Иван протянул ей бокал, наполненный прозрачным шампанским. – Неудачи на личном фронте?
– Нет, что ты, – она поднесла к губам бокал, неловко запрокинула голову, и пенистая жидкость вылилась на нежно-розовую атласную ткань. – Ну вот, теперь пятно будет!
– Какая же ты недотепа, – засмеялся Калмык. Он достал из нагрудного кармана пиджака безукоризненно белый накрахмаленный носовой платок и ловко размазал по ткани влажное пятно. – Знаешь, по-моему я сделал еще хуже.
– Ничего страшного, – Нина поняла, что еще пара минут – и она разрыдается, не обращая ни на кого внимания, – пойду в туалет, попробую замыть пятно.
Но он неожиданно удержал ее за плечо:
– Нин, я так понял, тебе здесь не очень-то нравится. Хочешь, свалим отсюда, поужинаем где-нибудь?
– Но… это будет удобно?
– Пойдем уж!.. Снегурка.
Он привез ее в закрытый загородный клуб. Конечно, и там она оказалась единственной девушкой в вечернем платье, но почему-то никто не обращал на это внимания. Видимо, здесь не принято было разглядывать посетителей. Они уселись за самый дальний столик, Иван заказал для своей спутницы легкий фруктовый салат со взбитыми сливками и кофейный коктейль.
– Извини, я, кажется, испортила тебе вечер, – вяло улыбнулась она.
– Это ты меня извини, – он с аппетитом поедал свой салат, – я должен был тебя предупредить, что не стоит одеваться так роскошно. Хотя… все к лучшему.
– Что ты имеешь в виду? – Нина наконец рискнула подцепить десертной вилочкой какой-то фрукт – это оказался кусочек манго, нежно растаявший на ее языке.
– Ну сама представь, – рассмеялся Иван, – сидели бы мы сейчас с тобой на скучнейшей презентации, слушали бы чьи-то невнятные речи, ели фуршетные креветки. А здесь и салат потрясающий, и камин есть, и платье тебе на самом деле очень идет.
– Спасибо, – Нина порозовела и расслабилась, – вообще, я не понимаю, зачем ты меня во второй раз… приглашаешь, – смягчила она акценты, – я думала что эскорт-девочек зовут для каких-то публичных мероприятий, а мы…
– Странно, что ты сама не понимаешь, – перебил ее Иван, – просто ты мне нравишься, Нина! – И он отсалютовал ей безалкогольным молочным коктейлем.
В начале марта произошли кое-какие события.
Нину Орлову отобрали для съемок в малоизвестном подростковом журнале. Нина очень гордилась – ведь это был первый ее удачный кастинг. Она не могла поверить – в конкурсе участвовало почти полсотни девушек, а выбрали именно ее! Ее одну! Она готовилась к съемке, как Наташа Ростова к первому балу. За несколько дней сходила в косметический салон на чистку лица, всю неделю отлично высыпалась, заставляла себя есть побольше фруктов, даже загорала в солярии.
Съемка проходила в одном из окраинных домов культуры. Нину встретили как звезду-оскароносицу: фотограф галантно поцеловал ее руку, стилист помог Нине снять пальто, а ассистентка фотографа с улыбкой принесла для нее кофе из буфета.
– Спасибо, но я не пью кофе, – решила покапризничать Нина, – знаете ли, от этого портится цвет лица!
Кофе тут же заменили на зеленый чай, Нина пила его маленькими глоточками, а вокруг нее суетились люди. Визажист сделал ей макияж в модном «натуральном» стиле – посторонний человек, скорее всего, и не понял бы, накрашена она или нет, а просто восхитился бархатисто-персиковым цветом ее лица, естественным смугловато-розовым румянцем и длиной антрацитовых ресниц. Ей подобрали одежду – свободную футболку с какими-то яркими картинками на груди и черные джинсы, художественно обрезанные ниже колена. Постановщик объяснил Нине, что от нее требуется:
– Понимаешь, мы снимаем для молодежного журнала и пропагандируем экстремальные виды спорта. Ты будешь позировать на роликах, на горных лыжах и с парашютом за спиной. А потом мы на компьютере подберем фон – горы, небо, облака…
– Понимаю, что тут не понять, – важно кивнула она, – ничего, я довольно спортивная девушка. В ранней юности даже занималась художественной гимнастикой.
Однако Нина свои спортивные способности явно переоценила. На этой съемке не требовалось демонстрировать чудеса пластики. Но зато нужно было другое, о чем Нина имела весьма смутное представление.
– Делай вид, что ты стоишь в рампе! – говорил ей постановщик.
И Нина, ни разу в жизни не катавшаяся на роликах, недоуменно спрашивала:
– А что такое рампа? Кажется, что-то театральное?
– Дурочка, рампа – это же искусственная горка для роллеров. Давай, побольше артистизма!
Кто сказал, что профессия модели – это бесконечный праздник, праздник молодости, красоты и легких денег? Наверное, никогда раньше Нина Орлова не уставала так, как устала на этой съемке, где ей пришлось изображать экстремальную девушку.
Она каталась по студии на роликах, скейтборде, самокате и велосипеде, она носила за спиной довольно увесистый яркий парашютный ранец.
На следующий день все ее мышцы болели так, словно она несколько часов подряд занималась тяжелой атлетикой. Зато у Нины появилась первая вырезка из журнала, первая работа, пригодная для портфолио!
В начале марта квартирка на Щелковском шоссе опустела. Танька укатила на Кипр вместе со своим садомазохистом. Она долго собирала вещи, кокетливо сокрушалась, что ее многочисленные платья никак не хотят помещаться в чемодан, мерила перед зеркалом новенькие купальники и выглядела при этом почти счастливой.
А Гульнара переехала – теперь она могла позволить себе снимать и отдельную квартиру. С Гулей они простились тепло, даже купили бутылку красного полусладкого, чтобы отметить переселение. А Таня, расчувствовавшись, подарила теперь уже бывшей соседке шикарное вечернее платье из тонкого коричневого шелка. Гуля расцеловала девчонок, пообещала звонить, пригласить всех в гости. Но так почему-то ни разу и не позвонила. И даже, встречаясь с Ниной в офисе агентства, сухо здоровалась и быстро отходила. Нина поняла, что бывшая соседка хочет поскорее забыть о своей прошлой жизни. Той жизни, когда она не всегда могла себе позволить даже новые колготки, той жизни, в которой приходилось униженно улыбаться богатым мужчинам, надеясь на хорошие чаевые. Той жизни, в которой осталась Нина Орлова.
Если честно, Нину совсем не расстраивало внезапное одиночество, даже наоборот. Наконец-то она навела в квартире порядок. И Гуля, и Татьяна были неисправимыми неряхами. Почти никогда не мыли за собой чашки («А что, там был всего лишь кофе, почему ее надо мыть?!») и искренне удивлялись, когда Нина бралась за пылесос. Иногда, возвращаясь домой, Нина находила на кухонном столе чью-нибудь расческу или грязные колготы. На все ее упреки соседки лишь отмахивались:
– Будь проще!
Жаль только, что одиночество это было недолгим. Через две недели вернулась с Кипра загорелая и постройневшая Танька. Сейчас она выглядела почти красавицей. Ее волосы выгорели, а глаза на фоне шоколадного загара смотрелись ярко-синими. Она подарила Нине сувенирный серебряный браслет и взахлеб рассказывала о своем ухажере.
– Нина, он изменился! – Танины глаза сияли, она словно помолодела на пять лет. – Он меня больше не бьет. Ну почти. По крайней мере, несильно. Синяков практически не остается. И еще он сказал, что я выгляжу замечательно. Что теперь, после отдыха, меня точно снимут на обложку «Красоты»! Представляешь, Нина!
А в середине марта, ближе к вечеру, кто-то позвонил в дверь. И Нина, и Таня были дома, пили на кухне яблочный чай и меланхолично рассматривали модные журналы, вяло обсуждая достоинства той или иной манекенщицы.
– Я открою. – Нина неохотно встала. Кто бы это мог быть? Они никогда не принимали гостей. Может быть, Гульнара?
Но на пороге стояла совершенно незнакомая девушка – прехорошенькая блондиночка в коричневом старомодном пальто. В руках у нее был старенький кожаный чемодан – такие носили командированные интеллигенты начала семидесятых. Девушка растерянно улыбалась, видимо не решаясь войти без приглашения.
– Вы к кому? – строго спросила Таня.
– Я… Меня Валей зовут, – смутилась девчонка, – меня Олег Верещагин привез. Сказал, что я теперь здесь жить буду.
– Королева красоты? – заинтересовалась Нина. Чем-то эта девочка напомнила ей ее саму почти год назад. Может быть, вот этой робкой полуулыбкой. Или по-овечьему смиренным выражением лица.
– Нет, – окончательно растерялась Валечка (почему-то эту девочку хотелось называть не Валей, а именно Валечкой. Не тянула она на Валю, никак не тянула), – я из Орла., У нас по городу объявления развешивали о том, что приглашаются манекенщицы. Я пришла, меня приняли. Так можно войти?
– Проходи уж, – Нина посторонилась, пропуская новую квартирантку.
Валя поставила чемодан на пол и расстегнула пальто. На ней был выцветший ситцевый халатик, как у старушки-уборщицы, бедной, но аккуратной. И хлопчатобумажные колготы. Господи, неужели их до сих пор кто-нибудь носит?! Тоненькая серебряная цепочка с кулоном-крестиком и дешевенькие пластмассовые клипсы отчаянно зеленого цвета. Почему-то эти клипсы тронули Нину чуть не до слез.
– Сколько тебе лет?
– Четырнадцать, я как раз девятилетку в этом году должна была закончить. Конечно, я хотела дальше учиться, но Олег меня отговорил, сказал, что я вполне могу стать топ-моделью. А топ-моделям необязательно быть образованными.
– Зато им обязательно широко улыбаться, а так же иметь тонкую талию и крепкую попку, – язвительно усмехнулась Таня.
– А попка-то тут при чем? – засомневалась Валечка. Она не понимала, то ли новые соседки шутят, то ли всерьез говорят.
– Скоро узнаешь, – пообещала Татьяна, а Нина уничтожающе на нее посмотрела.
Через несколько минут они уже все вместе пили на кухне чай. Валя с аппетитом ела предложенный девушками кекс. Кекс был польским и имел отвратительный картонный привкус, его купили на прошлой неделе, да так и не распечатали. А Валя словно этого не замечала – она отправляла в рот огромные куски несвежего теста и даже блаженно жмурилась, словно это был не дешевый магазинный кекс, а шоколадный трюфель от лучшего парижского повара.
– С утра ничего не ела, – с набитым ртом объяснила она. От горячего чая ее щеки слегка порозовели, – денег у меня лишних нет, а у Олега попросить постеснялась. Он-то на вокзале перекусил, а я только чаю выпила. – Валя вздохнула и тоскливо добавила: – Без сахара и без лимона.
– Как же ты ехала в Москву без денег? – прищурилась Таня. – Как же тебя родители отпустили?
– А что родители? – удивилась Валентина, – папы у нас нет, а мама получает пятьсот рублей в месяц. Она, наоборот, обрадовалась, когда мне предложили работу в Москве.
– А тебе что, предложили работу? – Нине было искренне жалко дурочку.
– Еще бы! – оживилась Валя. – Завтра у меня кастинг. Олег сказал, что я подойду для рекламы зубной пасты.
– Ладно, – Таня поднялась и сладко потянулась, – мне пора, я в салон красоты записана, – и, понизив голос, добавила: – На интимную эпиляцию. Для работы пригодится.
