Текст книги "Не родись красивой. Манекенщица"

Автор книги: Мария Королева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Глава 3

Москва пахнет низкими рваными тучами и сырым ветром в лицо. Непросыхающими стенами типовых многоэтажек и влажным деревом мерзлых бульварных лавочек. Палаточными хот-догами. Общественными туалетами.

Потной духотой переполненной подземки.

И вялым дыханием индифферентной утренней толпы.

Нина Орлова шла вниз по Тверской улице, стараясь не смотреть в сонные, серые лица встречных прохожих, и думала о том, что она, в сущности, не очень-то и любит Москву. Милый, маленький Егорьевск, знакомый вдоль и поперек, ей нравился куда больше. Но Егорьевск не оставляет шансов, в Егорьевске ее ждало бы унылое будущее, серая, ничем не примечательная жизнь.

Нина Орлова шла в один из самых дорогих и престижных клубов Москвы «Националь», где ей назначила встречу Александрина Павловна, президент модельного агентства «Феникс».

Она поймала взглядом собственное отражение в золотистой витрине ювелирного магазина. Высокая, тонкая, темноволосая. Многие прохожие оборачиваются ей вслед. Женщины – с плохо скрытой завистью, мужчины – с явным интересом. Никто из них и не подозревает, что эта красивая, стройная девушка, одетая не по-зимнему легко, идет пешком не потому, что она любит гулять по стылой Москве, а чтобы сэкономить на транспорте.

Сегодня на Нине было симпатичное полупальто из светлой шерсти. Пальто ей одолжила Гульнара – у самой Нины не хватило бы денег на такую обновку. А вот Гуле недавно повезло – ее неожиданно выбрали для съемок немецкого каталога зимней одежды. Заплатили немцы невероятную по московским меркам сумму – пятьсот долларов. Конечно, недальновидная Гульнара не удержалась и истратила все на дорогую одежду и косметику. Нет бы отложить немного и тратить потом потихонечку! Профессия манекенщицы так противоречива – сегодня Гуля с энтузиазмом опустошает лучшие магазины, а завтра ей не хватит мелочи на пакет молока.

Впрочем, на ее месте Нина поступила бы точно так же. Когда ты молода и хороша собой, никакой голод не страшен, а вот отсутствие приличной туши для ресниц – настоящая катастрофа!

А Нине Орловой фортуна явно не симпатизировала. Хотя никто не смог бы обвинить ее в лености. Почти каждый день Нина приезжала в особнячок агентства «Феникс», исправно посещала все предлагаемые ей кастинги. Но привередливые клиенты почему-то неизменно останавливали выбор на других девушках.

Нина и сама не заметила, как дошла до угла Тверской и Моховой, где находился клуб «Националь». Она толкнула тяжелую нарядную дверь – и тотчас же на нее обрушилось оглушительное тепло. Не успела Нина сделать нескольких шагов, как к ней бросилась администраторша, похожая на финалистку конкурса «Мисс Америка».

– Девушка, вообще-то это частный клуб! – Она окинула презрительным взглядом дешевые Нинины ботинки в белесых соляных разводах.

– Я… у меня назначена встреча, – растерялась Нина.

– Вот как? И с кем же? – Администраторша изумленно приподняла безупречно выщипанную бровь.

– С Александриной Павловной Шустряк.

– О, извините, пожалуйста, меня о вас предупреждали, – улыбка Мисс Америки стала сладкой, как патока, – еще раз извините, но у нас такие строгие порядки. Дайте, пожалуйста, ваше пальто!

Александрина ждала ее за столиком у окна, перед ней стояло фарфоровое блюдечко, на котором возвышался шедевр какого-то венского дорогого кондитера – шоколадный чиз-кейк с малиновыми взбитыми сливками.

– Милая Нина, ты точна, как часы на Биг-Бене. Что тебе заказать? Само собой, плачу я.

– Ну… – Нина присела на краешек тяжелого стула с чугунной спинкой, – я бы, наверное, тоже съела такое пирожное…

– Принесите девушке стакан минеральной воды и зеленый салат без масла, – скомандовала Александрина подошедшей официантке. – Детка, я пошутила, когда спросила, что ты будешь заказывать. Профессиональная модель обязана сидеть на строжайшей диете, а тебе, кстати, не помешало бы сбросить пару килограммчиков.

Нина опустила голову и уткнулась взглядом в свои худые колени, обтянутые дешевыми колготками. В последнее время она питалась почти одной гречневой, кашей – на другое денег не хватало.

– У меня сорок четвертый размер! – на всякий случай сообщила она.

– А надо сорок второй. – Александрина отправила в свой густо накрашенный рот очередную порцию шоколада со взбитыми сливками. – Как же хорошо, что я больше не работаю. А когда работала, вообще почти ничего не ела. Знаешь, какой звездой я была в семидесятые?

– В семидесятые? – недоверчиво прищурилась Нина. – По моему, в семидесятые у нас вообще не было модельного бизнеса. И сколько же вам лет?

– Как ты бестактна. Впрочем, я не скрываю свой возраст, мне почти сорок. Кстати, нам пора перейти на «ты». Можешь называть меня просто Алей. Все девочки так меня называют. А про свою карьеру я тебе как-нибудь расскажу!

Нина удивленно уставилась на красивое лицо президентши. Гладкий лоб, смугловато-персиковый румянец и полное отсутствие мимических морщин. Неужели за все свои «почти сорок» она ни разу не расплакалась, не расхохоталась? Такого не может быть. Скорее всего, эта спокойно-кукольная красота всего лишь результат стараний какого-нибудь модного пластического хирурга.

Александрина словно прочитала ее мысли.

– Да, я сделала подтяжку, – улыбнулась она, – ну и что? Для меня это важно. Я и тебя со своим доктором познакомлю, он волшебник.

– Меня-то зачем? – бестактно удивилась Нина.

– А у тебя щеки слишком круглые, – добродушно объяснила Аля, – и дело тут, должно быть, не в лишних калориях. Просто такой тип лица. Немодный типаж. Поэтому тебя никуда и не берут.

– И что же мне теперь… эту… липоксацию делать, что ли? – перепугалась Нина.

– Ну зачем так радикально? Просто можно удалить четыре крайних зуба с каждой стороны. Получится эффект впалых щек, как у Марлен Дитрих. Все так сейчас делают.

– Добровольно лишиться восьми зубов?! – ужаснулась она. – Нет уж, я на такое не пойду.

– Еще как пойдешь, – грустно улыбнулась Александрина Павловна. – А куда же ты денешься? С работой-то у тебя негусто!

Что верно, то верно. В Нинином кошельке остались последние крохи, да и те были ей одолжены сердобольной Гулей. Нину, конечно, продолжали приглашать на многочисленные кастинги, но для съемок почему-то всегда выбирали других. На ее долю оставалась только вежливая улыбка да ничего не значащие слова утешения:

– Всего доброго, надеемся, что в следующий раз вам повезет больше.

К тому же у Нины до сих пор не было портфолио. На кастинги она приходила с любительскими фотографиями, упакованными в дешевенький картонный альбомчик. А гордые обладательницы неподъемных кожаных папок с профессиональными снимками смотрели на Нину с. явным чувством собственного превосходства и едва уловимым презрением.

– Между прочим, Иван Калмык все еще интересуется твоей персоной, – вдруг сказала Аля.

– Кто?

– Иван Калмык, – спокойно повторила президентша, – предприниматель, владелец небольшой сети бистро. Я тебе о нем как-то говорила.

– А, эскорт, – уныло усмехнулась Нина.

– Он заплатит двести долларов. Двести долларов за то, что ты поужинаешь с ним в ресторане.

– Нет! – словно для большей наглядности, Нина решительно отодвинула от себя стакан с недопитой минералкой. – Нет, я к этому не готова.

– О’кей! Не буду тебя уговаривать. Но, по-моему, ты совершаешь ошибку, и все-таки ты странная девушка. Портфолио у тебя нет, деньги зарабатывать ты не хочешь. Должно быть, скоро я решу, что нашему агентству невыгодно снимать квартиру для такой модели, как ты.

Нина прикрыла глаза. Скорее всего, так оно и будет. В один прекрасный день сама Аля или Олег Верещагин, какая разница, выставят ее вон. И тогда ей придется вернутся в Егорьевск, поступить в педагогический… Если еще Гуля или Таня одолжат денег на билет.

– Может быть, – мягкая, холеная ладонь Александрины накрыла Нинину неухоженную руку, – может быть, ты передумаешь? Кстати, тебе не помешало бы сделать маникюр… Ну а как ты относишься к перформансам?

– Что это?

– Акции, которые устраивает богема. Показы мод на дне высохшего бассейна или в развалинах полуразрушенного здания. Там не требуется умения правильно ходить. Ну как? Правда, платят всего пять долларов…

– Согласна, – бодро улыбнулась Нина Орлова. – Сейчас мне и пять долларов не помешают!

…Модельер с концептуальным псевдонимом Вася Сохатый считал себя гением. Об этом он сообщил собравшимся, на репетицию манекенщицам – вместо привычного приветствия. Вася так и сказал:

– Я, девочки, гений. Самый настоящий. А вам, значит, придется проводить мое высокое искусство в неблагодарные массы. Уверяю вас, когда-нибудь вы будете хвастаться своим внукам, что были знакомы с самим Василием Сохатым. – Он задумчиво помолчал. – Внуки, конечно, вам не поверят. Но вы-то знаете, что это чистая правда.

Девушки переглянулись. «Псих какой-то», – шепнула Нине соседка слева – ее рыжеватые волосы были заплетены в многочисленные африканские косички.

Василий Сохатый внешне напоминал сумасшедшего авангардиста Пабло Пикассо – такой же невысокий, абсолютно лысый, подвижный, с горящими темными глазами.

– Сейчас будем распределять костюмы, – засуетился он, – потом быстренько отрепетируем на подиуме, накрасимся – и вперед!

Подиумом он называл сомнительного вида шаткое сооружение, наскоро построенное из подгнивших досок и огромных грязноватых листов фанеры. Показ мод должен был проходить на одном из заброшенных московских заводов. Коллекция «гениального» Васи Сохатого называлась «Спиной к городу». Чего там только не было – юбка из старых, дурно пахнущих молочных пакетов, платье из спичечных коробков, мятые бумажные шляпы с широкими полями, длинные обтрепанные марлевые шарфы. Создавалось впечатление, что материалы для своих творений Вася находил на самых грязных городских помойках.

– Так, для платья из полиэтиленовых пакетов нужна девушка с формами, оно же почти прозрачнoe, – бормотал Сохатый, прогуливаясь вдоль шеренги уныло посмеивающихся манекенщиц. – Пожалуй, ты сойдешь. Так, а у тебя личико невзрачное, получай шляпу с густой вуалью. Ну-ну, не обижайся, я же не со зла. Так, блондинке с длинными волосами подойдет плащ из мешковины. Будет стильно. – Внезапно Василий остановился напротив Нины Орловой и замолчал. – Ты… – выдохнул он после грамотно выдержанной паузы, – ты… просто красавица! Какое лицо! А кожа! А волосы! Неужели некрашеные? – Он схватил растерявшуюся Нину за руку. – Вы только посмотрите на нее! принцесса! богиня! Такая тонкая, бледная, богемная. Итак, ты будешь моей Музой. С большой буквы! Я давно искал такую девушку, как ты. Я сделаю тебя звездой. И тебе достанется главное платье этой коллекции. Мое лучшее платье!

Нина выступила вперед, сопровождаемая чьим-то завистливым шепотом.

– Красавица! – восторженно воскликнул Вася, оглядывая ее с головы до ног. – Спорю на пять долларов, что когда-нибудь она станет знаменитой!

Еще каких-то четверть часа назад Нина Орлова сияла восторженным недоверием, а сейчас ее настроение было чернее крымской ночи в июле.

Дело в том, что лучшее платье модельера Василия Сохатого было… из консервных банок – старых, ржавых, полусгнивших, с истлевшими этикетками «Завтрак туриста». К тому же Вася заставил ее надеть гениальный костюм прямо на голое тело – и Нина тотчас же порезала ногу о ржавый острый край. «Ну вот, не хватало мне еще заражения крови, и все из-за какого-то психопата!»

Между тем «гениальный» Вася не мог нарадоваться.

– Тебе фантастически идет, ты станешь королевой московского андеграунда! – восклицал он, бегая вокруг модели. – Кстати, эти банки семьдесят шестого года. Я нашел их в погребе у моей тетки. Консервы, конечно, испортились, а сами баночки-то как новенькие!

«Меня сейчас стошнит», – безнадежно подумала Нина, однако вслух вежливо сказала:

– Я и так королева. Королева Егорьевска, которая совершенно не котируется в Москве. Почему-то!

– Что-что? – переспросил Василий.

– А ничего, – грустно улыбнулась Нина, – вам просто послышалось.

С каким бы удовольствием она высказала ему все, что она думает о нем и его убогих костюмах! Но Нина понимала, что этого делать нельзя: все-таки здесь она может заработать пять долларов. Придется терпеть. Натянуто улыбаться. Молчать – и пять долларов в кармане. Ну что поделаешь, если она никому из модельеров, кроме Васи Сохатого, не приглянулась?

Старательно растянув губы в вежливой улыбке, Нина поплелась в гримерку, громыхая консервными банками.

– Ну что, красавица, рада? – вдруг обратилась к ней манекенщица в бумажной шляпе с длинной причудливой вуалью, – я смотрю, ты у нас возгордилась, королева помойки!

Нина вспомнила, что это та самая девушка, которой Вася сказал, что у нее невзрачное лицо, и прошла мимо. Надо же, и здесь, в самом низу, живет зависть.

Гример, неопрятного вида пожилая женщина с широкими мозолистыми руками, молча намазала лицо Нины какой-то липкой лимонно-желтой краской, потом обмакнула ладонь в банку с укладочным гелем и грубо взъерошила ей волосы.

Нина посмотрела на себя в зеркало и расстроилась еще больше. Теперь она походила на юродивую, скитающуюся по вокзалам и ночлежкам. В таком виде ей было стыдно разгуливать даже по гримерке, не говоря уже о подиуме.

– А туфли? – вдруг спохватилась «королева помойки». – Мне туфли-то дадут? А то я пришла сюда в страшных зимних ботинках, не в них же выступать.

– Туфли? – Василий посмотрел на нее жалобно, словно запуганный пациент на балагура-стоматолога. – Ты издеваешься надо мной, душа моя? Туфли отвлекут внимание зрителей от моих гениальных костюмов. На подиум вы будете выходить босиком! Только босиком!!!

– Да они просто издеваются над тобой, – зевнула Таня, – неужели ты сама этого не понимаешь?

Девушки сидели на захламленной кухне. Таня меланхолично красила ногти темно-бордовым лаком, а Нина пила остывший жидкий кофе и рассказывала соседке о своих злоключениях на показе Сохатого.

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Нина. – Кто издевается? Сохатый?

– Вася Сохатый – просто маньяк, – хихикнула Таня, – я тоже пробовала с ним работать, когда только сюда приехала… Нет, я имею в виду Альку. Неужели ты не понимаешь, что она специально отправила тебя на такую работу?

– Почему? Я ей не понравилась?

Таня расхохоталась.

– Блин, ноготь смазала, а все из-за тебя. Ну ты даешь! При чем тут – не понравилась? Это же бизнес! Просто на тебя запал какой-то крутой мужик, а Алька не может тебя заставить – это опасно. Надо, чтобы ты сама согласилась. И согласишься. Куда ты денешься. Или уедешь обратно. Потому что нормальной работы тебе все равно не дадут.

– Но другие же как-то пробиваются! – потрясенно возразила Нина. – Татьяна Патиц, Татьяна Завьялова, Людмила Пантюшенкова, Наташа Семанова! Они работают на лучших подиумах мира, неужели они тоже этим занимались?

– Возможно, нет. Возможно, они с самого начала попали в правильные руки. В крупных агентствах совсем другая схема. Но в «Ред старз» всех не берут, потому что сейчас каждая вторая швабра мечтает стать Клаудиа Шиффер… А может быть, и занимались. Но ты все равно об этом никогда не узнаешь.

– Тань, а ты? – вдруг спросила Нина.

– Что – я?

– Ты надеешься еще работать моделью? Улыбаться с обложек? Стать знаменитой?

– Что значит – надеюсь? – нервно передернула плечами Таня. – Я и стану знаменитой, вот увидишь. Скоро появлюсь на обложке журнала «Красота», я разве не рассказывала?

– Рассказывала, – усмехнулась Нина, – месяца два назад.

– Ну такие вещи быстро не делаются. Мне вообще кажется, что он в меня влюбился.

– Кто? Этот маньяк?

– Да не маньяк он, – устало отмахнулась Таня, – просто разных мужчин возбуждают разные вещи. Моего – садомазохизм. Ну и что? Я уже привыкла. Мне даже стало нравиться. Я ему говорю только, чтоб по лицу больше не бил, а то как мне потом работать?

Таня и в самом деле выглядела куда лучше, чем несколько недель назад. Синяки на ее лице поблекли и пожелтели, их вполне можно было скрыть умелым макияжем. Правда, иногда, когда полы ее домашнего халата невзначай разлетались, Нина мельком видела, что Танины мускулистые бедра украшены свежими сигаретными ожогами, тонкими длинными царапинами и кровоподтеками. Тогда она отводила глаза и деликатно молчала.

– А ты уверена, что он исполнит свое обещание?

– Конечно, ведь главный редактор журнала «Красота» его родной брат, – засмеялась Таня.

Нина вздохнула и отвернулась к окну. Кофе остыл, она так и не выпила его. А ведь это был ее последний кофе. Теперь, видно, ей придется пить просто подслащенный кипяток. Иногда она завидовала своей соседке Тане: выходит, можно быть вынужденной любовницей садиста и при этом оставаться такой оптимистичной и жизнерадостной?

Вот она, Татьяна, только что сказала, что Нина наивна. Наверное, так оно и есть. Но почему же сама Таня не понимает, что ее тоже обманывают? Ею просто пользуются, она хотела стать известной манекенщицей, а превратилась в не самую дорогую девочку по вызову, и никогда ей не улыбаться москвичам с обложки журнала «Красота»!

Под Новый год неожиданно позвонила мама.

– Тебя тетка какая-то странная спрашивает, – весело сообщила Гуля. (В последнее время Гульнаре везло, и в новогоднюю ночь она должна была демонстрировать коллекцию вечерних костюмов в одном из самых дорогих столичных казино. Гуля похвасталась соседкам, что за этот показ ей обещают заплатить не меньше ста пятидесяти долларов.) – Говорит, из Егорьевска. Назвала меня кисулей и пожелала стать музой у Карла Лагерфельда.

– Это же мама! – Нина, апатично лежавшая на узеньком скрипучем диване, бросилась к аппарату. Она не видела родных уже несколько месяцев. Никогда прежде она не уезжала из Егорьевска на такой срок.

– Аллоу! – нараспев произнесла Надежда Николаевна, и Нина чуть не расплакалась, услышав такой родной голос. – Аллоу, Нинель, это ты?

– Мама!

– Нинель, у меня не очень много денег, поэтому буду говорить коротко. Ты должна срочно приехать.

– Что случилось?

– Ничего особенного, – тоненько захихикала мама, – я просто замуж выхожу.

– Замуж?! В четвертый раз?

– А что такого? – как будто бы удивилась мама. Как знакома была Нине эта кокетливая интонация, она словно наяву увидела, как мама быстро-быстро похлопывает пластмассовыми накладными ресницами (она считала, что этот жест придавал ей определенное сходство с кокетливой нимфеткой). – Я еще очень даже ничего, и своей красотой ты обязана только мне. Видела бы ты своего отца! Впрочем, то была ошибка молодости.

– Слава богу, я его не видела, – перебила Нина. Ей было обидно в очередной раз услышать, что она всего лишь неожиданный плод маминой ошибки.

– Так вот, в субботу свадьба. Прилетишь?

– Я бы приехала, но у меня нет де… – Нина осеклась. Ни в коем случае нельзя рассказывать маме правду. Если Надежда Николаевна узнает, в каких обстоятельствах оказалась ее дочь, она немедленно примчится в Москву и заберет Нину обратно домой. Придется поступать в педагогический, работать обычной училкой и только, украдкой вздыхая, вспоминать яркую московскую жизнь.

– Что? Слышно плохо!

– Я бы приехала, но у меня сейчас слишком много работы, – вздохнула Нина.

– Но это же просто замечательно! – оживилась мама. – Скажи, а когда же наконец мы сможем увидеть тебя на обложке какого-нибудь журнала? Тут все соседи про тебя спрашивают, и если по телевизору передают показ мод, мы все садимся тебя высматривать. Пару раз, кажется, я тебя видела. На Неделе высокой моды, в платье от Шанель. Ты это была или не ты?

– Я! Я! – поспешила ответить Нина. – Ну ладно, мам, я опаздываю… на показ.

– Конечно, беги! Тут вот Павлик трубку вырывает, братик твой. Он хочет, чтобы на Новый год ты подарила ему конструктор «Лего», большой самый, в зеленой коробке. Конечно, манекенщица твоего уровня может себе это позволить. Или нет?

– Конечно, подарю. Ну, всех целую, бабушке привет. – Нина повесила трубку. Таня и Гуля сочувственно на нее посмотрели.

– Я тоже говорю своей бабушке, что удачно устроилась, – помолчав, сказала Таня, – у меня никого, кроме нее, нет. Она всем соседкам внучкой-манекенщицей хвастается.

Нина ничего не ответила. Был новогодний вечер, снежный и морозный. Гуля нервно собиралась на показ, а красиво накрашенная Таня ждала, когда за ней заедет ее любовник. Они собирались встречать Новый год в каком-то модном ночном клубе.

За окнами гулко взрывались фейерверки.

– Ну а хочешь, поедем со мной, – вдруг вяло предложила Гульнара.

Нина недоверчиво посмотрела на подругу. Красивая, на полторы головы выше Нины (конечно же все дело было в удачно подобранных туфлях), загорелая (целых пять сеансов в дорогом солярии!), одетая в декольтированное алое платье, которое так подчеркивало ее экзотическое восточное лицо… Рядом с такой ухоженной девушкой Нина будет смотреться как настоящая Золушка. «Все решат, что я ее секретарша или костюмер», – грустно подумала Нина, а вслух сказала:

– Нет, спасибо. Если честно, у меня свои планы.

– Как хочешь. – Гуля пожала загорелыми плечами и тотчас же накинула новенькую шубку из блестящего искусственного меха. – Ну, девчонки, я пошла!

Через несколько минут квартиру покинула и радостно возбужденная Таня.

Нина поставила чайник, потом подошла к окну – полюбоваться на снег. Потом медленно, как во сне (и это был дурной сон), сняла телефонную трубку и набрала знакомый номер:

– Александрина Павловна? Аля? Это Нина Орлова, ну вы меня помните? Я насчет того предпринимателя… Думаю, я могла бы попробовать!