Текст книги "Не родись красивой. Манекенщица"
Автор книги: Мария Королева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Глава 6
Нина Зима стремительно делала карьеру. В середине июля изменчивая фортуна в очередной раз продемонстрировала ей свою благосклонность – ее возжелал видеть Геннадий Орлов, генеральный директор агентства «Севен санз». Это приглашение могло означать две вещи – грандиозный успех или полный провал. Геннадий редко общался с моделями лично. Однако Нина особенно не нервничала – она считалась одной из первых моделей «Севен санз» и была уверена, что увольнять ее с этой «должности» не собираются. А значит, Геннадий хочет лично обсудить с ней какую-то крупную работу, – возможно, это будет серия телероликов, или обложка русского «Bora» (вот уж где редко встретишь русскую модель), или даже приглашение на миланские модные дефиле. Поэтому разговора этого Нина ждала, словно первоклассник вожделенных каникул.
Но она ошиблась. Геннадий не собирался приглашать ее ни на престижный, ни на эксклюзивный показ мод.
– Не знаешь ли ты, Нина, о конкурсе «Модель года»? – небрежно спросил он, закуривая дорогую ароматную сигару.
– Знаю, разумеется, – осторожно ответила Нина.
– И что ты об этом думаешь?
– Я?
– «Я»? – передразнил он. – Почему тебя это так удивляет? В этом конкурсе участвуют самые перспективные манекенщицы из пятидесяти стран мира… Мне кажется, ты вполне могла бы стать одной из них.
– Я? – От волнения у Нины едва не пропал голос. – Я?
– Ты, ты, – он меланхолично потряс сигарой над тяжелой декоративной пепельницей из дутого серебра, – так ты хотела бы поехать?
– Разумеется, – выпалила Нина, – даже не знаю, что и сказать… Я даже об этом ни разу не думала!
– Правда, тебе уже почти девятнадцать, – вдруг протянул он, с сомнением взглянув на Нину, – в этом конкурсе, как правило, участвуют совсем юные. Пятнадцатилетки. Те, у кого еще есть впереди время, чтобы стать настоящей звездой.
– Я стану, – неуверенно пообещала Нина, – там есть и семнадцатилетние. А в прошлом году победила девочка, которой уже исполнилось двадцать три. А в позапрошлом – восемнадцатилетняя француженка. Нет, что вы, я не буду там старше всех, я обязательно подойду!
– Какая осведомленность, – ухмыльнулся он, явно наслаждаясь Нининым смущением, – ну что ж. Тогда будем считать вопрос решенным. Вообще-то в Москве уже прошел отборочный тур, но ты поедешь вне конкурса. В отборочном туре победила одна девочка, очень красивая. Но мы по своим каналам узнали, что она снималась в журнале «Ню». А у конкурсантки должна быть незапятнанная репутация… Кстати, надеюсь, в твоей биографии ничего подобного не было?
– Нет, – уверенно сказала Нина, а про себя подумала: «Если, конечно, не вспоминать так называемое шоу боди-арта и то, что за ним последовало. Если не вспоминать, что я была эскорт-девочкой, полупроституткой… но тогда у меня было другое лицо. Они никогда не узнают!»
– Я знаю, что нет, – кивнул он, – разумеется, я уже проверил это по своим каналам. Ну что ж, – он мельком взглянул на свои золотые часы, настолько массивные и блестящие, что Нина засомневалась, не самоварная ли это роскошь, – в таком случае наш разговор окончен. Через две недели ты улетаешь. Оформление загранпаспорта беру на себя.
Ежегодный международный конкурс профессиональных фотомоделей «Модель года» не самый престижный среди конкурсов такого рода. Без сомнения, под номером первым в этом списке – знаменитый «Элит модел лук»: уже двадцать лет его проводит самое крупное модельное агентство мира «Элит». Но и «Модель года» тоже не «Мисс Егорьевск». Наверное, несколько десятков моделей мирового класса обязаны своей блестящей карьерой именно ему.
На этот раз конкурс проходил в Барселоне. Россию должны были представлять две девушки – девятнадцатилетняя Нина Зима и шестнадцатилетняя Олеся Сазонова. За несколько дней до вылета в Испанию агентство «Севен санз» организовало масштабную пресс-конференцию, где девушек наконец познакомили.
Мероприятие проходило в кинозале шикарного отеля «Рэдиссон-Славянская». Почти все места в зрительном зале были заняты журналистами – посмотреть на Нину с Олесей приехали и маститые «акулы пера» из крупных глянцевых изданий, и молодые журналисты с кабельных каналов телевидения, и репортеры всех самых известных программ новостей. Нина даже слегка оробела, – конечно, и прежде у нее, случалось, брали интервью, но такой ажиотаж ей и не снился. Она пожалела, что надела не какое-нибудь эксклюзивное платье на бретельках, а самые обыкновенные джинсы и белую рубашку. «Наверное, подумают, что я блатная, что за мной какая-нибудь мощная волосатая лапа, а иначе никто бы такую дурнушку не выбрал», – тихо паниковала внутренне Нина Зима, в то время как внешне мило улыбалась в камеры и что-то ворковала в протянутые ей микрофоны.
Впрочем, вторая участница конкурса, шестнадцатилетняя Олеся, была, видимо, напугана еще больше. Она держала спину подчеркнуто прямо, как балерина, а ее тонкие длинные пальцы все время находились в движении – то перебирали какие-то бумажки и фотографии, то теребили подол немодного цветастого платья. Олеся Сазонова была не очень похожа на манекенщицу. Не слишком высокая, болезненно худая. Лицо простое, как у девушки с мыльной обертки – небольшие голубые глаза, тонкие бледные губы, коротенькие светлые ресницы. К тому же Олеся не пользовалась декоративной косметикой и была облачена в старушечье платье-халат и китайские парусиновые тапки с глумливыми якорьками по бокам. На вопросы журналистов она отвечала невпопад.
– Кем же вы будете работать через пять – десять лет? – спросил ее тощий репортер в фиолетовых очках. – Ведь модели уходят на пенсию очень рано.
– Спасибо спонсорам конкурса и менеджерам агентства «Севен санз», – невпопад отвечала Олеся с заученной улыбкой.
– Согласны ли вы с утверждением, что путь на экран лежит через диван? – поинтересовалась наглая молодая журналистка с длинными обесцвеченными волосами.
– Я очень рада, что выбрали именно меня, – отвечала Олеся, а губы ее предательски дрожали, – спасибо всем большое.
«Представляю, что про нее напишут, – подумала Нина, – и про меня тоже. Дура какая-то, а мне еще с ней ехать на конкурс!»
Олеся словно прочитала ее мысли.
– Ты, наверное, думаешь, что я полная дура, да? – горячо прошептала она, наклонившись к Нине. – Я просто волнуюсь, ты уж отвлеки их внимание на себя. Я только две недели как в Москву приехала. Давай кофе вместе выпьем, я тебе все расскажу!
Первый этаж пятизвездочного отеля «Рэдиссон-Славянская» похож на маленький город – город миллионеров. Здесь есть все – шикарно оформленные кафе, дорогие рестораны, эксклюзивные бутики, салоны красоты, уютные кофейни, которые можно легко найти по пряному запаху роскошного горячего шоколада. Каждая кофейня – это крошечный островок Европы среди неизменной столичной слякоти – здесь подают сырный торт, сделанный по всем правилам венской кулинарии, и свежевыжатый морковный сок, который предпочитают заказывать богатые американки, помешанные на здоровом образе, жизни.
Нина и Олеся разместились за одним из дальних угловых столиков. Олеся тотчас же каким-то обезьяньим цепким движением схватила нарядное меню.
– О, ничего себе! Нина, представляешь, здесь есть мороженое в виде корабля! Настоящего корабля! Оно весит три килограмма, – радостно возопила девушка.
– Тише, ты, – Нина хотела отобрать у нее меню, но Олеся проворно отстранила руку, – на нас люди смотрят. Это закрытое кафе, нас запросто могут выдворить отсюда за неприличное поведение.
– Все, молчу как мышка, – испуганно пообещала Олеся, но тут же, забывшись, повысила голос: – Нин, Нин, а почему просто кофе стоит пять рублей, а ирландский кофе – пятнадцать? Это какой-то особенный дорогой сорт? Я вообще не знала, что в Ирландии растет кофе.
– Во-первых, ирландский кофе – это не просто кофе, а кофейный коктейль, – снисходительно объяснила Нина, – между прочим, алкогольный, так что тебе я его заказывать не буду. А во-вторых, кофе стоит не пять рублей, а пять долларов. Это валютное кафе.
– Долларов?! – вскричала Олеся, округляя глаза. – Пять долларов?! Нет, ты шутишь. Целая банка кофе стоит меньше пяти долларов. Признайся, разыграла, да? – Олеся рассмеялась.
– Не волнуйся, я сама за все заплачу, – Нине наконец удалось выхватить из Олесиных рук меню, – это просто очень дорогой отель, поэтому и кафе здесь дорогие.
К ним подошла официантка, одетая как модная тусовщица на светской вечеринке, – обтягивающие брючки-клеш и просторный свитерок с круглым вырезом на спине.
– Добрый день. Вы уже что-нибудь выбрали? – Она улыбнулась так искренне, словно Олеся и Нина были ее ближайшими родственницами. – Я бы порекомендовала вам попробовать блюдо дня. Сегодня это салат из морепродуктов.
– Да, принесите два салата, – распорядилась Нина, – и большие пиалы с зеленым чаем. Ну можно еще какой-нибудь легкий десерт – вишневое пюре, например.
Официантка что-то черкнула в миниатюрном блокнотике и отошла.
– Ну ничего себе, прямо как в кино про миллионеров, – мечтательно вздохнула Олеся, – я тоже хочу вот так. Запросто заказывать экзотические блюда, как будто я их каждый день ем.
– Ничего, какие твои годы, – усмехнулась Нина. – Ну рассказывай.
– А что рассказывать-то? – вздохнула Олеся. – Я сама из деревни, с Ярославской области. Мне в Москве очень трудно. Одеваюсь кое-как, вкус у меня, говорят, деревенский, – бесхитростно улыбнулась она.
Принесли салат. Нина с любопытством разглядывала Олесю – с каким аппетитом она поедает экзотические яства. Нина знала, что Лесе недавно исполнилось шестнадцать, однако выглядела она еще моложе. Розовая кожа, приоткрытый влажный рот, блондинистый пушок на щеках – словно ожившая иллюстрация к набоковскому роману «Лолита». История ее оказалась простой – словно пересказанная на современный лад байка о Золушке.
Леся родилась в деревне Ратново Ярославской области. Ее мать – доярка в колхозе, отец – тракторист. Сама Олеся – старшая из пяти детей. Конечно, ни о какой модельной карьере она и не задумывалась. Да и было ли у нее время думать о светском, когда на ее хрупких подростковых плечах оказался такой тяжелый груз? Деревенская жизнь выглядит сладкой только на голландских пасторалях. На самом деле, деревня – это тяжелый физический труд. Деревенские жительницы выглядят гораздо старше горожанок. Тридцатилетняя москвичка вовсю щеголяет в наимоднейших туфлях на шпильке и полагает, что она еще слишком молода и неопытна для брачных уз, в то время как ее деревенская сверстница, нарожав кучу детишек, перестает краситься, считая себя почти старухой. У деревенских жительниц красные, обветренные лица и шершавые, натруженные руки со вздувшимися каналами синих вен.
Олесе приходилось вставать в половине шестого – надо помочь матери покормить поросят, выгнать на тесный, плешивый луг двух коров, отвести в школу младших братьев – а до школы почти пять километров!
Олеся почти ни разу не покидала родное Ратново. И если бы не папа, который решил сделать ей подарок на окончание девятилетки…
– На тебе, дочка, пятьсот рублей, купи себе красивое выпускное платье, – сказал он, – некуда тебе больше будет наряжаться, так хоть на выпускном вечере покрасуешься.
За обновкой Леся отправилась в Ярославль, – разумеется, в сопровождении мамы. Весь день они ходили по магазинам, поссорились миллион раз. Мама-то хотела найти что-нибудь попроще, так, чтобы удалось сэкономить.
– Вот старый дурак, не посоветовался со мной, дал ребенку деньги, половину зарплаты отвалил, – сетовала она на щедрость супруга. – Ну сама посуди, зачем тебе дорогое платье? Где ты его будешь носить? В огороде? Чтоб поросятам было приятно на тебя посмотреть, да? А так мы бы питались на эти деньги целый месяц, тебе бы сапоги новые резиновые справили, брату твоему – тетрис, он давно просит.
Но Олеся была тверда, словно крымский гранит. Ей приглянулся декольтированный костюм из золотистой парчи.
– Ну и будешь выглядеть в нем как Монсеррат Кабалье! – воскликнула мама.
– Мам, ну что ты, в самом деле, – рассердилась Олеся, – дай хоть раз одеться по-человечески. А потом пойдем в кафе, отметим покупку.
В результате и платья выпускного ей не понадобилось – Олесю привезли в Москву. Ехала она налегке – в старомодном рюкзаке из зеленой брезентовой ткани лежало несколько чистых футболок и тот самый парчовый костюм, который Олеся теперь считала своим талисманом.
– Где же ты живешь? – спросила Нина.
– Да квартиру мне сняли, – объяснила Леся, – однокомнатную. Сказали, что потом отработаю. Теперь вот каждый день учат ходить, фотографируют в разной одежде. Геннадий мне костюмы собрал для конкурса – два вечерних платья, туфли на каблуках. Мне сказали, что в Барселоне нам выдадут еще одинаковые купальники и спортивные костюмы.
– Ты знаешь, а я ведь тоже не закончила школу, – вдруг призналась Нина, – приехала в Москву за несколько дней до выпускного бала. Так аттестат и не получила. Думала, в Москве закончу экстерном, но как-то не сложилось…
– Вот здорово! – отчего-то обрадовалась Олеся. – Значит, через несколько лет я стану такой же шикарной, как ты. Буду в журналах сниматься! Вот бьт мне повторить твою карьеру!
«Не дай бог!» – подумала Нина, но промолчала. Зачем голубоглазой Олесе знать о грязи мелкого модельного бизнеса? Может быть, ей повезет – и перед недоученной деревенской школьницей распахнутся двери самой высокой моды? Может быть, она с лихостью альпиниста-разрядника вскарабкается на подиумный олимп, не получив при этом ни серьезных травм, ни мелких зуботычин? Судьба у каждого своя.
…В Барселону они летели вместе.
В самолете Олеся занервничала:
– Я ни разу не летала. Нина, что мне делать, я высоты боюсь?! – У нее был милый акцент северных русских провинций, слово «боюсь» она произносила, четко проговаривая букву «о».
На них обращали внимание: стройные, тонконогие, одна – светленькая и веселая, словно двухмесячный щенок, другая – серьезная и темноволосая. Сосед по креслу попросил посмотреть их портфолио. Нина протянула ему свою папку, но комментировать фотографии отказалась, сославшись на головную боль. Зато Олеся говорила за двоих.
– Нинка очень известная модель, – взахлеб рассказывала она попутчику, – смотрите, это она в немецком каталоге. Представляете, специально для этих съемок ее вывозили во Францию, бесплатно, представляете?
– Ну а твои фотографии где? – вопрошал попутчик, упитанный мужчина лет сорока в дорогом шерстяном костюме.
– У меня фотки попроще, – рассмеялась Леся, – хотя есть и портрет, и в полный рост, все как положено. Их мне в Москве сделали, в студии. Очень известный фотограф работал.
Программа барселонского конкурса не отличалась особенной оригинальностью, – должно быть, все профессиональные конкурсы красоты похожи друг на друга, словно яйца из одного гнезда. Дефиле в купальниках-бикини, конкурс фотографий и на финальный выход пять победительниц в платьях эпохи короля Людовика Пятнадцатого – с пышными, громоздкими юбками и переливающимися твердыми корсетами. Платья эти висели в офисе агентства «Грасиэлла», девушкам запретили и близко подходить к шикарным нарядам до самого конкурса. Однако каждая участница успела украдкой потрогать расшитый золотом воротник, погладить тяжелый парчовый рукав и мысленно примерить этот шедевр на себя.
Девушек привезли в Барселону за неделю до конкурса. Нина думала, что все это время они будут мучительно долго, до стертых в кровь пяток, репетировать каждый выход, – по крайней мере, на Егорьевском конкурсе красоты все было именно так.
Но в первый же вечер, сразу после расселения, им велели нарядиться в вечерние костюмы и собраться в холле отеля.
– Интересно, зачем это? – волновалась Олеся. – Нам надо понарядней как-нибудь выглядеть, да, Нин? – С этими словами она скрылась в душе, где провела почти два часа.
Напрасно Нина топталась возле запертой двери, уговаривая Олесю поторопиться.
– Мне же тоже надо успеть накраситься, не будь такой эгоисткой!
– Ну Нина, ну еще пару минут. Зато когда я выйду, ты меня даже не узнаешь.
И это оказалось правдой.
Выпорхнувшая из душа Олеся выглядела как исполнительница роли праздничной елки на кремлевском новогоднем утреннике. Бархатное платье, расшитое разноцветными стразами, обтягивало ее стройную фигурку словно вторая кожа. Украшения выглядели так, будто бы Леся сняла их с главной жены какого-нибудь арабского принца, – маленькие аккуратные Олесины мочки оттягивали массивные кольца из дутого золота, на пальцах сверкали фальшивые изумруды и сапфиры, а на воротнике, возле самого горла, тускло поблескивала громадная брошь в виде пантеры. Кроме того, Олеся была накрашена, как русалка с праздника Хэллоуин – сине-зеленые разводы блестящих теней на веках, неестественно-малиновый румянец на щеках и кроваво-красные губы, жирно обведенные темно-коричневым контуром.
– Ну как? – самодовольно спросила Леся, принимая стандартную позу манекенщицы – одну ногу вперед, руки на талию. – Я похожа на принцессу из детского кинофильма, да?
– По-моему, ты напоминаешь бабу на чайник, – пробормотала шокированная Нина. – Лесь, тебе не кажется, что ты немного переборщила с украшениями?
– Но они же сами сказали, что надо надеть вечерние костюмы, – пожала плечами Леся, – мне Гена выдал несколько платьев, но они какие-то неинтересные, незаметные. Вот, например, это скучное бархатное платье я сама расшила стразами и жемчугом. По-моему, так оно выглядит куда лучше.
– О боже, – простонала Нина, – ты хоть знаешь, сколько стоит это платье? Это же Шанель, Генка в Париже прямо с подиума покупал. Немедленно оторви жуткие стекляшки. Где ты их только взяла?
– В галерее купила, – охотно объяснила девчонка, – между прочим, пятьдесят рэ, не какая-нибудь дешевка.
Нина с Олесей немного опоздали – по крайней мере, все остальные участницы уже собрались в холле.
Это был настоящий парад красоты. Высокие, тонкокостные, с идеально гладкой, юной кожей, большеглазые, с холеными гривами тщательно уложенных волос или стильными растрепанными стрижками – все конкурсантки были хороши как сама молодость.
– Если бы я была в жюри, никого бы выбрать не смогла, – простодушно призналась Олеся, – по-моему, на подиуме все мы смотримся одинаково.
– Но еще будет конкурс фотографий, видеороликов, – возразила Нина, – вообще, Гена объяснил мне, что в этом конкурсе главное – внешность. То, как умеешь двигаться, как позировать, неважно.
– А вот и наши русские участницы! – сказала по-английски девушка-менеджер. – Сегодня мы собрали вас здесь, чтобы вы смогли пообщаться и познакомиться. Сейчас вместе с нашим фотографом мы поедем в центр Барселоны – поснимаем вас на фоне вечернего города. Это пригодится для каталога конкурса. А потом у нас заказан ужин в очень дорогом ресторане «Сальвадор Дали».
Джина. Англичанка. Бледнолицая, с мелкими серыми глазами и коротким ежиком тускло-пепельных волос. «Невероятно, неужели эта серенькая мышка тоже модель, да еще и перспективная, – подумала Нина, украдкой разглядывая девушку, – странные, однако, вкусы у этих англичан!»
Мэри и Эдна – две совершенно одинаковые шестнадцатилетние блондинки немки.
Кристиана. Роскошная, загорелая итальянка с выкрашенными в пепельно-белый цвет волосами.
– В Италии я настоящая звезда, – во всеуслышание объявила Кристиана – у нее был сладковато-тягучий акцент южных итальянских провинций, – я снималась для «Bora» и «Космополитэна» и собираюсь сниматься в клипе Эроса Рамазотти.
Миранда. Улыбчивая американка с брекетами на зубах.
Самой хорошенькой была полька по имени Эльжбета – чем-то она смахивала на актрису Грейс Келли в молодости: надменно-высокий выпуклый лоб, холодновато-стальные огромные глаза, нос, прямой, как у греческих скульптур. А меньше всех Нине понравилась высоченная, словно корабельная мачта, норвежка Ана. Хоть ее лицо и было правильным, но черты казались по-мужски крупными – широкий нос, толстые, четко очерченные губы, густые заросли каштановых бровей над выпуклыми прозрачно-голубыми глазами. К тому же вместо положенного вечернего платья Ана нацепила обыкновенный брючный костюм в светло-серую полоску. Правда, ни рубашку, ни блузку она почему-то решила не надевать – так что строгий пиджак с глубоким треугольным вырезом щедро оголял ее плоскую бледную грудь.
Девушек познакомили – все они улыбались друг другу так искренне, что возникала иллюзия, будто они добрые подруги, а не соперницы. Администратор конкурса – симпатичная испанка Диана – объявила, что сегодня они будут ужинать не в ресторане отеля, а в шикарном, дорогом заведении. Все расходы взяла на себя принимающая сторона. Причем во время ужина девушек будут фотографировать для каталога, так что всем им было рекомендовано держать спину прямо и вкушать яства красиво, как в рекламе светского салона.
В ресторане «Сальвадор Дали» было немноголюдно, – может быть, оттого, что большая половина столиков была заранее зарезервирована для участниц конкурса, а возможно, туристов и местных жителей отпугивали запредельные цены.
Нина и Олеся разделили столик с итальянкой Кристианой и норвежкой Аной. Когда принесли первое блюдо – салат «Цезарь» с обезжиренным козьим сыром и морепродуктами, итальянка презрительно фыркнула и решительно отодвинула от себя тарелку.
– Как профессиональная красавица, я вообще предпочитаю не есть после шести вечера, – надменно объяснила она соседкам по столу, – а тем более такую высококалорийную гадость. Я понимаю, принесли бы фруктовый салат или вареную капусту.
– А мне нравится, – пожала плечами норвежка, отправляя в рот огромную креветку. Ела она быстро и с аппетитом. – к тому же у меня такой хороший обмен веществ, что полнота мне не грозит.
– О чем они говорят, Нина? – Олеся не понимала по-английски.
– Да так, о ерунде всякой, – рассеянно ответила Нина, – как тебе наши соседки?
– Они красивые, – оценила Олеся и добавила: – Но… если честно, не очень. Эта итальянка, по-моему, такая задавака. Хоть бы она ничего не выиграла!
Нина рассмеялась. Вот будет забавно, если кто-нибудь из конкурсанток понимает русский язык!
Профессиональные телеоператоры сняли о каждой девушке небольшой рекламный ролик. Нина по нескольку раз в день просматривала свой ролик. Вот она на берегу Средиземного моря, босая, разрумянившаяся на полуденном солнце, и влажный соленый ветер треплет ее выгоревшие волосы. А вот она в шикарном ресторане, сидит за миниатюрным стеклянным столиком, по-балетному выпрямив спину.
К концу первой барселонской недели Нина немного нарушила устав конкурса – она слегка загорела.
Вообще организаторы конкурса «Модель года» не слишком позаботились о комфорте его участниц. Первая проблема, с которой столкнулись почти все девушки, – питание. Почему-то никто не потрудился заказать отдельное низкокалорийное меню для девчонок, которым нежелательна и полукилограммовая прибавка в весе. В ресторане отеля «Марина» («Марина» переводится на русский как «Морская») для них готовили то же самое, что и для остальных туристов: сочные красно-зеленые салаты, обильно политые местным божественно-нежным майонезом «Катальяно», вкусную, но жирную лазанью, сочные бифштексы с кровью и аппетитные ломтики слегка поджаренной на оливковом масле картошки. Все это великолепие было вкусно и источало потрясающие ароматы, так что конкурсантки нервно вздыхали над полными тарелками, испытывая настоящие танталовы муки. В конце концов, половина из них и вовсе перестала появляться в ресторане отеля, предпочитая покупать свежие фрукты в ближайшем супермаркете.
– Диабло! – говорила Кристиана. – Меня уже тошнит от фруктов и минеральной воды! Поскорее бы заполучить этот чертов контракт – и обратно в Италию!
– Какой контракт? – заинтересовалась Нина.
– Ты условия конкурса читала? – Кристиана презрительно посмотрела на непросвященную соперницу. – С победительницей конкурса подпишут контракт на сто тысяч долларов!
Вторая проблема – загар. Директор конкурса еще в самый первый день через переводчика объявил девушкам: загар – ни в коем случае. Важно, чтобы члены жюри могли рассмотреть естественное лицо конкурсантки, а загар иногда причудливо деформирует женские черты. Подрумянившийся на солнце нос сразу выглядит большим и выпуклым, кожа блестит, как начищенная песком сковородка, и никакой пудрой не скроешь воспаленную красноту обласканных тропическим солнцем щек.
Нина старалась, конечно, сохранить лицо девственно-бледным, да разве за этим уследишь, когда температура воздуха – сорок по Цельсию в тени? Вот и приходилось все время что-нибудь придумывать – то плотно надвигать на лоб давно вышедшую из моды соломенную панаму с широченными полями, то щедро обмазывать лицо кремом от загара с самым высоким фактором защиты, то заклеивать нос бумажной салфеткой. Впрочем, некоторые девушки страдали еще больше. У блондинистой северянки Олеси, например, еще в самый первый день обгорели плечи. Спортивный врач, обслуживающий конкурс, посоветовал ей какой-то дорогой заживляющий крем, но беспечная Леся только рукой махнула и по деревенской привычке каждый вечер густо обмазывала тело сметаной.
Яркому солнцу радовалась только итальянка Кристиана – она вообще никакими кремами не пользовалась, – и за две недели ее смугловатая от природы кожа приобрела нежный оттенок кафе-оле – кофе с молоком. Шоколадная физиономия потрясающе контрастировала с ее блондинистыми волосами – Кристиана стала похожей на американскую поп-звезду. А меньше всех повезло белокожей и веснушчатой норвежке Ане. Она соблюдала все правила безопасности – и шляпу не снимала, и крем использовала, – и тем не менее к третьему дню пребывания в Испании ее лицо приобрело модный в этом сезоне колор спелого томата.
– Не знаю, что и делать, – жаловалась она Нине, – я вообще на юг никогда не выезжаю, да и дома не валяюсь на солнце. Каждый раз одна и та же история.
– Ну до конкурса еще полторы недели, может, потемнеет? – неуверенно утешала ее Нина.
– Да какой там! – безнадежно махнула рукой Ана. – Ну и ладно! И пусть! Мне, если честно, на этот конкурс вообще плевать.
– Зачем же ты сюда приехала?
– Так получилось. У меня была несчастная любовь. Очень неприятная история. Хотя такое, наверное, рано или поздно случается с каждой женщиной.
– Тебя бросил любимый? – догадалась Нина.
– Можно и так сказать, – мягко улыбнулась Ана, – моя любовь тоже работает в модельном бизнесе, но без особого успеха. Вот я и решила доказать, что я стою многого. Отправилась в агентство, конкурс выиграла. Если попаду в финал и здесь, то стану у себя в Норвегии звездой.
– Круто, – восхитилась Нина, – то есть ты раньше моделью не работала?
– Нет. Я студентка, высшую математику изучаю… А у тебя, Нина, есть бойфренд?
– Бойфренд? – Нина растерялась. – Нет. Это странно, но нет. То есть, конечно, у меня бывают иногда мужчины, но кого-то постоянного…
– И что, никогда не было? – прищурилась Ана.
– Пожалуй, нет. Была одна история, я встречалась с одним человеком, очень богатым, и, кажется, даже была влюблена. Но он очень некрасиво со мной поступил. – Нина и сама удивлялась своей откровенности. У нее никогда не было близкой подруги, только приятельницы. Хотя Олеся тоже задавала ей этот вопрос, но Нина уклонилась, вернее, ответила нечто туманное и невразумительное. А перед Аной зачем-то разоткровенничалась. Хотя Ану-то она больше никогда не увидит. А с Олесей ей предстоит работать в одном агентстве. Кажется, в психологии это называется «эффект попутчика».
– Нин, а ты не хочешь вечером сгонять куда-нибудь вместо ужина? – неожиданно предложила Ана. – Все равно кормят тошнотворно.
– А куда именно? – удивилась Нина.
– Ну мало ли… Наверняка здесь есть много хороших мест. Найдем какое-нибудь уютное кафе, вина местного выпьем, поболтаем. Можно на дискотеку; зарулить. Или на пляж – искупаться.
– А нам ничего за это не будет? Вроде бы мы подписали контракт, что обязаны придерживаться предложенного организаторами распорядка.
– Ты всегда такая правильная? – рассмеялась Ана. – Я тебя умоляю, мы же не злостные нарушители, а только один раз оторвемся. И потом, я могу сказать директору, что у меня в Барселоне родственница и мы хотим ее навестить.
– А если проверят?
– Ну ты даешь! Кому это надо? Мы же не на «Мисс Мира», в конце концов! Это там порядки драконовские и в каждом номере по пять видеокамер, а здесь вполне нормально. Ну так что?
– Ну вообще, – замялась Нина, – вообще-то… Наверное, это было бы здорово!
Девушки-конкурсантки и правда жили по расписанию, и их ежедневный график был весьма напряженным. В восемь утра в каждом номере раздавался настойчивый телефонный звонок – это бдительные менеджеры напоминали спящим красавицам, что пора вставать. После легкого завтрака все собирались возле открытого бассейна. Там, на раскаленных гранитных плитах, с ними занимались тренер и балетмейстер, а вокруг тренирующихся красавиц суетился официальный фотограф конкурса, собирающий сведения для красочного каталога. Потом несколько мучительно коротких часов свободного времени – можно успеть выпить кофе или свежевыжатый фруктовый сок в прибрежном баре или сделать немудреные покупки. В четыре часа, после окончания традиционной испанской сиесты, утомительная трехчасовая репетиция в зале. После ужина девушки переодевались в вечерние костюмы и фотографировались в студии и на натуре, в макияже и без него. В десять часов вечера – отбой. Менеджер сам лично ходил по комнатам и проверял, все ли на месте, – ну прямо как в пионерском лагере.
Репетиция еще не успела закончиться, как Ана подошла к Нине и весело защебетала:
– Ну вот, я обо всем договорилась! Можно идти.
– Но мы еще не прорепетировали финал! – возразила Нина. – До конкурса остается мало времени, сегодня должны всем по очереди примерить платья финалистки.
– Это плохая примета. Но, если хочешь, я тебя подожду. Хотя ты много теряешь. Я по телефону заказала столик в потрясающем ресторанчике.
– Ну… – Нина внезапно почувствовала острый голод. За ужином она почти ничего не съела. – Ну ладно. Только незаметно давай, чтобы мне вместе с тобой не попало!
Девушки выскользнули из зала. Когда они вышли на улицу, выяснилось, что у входа Ану ждет огромный серебристый мотоцикл.
– Садись назад, шлем можно не надевать, – скомандовала норвежка, – не волнуйся, Нина, я хорошо вожу. У меня дома такой же.
– Но откуда он у тебя здесь?
– Арендовала. У нас в отеле внизу офис компании. Там можно взять в аренду подержанный мопед или мотоцикл. Все так делают.
– Но я в платье, – развела руками Нина.
– Ничего, так даже сексуальнее, – оценивающе оглядела ее Ана, – горячие испанцы будут смотреть на тебя и умирать от вожделения, – она ловко перекинула ногу через сиденье. Надо сказать, что сама норвежка надела выцветшие джинсы, которые плотно обтягивали ее литые, мускулистые ноги, и ковбойские сапоги из змеиной кожи с острыми носами. Такая обувь только начала входить в моду. Нина видела подобные боты на манекенщице в каком-то французском журнале мод.
