Текст книги "Не родись красивой. Манекенщица"
Автор книги: Мария Королева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
«А эта Ана, должно быть, девушка небедная, подумала она, – одни сапоги стоят долларов пятьсот».
…Ресторан «Сапатильо рохо», в котором зарезервировала столик Ана, едва можно было назвать рестораном. Это заведение представляло собой огромный соломенный шатер, в котором едва помещалось несколько почти игрушечных круглых столиков. Интерьер был выдержан в пляжно-тропическом стиле – полукруглая барная стойка, увитая сочно-зелеными пластмассовыми лианами, официанты, разгуливающие в цветастых гавайских рубахах. Была в ресторане и сцена – круглое возвышение с зеркальным полом и металлическим шестом посередине.
– «Сапатильо рохо» в переводе с испанского означает «Красная туфелька», – объяснила Ана.
– «Красная туфелька»? – переспросила Нина, – это что, злачное место?
– Это модное место, – отпарировала Ана и раскрыла меню, – ты разбираешься в испанской кухне?
– Нет, – честно призналась Нина.
– Тогда я сама закажу для тебя Предлагаю нарушить диету и взять паэлью по-кастильянски. Это рис, обжаренный с грибами, овощами и специями. Вот увидишь, тебе понравится. И еще – обязательно вино. Красное, сухое. Я обычно разбавляю его газированной водой.
– Зачем?
– Так модно, вся Европа пьет вино с минералкой.
– Ана, а здесь еще и стриптиз будет? – Нина кивнула на металлический шест. – Нас не выгонят с конкурса за то, что мы пришли в такое место? Я слышала, это не приветствуется.
– Ну ты и трусиха, – Ана отсалютовала ей полным бокалом, – расслабься, они думают, что мы в гостях у моей родственницы. Неужели ты и вправду считаешь, что кто-то будет за нами следить?
Нина поднесла к губам бокал. Вино, разбавленное газированной минералкой, оказалось приятно-терпким на вкус – словно красное сухое шампанское.
– Почему ты пригласила именно меня? – спросила Нина, – мы ведь не так-то много с тобой и общались.
– Ты мне больше всех понравилась, – призналась Ана, – все остальные девчонки просто дуры крашеные. Особенно итальянка. Строит из себя топ-модель, а выглядит как обитательница квартала красных фонарей.
– Мне тоже она не очень… – Нина отхлебнула еще вина, – слишком манерная и надменная. Я общаюсь только с Олесей. Она русская, помнишь ее? Мы живем в одном номере.
– Помню, помню, – поморщилась Ана, – будь с ней поосторожней. Твоя Олеся девушка прожженная.
– Что ты имеешь в виду? – Нина даже немного обиделась за Лесю. – Да она же совсем ребенок, ей только-только шестнадцать стукнуло. Она из деревни, случайно стала моделью. Проходила мимо кинотеатра в Ярославле, а там – региональный отбор на этот конкурс?
– Случайностей не бывает, – философски заметила Ана, – вся жизнь – это одна сплошная закономерность. А я вчера видела, как твоя Олеся вовсю кокетничала с одним из спонсоров конкурса. Прямо из платья вон лезла, чтобы ему понравиться.
– Она сама не понимает, что делает, – улыбнулась Нина, – наивная слишком. Вот в самолете к ней прилип какой-то бизнесмен с сальным взглядом, так она с ним мило болтала и даже приняла в подарок духи. Я потом ее отругала, а она говорит: что ты, Нина, это просто очень хороший человек. Он сказал, что я на его дочку похожа.
– Ну-ну, – Ана схватила красивую высокую бутылку и подлила еще вина – сначала в Нинин бокал, затем в свой, – ладно, мое дело предупредить. Смотри, Нина, сейчас стрип-шоу начнется.
– Я не очень люблю стриптиз, – призналась Нина, – мне всегда жаль девочек.
– Нашла кого пожалеть. Они зарабатывают несколько тысяч долларов за одну ночь. В хороших клубах, разумеется.
Не успела Ана произнести эти слова, как на крошечную сцену под аккомпанемент кастаньет выскочила вульгарно одетая девушка. Скорее всего, раньше эта стриптизерка занималась профессиональным баскетболом или метанием ядра. У нее была литая фигура – длинные мускулистые ноги, обтянутые прозрачными белыми чулками, большие загорелые руки, широкая спина. В то же время она была очень красива – по-модельному правильное лицо с трогательно-вздернутым носиком и огромными, умело подведенными глазами и копна непослушных блондинистых кудрей. Зазвучала кампарсита, и девушка начала ритмично извиваться вокруг шеста. На ней была пушистая шубка из легких белых страусиных перьев, которая при каждом движении распахивалась как бы невзначай, позволяя рассмотреть высокую аппетитную грудь как минимум пятого размера, упакованную в блестящий кожаный лифчик.
– Хороша, правда? – подмигнула Ана. – Ядреная девчонка!
Нина поморщилась. Ана выражалась как не слишком воспитанный мужик. А танцовщица тем временем освободилась от шубейки. Теперь на ней остались миниатюрные кожаные шортики и лиф. Нина заметила, что у стриптизерки проколот пупок и в нем поблескивает крупная, скорее всего фальшивая, жемчужина.
– У нее такой подтянутый живот, – восхитилась Нина, – наверное, не выходит из тренажерного зала.
Между тем танец у шеста становился все более темпераментным и страстным. Вот танцовщица расстегнула какую-то кнопочку на боку, и ее шортики распались на две части – она их небрежно отшвырнула ногой. Под шортиками оказались полупрозрачные алые трусики. Немногочисленные зрители подбадривали актрису визгами и аплодисментами. Кто-то оглушительно засвистел. Девушка снисходительно усмехнулась и скрестила руки на груди.
– Снимай это, снимай! – закричали из зала.
– Да, снимай, снимай скорее! – заорала и Ана.
Танцовщица не заставила себя ждать – она сорвала с груди кожаный лифчик. Туристы, привлеченные в ресторан клубничкой, потрясенно замолчали. А Нина даже привстала, чтобы получше разглядеть. Дело в том, что у стриптизерши… не было груди! Вообще не было! А то, что Нина приняла за аппетитную грудь, оказалось всего лишь ватой, которую предприимчивая танцовщица положила в бюстгальтер.
Кто-то разочарованно вздохнул, кто-то оглушительно свистнул, но в этот момент на сцену вышел ведущий – молодой мужчина, похожий на Жерара Депардье: те же соломенные волосы, тот же картофелеобразный нос, та же грузная фигура.
– Итак, поприветствуйте нашего артиста Пабло Рамиреса! Пабло исполнил для вас стриптиз!
– Это мужчина?! – Нина чуть вином не захлебнулась.
Ана расхохоталась:
– А ты что, не поняла?! Станут они нанимать такую безгрудую стриптизершу!! Я вообще сразу догадалась, стоило мне взглянуть на его ножки.
– Но на его ногах нет волос! – нахмурилась Нина.
– Какая ты наивная. Это же трансвестит, они бреют ноги! Кстати, это заведение знаменито артистами-трансвеститами! Здесь всегда так весело, поэтому я тебя и пригласила. Ну а как тебе ведущий? – внезапно спросила она, слегка понизив голос, – по-моему, знойный тип!
– Не в моем вкусе. Слишком толстый.
– Да ты что? – искренне удивилась Ана. – А мне как раз такие нравятся! Слушай, а может быть, мне попробовать с ним познакомиться? Смотри, он на наш столик поглядывает!
Тем временем ведущий рассказывал в микрофон какие-то анекдоты. Потом поднял с пола брошенную «стриптизершей» шубку и примерил ее на себя.
– Клоун какой-то, – хмыкнула Нина.
Ведущий начал изображать стриптиз – он похотливо извивался вокруг шеста, запускал руку себе за талию, кутался в мягкий мех и бесстыдно распахивал его на груди. Впрочем, под шубкой у него оказалась обычная пляжная майка.
– Давай-давай! – закричала Ана. Нина покосилась на приятельницу и поняла, что Ана слегка нетрезва – щеки норвежки раскраснелись, глаза – потемнели и увлажнились. – Снимай ее, парень! Покажи класс!
Неожиданно ведущий обернулся к Ане – он услышал ее реплику. И, кажется, собирался послушаться – во всяком случае, он кокетливо скрестил на груди руки… и вдруг с треском порвал майку на две части. Нина взвизгнула – под майкой у «Жерара Депардье» колыхалась огромная грудь, едва умещающаяся в несвежий розовый лифчик. Ведущий оказался женщиной! Нина посмотрела на Ану и расхохоталась – у норвежки было такое дурацкое выражение лица!
После ужина девушки спустились к морю. На небольшом пригородном пляже не было ни души. Соленый ветер трепал парусиновую ткань полосатых пляжных зонтиков. Ночной ветер нес прохладу, но захмелевшей Нине внезапно стало жарко, она скинула нарядную кофточку и небрежно швырнула ее на один из белых пластмассовых лежаков.
– Ана, пошли купаться!
– Сумасшедшая, волны же! Еще утонешь, а подумают, что это я конкурентку устранила.
Нина с размаху плюхнулась на лежак и скинула туфли.
– Ты считаешь меня серьезной конкуренткой?
– Я уверена, что победишь именно ты, – серьезно сказала Ана, – у тебя самое оригинальное лицо, самые красивые фотографии. Вот увидишь.
– Да ну тебя! – махнула рукой Нина, хотя ей было приятно это слышать. – Все считают, что выиграет Эльжбета, полька. Она самая красивая.
– Ну да? – скривилась Ана. – Она похожа на куклу Барби корейского производства. Глазки выпучит, губки растянет – вроде как улыбается. Нет, ее даже в финал не возьмут.
– А Олеську?
– Не знаю. Не все ли тебе равно, кто займет второе и третье место? Первое получишь ты.
– А ты?
– Я? Я нет. Ты посмотри на меня, разве я являюсь олицетворением женственности?
– Все равно ты красивая.
– Красивая – это не то. Посмотри на мои руки – Ана взяла Нину за руку. У нее были большие теплые ладони, ногти – коротко обрезаны. Нинина бледная ладошка потонула в огромной руке норвежки.
– Я похожа на мужчину, – грустно сказала Ана, – все это говорят. У меня нос крупный и взгляд жесткий. Если бы я родилась мужиком, слыла бы красавцем… А у тебя руки холодные.
– Какие глупости! Если бы ты была похожа на мужчину, тебя бы не выбрали на этот конкурс.
– У меня и психология мужская, – Ана словно не слышала Нининой реплики, – наверное, потому что меня воспитывал отец. И вообще, я люблю не мужчин, а женщин.
– Как это? – осторожно поинтересовалась Нина, – что значит – любишь женщин?
– Помнишь, я тебе рассказывала о несчастной любви? Так вот, мою любовь звали Тельма. Она очень красивая, ей двадцать пять лет.
– Ты любила женщину? Безответно?
– Дурочка, безответной любви не бывает, – хихикнула Ана, – безответная любовь – это полностью надуманное чувство. У нас с Тельмой был роман. Очень красивый. – Ее взгляд затуманился, как у семиклассницы на первом свидании.
– Расскажи. – Нина накинула на плечи кофту.
– А что рассказывать? Все уже кончилось. Мы жили вместе. У нее есть маленький домик возле отвесной скалы Лисс-фьорде. Она художница, манекенщица, богемная дама, довольно известная в узких кругах.
– Она тебя бросила?
– Это было запрограммировано с самого начала, – хмыкнула Ана, – у Тельмы такая репутация. Она меняет девочек, как перчатки. Выбирает самых молоденьких и хорошеньких. Меня все об этом предупреждали, когда мы только начали встречаться. Но я не верила, ведь у нас так волшебно все получалось. Через несколько дней после того, как мы с ней познакомились, она подарила мне кольцо из белого золота, очень похожее на обручальное. Сказала, что давно не встречала такую девчонку, как я. Мы с ней почти целый год вместе жили. А потом она влюбилась в какую-то поэтессу. То есть та мымра сама себя называла поэтессой, а на самом деле и двух слов связать не могла. Зато она была натуральной блондинкой, на Клаудиа Шиффер чем-то смахивала.
– А ты?
– А что мне оставалось? Собрала вещи и переехала обратно к родителям. Вот теперь занялась модельным бизнесом – Тельме назло. Она ведь тоже участвовала в отборе на этот конкурс, но ее не взяли, сказали, что слишком старая… Ты знаешь, Нина, а ты ведь чем-то на нее похожа.
– На Тельму? – Нина плотнее закуталась в кофту, ей стало еще холоднее под пристальным, изучающим взглядом Аны.
– На Тельму, – эхом повторила норвежка, – у вас руки одинаковые, даже форма ногтей… Мне нравятся женщины с миндалевидными ногтями. У меня самой они некрасивые, как лопаты, к тому же слабые, не отрастишь. – Ана внезапно смолкла.
Нина рассеянно смотрела на море, но боковым зрением видела, что Ана пересела немного ближе. Она внимательно смотрела на Нину, томный взгляд норвежки танцевал на Нининых щеках, губах, волосах… Легкое, приятное опьянение прошло, Нине стало холодно, даже зябко, прохладный песок обжигал ее босые ступни, и она надела туфли.
– Замерзла, да? – Ана перекинула руку через Нинино плечо. – Странно, а вот мне совсем не холодно.
Теперь Нина чувствовала ее дыхание – мелкое и горячее. От Аны приятно пахло модными духами «Кельвин Кляйн», яблочным шампунем и еще… корицей. Нина, словно ясновидящая, понимала, что сейчас произойдет, но почему-то ей совсем не было противно. «А может быть, я тоже лесбиянка, – лениво подумала она и не стала выдергивать из рук Аны свое замерзшую ладонь. – Может быть, потому мне так не везет с мужчинами? Да, но Иван Калмык-то мне нравился. С ним-то мне было хорошо… И с тем инструктором в горах – тоже хорошо!»
– Ана, а у тебя был когда-нибудь роман с мужчиной? – тихо спросила она.
– Что, сомневаешься? – усмехнулась проницательная Ана. – Не знаешь, стоит ли мне довериться? Стоит. В жизни все надо попробовать. Конечно, у меня были отношения с мужчинами. И еще будут как минимум два раза.
– Отчего два? – удивилась Нина.
– Хочу, чтобы у меня было двое детей, – улыбнулась Ана, – мальчик и девочка.
Все, что произошло дальше, показалось Нине понятным и естественным. Да ничего особенного и не произошло – просто Ана слегка наклонилась к ее лицу, дыхание норвежки было сладким (впрочем, это неудивительно – на десерт она выпила огромную пиалу горячего шоколада).
Их губы соприкоснулись, Нина закрыла глаза. В принципе поцелуй женщины ничем не отличался от мужского. Только губы мягче, чем у мужчины, и остро чувствуется вкус губной помады. Подумалось: «Вот почему мужики не любят, когда у девушек накрашены губы».
Когда рука Аны скользнула под ее платье, Нине показалось, что где-то за деревьями золотистой молнией мелькнула вспышка фотоаппарата. Должно быть, померещилось. Все-таки она была еще немного пьяна.
В половине седьмого Нину разбудила Олеся. Девушка была похожа на обиженного малыша.
– Нина, вставай, где ты шаталась всю ночь? Нина! Вставай! – монотонно твердила она.
Пришлось разлепить глаза.,
– Господи, до подъема еще полтора часа, – охрипшим голосом пробормотала Нина, – зачем ты меня разбудила в такую рань? Я всего два часа назад пришла.
– Вот именно, – Олеся резко сдернула с нее одеяло, – я волновалась. Менеджер конкурса сказал, что ты поехала к каким-то родственникам Аны.
– Менеджер не соврал, – Нина с аппетитом зевнула, – мы действительно были у ее родственников.
– Ага, и поэтому от тебя так пахнет вином. А почему вы меня с собой не взяли? Я что, не твоя подруга?
– Подруга, подруга! – устало подтвердила Нина. – Просто Ана пригласила меня одну, у ее тетки небольшая квартира, и мне было неудобно тащить и тебя с собой. Ну выпили немного. Что же, только чай пить в гостях? А теперь можно я еще немножко посплю? Надеюсь, твое любопытство удовлетворено.
– За полтора часа ты все равно не выспишься. Встанешь опухшая. А так у тебя есть немного времени, чтобы привести себя в порядок!
– Зачем? – махнула рукой Нина. – До конкурса еще пять дней. Успею и выспаться, и синяки под глазами ликвидировать.
– Дурочка, ты же ничего не знаешь. Сегодня у нас кастинг? Вчера вечером, после репетиции, объявили, что наутро, сразу после завтрака, нас будут смотреть люди из известного испанского журнала «Мухер».
– Му… что? Какое странное название для журнала.
– В переводе с испанского «мухер» значит «женщина», – Леся обиделась за известный испанский журнал, – выберут троих девочек. Одну снимут для обложки, а остальных – для модных страничек.
Нина немного оживилась:
– Так небось двух испанок возьмут.
– Да что ты? Как раз нет – им нужны свежие яйца, а эти испанки уже бывали на обложках много раз. Между прочим, я специально для тебя достала у одной из администраторш антистресс-гель.
– Что это такое? – Нина подозрительно относилась ко всем косметологическим новинкам.
– Попробуй, через полчаса будешь выглядеть на пять лет моложе! – торжественно провозгласила Леся.
– Это четырнадцатилетней, что ли? По-моему, это будет перебор! – отшутилась Нина, однако с кровати встала. Кастинг – это серьезный повод для раннего подъема. Конечно, шанс, что из шестидесяти роскошных красоток выберут именно ее, невелик.
Наверное, каждая профессиональная манекенщица умеет выглядеть великолепно даже в состоянии тяжелого похмелья. Причем у каждой есть свои рецепты превращения бледной, слегка опухшей физиономии в свежее, красивое лицо. Нина в таких случаях предпочитала контрастный душ для лица. Сочетание обжигающе холодной водопроводной воды и почти кипятка гарантировало легкий розовый румянец на бескровных щеках. А вот ее бывшая соседка Танька после бессонной ночи густо обмазывала лицо жирной сметаной, а на веки клала дольки свежего огурца.
– Так еще моя бабушка делала, – объясняла она.
Да, французская косметическая промышленность явно шагнула дальше Танькиной бабушки. Оказывается, и контрастные обливания, и огурчики – это ерунда, доисторические пережитки! Достаточно нескольких капель антистресс-геля, размазанных по щекам, и кожа становится розовой и шелковой, как у шестнадцатилетней кокетки, собирающейся на школьный бал.
Нина с удивлением рассматривала себя в зеркале. Где воспаленные щелочки сонных глаз? Где землистая серость щек?
– Выглядишь как новенькая, – обрадовалась Леся, – осталось только закапать глазных капель, чтобы убрать красные прожилки. Подожди, я тебе дам, у меня есть такие в косметичке, называются «Визин»!
Нина с любопытством смотрела на подругу. Все-таки Олеся еще совсем ребенок, несмотря на то что носит двенадцатисантиметровые каблуки и замазывает яркий природный румянец толстым слоем французского тонального крема. Другая манекенщица на ее месте ни за что бы не разбудила Нину и не стала доставать для нее антистресс-гель. Наоборот – обрадовалась бы, что у соперницы маленькая неприятность, что можно не брать ее в расчет на этом кастинге. Зря Ана говорит, что Олеся ненадежная и прожженная. Наверное, она просто приревновала Нину к Олесе. Конечно, Нина ведь с самого начала заметила, что норвежка смотрит на нее слишком уж пристально, этот взгляд не имел ничего общего с классическим женским любопытством.
Нина думала, что кастинг будет проходить в офисе модельного агентства. Девушкам велят накраситься поярче, принести с собой лучшие фотографии и будут вызывать их по одной в кабинет генерального директора.
Но после завтрака администратор конкурса – миниатюрная, худенькая Диана – объявила:
– Девчонки, сегодня тренируемся у бассейна, как обычно. Фоторедактор журнала «Мухер» посмотрит на вас в работе. А ваши фотографии мы ему уже передали.
И Нина вместе с остальными участницами конкурса послушно отправилась к бассейну. Правда, она немного слукавила – вместо обычного тренировочного костюма нацепила соблазнительный купальник-бикини золотисто-бежевого цвета, а вместо удобных сандалий обула выходные туфли на высоченных каблуках. Конечно, схитрила не она одна. Итальянка Кристиана, например, заменила купальник двумя тонкими полупрозрачными полосками леопардовой расцветки – такие носят стриптизерши из американских боевиков. Впрочем, ей было что показать – даже в модельном бизнесе редко встретишь такое литое, совершенное тело. Олеся надела тоненькое белое мини-платье и окончательно стала похожей на набоковскую нимфетку. А вот Ана никак не нарядилась – на ней был ее обычный тренировочный костюм – обтягивающие черные слаксы и белая свободная футболка с кокетливой бабочкой на груди.
Нина не знала, какой тактики ей придерживаться в общении с норвежкой. Ночное приключение она вспоминала со стыдом и досадой. То, что под действием винного коктейля казалось лихим экспериментом, теперь воспринималось как обидное недоразумение.
Видимо, Ана была неплохим психологом. Во всяком случае, она не бросилась на шею Нине с воплем: «С добрым утром, любимая!» – а всего лишь улыбнулась уголками губ и быстро прошла мимо.
Началась репетиция.
– Девушки, спина прямая, плечи расправлены! Выстроились рядами по пять человек! – кричала Диана в мегафон. – Итак, музыка! Выходим на середину по двое! Покрутились, улыбнулись, отошли! Кристиана, я сказала – улыбнулись, а не оскалились!
Нина уже выучила сценарий конкурса назубок. Сначала – выход в купальниках под ритмичную песню Майкла Джексона. Затем короткое представление каждой из участниц. Показ вечерней коллекции какого-то звездного испанского кутюрье. Короткий экспрессивный танец в спортивных шортиках и топиках. Затем по сценарию ведущий конкурса объявляет пятерку финалисток. Они выходят на сцену в громоздких театральных костюмах. И только после этого жюри объявляет имя победительницы.
– Хотя на самом деле все решено намного раньше, – объяснила им Диана, – должно быть, уже после второго выхода в вечерних платьях. Остальное делается не для жюри, а для развлечения публики. Ведь самый дешевый билет на это шоу стоит пятьдесят долларов.
Нине все это было известно. Тем не менее она послушно ходила вдоль бассейна, ослепительно улыбалась, отправляла пустым лежакам воздушные поцелуи. К сожалению, никто из девушек не знал, как выглядит фоторедактор журнала «Мухер». Может быть, это та женщина в не по-летнему строгом костюме с серьезным, усталым лицом? Или лысоватый мужчина, который с доброжелательной улыбкой смотрит на каждую участницу? «Какая разница, кто он? – в конце концов решила она. – Все равно меня не выберут. После бессонной ночи глаза слипаются и так хочется зевать. Наверняка все заметили, какая натянутая у меня улыбка!»
Нина немного удивилась, когда за несколько минут до окончания репетиции Диана объявила:
– Внимание, Нина Зима, Кристиана Томарес и Эльжбета Матушинска! Подойдите ко мне, я представлю вас фоторедактору.
Фоторедактором журнала «Мухер» все-таки оказалась женщина в строгом костюме.
– Сниматься будем прямо сейчас, – деловито сказала она.
– Поедем в студию? – спросила Кристиана. – Надо смыть макияж?
– Нет, будем снимать прямо на пляже. Наш следующий номер как раз посвящен купальным костюмам. Мой ассистент выдаст вам купальники. Макияж смывать не надо, мой визажист просто сделает поярче глаза.
– А как же обложка? – Кристиана надменно подняла вверх идеально выщипанную левую бровь, – фотографию для обложки тоже будут делать на пляже? Я побывала на обложках почти всех итальянских журналов, так никто не делает! Нужно ведь правильно поставить свет, чтобы глаза казались большими, а нос маленьким!
Редактор посмотрела на Кристиану с внимательным снисхождением, и Нине на минуту показалось, что сейчас строгая женщина нагрубит зарвавшейся модели. Но та неожиданно улыбнулась и сказала:
– У вас и так маленький нос. А наш журнал – это не журнал «Вог», на обложку могут пойти и фотографии, сделанные на натуре.
– А кого именно будут фотографировать для обложки? – вдруг спросила Эльжбета с сильным польским акцентом. Нине показалось, что это была первая фраза, произнесенная немного апатичной красавицей за все ее пребывание в Барселоне.
– Это мы решим потом, на редколлегии. Ладно, девочки, бегом на примерку!
Визажист – молчаливый, неулыбчивый пожилой испанец – раскрасил их примерно одинаково. Глаза Нины густо обвел зелеными матовыми тенями, Кристиану «подрисовал» ярко-красным, а синеглазой Эльжбете достался небесно-голубой цвет.
– Вообще-то голубой больше подходит к моим карим глазам, – возмутилась итальянка, – а вы сделали меня похожей на дочку графа Дракулы.
Визажист промолчал. Наверное, он не говорил по-английски.
– Идиот! Я возмущена! – горячилась темпераментная Кристиана, но испанец не обращал на нее никакого внимания – он меланхолично подкрашивал пухлые губы Эльжбеты едва заметным перламутровым блеском. И тогда разозленная Кристиана выкрикнула:
– Побре локо! Эстой аста ке лос уебос!
На что визажист ответил, уронив при этом пуховку от пудры:
– Бе те а ля мьерда, пута итальяна, но ме ходас! Кристиана покраснела и замолчала.
– Что ты ему сказала? – заинтересовалась Нина.
– Ну что он меня достал, что он дурак, – немного замялась итальянка, – только, конечно, не в таких мягких выражениях!
– А что он ответил?
– О, лучше не спрашивай!
Для съемок модных страничек журнала «Мухер» была специально отгорожена половина пляжа. Конечно, возле натянутых канатов тотчас образовалась толпа зевак.
Нина переоделась в туалете гостиницы и даже не успела посмотреть на себя в зеркало. Да, в таких условиях ей еще сниматься не приходилось!
Девушке достался модный купальник нежно-розового цвета. Проблема была только в одном – купальный костюм оказался связанным из ангоры. Интересно, кто додумался смастерить пляжный туалет из тяжелой «зимней» ткани? И какая идиотка купит это «гениальное изобретение»? Конечно, купальник сидел на Нине превосходно. Мягкая шерсть немного округлила ее практически отсутствующую грудь, а высокие вырезы плавок сделали ноги нереально длинными. Кристиана и Эльжбета выглядели ничуть не хуже. Итальянке досталось полупрозрачное блестящее бикини, щедро оголяющее ее загорелую плоть, а польке – целомудренный закрытый купальник в трогательную кружевную оборочку.
Осветительной аппаратуры у фотографа не было, да и стоит ли использовать подсветку, когда полуденное солнце сияет, словно многоваттный софит?
Впрочем, у ассистента фотографа были с собой так называемые фотонные отражатели. Несмотря на сложное научное название, они представляли собой всего лишь куски картона, оклеенные блестящей фольгой. Ассистент ловил отражателем солнечного зайчика и направлял его прямо в лицо фотомодели.
В первый момент Нине показалось, что она ослепла, так бил в глаза солнечный свет. Она сощурилась, черные ручейки туши заструились по щекам. Редакторша уговаривала собраться, взять себя в руки, но в конце концов махнула рукой и разрешила девушкам надеть прямоугольные солнечные очки. Съемка продолжалась почти до вечера, без перерыва на обед. Визажист то и дело обновлял потекший макияж, ассистент приносил девушкам новые купальники.
В половине седьмого Нина наконец оказалась у себя в номере. Усталая, бледная, со слипающимися глазами и стертыми в кровь пятками.
– О, Нина, – оживилась Олеся, – ну расскажи скорей, как это было! Я прямо вся обзавидовалась! Так обидно, что выбрали не меня, а эту крашеную кошку Кристиану. Пойдем на ужин, говорят, сегодня подадут шампанское и низкокалорийные сладости.
– Ага, подожди меня, я сейчас, – сказала Нина, падая на кровать.
Проспала она почти четырнадцать часов. И к ужину не пришла, и утреннюю репетицию пропустила.
Наконец наступил долгожданный день конкурса. С утра никто не разбудил участниц, а завтрак подали к одиннадцати. Зато сразу после него девушек усадили в автобус и привезли в концертный зал. Последняя предконкурсная репетиция была короткой и нервной.
…А в половине третьего случилось непредвиденное. Мери, шестнадцатилетняя фотомодель из Германии, вдруг схватилась за свое лицо и истерически закричала. Закричала так, что осветитель уронил на пол тяжелый софит, который он собирался установить на сцене. Закричала так, что музыка, настойчиво звучащая из всех динамиков, вдруг показалась ненавязчивой и тихой.
– Что случилось? – возопила Диана.
Все девушки покинули сцену и окружили Мери, которая зачем-то уселась на пол, закрыв ладонями лицо.
– Истеричка, – вполголоса прошипела Кристиана, – если так нервничаешь, зачем было вообще приезжать на конкурс?
– Мери, что произошло? – Ее подруга, тоже немка, взяла девушку за руку.
Мери затихла так же внезапно, как закричала. Она распрямилась и убрала от лица руки.
Все замолчали.
Только впечатлительная Олеся испуганно вскрикнула.
А администратор Диана упала на пол, лишившись чувств.
Немка Мери вообще была очень хорошенькой: немного простоватое, но все-таки классически правильное круглое лицо, небольшие миндалевидные глаза и пухлые кукольные губки бантиком.
Но сейчас она смахивала на героиню фильмов ужасов. Ее кожа стала красной, как переваренный рак, глаза превратились в воспаленные щелочки, а на лбу сияли лихорадочные пятна. Создавалось впечатление, что с бедной девочки просто сняли верхний слой кожи.
– Мое лицо! Что с моим лицом? – рыдала Мери. Видимо, соль обильных слез еще больше разъедала ее воспаленные щеки. Мери было больно, и от этого она ревела еще сильнее.
– Кто это сделал? – строго спросила Ана.
– Я ничего не знаю, – всхлипывала Мери, – я уже собиралась сесть к визажисту. Только лицо своим кремом помазала, и тут это началось. – И она протянула Ане белый полуиспользованный тюбик с увлажняющим кремом.
Через несколько часов пришедшая в себя администратор Диана узнала, что в тюбике находился вовсе не питательный крем, а едкая жидкость для чистки серебра. Кто-то решил напакостить немке и подменил содержание тюбика.
– С ней все будет в порядке! – заверил вызванный администрацией врач. – Конечно, я наложил повязки и придется несколько недель делать компрессы, но через пару месяцев она будет как новенькая. Ни шрамика не останется.
– Через пару месяцев?! Но ведь конкурс-то сегодня, – заламывала руки Диана, – у нас все так четко шло, и теперь нет одной участницы. Надо стереть ее ролик с общей кассеты, убрать ее фотографии. И все репетировать заново!
Диану обеспокоило внезапное изменение в сценарии, но она даже не поинтересовалась состоянием самой Мери.
– Шоу маст гоу он, – откомментировала ее поведение Ана, – шоу продолжается!
Никто так и не узнал, кому помешала тихая немецкая фотомодель, кто позавидовал ей настолько, что даже пошел на преступление. На тюбике с кремом не сохранилось никаких отпечатков пальцев. Честно говоря, никто особенно и не искал виноватого. Да и кого может заинтересовать состояние слегка травмированной девчонки, если до финала конкурса красоты осталось всего несколько часов?!
… Да, это была настоящая агрессия женской красоты. Праздник длинных, точеных ног, вспышек по-голливудски ослепительных улыбок. Шестьдесят (а точнее, пятьдесят девять) самых красивых манекенщиц мира стояли на залитой светом сцене плечом к плечу.
Зрители в зале замерли, недоверчиво притихли, ослепленные этой атакой совершенной красоты.
Заиграли первые аккорды ритмичной мелодии, девчонки, размашисто повиливая узкими бедрами, принялись по очереди подходить к краю сцены. Каждая из них ненадолго замирала, стоя на самом краю, – наверное, чтобы многочисленные фотографы успели запечатлеть ее небесную красоту.
И каждая старалась как могла – улыбалась, светилась, сияла, и каждая думала только о том, что у нее есть лишь одно короткое мгновение, чтобы хоть чем-то выделиться из общей массы, чтобы запомнили.
Нина прекрасно знала основное правило всех конкурсов красоты: если хочешь, чтобы на тебя обратили внимание, надо немного нарушить инструкции. Когда-то давно, в Егорьевске, она станцевала ламбаду вместо положенного вальса, и ее сразу заметили.
