Текст книги "Прикосновение Змея (СИ)"

Автор книги: Мария Камардина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

Глава 8. Память предков

Стулья в убежище мага оказались исключительно удобными – деревянные, гладкие, они словно нарочно изгибались, подстраиваясь под форму тела сидящего. Ильнар прижался лопатками к высокой спинке и понял, что в ближайшее время вставать ему точно не захочется. Разборки с некроголемом и портал забрали слишком много сил, голова ещё слегка кружилась, и сферотехник с куда большим удовольствием лег бы, пусть даже и на пол. Но такой роскоши он себе позволить не мог.

Оставалось радоваться, что времени хватало хотя бы на обед, а Ориен владел не только магией крови, но и искусством приготовления вкусного кофе.

Среди артефактов и чертежей нашлось местечко для кухонного стола с крошечной жаровней. Полки над ним были заставлены множеством баночек с травами и специями и посудой. Крошечные чашечки и блюдца из старинного фарфора, блестящие ложечки, кружевные салфетки – все это до боли напоминало кукольные чаепития в комнате близняшек и настолько дико смотрелось рядом с упаковками от армейских пайков, что хотелось проснуться. Ну или заснуть окончательно, но одного запаха кофе было достаточно, чтобы мозг доложил о готовности к работе. Аромат был сложный, Ориен явно добавил в турку не только молотые зерна, но опознать по запаху, что именно входило в состав напитка, Ильнар не сумел. Хотя вот имбирь и кардамон там были совершенно точно, и их аромат вызывал ностальгические воспоминания о кофеварке в кабинете Эла, о томографе, о внезапно ворвавшемся в жизнь сферотехника чуде с теплыми ореховыми глазами…

Хорошо, что даже Измененные не умеют читать мысли, иначе кое-кто уже отправился бы отжиматься – исключительно для того, чтоб легче было сосредоточиться на деле.

Ильнар бы и сам с удовольствием избавился от чужих мыслей, но хотя Таро и обрел видимое воплощение, слышать голос мага где-то над правым виском интуит не перестал. От одновременного звучания одних и тех же слов снаружи и внутри головы звенело в ушах, но история целителя была слишком важна, и приходилось стискивать зубы и терпеть, вслушиваясь в беседу братьев.

Смерть жены оказалась для целителя слишком сильным ударом. Он забросил работу и пациентов, перестал общаться с друзьями, почти не виделся с братьями. Большую часть времени он проводил в лаборатории. Родители Гейлис, с которыми у Дайлона всегда были хорошие отношения, сочувствовали и старались не мешать. К тому же у них был свой способ побороть горе от смерти дочери – пятилетняя внучка.

Самостоятельно позаботиться о ребенке маг был не в состоянии. В редкие моменты, когда боль потери слегка отпускала, он вспоминал, что у него вроде бы есть дочь, но отцовских чувств хватало лишь на то, чтоб порадоваться наличию любящих бабушки и дедушки. Почти все его сознание занимало лишь одно – вина.

– Мне нужно было всего пять минут, – Дайлон нежно и грустно взглянул на женщину за стеклом. – Но… Она ушла.

Целитель некоторое время молчал, глядя в пол. Затем голос подал Эл:

– Таро сказал, что ваша жена упала с лестницы…

Дайлон медленно покачал головой и перевел взгляд с брата на доктора.

– Цветы.

– Что?

– Ее убили поющие цветы, – целитель с ожесточением стиснул зубы.

Ильнар сдвинул брови и невольно огляделся, хотя и понимал, что шелест ловчих лоз прозвучал лишь в его воображении. Встреченные в городе твари никак не вязались с образом уютного загородного дома, но, как выяснилось, городские цветы-людоеды были ни при чем.

– Она вывела новый сорт, с особенным звучанием. Цветы требовали очень много энергии, в оранжерее все время был сильно снижен фон. Я говорил ей, что это может быть опасно, а она… – Целитель с горечью поглядел на безмятежное лицо жены. – Смеялась. Говорила, что я все преувеличиваю.

Опасения Дайлона подтвердились.

…Он был в саду, когда услышал крик. Когда целитель рванул на себя дверь оранжереи, в первый миг его обожгло холодом – фон внутри оказался низким настолько, что привыкший к постоянному течению энергии вокруг себя маг оторопел. Цветы панически скулили и взвизгивали, точно сами понимали, что с хозяйкой беда, их голоса ввинчивались в уши, не давая сосредоточиться.

У дальней стены лежала опрокинутая стремянка. Рядом с ней – Гейлис, ещё живая, бледная, с искаженным болью лицом. Мужа она не видела и не слышала, пытаясь помочь себе сама, Дайлон увидел, как искрится вокруг нее сила…

– Она пыталась использовать магию при сниженном фоне, и ее накрыл приступ. То, что вы сейчас называете змеиной болезнью. – Целитель медленно подошел к колонне, коснулся призрачной рукой стекла, и Ильнар, приглядевшись, понял, что тонкое запястье Гейлис украшает не только браслет.

Позже Дайлон понял, что жена упала не случайно – какому-то цветку не хватило свободной энергии, и он попытался напасть на хозяйку, чтобы пополнить свои запасы за ее счет. Удар смял ауру, исказив энергетические потоки, и ослепленная болью женщина, понимая, что в любой миг может последовать новое нападение, попыталась создать щит.

Именно это ее убило.

– Вы ведь знаете о триединстве человеческого существа? Есть физическое тело. Есть тонкое тело, аура – видимое его проявление, связывающее материальное и энергетическое. И есть душа, хрупкий, невесомый сгусток энергии, наша суть, наша жизнь… – Целитель медленно обернулся к слушателям и неестественно ровным тоном закончил: – Повреждения были слишком сильны. Я успел реанимировать тело – а душа ушла. Связи разорвались. Если бы я мог задержать ее, хотя бы ненадолго…

Он умолк. Таро подошел ближе, внимательно разглядывая колонну, Ильнар чувствовал его беспокойство и улавливал отголоски мыслей. Первый в истории приступ змеиной болезни… Выходит, что ее создал не Лейро?

– Ты ему все рассказал, да? – Таро обернулся к брату, тот молча кивнул. – Вот, значит, как он понял…

Ильнар осторожно поставил чашку на стол и растер занывшие виски. Голос Таро оставался ровным и спокойным, и внезапную вспышку злости уловил лишь связанный с ним интуит.

Лейро не создавал змеиную болезнь. Но старший брат рассказал ему, что бывает, если колдовать при сниженном фоне, и младший не упустил возможности использовать это знание в своих интересах.

Впрочем, целителю в то время было наплевать на окружающих. Какая разница, что именно хочет узнать младший братец и как потом использовать? Слушает, сочувственно кивает, задает вопросы – и отлично, можно раз за разом выговаривать грызущую изнутри боль, заглушать чувство вины идеей, что он непременно все исправит, что он сумеет, у него получится…

Вернуть Гейлис.

Целительская магия уже не могла помочь, Дайлон сознавал это слишком хорошо. Некромантия для воспаленного ума показалась логичным выходом из ситуации, и маг маниакально перебирал книги в усадьбе, искал зацепки в университетской библиотеке – средний брат, радуясь, что старший наконец-то оправился от потери и занялся новыми исследованиями, был рад помочь с пропуском. Увы, проверять, чем именно интересуется Дайлон, Таро не стал, удовольствовавшись коротким объяснением о разработке блока реанимационных заклинаний. «Ты только представь, сколько человек можно спасти!» – горячо сказал целитель, и был убедителен настолько, что других вопросов не последовало.

Вопросы начались позже.

Пропажу тела Гейлис из фамильного склепа родители обнаружили не сразу. Дайлон отпираться не стал, но его объяснения только ухудшили ситуацию. Лицензия на проведение экспериментов с мертвыми для создания новых методов лечения у целителя имелась, распоряжаться телом жены он имел право по закону. Жаловаться было некому, а на требование прекратить сомнительные опыты Дайлон ответил решительным отказом. Впрочем, с причудами целителя можно было бы смириться, если бы в пылу спора он не проговорился, что хочет оживить супругу и вернуть себе любимую, а дочери – мать.

Некромантия стала последней каплей. После безобразного скандала родители Гейлис забрали внучку и уехали из оскверненного дома на другой конец страны. Часть прислуги уехала с ними, часть уволилась, в усадьбе оставался лишь садовник с племянницей – впрочем, Дайлон не нуждался ни в прислуге, ни в компании.

– Не понимаю, почему они не попытались связаться со мной, – глухо проговорил Таро. Ильнар чувствовал его горечь и боль – если бы маг знал, что творится с братом, он бросил бы все дела и сумел бы убедить сходящего с ума целителя в том, что ему самому требуется квалифицированная помощь.

– Это было бы лучше для всех… – Дайлон немного помолчал. – Но они знали, что мне помогает Лейро, и, похоже, решили, что ты – такой же опасный безумец.

Младший брат немало способствовал тому, чтобы целитель продолжал считать мысль о воскрешении жены хорошей идеей. Лейро говорил о бессмертии духа, о новых горизонтах, о благодарности будущих спасенных пациентов… Но опыты успехом не увенчались. Дайлон был слишком хорошим специалистом, чтобы понять – некромантия ему не поможет, и у него хватило силы принять это знание. Но тело Гейлис в склеп скорбящий муж так и не вернул – она должна была напоминать, ради чего ему стоит жить и работать.

Змеиная болезнь, тогда ещё не имевшая названия, показалась целителю нелепой случайностью – ну кому ещё придет в голову заниматься магией в отсутствие энергии? Но приступ, погубивший Гейлис, был далеко не единственным способом серьезно повредить ауру и разорвать связи внешне здорового физического тела с душой. И вот в таких случаях Заклинание Бессмертия, как в шутку называл его Лейро, действительно могло бы спасать жизни.

Злосчастный артефакт в итоге был создан именно с этой благой целью. Рассказывать среднему брату о проделанном пути целитель все равно опасался, и тому немало способствовали уговоры младшего. Лейро навещал Дайлона два-три раза в неделю, привозил книги, материалы и продукты, пару раз целитель даже пустил добровольного помощника в лабораторию, где прежде не бывало посторонних. И снова хитрый артефактник расспрашивал, восхищался, хвалил, помогал, насколько мог, и раз за разом повторял, что посвящать Таро в некоторые идеи точно не стоит, «ты же его знаешь, зануда-моралист»…

Сила эмоций мага была велика настолько, что сидеть на месте стало невозможно. Ильнар передернул плечами и поднялся, мимолетно отметив, что жар слегка спал, и в голове прояснилось. Надо будет выяснить, что Ориен добавил в кофе. Хотя и без того ясно – несколько капель крови, пара заклинаний…

– Я думал, ты достаточно оправился от потери, а то, что хочешь побыть один – так это бывает с каждым. Позволил себе поверить в то, что мне хотелось видеть. – Таро сделал паузу. – Я три года пытался искать по всей стране, даже когда тебя официально признали мертвым. А Лейро в это время готовился к перевороту.

Таро глубоко вздохнул и замолчал. Ильнар вслед за магом подошел к колонне, остановился, глядя на Гейлис. Он почти видел и чувствовал ту давнюю, застарелую обиду – темно-фиолетовые клочья, больно царапающие острыми сухими краями.

– Не злись, – тихо попросил Дайлон. – Я слишком поздно понял…

…Испытание заклинания проводили на крысах. Крошечные огоньки бились внутри стеклянной колбы в форме стилизованных песочных часов, и, повинуясь воле мага, возвращали жизнь в выложенные рядком неподвижные тельца. Запереть огоньки удавалось ненадолго, на те самые пять минут, но цель исследований была достигнута.

Как отделять душу от живого тела, придумал Лейро, и он же предложил себя в качестве кандидатуры на эксперименты с человеком.

– Он знал, что я откажусь, – Дайлон кривовато улыбнулся. – Я и на крыс-то согласился с трудом. В итоге, разумеется, эксперимент проводили на мне.

– Разумеется, – эхом повторил Таро. Лицо его оставалось бесстрастным, но Ильнар прекрасно понимал его чувства.

«Остынь. Мы для того и пришли, чтобы решить эту проблему».

Вспышка боли у правого виска скорее всего означала что-то вроде «Тебя забыли спросить!» Сферотехник демонстративно поморщился, маг скривился в ответ, но оба промолчали – Дайлон начал рассказывать дальше.

Первый этап – произнести заклинание. Второй – отделить душу от тела. Третий…

– Он меня, конечно, не видел. Но знал, что я вижу его. – Целитель шумно вздохнул. – Теперь была моя очередь слушать. О том, например, что ему ужасно не повезло с братьями. Один – гений, но при этом наивный кретин, верящий во всеобщую справедливость и доброту… Другой, – он мельком взглянул на Таро, – сухарь и зануда, помешанный на правилах. А ему хотелось свободы, творчества без ограничений. Я потом уже понял, что он завидовал. Мы с Таро унаследовали дар отца. А Лейро больше походил на мать. Она так и не прошла инициацию.

…Будущий Магистр, уже не стесняясь в выражениях, рассказывал, как он ненавидит магов, и насколько мир стал бы лучше без них. О собственных разработках и планах. О том, что не зря говорил о бессмертии – наивный старший брат и не подозревал, какие эксперименты проводит младший в университетской лаборатории по ночам. Крысы, голуби, кошки – души послушно выходили из тел, менялись местами, возвращались – или не возвращались, уносясь прочь или давая энергию для новых артефактов. Мысль о собственном бессмертии становилась все более реальной, и в самом деле, разве можно было позволить себе умереть и лишить мир этих чудесных знаний?

«Ты тоже не умрешь», – сказал тогда Лейро невидимому брату. Пять минут давно прошли, но чтобы привязать душу Дайлона к экспериментальному кристаллу, не позволяя вернуться в тело, понадобилось всего несколько слов. Браслет с кристаллом Лейро надел на запястье Гейлис, ещё пошутил – мол, смотри, как красиво, твоя душа в ее руках.

Дайлон в ужасе следил, как Лейро по-хозяйски обходит лабораторию, рассуждая о мире без магии. Он очень хотел, чтобы брат умер сам, но тело упорно продолжало дышать – реанимационные заклинания у целителя были неплохи. Будущий Магистр нервничал, смотрел на часы, разглядывал артефакты, сердился… А потом схватил со стола скальпель.

– Когда он меня убил, – будничным тоном произнес Дайлон, – сработала система безопасности. Я позаботился, чтобы в мое отсутствие никто не заходил в лабораторию и не прикасался к артефакту, так что Лейро сам загнал себя в ловушку.

…Пленный артефактник не сразу понял, что произошло. Вокруг постамента, на котором стояла Гейлис, неожиданно вспыхнул свет, а потом воздух затвердел, складываясь в непроницаемый щит – прозрачный, как стекло, но куда более прочный. Двери и окна закрылись, энергетический контур замкнулся, чтобы ждать хозяина – столько, сколько потребуется. И заклинаниям не было дела до того, что внутри остался человек.

– Он сидел тут три дня, – в голосе целителя прозвучало мрачное удовлетворение. – Бесился, орал, требовал его выпустить. Пытался ломать стены. В итоге преуспел: из последних сил ударил волной огня. Ему плохо давалась магия стихий, но жить хотелось. Прожег дверь, кое-как выполз наружу…

…А потом вернулся, обозленный, перемазанный копотью и кровью, своей и брата, едва держащийся на ногах – исключительно на желании отомстить.

Целитель опасался, что брат попросту сожжет лабораторию, но тот собирался вернуться позже. Так что только поставил на колонну дополнительную защиту, мстительно пообещав много неприятных сюрпризов тому, кто попытается ее вскрыть. После чего забрал оставшиеся на столе тетради – все шкафы с документами тоже оказались закрыты, – и ушел.

Надежды на то, что Лейро не сумеет пройти портал, не оправдались – крови, которая осталась на руках убийцы, хватило, чтобы заклинания опознали его как хозяина. Мертвый целитель остался в одиночестве на долгие годы.

– Я только после смерти осознал, каким был идиотом, – проговорил Дайлон. – Я не мог выйти отсюда, не мог позвать на помощь, не мог заново запустить сердце. Торчал тут, привязанный к артефакту, наблюдал, как разлагается мое тело, и медленно, очень медленно осознавал, что именно натворил, кому отдал свои знания. Вспоминал все его слова, взгляды, поступки. Убил бы себя второй раз, еще тогда, но я не мог даже этого.

Ильнар попытался представить себе одиночество мага, запертого в ловушке собственного эксперимента, и содрогнулся. Провести вечность в компании собственного разлагающегося трупа и вполне целого трупа жены – от одной мысли об этом становилось дурно.

Какое-то время целитель ещё пытался себя убеждать, что его непременно должны хватиться. Медитировал, учился управлять даром заново, надеясь, что сумеет подать весточку среднему брату. На то, чтобы восстановить хотя бы часть умений, потребовалось несколько лет, и первыми вернулись пророческие видения – через пару лет после взрыва.

Таро сочувственно кивнул. Ильнар тоже вполне мог себе представить, что именно увидел целитель – страна разрушена, магия искажена, один брат погиб, а второй…

– Я понял, что он все-таки воспользовался заклинанием, и очень постарается, чтобы лабораторию никто не нашел. – Дайлон горько усмехнулся. – Хотя стараться особенно не пришлось, Дикие земли, как-никак, желающих зайти так далеко слишком мало.

– Но они все-таки были? – подал голос Кир. Дайлон вскинул голову, словно сейчас только заметил, что кроме него самого и Таро в помещении есть кто-то еще.

– Да… да, конечно, были, – он переглянулся с Ориеном. – За двести лет у меня было шестеро учеников. Увы, все они были инициированы, а я не сразу понял, как подавить симптомы болезни. Я вижу по вашему лицу, доктор Чеддра, что этот вопрос очень вас волнует. – Целитель слабо улыбнулся. – Я сам не мог вести записи, по понятным причинам, но мои ученики законспектировали все мои идеи. Возьмите, вам это действительно нужно. Ориен, будь добр…

Каон хмыкнул, прошел к высокому, забитому книгами стеллажу, чем-то пошуршал и вернулся с толстой стопкой пожелтевших тетрадей.

– Держи свое сокровище, дан доктор, – он плюхнул свою ношу на руки опешившего Эла. – Читай внимательно, учись хорошо, что там говорят в подобных случаях? – он ухмыльнулся и подмигнул Ильнару. Интуит тоже улыбнулся – благоговейное выражение на лице Эла смотрелось забавно.

– Там записи только о болезни? – уточнил Кир.

– Нет, – Дайлон хитро прищурился. – Для Тайной канцелярии тоже найдется кое-что интересное. Он тут же помрачнел. – У меня будет к вам просьба, дан Муэрро. Эти записи не должны попасть в руки Орденов. Я полагаю, Тайная канцелярия сможет об этом позаботиться? – он поднял голову, словно пытался разглядеть небо сквозь прикрывающую потолок золотистую дымку. – Они будут здесь совсем скоро. Проследите, чтобы исследования проводил именно доктор Чеддра, у него есть способности для такой работы. Можете считать это последним желанием умирающего, – он снова улыбнулся.

Кир серьезно кивнул. Ильнар не сомневался, что майор сумеет устроить все, как ему будет нужно, вне зависимости от того, что думает его начальство. Эл выглядел так, словно был готов загрызть любого, кто посмел бы отобрать у него тетради.

– Лейро тоже идет сюда, – напомнил Таро. – Я бы предпочел поторопиться.

Дайлон помрачнел.

– Ты прав.

* * *

На принципах работы заклинания Дайлон останавливаться не стал: «Потом почитаете и разберетесь». Его ученики сумели вскрыть защитную систему лаборатории, и записи мага были готовы поделиться знаниями. А для того, чтобы отключить, наконец, артефакт, требовалось совсем немного – но за двести лет не нашлось никого, кто смог бы воспроизвести ритуал.

Впрочем, ритуала как такового и не существовало, и поэтому его описания не было в тетради. Нужно было лишь установить артефакт на подставку в солнечный день и нажать на кнопку. Разве что маленькая деталь – при нажатии из кнопки выскакивал крошечный шип. Одной капли крови было вполне достаточно, чтобы опознать владельца, замкнуть контур и запустить процесс, создающий или обрывающий связи.

Ильнар задумчиво оглянулся на песочные часы в руках Гейлис и покачал головой.

– Слишком просто, чтобы быть правдой.

Дайлон развел руками:

– А зачем усложнять? Кровь – для идентификации личности, солнце – для синхронизации с источником энергии. Сферы лучше работают под действием солнечных лучей, а нам не нужны случайности.

Сферотехник рассеянно кивнул. Про пользу солнечного света он знал – крошечным бусинкам, которые он использовал для цветов и бабочек, не всегда хватало мощности для работы вдали от накопителя, и приходилось время от времени ставить поделки на окно – «подзарядиться». Энергии сферам солнце не давало, зато работало на усиление сигнала – постоявшие на подоконнике сферомеханические цветы шевелили листочками куда живее и активнее.

Кажется, все это было в прошлой жизни. Ильнар тряхнул головой, отгоняя образ заставленного игрушками подоконника, и заставил себя слушать внимательно, тем более, что дальнейшие слова Дайлона касались его самого.

Вопрос о том, чем отключение артефакта обернется для человека, связанного с духом, целитель обдумывал уже давно, не желая рисковать собственными учениками. Самому Дайлону чужие тела не требовались, но для визуализации призрака был необходим хотя бы минимальный физический контакт. И, хотя для Ориена разрыв этого контакта имел бы куда менее разрушительные последствия, чем для Ильнара – уход Таро, целитель и его ученик немало поработали над тем, чтобы последствий не было вовсе.

Листок, исписанный заклинаниями Истинной магии вперемешку с формулами магии крови, внушал законные опасения – в своей способности за раз выучить и тут же воспроизвести такое количество магии Ильнар сомневался. Признаваться в этом не хотелось, но Таро, присмотревшись, одобрительно кивнул, а каон ободряюще подмигнул.

– Я покажу, что нужно сделать. Не дергайся, все под контролем. Встану рядом, просто повторишь за мной. Тебе, конечно, будет посложнее, ну так на то у тебя целый доктор рядом, проконтролирует.

Эл молча кивнул, не отрывая взгляда от инструкции.

– Это должно помочь аккуратно разъединить ауры. Совсем без последствий, конечно, не выйдет, но я взял с собой нужные инструменты, должно получиться. Хотя, конечно, такими вещами нужно заниматься в реанимации, чтоб без посторонних… – доктор раздраженно передернул плечами и, все так же не поднимая глаз, проговорил: – Ориен.

– Аюшки? – невинным тоном отозвался каон.

– Ещё одна дебильная шутка – двину в морду.

Тон доктора не оставлял сомнений в том, что угрозу свою он исполнит. Ориен скорчил рожу, притворяясь, что жутко боится, но ничего не сказал. Ильнар чувствовал общую нервозность, и явно не он один, учитывая, что обычных людей в убежище мага не было. Он ещё раз взглянул на листок, потом обернулся на колонну:

– Но ведь его ещё нужно достать, я правильно понимаю?

Дайлон кивнул и развел руками:

– Объяснить, как снять мою защиту, я могу, там нет ничего сложного. Лейро тоже мог бы разобраться, но он предпочел ломать стены, а разбивать колонну не рискнул, боялся повредить артефакт. Но вот что накрутил он сам… – Целитель поморщился. – За эти двести лет я много раз пожалел о том, что занялся некромантией, в том числе потому, что ею занялся и Лейро.

Каон успел кратко пересказать учителю историю стража портала, и целитель выглядел расстроенным. А когда он начал объяснять, на каких принципах будущий Магистр создал свой щит, Ильнар пожалел о съеденном и выпитом – слишком тошнотворными казались подробности.

Надеясь покрепче привязать дух брата к артефакту, Лейро не просто поставил защиту – он использовал жертву.

Вскрыть установленную им защиту Дайлон не смог, лишь сделать видимой. Щелчок пальцев – и колонну опутали сотни пульсирующих нитей густо-красного цвета, почти скрыв Гейлис. В основании ритмично вздрагивал темный комок, размером не больше кулака. Иллюзия живых, наполненных кровью сосудов настолько резко контрастировала с уютным светлым помещением, что Ильнар вздрогнул и сделал шаг назад.

– Что это? – Эл с выражением отвращения на лице подался вперед, чтобы разглядеть иллюзию получше.

– Сердце, – отозвался Дайлон.

– Чье?!

– К сожалению, мое. Лейро боялся, что я смогу как-то сбежать, и подстраховался. Я, конечно, умер, но связь с телом оборвалась не до конца. Есть такие методы, чтобы привязать призрак к определенному месту… – его передернуло.

– Защитные периметры, при создании которых использовалось жертвоприношение, атакуют любого, кто их касается, и вытягивают жизнь очень быстро, – задумчиво произнес Таро. – Чем больше поймано потенциальных взломщиков, тем сильнее становятся чары. – Он помедлил и уточнил: – Сколько?

Дайлон опустил глаза.

– Двое.

– Что – двое? – Ильнар двинулся вокруг колонны, всматриваясь в плетение, и почти сразу нашел ответ на свой вопрос.

С другой стороны колонны мерно пульсировали ещё два сгустка.

– Двое моих учеников сто лет назад попытались вскрыть чары без подготовки, – запоздало отозвался целитель. – Это выглядело весьма… Некрасиво.

Воображение немедленно попыталось представить, каким образом в плетение попали ещё два сердца, если рядом не было Лейро со скальпелем. Ильнар сглотнул и усилием воли отогнал картинку, стараясь не присмативаться к темным пятнам на полу. В лаборатории давно навели порядок, не оставив следов неудавшегося ритуала даже на тонком плане, но желающих повторять этот печальный опыт за сто лет так и не нашлось.

Его желания, разумеется, никто не спрашивал.

– Я не могу это вскрыть, – отозвался Ориен в ответ на брошенный мельком взгляд сферотехника. – Тут привязка на родственную кровь, это раз. Но ее я бы смог подделать. Вопрос в другом – меня почти не учили истинной магии, и расплести щит у меня не выйдет. Разве что подстраховать.

И на том спасибо. Ильнар пожал плечами и ещё раз обошел колонну, всматриваясь в силовые потоки установленного Лейро периметра. Как и в случае с големом и порталом, плетение было настолько тонким, что заметить его удалось не сразу, но стоило взгляду зацепиться за одну линию, вокруг нее начали проявляться другие. В узоре угадывались отдельные знакомые символы, но трогать плетение без предварительной подготовки и защитного костюма не хотелось.

– Это наверняка можно вскрыть без магии, – проворчал Эл. – Если ты свалишься с приступом сейчас…

– То вы сможете запустить ритуал и без моего активного участия, – перебил Ильнар. – Я понятия не имею, как это работает, плюс, сюда, похоже, встроен механизм самоуничтожения.

– Встроен, – печально подтвердил Дайлон. – Заклинание Лейро я слышал, оно не настолько сложное, чтобы ты не смог справиться. Но у тебя ведь, насколько я понимаю, нет опыта работы с Истинной магией?

Ильнар вспомнил свой опыт и поежился – сносящие крышу вспышки эмпатии, взрыв сферокара, щит из бабочек, замороженные цветы и «засвеченный» голем… Признаваться не хотелось, но маг из него вышел никудышный. Элементарная силовая волна – вот и все его способности, если бы не опыт сферотехника, не вышло бы ни сплести щит, ни вытащить Кира. Хорошо бы как следует поучиться, в этом их магическом университете… Но чего нет, того нет. Альтернатив тоже не было, если не считать таковой возможность развернуться, уйти и сдохнуть где-нибудь между Алемом и Ксантаром от очередного приступа.

– Разберусь.

– Погоди.

Кир, до сих пор тихо сидевший в углу, поднялся и подошел к колонне, медленно, хромая и придерживаясь за стену. Эл обернулся, но майор его взгляд проигнорировал.

– Я прикрою.

Сферотехник с сомнением взглянул на командира. Допустим, Измененный надежно защищен от магии и сможет, при необходимости, прервать ритуал, чтоб спасти неудавшегося колдуна. Каковы гарантии, что оставленный Лейро сюрприз не взорвет к Змею всю лабораторию?

Впрочем, вряд ли будущий Магистр решился бы рисковать артефактом.

– У тебя нога не отвалится? – хмуро уточнил Ильнар.

Кир скорее изобразил усмешку, чем улыбнулся всерьез, потом коснулся кончиками пальцев забинтованного бедра, едва заметно вздрогнул и улыбаться перестал вовсе.

– Эл ее хорошо привязал. И у меня хватит сил оглушить эту дрянь, если она попытается тебя сожрать.

Ильнар пожал плечами и молча кивнул. Все равно позволить себе постельный режим не могли ни Кир, ни он сам, так какая уж теперь разница.

Майор встал за спиной, снял защиту, снова обдав ощущением искристого холода. Ильнар не обернулся, хотя взглянуть на крылатого Кира в спокойной обстановке было бы любопытно. Ориен занял место по другую сторону колонны, ровно напротив, готовясь вскрыть защиту Дайлона, как только исчезнет щит Лейро. Доктор вернулся за стол, и неодобрением от него фонило, как потусторонней магией из открытого разрыва. Но спорить Эл не стал, понимая, что остался в меньшинстве.

Перед началом работы сферотехник скинул куртку, демонстративно размял пальцы, как перед особо сложным плетением, и постарался укрепить щиты, так, чтобы даже Эл поверил, что друг ни капельки не боится и полностью уверен в себе. От Таро, впрочем, спрятаться не удалось бы при всем желании. Маг попросил отключить визуализацию, чтобы не тратить на нее силы, и теперь услышать его мог только Ильнар.

«Боишься?»

«Вот еще. Просто я никогда этого не делал».

«Делал, – уверенно возразил маг. – Ты дипломированный специалист по щитовым плетениям. Да, узор на порядок тоньше тех, к которым ты привык, и руками, а тем более манипуляторами, с ним не справиться. Но тебе и не нужно. Твоя задача – четко сформулировать желание и направить энергию на его реализацию».

«И что, – недоверчиво уточнил Ильнар, приглядываясь к колонне, – оно меня послушается и исполнится само?»

«Пора бы уже запомнить, что само ничего не происходит, – ворчливо поправил Таро. – Но чем лучше ты будешь представлять конечный результат, чем проще будет его добиться».

Ильнар кивнул и еще раз обошел колонну, изо всех сил напрягая глаза и дар. Плетение явно заметило чужое внимание, оплетающие колонну сосуды запульсировали чуть быстрее, заставив интуита быстро отпрянуть. Да уж, опасная штука…

«Сосредоточился? Молодец. Заклинание само сформирует исходящий от тебя поток в определенный узор, на этот счет не переживай. Твоя задача – не перепутать слова, и контролировать силу потока, не дать ему разбиться или ослабнуть. Постоянное ровное течение, понимаешь?»

«Не дурак», – огрызнулся интуит, возвращаясь к Киру. Он действительно здорово нервничал, но не хватало ещё показывать это окружающим.

– Готов. – Ильнар легонько тряхнул ладонями, и голубоватые искры почти привычно посыпались вниз.

То, что он не готов, выяснилось ещё до того, как началась магия. Ориен записал древние слова знакомыми буквами, чтобы магу-недоучке было проще прочесть, и даже добавил примерный перевод. Язык заклинаний не имел четких аналогов даже в древнеимперском, каждое слово вмещало в себя сложный магический и одновременно поэтический образ, объединяющий энергетический рисунок и соответствующий ему процесс, но с пометками каона и памятью мага разобраться в заклинании не составило большого труда. «Лента алого шелка» – активация периметра. «Солнечный луч в ножнах зимы» – настройка на окружающую реальность. «Звездный компас», «Гроза над сонной степью», «Сброшенные оковы»…