Текст книги "Попутчики (СИ)"

Автор книги: Мария Демидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Будь осторожен.

– Понял.

– Не бросай трубку.

– Маячок в моём телефоне. Стандартный сигнал бедствия.

– Не бросай трубку!

– Не пропустите поворот.

– Крис!

Судя по стуку, ударившему в ухо, трубку он всё-таки бросил. Буквально – на землю. Не обрывая связи.

Джин закрыла глаза рукой. Медленно провела ладонью по лбу.

Проблема четвёртая. Собственно Крис.

– Стандартный маячок примерно в пяти километрах от города по Северному, – глухо сказала Джин.

– Не психуй так. Тебе ещё работать, – напомнил Шон, наблюдая, как она достаёт медицинскую донорскую пару и автоматическими движениями разминает в руках упругие браслеты, заранее наполняя их силой.

Джин кивнула и в очередной раз порадовалась, что на дежурство сегодня вышла именно эта бригада. Шону было под пятьдесят, он работал в клинике с момента её основания, совмещая специальности реаниматолога и полевика, и, как ни странно, оказался одним из первых, кто начал воспринимать ещё не получившую диплома стажёрку всерьёз – задолго до шумихи с «Гранью возможного» и делом уравнителей.

– Просто, похоже, теперь у нас два пациента.

– Справимся. – И ни слова о том, что до сих пор приступы РГП ни разу не получалось купировать. Шон не сомневался, что коллеге это известно. – Даже если твоему второму пациенту удастся подменить энергию в потоке своей, он вырубится от истощения раньше, чем успеет необратимо себе навредить. Не может же он…

– Это Кристофер Гордон, – вздохнула Джин. – Даже я не знаю, чего он не может.

Крис действительно мог очень многое. Колдунья убедилась в этом на собственном опыте. В умении прыгать выше головы мальчишке не было равных. Вопрос обычно заключался в том, чего ему это стоило.

– Есть сигнал, – сообщил водитель. – Минут через пять будем на месте.

Чёрный мотоцикл Джин увидела издали – как только машина свернула с главной дороги на грунтовку. А за ним…

Водитель присвистнул.

– Вы уверены, что им нужна наша помощь? – нервно хохотнул он.

Шон и Стефани, вчерашняя студентка на год младше Джин, почти одновременно взялись за одинаковые очки без оправы – медицинские амулеты, позволявшие видеть энергетические потоки. Джин могла обойтись без этого.

– Тактильный сенсорик, – прошептала она, чувствуя, что машина преодолевает оставшиеся метры слишком медленно. – Он увеличивает площадь контакта.

Два тела сплелись на земле, и даже издали было видно сотрясавшие их судорожные рывки. Рубашка Криса светлым комом валялась на траве. По обнажённым плечам рассыпались длинные белые волосы девушки, которую он прижимал к себе, запустив ладони под футболку на её спине. На груди одежда пациентки была бесхитростно разорвана и распахнута, как рубашка.

Таким увидел происходящее не вооружённый амулетами водитель, останавливая машину в нескольких метрах от лежащих у обочины людей. Очки-анализаторы должны были показать узор силовых линий – судя по лицу Шона, слишком запутанный для моментальной расшифровки. Джин, первой спрыгнувшая с подножки и бросившаяся вниз по невысокой насыпи, едва не зажмурилась. Потому что поле Криса сияло. Так ярко, что окружающее пространство казалось блёклым и выцветшим. Ослепительный свет пропитывал тело, стекал с кожи, изливался в чужое поле, бившееся хаотичной болезненной чернотой.

– Глупый мальчишка…

Зажмуренные глаза, раскалённые плечи, дорожки пота на спине…

– Всё, хватит, отпусти её. Крис, хватит!

Всё новые белые нити внешней, сырой силы впивались в его запястья, шею, позвоночник, пронзали насквозь, так что Крис вздрагивал всем телом, как от кинжальных ударов, извивался на траве, но упрямо не разжимал рук. Оттащить его от блондинки удалось только подоспевшему Шону.

– Работай, – бросил он. – Парнем я займусь.

Найти реверсивные точки, ещё сохранившие следы энергии Криса, оказалось легко. Изолировать их, настойчиво сдавливая превосходящей силой – тоже. Но это уже ничего не решало. Потому что поражённое болезнью поле не воспринимало энергию Джин как достойный источник питания. Донорские браслеты работали вхолостую. Колдунья видела узор чужого поля, пыталась повторить его со всей возможной точностью и чувствовала, что не справляется. Не успевает. Всё-таки не успевает.

Лицо девушки было смутно знакомым и всё ещё живым. Очень юным и очень упрямым. Джин сжала зубы и сделала очередную попытку. Если очень долго и очень упорно стараться, если пробовать снова и снова, рано или поздно даже посредственный художник сможет создать копию, достаточно сходную с оригиналом. Джин уже давно не относила себя к посредственностям, но для того, чтобы за несколько секунд точно скопировать реальность, таланта было мало. Здесь нужен был гений. Такую связь устанавливают неделями. Чего она хочет добиться за минуту?

Сила снова ушла в пустоту, и, заходя на новый круг, колдунья почувствовала, что, если провалится и эта попытка, она не выдержит и просто разрыдается от отчаяния и беспомощности. И уже точно ничего не сможет сделать.

Периферийное зрение уловило резкое, порывистое движение, раздались два коротких возгласа, слившиеся в один, а потом горячие пальцы впились в её руку. Врач метнулся за пациентом, но тот скорее сломал бы захваченное запястье, чем согласился его отпустить.

– Шон, нет… – только и успела выдохнуть Джин, потому что в следующее мгновение горло перехватило от боли.

Ощущение было таким, словно её поле выворачивают наизнанку, ломают, выгибая силовые линии под неестественными углами, завязывая их в узлы, заставляя двигаться в непривычном ритме. Грубо, яростно, не обращая внимания на такие мелочи, как её желание и согласие. Перед глазами вспыхнули красные пятна, и Джин вдруг сделалось страшно за собственное поле, которое она привыкла считать неуязвимым. И всё же она запретила себе сопротивляться. Поддалась бешеной, отчаянной силе. Потому что эта сила могла сделать то, что без неё казалось невозможным.

Когда через несколько мгновений боль разжала хватку и позволила дышать, колдунья ощутила, как истощённое поле обречённой девушки потянулось к её энергии через донорскую пару.

«Неужели всё-таки получится?»

Она перевела дыхание, заново оценивая ситуацию, отмечая интенсивность потока, подправляя движение собственной силы уже без страха потерять контакт с пациенткой. Это оказалось не так уж сложно. Оправившееся после встряски поле восстанавливало энергию быстрее, чем теряло, а значит…

– Джин, нужен твой взгляд. – Голос Шона не предвещал ничего хорошего, и колдунья резко развернулась, продолжая подпитывать повреждённое поле.

Крис скорчился на земле, как будто пытался сжаться в комок. Браслеты-блокаторы на его запястьях отрезали доступ внешней энергии, сияющие белые нити больше не вились вокруг, однако внутри силы всё ещё было слишком много. Гораздо больше, чем позволяло поле, границы которого сейчас выглядели такими тонкими и натянутыми, словно готовы были вот-вот прорваться. Казалось, Крис пытается кричать, но давится воздухом, издавая лишь страшный надсадный хрип.

– У него энергетическая перегрузка, – говорил Шон. – Внешний поток я перекрыл, поле должно было скомпенсировать дисбаланс, но силу что-то держит. Как будто спазм. Не могу разобрать. Ты видишь?

Джин видела. Впрочем, она могла бы ответить и не приглядываясь.

– Он сам держит. Защищает нас, герой хренов. Крис, – позвала она. Дотянулась, тряхнула за плечо. – Крис, отпускай её. Не бойся, слышишь? Я сдержу удар. Всё будет хорошо, обещаю. Слышишь меня?

Он не слышал. По крайней мере, никак не реагировал.

– Такими темпами ему поле в клочки разнесёт. И не только поле. – Шон продолжал колдовать над амулетами, которые пока ещё сохраняли баланс, не давая избыточной силе порвать сосуды, выжечь нервные волокна и превратить живого человека в пустой перегоревший аккумулятор. – Полерелаксант повторно, – скомандовал он медсестре, удерживая руку Криса, чтобы крупная дрожь не помешала ввести препарат. – Блокирнуть бы его наглухо. Но тактильная чувствительность, чтоб её…

Рука Джин скользнула по медицинскому халату прежде, чем колдунья вспомнила, что именно пытается найти. Насколько же её перепугал звонок Криса, если тело ушло в автопилот и бросило стеклянную ампулу с дорогущим лекарством в карман… Или она только надеется, что это произошло? Нет. Вот же ампула, лежит на ладони, и жидкость внутри переливается опасным пурпуром в солнечных лучах, под удивлённым взглядом Шона, который, конечно же, знает и о препарате, и о клинических испытаниях, и о том, что на самом деле они ещё даже не начаты.

– Если я это сделаю, меня уволят, – сообщил врач, но ампулу из протянутой руки всё же забрал. – Если парень умрёт – я сяду.

Джин почувствовала, как позвоночник делается холодным, обращаясь в сталь. Колдунья коротко зажмурилась, а когда посмотрела в глаза Шона, металлическая твёрдость уже добралась до взгляда.

– Если ты откажешься, я отпущу девочку и сделаю всё сама, – сказала Джин и поняла, что это не ультиматум и не манипуляция. Это факт. Если сейчас ей придётся выбирать, она даже не задумается. – Побудь моими руками – и мы вытащим обоих. Если нет – я за это отвечу.

Шон усмехнулся. И тут же посерьёзнел, мысленно взвесил что-то и, приняв решение, одним отработанным движением вскрыл ампулу.

– Не доросла ещё – мою ответственность брать. – Он наполнил шприц. – Ты лучше щиты поставь, а то отвечать будет некому. Стеф, давай-ка к машине.

Блокатор подействовал удивительно быстро. Шон едва успел отступить к насыпи, Джин едва успела сконцентрироваться и создать защитный экран между коллегами и Крисом, не теряя при этом связи с полем пациентки… И в тот же момент по щиту ударило вырвавшейся на волю силой.

Из лёгких вышибло воздух. Земля дрогнула. Криса подбросило вверх. Волна отражённой энергии гудящим потоком рванула вдоль дороги, пропахивая землю и сгибая деревья. Когда Джин опомнилась, Крис лежал на спине – нелепо разметав руки, с распахнутыми глазами, с потёками крови над верхней губой. И почему-то сразу было понятно…

Джин не сорвалась с места лишь потому, что ужас парализовал её на одно немыслимо долгое мгновение, а когда мгновение закончилось, рядом с Крисом уже был Шон – как будто и вовсе не отходил от него ни на шаг. Казалось, ничего не происходит. Врач застыл, прижав левую ладонь к груди пациента, а правой накрыв его глаза и лоб. Это не было похоже на реанимацию, но Джин видела ритмичные толчки энергии, бьющей из левой руки Шона, и потоки силы, проникающие куда-то вглубь неподвижного тела, чтобы снова заставить его работать. Если, конечно, последствия взрывного удара магии ещё обратимы.

Джин считала секунды.

Эмоции требовали броситься на помощь, но разум пока держал их в узде.

Пять.

«Твоей пациентке нужна чистая сила, которая у тебя есть, – говорил разум. – А Крису нужен опыт, которого у тебя нет. Зато он есть у Шона. Доверься ему и займись своим делом».

Десять.

Стефани тоже вернулась к пациенту и сейчас методично заменяла повреждённые перегрузкой амулеты.

Тринадцать.

Джин чувствовала себя бесполезной. Поддерживать донорскую связку было легко и привычно. Это почти не отнимало сил и не требовало сосредоточенности, достаточной, чтобы выбросить всё остальное из головы.

Семнадцать.

Невозможность действовать была невыносима. Джин отчаянно хотела помочь, но сейчас могла лишь наблюдать, доверяя жизнь бедового мальчишки надёжным, но всё-таки чужим рукам. Поле смутно знакомой девушки постепенно возвращалось к нормальной работе, но всё ещё не позволяло прервать связь.

Двадцать три.

«Отпустишь – она умрёт. По твоей вине. Как ты ему об этом скажешь?»

Двадцать пять.

Шон казался всё более усталым. Джин видела, сколько энергии отнимает у него работа. Ни один нормальный человек не приспособлен к тому, чтобы долго служить аппаратом искусственного жизнеобеспечения.

Двадцать девять.

А что, если он просто упадёт от истощения? Возможно, именно сейчас нужно поделиться с ним силой. В какой момент станет поздно?

– Не психуй. – Шон поднял на неё твёрдый и спокойный взгляд. – Работай.

Тридцать три.

Грудь Криса пришла в движение, воздух захрипел в горле. Шон выждал ещё немного, убеждаясь в стабильности эффекта, балансируя дыхание пациента, проверяя сердечный ритм, а потом отнял руки и тяжело оперся ладонью о землю.

– Для начала сойдёт, – выдохнул он.

Джин с трудом отвела взгляд от Криса – фарфорово-бледного, с тусклым, выгоревшим полем, но всё-таки живого. Посмотрела на коллегу и учителя, который улыбался ей одновременно устало и ободряюще. Посмотрела, как в первый раз. Удивлённо, восторженно, благодарно.

То, что он сделал, выходило за рамки обычной медицинской помощи. Подобной техникой владели немногие, использовать её решались единицы. И проблема была не столько в затратах энергии, сколько в тонкости работы. Одно дело – подпитать поле, снять боль, уменьшить жар… И совсем другое – напрямую поддерживать работу важнейших систем организма, наполнять лёгкие воздухом, заставлять остановившееся сердце сокращаться в правильном ритме и гнать кровь по артериям, не позволяя мозгу остаться без кислорода. В случае успеха клиническая смерть могла вовсе не отразиться на дальнейшем здоровье пациента. Но слишком уж мала была вероятность этого успеха.

Шон дышал тяжело и медленно, не забывая, впрочем, следить за приборами и давать короткие указания медсестре.

– Удивительно крепкий мальчик, – сказал будто бы между делом. – За целостность поля не поручусь, но выживет. Слава богу.

И Джин вдруг резко осознала, что именно сейчас произошло. Осознала, на что на самом деле согласился Шон, забрав у неё заветную ампулу. Он понимал, что будет, если препарат подействует. В отличие от неопытной коллеги, он вовремя догадался, что выпущенная сила неизбежно ударит по самому Крису. И начал действовать почти мгновенно, потому что заранее знал: потребуются крайние меры. Заранее считал ситуацию достаточно безнадёжной, чтобы пойти ва-банк. Был готов к тому, что проиграет. И всё-таки согласился использовать блокатор. Отдавая себе отчёт в том, что после этого возможная смерть пациента неизбежно ляжет на него – и не только с этической точки зрения. Даже если бы шприц действительно был в руках Джин, отвечать пришлось бы Шону. Потому что если самоуверенная девчонка с ограниченной лицензией нарушает закон в присутствии и с молчаливого согласия более опытного и, к тому же, старшего по должности и статусу врача, очевидно, кто понесёт более суровое наказание. И всё-таки он согласился – превысить полномочия, рискнуть лицензией. Потому что поверил ей? Или потому, что ухватился за призрачный шанс спасти пациента? Не смог остаться в стороне. И не просто рискнул карьерой ради незнакомого мальчишки, но и не позволил Джин вмешаться и бросить на произвол судьбы девушку, чья жизнь на её внутренних весах оказалась такой лёгкой, что это было заметно со стороны. Может быть, это и называется призванием?

– Ну пореви мне ещё на рабочем месте, – с деланой строгостью буркнул Шон.

– Давай я тебе помогу, – предложила Джин, справившись с голосом. – Устал же.

Он отстранился от протянутой руки.

– Сначала с девочкой закончи. Будешь бросаться во все стороны разом – нигде не успеешь. – Наставление было произнесено с мягкой улыбкой, но звучало очень серьёзно. – Знаешь, в чём отличие полевика с опытом от новичка? Опытный врач никогда не доведёт себя до того, чтобы его самого нужно было экстренно лечить. Во время работы, во всяком случае. Когда твоя помощь нужна пациенту, ты должен быть в состоянии эту помощь оказать или, по крайней мере, не отвлекать коллег. Так что чуть позже я действительно попрошу тебя побыть аккумулятором, а пока – работай спокойно.

«Да это даже работой не назовёшь», – мелькнуло на краю сознания, и в тот же момент поле пациентки взбрыкнуло и заискрило, отрезвляя, возвращая потерянную собранность.

«Ну нет. Вот теперь даже не пытайся – не отпущу».

* * *

Крис очнулся, когда носилки с пациенткой спускали на землю. Джин заметила это по едва уловимому движению поля, за которым следила всю дорогу. Несколько секунд мальчишка лежал неподвижно, прислушиваясь не то к себе, не то к происходящему вокруг, а потом испуганно распахнул глаза и прежде, чем Джин успела его остановить, вскочил с резервного ложемента, путаясь в ногах и проводах, выметнулся на улицу и тут же рухнул на руки медбрату, который ждал рядом со второй медицинской каталкой. Уложить пациента не удалось – даже усадить получилось с трудом.

– Жива, жива, – заверила Джин, удерживая его на месте. – Не дёргайся, – добавила строго, когда Крис вцепился в её руку, намереваясь встать. – Иначе мне придётся тебя вырубить.

Он послушно замер, не отводя глаз от удаляющейся каталки.

– Я её не чувствую. – Голос звучал растерянно и почти жалобно.

– А меня чувствуешь? – уточнила Джин.

Сквозь тревогу в его взгляде пробилось удивление. Крис посмотрел на свою руку, всё ещё лежащую на плече колдуньи, и покачал головой.

– Я тебя не обманываю. Ты мне веришь?

Он медленно кивнул.

– Хорошо. Я сейчас пойду к ней, а ты будь послушным мальчиком и позволь себя осмотреть. Чтобы потом я могла спокойно заняться твоим полем. Договорились?

Он кивнул ещё раз.

– Вот и замечательно. Постарайся успокоиться. – Она не удержалась и мягко потрепала его по волосам. – Ты уже совершил невозможное. На сегодня хватит. Дальше – моя работа.

Прежде, чем Джин убрала руку, Крис устало ткнулся лбом в её ладонь. Медленно выдохнул.

– Скажи, что всё будет хорошо, – попросил тихо, каким-то странным, чужим голосом.

Сердце стиснуло болью.

Девочка со смертельным диагнозом. Да, она всё ещё жива, она чудом пережила приступ, но цена этого чуда оказалась слишком высокой. Крис не сможет заплатить её второй раз. И главное – до сих пор нет никакой уверенности даже в том, что пациентка очнётся.

Слишком неверная почва для обещаний.

– Давай не будем искушать судьбу, – сказала Джин. – Я сделаю всё что смогу. Ты знаешь: это очень много. Такого обещания для начала хватит?

– Да. – Он взял себя в руки, выпрямил спину и даже попытался улыбнуться. Правда, не слишком успешно. А потом вдруг соскочил с каталки и резко прижал Джин к себе. Так крепко, будто другой опоры у него в эту секунду не было. – Иди. – Он отстранился так же быстро, как приблизился. – Я не сбегу, обещаю.

* * *

Он всё-таки сорвался со своей уединённой высоты. И некому было его удержать. Рано или поздно это должно было случиться. Рано или поздно под ногой вместо старого кирпича должна была оказаться пустота. Он сорвался. Рухнул в темноту. И падение показалось бесконечным. Голова кружилась от невесомости и страха. Внутренности мучительно скручивались в жгут, который тянулся через горло, не давая дышать.

Он ждал столкновения с землёй. Ждал удара, который поставит точку, придаст миру окончательность и определённость. Убьёт страх.

Тело судорожно дёрнулось, висок ударился обо что-то жёсткое и вспыхнул болью. Невесомость ушла. Страх остался.

Чужая рука мягко провела по его спине, обнимая, как ребёнка. Незнакомый голос успокаивающим шёпотом коснулся волос.

Крис открыл глаза.

Небольшая приёмная перед лабораторией полевой терапии. Три двери: в кабинет, в больничный коридор и в энергоизолированный бокс. Мягкая банкетка у стены. И медсестра, которой, кажется, очень нравится то, что сон заставил пациента опустить тяжёлую голову на её плечо.

Крис вскочил на ноги, обожжённый неожиданной злостью, которая заглушила даже страх. Качнулся от слабости, оперся рукой о ближайшую стену, восстанавливая равновесие. Медсестра поднялась вслед за ним. В её взгляде читалось чуть обиженное удивление – будто она смотрела на котёнка, который вздумал кусаться в ответ на ласку. Женщина шагнула вперёд, но, словно среагировав на её движение, браслеты на запястьях Криса разразились фейерверком обжигающих красных искр. Он зашипел от боли, но прежде, чем с языка сорвалась какая-нибудь резкость, одна из дверей открылась, и между лопаток легла маленькая уверенная ладонь.

Эта рука была ему знакома.

– Тише, – мягко сказала Джин. – Всё в порядке.

Злость схлынула. Страх вернулся.

В кабинет они вошли втроём, и врач тут же усадила едва держащегося на ногах пациента в высокое кресло. Принялась подключать датчики.

– Ну как там? – спросила у медсестры, протянувшей ей тонкую папку с результатами предварительного обследования. – В общих чертах.

Женщина, приставленная наблюдать за Крисом во время утомительного путешествия по кабинетам, неуверенно улыбнулась.

– Говорят, неинтересно ради здоровых людей аппаратуру гонять.

Джин недоверчиво нахмурилась, забрала у медсестры папку, принялась листать распечатки, изредка вполголоса комментируя увиденное. Крис не вслушивался. Не то чтобы он был погружён в собственные мысли – скорее, старался избавиться от мыслей вообще. И по возможности не сосредотачиваться на ощущениях, потому что в них было слишком много непонятного – такого, с чем он не готов был разбираться прямо сейчас. Он расслышал что-то об инсультах, тромбах, повышенном внутричерепном давлении и о том, что всего этого у него, очевидно, нет. Но облегчения не испытал.

– Хорошо, – наконец кивнула Джин. – Будем считать, что в физическом плане ты здоров как бык. Меня тоже порадуешь?

Она знала, что особых радостей не предвидится. Крис знал, что она знает. И это знание заставляло воспринимать иронию как щит, которым колдунья пыталась хоть немного заслонить пациента, а заодно и себя саму от пугающей правды.

Джин внимательно изучала изображение на подключённом к анализатору мониторе, то и дело нажимая какие-то кнопки и щёлкая переключателями. Датчики работали, передавая информацию, но Крис их не чувствовал. В мозгу засело тревожное напряжение, которое всегда возникало в больничных кабинетах, но на этот раз он не мог отследить его источник. Наверное, это должно было пугать.

Медсестра взглянула на монитор через плечо Джин и не сдержала вздоха – растерянного и огорчённого.

– Как же… – Она не договорила, покосилась на Криса со странной смесью любопытства и сочувствия во взгляде.

Наверное, это тоже должно было пугать.

– Не вздыхай под руку. – Джин снова пробежала пальцами по кнопкам. Коротко прикусила губу. – Лучше подготовь палату. В девятой никого сейчас?

– Никого, – кивнула медсестра. – И в тринадцатой тоже. Может, её? Там оборудование недавно меняли…

Джин не выказала раздражения, но Криса пробрал неизвестно откуда взявшийся холод.

– Тринадцатая мне понадобится для девочки. И я займусь ей сама. Пожалуйста, просто сделай то, о чём я прошу. Если считаешь нужным, – добавила колдунья, и в кабинете вдруг сделалось душно, – можешь посоветоваться с Элеонорой.

Медсестра ничего не ответила и вышла, бросив на Криса очередной грустный взгляд. Ещё какое-то время Джин задумчиво смотрела на экран, будто не видя изображения.

– Что, допрыгался? – спросил Крис и не услышал эмоций в собственном голосе.

Вместо ответа врач развернула к пациенту монитор, на котором прерывистыми контурами и тревожными цветовыми пятнами демонстрировалось то, во что превратилось его поле.

Вот сейчас ему абсолютно точно стоило испугаться. Испытать хоть что-то, кроме вялого удивления. Но другой страх выжег изнутри грудь и голову, оставив место лишь болезненно тлеющим углям.

– Сам-то как себя чувствуешь? – спросила Джин, отсоединяя датчики от его груди.

– На троечку.

– По какой шкале? – Она с видимым усилием заставила себя улыбнуться.

Крис молча кивнул на висевший у двери плакат с классификацией угрожающих состояний поля. На шкале было двенадцать пунктов. Джин вздохнула.

– Это я и так вижу. Ладно. – Она тряхнула головой, сбрасывая неуверенность. – Будем считать, что всё идёт по плану: ты обещал прийти через неделю – ты пришёл через неделю.

Слова набатом ударили по ушам, отдались в груди, холодом пробежали по позвоночнику.

«…здесь есть место лишь твоей правде и твоим ошибкам…»

Если бы он пришёл раньше… Может быть, его не было бы на том чёртовом мосту… А если бы не тянул так долго, то и бал прошёл бы иначе… И тогда…

Гулкие мысли выстраивались в путаные логические цепочки.

И тогда он не встретил бы Мэй… И она не была бы так расстроена… И не оказалась бы в лесу… И…

– Э-эй, куда поплыл? – Джин мягко обхватила его за плечи. – А ну посмотри на меня.

Крис моргнул, отгоняя оглушительный ужас.

– Тебе нужно в палату. Подожди, я привезу коляску.

Она отстранилась, но сделать шаг не успела.

– Я увёз её в эту глушь, – сформулировал Крис то, что необходимо было сказать – иначе слова прожгли бы ему горло.

Джин замерла. Хлестнула его резким, почти злым взглядом.

– Ты спас ей жизнь. – Слова воздвиглись утёсом на пути смертоносной волны. – Если бы тебя не было рядом, сейчас она лежала бы в морге. Не смей себя обвинять.

Крис осторожно кивнул.

Волна разбилась о камни.

* * *

Больше всего Джин тревожила его покорность. Крис был напуган, подавлен и абсолютно послушен. Он не пытался улыбаться, не рвался домой, не выказывал привычной бравады и почти всё время молчал. Но браслеты на его руках то и дело искрили, обозначая всплески магии, а значит – эмоций.

– Тебе нельзя колдовать, – напомнила Джин, открывая дверь палаты. – Мы не просто так поставили блоки. Твоё поле всё ещё неадекватно распределяет поток силы извне, так что даже простейшая магия может вызвать перегрузку.

Крис присел на кровать, и Джин принялась активировать медицинские амулеты у изголовья.

– Блокаторы ограничивают твой доступ к энергии, но не могут перекрыть его полностью. Тактильная чувствительность создаёт слишком много связей, и всегда остаётся какая-нибудь лазейка. Так что тебе придётся самому быть осторожным. Не пытайся колдовать. Пожалуйста.

Браслеты снова вспыхнули, и пациент напряжённо сжал кулаки.

– Ты злишься? – спросила Джин.

– Скорее всего нет, – бесцветно проговорил Крис. – И я не пытаюсь колдовать.

Она вздохнула, устанавливая капельницу.

Значит, всё-таки спонтанная магия. То, что Крис не чувствует поле, не мешает полю откликаться на внешние воздействия и реагировать на них без участия сознания. А химический блокатор не позволяет сенсорику контролировать движения энергии и, соответственно, собственные действия, как он делал это практически всю сознательную жизнь. Джин наконец-то поняла, почему Крис боялся лечения. Учитывая традиционные методы работы с нарушениями энергетической резистентности, у него были на это все основания. А вот оснований скрывать свои опасения от «личного доктора» у него не было. По крайней мере, она на это надеялась. И сейчас чувствовала невольную досаду. Впрочем, обидеться можно будет и позднее. Для начала нужно хотя бы на время отрезать Крису доступ к магии. И сделать это прежде, чем его возбуждённое поле усугубит проблему. И, раз амулеты действуют недостаточно эффективно, выход остаётся один.

– Я заблокирую тебе сенсорные каналы, – сказала Джин, и безучастность пациента пошла трещинами. – Временно, конечно. На несколько часов. Будет неприятно, но сейчас очень важно ограничить взаимодействие твоего поля с энергосферой.

– Ты можешь отменить действие блокатора? – севшим вдруг голосом спросил Крис. – Чтобы я снова мог чувствовать. Тогда я сам справлюсь.

– Могу. Но тебе нужно отдохнуть. Не желательно, а необходимо. Ты вымотан и едва держишься на ногах. Об эмоциональном состоянии я даже говорить не буду. Я не хочу рисковать, Крис. Не бойся. Я буду очень осторожна. А теперь встань, пожалуйста. Мне нужно тебя видеть.

Он послушно поднялся, напряжённо выпрямился под её изучающим взглядом. Джин отошла на несколько шагов. Задумчиво прикусила губу. Вернулась. Обвила силой его лодыжки и запястья, осторожно стягивая линии поля к бёдрам и плечам. Приложила ладонь к его груди, чувствуя, как колотится сердце. Пальцами другой руки провела вдоль позвоночника – от затылка к пояснице. Пациент слепо смотрел куда-то в угол палаты.

– Сейчас будет больно, – предупредила Джин и резко сжала кулаки, затягивая подготовленные энергетические узлы.

Крис очень хотел стерпеть, но глухой протяжный стон всё же прорвался через стиснутые зубы. На спине и висках заблестели капли пота. Дыхание сделалось частым и поверхностным. Пальцы зашарили в воздухе в поисках опоры. Джин подставила плечо, удерживая пациента от падения. Опираясь на её руку, Крис тяжело опустился на кровать.

– Вот так, – прошептала врач, помогая ему лечь. – Уже всё. Дальше будет легче. Просто дыши, хорошо? Сосредоточься на дыхании. Закрой глаза. – Она говорила тихо и размеренно, словно пыталась его убаюкать, и, подчиняясь голосу, его дыхание становилось глубже и спокойнее. – Слабость – это нормально. Ещё какое-то время тебе будет трудно шевелиться. Не пытайся. Постарайся расслабиться. – Она проверила показания приборов, всмотрелась в поле пациента, убедилась, что нервные окончания не потеряли чувствительность, и только после этого осторожно поставила капельницу, закрепила контролирующие и ограничительные амулеты. – Страх – это тоже нормально. Состояние твоего поля неестественно, мозг посылает сигнал тревоги, гормоны бунтуют, телу кажется, что поле повреждено и умирает, хотя на самом деле это не так. Это химия. С ней трудно справиться, но это скоро пройдёт. Просто знай, что ты в безопасности. Что бы сейчас ни произошло, тебе не нужно об этом беспокоиться. Я рядом, и это моя забота. Я побуду здесь, пока ты не уснёшь.

– А если я не усну? – тихо спросил Крис, и Джин мягко улыбнулась.

– Уснёшь. И очень скоро.

Судя по короткому взгляду, брошенному на капельницу, о причинах её уверенности он догадался сразу. И, похоже, остался ими недоволен.

– Тебе нужно поспать, – сказала Джин. – Никуда не бежать, не нервничать, не пытаться решать какие-то проблемы. Просто поспать.

Возможно, он хотел возразить. По крайней мере, взгляд, до этого равнодушный, вдруг сделался твёрдым и сосредоточенным. Однако вместо того, чтобы затевать бессмысленный спор, Крис попросил:

– Не говори родителям, что я здесь, ладно? И Тине. Не хочу, чтобы они прибегали и беспокоились. – Он зевнул, судорожно втянув стерильный больничный воздух. – Ты же говоришь, что я в безопасности, да? Не надо лишних… лишней… суеты…

– В безопасности, – подтвердила Джин. – Теперь – да. Я никому не скажу, что ты здесь. – Она почти видела, как сон обволакивает Криса, привлечённый её ровным голосом. – Отдыхай. Ты проспишь около восьми часов, а когда проснёшься, будешь снова чувствовать поле.

– Рэду… позвони… – Крис попытался приподняться на кровати, не смог, но продолжил говорить, упрямо борясь со сном. – Надо сказать… что меня… не будет… – Он облизнул губы, нахмурился. – Это… важно. Он знает, что…

– Позвоню, – пообещала Джин, касаясь его руки успокаивающим жестом. – Спи, неугомонный.

Она хотела встать, но Крис вздрогнул, попытался удержать её руку. Слабые пальцы соскользнули с запястья.