Текст книги "Тайная встреча (СИ)"

Автор книги: Марина Агекян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

Боже, он сам нуждался в ней!

Отчаянно.

Почти до боли…

Глава 7

Марк застал девушку на кухне. Она гневно ругалась с общипанной курицей и одновременно пыталась её разделать. “Ох, Тони!” – печально подумал Марк, переступая порог.

– Мисс Алекс, вы хотите ещё раз убить уже мёртвую курицу? – осторожно спросил он, наблюдая за её резкими движениями.

Алекс замерла, и медленно подняла на него свои огромные синие глаза,

– Я лишь пытаюсь разделать её и уж конечно не спрашивала у неё совета, как это делать, но я… – Она грустно посмотрела на него и тихо добавила: – Я действительно не представляю, как это делается.

Алекс вдруг резко положила курицу на стол и, опустив голову, судорожно вздохнула. Грудь ныла от глухой боли. Она и не предполагала, что слова того невыносимого мужчины так сильно ранят её, но именно из-за них боль в груди не желала утихать, а глаза предательски щипало.

Её последние слова заставили Марка внезапно ощутить сильнейшую злость на Тони. Он всё же не имел права так поступать с ней!

Кроме того, несмотря ни на что, Марк знал, что она была настоящей леди из благородной семьи. И никогда в жизни ей не приходилось разделывать курицу. И это она пыталась сделать тоже ради Тони. Она выглядела такой уставшей, что могла в любую минуту упасть без сил. Марк решительно шагнул к ней и отобрал у неё несчастную курицу.

– Мне кажется, я справлюсь с ней гораздо лучше, чем вы, – притворно шутливым тоном заметил он, пытаясь разрядить обстановку. Она подняла к нему свою голову и посмотрела на него с такой признательностью, что у Марка ком встал в горле. Господи, её глаза поблёскивали так, будто она готова была заплакать в любую минуту! Впервые в жизни Марк был готов поднять руку на друга и огреть его тяжелой дубиной.

– Спасибо, – хрипло молвила Алекс и отошла к окну, обхватив себя руками.

– Я тут подумал… – Марк прокашлялся и попытался ещё раз: – Если Тони… – Он вдруг увидел, как вздрогнули плечи Алекс, когда он произнёс имя друга. Бедняжка. И чёртов Тони! – Если моему другу ничего не угрожает, почему бы вам немного не поспать? Я говорил, что на втором этаже есть комната …

– Но ведь сейчас раннее утро, – устало проговорила Алекс, ощутив себя вдруг такой потерянной, что не знала, куда ей идти и чем заняться.

И Марку не оставалось ничего другого, кроме как пойти на небольшую хитрость.

– Полежите тогда немного, а потом вернётесь сюда и, возможно тогда я покажу вам, как нужно разделывать курицу.

Её плечи опустились. Она медленно повернулась к нему и молвила с безграничной благодарностью в голосе:

– Спасибо.

Марку снова захотелось стукнуть Тони. Выпрямившись во весь свой внушительный рост, он грозно велел:

– Ну же, идите!

Она вдруг наклонила голову на бок и улыбнулась ему той своей необычной улыбкой, от которой начинала светиться внутренним светом. И Марк отчётливо понял, что выбьет из Тони всю душу, если тот не попросит у неё прощения.

Алекс брела по залитому солнцу коридору, пересекла гостиную и стала медленно подходить к двери больного, чувствуя, как всё быстрее стучит в груди сердце. Возможно, она была неправа, осудив его так резко. Он ведь только проснулся, только что очнулся от лихорадки. Возможно, даже не помнил, что сам отправил за ней. Забыл о том, что шептал ей. Возможно, именно стыдясь своего немощного состояния, он и прогнал её. Имея двух зятьёв и несгибаемого брата, Алекс слишком хорошо знала, какими гордыми могут быть мужчины. И ведь однажды сама убедилась в наличии у своего больного оного чувства, когда год назад в лавке аптекаря он заплатил за её мазь, не приняв от неё никаких возражений.

Лестница находилась как раз рядом с его дверью. Алекс положила руку на перила и стала подниматься наверх, нахмурив брови. Кейт часто любила повторять, что девушке не пристало хмуриться, чтобы у нее не появились морщинки, но Алекс была слишком озабочена другими вещами, чтобы следовать этому правилу.

Открыв дверь, она остановилась, поразившись тому, какой уютной и гостеприимной оказалась отведённая ей комната. Стены были оклеены жёлтыми обоями. Обдавая приятным теплом, в камине, что находился справа, дотлевали угольки. А слева, в небольшой нише, стояла большая с балдахином кровать, застеленная полосатым пледом, а у окна стоял стол с двумя стульями. Утреннее солнце заливало всю комнату, окутывая её золотистым сиянием.

Алекс вошла и тихо прикрыла дверь. Всё её внимание было приковано к манящей кровати, к которой она и направилась. Присев на мягкий матрас, она блаженно застонала. Голова вдруг стала такой тяжёлой, что было пыткой удержаться и не положить её на подушку. Алекс медленно опустилась на кровать. Очередной стон удовольствия слетел с её губ. Скинув комнатные туфли, в которых и привезли её сюда, она быстро сняла очки, положила их на стоявший рядом прикроватный столик и тут же закрыла глаза.

Небывалая усталость навалилась на неё снежным комом. Боже, как сильно она хотела спать! Как давно искала свой сон. Но даже это не помешало нежной улыбке появиться на её губах. Как бы глубоко ни ранил её больной, Алекс не могла не радоваться тому, что он очнулся. Ей удалось вернуть его! Удалось отобрать у смерти, которая мёртвой хваткой цеплялась за него. Но именно Алекс победила в этой битве!

На сердце вдруг стало спокойно и легко. Ему больше ничего не угрожало. Теперь они оба могли позволить себе небольшой отдых, проделав длинный путь к спасению.

Алекс больше не сердилась на него. Она была слишком счастлива, чтобы продолжать чувствовать боль.

Она вернула его! Себе!

***

Открыв глаза, Тони увидел перед собой хмурое лицо Марка. Тот сидел в кресле недалеко от его кровати и буквально сверлил его своим свирепо-разгневанным взглядом.

За окном давно стемнело. Тони понял, что проспал весь день, но всё равно продолжал ощущать усталость. Ему казалось, что он никогда больше не обретёт прежнюю силу.

От неудобной позы затекли все мышцы, но он по-прежнему не мог двигаться. Он лежал на правом боку, зажав всем телом здоровую руку, а левая, вывихнутая, перевязанная в плече и прижатая к груди, давила на него как большой валун. Едва он вознамерился пошевелиться, как сильнейшая боль в боку стрельнула по всему телу. У него перехватило дыхание, и он тут же замер.

“Чудесно, – мрачно подумал он. – Мало того, что я не могу двигаться, так теперь придётся выслушать выговор от Марка”.

И Марк не заставил его долго ждать, резко проговорив:

– Тони, ты знаешь, какая ты задница?

Тони глухо застонал, не в силах избавить себя от уготованной ему участи.

– Могу представить… – прошептал он.

– Не думаю! – гневно оборвал его Марк, подавшись вперёд в кресле и приблизив к другу своё лицо. – Если ты не попросишь у неё прощения, я продырявлю тебе второй бок и никого не подпущу к тебе, чтобы не дай Бог тебя спасли.

Тони закрыл глаза, почувствовав неприятную боль в груди.

– Не поверишь, но я буду искренне благодарен тебе за это.

Марк проигнорировал его слова.

– Не увиливай от разговора!

Тони открыл глаза и хмуро посмотрел на друга.

– Кажется, ты неравнодушен к ней, – заметил он, ощутив раздражающее беспокойство.

Марк и бровью не повёл.

– А мне кажется, что ты превратился в идиота, и как неблагодарная свинья больно обидел её. Она чудесная девушка. Она спасла тебе жизнь. Зачем ты поступил с ней так?

Тони сжал челюсть. От одной мысли о ней ему снова стало жарко. Боже!

Марк выглядел по-настоящему разгневанным, а такое с ним происходило крайне редко. Его было трудно вывести из себя. Он был добродушным, но немногословным и нелюдимым. Видимо Алекс удалось завоевать его симпатию и даже дружбу. Это открытие кольнуло Тони в самое сердце. Открыв глаза, он столкнулся с вопросительным взглядом друга. Он что, действительно рассчитывал получить ответ? Тони даже не думал признаваться в том, что единственное, чего он хотел с тех пор, как увидел её, это уложить её рядом с собой. Ему самому не верилось в то, что он до такой степени потерял голову.

Но Алекс…

Она была другой. Не похожей ни на одну знакомую ему женщину. Нахмурившись, Тони тихо спросил:

– Где она?

– Спит, – буркнул Марк, скрестив руки на груди. – Она высыпается за те два дня, что беспрестанно ухаживала за тобой.

Если Марк хотел уколоть его и вызвать чувство вины, у него это здорово получилось. Тони чувствовал себя очень скверно, а сознание того, что он действительно обидел Алекс, усиливало его и без того ужасное состояние. Да, он видел, как она бледна и изнурена, как запали глаза, и при этом она старалась позаботиться, прежде всего, о его ранах. А потом так сладко улыбнулась ему, что у него чуть не остановилось сердце. Он жаждал поцеловать её улыбку.

При всем своём желании он не был сделан из камня.

И всё же, стараясь не выдавать своё истинное состояние, Тони проговорил:

– Ты уже говорил об этом.

– И буду говорить вновь и вновь, до тех пор, пока ты, наконец, не поймешь, что она сделала для тебя.

Как же Марк заблуждался. Тони слишком хорошо понимал, что она сделала для него. И ему вдруг нестерпимо захотелось увидеть её. Но захочет ли она теперь посмотреть в его сторону? Эта мысль почему-то ужаснула его.

И, словно бы добивая его, Марк мрачно заговорил:

– Ты знаешь, что в тот день, когда я привёз её сюда, она осталась по собственному желанию, едва увидела тебя? Она была безумно напугана, но всё же смогла придумать способ спасти тебя. Она послала меня к аптекарю и велела привезти травы, которыми лечила тебя. И знаешь, что ещё? – Он с упрёком посмотрел на Тони. – Она послала домой записку, солгав всей своей семье, лишь бы остаться и помочь тебе. – Марк резко встал и навис над другом. – Ты расстроил её так, что она ругалась с общипанной курицей! В тот день, посылая меня к аптекарю, она попросила меня купить курицу, чтобы сварить тебе бульон. Она подумала даже об этом! Но она была так измучена, что я отправил её спать. И сам приготовил бульон. Вот только теперь сомневаюсь, стоит ли давать его тебе.

Тони готов был ударить друга. Впервые в жизни. Потому что Марк прекрасно знал, что он никогда не возьмёт то, что ему не принадлежит. Сердце вдруг сжалось от такой боли, что потемнело в глазах. Пытаясь дышать ровнее, Тони всё же сумел выдавить из себя:

– Ты ведь знаешь, что мне ничего не нужно.

Марк вдруг сник. Вся его злость мигом улетучилась, едва он увидел исказившееся от страданий лицо друга. Страдания, которые лишил Тони всего. Проглотив ком в горле, он хрипло молвил:

– Ох, Тони…

– Уходи!

И снова Марк подчинился. Он понимал, что Тони осознаёт свою вину. Он был единственным человеком на свете, для которого собственное осуждение было для него хуже смерти.

Тони смотрел на медленно горевший огонь свечи на прикроватной тумбочке.

“Осталась по собственному желанию”.

“Солгала своим родным”.

У Тони снова заныло сердце. Она была такой милой, маленькой, ранимой и в то же время в ней таилась такая сила духа, которому позавидовало бы много мужчин. Она стольким пожертвовала ради него. А чем он отплатил ей?

Он хотел попросить прощение, но не знал, как это сделать. Его душа была так черна, что он очень давно потерял право на любое прощение. Но Тони вдруг отчетливо понял, что нуждается в её прощении.

И даже гораздо больше, чем в собственном.

***

Алекс быстро спустилась вниз, ужасаясь тому, что проспала весь день. Это было так на неё не похоже, что никакое оправдание не могло спасти. Она даже не слышала, как к ней заходил Марк, укрыл её одеялом и оставил зажжённую свечу. Она не должна была так безбожно спать, но видимо усталость последних дней дала о себе знать.

Проходя мимо закрытых дверей его комнаты, Алекс ощутила гулкие удары своего сердца. Как он там? Сумел отдохнуть? Не болит ли рана? Какой глупый вопрос, потому что такая рана будет болеть ещё очень долго.

Его поведение до сих пор не давало Алекс покоя, оставляя её достаточно уязвлённой для того, чтобы впредь не входить к нему. И пусть он вёл себя абсолютно нелогично, как она теперь посмотрит на него? После пробуждения это был уже совершенно другой человек. Которого она совсем не знала. Который мог заметить своим цепким и пристальным взглядом слишком многое. Который год назад мог бы с лёгкостью угадать, кем она была, если бы не внезапно появившийся аптекарь.

Как ей теперь вести себя с этим мужчиной?

Входя на кухню, Алекс увидела Марка, который что-то помешивал в стоявшей на плите кастрюле.

– Почему вы меня не разбудили? – с упрёком спросила она, подходя к накрытому на двоих столу.

В воздухе витал такой ароматный запах трав и варёной курицы, что у Алекс тихо заурчало в животе.

Марк с улыбкой встретил Алекс и спокойно ответил:

– Вам нужно было выспаться и набраться сил, которые вы потратили.

Едва он заговорил об этом, Алекс нахмурилась, вспомнив их общего больного.

– Как он? – не смогла не спросить она, боясь, однако услышать о том, что тот велел Марку выгнать её ещё и из дома.

Быстро взглянув на неё, Марк прищурил глаза, понимая, что она продолжает беспокоиться за его друга, который сейчас этого не заслуживал.

– Он проснулся и выпил, кажется, целый галлон воды.

Алекс испытала такое облегчение, когда услышала вовсе не то, чего ожидала, что издала непростительно громкий вздох. Марк удивлённо посмотрел на неё, и чтобы хоть как-то оправдаться, она попыталась пояснить:

– Он ведь был истощён. Его организм потерял много воды…

Марк скривил губу и отвернулся, пробормотав себе под нос:

– И, кажется, мозги тоже…

Алекс озадаченно посмотрела на него.

– Вы что-то сказали?

И снова Марк с улыбкой повернулся к ней, радуясь, что к ней возвращается здоровый цвет лица.

– Я спрашивал, не хотите поесть? Я сварил такой вкусный бульон, что даже мёртвый оживёт, если попробует хоть бы ложечку.

Алекс не сомневалась в этом, однако ей не давало покоя нечто другое.

– А он… ваш друг уже покушал?

Он действительно потерял слишком много сил, и следовало позаботиться в первую очередь о нём. Каким бы грубым он ни был.

Не сказав ни слова, Марк наполнил две тарелки дымящимся супом, поставил на стол и взглядом указал ей место напротив себя. И видя колебания девушки, он решительно добавил:

– Он подождёт. – И каково же было его удивление, когда губы Алекс приподнялись в понимающей улыбке. Марку захотелось погладить её по умной голове. Когда они присели за стол, он виновато посмотрел на неё. – Простите, что приходится кормить вас в столь непривычном и неподобающем для вас месте.

Алекс резко вскинула голову.

– Не говорите глупостей. Мне здесь очень нравится. – И чтобы убедить его в том, что она говорит искренне, Алекс быстро добавила: – В этом доме особая атмосфера, которая не может не располагать к себе.

Марк снова улыбнулся ей.

– Я говорил, что у вас золотое сердце?

Алекс засмеялась. По-настоящему. Впервые с тех пор, как оказалась в этом доме. Впервые за последнее время.

– Да, уже говорили, – наконец кивнула она.

– Тогда просто не забывайте об этом.

Покачав головой и поражаясь тому, что её похититель был самым добрым и милым человеком, каких нужно было ещё и поискать, Алекс приступила к еде, и даже не заметила, как прикончила целую тарелку восхитительного бульона. Это окончательно вернуло ей силы и вместе с тем хорошее расположение духа. Подняв голову, Алекс посмотрела на Марка.

– Это был самый восхитительный бульон, который я когда-либо ела.

Марк даже покраснел от такой похвалы.

– Благодарю, – медленно проговорил он. – Но неужели в вашем огромном доме некий знаменитый повар готовит хуже?

Напоминание о родном доме заставили Алекс почувствовать себя виноватой за то, что она совсем позабыла о своих родных.

– Боже, я ведь так и не написала Кейт, – простонала она. – Она наверняка сейчас рвёт и мечет. Нужно как можно скорее написать ей. Вы отнесёте записку?

– Конечно, мисс, – тут же ответил Марк.

– Зовите меня просто Алекс, – попросила девушка, вставая.

Марк тоже поднялся. И не смог сдержать очередную улыбку.

– Как вам угодно, Алекс. – Он кивнул на дверь и добавил: – Идите и пишите своё послание, а я пока тут уберу.

Послушно кивнув, Алекс вышла и вскоре вернулась с небольшим посланием для Кейт. Марк уже всё прибрал и как раз собирался к ней. Вручив ему записку, Алекс последовала за ним в гостиную и неожиданно для себя поняла, что сосем скоро останется одна.

С ним.

Эта мысль вызвала дрожь во всём теле. Заметив это, Марк задумчиво посмотрел на неё, а потом осторожно посоветовал:

– Если он снова попытается вас обидеть, разрешаю стукнуть его чем-нибудь тяжёлым. Это быстро приведёт его в чувство.

Он ушёл, а Алекс продолжала стоять посреди гостиной, понимая, что ничего подобного просто не сможет сделать. Она вообще не представляла, как посмотрит на него. Ей нужно было сменить ему повязку. К тому же его ещё не покормили… И это тоже должна была сделать она.

Внезапно Алекс поняла, что самые тяжёлые испытания пришли к ней именно с его пробуждением. Ей было проще справляться с ним, когда он болел. Но теперь… Сейчас он контролировал каждое её движение и мог сделать любое замечание. Он мог заметить то, как сильно она волнуется за него, как чересчур нежна с ним. Она не хотела, чтобы он знал, что ей больно от того, что больно ему.

Но не это было самое страшное. Алекс сжалась, боясь того, что он поймёт, что она не забыла его. Что всё это время помнила каждое слово, произнесённое им год назад. Помнила каждое движение его рук, каждый взлёт бровей. Каждый взгляд. И Алекс приходила в ужас от того, что он мог обнаружить то, как трепетно она хранила в своей памяти силу его объятий и тепло его губ.

Вздрогнув, девушка выпрямила плечи. Она провалится сквозь землю, если ему удастся понять всё это. Ей нужно быть сильной, чтобы пройти через очередное испытание. Осторожной и внимательной. Но как назло, с самого утра судьба не благоволила к ней.

Решительно взяв себя в руки, она направилась на кухню, где наполнила тарелку ароматным бульоном, покрошив туда немного хлеба и порезав в него мясо курицы. Перемешав полученную кашу, Алекс подумала о том, что ему будет гораздо легче проглотить такую кашу, не приложив особых усилий. Водрузив кушанье на поднос, Алекс поставила туда стакан с настойкой календулы, зажала подмышкой чистое полотенце и направилась в его комнату.

Едва дверь тихо приоткрылась, как Тони с бешено колотящимся сердцем понял по легкому подступу и неуверенным движениям, кто пришёл к нему. Боже, он так боялся, что она больше никогда не переступит порог его комнаты! Никогда не посмотрит на него! И не заговорит. Но она пришла. И только необходимость сменить ему повязку привела её сюда.

Однако это не помешало Тони ощутить дикое волнение, которое тут же сковало всё его тело, едва она оказалась рядом. Он не знал, что с ним станется, если она снова коснется его. Если снова ему придётся ощутить на своем животе поглаживания её нежных пальчиков. Господи, он переставал соображать, когда она смотрела на него своими загадочными синими глазами. И даже понятия не имела, какая сила таиться в её убийственном взгляде.

Она помедлила у порога. От нетерпения Тони сжал подушку, пытаясь быть спокойным и мысленно умоляя её войти. Умоляя подойти к нему. Несмотря ни на что. И она услышала его немую мольбу. Очень медленно, так, словно не решаясь это делать, она всё же подошла к кровати. Тони вознёс короткую благодарность небесам, но едва она оказалась перед ним, он растерялся. И замер.

Поставив поднос на тумбочку, Алекс сделала глубокий вздох, пытаясь унять бешеный стук своего обезумевшего сердца. Она старалась не смотреть на больного, в то же самое время приказывая своим рукам не дрожать так заметно. Она чувствовала на себе его горячий взгляд и понимала, что ей будет невероятно трудно закончить то, что она даже ещё и не начинала.

“Я справлюсь”, – повторила она про себя несколько раз для храбрости, резко повернулась к нему и быстро откинула с него тёплое одеяло.

Тони не мог дышать, невероятно остро ощущая рядом её присутствие. Она как раз приготовилась сменить ему повязку и оставила его без защиты, убрав то единственное, что могло бы помочь ему скрыть своё состояние. Он безумно хотел услышать её голос. Он так хотел, чтобы она посмотрела на него. В её поблескивающих глазах таилась такая необъяснимая нежность, при виде которой у него щемило в груди.

Продолжая наблюдать за ней, он неожиданно понял, что она не собирается разговаривать с ним. Тони не знал, что хуже: её молчание или прикосновение. Но и то и другое было для него просто невыносимо.

Она взялась за края бинта и стала медленно разматывать его. Её нежные пальчики коснулись его напряжённого живота, и Тони застонал, покрывшись мурашками. Вжав лицо в подушку, он закрыл глаза, стараясь дышать ровнее. Пытаясь из последних сил взять себя в руки.

“Я справлюсь… Я справлюсь”, – безуспешно повторял он, надеясь на чудо. Господи, что с ним твориться? В кого он превратился после болезни? Это было выше его понимания, потому что он сходил с ума от легчайших прикосновений и не мог с этим ничего поделать. Боже, дай ему силы выдержать эту пытку!

Услышав его стон, Алекс на секунду замерла, решив, что причинила ему боль. Но ведь она ещё ничего не сделала. Озадаченная, она быстро размотала бинты и открыла рану.

Тони не мог больше выносить молчание. Он так сожалел о произошедшем. У него и в мыслях не было ранить её. Но и находиться рядом с ней становилось невозможно. И самое ужасное в этой ситуации заключалось в том, что она никогда не поймёт, почему он поступил так.

Ему нужно было отвлечься. От боли и нарастающего возбуждения. Любой ценой. И поскольку он был виноват перед ней и должен был протянуть оливковую ветвь первым, ему следовало хотя бы заговорить с ней. Но он не знал, с чего начать. Поэтому спросил первое, что пришло в голову.

– Куда ушёл Марк? – вдруг раздался хриплый голос больного.

Алекс быстро посмотрела на него, с облегчением отметив, что его глаза закрыты. Он был таким напряжённым, что снова вздулись мышцы на руках и голой, покрытой пушком светлых волос, груди, при виде которой у неё пересохло во рту. Он был таким сильным, и в то же время таким слабым. Мышцы выделялись под золотистой кожей, поблёскивая в свете свечей и притягивая её жадный взгляд. Ей так отчаянно хотелось дотронуться до него! Он действительно был сделан из золота! Алекс с трудом подавила в себе желание провести пальцами по его блестящей от испарины коже. Боже, она уже начинала терять голову!

С трудом переведя взгляд на рану, Алекс отметила, что она начала стягиваться по краям, а краснота поблекла, что было хорошим признаком. Больной начинал выздоравливать. Это радовало, но не избавляло от безумного напряжения, царившего между ними. И Алекс отчётливо поняла, что не в силах больше молчать, игнорируя заданный вопрос. И не могла сердиться на него, видя его искажённое лицо. По крайней мере сейчас он не предпринимал попыток прогнать её, а наоборот собирался безропотно подчиниться ей. Почему-то это взволновало Алекс ещё больше.

– Я попросила его отнести мою записку, – почти мягко ответила она.

Тони задрожал, услышав её мучительно сладкий голос. Открыв глаза, он повернул к ней своё лицо. Она тоже смотрела на него! Но едва его взгляд остановился на ней, как она быстро отвернулась. Сердце Тони растаяло. Боже, она даже удостоила его своим пусть и вороватым, но взглядом, хотя и этого он не заслуживал!

– Записка? – повторил он озадаченно. – Какая записка?

Он почувствовал прохладу настойки, когда она осторожно начала промывать его рану. Бок вспыхнул мучительным спазмом. Сжав челюсть, Тони попытался сосредоточиться на её голосе, когда она заговорила вновь:

– Да, я написала своим родным.

Ещё одна ложь, с горечью подумал Тони. Он заставил Марка привести её сюда, но она осталась по собственному желанию. И домой писала, явно стараясь успокоить родных и объяснить, куда так внезапно пропала. Ночи напролёт она ухаживала за ним, и ей почти удалось вылечить его. Она ничего не должна была ему. Тогда почему? – внезапно подумал он. Никто никогда не делал для него ничего подобного. Почему же она осталась?

Тони снова посмотрел на неё, позабыв обо всём на свете. И понял, что если не узнает ответ на этот вопрос, то просто умрёт.

Убрав пустой стакан, Алекс взяла мазь и осторожно наложила небольшой слой на очищенную рану. Больной вздрогнул, но не издал ни единого звука. И снова Алекс стало не по себе от его выдержки. Положив на его рану чистое полотно, Алекс начала медленно бинтовать его бок.

– Марк не говорил, когда вернётся? – снова спросил Тони, вызывая её на очередной разговор. Потому что в тишине тяжесть его вины становилась просто невыносимой.

– Нет.

Такой короткий ответ мог бы устроить разве что осуждённого. Тони обречённо вздохнул, понимая, что истратил весь запас своих вопросов. Отчаяние готово было накрыть его, но именно в этот момент он заметил на подносе тарелку с супом. Тем самым, которым Марк отказался угостить его. И поскольку Марк отсутствовал, а сам Тони не мог двигаться, значит, Алекс должна будет накормить его.

У Тони почему-то пересохло в горле, когда он тихо спросил:

– Вы принесли мне суп?

Рана была перевязана, новый слой мази нанесён. Теперь следовало заняться бульоном, но Алекс умирала от страха взглянуть на него. А этого никак нельзя было избежать, ибо как она покормит его, не видя его лица? Ей казалось, что она перестанет соображать, если он посмотрит на неё своими золотистыми потемневшими глазами. И ещё, ей казалось, что если он посмотрит на неё, он сразу поймёт, что с ней происходит на самом деле. Она повернулась к тумбочке и замерла.

Тони ждал, не представляя, что будет дальше.

– Да, – раздался в тишине комнаты тихий голос Алекс. – Вам нужно поесть.

Он почему-то не чувствовал голода, у него не было аппетита. У него было одно нестерпимое, непреодолимое желание: чтобы она посмотрела на него. Сердца запрыгало в груди, когда она вновь повернулась к нему и, наклонившись, положила на подушку рядом с его головой льняную салфетку. Щеки её заалели, губы, эти восхитительные, манящие губы, были слегка раскрыты, она дышала неровно и делала всё возможное, чтобы не смотреть на него.

Выпрямившись, Алекс быстро поправила очки и взяла тарелку и ложку. Чем быстрее она закончит, тем быстрее уйдет от этого странного мужчины, который так сокрушительно действовал на неё. Ей было трудно дышать, но она пересилила себя, присела на постели возле него, ощущая прикосновение его ноги к своему бедру, и поднесла ложку к его губам.

У неё дрожала рука, но каким-то чудом она не проронила ни капельки волшебного бульона. Алекс смотрела в одну точку, чувствуя безумные удары своего сердца.

Его губы.

У него были самые красивые губы на свете. Она никогда не видела таких красивых, тонко очерченных мужских губ. Щетина проступила ещё больше, ярко выделяя его губы. Алекс смотрела, как его рот раскрывается, больной принял ложку, удержав губами содержимое, а потом ложка медленно выскользнула. Год назад он точно так же раскрыл свои губы, когда прижался к ней в нише лавки аптекаря, а затем с потрясающей нежностью поцеловал и так же медленно отпустил её.

Алекс показалось, что она горит. Она пылала так сильно, что боялась задымиться. Она не могла дышать, захваченная его губами. Это было такое невероятное, захватывающее, почти греховное зрелище, что какое-то время она не могла даже пошевелиться. Она не могла понять, что с ней твориться, но впервые с тех пор как увидела его, она мечтала только о том, чтобы он ещё раз поцеловал её. Так же волнующе и крепко, как год назад.

Никогда прежде Тони не приходилось переживать столь эротического приключения. Она так пристально смотрела на его губы, что Тони снова загорелся, не замечая вкуса бульона, которым она поила его. Он думал, что только он сам сходит с ума, но, кажется, это безумие было заразно. Или распространялось только на них двоих.

Поедание супа превратилось в такую небывалую прелюдию, что он начинал терять голову. И если бы не его привязанная рука и немощное состояние… Определённо её не стоило подпускать к нему. Потому что когда дело касалось Алекс, он ни в чём не был уверен, особенно в себе. И увидев, как потемнели её глаза, Тони стал всерьез опасаться за свою выдержку.

Когда ложка звонко стукнула по пустой тарелке, Алекс поняла, что бульон закончился. Чувствуя себя настоящей дурочкой, она моргнула, приходя в себя, и выпрямилась. Вот и всё, подумала она, чувствуя необъяснимое разочарование от того, что всё так быстро закончилось. Она потянулась к салфетке, что лежала на его подушке, и хотела было взять её, но неожиданно заметила крошку хлеба на его губах. Как раз в этот момент он раскрыл губы, видимо собираясь облизать их. И к их общему удивлению, а возможно и облегчению, она тут же накрыла его губы тонкой льняной тканью.

Она не знала, почему это сделала. Возможно потому, что здравый смысл покинул её. Возможно потому, что это была последняя возможность коснуться его. И Алекс не устояла, нисколько не жалея об этом. Очень медленно она вытерла его губы, чувствуя, как сердце бьётся где-то в горле. Чувствуя через тонкую ткань тепло его красивых губ. А потом она посмотрела ему прямо в глаза.

Тони едва мог дышать, чувствуя удушающую жару. Что-то с невероятной силой сжимало ему сердце. Его губы горели от её прикосновения. И даже сильнее, чем если бы она коснулась его своими пальцами. Она так пристально, так нежно и так озадаченно смотрела на него, будто у него же пыталась найти ответ на то, что происходит. Но он не знал. Боже, он не знал, что происходит, но не имел ни малейшего желания останавливать это!

Её взгляд, кристально чистых синих глаз завораживал, манил и пленял. Тони не знал, как сопротивляться ей. Он не смог противиться ей даже тогда, когда год назад был полностью здоров. Боже, он готов был отдать сейчас всё на свете, чтобы ещё раз поцеловать её!

Неожиданно раздался стук напольных часов, которые стояли в гостиной. Алекс встрепенулась и резко встала, убрав от него свою тёплую руку. Тони почувствовал себя ограбленным. И запаниковал. Он не мог, не знал, как отпустить её! Не сейчас. Только не сейчас…

У Алекс затрепетало сердце, когда она услышала его шёпот.

– Алекс, – вырвалось у него умоляюще, но это подействовало на неё. Она замерла и медленно повернула к нему свое раскрасневшееся лицо. И Тони вдруг понял, что с ней происходит почти то же, что и с ним. Невероятно! – Алекс, – снова повторил он её имя, видя, как дрожат её плечи. – Вы поможете мне перевернуться на спину? – У него затекли все мышцы. От напряжения болела каждая косточка. Но он по-прежнему не мог двигаться, лишенный своей силы. – У меня затекла рука…