Текст книги "Тайная встреча (СИ)"
Автор книги: Марина Агекян
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)
Агекян Марина Смбатовна
Тайная встреча (Хадсоны 3)
Аннотация:
Они не должны были встретиться, но судьба распорядилась иначе. Они не знали друг друга, но он захотел поцеловать её. И это перевернуло их жизни. Они встретились год спустя при странных обстоятельствах. Она должна была спасти ему жизнь. Он не хотел жить. Она не должна была полюбить его. Он захотел жить. Это история о том, как тяжело найти свою любовь. Как сложно за неё бороться, при это меняя себя. Это история о том, на что способна настоящая любовь.
Марина Агекян
“Тайная встреча”
(Хадсоны -3)
Посвящается моей любимой маме.
Я восхищаюсь силой твоего духа.
Часть первая
Глава 1
1816 год,
Англия, графство Кент
Клифтон-Холл
Было невыносимо душно. Солнце заливало яркими лучами искусно обставленную небольшую оранжерею, примыкавшую к большому серокаменному дому, который принадлежал виконту Клифтону. Сам виконт, молодой восемнадцатилетний Габриел Лукас Хадсон, недавно вернувшийся домой после окончания Итона, собирался провести здесь лето до того, как поедет в Кембридж продолжать своё обучение. Алекс была рада возвращению брата, которого давно не видела, но сейчас её занимали совершенно другие, безрадостные мысли.
Александра Элизабет Хадсон, третья из сестёр Хадсон двадцати дух лет, с диким раздражением пыталась пересадить безнадежно испорченный ею же самой некогда бесподобный куст спатифиллума. Раздражением настолько сильным, что Алекс была готова швырнуть горшок во все четыре стороны.
Вот только в наличии столь дурного настроения была виновата она же сама! Ей следовало быть более ответственной и внимательной. Она была обязана уследить за любимым цветком, который совсем скоро должен был зацвести. По всем подсчётам и явным признакам скоро обещал появиться особый бутон редкой красоты. Алекс безумно любила хрупкий белый цветок, который распускался раз или два в году. Это был цветок женского счастья. Считалось, что комнатный спатифиллум, подаренный молодой девушке, помогает ей обрести любовь, а женщине, у которой нет детей, забеременеть.
Алекс не верила во все эти глупости. Ей надлежало сосредоточиться на важных вещах и не пересаживать бедный куст год назад, когда это было совершенно не нужно. Да ещё во время пересадки она выбрала самый неподходящий горшок, который был больше положенного. И это несмотря на то, что она знала совершенно точно: спатифиллум любит тесноту, а не простор.
И как теперь спасать любимый цветок? Да ещё находясь на грани нервного срыва. Теперь спатифиллум ни за что не зацветет. У Алекс больно сжалось сердце. Не только от мысли о том, что не увидит хрупкий цветок.
Боль в сердце не утихала вот уже почти год. Боль, которая стала терзать её в последнее время так нещадно, что хотелось завыть. Боль, о существовании которой она ничего не знала до тех пор, пока не встретила его…
Вздрогнув, Алекс попыталась взять себя в руки, чтобы не расклеиться окончательно. В последнее время она непростительно часто поддавалась отчаянию. И даже плакала. Подумать только, она плакала по человеку, которого совершенно не знала! А она ведь не плакала с тех самых пор, как погибли её родители.
Алекс зло поджала губы, пытаясь отогнать от себя тяжёлые воспоминания, которые в последнее время мучили её с особой жестокостью. Мучили так, что она не могла ни есть, ни спать по ночам. И даже не могла сосредоточиться на любимом деле. Её преследовали золотистые глаза, особенно когда смеживала веки. Глаза мужчины, которого она видела всего один раз в жизни.
Она не знала, как его зовут, не знала, кто он такой и откуда явился ей. Но едва начинала думать о нём, как знакомый трепет охватывал всё тело. Его глаза, таинственно поблескивая, обжигали ей душу.
Он был необычайно высок, с блестящими медово-золотистыми волосами, с широкими плечами и самой захватывающей улыбкой, которую она когда-либо видела у мужчины. Улыбка, от которой на его щеках появлялись две озорные ямочки. И снова, закрыв глаза, будто наяву Алекс видела его улыбку, видела его склонившуюся к ней голову. Она видела губы, которые решительно приблизились к ней.
И, наконец, прижались к её губам.
Вздрогнув, Алекс резко открыла глаза, чувствуя боль во всем теле. Глухо застонав, она наклонила вперед голову и замерла. Он выплыл к ней словно из какого-то сна. Они случайно столкнулись в Лондоне, в лавке аптекаря, куда Алекс ходила, чтобы купить целебную мазь. Их мимолетная встреча и была сном. Сном, который всё больше поглощал её, оставляя после себя зияющую пустоту. Сон, в котором он прижался к ней, а затем поцеловал её.
Впервые в жизни её поцеловали именно так, как целовал мужчина женщину. Это потрясло её до глубины души и перевернуло с ног на голову её тихий, такой спокойный мир. Поцелуй, который разбудил в ней чувства, о существовании которых она даже понятия не имела. Который неожиданно принёс с собой радость, волнение и головокружительное упоение.
И острую боль. Потому что Алекс знала, что никогда больше не увидит его. И никогда больше не испытает тех чувства.
Он прижимал её к себе так тесно, что она чувствовала каждый мускул его такого необычного, сильного тела. Она чувствовала его дыхание. Но гораздо сильнее, впервые в жизни Алекс чувствовала жар мужского тела. Этот жар проникал в неё, заставляя дрожать каждую клеточку. Она бы непременно растаяла, если бы он ещё чуть дольше удержал её в своих объятиях.
Раздавшийся недалеко гром, который сотряс всю округу, привёл Алекс в чувство. Девушка зажмурилась, пытаясь отогнать от себя болезненные видения. Но к своему величайшему ужасу обнаружила, что прижимает палец к губам, которые так хорошо помнили его губы. Словно бы заново переживая те мгновения.
Боже, она начинает сходить с ума! Она сумасшедшая, если продолжает до сих пор думать о нём, мечтать о нем. Тосковать по нему!
Немыслимо!
Застонав от отчаяния, Алекс схватила гибкие стебли спатифиллума и так резко потянула их вверх, что вместе с землей выдернула из горшка.
– Чёрт возьми! – выругалась она, испытывая боль и гнев одновременно.
Прежде всего, она гневалась на себя. И на человека, поступившего с ней так бесчестно. Почему этот поцелуй так глубоко затронул ей душу? Почему она не могла забыть его? Почему, ради всего святого, он это сделал?
Она ведь была невзрачной, ничем не примечательной девушкой, которая носила очки и жила в мире цветов и растений, никогда не ожидая или прося у жизни подобных переживаний. Она никогда не была представлена ко двору и ни разу не пожалела об этом. У неё не было сезона в Лондоне и это радовало её, потому что она не любила многочисленные сборища. Она умела играть на фортепьяно, составляла прекрасные композиции из цветов и почти всё своё время проводила в оранжерее или в саду, заботясь о цветах и широколиственных многолетних растениях. Так чем она привлекла его?
Она ведь даже никогда не была в Лондоне, пока год назад не согласилась поехать туда вместе со средней сестрой Викторией и супругой старшего сына их соседа графа Ромней, виконтессой Сесилией Харлоу.
И встретила его!
Теперь даже под страхом смерти она бы не посетила этот ужасный город. Лондон ей не понравился, и Алекс ни за что не вернулась бы туда по собственному желанию. Не смотря даже на долгие уговоры старшей сестры Кейт, графини Бьюмонт, и тёти Джулии, которые настаивали на том, чтобы она хоть бы раз посетила лондонский сезон. Якобы для того, чтобы найти себе мужа. Но Алекс не нужен был муж. Ей не нужен был никто.
Абсолютно.
Удивительно, но Кейт даже пригрозила запереть оранжерею, если Алекс откажется поехать с ней в столицу на этот сезон. Год назад, после смерти отца Джека, мужа Кейт, сестра стала влиятельной особой и с легкостью могла бы найти ей хорошую партию. Но Алекс была непреклонна и почти выгнала сестру из своей комнаты, заявив, что ноги её больше не будет в Лондоне. Подавленная Кейт ушла, а Алекс осталась неподвижно стоять на месте, с ужасом осознавая, что единственная причина, по которой она поступала именно так, было непреодолимое желание сохранить воспоминания о его прикосновениях. Она не смогла бы потерпеть, если бы хоть кто-то другой коснулся её. Или того хуже, попытается поцеловать. Ведь на светских балах происходило и не такое…
Поправив очки запачканными землей пальцами, Алекс попыталась сосредоточиться на работе. Она не должна больше думать о нём. Да кто он такой?! Действительно, как можно назвать человека, который с такой готовностью целует незнакомых девушек! Развратник! Негодяй!..
– Подлец! – прошептала Алекс, пытаясь стряхнуть землю с корней спатифиллума. Как так вышло, что даже мысли о любимых растениях не помогали ей обрести желанное спокойствие? Неслыханно! Она должна взять себя в руки, иначе испортит последний куст обожаемого цветка. И ей мог помочь успокоиться только один способ. Давно проверенный. – Как же раньше я не подумала об этом? – воскликнула она, обретая некую уверенность в себе. И начала шёпотом классифицировать комнатные растения и цветы. – Итак, комнатные растения и цветы делятся на декоративно-лиственные, декоративно-цветущие, пальмы, луковичные растения, папоротники, кактусы и бромелиевые, являющие собой звездообразные жесткие с колючими листьями цветы, которые…
Чем больше она говорила, тем быстрее возвращалось к ней душевное равновесие. Какое счастье! – с облегчением подумала Алекс, отложив в сторону освобождённый куст. Любимая работа снова захватила её настолько сильно, что она стала испытывать даже некое подобие удовольствия.
Но внезапно услышала приближающиеся шаги и обернулась. С улыбкой к ней направлялась тетя Джулия, чуть полная, невысокая женщина с самыми добрыми карими глазами, которые Алекс когда-либо видела.
Тетя Джулия Уинстед и брат их матери, дядя Бернард Уинстед, ставший их опекуном восемь лет назад, переехали жить к ним в Клифтон-холл тем же летом, когда погибли их родители. Однажды вечером, возвращаясь домой из Лондона, они были схвачены бандитами, ограблены и жестоко убиты. Так три девочки и маленький мальчик в одночасье стали сиротами, приговорённые расти без родительской ласки и любви.
Каждый из Хадсонов был убит горем и не представлял, как пережить подобную утрату. Алекс не знала, как бы ей удалось справиться со своими страданиями, если бы не старшие сёстры и дядя с тётей. Кейт разрывалась на части, пытаясь помочь им. Тори, средняя из сестёр Хадсон, было раздавлена ещё и тем, что в ту пору из Нью-Ромней уехал горячо любимый ею человек. А бедный Габриел заболел и впал в такой глубокий сон, что ничто на свете не было способно разбудить его. Они перепугались до смерти, когда однажды он сам не вышел из своей комнаты и посмотрел на них так, будто ничего не произошло.
Это были самые мрачные и тяжёлые времена, которые Алекс до сих пор пыталась забыть. Ей тогда было четырнадцать лет – совсем юная девочка, находящаяся на грани перевоплощения в очаровательную девушку. Но перевоплощения так и не произошло. Потеря любимых родителей так сильно потрясла её, что она почти замкнулась в себе, отказываясь хоть кого-то подпускать близко к себе. Кроме одной единственной подруги, дочери графа Ромней, которая всегда и во всем поддерживала Алекс. Единственный человек, который понимал её достаточно хорошо, чтобы позволить ей жить в том мире, который она создала для себя. В мире, который открыл ей обожаемый отец, добрейший и мудрейший человек, посвятивший всего себя семье и своему саду.
И здесь, среди кустов и бутонов, луковиц и семян, Алекс была всегда защищена от бездушной реальности и парализующей боли, которую не хотела больше чувствовать. Боли, отнимающей не только все силы, но и желание жить.
Ей казалось, что она благополучно защищена от всего.
До сегодняшнего дня. Вернее, до того самого мгновения, как год назад на её пути возник таинственный незнакомец.
– С кем это ты разговариваешь, дорогая? – спросила тетя, подходя к ней.
Убрав подальше пустой горшок, Алекс полезла под стол, чтобы достать новый, более тесный и маленький.
– Я ни с кем не разговаривала.
Джулия мягко улыбнулась ей, зная, как порой трудно вести разговор с племянницей. Особенно в последнее время. Она относилась к Алекс не так, как к остальным членам семьи Хадсон. Джулия по-особенному любила Алекс, зная, насколько тяжело она переносила потерю родителей, и как это изменило её жизнь. Каких сил ей стоило приспособиться к этому миру без них. Она была хрупким, ранимым созданием, которая нашла утешение в оранжереи. Но Джулия не хотела, чтобы племянница навечно похоронила себя в стеклянных стенах безупречного сада.
– Ты как всегда занята цветами, – осторожно заметила она, наблюдая за резкими действиями Алекс.
– Это не цветок, тетя, – устало поправила её Алекс, взяв глиняный коричневый горшок, и выпрямилась. – Это комнатное растение спатифиллум, которое переводится с греческого, как “спата” – покрывало, и “филлум” – лист, обладающий цветком и лишённое черешка.
Тетя в ужасе округлила глаза.
– Ты прочитала об этом в книгах? Ты что, стала учить греческий?
Она сказала об этом так, как будто это было самое страшное и недозволенное занятие на свете.
– Нет, – ответила Алекс, взяв сухую тряпку, и стала вытирать новый горшок. – Габби поведал мне об этом.
– Он уже и греческий выучил? – ещё больше удивилась тётя, раскрыв веер, и стала быстро обмахивать им себя, ощущая необычную духоту и давление в почти раскаленной оранжерее.
– Конечно, выучил. Он ведь помешен на языках.
– Он мужчина и может позволить себе любое помешательство, если только это не вредит его репутации. А вот ты чересчур долго прячешься в оранжерее. Тебе пристало заниматься совсем другими делами, – с очевидным намёком добавила она, и вдруг увидела, как застыла Алекс. Разговоры о замужестве всегда так болезненно действовали на неё. И сердце Джулии смягчилось. – Алекс, дорогая, пойми меня правильно. Я желаю тебе только счастья. Кейт и Тори, наконец, устроились. И тебе нужен муж…
– Не нужен! – решительно заявила Алекс, пристально глядя на сверкающий горшок. – Мне вполне хорошо и без него. Что мне может дать муж, чего нет у меня?
Джулия тут же воспользовалась случаем.
– Любовь, – не задумываясь ни секунды, ответила она.
– Ха, любовь! – фыркнула Алекс с таким презрением, будто тетя говорила о червяках. – Любовь – это иллюзия привязанности. Это выдумка. Её попросту не существует.
Тётя перестала обмахиваться веером и сокрушенно покачала головой.
– Хорошо, что здесь нет твоих сестёр, и они не слышат этого.
– Это всего лишь моё мнение. Тему завела ты, тётя, не я.
Джулия нахмурилась, вдруг обнаружив в голубых глазах племянницы затаённую, некую невысказанную боль, которой никогда там не было. В последнее время Алекс была сама на себя не похожа, и если бы Джулия не знала её так хорошо, она бы подумала, что девочка страдает. По-настоящему.
– Муж может дать детей, – осторожно сказала она, стараясь не задеть чувства племянницы, но в то же время сделать так, чтобы не позволить ей уклониться от важной темы разговора.
Но и тут Алекс разочаровала Джулию.
– У меня будут племянницы и племянники, тетя. Уверена, этого будет достаточно.
И Джулия не выдержала.
– Какая ты упрямая, Алекс! – в сердцах воскликнула она. – Ты не понимаешь…
– А вы хоть раз пытались понять меня? – вдруг совсем глухим голосом произнесла она, склонив голову. – Я не хочу мужа… я не хочу никого…
Сердце Джулии сжалось от боли, которая была отчетливо слышна в голосе Алекс. Боже, что с ней творилось! Джулии захотелось прижать её к своей груди и утешить эту бедную, потерявшуюся в таком большом мире девочку, но она знала, что Алекс не позволит ей сделать ничего подобного. Хоть она и казалась хрупким созданием, дух её был необычайно силён. Поэтому сделав шаг в её сторону, Джулия только лишь быстро поцеловала её в щеку.
– Ты такая же упрямая, как твои сестры и брат, – ласково пожурила её тётя. Заметив пятнышко грязи у неё на подбородке, Джулия достала платок и осторожно вытерла размазанный след. – Ты снова испачкалась, возясь с… комнатными растениями. – Она с победным видом посмотрела на Алекс. – Видишь, я запомнила то, чему ты меня учила. – Убрав платок, Джулия снова повернулась к ней. – Мы будем пить чай. Габби просил передать, что он перевёл ещё одно название твоих любимых растений, но сообщит об этом только в том случае, если ты присоединишься к нам. Кейт велела тащить тебя за собой, если ты откажешься последовать за мной, а вот Тори дала тебе целых десять минут на сборы. Через десять минут боюсь, они все вломятся сюда, и от твоих растений не останется и следа.
Алекс улыбнулась бы, если бы не ноющая боль в груди. Её семья так сильно любила её. Кейт отдала им лучшие годы своей жизни, заботясь о них, Тори всегда помогала нужными советами и поддержкой, а Габби тайком всегда приносил ей книги по ботанике. Они всегда были рядом и старались сделать жизнь терпимой.
И даже, несмотря на то, что старшие сестры уже были замужем, они часто приезжали в Клифтон-холл, чтобы навестить её, подбодрить и развеселить. Вот и этим летом они все, вместе с горячо любимыми мужьями, собрались здесь, чтобы провести время в Клифтоне, а она прячется от всех в оранжерее. Убивая себя мыслями о человеке, который вероятно уже давно позабыл её.
Неожиданно над их головами прогремел гром, и Алекс с упавшим сердцем, поняла, что пойдёт дождь, а может даже ливень. А ведь она совсем недавно пересадила из горшков хрупкие стебельки проросших тюльпанов на новом участке в саду. По стеклу забарабанил легкий дождь. Алекс взволнованно повернулась к тёте.
– Я обязательно приду, тетя, – пообещала она. – Вот только укрою чем-нибудь…
Джулия поняла её без лишних слов. Любовь Алекс к своим растениям и цветам была неоспоримой. Что бы ни произошло, они всегда оставались для неё на первом месте. И в этом была вся Алекс.
– Хорошо. – Джулия убрала веер и собралась покинуть оранжерею. – Я смогу выиграть для тебя максимум двадцать минут, а потом сюда заявятся…
– Мне кажется, что они поглощены своими мужьями настолько, что едва ли заметят моё отсутствие. – Алекс вдруг подошла к тете и порывисто обняла её. – Спасибо, тётя…
У Джулии сжалось сердце.
– Накинь на себя что-нибудь, чтобы не промокнуть, – чуть тише проговорила она, проведя рукой по спине Алекс. Она отпустила племянницу и хотела было уйти, но снова остановилась. Ей показалось очень важным сказать ей эти слова. И именно сейчас. – Алекс, одиночество иногда может быть сильнее желания прятаться от всего мира. Оно способно причинить невыносимую боль. Не позволяй одиночеству завладеть собой.
Алекс не сдвинулась с места, ошеломлённо глядя на удаляющуюся тётю. Она судорожно вздохнула, ощущая невероятно острую, почти режущую боль в груди. И вдруг с отчетливой ясностью поняла истинный смысл этой боли.
Это была боль от одиночества!
Мужчина, который поцеловал её год назад, заставил её почувствовать себя самой одинокой девушкой на свете. Невероятно! Как такое могло произойти? Как он смог воздействовать на неё так сильно, что её мир начал рушиться прямо на глазах? Алекс вдруг испытала такой гнев на него, что задрожали руки. Гнев и ненависть. Он не имел права заговаривать с ней, потому что они были чужими друг другу. И он не имел никакого права касаться её, целовать так, что она вдруг захотела быть желанной!
Нельзя было позволить давнему воспоминанию влиять на её настоящее и лишать будущего. Она должна забыть его. Просто обязана выбросить из головы все мысли о нём. Потому что нелепо помнить о человеке, наверняка позабывшего о твоём существовании и зажившего прежней жизнью! Да что уж там, он действительно не мог бы запомнить её. Ни за что на свете. И с какой стати?
Сжав руку в кулак, Алекс двинулась к задним дверям оранжереи, схватив по дороге накидку, которая могла бы укрыть её от дождя. Серые тучи заполнили небо и заслонили солнце, погрузив землю в мрачное, хмурое царство. Накинув на голову капюшон, Алекс вышла во двор и замерла, ощутив резь в глазах. Холодный воздух ударил по разгоряченной коже. Капли дождя забарабанили по лицу, но Алекс так и не заметила, что они сливаются с её собственными слезами. Грудь давила гнетущая тяжесть. В ушах слышался дразнящий смех, доносящийся из прошлого…
Боже, зачем она так мучает себя! Это так глупо! Так неправильно… Но где взять силы, чтобы справиться с этим? Алекс поняла, что единственный выход из ситуации – поскорее укрыть хрупкие тюльпаны и пойти к сестрам, их мужьям и брату, которые непременно отвлекут её от горьких мыслей. Которым она действительно нужна. И которые были нужны ей самой.
Шагнув в сторону свежих клумб, Алекс прихватила с собой кусочек небольшого брезента, которым собиралась укрыть молодые стебли. Но едва она нагнулась, как что-то мягкое упало ей на голову. Она вздрогнула и хотела было выпрямиться, но вдруг отчетливо поняла, что кто-то стоит рядом с ней.
И этот кто-то незаметно натянул ей на голову мешок!
Алекс охватил ледяной ужас.
– Вы что делаете? – завопила она. – Отпустите меня немедленно…
Не успела она позвать на помощь, как огромная ладонь накрыла ей рот. Потрясение настолько сильно завладело ею, что пару секунд она не могла двинуться с места. И эти секунды стали для неё роковыми. Её бесцеремонно подняли на руках, оторвав от земли, и набросили на железное плечо. А потом этот кто-то зашагал прочь.
Придя в себя, Алекс стала брыкаться, колотить по каменной спине, но это ничего не изменило. Человек, который держал её, обладал такой невероятной силой и мощью, что её удары не возымели никакого воздействия.
С парализующей ясностью Алекс поняла, что её похищают. Но кто? За что? Это было настолько невероятно, что в это невозможно было поверить. Кто мог хотеть похитить ее? Она никому не причинила зла, чтобы ей решили мстить. У неё не было ни одного тайного поклонника, который мог поддаться глупому любовному порыву и решиться на подобное безумство.
Пока она лихорадочно думала, что можно сделать, чтобы спастись, её бросили на шаткий деревянный пол и придавили мощной рукой. Алекс глухо застонала, ощутив боль в спине. И
– Сиди тихо! – велел незнакомый мужской голос. – С тобой ничего плохого не сделают.
Раздался глухой стук, похожий на закрывающуюся дверь, а затем пол внезапно стал двигаться. Раздался цокот копыт, и Алекс поняла, что находится в экипаже.
Её увозили! Её действительно похищали!
Экипаж нёсся так стремительно, что Алекс резко отбросило в сторону. Похититель убрал, наконец, руку и тут же услышал гневный голос:
– Негодяй! Как вы смеете! Мой брат и зятья найдут и прикончат вас ещё до того, как вы запросите о пощаде. И не думайте, что я позволю, чтобы за меня заплатили выкуп. Вы ничего не получите!
И вдруг послышался спокойный, почти ленивый ответ:
– Нам не нужен выкуп.
Алекс замерла, ощутив, как неприятный холодок ползёт по спине. Боже, всё обстояло намного хуже! Если о выкупе не идёт и речи, тогда… Её увозили совсем по другой причине. И похититель действовал не один. “Нам”. Их было несколько человек. Осторожно повернув руку, Алекс потёрла ушибленную локоть, но похититель внезапно схватил её за руку, решив, что она хочет снять мешок.
– Не делай этого, – почти мягко попросил он, что окончательно испугало Алекс.
И сбило с толку.
Ей не угрожали? Её просили?
– Куда вы меня везёте?
– Скоро ты всё увидишь.
Скоро? Она не ослышалась? Значит место, куда её везут, близко к Клифтон-холлу? И она сможет в любой момент вернуться домой? Боже, Алекс испытала такое облегчение, что на глазах навернулись слезы. Она непременно сбежит. Как только представиться возможность!
– Что вам от меня нужно? – спросила она, решив выманить у похитителя больше информации, которой он так необдуманно делился с ней.
– Тебе нужно кое-что сделать.
Алекс ощетинилась.
– Ничего я не буду для вас делать! – гневно воскликнула она, но застыла, когда мужчина грубо схватил её за руку и угрожающе произнес:
– Посмотрим!
Похолодев, Алекс поняла, что похититель настроен более чем решительно. Боже, в какую передрягу она попала? И это она, которая ничего безобиднее пересадки цветов не сделала? Что с ней теперь будет?
Её отсутствие не будет волновать родных ещё двадцать минут, которые они так щедро выделили ей, чтобы закончить все дела. А потом станет поздно. Дождём смоет все следы, и её никогда не найдут. Алекс сжалась, борясь с отчаянием, которое могло в любой момент охватить её. И тогда она точно пропадёт, потому что не сможет рассуждать здраво и придумать, как убежать.
Экипаж внезапно остановился. Дверца с грохотом распахнулась. Её выволокли наружу и куда-то повели, грубо хватая за локоть. Дождь постепенно усиливался, ветер стал сильнее, и чуть было не сорвал с её головы ненавистный мешок. Алекс с горечью подумала, что не успела прикрыть тюльпаны. А ещё не успела позаботиться о бедном спатифиллуме, который погибнет без неё. Этих мыслей было достаточно, чтобы захотелось заплакать.
Её втолкнули в дом. Снова раздался хлопок двери, а позади легким шумом удалялся их экипаж. Ах, значит, экипаж был наёмный. Она убежит отсюда и без экипажа…
С головы сорвали мешок так же неожиданно, как и надели. Да так сильно, что чуть было не сорвали с неё очки. Удержав их на переносице, Алекс поправила очки и наконец, взглянула на человека, который похитил её.
Перед ней стоял похожий на Голиафа, невероятно высокий, могучий и огромный как медведь мужчина. Неудивительно, что ему с такой легкостью удалось справиться с ней. У него были чёрные взлохмаченные волосы, чёрные глаза, пристально взирающие на неё, и необычайно приятные для похитителя черты лица. И он весь с ног до головы был одет во все чёрное.
На миг вид этого великана так сильно испугал её, что Алекс невольно попятилась. Ему бы ничего не стоило переломать ей шею и даже бровью не повести. Он был огромен. И настроен весьма решительно. Но вот глаза, они смотрели на неё так мягко, почти ласково, что Алекс растерялась.
– Ч-что вы хотите от меня? – дрожащим голосом спросила она, прижав руку к горлу.
Но гигант не ответил. Вместо этого он взял её за руку и повёл по слабоосвещенной небольшой гостиной, со вкусом обставленной мебелью, и подвёл к запертой двери. Алекс шла за ним, не проронив ни слова. Ей вдруг стало любопытно, куда её привели и зачем. Гигант открыл дверь и шагнул внутрь. Алекс последовала за ним, но внезапно остановилась.
В комнате было невероятно душно. Справа в углу ярко пылал камин. Повсюду горели свечи во всевозможных канделябрах. Окна были плотно задернуты тяжёлыми парчовыми шторами, отрезая комнату от остального мира. Поэтому Алекс не могла понять, где находится.
Гигант направился, туда, где левее у стены стояла высокая кровать с балдахином. И там кто-то лежал! Алекс двинулась в ту же сторону и едва приблизилась к кровати, как услышала болезненный стон. Она замерла на месте. А потом и вовсе обомлела, уставившись на до боли знакомого мужчину, лежащего в кровати на правом боку.
Это было он!
Мужчина из её снов. Из её прошлого. Который поцеловал её ровно год назад и исчез! Из-за него она начинала сходить с ума. Из-за него она сегодня плакала.
Алекс всё смотрела на него, на его голую, ничем не прикрытую, блестящую от пота грудь, не веря собственным глазам. Его левый бок был прикрыт куском грязного полотенца, пропитавшегося алой кровью, от одного вида которой Алекс чуть не стало дурно. И едва она пришла в себя от потрясения, видя человека, который терзал её вот уже целый год, как услышала ещё одно невероятное заявление:
– Он тяжело ранен. Он умирает. Ему нужна ваша помощь. Я привёл вас сюда, чтобы вы его вылечили.
Глава 2
Едва дыша, Алекс медленно повернулась к гиганту, с трудом веря в реальность происходящего. Возможно ли такое, чтобы это было правдой? Может, выйдя из оранжереи, она была поражена внезапным и очень сильным разрядом молнии, и теперь, лежа в саду и уткнувшись лицом в грязь, просто бредила?
Но вонь нашатыря и лауданума, доносившаяся из незакупоренного стоящего на прикроватной тумбочке пузырька, невыносимая жара и глухие стоны больного говорили о том, что это определённо не сон. И не разыгравшееся больное воображение. Сознание медленно стало воспринимать то, что перед ней действительно находится человек из её прошлого. Он здесь, в этой самой комнате. В Нью-Ромней. В её жизни!
И он умирает!
Необъяснимый холод стал медленно овладевать ею. Алекс стала пятиться назад. Невероятная, головокружительная паника охватила её, и она в ужасе посмотрела на гиганта.
– Но я… я ведь не врач, чтобы лечить его, – запинаясь проговорила Алекс и тут же услышала стон больного. Это так сильно подействовало на неё, что задрожали колени. От безумного страха. – Ему нужен настоящий доктор! Хирург, который…
– Настоящий доктор уже был здесь! – гневно бросил гигант, сжав руку в кулак. – От него сейчас столько же пользы, сколько от оперной певички. Он предложил пустить ему кровь, молиться и ждать. А Энтони и так потерял достаточно крови. Я не позволю, чтобы какие-то пиявки убили его!
Из всей этой гневной тирады Алекс услышала только одно слово.
Энтони!
Господи, так вот, как его зовут! Алекс не знала, смеяться ей или плакать. Ситуация была намного серьезной, чем следовало ожидать. Серьезной как для неё, так и для него.
– Но я действительно не смогу помочь ему, – почти жалобно простонала она, начиная задыхаться от жара в комнате. – Я ведь не доктор.
Гигант как-то странно посмотрел на неё.
– Тони сказал, что только ты способна помочь ему.
Его заявление поразило её в самое сердце.
– Он так сказал? – вымолвила она, повернувшись к больному. Он лежал неподвижно и вздрагивал только тогда, когда боль становилась нестерпимой. Алекс вдруг заметила множество царапин, ссадин и синяков на его груди и плечах. Золотистая кожа блестела от пота, стягивая напряженные рельефные мышцы, руки были сжаты в кулаки, будто он боролся с болью и не мог перебороть её. Взлохмаченные золотистые волосы были влажными от испарины. Глаза его были закрыты, губы плотно сжаты. Он был бледнее молока и выглядел так ужасно, что у неё невольно запершило в горле. И неожиданно для себя Алекс совсем тихо прошептала: – Что с ним произошло?
Гневные слова гиганта снова поразили Алекс.
– В него стреляли, его били, будь они все прокляты. Я прибыл слишком поздно!
Алекс ошеломлённо повернулась к нему.
– Стреляли? Но кто? Зачем?
Гигант вдруг нахмурился и выпрямился во весь свой могучий рост.
– Ты задаешь слишком много вопросов, женщина, – недовольно пробурчал он. – Тебя привели сюда вовсе не для этого.
Внезапно Алекс почувствовала сильнейшую злость. На себя, на гиганта. Но больше всего, на человека, который снова посмел ворваться в её спокойную, ничем не примечательную жизнь!
