Текст книги "Тайная встреча (СИ)"
Автор книги: Марина Агекян
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)
И это было действительно так. Гнойная корка почти вывелась, чему Алекс несказанно обрадовалась. Она взяла кружку с горячей водой и капнула пару раз на рану. Последние остатки гноя поползли по его напряженному животу. Алекс тут же вытерла след чистым полотенцем. Проделав это несколько раз, пока рана не очистилась, Алекс взяла последнее сухое полотенце и положила на рану.
Теперь нужно было остановить кровотечение. Надавив на полотенце, Алекс вдруг ощутила дрожь в коленях и медленно присела в кресло, проведя свободной рукой по волосам. Господи, из неё будто разом ушли все силы! Проделанная небольшая работа отняла у нее столько сил, что она едва держалась. А ведь всё самое трудное было впереди.
Глубоко вздохнув, Алекс посмотрела на больного. Он лежал, уткнувшись лицом в подушку, и еле заметно дрожал. И только тут Алекс поняла, что он сдержал слово и не проронил ни звука, пока она обрабатывала рану.
У Алекс вдруг задрожала нижняя губа. Какой глупый! И безрассудный. Его молчаливость и покорность терзали её хуже любой пытки.
Покачав головой, она встала и зафиксировала полотенце на ране, а потом взялась за плед, чтобы укрыть им больного, отметив при этом, что на нём всё же есть бриджи.
В этот момент раздался звук открывающейся и закрывающейся двери. А через пару секунд в комнату вошёл гигант с небольшим свертком в руках. При виде него Алекс вдруг испытала несказанное облегчение.
Гигант внимательно посмотрел на неё, а потом перевел обеспокоенный взгляд на друга.
– Как он?
Алекс опустила голову, пытаясь скрыть от него свои чувства, и быстро поправила очки.
– Как и прежде, – тихо ответила она. – Вы принесли мне всё, что я просила?
– Да, мисс.
Господи, наконец, он перестал называть её “женщиной”! Однако сейчас ничто не могло бы обрадовать её. Собрав грязные полотенца и бросив их в тазик, Алекс взяла поднос и направилась к выходу, проговорив на ходу:
– Пойдемте со мной. Я дам вам всё необходимое. Вы будете менять полотенца на его ране, и обтирать его, пока я готовлю лекарства.
Гигант последовал за ней на кухню и положил на свободный стол свой сверток. Оглядевшись по сторонам, он был приятно удивлён, обнаружив отсутствие прежнего бардака. Он медленно повернулся к маленькой хмурой мисс в очках, которой пришло в голову прибраться здесь. Он не знал, как она поможет Тони, но раз сам Тони послал за ней, значит, она была нужна. Ему.
Вылив в ведро грязную воду, Алекс наполнила тазик чистой, поставила его на поднос, аккуратно сложила рядом стопку чистых полотенец и вручила всё это гиганту.
– Вы скоро придете? – вдруг с дрожащим голосом спросил он, пристально глядя на неё с высоты своего могучего роста.
Алекс посмотрела на него и отчетливо поняла, что он боится. Почти так же, как она.
– Постараюсь закончить все как можно быстрее, – мягче ответила она и вдруг к их общему удивлению добавила: – Будьте с ним осторожны.
Гигант нахмурился, услышав в её голосе искреннее беспокойство. Как такое возможно? Она ведь едва знала его друга, чтобы так волноваться за него. Неожиданно он вспомнил, как сам Тони в последнее время несколько раз говорил о ней. Будто знал её. Они пробыли в этой деревушке всего две недели, но возможно Тони видел её где-то раньше? Ощущение того, что эти двое уже встречались, не покинуло его, когда гигант вышел из кухни.
Оставшись одна, Алекс высыпала всё содержимое свертка на стол и почувствовала себя более уверенной, когда запах растений ударил ей в нос. Теперь у неё было оружие, с помощью которого она могла бы побороться за больного.
Первым делом она решила сделать пасту из лука и чеснока, чтобы вытянуть остатки гноя из его раны. Это был единственный рецепт, который она вспомнила, и очень надеялась, что он поможет. Покрошив лук и дольки чеснока, Алекс растерла их до кашицы, вытерев слезы, которые вызывал резкий запах пасты, завернула в небольшой кусочек материи и отложила в сторону.
А затем приступила к приготовлению ещё одной кашицы, на этот раз из тысячелистника, чтобы остановить кровь. Найдя ступку и пестик, она размолола длинные жесткие стебельки до жидкой субстанции, положила зеленую кашицу на тарелку, взяла завернутый луч с чесноком и направилась в комнату больного.
Гигант сидел возле друга, хмуро глядя на него. Увидев в дверях Алекс, он вскочил с места, вздохнув с явным облечением. Алекс подошла к кровати и положила на тумбочку принесенные с собой лекарства. Больной был в том же состоянии, в каком она оставила его. Осторожно откинув в сторону плед, она приподняла полотенце, которое уже было основательно пропитано кровью. Отложив его в сторону, чтобы потом вскипятить и снова использовать, Алекс взяла кашицу из тысячелистника и наложила густую пасту прямо на то место, откуда сочилась кровь.
Больной вздрогнул. Вздрогнула и Алекс, ощущая боль в груди. Тяжело дыша, она взяла полотно, в котором была кашица из лука и чеснока, и положила на рану со стороны гноя.
– Что вы делаете? – спросил гигант, наблюдая за её действиями.
– Тысячелистник остановит кровь, а лук с чесноком выведут остатки гноя. По крайней мере я на это надеюсь. – Взяв чистое полотенце, Алекс положила его поверх раны и чуть надавила на него, чтобы зафиксировать на месте. – Прижимайте полотенце к ране и держите так, пока я не приду.
– Вы куда?
Гигант снова выглядел напуганным.
– Нужно сделать основную примочку и обезболивающий настой. Ваш друг хочет быть в сознании и лично проконтролировать за всеми моими действиями. Он не выпил лауданум, предпочитая терпеть боль, но я сомневаюсь, что это ему под силу. К тому же нужно сбить температуру…
Алекс глухо застонала, понимая, что ничего ещё не сделано, а она уже была почти истощена.
– Я всё сделаю, – тихо проговорил гигант и мягко положил ей на плечо свою большую руку.
От этого жеста Алекс чуть было не заплакала. Она держалась из последних сил. Схватив грязное полотенце, девушка поспешно ушла, оставив друзей наедине.
Гигант посмотрел ей вслед и неожиданно для себя улыбнулся.
– Где ты нашёл её, Тони? – спросил он, прижимая полотенце к ране так, как велела маленькая мисс. – Та ещё штучка, – покачал он головой, опускаясь в кресло, и не замечая, как пряча лицо в подушке и превозмогая раздирающую боль в боку, Тони удалось улыбнуться.
Второй раз за этот вечер.
И третий раз за последние два года, после той неожиданной встречи в лавке аптекаря.
Глава 4
За окном уже давно стемнело, но только продолжающийся дождь напоминал Алекс о том, что с ней приключилось. Тяжело дыша, девушка стояла возле медной плиты, отваривая в воде свежие ягоды брусники. На столе стояла небольшая кастрюля, в которой отстаивались листья тысячелистника и зверобоя. Ягоды нужно было отварить до тех пор, пока они не станут достаточно мягкими, но она никак не могла сосредоточиться.
Прежние страхи вновь вернулись к ней. В грудь закрался неприятный холодок. Алекс сомневалась, что её отчаянные попытки хоть как-то помогут больному. Удивительно было одно то, что ей удалось вспомнить столько полезных рецептов, вычитанные некогда в недельных газетах. Как она сможет спасти его ягодами брусники? Что если он умрет?.. У Алекс так резко сжалось сердце, что она глухо застонала и прикусила губу, пытаясь прогнать сокрушительное отчаяние.
Если он умрет, кому ещё придёт в голову поцеловать ее?
Увидев, как ягоды начинают потрескиваться, Алекс сняла кастрюлю с плиты, держа её прихватками, вылила воду и поставила на стол. Превратив ягоды в кашицу с помощью ложки, Алекс взяла чистое полотно и, намочив его в травяном настое, покрыла его поверхность брусничной массой, а затем аккуратно положила на тарелку. Получилась вполне пристойная примочка, и Алекс надеялась, что это сработает.
Закончив с этим, девушка повернулась к настойке из измельченных листьев ежевики. Взяв стакан, который был на треть наполнен водой, она добавила туда ежевичную настойку. Водрузив всё приготовленное на поднос, девушка поправила очки и направилась в комнату больного.
Едва она вошла туда, как в нос ударил запах чеснока и лука. Внутри было по-прежнему светло. И, слава богу, потому что скоро ей потребуется не только яркое освещение, но и вся её храбрость.
Гигант снова с облегчением вздохнул, встав с кресла. Остановившись у подножья кровати, девушка посмотрела на него.
– Как вас зовут? – спросила она, не в состоянии вслух называть его гигантом.
Вопрос почему-то смутил его, потому что он заметно покраснел и слегка замялся, проговорив:
– Марк, мисс. Меня зовут Марк Блэкчерч.
– Я – Алекс, – проговорила она. – Вернее, Александра Хадсон.
– Я знаю, мисс, – спокойно ответил он и вдруг улыбнулся ей так дружелюбно, что Алекс растерянно застыла. Марк понял, что так сильно удивило её, и кивком головы указал на лежащего друга. – Тони говорил мне об этом.
Ах, значит, Тони знает и её имя! Алекс почувствовала себя неуютно. Так, будто у неё что-то украли. Он не имел никакого права!.. Сколько угодно она могла бы спорить с ним про себя, вот только это ничего бы не изменило сейчас. Стоило дождаться того момента, когда он поправиться. Потом она могла бы высказать ему всё то, что думает о нём!
Положив на прикроватную тумбочку поднос, Алекс повернулась к больному и дотронулась до его лба. И снова в ладони стало покалывать, а в груди возникло странное щемящее чувство. Томление и нежность одновременно. Почему каждый раз, прикасаясь к нему, она испытывала подобное потрясение? Покачав головой, Алекс попыталась взять себя в руки, чтобы оценить его состояние, и обнаружила, что он продолжал гореть.
– Марк, вы можете разорвать на тонкие полоски какую-нибудь простыню? – спросила Алекс, склонившись над боком больного.
– Конечно, – кивнул он, направившись к комоду, где вероятно лежали простыни, и приступил к делу.
Алекс тем временем убрала с раны полотенце, с облегчением отметив, что кровь перестала идти. Это было хорошим знаком. Алекс воспряла духом, осторожно снимая чесночно-луковичную примочку. Рана выглядела так же отвратительно, но зато теперь на ней не было белой корки гноя. Взяв стакан с настойкой, девушка присела возле больного и нежно коснулась его волос.
Он продолжал прятать лицо в подушку, но едва почувствовав её прикосновение, он вздрогнул и повернул к ней голову.
– Выпейте вот это, – тихо заговорила Алекс, но слова замерли в горле, когда он открыл глаза и посмотрел на неё. Они были такими же тёмными как расплавленное золото. И в них по-прежнему было столько боли и безнадёжности, что сдавило в груди. Он колебался, но на этот раз Алекс собиралась идти до конца. – Я сама приготовила настойку. Это не лауданум.
Почему-то то, что он был в сознании, придавало Алекс силы справиться со своей нерешительностью и страхом. И к её огромному облегчению на этот раз он не стал возражать, а лишь выразительно посмотрел на стакан. Боясь, что он может передумать в любую секунду, она осторожно приподняла его за голову и прижала к его губам стакан.
Он пил настой, а Алекс не могла оторвать взгляд от его губ. Губ, которые преследовали её с тех пор, как она ощутила их вкус. И нежность. Губы, которые целовали её так упоительно, что дрожали колени. Почти как сейчас. Господи, ей пристало думать о своей работе, а не о его губах!
Когда он закончил и посмотрел на неё, Алекс почувствовала, как горят её щеки.
– Это настойка… из листьев ежевики, – быстро затараторила она, стремясь хоть как-то избавиться от смущения. – Снижает температуру и снимает боль. Я…
Она не договорила, потому что, откинув голову назад так, будто на это у него ушли все силы, он закрыл глаза и тихо молвил:
– Спасибо…
…Её божественное прикосновение немного успокоило его, отогнав на время раздирающую боль в боку. В очередной раз Тони удивился тому, какие у неё волшебные руки, и как быстро они заставляли его забывать эту боль. Она творила с ним нечто невероятное. Он не почувствовал вкус отвара, что она дала ему, но был бесконечно благодарен ей за каждую попытку спасти его. Он сомневался, что ей это удастся, но был почти счастлив видеть её рядом.
Её лицо будет последнее, что он увидит в этом мире. Она этого стоила. Его ангел…
Она была такой милой, такой ласковой. Никто никогда не касался его с такой невыразимой нежностью. Открыв глаза, он увидел перед собой застывшее лицо девушки. Она была удивлена, услышав слова благодарности? Но это было меньшее, что он мог дать ей. Даже сквозь пелену боли Тони вдруг почувствовал непреодолимое желание снова поцеловать её. Хотел ещё хоть бы раз ощутить вкус её манящих, чуть припухших розовых губ, которые преследовали его целый год.
Он так давно не прикасался ни к чему чистому. Она наклонилась чуть ближе, чтобы незаметно убрать от него свою руку, и Тони увидел через блестящие линзы очков её восхитительные голубые глаза, которые светились таким сочувствием и состраданием, что ему стало трудно дышать.
Он хотел бы помнить цвет её глаз, когда испустит последний вздох…
– Вот, мисс, – раздался за спиной голос Марка, и это привело Алекс в чувства. – Я закончил.
Алекс всё ещё не могла забыть горечь и обречённость, которые прозвучали в его голосе. Ему не нужно было благодарить её. Он не должен был смотреть на неё так, будто был рад каждому её прикосновению и каждой попытке спасти его. Она ведь ничего ещё не сделал для него…
Встав с постели, Алекс убрала стакан, взяла полотно с брусничной кашей, чистое полотенце и повернулась к его боку. Марк стоял рядом с разрезанными кусками простыни и наблюдал за ней. Чистым полотенцем она осторожно провела по ране, снимая остатки пасты из тысячелистника и соки чесночно-лучовичной смеси. Больной вновь не пошевелился, демонстрируя свою невероятную выдержку. Это ужасно злило девушку, но вместе с тем это давала ей силы безбоязненно заниматься своей работой.
Очистив рану, Алекс наложила на неё брусничную кашу и прикрыла полотно чистым полотенцем.
– Дайте мне скорее бинт, – попросила Алекс, протянув руку. Марк тут же передал ей полоску простыни. Удерживая одной рукой полотенце, свободной она стала бинтовать рану, просовывая конец импровизированного бинта под правый бок больного, пока не затянула оба конца на его спине. Выпрямившись, она посмотрела на Марка. – Вы знали, что у него вывихнуто плечо?
Её вопрос застал Марка врасплох. Рот раскрылся от изумления, глаза округлились.
– Вывих… у него вывихнуто п-плечо?
Он с такой грустью посмотрел на друга, что у Алекс сжалось сердце. Проглотив ком в горле, она тихо спросила:
– Вы когда-нибудь вправляли вывихнутый сустав?
Марк медленно кивнул, приходя в себя.
– Да, как-то вправлял ногу своего племянника, – сказал он неуверенно, а потом чуть тише добавил: – Хотя ему следовало вправлять мозги.
Его слова почему-то вызвали несмелую улыбку девушки, и Марк застыл, наконец, осознав, почему Тони послал за ней. Улыбка буквально преобразила её, коснувшись голубых глаз, от чего она засияла некой внутренней, особенной красотой, от которой перехватило дыхание. Марк был потрясён её новым образом. Как? Почему он не заметил этого раньше?
Убрав грязные тряпки и полотенца с постели, Алекс снова посмотрела на Марка.
– Тогда вам придется вправить плечо вашего друга, потому что я понятия не имею, как это сделать.
Марк пристально посмотрел на неё, стараясь спрятать улыбку.
– Его зовут Энтони, – тихо произнёс он, пристально глядя на девушку. Она никак не отреагировала на его слова. В очередной раз. Её упрямство снова могло бы вызвать его улыбку, если бы не больной Тони. Марк взглянул на него. – А вы уверены, что сможете удержать его, мисс? Он достаточно крупный мужчина.
Почему-то слово “крупный” вызвало в Алекс совсем не те чувства, которые ей следовало бы испытать. Отвернувшись от Марка и пряча от него совсем некстати возникший румянец, она озадаченно переспросила:
– Удержать?
– Ну да. Его нужно держать, пока кто-то другой вправляет кость. Давайте лучше я подержу его, а вы потянете его за руку. Только следует делать это резко, чтобы кость быстро стала на место. – Сказав это, он обошёл кровать, встал за спиной Тони и обхватил его большую спину. – Ну же, мисс?
Нахмурившись, Алекс попыталась понять, чего от неё хотят. Тянуть за руку… Казалось бы, в этом нет ничего сложного. Но едва накрыв его сжатый кулак и ощутив жар его кожи, Алекс замерла, не представляя, с чего стоит начинать. Как нужно тянуть? В какую сторону тянуть? Как сильно нужно это сделать?..
– Ох, женщина, – вздохнул Марк, увидев, как она побледнела. – Ты так перепугалась, будто я попросил тебя перерезать ему горло. – Отпустив Тони, он выпрямился и тихо велел: – Держите его сами, мисс, а я вправлю кость.
И снова Алекс не сдвинулась с места, уставившись на Марка. Как она должна держать его? Как ей…
И снова голос Марка прервал её мысли.
– Ну, мисс, я прям не знаю, – проворчал он. – Минуту назад ходила тут и командовала, как генерал, а теперь не знает, за что взяться. – Он быстро окинул её изучающим взглядом и добавил: – Ты такая маленькая, что ещё и свалишься на него, если я потяну вас. Сделаем вот что: ляг рядом и обними его, пока я вправляю кость.
Алекс не знала, чему удивиться больше. Маленькая? Это она маленькая? Пусть сначала на себя посмотрит! У неё был вполне обычный средний рост, а вот он… И снова она могла бы долго спорить с ним по этому поводу, если бы не другие его слова…
Он сказал “лечь рядом с больным”? Он спятил?
– Женщина, ты слышишь меня? Давай же!
Алекс сделала глубокий вдох и отпустила мужскую руку. Потом медленно сняла очки и положила их на тумбочку. И только после этого посмотрела на больного. Складывалось впечатление, что он совсем не слышит их и совершенно не подозревает о том, что совсем скоро должно произойти. Он был во власти боли и страданий, и вряд ли его заботило то, что рядом с ним скоро ляжет неуверенная в себе, почти напуганная до смерти девушка.
Осторожно присев на матрасе, Алекс ощутила гулкие удары своего сердца. Невероятно, но ей предстояло лечь рядом с мужчиной. Рядом с ним! И почему так внезапно стало кружиться голова? Молясь о том, чтобы он не пошевелился, чтобы он вообще не чувствовал её прикосновений, Алекс медленно легла и положила голову на его подушку. Кровать скрипнула, а потом повисла опасная тишина.
Его лицо оказалось так близко от неё, что она видела даже морщинки вокруг его глаз. Внезапно он вздрогнул, когда она положила ладонь на его плечо. Он был в сознании! Веки его затрепетали, и Алекс замерла, не смея дышать и боясь, что вот сейчас он откроет глаза и посмотрит на неё. И весь её мир снова рухнет. Прямо к его ногам.
Она не знала, что хуже: видеть его глаза, когда ему причинят очередную боль или позволить ему пройти через подобное испытание. Его стоическая храбрость начинала не на шутку пугать ее. Почему он был так жесток к себе?
Алекс вдруг испытала к нему такое сострадание, что заныло в груди. Она не знала о нём ничего. Не знала, кто он такой, кто его семья, откуда он родом, чем занимается. Она помнила тепло его губ и знала только его имя, и всё же не желала ему таких мучений. Никто не заслуживал такого. Она пронесла память о нём через долгий год, и он каким-то непостижимым образом стал ей дорог. Иначе как можно было бы объяснить возникшее вдруг безграничное желание защитить его от предстоящей боли?
Сжав зубы, Алекс просунула руку под его правое плечо, а другой обняла его за шею. И прижала его к себе. Прижала к своей груди, ощутив при этом жар его большого, наряженного тела. Его горячее дыхание коснулось её кожи, и Алекс вздрогнула. С неё спала пелена оцепенения, в которой она жила весь этот год после встречи с ним. И в этот момент она признала себе, что с самого начала их тайной встречи хотела именно этого.
Боже, она всем существом хотела обнять его и убедиться, что это не сон!
Она перестала обманывать себя. В ней будто что-то надломилось. Уткнувшись ему в шею, Алекс закрыла глаза и позабыла обо всем на свете, кроме мужчины, которого обнимала. Ей хотелось вжаться в него целиком. Ей хотелось согреть свою отмерзшую душу его теплом. В этот момент он потянулся к ней и к их общему изумлению коснулся губами её шеи. Алекс застыла, зажмурив глаза, и поняла, что её сердце снова медленно переворачивается в груди.
Почему? – хотелось узнать ей. Почему именно ему была дана власть играть с её сердцем? Почему только ему удавалось коснуться её души с такой нежностью, что ей хотелось плакать?
…Тони неожиданно ощутил сладкий запах свежих трав и чистого, женского тела. Она не пользовалась духами. Но ей это и не требовалось. Её живой, естественный аромат кружил голову сильнее вина.
Боже, она снова оказалась в его объятиях, едва появилась в его жизни! И она льнула к нему так, будто хотела этого всем существом. Это подействовало на него так сокрушительно, что напряглось всё тело. И боль здесь была совсем ни при чём, поразился Тони. Её прикосновения обжигали и причиняли страдания иного характера. Её прикосновения пробуждали то, что казалось, умерло много лет назад. Невероятно!
Ее пальцы лаской прошлись по его разгорячённой коже, еще больше опаляя. Теплое дыхание на шее сводило с ума. У него так сильно колотилось сердце, что он едва мог дышать. Позабыв обо всем на свете, он потянулся к ней, умирая от желания еще хоть бы один раз ощутить её вкус. Ему так недолго осталось жить в этом мире. Ему было нужно хоть что-то хорошее, память о ней, которую он унесет с собой в могилу. Она была нужна ему сейчас даже больше желания спастись.
Поэтому он тянулся к ней до тех пор, пока его губы не коснулись шелковистой кожи её шеи, под которой лихорадочно билась одинокая жилка. Её пульс. Пульс её жизни, который заставлял его верить в то, что и его пульс продолжает биться.
Пульс свидетельствовал о том, что она взволнована почти так же, как и он. Почти так же, как в прошлый раз. Тони готов был отдать всё на свете, лишь бы увидеть её глаза. Большие, волшебные синие глаза. И удивительно нежный румянец. Господи, он никогда не видел, чтобы женщина краснела. А она покраснела. От одного его взгляда.
Марк взял его за запястье и стал медленно выпрямлять руку. Плечо заныло, но Тони продолжал думать о ней, игнорируя боль. Он был уверен, что она разрумянилась так же, как в прошлый раз. Румянец, который поразил его в самое сердце. Она была послана ему небесами для того, чтобы доказать ему, что мир не до конца укрыт во мраке.
Тони мысленно умолял Марка немного подождать, но друг уже приготовился. Ещё бы чуть дольше задержать на губах её божественно сладкий вкус. Ещё немного почувствовать рядом её мягкое, дрожащее тело. Но внезапно со всей силой Марк дёрнул его за руку. Раздался хруст кости. В плече вспыхнула слепящая, почти парализующая боль, которая ударила в голову, и Тони с отчаянием понял, что теряет сознание…
Глухой стон резко вырвался из его горла горячим воздухом, обжигая кожу на шее, а потом он так же резко обмяк у неё в руках. Алекс похолодела, решив, что Марк убил своего друга. В груди как будто что-то лопнуло, от этого так сокрушительно сжалось сердце, что на глазах навернулись слёзы. Крепче обняв его, она спрятала лицо на его груди, боясь отпустить его хоть бы на миг. Боясь, что если не почувствует его тепло, то потеряет его. По-настоящему.
“Боже, – взмолилась она небесам, которые обязаны были услышать её. – Умоляю, не позволяй ему умереть!”
Она была готова лежать рядом с ним столько, сколько потребуется, пока он не вернётся к ней. И даже не заметила, как Марк, давно закончив и выпрямившись, изумлённо смотрит на неё.
– Мисс, – наконец позвал ее Марк слегка охриплым голосом, потрясённо глядя на неё. Она прижималась к Тони так тесно, будто боялась, что он сейчас растает. – Я уже закончил, – сказал он, пытаясь привлечь её внимание. Марк так же пытался понять, как за несколько часов Тони стал ей вдруг так важен, что она боялась отпустить его. Она вдруг вздрогнула от его голоса, и когда подняла к нему своё лицо, когда он увидел слёзы в её бездонных голубых глазах, у него перехватило дыхание. – С вами всё в порядке?
И у Марка вдруг отпали все сомнения. Он понял, почему Тони послал за ней. И почему она осталась в доме, куда её привезли насильно, а двери так и не заперли.
Алекс не почувствовала, как одинокая слезинка скатилась по щеке, когда хрипло попросила:
– На плите стоит кастрюля с разогретым молоком… Принесите её, пожалуйста…
Алекс понимала, что поступает глупо, но ничего не могла поделать с собой. Ей следовало подняться и привести себя в порядок, когда Марк вышел, но не могла пошевелиться. Повернув к больному голову, Алекс увидела, как разгладилось его лицо. Напряжение ушло, и снова он выглядел таким красивым, но в то же время таким уязвимым, что сжалось сердце. Она провела рукой по его бледной щеке, чувствуя, как пробивается золотистая щетина, и поклялась, что отныне приложит все свои силы, чтобы спасти его.
Когда Марк вернулся, Алекс стояла возле кровати, перебирая отрезы простыни. Она полностью пришла в себя и снова надела очки, словно отгородившись от всего остального мира. Однако теперь в ней чувствовалась некая перемена. В её движениях появилась уверенность. И что-то ещё.
– Положите кастрюлю на стол, – попросила она, взяв чистое полотенце, и направилась к столу.
– А зачем вам молоко? – спросил Марк больше для того, чтобы развеять напряжение, которое вдруг возникло в комнате.
Однако и ответ интересовал его.
– Нужно сделать компресс, – пояснила Алекс, намочив полотенце и слегка отжав его. Она с облегчением отмечая, что молоко не до конца остыло. Это значило, что она добьётся нужных результатов. Она вернулась к больному и положила полотенце на его чуть опухшее плечо. – Дайте, пожалуйста, бинт. Нужно привязать его плечо и зафиксировать руку. Это успокоит его.
Марк подчинился, наблюдая за её осторожными, почти ласковыми движениями. Она привязала плечо Тони, укрыла его теплым пледом и снова повернулась к Марку, устало проведя рукой по лбу.
– Вы можете кое-что сделать для меня?
Она выглядела сейчас такой ранимой, такой напуганной и такой уставшей, что у Марка сжалось сердце. Он вдруг отчётливо понял, что сделает для неё почти всё, что она захочет. Что бы там потом Тони ни говорил.
– Что тебе нужно, милая?
У Алекс вдруг задрожала нижняя губа. Она быстро отвернулась и стала собирать грязные полотенца и тряпки, стремясь хоть чем-то занять себя, чтобы не заплакать перед ним. Она держалась из последних сил. Её не должны были трогать слова этого гиганта и нежность в его голосе. Её вообще ничего не должно было трогать, но, чёрт побери, её задевало всё!
– Я должна послать записку своим родным и объяснить, куда я пропала так внезапно, чтобы они не волновались за меня. Вы отнесете её?
Марк вдруг нахмурился.
– А вы не напишете о..?
Алекс резко повернулась к нему. Глаза её смотрели на него с таким осуждением, что он вдруг пожалел о том, что задал подобный вопрос.
– Конечно я не напишу о вас и… и о вашем друге.
Её нежелание назвать Тони по имени вновь могло бы вызвать его улыбку, но в её голосе было столько грусти, что Марк ощутил стеснение в груди. Она с мольбой посмотрела на него.
– Так вы отнесёте мою записку?
На этот раз он думал долю секунды..
– Конечно, отнесу.
Собрав полотенца, тряпки, пузырьки и стакан, и водрузив всё это на поднос, Алекс протянула его Марку.
– Будьте добры, отнесите всё на кухню. Я напишу записку, а потом разберусь со всем этим.
Взяв поднос и кастрюлю с молоком, он вышел. Алекс обессилено опустилась на стул и взяла в руки перо. Но что она могла написать? Только то, что отобьёт у родных всякое желание пойти за ней. Алекс не собиралась покидать этот дом. Не собиралась оставлять того, кто нуждался в ней. И, да поможет ей Господь, но она тоже нуждалась в нем!
Когда Марк вернулся, Алекс встала со стула.
– Вот, – проговорила она, протянув ему записку. – Передайте это лично в руки моей старшей сестре, графине Бьюмонт, и дождитесь её ответа. Вы представитесь дядей моей больной подруги и скажете, что в комнату вашей племянницы не пускают никого кроме меня. Никто из моих родных не должен захотеть приехать сюда. Вам все ясно?
Марк пристально смотрел на неё, не веря своим ушам. Мало того, что она осталась по доброй воле, так ещё и собралась солгать всем своим родным, дабы те не приехали сюда и не забирать ее отсюда. Он был настолько потрясён, что не смог сказать ничего, а лишь молча кивнул и вышел из комнаты.
Алекс же повернулась к больному, понимая, что её ждет самая бессонная и, возможно, самая тяжёлая ночь в её жизни.
Глава 5
Дрожащими руками Кейт развернула послание Алекс, не в силах поверить, что сестра до такой степени безрассудна. Подумать только, они тут с ума чуть не сошли, разыскивая её, а она спокойно ушла к какой-то там больной подруге и даже не подумала предупредить их!
Тетя рыдала, виня во всём себя, считая, что всё это потому, что снова завела речь о замужестве. Все знали, как категорична Алекс в этом вопросе, но Кейт это начинало тревожить не на шутку. Сестра была уже достаточно взрослой, чтобы перестать прятаться от мира, от действительности. Кейт намеревалась серьезно поговорить с ней. Больше других Кейт знала, как сильно Алекс нуждалась в любви. В настоящей, пылкой, страстной любви, которая поможет ей, наконец, перебороть свою боль и одиночество. Ей нужен был человек, который заставит ей поверить в то, что любима. Со всеми её растениями и цветами.
И всё же, Кейт не могла перебороть гнев на Алекс за её внезапный поступок. Почему она и словом не обмолвилась о том, что собирается к подруге? И почему родители этой подруги не вызвали доктора? Что Алекс могла сделать лучше опытного врача? В этом было столько странностей, что Кейт не стала больше думать и начала читать записку Алекс.
“Милая Кейт,
Прости, что заставила вас всех волноваться, но Мэри стало хуже. За мной пришёл её дядя и почти умолял помочь бедной девочке…”
Мельком взглянув на здоровенного детину, который приходился дядей этой заболевшей девушки, Кейт с трудом представила себе то, как он хоть о чём-нибудь молит. Опустив голову, она всё же дочитала послание:
“У Мэри лихорадка. Доктор не предложил ничего, кроме кровопускания, а она так слаба, что вряд ли это выдержит. Я останусь с ней, и буду поить её отваром из листьев ежевики, чтобы сбить температуру. Я не знаю, сколько на это уйдет времени, но обязательно буду писать вам, чтобы держать вас в курсе…
Кейт, я прошу вас не приходить сюда. У Мэри необычная сыпь, и я не представляю, что это такое, поэтому прошу вас отложить любые визиты до лучших времён. Я не хочу, чтобы вы заразились. Особенно ты! Да ещё в твоем положении. Ты в первую очередь должна беречь себя. Если станет тошнить по утрам, положи под язык мятную конфету. Это обязательно поможет.
