Текст книги "Тайная встреча (СИ)"

Автор книги: Марина Агекян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

– А у вас… – начала было она, но Тони мягко прервал ее.

– А чем теперь хочет заниматься твой брат? Пойдёт в политику?

– Он хочет изучать как можно больше иностранных языков, поэтому этой осенью собирается поступить в Кембридж. Пока он был в Итоне, ему с легкостью удалось изучить латинский, греческий, гэльский и арабский.

– Язык потомков ирландцев? И древнего востока? Какое противоречие.

– Габби говорит, что в языках сокрыто всё сокровище человечества.

– Габби?

– Мой брат, Габриел.

– Светлый ангел Господа?

– Вы читали Библию? – изумилась Алекс.

– Неужели я похож на язычника? – мягко осведомился Тони, внимательно наблюдая за ней, и неожиданно улыбнулся ей так нежно, что у Алекс подскочило сердце.

Золотистые волосы легким беспорядком падали ему на лоб, глаза таинственно блестели, а эти красивые губы притягивали её взгляд так сильно, что Алекс снова испытала почти безумное желание снова прижаться к ним.

– Иногда, – пробормотала она, опустив голову. И чтобы хоть как-то побороть неловкость, решила спросить хоть что-то о нём. Даже несмотря на то, что он отмахнулся от её предыдущего явного вопроса про свою семью. – А чем любите заниматься вы? Что вы любите?

– Музыку, – не задумываясь ответил Тони, внезапно нахмурившись и почувствовав ноющую боль в груди. Которую не ощущал уже много лет. – В ней столько огня, таинства, страсти и… – Он замолчал и покачал головой, удивляясь тому, с чего это вдруг заговорил про музыку. Про то, что не желал обсуждать много лет. Прошлое могло настигнуть его в самый неподходящий момент. Заметив на столе горшок с каким-то растением, он медленно кивнул на него. – Это и есть тот самый чахлый фикус, из-за которого ты ругала меня?

Алекс перевела взгляд на фикус, а потом снова посмотрела на него. И улыбнулась. Улыбнулась ему! Тони показалось, что его ударили в солнечное сплетение. Без очков, с обворожительной и тёплой улыбкой она казалась ему волшебным видением. Боже, она была прекрасна! Прекрасна до боли.

– Да, и теперь это не чахлый куст, а вполне здоровый и способный на рост фикус.

В ее голосе прозвучало столько нежности и ласки, будто она говорила о человеческом существе. И снова ее любовь к цветам и растениям удивила Тони. Она словно пряталась за этой привязанностью, не позволяя видеть настоящую Алекс.

– Вечнозелёное растение семейства тутовых… Неужели у него есть надежда?

Алекс была поражена тем, что он запомнил ее слова о фикусе. Он действительно хотел знать об этом и спросил вовсе не из вежливого любопытства. Никто никогда не хотел понимать её любви к растениям и цветам. Никто не допускал и мысли о том, что это важно для нее. Но Тони сейчас смотрел на нее так, словно понимал нечто большее. Нечто сокровенное. Видел в ней то, что не удавалось увидеть другим. Это почему-то напугало её. Ей стало казаться, что он может с лёгкостью заглянуть ей в душу. И увидеть там то, что ему не следовало видеть.

– Надежда есть всегда, – тихо прошептала она.

“А для меня есть надежда?” – хотел спросить Тони, но не смог. Какой-то непонятный ком, подступивший к горлу, помешал ему задать этот вопрос.

– А… – Он прочистил горло и снова заговорил. – А сколько лет этому бедолаге?

– О, – глаза Алекс загорелись, когда она снова посмотрела на своего подопечного. – Ему чуть больше двух лет. Фикусы очень стойкие к болезням и бедам, поэтому этот и не погиб. Но они очень чувствительны к солнечным лучам, от которых могут получить ожоги. Габби питал особую любовь к фикусам, вернее, антипатию. И когда я занималась ними, он любил повторять: “Алекс, в них нет жизни. Они не помогут тебя в трудные минуты. Заведи лучше весёлых друзей”.

– Мне кажется, он был прав, – осторожно заметил Тони, чувствуя странное беспокойство от этого разговора. Потому что, чем больше он узнавал о ней, тем больше вопросов у него возникало. – Люди могут быть лучшей компанией, нежели растения и цветы.

– Нет, Габби не прав, – со спокойной убеждённостью возразила Алекс, покачав головой. Улыбка сбежала с милого личика, и она совсем тихо добавила: – Растения не обидят и не предадут. И никогда не причинят боли.

Тони вдруг замер, глядя ей в глаза. Он не мог дышать, потому что в синих очах увидел такую затаённую боль, что у него сдавило в груди. Боже, кто причинил ей такую безмерную боль? Её кто-то ранил, очень глубоко. “Предал и обидел”. Тони почувствовал, как у него сжимается сердце. От ответной боли. И гнева на тех, кто это сделал. Ему было невыносимо думать о том, что какой-то негодяй мог обмануть её. Он хотел встать и подойти к ней. Он хотел наклониться и крепко обнять её. Заверить, что её больше никто никогда не посмеет обидеть…

Но в этот момент в дом вошёл Марк, сжимая в руке плетёную корзину. Не замечая молодых людей, сидящих в гостиной, он заговорил, поставив корзину на пол и снимая сюртук:

– Алекс, я еле сумел достать сушёные листья тысячелистника. Я даже не представлял, что они такая большая редкость, потому что аптекарь продал мне последний мешочек. – Наконец он обернулся и увидел Тони и Алекс, сидящих в гостиной. На приличном расстоянии, отметил Марк про себя. И как-то странно смотрящих друг на друга. Он нахмурился, чувствуя неладное, и притворно весело добавил: – Вот вы где. Алекс, вы мне покажете, как нужно варить тот чудодейственный отвар из сушёных листьев тысячелистника?

Вздохнув, Алекс взяла свои очки со стола и медленно надела их, закрываясь от всего мира. Пряча себя. А потом встала и посмотрела на Марка.

– Конечно, помогу, – кивнула она, а потом перевела взгляд на сидящего на диване мужчину, который задумчиво-прищуренно смотрел на неё. – Простите, но мне нужно идти.

Она как раз проходила мимо него, когда он мягко взял её за руку и заставил посмотреть на себя.

– Меня зовут Тони, – мягко напомнил он, глядя в эти поистине невероятные сини глаза. Такие грустные. И такие бездонные.

Алекс встрепенулась от прикосновения его руки и повернулась к нему. Он даже не представлял, что для неё значило называть его по имени. Алекс видела в этом упрямое желание склонить её к своей воле. Но, Боже, он понятия не имел, что этим ещё крепче привязывал её к себе.

– Я знаю, – тихо проговорила она. – Я знаю, Тони.

И тогда он отпустил её. Отпустил, не подозревая, что взамен получил нечто большее. Нечто бесценное.

***

Никогда прежде мытьё головы не доставляло такого удовольствия, как сегодня. Откинув назад голову, Тони сидел на стуле, приставленного к столу, на котором стоял небольшой тазик, и в который лилась вода. Тони закрыл глаза и издал тихий стон, когда Марк в последний раз намылил ему голову и сполоснул тёплой водой. Из-за раненого бока он не мог принять ванну как обычно, но тешил себя надеждой, что заветное мгновение наступит совсем скоро. А пока и этого было достаточно.

– Какое облегчение, – проговорил Тони, взяв полотенце, и накинул себе на голову.

– Ты на удивление быстро идёшь на поправку, – заметил Марк, выливая грязную воду из тазика в ведро.

Тони медленно встал и побрёл к камину. За своё выздоровление он должен был благодарить Алекс. Как и за бритье. Какое счастье, что на сей раз голову ему мыла не она. Тогда он бы точно не прошёл это испытание.

– Рад это слышать.

Марк посмотрел на него.

– Алекс постаралась на славу. Твоя рана уже затягивается.

– И это тоже я рад слышать, – бесстрастно произнес Тони, не чувствуя ничего.

Марк задумчиво скрестил руки на груди.

– Мне почему-то кажется, что ты торопишься вылечиться вовсе не из соображений здоровья.

Тони присел в кресле перед камином и стал вытирать влажные волосы.

– Ты о чем? – устало спросил он.

В комнате воцарилась какая-то зловещая тишина. Марк хранил молчание, словно не решаясь произнести то, что должен был сказать. Но знал, что рано или поздно Тони это узнает.

– Ливи здесь нет, – наконец, сообщил он, пристально следя за реакцией Тони. – Она уехала и один Бог знает, куда.

Тони выпрямил спину.

– О, это… – Он вдруг нахмурился, поразившись тому, что с тех пор как проснулся и увидел Алекс, он совершенно забыл о Ливи, и даже ни разу не вспоминал о ней.

– Да, – кивнул удивлённый Марк, опустив руки. – А ты не ради этого пытался так быстро поправиться?

– И ради этого тоже, – совсем тихо признался Тони, убрав полотенце.

– А что ещё тебя занимает? – спросил Марк, подходя к нему.

И снова между друзьями возникла напряженное молчание, прежде чем Тони ответил:

– Я должен сделать кое-что ещё.

Марк встал рядом с ним.

– Это как-то связано с Алекс?

Тони резко вскинул голову.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что я вижу, как ты смотришь на неё. И я вижу, как она смотрит на тебя. – Марк грустно вздохнул. – Тони, она хорошая девушка. И ты… Тебе будет очень больно, когда придёт время отпустить её домой. И ты причинишь боль не только себе.

Тони отвернулся от друга, пытаясь утаить от него боль, которая вдруг сжала ему сердце. Он уже думал об этом. И не раз. Стоило только вспомнить, как в прошлый раз он решил, что Алекс ушла отсюда, как волна новой паники медленно овладевала им. Так сильно, что даже руки начинали дрожать. Но теперь это был похож на безотчетный ужас, который ничем нельзя было побороть.

Он не представлял, что станется с ним, когда придётся отпустить Алекс. Что будет с ней? Кто защитит её от предательства и боли?

Не дождавшись ответа, Марк тихо спросил:

– Что будем делать с Ливи?

Тони вздрогнул и выпрямил спину, чувствуя резкие удары своего сердца.

– Поспрашивай о ней в деревне. Возможно, кто-то видел, в какую сторону она уехала.

– Ты всё ещё хочешь найти её?

Теперь Тони ни в чём не был уверен. Весь его мир катился в пропасть, и он даже не представлял, как всё исправить. Единственная, о ком он мог думать сейчас, была Алекс. И впервые в жизни ему захотелось послать Ливи ко всем чертям. Навсегда.

– Просто наведи о ней справки, – наконец ответил он, вставая. – А я уж потом решу, что с этим делать.

Марк сокрушённо покачал головой.

– Ох, и в опасную игру ты играешь, парень.

Сказав это, он взял тазик, ведро и вышел из комнаты.

Бросив на стол мокрое полотенце, Тони подошёл к кровати и медленно присел, держась за больной бок. Это не было игрой. Это была жизнь. Жизнь, которую он уже не мог понять. И которая вела его в совершенно другой мир.

Несмотря на своё мрачное настроение, утешало хоть одно: от него сейчас приятно пахло.

Глава 12

Следующим днём, спустившись в гостиную, Алекс протянула записку Марку, который должен был отнести её в Клифтон-холл, а потом пойти в деревню за продуктами.

– Вы уверены? – дрожащим голосом переспросила Алекс, пристально глядя на Марка. – Рана действительно затягивается?

– Да, – улыбнулся Марк. – Когда я менял повязку, рана была почти сухой.

– А корка вокруг не была красной?

– Нет, мне кажется, наш парень стал поправляться раньше времени.

Алекс почувствовала, как холодеет в груди.

– Я… я так рада, – проговорила она бесцветным голосом и отвернулась от Марка. Значит, больной почти поправился. Почему это известие причинило ей ужасную боль? Алекс сжалась и хрипло выдавила: – Нужно… нужно сделать ещё компресс… или порошок, чтобы рана окончательно…

– Алекс, – Марк мягко положил ладонь на поникшее плечо девушки, – думаю, вы сумеете сделать всё возможное, чтобы поскорее вылечить его.

Алекс была готова расплакаться. Грудь сжала холодная обречённость. Как же Марк не понимал, что ей было невыносимо слышать о скорейшем выздоровлении Тони! Ведь это была единственная причина, по которой она всё ещё находилась здесь! Алекс прикусила нижнюю губу, пытаясь из последних сил сдержать себя в руках.

И неожиданно в этот момент кто-то громко постучался в дверь. Алекс вздрогнула и резко повернулась к Марку, ощутив неприятный холодок.

– Вы кого-то ждете?

Марк хмуро покачал головой.

– Нет…

Незваный гость ещё раз громко постучал, а затем раздался его голос. Невероятно знакомый.

– Есть кто дома? Это граф Соулгрейв. Я хотел бы увидеть вашего хозяина.

Алекс замерла, побледнев, как полотно. Когда стук повторился, оцепенение сменилось сильнейшей паникой.

– Боже, это Себастьян! – в ужасе застонала она, схватив большую руку Марка. Боже, всё происходило слишком быстро! – Не пускайте его в дом. Ради Бога не пускайте его сюда! Умоляю…

Марк изумлённо посмотрел на неё.

– Конечно, не пущу, – пообещал он, осторожно накрыв её дрожащую руку своей. – Успокойтесь…

– Боже, он нашёл меня! – выдохнула Алекс, чувствуя, как задыхается. – Он нашёл меня и теперь уведёт домой!

– Алекс… – позвал её Марк, но она не слышала его.

Неожиданно отпустив его руку, она грозно посмотрела на него:

– Марк, если вы впустите его сюда, я… я вас убью!

Марк мог бы улыбнуться, если бы не видел, как она напугана.

Развернувшись, Алекс стремительно побежала в комнату больного, который в этот момент, спокойно сидя в кресле, и, ни о чём не подозревая, читал какую-то книгу.

Услышав шаги, Тони поднял голову и увидел влетевшую в комнату девушку. Она была неестественно бледна и что-то лихорадочно нашептывала себе под нос. Отложив книгу, он медленно встал, с изумлением отметив, что она напугана. Чуть ли не до смерти! Тони беспокойно нахмурился.

– Алекс, что с тобой?

– Молчите! – взмолилась она, подлетая к окнам, и резкими движениями зашторила их, погрузив комнату в полумрак так, что даже лучик солнца не проникал внутрь. Затем снова подбежала к двери, плотно закрыла её и прижалась к ней всем телом, пытаясь хоть что-то расслышать через деревянную преграду.

Дурное предчувствие охватило Тони.

– Алекс, – снова позвал он её. – Что происходит? – И только тут он услышал в гостиной голос Марка. И кого-то ещё. У них гости? – Кто к нам пришёл?

– Умоляю, Тони, ничего не говорите, – прошептала она, прислушиваясь к голосам в гостиной. – Только бы он ушёл, – молвила она. – Только бы не нашёл меня! Себастьян, умоляю, уходи домой…

Она не видела, как поразился Себастьян, увидев у порога дядю её предполагаемой больной подруги.

– Вы? – спросил он удивлённо.

– Да, – не растерявшись, кивнул Марк. – Помимо того, что я дядя… нашей дорогой Мэри, я должен чем-то зарабатывать на жизнь. Я камердинер.

– Ваш хозяин дома?

– Нет, он уехал в Лондон неделю назад.

Себастьян внимательно следил за собеседником.

– А когда он вернётся?

– Он не ставил меня в известность.

Засунув руку в карман своего сюртука, Себастьян достал свою визитную карточку и протянул Марку.

– Передайте это ему, когда он вернётся, и скажите, что я хочу с ним встретиться.

Марк взял протянутую карточку.

– Обязательно передам.

Себастьян развернулся, чтобы уйти, но неожиданно повернул голову и пристально посмотрел на дядю подруги Алекс.

– А как ваша племянница?

Марк был готов к подобному вопросу, но не сумел быстро придумать ответ, и возможно своим секундным замешательством выдал себя, лишь на секунду вскинув брови.

– Так же, – наконец, ответил Марк. И сделал грустный вздох. – Она так слаба, бедняжка. Но вы не волнуйтесь, ваша Алекс не отступается и творит просто чудо.

Взгляд Себастьяна стал ещё более хмурым.

– Я могу навестить Алекс?

Марк еле заметно вздрогнул. Себастьян это заметил.

– Нет, – слишком поспешно ответил он, но потом спокойно добавила: – Алекс просила её не беспокоить. У Мэри кризис, лихорадка не проходит.

Себастьян медленно кивнул.

– Хорошо. – Достав из кармана аккуратно сложенную записку, он протянул её Марку. – Передайте это ей.

– Конечно…

Алекс не слышала удаляющихся шагов и понимала, что Себастьян пока не готов покинуть это место. Его не устроили отрывистые ответы Марка. Из двух своих зятьев больше всего она боялась именно его, потому что Себастьяну удавалось сделать то, что другим было не под силу. Он никогда не отступался перед трудностями и если брался за что-то, то обязательно доводил до конца.

– Себастьян, прошу тебя, уходи… – продолжала шептать Алекс как заклинание, надеясь, что он скоро так и поступит.

Тони какое-то время задумчиво смотрел на Алекс, но, наконец, понял истинный смысл того, что повергло её в такой неописуемый ужас. Он узнал голос человека, который так внезапно нагрянул к ним. Это был зять Алекс. И ему каким-то образом удалось найти этот дом! Неужели он узнал, что Алекс здесь? И собирался забрать её с собой?

И тихие слова Алекс неожиданно расставил всё по местам. Она не хотела, чтобы её забрали отсюда, поэтому и спряталась в его комнате! Она не хотела уходить отсюда, и видимо, даже больше, чем он.

Тони почувствовал стеснение в груди. Какое-то время он не мог дышать, глядя на вжавшуюся в дверь девушку и, наконец, осознал, что притяжение, возникшее между ними год назад и укрепившееся за последние несколько дней, переросло в нечто более серьезное. Нечто очень важное. Для них обоих. Она задёрнула шторы только для того, чтобы никто не заглянул в окна и не увидел их. Она постаралась на славу, но один крошечный лучик солнца всё же проникал в комнату, отбрасывая узкую полоску света на мягкий ковёр. Свет, который робко касался подола её бледно-розового платья. Тони вдруг подумал, что это похоже на некую сакральную дорожку, которая вела его к ней.

И с тяжело бьющимся сердцем он направился к ней.

Алекс не услышала приближающихся шагов. У неё так громко билось сердце, что даже собственного шепота она не могла расслышать. Она не была готова вот так внезапно покинуть этот дом. Покинуть его хозяина. Не сейчас… Только не сейчас! Страх настолько сильный парализовал её, что она даже не заметила, как над ней нависла высокая тень, пока совсем рядом не раздался глухой шёпот.

– Алекс…

Она вздрогнула и обернулась. И тут же оказалась прижатой к двери сильным мужским телом. Всё произошло слишком быстро, чтобы она сумела отреагировать. Золотистые глаза смотрели на неё так пристально и тяжело, что Алекс невольно затрепетала. Задержав дыхание, она изумлённо посмотрела в лицо человека, который тесно прижался к ней всем своим телом. Он смотрел на неё так, словно ничего больше не имело значения. И действительно, внезапно всё на свете стало неважным. Страх лишиться возможности снова видеть его, касаться его просто разрывали её на части. Алекс поняла, что не может больше сопротивляться тому, что происходило с её сердцем, когда он оказывался рядом с ней. Она всегда хотела его объятий. Она умирала от желания обнять его самой.

Боже, она так сильно хотела этого!

– Что… что ты делаешь? – наконец вымолвила она, глядя на его потемневшее лицо.

– Милая Алекс, – задумчиво проговорил Тони, обдав её теплом своего дыхания. Он незаметно снял её очки и положил на блажащий столик, не отрываясь от неё, затем медленно повернулся к ней и, наклонив голову, прижался горячими губами к бешено бьющейся на тоненькой шее жилке, которая выдавала все её чувства. – Чего ты боишься больше, милая: того, что тебя найдут или того, что тебя уведут?

Алекс закрыла глаза. Глухой стон сорвался с губ, когда она почувствовала прикосновение его языка на своей коже. У неё задрожали коленки. Дыхание участилось, а сердце застучало ещё громче. Сейчас она нуждалась в его объятиях так сильно, что не смогла бы отстраниться от него даже под страхом смерти. Не в силах больше бороться с неудержимой тягой к нему, она подняла руки и медленно обвила его шею, запустив пальцы в его мягкие волосы. Он крепче стиснул ее талию, и Алекс поняла, что в его объятиях она защищена от всего на свете. Ей хотелось спрятаться у него на груди и никогда больше не отпускать его.

– Алекс, чего ты боишься? – допытывался Тони, мысленно умоляя её ответить. Господи, он должен был услышать это от неё! Он должен был знать, прежде чем окончательно разрушит стену, которая стояла между ними. Тони проложил дорожку поцелуев от нежной шеи к дрожащему подбородку и прижался губами к её заалевшей щеке. – Милая, ответь мне…

– Я боюсь… – выдохнула Алекс, страшась раскрыть ему правду, которая сделает её невероятно уязвимой и совершенно беспомощной перед ним. И у неё потом не останется никакой возможности защитить своё измучившееся сердце.

– Чего? – требовал Тони, взяв её лицо в свои ладони. Он чуть подался назад и пытливо посмотрел на неё. – Чего, Алекс?

Она медленно открыла глаза и заглянула в его потемневшие золотистые глаза, в которых было столько нежности и страсти, что она не смогла сдержаться. Господи, она больше не могла бороться с ним!

– Я боюсь… уйти. Тони, я ужасно боюсь уйти отсюда.

У Тони заныло сердце. Своим признанием она перевернула ему всю душу. Он не думал, что она сделает это, но её слова кинжалом вонзились ему в грудь, заставляя испытывать боль и радость одновременно. Она оказалась смелее его. Его спасительница. Его милый ангел. Прижавшись лбом к её лбу Тони заглянул в её бесподобно чистые синие глаза и буквально вручил ей своё собственное признание:

– Ангел, ты ещё не поняла, что я тебя никуда не отпущу?

Да простит его Господь, но он действительно собирался следовать своим словам! Застонав, он мягко прижался к её губам, и весь мир померк, потеряв свою значимость. Значимы были его слова, потому что он понял, что именно в них и кроется вся правда его жизни. И значимы были её губы, которые с покоряющей робостью ответили на его поцелуй.

Все мысли тут же вылетели у неё из головы. Алекс прижалась к нему, всем сердцем желая его губ, его поцелуев. Боже, она сейчас нуждалась в них даже больше воздуха, которым ей не хотелось дышать! Она раскрыла для него свои губы и услышала его гортанный стон, с которым он нырнул к ней своим языком. Сладкий трепет охватил всё её тело. Едва дыша, она ещё крепче обняла его и растворилась в поцелуе, который закружил её в неистовом танце удовольствия.

Огонь безудержного желания охватил его так сильно, что Тони тут же ощутил болезненную тяжесть внизу живота. Поразительно, но стоило только коснуться её, как он мгновенно вспыхивал как сухая листва. Никогда прежде ни одна женщина на свете не действовала на него так сокрушительно. Никто не мог заставить его испытать те дивные чувства, которые охватывали его, когда Алекс касалась его своими губами. И ни одна женщина на свете не была способна заставить его сердце ёкать.

А Алекс могла. И с такой головокружительной лёгкостью, что становилось страшно от той безграничной власти, которую она обрела над ним. В ней одной было всё то, что должно было быть в истинной женщине. В этом хрупком ангеле было столько искушения, что Тони не мог больше устоять перед ней. Её нежность, ласковые поглаживания пальчиков и тёплое дыхание сводили его с ума.

Он целовал её с такой горячей настойчивостью, что небывало сильное томление охватило их обоих. И это чувство усиливалось, потому что она принимала каждый его выпад и отвечала на него с не меньшим пылом. Сжав её в своих объятиях, Тони накрыл рукой округлую девичью грудь и мягко сжал её.

Алекс застонала и, оторвавшись от его губ, спрятала лицо у него на шее, не предполагая, что подобная откровенная ласка в состоянии вызвать во всём теле приступ чистейшего головокружительного удовольствия. Он надавил большим пальцем на робко взбухший сосок. По телу Алекс прокатилась волна томительного наслаждения. Она снова застонала, бессознательно вжимаясь в его руку. Сердце стучало так громко, что заглушило звуки собственных стонов. Она пыталась дышать ровнее, но у нее ничего не выходило. Пальцем он стал поигрывать набухшим соском до тех пор, пока Алекс не ощутила настойчивую пульсацию, возникшую внизу живота.

– Алекс, – прошептал Тони, запустив свободную руку ей в волосы, откидывая ее голову назад. Он вновь завладел ее губами таким мучительно долгим, испепеляющим поцелуем, что оба чуть не задохнулись. Желание такой силы охватило его, что Тони боялся потерять голову в любую минуту. Её руки легко прошлись по его плечам и запутались в уже растрепавшихся волосах. Тони снова сжал её совершенную, невероятно округлую мягкую грудь, услышав её сдавленный стон. – Алекс… Боже мой, Алекс…

Милосердно выпустив её губы, он двинулся вниз по нежной шее, горя лишь одним желанием поскорее добраться до девичьей груди. Он чувствовал её трепет, он чувствовал, как она реагирует на его прикосновения. Тони удивлялся тому, что был способен вызвать в ней такое же сокрушительное желание, которое терзало и его. Словно эти прикосновения были нужны ей даже больше, чем ему. Прижавшись губами к впадинке у основания её шеи, Тони вдруг понял, что с самого первого дня их знакомства она так же искренне принимала его поцелуи и дарила ему свои. Бескорыстно. Без фальши. Без всякого жеманства. Крепче обняв её, Тони признал себе, что держит в своих руках самую непостижимую и загадочную девушку на свете. Потому что сейчас, не прячась за линзами своих очков, не прячась за своими цветами, она предстала перед ним именно такой, какой и должна была быть: настоящей, живой и огненно-страстной. И именно такую Алекс он желал всем сердцем.

Его рука потянулась к лифу ее платья и стала медленно расстегивать маленькие пуговицы. Сознание Алекс было слишком затуманено, чтобы она успела понять, к чему он стремится. Всё, что он делал, позволяло ей чувствовать такое неземное наслаждение, какого она не испытывала никогда в жизни. Она буквально таяла в его руках, пока он исследовал её тело своими губами, пока его рука настойчиво сдавливала ей грудь. Она едва могла дышать, когда его голова спустилась ниже. Но совершенно не была готова к тому, что ощутит его ищущий рот на своей груди. Он незаметно расстегнул лиф платья, спустил бретельки нижней рубашки и распахнул вырез, обнажив ей грудь.

Алекс ахнула и подалась назад. Он поднял голову и посмотрел на неё таким потемневшим взглядом, будто ему было больно от того, что она отстранилась от него. Она не представляла, что он намерен делать дальше. Предугадать его действия было так же трудно, как прочесть его мысли. Но одно было очевидно: он не собирался отпускать её. И Алекс была за это ему безмерно благодарна.

Глядя ей прямо в глаза, Тони накрыл рукой её обнажённую, чувствительную грудь. Алекс вздрогнула, но не предприняла попытки остановить его, благослови её Господь. Под мягким полушарием он чувствовал гулкие удары её сердца. Будто оно билось у него в ладони, и он один мог решить, позволять ему биться дальше или замереть. Почем-то Тони считал, что имеет такую власть, что она сама дала ему эту власть.

Осторожно прижавшись к её губам своими в благодарность за подобную щедрость, он мягко сжал округлый холмик. И снова она вздрогнула, не пытаясь бороться с тем, что было сильнее их обоих. Она не успела ответить на его поцелуй, потому что Тони опустил голову вниз и, убрав руку, накрыл розовый набухший сосок своими губами.

Алекс показалось, что сейчас она лишиться чувств, таким сладким оказалось его очередное дерзкое прикосновение. Она крепче сжала его плечу, боясь упасть, потому что стали подкашиваться ноги. У неё чуть не остановилось сердце, когда он жадно втянул в рот ставший безумно чувствительным сосок.

– О Боже, Тони… – невольно молвила она, закрыв глаза.

Она не могла дышать, захваченная водоворотом непередаваемых чувств. Что он с ней делал? Почему она не знала, что на свете существует такое блаженство? Кроме которого ничего уже не имело значения и смысла. Он ласкал ее до тех пор, пока перед глазами не заплясали искорки. Тогда оторвавшись от обласканной груди, он припал к другой и снова стал терзать её так искусно и так изысканно, что Алекс показалось, она сейчас умрёт от наслаждения.

– Тони… – простонала она, откинув голову назад и хватая ртом воздух.

У него шумело в ушах, её тихие стоны усиливали нарастающее возбуждение. Тони не мог насытиться ею, сминая одну грудь рукой, а другую ласкал губами, катая под языком припухший сосок. Когда Алекс снова застонала и произнесла своим чарующим чуть хрипловатым голосом его имя, он понял, что не может больше сдерживать себя. Она дарила ему себя без остатка, без единого слова. Впервые в жизни ему предлагали что-то с поистине невообразимым великодушием. Тони был покорён, сражён на повал.

Подняв голову, он припал к ее губам голодным поцелуем, давая ей понять, как безгранично важно это для него. Он хотел подарить ей в ответ самое настоящее блаженство, в котором она так сильно нуждалась. Она должна была быть обласканной с ног до головы. Её нужно было возвысить до самых врат рая и позволить ей заглянуть через заветные ворота. Она была достойна самого лучшего. И Тони хотел бы дать ей все это сам. Господи, как же он этого хотел!

Алекс снова прильнула к нему, чувствуя обнажённой грудью мягкую ткань его рубашки. Она ответила на его поцелуй, потеряв остатки стыдливости. Ей даже в голову не пришло стыдиться того, что она делала. Это было так правильно. Так необходимо. Она целовала его с тем же упоением, которое дарил ей он. Она возвращала ему страсть, которая перетекала в неё из него.

Внезапно он ещё сильнее прижал её к закрытой двери, а потом прижался своими бёдрами к её бедрам, надавив на то место, которое продолжало пульсировать. Волна нового, непонятного наслаждения стремительно прокатилась по её телу, нарастая и усиливаясь. Алекс судорожно застонала, не понимая, что с ней. И тут же почувствовала, как его колено, раздвигая ей ноги, прижимается к самому потаённому месту. Она застыла, затаив дыхание, но сердце не переставало колотиться в груди. И внезапно произошло то, что потрясло обоих. Его колено подалось вперёд, а потом медленно двинулось назад, незаметно погладив горящий источник. Алекс вздрогнула и почти обмякла в его руках, потрясенно застонав от ещё более сильного наслаждения.

Застонал и Тони, оторвавшись от её раскрасневшихся губ. Он вдруг уронило голову ей на плечо, тяжело привалившись к ней, и снова протяжно застонал. А потом охнул и задрожал в её руках. Алекс медленно выплывала из чувственного плена, пытаясь понять, что происходит с ним. Всё закончилось слишком быстро. И это не могло не насторожить. И снова она услышала его стон. Такой мучительной. Полный невыразимой боли! Похолодев, Алекс открыла глаза и повернула к нему своё лицо.

– Тони, – прошептала она обеспокоенно.

Тони не мог говорить. Он даже не мог дышать из-за ослепительной боли, которая вспыхнула у него в боку. Он даже забыл, что ранен. Что едва оправился. Над всеми его мыслями царила одна лишь Алекс и так ярко, что остальные тут же разбежались по сторонам. И вот к чему это привело. Снова. Он не остановился бы, если бы не проклятая рана. И Алекс не стала бы останавливать его, с болью осознал Тони, пытаясь унять бешеный стук своего сердца. Господи, это было так восхитительно, но так опасно!..

– Тони, – на сей раз уже настойчивее и решительнее позвала его Алекс, умирая от страха за него. – Что с тобой?

Он пришёл в себя достаточно, чтобы ответить ей. И вместе с тем унизить и обличить себя.