Текст книги "Чудовища рая"

Автор книги: Мари Хермансон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

– Сюда! Нужно ползти! Под дымом! – прокричал он. – Марко, ты слышишь? Ползи сюда! Я нашел выход!

Он понятия не имел, где находился толстяк. Из-за дыма и футболки ничего было не разобрать, приходилось ориентироваться на вопли и кашель несчастного. Даниэль уже вовсю обливался потом. Судя по жару, он оказался вблизи источника огня.

Внезапно на его руке сомкнулись пальцы, больно впившись ногтями в кожу, а лицо обдало тяжелым прерывистым дыханием. Даниэль подавил импульс вырваться и решил хоть немного успокоить Марко, однако в рот ему забилась мокрая футболка, и он начал задыхаться. По-прежнему на четвереньках, он развернулся и попытался направить толстяка к выходу. Черт, да что ж он так медленно-то? Марко, однако, даже и не думал ползти, а просто лежал себе на полу, вцепившись в руку Даниэля и уже хрипя от удушья. Сердечный приступ у него, что ли?

Он схватил толстяка под мышки и попытался тащить его по полу, однако такую тушу даже сдвинуть с места было не под силу. Да сколько он весит-то? Полтора центнера, что ли? Даниэль отпустил его на мгновение, перевел дыхание, затем предпринял новую попытку. Руки его выскальзывали из мокрых подмышек толстяка, однако он продолжал изо всех сил тянуть. Тело сдвинулось, и Даниэль рывками по несколько сантиметров поволок обмякшего колосса сквозь дым. Нужно было успеть добраться до двери, прежде чем пламя распространится и отрежет выход.

Тут его начали одолевать сомнения – в верном ли направлении он движется? Даниэль попытался припомнить вид палаты до того, как ее наполнило дымом, а также насколько далеко он заполз, пока не обнаружил Марко. Впрочем, комнатка была такой маленькой, что вряд ли он умудрился заблудиться. Эх, если б только толстяк был малость полегче и не таким скользким от пота!

Вот так вот – ослепленным, выбиваясь из сил и задыхаясь от дыма – Даниэль отчаянно пробивался к выходу на протяжении, как ему казалось, часов или даже дней, на деле же от силы несколько минут. Но к тому времени он уже и позабыл, где находится, как его туда вообще занесло и кого он тащит. Он словно превратился в бездумное животное.

Вдруг откуда-то донеслись мужские голоса и топот тяжелых ботинок. Даниэлю кое-как удалось исторгнуть хриплый вопль о помощи. В дело тут же вступили огнетушители и брандспойты, и прямо над ухом чей-то голос призвал его соблюдать спокойствие.

Впоследствии он так и не смог вспомнить, как оказался в парке. Просто вдруг пришел в себя на скамейке, жадно вдыхая чистый и прохладный альпийский воздух.

– М-да, на волосок вы были, – проговорил один из охранников.

– Что с Марко? – выдохнул Даниэль.

– Ему досталось побольше, чем вам. Сейчас он в отделении интенсивной терапии. Но с ним все будет в порядке.

Даниэль оглядел ночной парк. Кругом царило неестественное спокойствие.

– Разве никого эвакуировать не будут? Там же пожар! – воскликнул он в изумлении.

– Его уже потушили. Огонь не успел распространиться. К тому же в здании пожаростойкие стены и перекрытия.

Даниэль поднял взгляд на медицинский центр. Большинство окон были погружены в темноту – с виду и не подумать, что совсем недавно внутри бушевало пламя.

– Марко курил в постели, – принялся объяснять он. – Матрац и загорелся. А что случилось с пожарной сигнализацией? Она должна была сработать, едва лишь он закурил первую сигарету.

– Наверно, он отключил ее.

– Неужели это возможно?

Охранник пожал плечами.

– Все возможно, если у тебя руки из нужного места растут, как говорит мой отец. Так куда хотите сейчас пойти? На другое отделение или в свой коттедж? Врач сказал, что кровь на анализ завтра брать не будут. Ваше состояние не позволяет.

– Я хочу вернуться в свой коттедж. Впрочем, еще больше я хочу вернуться домой в Швецию.

Охранник присвистнул.

– Не всё сразу! Мы проводим вас.

У коттеджа Даниэль обернулся поблагодарить охранников.

Ночь выдалась ясной. Долина внизу была погружена во тьму.

Но, к его величайшему удивлению, самый высокий пик вдали сверкал так же ярко, как и днем. Его блистающие серебристо-белые склоны парили над ночным альпийским пейзажем подобно волшебной обители богов. Как же такое возможно?

Потом он сообразил, что гора освещается лунным светом. И все равно это выглядело каким-то чудом. На глаза Даниэля сами собой навернулись слезы.

Один из охранников участливо похлопал его по плечу.

– Вы устали. Ложитесь-ка спать.

21

Собирать было практически нечего, поскольку Макс похитил практически все его имущество. Но вот сменная одежда определенно понадобится, так что Даниэль отобрал кое-какие вещи брата и сложил их в рюкзачок.

Шел дождь, и в вестибюле царил полумрак, а в открытом камине пылал огонь. Хозяйка за стойкой оторвалась от записей и сказала:

– Ах, это вы, Макс. Мне жаль, но ваш брат так и не давал о себе знать.

Даниэль сделал глубокий вздох и со всей серьезностью посмотрел ей в глаза. Настало время взорвать бомбу.

– Меня зовут не Макс. Я его брат-близнец. Мы поменялись местами.

Хозяйка нахмурилась. Эта была из женщин постарше, лет сорока пяти, однако она вполне сохранила привлекательность, хотя и выглядела немного холодно. Даниэль выждал, пока она не переварит информацию, и продолжил:

– Просто мы очень похожи. Я сбрил бороду, а он приклеил себе фальшивую. Из здешнего театра. Идея принадлежала целиком ему. Он хотел забрать деньги, чтобы оплатить счета, и планировал отсутствовать всего пару дней, а потом вернуться. Но, по-видимому, что-то случилось.

– Понятно, – отозвалась женщина с настороженной улыбкой.

– И теперь я уезжаю. Ожидание слишком затянулось. Я решил, что вы должны узнать об этом. Что вы допустили ошибку и выпустили не того человека.

– Мы допустили?

Даниэль кивнул.

– Одну секунду, – произнесла женщина.

Голос ее оставался ровным, на лице отражалось лишь деланое участие. Она сняла трубку телефона, набрала номер и стала ждать.

Двойные двери в вестибюль были открыты, и оттуда донесся смех.

Хозяйка негромко пересказала кому-то признание Даниэля, затем какое-то время молча выслушивала ответ.

– Поняла, – наконец отозвалась она. – Конечно. Благодарю.

После этого женщина повесила трубку.

– Может, вам следует заявить о его пропаже, – предложил Даниэль.

– Сомневаюсь, что в этом возникнет необходимость.

– Кто знает. Вообще-то, он может объявиться в любой момент. Но я возвращаюсь домой. Больше ждать я не могу. Передавайте ему привет от меня. Уверен, он поймет мой поступок.

Женщина улыбнулась и кивнула.

– Простите меня. Я всего лишь хотел помочь брату.

– Это было так мило с вашей стороны.

– Я очень надеюсь, что он вернется добровольно.

– Да, – снова закивала хозяйка. – Будем на это надеяться.

Непринужденно, будто всего лишь освобождая гостиничный номер, Даниэль положил на стойку ключ от коттеджа.

– Не могли бы вы вызвать мне такси?

– Такси?

– Да. Добраться до железнодорожной станции. Я хочу отбыть немедленно.

Женщина уставилась на ключ на стойке, словно это было мерзкое и, вероятно, ядовитое насекомое.

– Такси? – тихо повторила она, по-прежнему не прикасаясь к ключу.

– Да, будьте так добры. Ведь автобус из деревни не ходит, верно?

Вдруг в глазах у нее вспыхнул огонек, и она разразилась смехом, словно Даниэль рассказал анекдот, а до нее только сейчас дошло.

И не подумав взяться за телефон, хозяйка снова принялась что-то писать.

Даниэль терпеливо ждал. Тепло от камина ощущалось даже здесь, у стойки. Из вестибюля вышла пожилая пара с подростком, вместе они направились к лифту.

Наконец Даниэль не выдержал и шумно прочистил горло. Женщина подняла на него взгляд.

– Да?

Ее как будто удивило, что он все еще здесь.

– Вы забыли про такси?

– Ну конечно, – улыбнулась хозяйка. – Такси.

Какая у нее странная натянутая улыбка, мелькнуло в голове Даниэля. Как будто ей страшно – но это, конечно же, чушь.

Отблески огня в камине плясали на чучелах голов животных на стене, и от этого они словно бы оживали. Лисица злобно щерилась, а горный козел смахивал на сурового старика с бородой и нахмуренным челом.

– Ну так вы собираетесь вызывать такси? – начал проявлять нетерпение Даниэль.

– Одну секундочку, пожалуйста. Одну секундочку. – Улыбка женщины дрогнула, она встревоженно всматривалась в зал.

Словно вызванный неким тайным сигналом, в их сторону по ковру и натертому паркету торопливо вышагивал мужчина с седеющими висками, одетый в форму персонала клиники. Он переглянулся с хозяйкой и устремил на Даниэля суровый взгляд.

– А, это вы. Как я слышал, вы уже устраивали здесь представление. Будьте так добры, не отвлекайте своими выходками людей от работы.

– Все в порядке, – успокаивающе вмешалась хозяйка. – Он просто немного пошутил.

– Вот только в конце концов все это начинает надоедать.

– Да они все шутят на тему своего отъезда. Почему бы и ему не пошутить?

Мужчина пожал плечами.

– До тех пор, пока все остается в рамках шутки. Дай знать, если начнет докучать по-настоящему.

Он раздраженно схватил со стойки ключ и сунул его Даниэлю, будто это был какой-то оброненный им мусор, затем быстро удалился прочь.

Хозяйка снова улыбнулась Даниэлю. Страха ее как не бывало.

– Так вы просили такси, да? – беззаботно спросила она, затем выпрямилась на стуле и приветственно помахала рукой. – Ну конечно же, сэр. Сию минуту!

Она рассмеялась, довольная собственным маленьким представлением.

А затем преспокойно вернулась к работе.

22

Реакция персонала Даниэля, мягко выражаясь, ошеломила. Поначалу-то его охватило облегчение, что хозяйка вроде и не воспринимает проделку слишком серьезно. Сам он полагал, что ему предстоит встреча с руководством клиники, которое как пить дать устроит допрос с последующей суровой выволочкой. Но безразличное отношение хозяйки и ее нежелание вызвать такси выглядели настолько неестественными, что на ум приходило единственное объяснение: она попросту не поверила его признанию.

И винить в этом ему оставалось лишь себя. Как-никак он целую неделю из кожи вон лез, дурача сотрудников клиники, – и вот теперь выходит, что преуспел он в этом весьма неплохо.

Что ж, по крайней мере, он выложил им всю правду, и его не волнует, поверили ему или нет. В клинике Даниэль не собирался оставаться ни минутой дольше. Больше никаких «анализов». Да, во многих отношениях Химмельсталь – клиника роскошная, но их меры обеспечения безопасности пациентов – это же, простите, варварство какое-то. Ладно, допустим, его с Марко оставили на ночь в запертом отделении без персонала исключительно по недосмотру, и произошедший именно тогда пожар – всего лишь ужасное совпадение. Но все равно! Подобные вещи недопустимы в любой клинике, роскошной или нет! И уж точно пожарная сигнализация ни в коем случае не должна предполагать возможность постороннего отключения.

Кроме того, за инцидент ему до сих пор не принесли извинений, а околачиваться вокруг в ожидании таковых он не собирался. И если никто в клинике не хочет вызвать ему такси – что ж, он попросит о помощи в деревне.

По пути через парк Даниэлю повстречался мужчина с теннисной ракеткой в чехле. Он тепло улыбнулся и предложил:

– Как насчет сыграть?

– Боюсь, не получится, – ответил Даниэль. – Я и рад бы, но собираюсь покинуть это место.

– Как и все мы. А до тех пор нам только и остается, что не падать духом, верно?

Даниэль кивнул и продолжил спускаться по склону.

В деревне он остановился возле колодца и в нерешительности оглядел мощеные улочки, разбегающиеся во все стороны от небольшой площади. Куда же ему пойти? До сих пор он бывал здесь только в «Пивной Ханнелоры», но в это время дня заведение наверняка еще закрыто. На глаза ему попался магазинчик, и он решил попытать счастья там.

Ассортимент предлагаемых лавкой товаров отличался довольно широким разнообразием: здесь были полки с бакалеей, косметикой и DVD-дисками, а еще вешалка с одеждой. В углу стоял широкоплечий мужчина. К Даниэлю он не выказал ни малейшего интереса, хотя явно был продавцом.

– Прошу прощения, – начал Даниэль. – Мне нужно добраться до ближайшего города. Насколько я понимаю, общественный транспорт здесь не ходит. Не подскажете, может, кто-нибудь сможет меня подбросить? Естественно, я заплачу.

Продавец поправил стопку футболок и медленно повернулся к нему. Какое-то время он просто стоял, расставив ноги и скрестив мощные руки на груди, жуя при этом резинку, а затем изрек:

– Что-нибудь покупать собираешься?

Крепыш показался Даниэлю знакомым, однако он никак не мог вспомнить, где же его видел. В пивной, наверно.

– Покупать? Нет, но…

– Это магазин. Если не собираешься ничего покупать, выход там. – Продавец хмуро указал на дверь.

Рукав его рубашки слегка задрался, обнажив татуировку, и Даниэля тут же осенило, где он встречал этого качка: тот самый тип, что выжимал штангу в тренажерном зале клиники, куда его водил на экскурсию Макс. Пациент, проходящий профессиональную реабилитацию в деревенском магазине? Если только, конечно же, сельчанам не разрешают заниматься в зале клиники.

Даниэль вышел на улицу.

Дождь прекратился, но небо по-прежнему застилали тучи. На улицах не было ни души. По главной дороге он покинул деревню, да так и пошел по ней дальше, накинув капюшон и крепко сжимая лямки рюкзачка.

Со склонов в долину, словно мокрые тряпки, свисали клочья тумана. Откуда-то издалека послышался шум двигателя, и вскоре Даниэль заметил машину, двигающуюся по широкой дороге на другой стороне долины. Пожалуй, туда-то и стоит перебраться, коли он действительно хочет поймать попутку. Вот только путь ему преграждала река, а моста поблизости не было. Мост здесь он вообще видел всего лишь раз, в день своего приезда в клинику, но это слишком далеко к востоку. Придется протопать назад километра три, а на такой подвиг его не тянуло совершенно. Рано или поздно должен попасться другой мост.

Вновь зарядил дождь – слабый, но как будто надолго. Справа от дороги теперь тянулись лиственные рощицы, и из одной из них в этот момент вывернул миниатюрный трактор с прицепом под стать – такие обычно используются для обслуживания парков и жилых районов. Прицеп был основательно загружен свежими дровами.

Даниэль помахал трактористу и крикнул:

– Я направляюсь в ближайший город. Не подбросите хотя бы немного?

У мужчины за рулем была жидкая бороденка, седеющие волосы по плечи, а на голове широкая ковбойская шляпа. Даниэль обратился к нему на немецком, однако ответ последовал на американском английском:

– Ты чокнутый.

– Я не пациент, если вы об этом, – раздраженно отозвался Даниэль.

Тракторист с подозрением осмотрел его и после некоторых раздумий ответил:

– Ладно.

В следующее мгновение до Даниэля дошла возможная причина сомнений незнакомца. Места в маленьком тракторе оказалось лишь для одного человека, пассажирское сиденье попросту отсутствовало.

Тракторист нетерпеливо указал ему на прицеп с дровами.

Даниэль обошел трактор, взобрался на прицеп и встал сзади, вцепившись в металлический стержень. Миниатюрный тягач дрогнул, и они двинулись в путь.

Вскоре дорога пошла вверх. Даниэль узнал местность. Здесь-то они с братом и ловили рыбу. Из-за елей доносился шум порогов, в этой части долины неистовых и пенящихся. Уклон меж тем стал еще круче, дорога более ухабистой, и ему стоило немалых усилий удержаться на прицепе.

Теперь они ехали мимо отлогих пастбищ, где под дождиком неподвижно стояли светло-коричневые коровы, и Даниэль расслышал знакомый трезвон колокольчиков. Трактор поднимался все ближе к Карьеру. Пронзавшие туман ели вокруг были выше и тоньше своих шведских родственниц – пресловутая европейская элегантность.

Наконец трактор остановился.

Они оказались возле симпатичного сельского домика – окна со ставнями, балкончик с изящными перилами, резные наличники. Вот только был он эпатирующе выкрашен в розовый цвет, мелкие детали подчеркнуты ярко-желтым и пурпурным, а ставни щеголяли чернобелым узором зебры. На перилах на веранде висела огромная, выведенная от руки вывеска «Дом Тома».

Мужчина в ковбойской шляпе слез с трактора, и Даниэль спрыгнул на землю и огляделся, разминая одеревеневшие от долгого держания за металлический стержень пальцы.

Напротив дома располагалась небольшая пилорама, а во дворе лежали штабеля лесоматериалов, распространяя аромат свежей древесины. Веранду украшали гротескные скульптуры, вырезанные из искривленных стволов и пней.

Мужчина поднялся по ступенькам и скрылся в доме. Может, гадал Даниэль, пошел за ключами от машины побольше? Или позвонить кому? Он подождал немного, но когда незнакомец так и не вернулся, нерешительно последовал за ним внутрь.

Он очутился в помещении, некогда явно служившем гостиной, но постепенно превратившемся в мастерскую. Среди грязных мягких кресел затесался верстак, а потертые персидские ковры обильно устилали опилки и стружка.

Диковинные скульптуры стояли и здесь, а в дальнем конце помещения было свалено несколько пней, по-видимому ожидающих своей участи превращения в произведения искусства. Из-за тумана и окружающих дом елей в комнате царил вечерний сумрак. В комнате ощущалась прохлада, равно как и устойчивый запах табака.

– Есть что на продажу? – спросил мужчина в ковбойской шляпе. Он уже устроился в кресле, набивка которого выпирала из ветхой ткани, подобно облюбовавшему расселины скалы мху.

Даниэль в замешательстве покачал головой:

– Нет, мне только доехать.

Мужчина фыркнул и стянул с головы шляпу. Под ней он носил разноцветную вязаную повязку, украшенную маленькими кисточками. Грязную замшевую куртку и ковбойские сапоги снимать он не стал. Затем, включив торшер, мужчина принялся ковыряться ножом в одной из незавершенных скульптур.

– Милые вещицы вы делаете, – вежливо заметил Даниэль.

Ответа не последовало, и тогда он продолжил:

– Может, знаете кого, кто смог бы подбросить меня до автобусной остановки или железнодорожной станции? Естественно, я заплачу.

Хозяин определенно был слишком сосредоточен на работе, чтобы отвечать. Даниэль молча ждал. Наконец ответственный момент миновал, и мужчина поднял взгляд.

– Ты чокнутый. Чокнутый на всю башку. Я всегда это знал, – скривившись, произнес он, ухитрившись выразить интонацией одновременно и насмешку, и сочувствие.

Даниэль сглотнул.

– Вы, наверное, спутали меня с моим братом. Ничего удивительного. Мы близнецы. Вы познакомились с ним в деревне? С Максом, я имею в виду.

Мужчина снова фыркнул и вернулся к резьбе.

– Я навещал его в клинике, и теперь мне пора, – добавил Даниэль.

Хозяин соскользнул с кресла и встал на колени возле чурбана. Сощурившись, он принялся осматривать заготовку с разных сторон, то отстраняясь от нее, то приближаясь. На протяжении осмотра губы его беспрестанно шевелились, однако слова были такими тихими и невнятными, что Даниэлю пришлось сделать пару шагов, чтобы расслышать бормотание:

– Чокнутый на всю башку, чокнутый на всю башку, чокнутый на всю башку…

Он отшатнулся. За мыслями, чтобы такого уместного сказать, взгляд его перебегал с одной причудливой скульптуры на другую. Работы одновременно впечатлили и обескуражили Даниэля. Фигуры были вырезаны с таким мастерством, что создавалось впечатление, будто они существовали в структуре древесины изначально, а нож скорее просто убрал лишнее, нежели создал их.

Некоторые имели подчеркнуто утрированные черты, другие выглядели как эмбрионы – свернувшиеся, с закрытыми глазами, приплюснутыми носами и несформировавшимися ручками. За дверью стояло изваяние старика размером с пятилетнего ребенка, в чьем образе чувствовалась некая вялость и неполноценность – налитые тяжестью веки, отвисшая челюсть, что образовывала чашу, которая использовалась, очевидно, в качестве пепельницы.

Даниэль прочистил горло и спросил:

– Вас зовут Том?

Вопрос определенно был излишен. Имя попадалось на глаза где только возможно. Вырезанное прописными буквами на каждой скульптуре и выжженное на всех инструментах, развешанных над верстаком. И даже выгравированное на деревянной стойке торшера, заметил вдруг Даниэль, – подобно рунам на магическом посохе, оно повторялось снова и снова от пола до самой лампочки. Наибольшее впечатление, однако, производили ярко-розовые прописные буквы, выведенные из баллончика на спинке старого дивана. «ТОМ». Именем, судя по всему, был помечен каждый предмет в помещении. Как будто хозяина тревожило, что их у него могут украсть. Или же из-за проблем с памятью ему нужно было постоянно напоминать собственное имя.

– Ладно, Том. Меня зовут Даниэль.

Он протянул хозяину руку.

Тот взглянул на нее как на какой-нибудь листик, или облако, или нечто в подобном роде, на что толком и не реагируют, даже замечая.

– Вообще придурок конченый, – пробормотал он и снова принялся за резьбу.

– Восхитительные работы. – Даниэль опустил руку и кивнул на комнату. – Вы художник?

– Я работаю с деревом, – процедил Том.

– Это я понял.

Еще Даниэль понял, что помощи от этого чудилы ему не дождаться. Зря он вообще поехал с ним. Пожалуй, нужно убираться отсюда как можно скорее. Теперь от деревни находился он далеко, но сориентироваться можно будет и по реке. Надо просто спуститься по ней в долину.

Даниэль подобрал свой рюкзачок с пола, отряхнул от опилок и закинул за спину.

– Интересно было посмотреть ваши работы, Том. Теперь мне нужно возвращаться в долину и искать там попутку. Часом, не знаете, где здесь ближайшая станция?

Мужчина оторвался от работы, какое-то время изучал гостя с дружеским участием, затем осведомился:

– Что, вправду все так плохо?

– Да нет, все хорошо, в общем-то. Дело в том…

– Тебе точно пошло бы на пользу, если бы ты был сделан из дерева. Тогда я смог бы придать тебе более-менее приличный вид. Твой подбородок.

– Мой подбородок? – отшатнулся Даниэль.

– Он же кривой. Выпирает влево. Не, погоди. Начинается слишком высоко. Даже чересчур.

Том прищурился и вытянул в сторону Даниэля руку с ножом, примеряясь к его чертам. Затем последовала серия замысловатых движений, словно бы он вырезал воображаемую скульптуру.

Даниэль нервно потер подбородок и откашлялся.

– Как я уже сказал, Том, интересно было посмотреть. По-настоящему впечатляющие работы. Что ж, бывайте!

Он уже стоял на пороге, как хозяин вдруг гаркнул:

– Это ты спер мои дрова?

Даниэль удивленно обернулся.

– Что вы сказали?

– Из моих запасов у порогов пропали дрова. Это ты их украл?

Перед мысленным взором Даниэля предстала поленница возле порогов, где они с Максом рыбачили. Намалеванные из баллончика буквы «ТОМ». Он еще тогда решил, что это какая-то аббревиатура. А Макс сказал, мол, все в порядке, он знает этого фермера.

Так вот что это за фермер. Старый хиппи-параноик, в свое время перебравший с кислотой и в итоге обосновавшийся в Швейцарских Альпах.

Да в той заначке было не меньше сотни поленьев! Даниэль взял всего-то пять-шесть. Неужто Том все их пересчитывает?

– К вашим дровам я не прикасался, Том, – ответил он, постаравшись придать словам подобающую твердость и правдоподобность.

– Я перережу глотку любому, кто прикоснется к моим дровам, – ровным голосом сообщил Том, подкрепив угрозу иллюстрирующим жестом. – Все дрова в долине – мои. Я единственный имею право рубить лес. Если нужны дрова – покупай их у меня.

– Непременно, – с готовностью отозвался Даниэль. – Непременно. Я запомню.

Хозяина это как будто успокоило. Он подошел к древнему проигрывателю в углу и поставил на него пластинку. Мгновение спустя две колонки громогласно объявили о своей работоспособности, и помещение наполнили насыщенные вибрирующие звуки гитары Джими Хендрикса.

Том одобрительно закивал, добавил еще больше громкости и вернулся к резьбе. Ссутулившись, он принялся скалиться и корчить рожи, подергивая головой, словно курица, в такт музыке. Он явно целиком погрузился в свой собственный мир, в котором Даниэлю не было места.