Текст книги "Чудовища рая"

Автор книги: Мари Хермансон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

23

Ему потребовался почти час, чтобы добраться назад до деревни. Долину уже целиком окутал туман, как будто сказочный исполин попытался замазать шпатлевкой провал между горами. То и дело в белой пелене образовывалась прореха, в которой, словно чудесное видение, отчетливо обнажалась часть пейзажа.

Секунды две Даниэль наблюдал, как высоко на склоне горы, прозванной им Карьером, едет машина. О дороге в той местности он по-прежнему ничего не знал. Спустя некоторое время снова послышался шум автомобиля, на этот раз незримо движущегося в противоположном направлении с другой стороны порогов. Или же это была та же самая машина? Спустилась в деревню, а теперь возвращается по другому маршруту?

Как бы то ни было, до обеих дорог ему еще идти и идти. А уже вечерело, и он основательно проголодался. Потому Даниэль сдался и решил провести в коттедже Макса еще одну ночь. А завтра он снова попытается поймать попутку. Пересечет реку по мосту в восточной части долины, чтобы с самого начала оказаться на нужной стороне и пойти по главной дороге.

На верху Карьера снова замелькал свет фар. Похоже, это и вправду была та же машина, что он видел чуть ранее. Сначала она проехала на восток, потом на запад с другой стороны порогов, а сейчас снова двигалась на восток, пока не растворилась в тумане. Не будь это столь невероятным, Даниэль даже решил бы, что автомобиль объезжает долину по кругу.

Он устал и промок до нитки, и когда на возвышенности из тумана вынырнули стеклянные корпуса клиники, его вдруг охватило чувство, удивившее даже его самого: чувство возвращения домой. Ощущение безопасности. Назад в старую добрую психиатрическую клинику после всех этих перипетий с озлобленными сельчанами и чокнутыми отшельниками. Путешествие получилось отнюдь не таким, как он рассчитывал, и теперь ему требовались отдых и еда.

В коттедже провизии у него не осталось, остатки он прикончил как раз сегодня перед выходом. Что ж, если столовая открыта, там и поест. Теперь, когда больше не нужно притворяться Максом, он сможет посидеть там спокойно.

В окутанном седым туманом парке было безлюдно, однако, проходя мимо бассейна, Даниэль заметил в нем одиноко плавающего пациента. Он остановился. Пловцом оказалась женщина. Сильными гребками она неутомимо перемещалась от одного конца водоема к другому, скользя под поверхностью воды и выныривая лишь для глотка воздуха. Короткие волосы облепляли ее голову, плечи блестели от воды.

Даниэль завороженно наблюдал за движениями пловчихи, пока та не остановилась и проворно не выбралась на парапет бассейна. В блестящем купальнике и с заглаженными назад волосами она походила на морского котика.

– Я думала, здесь никого нет, – заговорила женщина.

– Я иду в столовую. Вы ужинали? – храбро ответил Даниэль.

– Ты же знаешь, что я не ем там.

– Ничего я не знаю. Я вовсе не Макс, если вы так решили. Я его брат-близнец. Макс уехал, и, по правде говоря, весьма сомнительно, что он вообще вернется. Обманом заманил меня сюда, а потом взял и бросил. А выбраться отсюда как будто гораздо сложнее, чем попасть.

Женщина рассмеялась, и тогда Даниэль разглядел, как же она хороша. Ее лицо, тело, плавные и грациозные движения. От всего веяло самим совершенством. Осознай он это с самого начала, ни за что не решился бы вот так запросто заговорить с ней.

– Что верно, то верно, – согласилась она и накинула на плечи лимонно-желтое купальное полотенце. – Обычно много я не ем. Разве что после плавания. Вот тогда я голодная как волк.

Женщина хищно оскалила зубы.

– И мне требуется много еды. Причем хорошей. И с приличным вином. И безукоризненным обслуживанием. Другими словами – ресторан.

С этими словами она указала на главный корпус и, словно старого знакомого, хлопнула Даниэля по плечу. И хотя прикосновение ее было товарищеским и даже грубоватым, его все равно так и прошибло эротическим разрядом.

– Звучит здорово. Вот только сомневаюсь, что могу себе позволить это, – промямлил он.

– Зато я могу. Я ужасно богата. Мне надо переодеться, встречаемся в вестибюле через двадцать минут.

Спустя сорок пять минут, а вовсе не двадцать она появилась в свете камина в вестибюле, где Даниэль смиренно дожидался ее в одном из кресел. Одета она была в короткое облегающее и обнажающее плечи платьице из какой-то блестящей ткани, и в своей хлопчатой рубашке Даниэль ощутил себя бедным родственником. На ногах у нее были изящные леопардовые туфельки на шпильках, и, в отличие от всех знакомых ему женщин, она явно не испытывала затруднений в передвижении в этих смахивающих на ходули штуковинах, – наоборот, она практически подбежала к его креслу. Женщина склонилась и торопливо чмокнула его в щеку, и его обдало волной запаха ее духов.

– Пошли. Умираю, есть хочу, – поторопила она Даниэля, нетерпеливо пританцовывая на каблуках и вытаскивая его из кресла. Потом обернулась к хозяйке за стойкой и крикнула: – Что у них там сегодня?

Сотрудница лишь с улыбкой покачала головой.

– Значит, сюрприз. По крайней мере, у них всегда предлагается на выбор два блюда. Для создания иллюзии выбора, – проворчала женщина, беря Даниэля под руку и направляясь с ним к лифту. Он покорно следовал за ней, все еще пребывая в эйфории от аромата ее парфюма.

– Выбор! – фыркнула незнакомка, нажала на кнопку лифта и прыснула. – Ну не потеха ли?

То ли из-за тумана за окнами, то ли из-за общества красивой женщины, а не брата, но на этот раз атмосфера ресторана клиники Даниэлю показалась совершенно иной. Свет горел приглушенно, зал как будто сократился в размерах, с прошлого посещения ему не запомнились красные бархатные шторы, и уж точно тогда не звучала тихая музыка.

Его спутница направилась прямиком к столику в углу, уселась и принялась за изучение меню, уже поджидавшего клиентов на столе.

– Филе оленя или утиная грудка? Что думаешь? Я закажу грудку. Утиная грудка! Дурацкое название, а?

Она обхватила ладонью одну из своих грудей, потрясающе большую и неестественно сферическую. Даниэль про себя предположил, что дело не обошлось без силикона.

– У меня с собой и вправду мало наличных, – пробурчал он.

– Так, заткнись. Я же сказала, что богата.

Ее короткие волосы высохли и теперь выглядели гораздо светлее – на деле незнакомка оказалась чуть ли не платиновой блондинкой. В ушах у нее висели огромные серебряные кольца. Единственной же драгоценностью, которую демонстрировало декольте, являлась роскошная плоть.

– Принесите нам шампанского! – потребовала женщина.

Некоторое время спустя, чокаясь с ней высоким и чуть розоватым бокалом, Даниэль задумался, как же все так обернулось. Только утром он шагал прочь отсюда со своим рюкзачком, а теперь вот сидит в ресторане клиники и распивает шампанское с прекрасной и богатой пациенткой. События развивались чересчур стремительно, чтобы поспевать за ними. Вместе с тем, однако, его не оставляло ощущение, будто время попросту остановилось.

Им подали блюда. Словно маленький ребенок, женщина с нетерпением застучала каблучками под столом.

– Боже, как же я голодна. Вообще-то, я могу неделями обходиться без полноценного ужина. Еда – не та вещь, о которой я серьезно задумываюсь. Но так у меня накапливается чудовищный аппетит. Я буквально превращаюсь в черную дыру.

Сумасшедшая, подумал Даниэль. Но прекрасная.

Она жадно набросилась на еду, запивая ее большими глотками шампанского. Из уголка рта у нее вытекла струйка вина и закапала на скатерть.

– А вот с застольными манерами у меня совсем хреново, – призналась незнакомка, вытирая рот тыльной стороной ладони.

– Это даже хорошо.

– Вот как? Никогда бы не сказала.

Она торопливо проглотила еще несколько кусков, затем вдруг опустила нож и вилку.

– Черт, больше не лезет.

– Уже?

Женщина отпихнула тарелку, отерла рот льняной салфеткой и отшвырнула ее в сторону.

– Я видел, у них на десерт шоколадный торт, – попытался соблазнить ее Даниэль, но она категорически покачала головой.

– Мне не нужно будет есть еще несколько недель. Я вроде питона. Заглатываю целого вола, а потом месяц его перевариваю. Хочешь, расскажу одну историю? Не знаю, правда ли это. У одной девки жил питон. Она кормила его крысами и морскими свинками, а по ночам он спал в ее постели. Сворачивался в изножье кровати, словно собачонка. А однажды он перестал есть. Ни одной морской свинки в течение нескольких месяцев. Девка, естественно, забеспокоилась и понесла зверюгу к ветеринару. «Что-нибудь необычное в его поведении заметили?» – спрашивает тот. «Да, – отвечает девица. – Обычно он спит, сворачиваясь в ногах, а теперь вот вытягивается рядом со мной, прямо как человек». Ну и тогда ветеринар выложил ей, что питоны готовятся сожрать большую жертву, голодая по нескольку месяцев и ложась рядом с ней, чтобы снять с нее мерку. Как думаешь, это правда? Мне рассказал это один знакомый еще дома, в Лондоне.

– Нет, вряд ли это правда, – покачал головой Даниэль.

Незнакомка пожала плечами, достала из сумочки зеркальце и посмотрелась в него.

– Помаду я тоже сожрала. Видишь, какой голодной я была? – воскликнула она, затем извлекла из сумочки светло-розовую помаду и накрасила губы. Весь вечер до этого, однако, они у нее и были ненакрашенными. Женщина скорчила рожу зеркалу и разворошила свои волосы. Потом захлопнула зеркальце и предложила: – Почему бы нам с тобой не устроить романтический вечер?

– Что ты имеешь в виду?

– Как что? Выпить вина. Поласкаться под луной.

– Так дождь идет, – благоразумно заметил Даниэль, выглянув в окно.

– Вот и чудесно. Потом нам придется укрыться в твоем коттедже, снять мокрую одежду и сушить ее перед камином.

Он рассмеялся.

– Да я даже не знаю, как тебя зовут.

– Чушь. Мое имя известно всем.

– Только не мне. Я ведь не пациент. Я приехал сюда навестить брата…

Он осекся. Сколько же раз он повторял эту свою историю?

– Ну и?

Женщина заинтересованно подалась вперед, выставив Даниэлю на обозрение свое декольте.

– Мы с Максом близнецы. Он попросил меня поменяться с ним местами на несколько дней, но с тех пор так и не вернулся. Бросил меня здесь.

– Класс. – Тут она обнаружила остатки шампанского в бокале и быстро допила их. – Не хочешь выйти на сигаретку?

– Я не курю.

– Я не спрашивала, куришь ли ты. Я спросила, не хочешь ли выйти на сигаретку.

Она уже извлекла из сумочки сигарету и зажигалку.

– Ладно, – согласился Даниэль.

Они спустились на лифте и вышли на ступеньки под навес. Дождь незримо шумел во тьме. Женщина прикурила сигарету, жадно затянулась и шумно выпустила дым.

– Милая клиника здесь, – для затравки бросил Даниэль.

– Ты не будешь так думать, если проведешь в ней столько же, сколько и я.

– И давно ты здесь?

Она задумалась и рассеянно выпустила несколько колечек дыма, которые неспешно уплыли во мрак.

– Восемь лет.

– Восемь лет! Подряд?

Незнакомка кивнула.

– Но ты хотя бы иногда выбиралась отсюда?

– Ты шутишь?

– И сколько тебе лет?

– Тридцать три. Сюда меня упекли родители. Собственные родители! – с горечью воскликнула она. – Хотя и знали, что мне отсюда будет уже никогда не выбраться. Впрочем, как раз именно поэтому они и могли так поступить.

Даниэль попытался представить, каково это – провести самый расцвет жизни в психиатрической клинике.

– С моей стороны невежливо спрашивать, так что можешь не отвечать, но какой у тебя диагноз? – осторожно поинтересовался он.

– Полагаю, такой же, что и у тебя.

– У меня?

– Как и у всех здесь.

– На самом деле я не болен. Это мой брат болен.

– Идиот, – процедила женщина и, не глядя на него, продолжила курить.

Даниэль снова принялся выкладывать историю, на этот раз со всеми подробностями – угрозами мафии, счетами, фальшивой бородой. И звучала таковая, вдруг осознал он, будто анекдот. Да ему самому с трудом в нее верилось. Он ожидал, что женщина лишь пожмет плечами да снова пустит колечки. К его удивлению, однако, она выронила сигарету и уставилась на него во все глаза, которые по мере повествования становились все шире.

– Так это правда? – ахнула она по окончании рассказа. – Ты не порешь всякую чушь, лишь бы позабавить меня?

– Это правда, – устало подтвердил Даниэль.

Интерес женщины вспыхнул с новой силой.

– Ух ты! – воскликнула она. – Охренеть. Ну почему у меня нет близняшки, с которой я могла бы поменяться? Черт, это несправедливо!

– Так ты веришь мне?

– Ну конечно!

– И почему же?

Оброненная сигарета тлела на ступеньках, и незнакомка затоптала ее носком туфли.

– Да потому, что сама по себе история никуда не годится. Даже законченный псих не стал бы гнать такой бред. Но есть и еще кое-что. – Она умолкла, в глазах ее блеснул хитрый огонек. – Ты определенно другой. Я уж почти и забыла, что собой представляют люди вроде тебя.

– Вроде меня?

– Ты такой живой. И у тебя очень хорошая аура. Ты знал об этом?

– Нет, не знал. В каком смысле хорошая?

– Я могу видеть ауры людей. Такой у меня дар. У одних людей они очень яркие, у других тусклые. У тебя – яркая. Очень красивая.

– И какого же она цвета?

– Зеленого. Изумрудно-зеленого. С тех пор как я здесь очутилась, таких аур больше и не видала. У Макса аура была белая с металлическим отблеском. Как гром.

Даниэль рассмеялся.

– Может, вернемся в ресторан? Ты наверняка замерзла, с голыми-то плечами.

– Если хочешь, можешь согреть меня в объятиях.

– Ладно, – ответил он, однако обнимать не стал. – И все-таки я считаю, что нам лучше подняться наверх. Мы еще не оплатили счет.

– И что? Они же знают, где мы. Дождь прекратился. Брось, давай прогуляемся. У нас вроде как намечен романтический вечер, или ты забыл?

Она взяла его под руку и потянула с крыльца в парк. Здесь было совсем тихо, только с деревьев после дождя падали капли. По-прежнему держа Даниэля холодной рукой, незнакомка как бы невзначай задевала его бедром.

Так они прогуливались по узким тропинкам во влажной темноте, и Даниэлю вдруг подумалось, что просто так восемь лет в клинике держать не будут. Словно бы прочитав его мысли, женщина спросила:

– Ты ведь считаешь, что я психически больная, да?

– Откровенно говоря, жители долины представляются мне более чокнутыми, нежели кто-либо здесь, в клинике.

Он рассказал ей о своей неудачной дневной попытке уехать на прицепе Тома. Незнакомка слушала с округлившимися глазами.

– Ты был в его доме? Ну и как там?

– У него повсюду куча деревянных скульптур, которые он сам вырезает.

– Жуть, правда? А еще что-нибудь эдакое видел?

– Не, но он вроде как с прибабахом. А ты знаешь, кто он такой?

– Том-то? – Женщина хрипло рассмеялась. – О, да. Он привозит мне дрова. Выкладывает аккуратным штабелем возле стены моего коттеджа. Но я бы дважды подумала, прежде чем заходить к нему в дом. Черт, ну ты и ягненок!

Внезапно ее вновь обуяла тревога.

– Ты рассказал ему, что поменялся с братом местами?

– Да.

– И как он отреагировал?

– Сказал, что я чокнутый. Все повторял и повторял это. Как будто внушал мне.

– Кому еще рассказал?

Даниэль задумался.

– Мужику из магазина. Но этот даже и не слушал.

– А кому-нибудь из персонала?

– Да. Хозяйке на стойке регистрации.

– И она не поверила тебе?

– Нет.

Незнакомка запрокинула голову и разразилась смехом.

– Значит, ничего не заметила? Но это же потрясающе!

Даниэль, однако, ничего потрясающего в этом не видел.

– А кому-то из врачей рассказывал?

– Нет. Меня вызвали к Гизеле Оберманн, но я отказался.

– Гизела Оберманн тебя раскусит. Она же специалист. Уж она-то за один миг поймет, что ты ненастоящий.

– Думаешь, она поможет мне выбраться отсюда?

– Да она сразу же отправит тебя в машине в аэропорт. Захочет сплавить тебя как можно скорее, пока ты не растрепал, какая здесь дерьмовая охрана. Черт, да она озвереет. А другим пациентам рассказывал?

– Нет. Я с ними почти и не разговаривал.

– Хорошо. И не рассказывай.

– Почему?

Женщина повернулась к нему, ухватила его за подбородок и со своей неповторимой улыбкой ответила:

– Да потому, что они сожрут тебя, дорогуша. А мне этого не хочется. Если тебя кто и сожрет, то только я. Ты – мой ягненок, и больше ничей.

Тут послышались звуки шагов и голоса. Даниэль огляделся. По парку с разных сторон спешили люди, одни к главному корпусу, другие к коттеджам. Часов у него теперь не имелось, но дело явно близилось к полуночи. За предыдущие дни он вполне свыкся с напряженной атмосферой, неизменно предшествующей ночному обходу. Территория клиники, буквально пару минут назад представлявшаяся совершенно безлюдной, теперь буквально кишела торопящимися в палаты и коттеджи пациентами. Что же, интересно, с ними такого сделают, если они не поспеют к себе до наступления «комендантского часа»?

– Похоже, подошло время, – заметил он.

Она по-прежнему держала его за подбородок, впившись своими длинными ногтями в кожу.

– Как только хозяйки подоткнут тебе одеяльце, я загляну к тебе в коттедж. Получишь поцелуй на ночь и от меня. Можешь не сомневаться, этот будет гораздо лучше.

– Я до сих пор не знаю твоего имени.

Женщина наконец-то отпустила его и вежливо протянула свою тонкую руку. Рукопожатие у нее, однако, оказалось сильным.

– Саманта.

С этим она оставила его, ринувшись прямиком через лужайку. Ее высокие каблуки вязли в сырой земле, отчего она то и дело пошатывалась. Наконец кусты скрыли ее из виду.

Едва лишь Даниэль закрыл за собой дверь в коттедже, как снаружи донеслось гудение электромобильчика, за которым последовал стук в дверь. Этим вечером, судя по всему, осмотр начался именно с его ряда домиков.

– Вижу, Макс, вы по-прежнему с нами. Что ж, очень рада.

Это оказалась та самая хозяйка постарше, что утром дежурила в регистратуре. Которая отказалась вызвать ему такси.

Даниэль промолчал. Теперь-то он знал, что персонал на ночном обходе вечно торопится и ответа вовсе и не ожидает. Все их вопросы или замечания доносили одну-единственную мысль: «Ваше присутствие на своем месте подтверждено». Напарник хозяйки – Даниэль даже не определил его пола – лишь мелькнул в дверях, однако у нее самой имелся наладонник, в котором она, вероятно, отметила его присутствие.

Он любезно кивнул, и пара удалилась. Было слышно, как они по очереди обходят все коттеджи в ряду, а затем электромобиль снова загудел.

Даниэль плеснул себе виски и задумался, стоит ли понимать обещание Саманты как эротическое приглашение. Вообще-то, понять по-другому его попросту и нельзя было. Другое дело, принимать ли ему это приглашение?

Он выглянул в окошко. Интересно, где ее коттедж? Его новая подруга определенно живет не в главном корпусе, потому что пошла в другую от него сторону. Меж тем поднялся ветер, и от раскачивающихся деревьев свет фонарей замерцал.

После душа Даниэль устроился в деревянном кресле, потягивая виски и вслушиваясь, не раздастся ли стук шпилек. Где-то через час он сдался, испытывая при этом одновременно разочарование и облегчение. Отправившись в кровать, впрочем, дверь запирать он не стал.

Ему приснился сон, будто в постели рядом с ним кто-то лежит и часто дышит. В слабом мерцающем свете снаружи ему мерещилась огромная змея, поднимающая голову с подушки и поглядывающая на него черными и блестящими, словно масло, глазами.

Он проснулся и понял, что это был всего лишь сон.

А хотя не совсем. Потому что в кровати рядом с ним действительно кто-то лежал. Некое изящное создание в облегающем блестящем и черном наряде смотрело на него, опираясь на локоть, а потом по-змеиному подползло к нему и впилось в рот.

И если бы не знакомый аромат духов – резкий, душистый и слащавый, словно запах ладана или перезрелого фрукта, – он бы в ужасе завопил.

– Мои поцелуи на ночь получше будут, правда ведь, дорогуша? – прошептала Саманта, стягивая с него трусы.

Хотя сам Даниэль толком и не проснулся, его член уже бодрствовал вовсю. Она уселась на него верхом и принялась медленно и чувственно двигаться вверх-вниз, затем все быстрее и быстрее, а потом опять медленно, пока внутри него словно бы что-то не лопнуло и взорвалось.

Саманта соскользнула с него, свернулась калачиком спиной к нему и захныкала:

– Блин, блин, блин…

– Что такое? – встревожился Даниэль.

– Я нашла себе ягненка, а теперь он меня бросит. Ты пойдешь к доктору Оберманн, и она выгонит тебя отсюда. Вот блин!

Женщина лежала, тихонько плача и шмыгая носом, а он лишь беспомощно утешал ее, поглаживая по черному корсету.

Затем она встала и надела плащ.

– А может, доктору Оберманн будет вовсе и не просто быстро организовать тебе транспорт, – уже гораздо спокойнее заметила Саманта, натягивая туфли. Она вдруг замерла и добавила: – Совершенно очевидно, что ты из северной страны.

– Это почему же?

– Когда ты кончаешь, твоя аура разгорается как северное сияние. Шикарное зрелище. Жаль, что ты не можешь его увидеть. Спокойной ночи.

На пороге она обернулась и произнесла:

– Надеюсь, хотя бы на завтрашнюю ночь ты здесь еще останешься. Тогда я приду и затрахаю тебя до смерти, мой ягненок.