Текст книги "Чудовища рая"

Автор книги: Мари Хермансон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

26

– Что это было? – прошептала Коринна.

Самым логичным ответом было бы «корова», но животные продолжали мирно пастись, совершенно не обеспокоенные этим странным звуком. Что, с другой стороны, могло служить доказательством предположения девушки насчет их глухоты.

Затем вой раздался снова, на этот раз еще даже более пронзительный.

– Это человек, – заключил Даниэль и поднялся. – Наверно, что-то случилось.

Он стал всматриваться в деревья. Коринна взяла его за руку.

– Не ходи, – твердо сказала она. – Я вызову помощь. Только не ходи туда.

Девушка принялась лихорадочно рыться в рюкзачке и в конце концов отыскала мобильный телефон.

– Не ходи, – повторила она, набирая номер, и затем поднесла телефон к уху. Все это время она не отпускала Даниэля.

Человек – Даниэль уже нисколько не сомневался, что это был именно человек, – теперь завывал из леса практически безостановочно.

Он высвободился и бросился вверх по склону.

Его глазам понадобилось несколько секунд, чтобы после яркого света на пастбище приспособиться к сумраку елового леса.

Сначала он заметил только одного из двух человек, стоящего широко расставив ноги в опущенной на лоб ковбойской шляпе. Даниэль узнал в нем Тома, чокнутого резчика по дереву.

Еще несколько секунд ему понадобилось, чтобы увидеть и второго человека – совершенно обнаженного, привязанного к стволу ели. Его тощее и невероятно волосатое тело полностью сливалось бы с корой ели, если бы не темно-красная кровь, обильно стекающая по его груди, животу и ногам из многочисленных ран.

Сцена здорово смахивала на постановку некоего доисторического языческого ритуала с человеческим жертвоприношением. Зрелище было отталкивающим и каким-то нереальным.

– А теперь отметочка за восьмой чурбан, – торжественно протянул Том, медленно протягивая нож к стянутому веревкой животу жертвы.

Он осторожно пощекотал кончиком ножа пленника, всматриваясь ему в лицо. Тот задрал голову кверху и отчаянно взвыл. Резчик отдернул нож.

– Ты чего орешь? Я тебя даже и не тронул!

Привязанный к дереву быстро взглянул на свой живот, и тут Том со смехом полоснул его под пупком. Тело жертвы напряглось от нового воя, сдавленного и надтреснутого, словно звук какого-то сломанного инструмента.

Даниэль меж тем продолжал стоять как вкопанный. Пока ни один из мужчин его не заметил.

Коровы находились очень близко. Он не видел их, однако назойливое металлическое бренчание их колокольчиков сливалось с воплями несчастного, еще более усугубляя атмосферу сюрреалистического кошмара.

– Ты вроде как тиснул четырнадцать полешек, а? – вскричал Том. – Так четырнадцать или больше?

Да он же абсолютно безумен, подумал Даниэль. Кому звонила Коринна? Есть ли у них в деревне полицейский? Вряд ли. От сонных и отрешенных сельчан помощи тоже ожидать было бессмысленно. Может, она позвонила в клинику? Привязанный стремительно терял кровь, а Том в любой момент мог нанести удар, который разом прикончит жертву.

Трезвон колокольчиков и завывания несчастного заглушали шаги Даниэля, пока он под прикрытием елей подкрадывался к месту экзекуции. Наконец он замер за густыми ветвями совсем близко от Тома, однако нечаянно задел одну из них, и та закачалась. Безумец так и подпрыгнул на месте и прямо на лету развернулся, словно лягушка приземлившись на согнутые ноги, после чего уставился на колышущуюся ветку. Даниэль замер.

Сквозь зелень иголок он увидел, как Том сделал шаг вперед и схватил предательскую ветку. Казалось, укрытие Даниэля вот-вот обнаружится. Ноги у него стали словно ватные.

Однако мысль Тома устремилась в неожиданном направлении: его как будто заинтересовала сама раскачивающаяся ветка, нежели причина ее колебаний.

– Лапник, – задумчиво произнес он, легонечко подергивая ветку. – Ну конечно. Пожалуй, выпотрошу-ка я тебя да набью лапником.

На мгновение Даниэль решил, что безумец все-таки заметил его и теперь обращается к нему. Он уже готов был вскинуть руку, чтобы защититься от ножа, как вдруг Том отпустил ветку и повернулся к своей жертве.

– Да, именно так я и поступлю, – убежденно провозгласил он, словно бы осененный гениальной идеей. – Черт побери, да! Лапник! Получится здорово.

Тома как прорвало, и он принялся оживленно вещать, в то время как Даниэль наблюдал за ним из укрытия. От его внимания не укрылось, что по мере роста воодушевления резчика его хватка на ноже становилась все слабее, пока во время одного из особенно эмоциональных взмахов оружие и вовсе не вылетело из его руки.

Даниэль прикинул расстояние между Томом и ножом на земле. Двигался резчик с проворством юнца, пружинисто и быстро, однако седые волосы и морщины на лице все же говорили за то, что ему идет не иначе как седьмой десяток. К тому же особенно сильным он не казался. Сколько времени ему понадобится, чтобы подобрать нож? Наверно, несколько секунд. А если он не успеет? Ведь после этого привязанного человека будет не спасти. Да и самому, возможно, тоже удрать не получится.

Даниэль проскользнул меж ветвей и стремительным броском оказался у Тома за спиной. Тот даже не успел ничего заметить, по-прежнему без умолку болтая и размахивая руками, и Даниэль обхватил его рукой за шею и повалил на землю. Шляпа безумца слетела, и его длинные седые волосы хлестнули Даниэля по лицу, оказавшись на удивление мягкими, словно ягнячья шерсть.

Он уселся верхом на хилую грудь Тома и попытался коленями прижать его руки. Тот немедленно принялся извиваться под ним, рыча и брызгая слюной, и у Даниэля возникло ощущение, будто он пытается совладать с диким животным. По-настоящему диким, опасным и изворотливым животным.

И в следующее мгновение животное это обзавелось когтем, красным от крови жертвы: Тому удалось дотянуться до ножа.

Даниэль резко вскочил и со всей силы топнул ногой по ладони резчика. Раздался хруст, словно треснула сухая ветка. Нож выскользнул из руки Тома, и Даниэль пинком отправил его подальше к деревьям, а потом вновь уселся на противника, удерживая его жилистое тело на земле. Резчик плюнул ему в лицо, а привязанный к дереву вновь завыл, под все тот же аккомпанемент коровьих колокольчиков.

– Так, все быстро успокоились! – раздался вдруг властный голос.

Не отпуская рук Тома, Даниэль огляделся по сторонам. Из-за деревьев со всех сторон к ним быстро приближались люди в форме с пистолетами на изготовку.

– Не двигаться! Всем оставаться на местах!

Привязанный зашелся истерическим смехом – то ли от облегчения, что его все-таки спасли, то ли над иронией только что услышанного распоряжения. Он продолжал смеяться, даже когда его освободили от пут и уложили на носилки.

Секунду спустя Том уселся на землю и уставился на свою правую кисть, беспомощно лежащую у него на коленях. Потом, словно раненого птенца, принялся осторожно поглаживать ее другой рукой.

– Ты повредил мне руку, – прошептал он, устремив на Даниэля обвиняющий взгляд. – В ней что-то сломано. Моя рабочая рука!

Двое мужчин в форме подхватили его под мышки и рывком поставили на ноги. Настал его черед выть, когда у него на запястьях защелкнулись наручники.

– Рука! Рука! – взревел он. – Поосторожнее с моей рабочей рукой! Больно!

Даниэль промолчал, когда наручники надели и на него. От удивления и потрясения он попросту лишился дара речи. Теперь-то он знал, что в мире, в котором он находится в данный момент, произойти может абсолютно все что угодно.

Его вывели из леса. Чуть поодаль на лугу стояла Коринна, разговаривая по мобильнику. Вид у нее был бледный и донельзя встревоженный. Когда Даниэль под конвоем людей в форме проходил мимо нее, она прижала телефон к плечу и крикнула ему:

– Я все видела. Я выступлю свидетелем! Не волнуйся!

Пастбище, буквально пару минут назад источавшее мир и покой, теперь кишело людьми в форме, фургонами и легковыми машинами.

Изрезанного мужчину уложили в один из фургонов и быстро увезли. Тома затолкали в другой, а Даниэля в третий. Он оказался в салоне без окон, по обеим сторонам лишь тянулись сиденья. И хотя руки у него так и оставались закованными в наручники, к его величайшему изумлению, его еще и пристегнули поясным ремнем, закрыв замок маленьким ключиком. Двое полицейских уселись на сиденья напротив него. Ведь это же полицейские, верно? Кто же еще может обладать такими полномочиями?

Даниэль уставился на ремень и воскликнул:

– Почему меня арестовали? Ведь это я…

Один из полицейских предостерегающе поднял руку:

– С этим мы разберемся позже. Сейчас главное – восстановить в долине порядок и спокойствие.

Задние двери захлопнули снаружи, и под крышей фургона загорелся свет. Поначалу очень слабый, он вспыхнул во всю силу, стоило двигателю завестись.

Даниэль отчаянно старался не впадать в панику. Возможно, на деле арест даже обернется на пользу. Наконец-то его увезут из долины. Конечно же, он не рассчитывал, что это произойдет в наручниках, но его хотя бы доставят в полицейский участок в ближайшем городе, где проведут расследование. Коринна и изрезанный мужчина выступят на его стороне, а уж Тома-то здесь наверняка и так за психа держат.

И все-таки ехать в тесном салоне без окон было жутковато. К горлу Даниэля подступила тошнота. И еще его не оставляло ощущение, будто машина постоянно поворачивает налево – что, несомненно, являлось лишь обманом чувств.

Наконец фургон остановился, и задние двери распахнулись. Они оказались перед каким-то крупным зданием, совершенно не походившим на полицейский участок. Даниэль огляделся по сторонам и увидел тянущийся до самого ложа долины парк, а вдалеке вертикальные желто-белые скалы с темными линиями ручейков.

А потом до него вдруг дошло, что ему знакома не только форма мужчин, но и они сами. Уж двое из них точно. Это они сопровождали его и Марко в медицинский центр.

Он по-прежнему находился в долине. В химмельстальской восстановительной клинике. А в это здание он приходил на прием к доктору Оберманн в… Черт, когда же это было? Вчера! Подумать только, вчера. М-да, время в Химмельстале ведет себя странно.

– Он здесь, – произнес по телефону второй охранник.

Стеклянные двери перед ними разъехались в стороны.

27

Собравшиеся за столом для заседаний мужчины и женщины деловито шуршали бумагами, но стоило Даниэлю в сопровождении двух охранников войти в комнату, как все они разом подняли на него взгляд, выражавший у кого интерес, у кого предвкушение, а у кого, пожалуй – хотя в этом Даниэль уверен не был, – и дружелюбие.

В одной из сидевших он узнал Гизелу Оберманн. Она была в наряде более элегантном, нежели во время их последней встречи. Еще она что-то сделала с прической, хотя Даниэль так и не понял, что именно. Гизела поднялась и подошла к нему. Взглядом она велела эскорту покинуть помещение, после чего приветственным жестом тронула его за плечо. Указав ему на свободное кресло, женщина обратилась к коллегам:

– Большинство из вас, несомненно, ранее уже встречались с Максом и знакомы с историей его болезни. Сегодня я пригласила его сюда отчасти из-за происшествия, имевшего место пару часов назад, и отчасти вследствие процесса, развивающегося вот уже некоторое время и, полагаю, представляющего для нас определенный интерес. Я очень рада, что вы смогли присоединиться к нам сегодня, – обратилась она к Даниэлю, – и что вы готовы помочь в наших исследованиях.

Даниэль смерил ее холодным взглядом. Врач подала все так, будто он явился по своей воле, в то время как правда заключалась в том, что его доставили в клинику в наручниках и предыдущий час он провел в приемной за чтением немецких и американских журналов. То и дело к нему заглядывала медсестра, принесла раз сок и бутерброды и постоянно просила подождать еще чуть-чуть. Наконец явились двое мужчин в голубой форме персонала и вежливо предложили ему следовать с ними на врачебный этаж.

– Может, для начала назовете свое имя? – продолжила Гизела Оберманн.

– Это что еще за чушь? – вмешался какой-то старик.

Даниэль знал его по инспекционным обходам. Доктор Фишер. Директор клиники и ее главврач. Волосы у него были что металлическая щетка.

– Выслушайте, пожалуйста. Это может оказаться гораздо важнее, нежели вам представляется, доктор Фишер. – Гизела снова повернулась к Даниэлю. – Как вас зовут? – спросила она с излишней артикуляцией, будто обращалась к слабослышащему.

– Даниэль Брант, – твердо и четко ответил Даниэль. – Брат-близнец Макса.

– Вот!

Гизела обвела сидящих за столом торжествующим взглядом. Мужчина рядом с доктором Фишером настороженно улыбнулся. Он единственный в помещении был одет в белый халат. И единственный выделялся темным цветом кожи. Индийского происхождения, предположил Даниэль. Кто-то поднял ручку и собрался было задать вопрос, но Гизела уже снова повернулась к Даниэлю:

– Последние несколько дней вы были несколько не в себе. Просили хозяйку вызвать такси, чтобы покинуть Химмельсталь. Верно?

– Мой визит завершился. Так что вполне естественно, что я хочу уехать из Химмельсталя, – раздраженно ответил Даниэль.

– Естественно, – повторила Гизела Оберманн. – Вы уже объясняли мне и хозяйкам, как здесь оказались. Не повторите ли и моим коллегам?

Даниэль глубоко вздохнул и постарался взять себя в руки.

– Мы выслушаем вас непредвзято и непредубежденно, – поспешила заверить его женщина.

Он в очередной раз изложил свою историю, как можно короче и по существу. Однако Гизела потребовала подробностей:

– Почему Макс хотел уехать отсюда?

Даниэль рассказал о проблемах брата с мафией и угрозах его итальянской невесте.

– И как… э-э… Макс узнал об этих угрозах? – поинтересовался какой-то мужчина с рыжей бородкой.

– Он получил письмо.

– Письмо? Здесь, в Химмельстале?

– Да. Во всяком случае, так он мне рассказал. Бандитам как-то удалось выяснить его местонахождение.

– И где теперь это письмо? – продолжал допытываться рыжебородый.

Взгляды всех присутствующих были устремлены на Даниэля, никто уже и не думал копаться в записях или созерцать потрясающий вид из окна.

– Понятия не имею. Думаю, он избавился от него. Зато я знаю, где фотография.

– Какая фотография? – в один голос спросили два других врача.

– Мафиози прислали ему снимок избитой девушки. Дать ему понять, что они не шутят. Фотография в его коттедже, если вам так хочется взглянуть на нее.

Гизела сосредоточенно закивала.

– Значит, Макс уехал из Химмельсталя, оставив вас здесь?

– Да.

– Не очень-то любезно с его стороны.

– Верно, но это вполне в его духе. Хотя я не исключаю, что с ним что-то случилось.

Несколько человек тянули руки, однако Гизела предпочла проигнорировать их.

– Не сомневаюсь, у всех вас множество вопросов, но я предлагаю перейти к событиям сегодняшнего дня. У вас был пикник с местной девушкой, верно? Не могли бы вы рассказать нам о случившемся?

Даниэль во всех подробностях изложил жуткое происшествие с Томом и привязанным к дереву мужчиной.

– Итак, вы подкрались к нему и разоружили его? – подытожила Гизела. – Зачем?

Даниэль ошарашенно уставился на нее.

– Чтобы остановить его, разумеется. Он же резал ножом связанного человека, пытал его! Ничего ужаснее мне в жизни видеть не доводилось!

Заговорила женщина постарше, на вид прямо типичная бабуля – в старомодных очках, с собранными в узел волосами и шалью на плечах.

– А вы знали, насколько опасен Том? – тихо спросила она.

– Ну, я же видел, что он вытворяет с этим бедолагой. Он просто конченый псих!

– И вы не опасались, что тоже можете пострадать? – продолжала выведывать бабушка.

– Вообще-то, да, мне было страшно.

Старушка кивнула и что-то отметила в своих записях.

– Вы встречались с Томом раньше? – спросил кто-то, кого Даниэль не успел заметить.

– Я познакомился с ним несколько дней назад, когда пытался выбраться из долины. И уже тогда понял, что он чокнутый. Хотя и не знал, конечно же, что настолько буйный.

– Вы заключали с Томом какие-либо сделки? – снова подал голос рыжебородый. Оторвавшись от испещренного записями блокнота, он с нетерпением и едва ли не влюбленно смотрел на Даниэля.

– Сделки? Какие еще сделки?

– Насчет дров. А то и какие-нибудь другие?

– Нет. – Даниэль рассмеялся. – С таким типом я ни за что не стал бы связываться.

– А с Андре Боннаром вели дела? – не унимался рыжебородый.

– С кем?

– Это которого Том пытал, – пояснила Гизела.

– Нет. Я даже ни разу с ним не встречался.

Рыжебородый перевернул страницу блокнота и снова принялся строчить как стенографист.

Даниэль оглядел собравшихся за столом мужчин и женщин. Он так ожидал встречи с этими уважаемыми докторами, и вот они все перед ним. Сборище идиотов.

– Я спас жизнь Боннару, или как там его зовут. Но охранники обращались со мной как с беглецом из дурдома, а потом привезли сюда в наручниках. А за несколько дней до этого меня заперли на отделении, где я чуть не погиб от пожара – и все из-за зверского режима безопасности в клинике. Я всерьез подумываю подать на вас в суд.

– Одну минуточку, – нахмурилась Гизела Оберманн. – О пожаре мне ничего не известно. – Она вопросительно огляделась по сторонам.

– Незначительное происшествие во время рутинной процедуры анализов, – отозвался доктор Фишер. – От непогашенной сигареты загорелся матрац. Персонал быстро его потушил.

– Незначительное происшествие? Да мы чуть не погибли! – вспылил Даниэль. – Марко вырубился от дыма. Я пытался его вытащить. Вся палата была в дыму.

– Ваш пациент преувеличивает, – бросил доктор Фишер Гизеле Оберманн.

– Тем не менее я хотела бы взглянуть на отчет об этом происшествии.

– Говорю же вам, не о чем даже отчитываться. Он всего лишь пытается выставить себя героем.

– Но меня это интересует, – не сдавалась женщина. – Все это очень и очень интересно.

– Так мы закончили? – не выдержал Даниэль. – Если да, я могу идти?

– Конечно, – откликнулась Гизела Оберманн. – Вам сегодня изрядно досталось и отдохнуть не помешает. Отныне можете не беспокоиться о Томе, за это я ручаюсь.

Даниэль фыркнул.

– Как раз Том меня совершенно и не беспокоит. Господи, да неужто до вас до сих пор не дошло, что вы держите у себя не того человека? Настоящий больной сбежал, и вместо него у вас здоровый. Вот о чем вам следует волноваться.

– У нас уйма времени на обсуждение этого вопроса, – заверила его Гизела.

– У вас, может, и уйма, но не у меня. Я покидаю это место немедленно.

– Как вам угодно. Можете вернуться в свой коттедж.

– Я подразумеваю, что покидаю клинику.

Даниэль встал и отпихнул кресло.

Рыжебородый так и замер с занесенной над блокнотом ручкой, явно ожидая продолжения тирады. В этот момент врач-индиец – который на вид как будто прикорнул, но при этом ухитрился сохранить прямую осанку – всхрапнул, и доктор Фишер шумно прочистил горло, после чего индиец тут же, словно кукла, распахнул глаза.

– Всего хорошего, – бросил Даниэль и вышел из комнаты.

28

Ночь выдалась чудесной и безмятежной.

Даниэль уже добрался до восточного конца долины и как раз подходил к мосту. Справа от него вода текла вяло, как в равнинной речке. Слева же она низвергалась с крутой скалы и дальше неслась глубоко внизу по узкому неприступному ущелью, выразительно залитому лунным светом, прямо как на полотне какого-нибудь представителя романтизма девятнадцатого века.

На другом берегу реки слева от дороги вздымалась испещренная подтеками вертикальная стена горы. Оглянувшись назад, Даниэль увидел деревушку с колокольней и, выше по склону, клинику. Небо над головой нависало темно-синим полупрозрачным холстом, натянутым меж двумя горными скатами. Пахло землей, травой и влагой.

Он уже сообразил, что автомобильная дорога огибает вытянутую долину по замкнутому эллипсу, своего рода петлей.

Но петля эта замкнута не полностью – где-то она да должна соединяться с другой дорогой, иначе как же тогда вообще попадают в долину?

Даниэль с самого начала решил отказаться от дороги вдоль северного берега реки, где и располагались деревня и клиника. Уж лучше попытаться пройти по южному, под вертикальной горой, что он прозвал Стеной. Именно так он и прибыл сюда. Жаль, конечно же, что заключительную часть поездки он тогда проспал и теперь не знал, где они въехали в долину и оказались на петельной дороге. Скорее всего, либо непосредственно перед постом тех охранников с металлоискателем, либо сразу же после него. Где гору покрывал папоротник. Или же папоротник ему только приснился? Ну ладно, раньше или позже он все равно доберется до перекрестка, от которого дорога поведет прочь из долины.

На этот раз Даниэль подготовился куда серьезнее и рюкзачок собрал уже для длительного перехода. Он намеревался пробраться под покровом тьмы как можно дальше. Если вдруг покажется какая-нибудь машина, спрячется и переждет, пока путь не освободится. Устанет, так отдохнет в каком-нибудь заброшенном сарае или просто под деревом. Может, даже удастся поспать пару часиков, а потом снова в путь. Помощи у других просить не будет, даже направление спрашивать. От деревенских-то и ожидать нечего – все они так или иначе на коротком поводке у клиники, даже милая Коринна. Испытываемое ею уважение к врачам попросту абсурдно. Невольно вспоминались старые шведские санатории, клиенты которых питают к ним пылкую преданность, но со всякими оговорками и претензиями.

Долина меж тем расширилась, и между горным склоном и дорогой появились небольшие луга и рощицы лиственных деревьев. Животных на пастбищах было не видать. Может, попрятались на ночь среди деревьев. Если они вообще здесь пасутся. Ну какую скотину удержит столь смехотворная преграда – простой провод, натянутый едва ли в метре над землей?

На проводе этом через регулярные промежутки висели какие-то знаки, тихонько покачиваясь на ночном ветру. Когда из-за облаков появилась луна, Даниэль взял один из них и прочел: «Зона 1». Следующий предупреждал на трех разных языках: «Опасно!» Так знаки дальше и чередовались – сначала «Зона 1», затем «Опасно!».

Он оглядел травянистый склон за ограждением и не увидел ничего такого, от чего требовалось бы предостерегать. Ни тебе стрельбища, ни стройплощадки, вообще никаких признаков человеческой активности. Лишь трава, деревья да скалы.

Вдруг издали донесся шум двигателя. Несомненно, со стороны клиники в его направлении двигалась машина. Даниэль быстро нырнул под провод и бросился через луг к ближайшей рощице. Надпись на знаках его по-прежнему несколько смущала, вот только приближающийся автомобиль представлял собой очевидную и непосредственную опасность, в то время как развешенное вдоль дороги предостережение оставалось непонятным, а возможно, уже давно и не актуальным. Пристроившись за густым орешником, он стал выжидать, пока машина не проедет дальше. Вместо этого, однако, автомобиль остановился, и из него вышли два охранника из клиники.

Мгновение спустя с противоположной стороны примчалась другая машина, которая затормозила возле первой. Из нее тоже вышли два охранника, и после недолгих переговоров все четверо пробрались под проводом и цепью растянулись по лугу. Двое быстро пошли к скале, а другая пара двинулась к рощице, где Даниэль и прятался.

Он стал отступать меж деревьев, прекрасно понимая, что где-то через полсотни метров упрется в скалу. После чего придется двигаться вдоль нее на запад, только и надеясь, что можно будет и дальше укрываться за деревьями.

Теперь он различал противоположный конец луга. Знаки на проводе трепыхались во мраке, словно гигантские белые мотыльки.

Охранники, увы, не отставали. Лучи их мощных фонарей короткими вспышками невпопад выхватывали из темноты стволы деревьев, знаки, участки скалистой стены.

– Ну что, видите его? – крикнул один из них.

– Нет, но он точно где-то здесь.

Даниэль снова быстро пролез под ограждением.

А в следующее мгновение из травы взметнулось что-то невообразимо ужасное и врезалось прямо в него, пробив кожу и мышцы.