Текст книги "Писатель-Инспектор: Федор Сологуб и Ф. К. Тетерников"
Автор книги: Маргарита Павлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)
В 1902 году в журнале «Образование», издававшемся известным педагогом А. Я. Острогорским, Сологуб напечатал статью «О школьных наказаниях», в которой осуждал жестокость учителей и полицейский режим русской школы, а также ратовал за гуманные принципы воспитания [619]619
Сологуб Федор.О школьных наказаниях // Образование. – 1902. – № 11. – С. 69–75.
[Закрыть]. Таким образом, он всецело «отрекся» от убеждений десятилетней давности. В перспективе обнародования только что законченного романа об учителе-садисте статья «О школьных наказаниях», по-видимому, виделась Сологубу некоей «охранной грамотой», способной защитить его от неблаговидных подозрений.
3
Процесс Оскара Уайльда и суд над Сашей Пыльниковым
(«Художники как жертвы» и жертвы художников)
Я не позволю с женщины сорвать маску; что хотите делайте, не позволю!
Ф. Сологуб, «Мелкий бес»
В марте 1895 года в столичной прессе появились подробные репортажи из Лондона о сенсационном процессе Оскара Уайльда, находившегося в то время в зените европейской славы. Газета «Новое время», в частности, сообщала: «28 февраля 1895 года Вильде (побуквенная транскрипция фамилии Wilde. – М.П.), придя в свой клуб, нашел карточку маркиза Квинсберри, на которой тот написал оскорбительные для него, Вильде, слова, обвиняя его в возмутительно-безнравственном поведении. Маркиз домогался во что бы то ни стало разрыва между сыном своим, молодым лордом Альфредом Дугласом, и писателем, с которым тот связан был узами самой нежной дружбы. Вильде почел себя оскорбленным и подал жалобу в суд, маркиз был арестован и привлечен к ответственности» [620]620
Б. п.Дело Оскара Вильде // Новое время. – 1895. – № 6852, 27 марта (8 апреля). – С. 2.
[Закрыть].
Однако в ходе заседаний судебное разбирательство неожиданно пошло по иному сценарию: маркиз Квинсберри был оправдан, а Уайльд из истца превратился в ответчика. Помимо сомнительных отношений с лордом Альфредом Дугласом, ему вменялась в вину связь с неким Тэйлором, знакомившим его с другими молодыми людьми. Показания так называемых «друзей» писателя и их вызывающий внешний вид, – утверждали репортеры, – еще больше компрометировали Уайльда и в конечном результате способствовали его осуждению.
Отпущенный на свободу, он тем не менее не воспользовался возможностью скрыться, а продолжал веселиться в компании с братьями Альфредом и Гэвином Дугласами, несмотря на запрещение и угрозы их отца маркиза Квинсберри. За этим занятием Уайльд был арестован. «Преступление, в котором обвиняется Вильде, – сообщали газеты, – по английским законам стоит только одною ступенью ниже убийства. Следовательно, если виновность Вильде будет доказана, то он может быть приговорен к очень тяжелому наказанию – к каторжным работам сроком на 10 лет и даже без срока. Ему будет грозить такое же наказание, но сроком от трех до десяти лет, если он будет уличен лишь в попытке к совершению названного преступления» [621]621
Б. п.Судебное разбирательство по делу Оскара Вильде // Там же. – № 6853, 28 марта (9 апреля). – С. 2.
[Закрыть].
Скандальный процесс и двухлетнее тюремное заключение (Уайльд был освобожден в мае 1897 г.) возбудили повышенный интерес к вождю английского эстетизма, особенно среди сторонников «нового искусства». Имя Уайльда было известно в кругу символистов, главным образом благодаря пропагандистской деятельности З. А. Венгеровой (ей принадлежала одна из первых статей о творчестве писателя в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона – 1892 г. – и ряд других статей) и, отчасти, ставшему популярным исследованию Макса Нордау «Вырождение» (1893) [622]622
О вхождении имени Уайльда в русскую печать и восприятии его творчества в России (в том числе о значении статей З. Венгеровой) см.: Павлова Т. В.Оскар Уайльд в русской литературе: (конец XIX – начало XX в.) // На рубеже XIX и XX веков: Из истории международных связей русской литературы. Л., 1991. С. 77–128. Берштейн Е.Русский миф об Оскаре Уайльде // Эротизм без берегов – М.: Новое литературное обозрение, 2004. – С. 26–49, впервые опубликовано: Engelstein Evgenii.The Russian Myth of Oskar Wilde / Self and Story in Russian. Eds. L. Engelstein, S. Sandler. Cornell University Press, 2000. – P. 168–188.
[Закрыть].
В декабрьской книжке «Северного вестника» за 1895 г. А. Волынский писал: «Баловень судьбы, аристократ по умственным привычкам, Оскар Уайльд быстро шел к яркому литературному успеху. Как вдруг жизнь его, блестящая снаружи, но таившая в себе внутренние язвы, разыгралась в гнетущую драму с отвратительным уголовным финалом». В каторжном труде осужденного Уайльда Волынский видел «возмездие за нарушение общественной морали» [623]623
Волынский А.Оскар Уайльд // Северный вестник. – 1895. – № 12. – С. 313. В этом же номере журнала было напечатано окончание романа «Тяжелые сны», автора которого критик впоследствии также обвинял в имморализме: Волынский А.Литературные заметки (Ф. Сологуб) // Там же. – 1896. – № 12. – Отд. I. – С. 241.
[Закрыть].
Спустя некоторое время Волынский вновь вспомнил о писателе-заключенном, сменив, однако, интонацию осуждения на почти сочувственную: «…в газетах появились заметки, в которых передавалась скандальная история из личной жизни Уайльда, приведшая его на скамью подсудимых. Талантливого писателя заключили в тюрьму за безнравственность. Мы не входим в рассмотрение этого дела по существу, но для нас интересно вот что. Безнравственный Уайльд засажен в тюрьму – это значит, что в нем нравственными людьми наказывается порок, марающий репутацию целого английского общества. Конечно, все оно состоит из высоконравственных людей, и Уайльд, который оказался неопрятным в своей личной жизни, должен быть изгнан из его среды. Затоптать и оплевать его в общественном мнении целого мира – это значит обнаружить свою собственную нравственную непогрешимость. Замучить его строгим режимом – это значит вызвать страх в сердцах людей, склонных, может быть, своротить с нравственного пути. Не должно быть никаких сомнений, что закон, сурово относящийся ко всякому нравственному греху, не мог поступить с Уайльдом иначе» [624]624
Волынский А.Оскар Уайльд // Северный вестник. – 1896. – № 9. – Отд. II. – С. 57–58.
[Закрыть]. Далее Волынский упрекал стражей закона в жестокости по отношению к художнику.
В немногочисленных статьях об О. Уайльде в русской периодике середины 1890-х годов сведения о его личной трагедии фактически отсутствовали, биографический сюжет критики замалчивали или тактично обходили, направляя внимание на разбор и демонстрацию его оригинальных эстетических воззрений. В то же время переводы произведений Уайльда и их популяризация в модернистских кругах подогревали интерес к личности писателя. Вполне вероятно, что пикантные биографические подробности, не проникшие на страницы отечественной прессы, обсуждали в редакции «Северного вестника» и в литературных салонах. Постоянно бывавшая в Европе Зинаида Венгерова, известная своими критическими обзорами современной иностранной литературы [625]625
Статьи З. А. Венгеровой о новой европейской литературе, печатавшиеся в «Вестнике Европы», «Северном вестнике», «Мире Божьем», «Образовании», были затем представлены в ее трехтомнике «Литературные характеристики» (СПб., 1897–1910).
[Закрыть], могла информировать сотрудников журнала о нюансах процесса, почерпнутых из английских и французских газет.
На фоне повышенного внимания к творчеству Уайльда «Северный вестник» публикует «опасное» с точки зрения общественной морали сочинение Ф. Сологуба – «Тяжелые сны» (1895. № 7–12). В рукописи романа имелись фрагменты, содержавшие размышления героя о влечении к мальчику и правомерности удовлетворения этого желания [626]626
См. черновой и беловой автографы, наброски, корректуру романа «Тяжелые сны» см.: РНБ. Ф. 724. Ед. хр. 3–6. Ср.: Сологуб Федор.Тяжелые сны. Роман. Рассказы. – С. 176–177.
[Закрыть]. В журнальной публикации эти фрагменты были упразднены, как и многие другие, отличавшиеся «сомнительным» содержанием. Примечательно, что стихотворение «Свистали, как бичи, слова сатиры хлесткой…», в котором Сологуб подводил итоги отношений с цензурой в период подготовки журнальной публикации «Тяжелых снов», датировано 24 марта 1895 года – почти одновременно с первыми газетными сообщениями о начавшемся в Лондоне слушании дела О. Уайльда.
Гомоэротический мотив, столь откровенно обозначенный в неподцензурном варианте первого романа писателя и упраздненный блюстителями нравственности, получил неожиданное развитие – в завуалированной и игровой форме – в романе «Мелкий бес».
История Саши Пыльникова – красивого, стеснительного, легко красневшего гимназиста, принятого за переодетую девицу-соблазнительницу (m-lle Пыльникову), – подозреваемую в нарушении правил нравственности, – затем разоблаченного и опять же, уже по другому половому признаку, подозреваемого в содомском грехе; при этом благоухавшего изысканными духами (розою, цикламеном от Пивера, сладкой, томной, пряной японской функией и т. п.), примерявшего античные хитоны и девические платья, явившегося на маскарад – дразнить Передонова – в экзотическом женском наряде (в костюме и парике японки, с веером, кокетливо прикрывавшим лицо), – проецируется на ставший известным из английской и французской печати реальный сюжет.
В ранней редакции «Мелкого беса» гомоэротический мотив имел более откровенный характер:
Гадкий и страшный приснился Передонову сон: пришел Пыльников, стал на пороге, манил и улыбался. Словно кто-то повлек Передонова к нему, и Пыльников повел его по темным и грязным улицам, а кот бежал рядом, и светил зелеными зрачками… Потом они пришли в темную каморку, и Пыльников засмеялся, обнял Передонова и стал его целовать [627]627
Мелкий бес (2004). – С. 519. Впервые фрагмент приведен в публ. A. Л. Соболева: Ф. Сологуб. «Мелкий бес»: Неизданные фрагменты // Новое литературное обозрение. – 1993. – № 2. – С. 162.
[Закрыть].
Яркая внешность, панэротизм (подчеркнутый этимологией фамилии – Пыльников, от слова «пыльник» – «кошели с цветнем на тычинках цветков» [628]628
Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля. – М.; СПб., 1882. – Т. 3. – С. 547; см. также: Венцлова Т.К демонологии русского символизма. – С. 75, 81.
[Закрыть]) и подозрительное поведение гимназиста сразу же привлекли к нему пристальное внимание городских обывателей. Слухи о том, что на самом деле он переодетая девочка, его романтическая дружба с красавицей Людмилой и двусмысленные домогательства со стороны Передонова становятся почвой для всеобщего злословия («Горожане посматривали на Сашу с поганым любопытством» [629]629
Мелкий бес (2004). – С. 212.
[Закрыть]).
Саша неоднократно подвергается допросам: ему учиняет допрос Передонов (при этом требует, чтобы квартирная хозяйка Коковкина непременно его высекла), дважды его допрашивает Коковкина (в ранней редакции романа она все-таки наказала его розгами), затем Екатерина Васильевна Пыльникова; директор гимназии Хрипач принуждает Сашу к медицинскому осмотру и затем основательно его допрашивает.
Допросу с пристрастием подвергаются также свидетельницы – сестры Рутиловы, со стороны Сашиной тетки. Хрипач допрашивает Коковкину («Ей было тем более обидно, что все происходило почти на ее глазах и Саша ходил к Рутиловым с ее ведома» [630]630
Мелкий бес (2004). – С. 218.
[Закрыть]) и Людмилу («Плавно, с неотразимой убедительностью неправды, полился на Хрипача ее полулживый рассказ об отношениях к Саше Пыльникову» [631]631
Там же. – С. 239.
[Закрыть]).
Допрос Людмилы директор гимназии завершает заявлением: «Мы далеки от намерения обратить ученические квартиры в места какого-то заключения.Впрочем, пока не разрешится история с Передоновым, лучше будет, если Пыльников посидит дома» [632]632
Там же. – С. 240. Здесь и далее в цитатах из романа курсив мой (в файле – в некоторых цитатах помимо курсива использован полужирный – прим. верст.).
[Закрыть]. Таким образом, дознание по делу Саши Пыльникова закончилось его условным заключением под домашний арест.
Репортажи о процессе О. Уайльда, опубликованные в русских газетах, и сведения, почерпнутые из английской печати, помогают установить более прямые соответствия между сюжетом из «Мелкого беса» и скандальной историей писателя. В контексте этих аналогий Людмила выступает «идеологом» эстетизма.
Сцена объяснения девицы Рутиловой в кабинете у Хрипача вызывает непосредственные ассоциации с первым заседанием по делу Уайльда. В репортерском отчете сообщалось: «Допрос, понятно, начинается с Вильде. Свидетель выступает вперед, грациозно опирается на барьер, играет перчатками, шевелит своею большою головою, обрамленною длинными вьющимися волосами, вообще сильно „позирует“» [633]633
Б. п.Дело Оскара Вильде // Новое время. – 1895. – № 6852, 27 марта (8 апреля). – С. 2.
[Закрыть].
В «Мелком бесе» «обвинитель», выслушивая «уверенную ложь» Людмилы, невольно залюбовался ее прелестью и грацией:
Всплеснула маленькими красивыми руками, брякнула браслетиком, засмеялась нежно, словно заплакала, достала платочек, – вытереть слезы, – и нежным ароматом повеяло на Хрипача. И Хрипачу вдруг захотелось сказать, что она «прелестна как ангел небесный» и что весь этот прискорбный инцидент «не стоит одного мгновения ее печали дорогой». <…> Только сравнить – безумный, грубый Передонов – и веселая, светлая, нарядная, благоуханная Людмилочка. Говорит ли совершенную Людмила правду или привирает – это Хрипачу было все равно [634]634
Мелкий бес (2004). – С. 240.
[Закрыть].
В контексте статей Уайльда «Правдивость масок» и «Упадок лжи» («Замыслы», 1891) Людмила предстает творцом красоты и одновременно произведением искусства.
Во время судебного процесса защитник лорда Квинсберри допрашивал Уайльда: «Удовольствие – это единственное, ради чего стоит жить?» Ответчик: «Я думаю, что самореализация – первейшая цель жизни, и реализовать себя через удовольствие прекраснее, чем через боль. С этой точки зрения я всецело на стороне греков. Это языческая идея» [635]635
Oscar Wilde: Three Times Tried [Famous Old Bailey Trails of the Nineteenth Century]. – London: The Ferrestone Press. [1912]. – P. 45.
[Закрыть].
Эти же взгляды исповедует и героиня романа: «Язычница я, грешница, мне бы в древних Афинах родиться… Люблю цветы, духи, яркие одежды, голое тело. Говорят, есть душа, не знаю, не видела. <…> Я тело люблю, сильное, ловкое, голое, которым можно наслаждаться…» [636]636
Мелкий бес (2004). – С. 207.
[Закрыть].
Людмила также поклонница эллинской культуры; рассказывая о ее игре с Сашей в переодевания, Сологуб замечает: «Но лучше нравились ему и ей иные наряды, которые шила сама Людмила: одежда рыбака с голыми ногами, хитон афинского голоногого мальчика. Нарядит его Людмила и любуется» [637]637
Там же. – С. 209.
[Закрыть].
В судебном протоколе зафиксированы обстоятельства встреч Уайльда с Тэйлором на квартире Тэйлора: «занавески все время были задернуты, чтобы не допускать дневного света, хотя Уайльд и отказался это подтвердить», «он жег благовония в своей комнате, что Уайльд подтвердил» [638]638
Oscar Wilde: Three Times Tried. – P. 72.
[Закрыть].
Встречи Людмилы и Саши происходят также при закрытых дверях и опущенных шторах («горница окнами в сад, с улицы ее не видно, да и Людмилочка спускает занавески» [639]639
Мелкий бес (2004). – С. 218.
[Закрыть]), а насыщенность повествования описаниями ароматов («Ее горница всегда благоухала чем-нибудь: духами, цветами» [640]640
Там же. – С. 129.
[Закрыть]) и рассказами о парфюмерных забавах героев позволяет называть «Мелкий бес» «парфюмерным романом» (Людмила «любила духи, выписывала их из Петербурга и много изводила их» [641]641
О значении «парфюмерных игр» героев романа см.: Кушлина О.Страстоцвет, или Петербургские подоконники. – С. 109–117. З. Гиппиус вспоминала: «Меня пленяла симфония духов и Людмилочка» ( Гиппиус З.Слезинка Передонова (То, чего не знает Ф. Сологуб) // О Федоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. – С. 74; впервые опубл.: Речь. – 1909. – № 273, 10 ноября).
[Закрыть]).
На вопросы адвоката Кэрсона, знал ли Уайльд о том, что у Тэйлора был женский костюм – модное женское платье, и видел ли он его в женском платье, Уайльд ответил отрицательно. Между тем основной уликой в разбирательстве по делу Уайльда было то, что Тэйлор держал занавески задернутыми и иногда носил женское платье (хозяйки квартиры). Вопрос о том, носил ли Тэйлор женское платье, возобновлялся несколько раз, и он подтвердил этот факт, ссылаясь на свое участие в маскарадах в Covent Garden и the Queen’s Gate Hall [642]642
Oscar Wilde: Three Times Tried. – P. 73, 152–153.
[Закрыть].
В «Мелком бесе» появлению Саши на маскараде в костюме гейши сопутствовал аналогичный опыт театрализации жизни:
Теперь уже каждый раз, как Саша приходил, Людмила запиралась с ним и принималась его раздевать да наряжать в разные наряды. Смехом и шутками наряжался сладкий их стыд. Иногда Людмила затягивала Сашу в корсет и одевала в свое платье. При декольтированном корсаже голые Сашины руки, полные и нежно-округленные, и его круглые плечи казались очень красивыми. У него кожа была желтоватого, но, что редко бывает, ровного, нежного цвета. Юбка, башмаки, чулки Людмилины, все Саше оказалось впору, и все шло к нему. Надев на себя весь дамский наряд, Саша послушно сидел и обмахивался веером. В этом наряде он и в самом деле был похож на девочку и старался вести себя как девочка. <…> Людмила учила Сашу делать реверансы. Неловко и застенчиво приседал он вначале. Но в нем была врожденная фация, хотя и смешанная с мальчишеской угловатостью. Краснея и смеясь, он прилежно учился делать реверансы и кокетничал напропалую. <…> Надев на себя весь дамский наряд, Саша послушно сидел и обмахивался веером. В этом наряде он и в самом деле был похож на девочку и старался вести себя как девочка [643]643
Сологуб Федор.Мелкий бес (2004). – С. 209.
[Закрыть].
На вопрос обвинителя, зачем Уайльд посещал квартиру Тэйлора, Уайльд ответил: «Чтобы иногда позабавиться; выкурить сигаретку; из-за музыки, пения, поболтать о всякой подобной чепухе,убить время»; на вопрос обвинителя о характере отношений Уайльда с молодыми людьми, которых он встретил у Тэйлора, писатель ответил: «Я им читал. Я читалим одну из моих пьес» [644]644
Oscar Wilde: Three Times Tried. – P. 422.
[Закрыть].
Сравним в «Мелком бесе»:
– Я желаю знать, какие вы завели знакомства в городе.
Саша смотрел на директора лживо-невинными и спокойными глазами.
– Какие же знакомства? – сказал он. – Ольга Васильевна знает, я только к товарищам хожу да к Рутиловым.
– Да, вот именно, – продолжал свой допрос Хрипач, – что вы делаете у Рутиловых?
– Ничего особенного, так, – с тем же невинным видом ответил Саша, – главным образом мы читаем.Барышни Рутиловы стихи очень любят. И я всегда к семи часам бываю дома [645]645
Мелкий бес (2004). – С. 219.
[Закрыть].
Впрочем, затем Саша признался, что один раз он опоздал и тогда же был наказан за этот проступок. Наказан, однако, он был не за опоздание, а за то, что Коковкина, неожиданно вошедшая в Людмилину комнату, двери которой случайно забыли запереть на ключ, увидела Сашу в женском платье. Тогда же застигнутые врасплох герои придумали, что репетируют пьесу («мы хотим домашний спектакль поставить» [646]646
Там же. – С. 220.
[Закрыть]), в которой Людмила наденет мужской костюм, а Саша – женский.
Тем не менее под нажимом Хрипача расплакавшийся гимназист твердо стоял на своем: «Честное слово, ничего худого не было, – уверял он, – мы только читали, гуляли, играли, – ну, бегали, – больше никаких вольностей» [647]647
Там же.
[Закрыть].
Эту же версию отстаивали и сестры Рутиловы во время их допроса теткой Пыльникова:
Для большей убедительности они принялись было рассказывать с большою подробностью, что именно и когда они делали с Сашею, и при этом перечне скоро сбивались, – это все же такие невинные, простые вещи, что просто и помнить их нет возможности.И Екатерина Ивановна, наконец, вполне поверила в то, что ее Саша и милые девицы Рутиловы явились невинными жертвами глупой клеветы [648]648
Там же. – С. 238–239.
[Закрыть].
В опубликованных материалах уайльдовского процесса говорилось: «Следует отметить, что с момента ареста Уайльда считали виновным почти все, особенно пресса низкого класса, которая и раздула это предубеждение к нему» [649]649
Oscar Wilde: Three Times Tried. – P. 161.
[Закрыть]. В «Мелком бесе» сплетню о развратной барышне Пыльниковой также пустила «пресса низкого класса» – Грушина – и распространила сожительница Передонова Варвара, они же затем «сочинили и послали Хрипачу анонимное письмо о том, что гимназист Пыльников увлечен девицею Рутиловою, проводит у них целые вечера и предается разврату». «Хрипач, – сообщает далее Сологуб, – ни на минуту не поверил в развращенность Пыльникова и в то, что его знакомство с Людмилою имеет непристойные стороны. „Это, – думал он, – идет все от той же глупой выдумки Передонова и питается завистливою злобою Грушиной“» [650]650
Мелкий бес (2004). – С. 217.
[Закрыть].
В отличие от доверчивого Хрипача, автор романа «Мелкий бес» располагал всеми необходимыми доказательствами сомнительного поведения гимназиста Пыльникова, и тем не менее он завершил сюжет отнюдь не исключением его из гимназии – изоляцией из общества, а всего лишь условным домашним арестом. «Я не позволю с женщины сорвать маску; что хотите делайте, не позволю», – кричал Бенгальский, унося гейшу с маскарада, спасая Сашу от гнева озверевшей толпы.
Английский суд, не имевший для осуждения О. Уайльда достаточного количества улик, вынес другое решение и предоставил озвепевшей толпе газетчиков шанс вдоволь поглумиться над ним. Спустя годы в статье, написанной по случаю 15-летней годовщины трагической кончины Уайльда, Сологуб назвал его одним из «величайших мучеников века, художественный лик которого мог бы быть символизирован во образе св. Себастьяна, в горделивом страдании стискивающего зубы, стоически выдерживающего мучительный натиск копий и стрел, пронизывающих его тело» [651]651
Сологуб Федор.Художники как жертвы // Биржевые ведомости. Утр. вып. – 1916. – № 15108, 27 февраля. – С. 3.
[Закрыть].
«Транслируя» на страницы романа громкий европейский процесс, Сологуб выразил свое отношение к жестокому и бесчеловечному решению обвинителей и тем самым продемонстрировал солидарность с Уайльдом во взглядах на природу искусства, неподсудность и неприкосновенность личности художника, творящего своей жизнью новый и лучший мир.
4
С «подсказки» Пушкина, по «наущенью» Гоголя
Тьмы низких истин мне дороже
Нас возвышающий обман…
А. С. Пушкин, «Герой»
Многоцветная ложь бытия,
Я отравлен дыханьем твоим.
Ф. Сологуб
Название и основной смысл романа «Мелкий бес» чаще всего связывают с мотивом незавершенной поэмы М. Ю. Лермонтова «Сказка для детей» (1839–1840): «То был ли сам великий Сатана, / Иль мелкий бес из самых нечиновных». Поводом для установления данной коннотации, по-видимому, послужило эссе Сологуба «Демоны поэтов», первая часть которого – «Круг первый» – была напечатана в майской книжке журнала «Перевал» за 1907 год; в эссе он процитировал строки из «Сказки для детей» Лермонтова [652]652
Сологуб Федор.Демоны поэтов // Перевал. – 1907. – № 7. – С. 48. Отмечу, что наряду с цитатами из Лермонтова Сологуб не раз приводил и пушкинские строки, но на это критика не обратила внимания.
[Закрыть].
В июле 1907 года в «Русском слове» появилась статья А. А. Измайлова «Измельчавший русский Мефистофель и передоновщина». «Стоило ли жить десятилетия, болезненно претерпевать всевозможные эволюции, – писал критик, – чтобы, начав Онегиными и Печориными, через фазы Чичиковых, Тамариных и Обломовых спуститься до Передонова? Стыдно за Мефистофеля, разменявшегося на медные гроши…» [653]653
Измайлов А.Измельчавший русский Мефистофель и передоновщина // Русское слово. – 1907. – № 167, 21 июля. – С. 1.
[Закрыть]. В контексте размышлений об эволюции литературного типа сближение Передонова с героем «Сказки для детей» (вариант Демона) – персонажем петербургской повести, лишенным возвышенного демонического ореола, – не было неожиданным.
Трактовка, предложенная Измайловым, нашла отклик в рецензиях на роман и в критической литературе. «Демонизм Сологуба глубокий, но не величественный, – заключал П. Пильский. – Своими корнями он пророс душу Сологуба до самых таинственных ее недр. Но как новый культ, это мало и уродливо. Недотыкомка – подкидыш Бабы-яги. Это сатанинство и мефистофельство так же далеки от лермонтовского Демона и гётевского Мефистофеля, как Эльбрус от Валдая и Страсбургский собор от Царевококшайской приходской церкви. Демонизм Сологуба родился даже не в курной избе, а в уездной одноэтажной деревяшке. Он захолустен, слеп, и ему не поклоняются, а его суеверно страшатся» [654]654
Пильский П.Федор Сологуб // Свободная молва. – 1908. – № 2, 28 января. – С. 4.
[Закрыть].
Цитация из «Сказки для детей» дала основание для самой жизнеспособной интерпретации романа. Ее поддержал О. Цехновицер в предисловии к изданию 1933 года: «Он <Мефистофель> был Сатаной для Лермонтова и стал вонючей Недотыкомкой для Сологуба» [655]655
Цехновицер О.Предисловие // Сологуб Федор. Мелкий бес. – М.; Л.: Academia, 1933. – С. 13–14. Дополнительные аргументы в пользу этой интерпретации см.: Соболев А.«Мелкий бес»: К генезису названия // В честь 70-летия профессора Ю. М. Лотмана. [Сб. статей]. – Тарту, 1992. – С. 171–184.
[Закрыть]. Впоследствии прочтение «Мелкого беса» как развитие демонологического текста русской литературы, в создании которого одну из ведущих партий сыграл Лермонтов, получило исчерпывающую аргументацию в работе Т. Венцловы «К демонологии русского символизма». Исследователь интерпретирует роман как художественную репродукцию идеи распыления мира (энтропии) – одного из центральных мотивов литературы модернизма, как продолжение темы, начатой В. Брюсовым в стихотворении «Демоны пыли» (1899), подтекстом которого явилось творчество Лермонтова, главным образом – «Сказка для детей» [656]656
См.: Венцлова Т.К демонологии русского символизма. – С. 48–81.
[Закрыть].
Выдвижение на первый план в качестве литературного прообраза романа «Мелкий бес» незаконченной «Сказки для детей» и тематически связанной с ней поэмы «Демон» представляется недостаточно мотивированным, поскольку отодвигает на второй план другой, не менее существенный источник текста. За исключением общей для многих произведений русской литературы проблемы «демонизма» и двух нарочито неточных цитат из стихотворений «Тамара» и «Демон», в «Мелком бесе» нет никаких иных указаний на его близость или родство с поэмами Лермонтова.
Вместе с тем на страницах романа неоднократно и в разных контекстах имплицитно или непосредственно возникает имя Пушкина: в эпизоде сватовства Передонова к сестрам Рутиловым (мотив «Сказки о царе Салтане» [657]657
Впервые этот фольклорный мотив (троичность, выбор одного из трех: И пусть каждая скажет, чем она мне угождать будет),преломившийся в трагедии Шекспира «Король Лир» и в сюжете «Сказки о царе Салтане» Пушкина, отметил А. Редько: «Ну, пусть бы одна из трех умных, образованных и с гонором – вышла и рассказала, чем будет угождать подражателю Лира и Пушкинского царя Салтана. Выходят, однако, как у Шекспира и Пушкина, все три; но не к царям, а к Передонову и терпеливо выносят все издевательства, каких не приходилось, конечно, испытывать героиням Пушкинской сказки» ( Редько А. Е.Федор Сологуб в бытовых произведениях и в «творимых легендах». – С. 71).
[Закрыть]); в «пушкинском» уроке Передонова; в его реплике, обращенной к Марте: «у вас Мицкевич был. Он выше нашего Пушкина. Он у меня на стене висит. Прежде там Пушкин висел, да я его в сортир вынес, – он камер-лакеем был» (позднее, в приливе патриотических чувств, он перевесил портрет на прежнее место). К Пушкину была обращена также вторая часть эссе «Демоны поэтов» – «Старый черт Савельич», напечатанная в «Перевале» [658]658
Сологуб Федор.II. Старый черт Савельич // Перевал. – 1907. – № 12. – С. 46–50.
[Закрыть].
В прижизненной критике роман Сологуба с именем Пушкина не соединяли. В современной исследовательской литературе, напротив, к этой теме наблюдается устойчивый интерес. В ряде работ был выявлен основной реминисцентный пласт из пушкинских текстов в «Мелком бесе», отмечены очевидные параллели с «Пиковой дамой»: безумие, карточная игра, оживание карточных фигур; Передонов цитирует Германна не только буквально («тиковый пуз», «пиковая дама в тиковом капоте»), но и сюжетно: идея стать любовником княгини Волчанской, которой «полтораста лет» («Княгиня, в представлении Передонова, что ни день дряхлела и становилась ужаснее: желтая, морщинистая, согбенная, клыкастая, злая»), и поскорее получить инспекторское место повторяет размышления Германна о способе узнать тайну трех карт у графини: «Представиться ей, подбиться в милость, – пожалуй, сделаться ее любовником, – но на это все требуется время, – а ей восемьдесят семь лет, – она может умереть через неделю, через два дня!» [659]659
См.: Минц З. Г.О некоторых «неомифологических» текстах в творчестве русских символистов. – С. 59–96; Соболев А. Л.Из комментариев к «Мелкому бесу»: «Пушкинский» урок Передонова. – С. 157–160; Пильд Л.Пушкин в «Мелком бесе» Ф. Сологуба // Пушкинские чтения в Тарту. – [Вып.] 2. – Тарту, 2000. – С. 306–321; Спроге Л. В.«Закон игры» в «Мелком бесе» Федора Сологуба // Филологические чтения. 2001. – Даугавпилс: Saule, 2002. – С. 47–57.
[Закрыть].
Выявление очевидных и скрытых цитат из «Пиковой дамы» и других произведений поэта, однако, не исчерпало тему «Пушкин в „Мелком бесе“». Сохранившиеся заметки Сологуба о Пушкине позволяют заключить, что из всех имеющихся в романе перекличек с образами и сюжетами русской литературы (от Гоголя до Чехова и Горького) наиболее существенными для понимания авторского замысла являются параллели с пушкинскими текстами. И это неудивительно, Сологуб видел в Пушкине высшее проявление русского гения. П. Рысс вспоминал: «Он любил Пушкина, по-детски, по-институтски. И, виновато улыбаясь, закрывал глаза, просил: – Почитайте… вот это знаете… патриарха монолог… выходит это у вас хорошо. – И слушал, сложив руки на груди, откинув голову на спинку кресла, закрыв глаза. И из закрытых глаз иногда текли слезы. В сурово-нежной душе поэта жила великая любовь к прекрасному и великому» [660]660
Рысс П.Ф. К. Сологуб // За свободу (Варшава). – 1927. – № 286, 14 декабря. – С. 2.
[Закрыть].
Ревностная и ревнивая любовь к Пушкину сопровождала Сологуба на протяжении всей жизни. Получив в 1927 году от В. В. Вересаева в подарок выходившее отдельными выпусками первое издание «Пушкин в жизни», писал ему (за три месяца до смерти): «Я успел прочесть первый из них и нашел в нем много мне близкого. Читая, отмечал, что вот так и я смотрю на Пушкина»; 8 сентября он продолжал: «Ваш Пушкин, что бы о нем ни говорила критика [661]661
Вероятно, Сологуб имел в виду рецензии на труд Вересаева (см.: Наша газета. – 1927. – 8 июня; Печать и революция. – 1927. – № 3. – С. 70–75, и др.). Б. В. Томашевский, например, критиковал Вересаева за стремление удовлетворить социальный запрос и за популярно-массовый характер издания (отсутствие научного комментария), тенденциозность в выборе материала и т. п.; объясняя причину успеха книги, он заключил: «приходится вспомнить отзыв Пушкина о подобных произведениях: „Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могучего. При открывании всякой мерзости она в восхищении“» ( Б. Т.В. Вересаев. «Пушкин в жизни. Систематический свод подлинных свидетельств современников». М.: Недра, 1927 // Красная газета. – 1927. – № 133, 20 мая).
[Закрыть], дело большое и полезное, хотя, б. м., нам еще рано разделываться с блистательным, но лживым гением, лукаво совершавшим большое, но пародийное дело: попытка создать легенду об имперско-помещичьей России, которую он сам ненавидел, и покрыть лживым блеском природу и жизнь, которые были для него безнадежно-пусты, но о которых он находил такие превосходные слова! И вот из Вашей книги он прямо входит в мою душу, очаровательный и отвратительный, мудрый Змий» [662]662
Вересаев В. В.Ф. К. Сологуб // РГАЛИ. Ф. 1041. Оп. 4. Ед. хр. 112. Л. 13.
[Закрыть].
«Мелкий бес» создавался в атмосфере всеобщего внимания к судьбе и творчеству Пушкина. Период самой интенсивной работы над романом – 1898 и 1899 годы – проходил под знаком пушкинского юбилея, ставшего всенародным праздником. В мае 1899-го инспектор Андреевского училища Ф. К. Тетерников вместе с воспитанниками посетил Святые горы [663]663
ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6. Ед. хр. 81. Л. 36.
[Закрыть].
В юбилейной статье он писал о всероссийском торжестве:
Судьбы переменчивы: претерпевший многие гонения при жизни и по смерти, Пушкин вспоминается торжественно, официально установленным порядком – и, однако, «будут последняя горша первых». Не обидно ли, что великое имя становится достоянием толпы, у которой по-прежнему нет ничего общего с тем, кто носил это имя? Непонимание «тупой черни» столь же грубо, как и в старину, и ее низменные помышления столь же, как и в прежние дни, далеки от чистых дум поэта. Что ей до него? Что ей Пушкин? [664]664
Сологуб Федор.К Всероссийскому торжеству // Мир искусства. – 1899. – Т. II, № 13–14; перепеч.: Пушкин. Pro et Contra: Личность и творчество Александра Пушкина в оценке русских мыслителей и исследователей: Антология: В 2 т. – СПб.: РХГИ, 2000. – Т.1. – С. 343 (далее цит. из статьи приводятся по этому изд.).
[Закрыть]
В ближайшем окружении Сологуба юбилейная тема была живой и повседневной. В сезон 1898/99 года писатель еженедельно посещал литературные вечера – «пятницы» К. К. Случевского (первое собрание состоялось 23 октября 1898 года) [665]665
Сологуб регистрировал все посещения «пятниц» (см.: ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6. Ед. хр. 81. Л. 24–39). Об участии Сологуба в кружке поэтов см.: Сапожков С.«Пятницы» К. К. Случевского (по новым материалам); Альбом «пятниц» / [Публ. С. Сапожкова] // Новое литературное обозрение. – 1996. – № 18. – С. 232–281.
[Закрыть]. Как редактор «Правительственного вестника» Случевский был включен в созданную в октябре 1898 года «Комиссию по устройству чествования столетия со дня рождения великого русского поэта А. С. Пушкина» и в подкомиссию по разработке программы юбилейных торжеств, был в курсе всех юбилейных мероприятий – подготовки и открытия Пушкинской выставки в Академии наук, создания Комиссии по постройке памятника Пушкину в Петербурге и др. [666]666
О юбилейных мероприятиях см.: Чествование памяти А. С. Пушкина Императорской Академией наук в сотую годовщину дня рождения. Май 1899 г. – СПб., 1900; 50 лет Пушкинского Дома. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1956.
[Закрыть]
Несомненно, в кружке поэтов, собиравшихся в гостиной Случевского на Николаевской (д. 7), «пушкинская» тема не была обойдена. В 1900 году участники «пятниц» выпустили по случаю юбилея альманах «Денница». Сологуб поместил в альманахе подборку из четырех стихотворений: «Заклятие молчания» («В лесу кричала злая птица…»), «Я верю в творящего Бога…», «Я напрасно хочу не любить…», «Побеждайте радость…» [667]667
См.: Денница. Альманах 1900 года / Под ред. П. П. Гнедича, К. К. Случевского, И. И. Ясинского. – СПб.: Тип. А. С. Суворина, 1900. – С. 68–72.
[Закрыть].
В конце 1898 года в кругу символистов обсуждался проект словаря Пушкина. В связи с этим начинанием 8 января 1899 года Е. А. Бальмонт писала Брюсову:
Наконец-то могу сообщить Вам что-нибудь о судьбе словаря П<ушкина>, Валерий Яковлевич! Меня очень задержал А. Н. Bеселовский: с ним пришлось вести письменные переговоры. Вес<еловский> очень одобрил наше намерение и советовал обратиться к самому компетентному в этом деле лицу, к <А. А.> Шахматову, молодому академику, занятому в настоящее время составлением словаря русс<кого> языка. Шахм<атов> отнесся чрезвычайно сочувственно и внимательно к затее поэтов. Особенно он приветствовал, что поэтызаймутся стихотворным языком Пушкина. Согласился редактировать словарь, содействовать выяснению основных принципов. Обещает выхлопотать у академии издание этого словаря, для чего предлагает немедленно приступить к разработке какой-нибудь поэмы Пушкина. Мы остановились на «М<едном> Всад<нике>». Метод Шахм<атова> состоит в следующем: на бумажных карточках (такого размера, как я прилагаю образец, но простой писчей бумаги) выписываются все стихи Пушкина, по стихотворным фразам, руководясь не знаками препинания , а логическойзаконченностью фразы*. (*для примера посылаю 1-е стихи «М<едного> В<садника>»),
Так надо переписать всего Пушкина, 3 его стихотворных тома, издания Литер<атурного> Фонда. На карточках будет видно соотношение слов, значение, в к<о>т<о>ром они употреблены, и пр. На них же можно обсуждать выработанную систему, сделать условные знаки над словами, и тогда дать их списать в алфавитном порядке – это уж работа механическая. Шахм<атов> уверяет, что это способ испробованный, наилегчайший и самый удобный для проверки.
Предлагаем Вам, Валерий Яковлевич, переписать (Вы можете отметить на книге логически законченные фразы карандашом и дать их переписать) 2-ую часть«Медн<ого> Всадн<ика>» со слов «Но вот, насытясь разрушеньем…» до конца и послать нам к четвергувсе замечания, к<о>т<о>рые Вы сделаете во время работы, все, что для Вас выяснится, как Вы найдете эту систему работы, ее достоинства и недостатки. В четверг мы с Сологубом приготовим 1-ую часть «М<едного> В<садника>», обсудим с Шахматовым этот способ, по приезду
<так!>в Москву 16-го свидимся с Вами и сговоримся о дальнейшем. Поэтому мы и назначили в четверг 15-го заседание. Очень важно, чтобы Вы к этому дню написали нам Ваше мнение. «Медн<ый> Вс<адник>» пойдет на карточках для рассмотра академии как образчик работы нашей.Да, Вы не знаете, верно, что все поэты: Мереж<ковский> с женой, Минский, Гиппиус отказались сотрудничать, найдя эту работу скучной, филологически сухой, а главное лже-научной. Так что из поэтов остается Вы, Сологуб, Бальмонт. Не измените. Очень спешу к почте, простите.
Еще: надо нумеровать билетики, начиная с каждой части.
К каждому слову будет полная цитата стихом. Не опоздайте к четвергу с ответом, пожалуйста. —
В письме от 14 февраля Е. А. Бальмонт сообщала Брюсову, что Академия наук выделила деньги на начало предприятия (200 рублей) [669]669
Там же. Л. 10.
[Закрыть]. Сологуб включился в работу над словарем [670]670
Сохранился конверт с выписками Сологуба из Пушкина (на карточках), см.: ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 1. Ед. хр. 538.
[Закрыть], проект, однако, осуществлен не был.
