Текст книги "Падает мрак"

Автор книги: Маргарет Мерфи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Хьюго закрыл дверь гостиной.

– Пиппа? – переспросил он, словно никогда прежде не слышал этого имени. – Да, она в порядке. Сара была… была очень мила. Она… – Хьюго, казалось, потерял ход мысли. Толкнул дверь гостиной и оставил ее слегка приоткрытой. – У вас были какие-то вопросы, – сказал он, наконец усаживаясь на один из светлых зачехленных диванов и приглашая Бартона последовать его примеру.

Но, едва Бартон начал излагать цель своего посещения, зазвонил телефон, и Хьюго вскочил. Он в два прыжка достиг телефонного аппарата и, схватив трубку, прижал к уху.

Триш окликнула его из другого конца коридора:

– Не волнуйтесь, Хьюго. Это один из друзей Пиппы.

– Проклятый аппарат звонит непрерывно, с тех пор как мы вернулись домой, – сказал мистер Паскаль, положив трубку и уставившись на телефон со смесью ужаса и отвращения. – Друзья Пиппы, коллеги Клары – я не собирался им сообщать, но, очевидно, ваши люди уже с ними связались.

– Старший инспектор Макатиер подумал, что это будет правильно, сэр, ведь идут судебные заседания и тот процесс…

Хьюго не слушал. Он снова подошел к двери и вернулся только тогда, когда убедился, что Пиппа положила трубку.

Бартон замолчал и Хьюго смущенно посмотрел на него.

– Простите, – сказал он. – Вы что-то говорили о судебном процессе. – Бартон открыл было рот, но Хьюго немедленно перебил: – Этот процесс, будь он неладен! Клара считала, он даст толчок ее карьере. Господи! Вот уж толчок так толчок, ничего не скажешь!

– Вы не хотели, чтобы она брала это дело?

Хьюго, нахмурившись, глядел на свои руки, сжатые в кулаки на коленях.

– Что заставляет вас думать, что исчезновение вашей жены связано с судебным процессом Касаветтеса?

Хьюго едва заметно передернул плечами и промолчал. Если он и знает что-то о причастности Касаветтеса, он ничего не скажет.

– Сэр. – Бартон подождал, пока Хьюго поднимет на него глаза. – Мы не знаем, кто похитил вашу жену. Мы пытаемся это выяснить. Но у нас нет никаких доказательств, что Касаветтес…

– Какие доказательства вам нужны? – вспыхнул Хьюго.

– Сейчас мы ищем любые зацепки. Однако не исключено, что и кто-то другой затаил по отношению к вашей жене недобрые чувства. Если мы сфокусируемся только на одной версии, то можем упустить важные линии расследования.

Хьюго нерешительно кивнул, признавая резонность этого довода.

– Возможно, ваша жена упоминала о каких-то происшествиях, – продолжал Бартон. – Или о ком-то, кто напугал ее или смутил.

Хьюго резко хохотнул:

– Она имеет дело с подонками, к которым я бы на пушечный выстрел не подошел. А она спокойно сидит рядом и разрабатывает для них убедительную защиту.

– Вы не одобряете работу жены?

Хьюго, казалось, был озадачен этим вопросом и, помедлив, ответил:

– Клара не нуждается в моем одобрении. Она защищает с той же энергией и страстью, с какой преследует по суду. Она предоставляет жюри присяжных право решать вопрос о вине или невиновности. Можно подумать, эти люди обретают мудрость Соломона, как только их приведут к присяге.

– Вы хотите сказать, что она наивна?

– Нет. Но, как и правосудие, она может быть слепой.

– Боюсь, что не совсем понимаю вас, сэр.

Хьюго вздохнул:

– Клара видит, когда свидетельство против ее клиента сфабриковано, но вместе с тем она рада предоставить присяжным право решать вопрос о вине или невиновности.

– Это – закон, сэр, – мягко сказал Бартон. Он не видел никакого смысла в словах Паскаля. С одной стороны, тот вроде бы не на шутку взволнован исчезновением жены, а с другой, чуть ли не обвиняет ее в том, что случилось.

– Вы можете припомнить какой-нибудь недавний случай, когда решение было вынесено вопреки свидетельским показаниям? – спросил он.

Хьюго устало провел рукой по лицу:

– Мы нечасто это обсуждали. В семейной жизни есть и другие проблемы…

Бартон был убежден: такая позиция свидетельствует скорее о глубокой пропасти между Паскалем и его женой, но вслух своего мнения высказывать не собирался. Он решил пойти по другому пути:

– Эти люди, к которым, по вашим словам, вы бы на пушечный выстрел не подошли. Кого-то из них можете выделить?

Хьюго смотрел в пол. Бартон подумал, что тот снова углубился в собственные мысли, и нетерпеливо передернул плечами.

– Ну… – пробормотал Хьюго, обращаясь словно бы к самому себе. – Был один тип… – Он перевел взгляд на Бартона. – Насильник. Клара защищала его, но даже она была рада, когда его признали виновным.

– Вы помните его имя, сэр?

Паскаль покачал головой. В то же мгновение зазвонил телефон. На сей раз Триш успела взять трубку задолго до него.

– Это Пиппе звонят! – крикнула она через холл.

Хьюго нахмурился:

– Он тревожил Клару. Она даже просила, чтобы у нее забрали это дело, но никто не согласился. Да, – задумчиво продолжал он. – Клара его побаивалась.

– Вы помните, когда это было?

Хьюго беспокойно посмотрел на дверь:

– Что?

– Судебный процесс, – терпеливо повторил Бартон. – Когда был суд над этим насильником?

Хьюго открыл дверь и попросил:

– Пиппа, повесь, пожалуйста, трубку, милая.

– Сэр?

Тот обернулся:

– Когда? Недавно. Совсем недавно. – Его голос вдруг сорвался на крик. – Пиппа!

– Хорошо, пап!

Хьюго наморщил лоб, старательно припоминая:

– В ноябре… нет, немного раньше. Возможно, в октябре прошлого года.

Бартон собирался спросить, где проходил процесс, но Хьюго уже вышел в холл. Через открытую дверь Бартон видел, как он отобрал у девочки трубку и со стуком положил на рычаг:

– Ради бога, Пиппа! Оставишь ты наконец в покое этот чертов телефон!

Пиппа, видимо, испугалась отца, нависшего над нею как башня. Девочка так и сжалась. Хьюго осторожно протянул к ней руку, словно желая извиниться, и тут она закричала:

– Нет! Не трогай меня! Я тебя ненавижу!

Пиппа с плачем побежала наверх. Хьюго явно собирался броситься за ней, но Триш остановила его.

– Позвольте мне, – попросила она.

По дороге назад в участок Бартон размышлял о том, как легко Хьюго соглашается с Триш и каким авторитетом эта женщина пользуется в доме Паскалей.

Глава десятая

Он возвратился, чтобы наблюдать за ней, но отказался отвечать на ее вопросы. Упорствуя в немоте, он беззвучно застыл наверху деревянной лестницы. Клара пыталась уловить малейший звук – еле слышное шарканье подошвы по доскам, когда он переступает с ноги на ногу, хотя бы вздох, – но он был тих, как кошка, и бесконечно более жесток.

Когда она попыталась двинуться, он приказал ей оставаться на месте. Один раз, измученная постоянным напряжением, Клара задремала и очнулась спустя несколько мгновений, ощущая его запах, его дыхание на своем лице. Она издала крик отвращения, подалась назад и ударилась спиной о металлическую петлю, торчащую из стены.

– Спишь? – прошипел он. – Разве я разрешил тебе спать?

Его пальцы вонзились ей в плечи. Клара боролась, но он держал ее крепко. Она отвернулась, но все еще чувствовала его дыхание на своей шее. Дискомфорт внизу живота напомнил ей, что надо бы помочиться.

– Оставьте меня в покое, – простонала она.

– А что ты сделала, чтобы заслужить право оставаться в покое?

Внезапно рассердившись, она закричала на него:

– Зачем, зачем вы меня терзаете!

– А почему бы и нет? – Он говорил, почти прижав губы к ее уху. Его запах окружал его как аура. Не пота или грязи, но пронизывающий запах распада. – Плохо стараетесь, адвокат Паскаль.

– Но что я должна?..

– Где аргументы – горячие контратаки, которые мы привыкли ожидать от самой популярной в Честере адвокатессы?

На что он намекает?.. Смертельно усталая, Клара только сейчас поняла, насколько она привыкла полагаться в своих суждениях на невербальные сигналы. Жест, выражение лица подчас говорят нам больше, чем слова с их оттенками значений, со способностью убаюкивать, убеждать и обманывать. Ее клиентам редко удавалось сфальсифицировать тонкий язык тела – оно говорило правду, в то время как они откровенно лгали.

Клара почувствовала порыв воздуха и трепыхание бумаги – похититель провел пальцем по вырезкам, прикрепленным к стенам.

– Мы замерли в нетерпении услышать хотя бы отголоски легендарного остроумия, присущего адвокату защиты миз Паскаль.

Мы, подумала Клара. Мы – семья Касаветтеса? Но похититель сказал «адвоката защиты». Он имеет в виду какое-то дело, которое она проиграла?

Еще одно острое напоминание о полном мочевом пузыре прорезало ее пах, и она зажмурилась от боли. Придется все-таки обратиться к нему с просьбой. За это короткое время она успела осознать, что он не собирается потакать ее «прихотям», а заставит унижаться, выпрашивая самое необходимое.

Клара закусила нижнюю губу. Похититель отодвинулся от нее, запахи табака и отсыревшей одежды несколько ослабели. Она знала, он ждет ее слов. Удовлетворит ли он ее просьбу? Или заставит ждать до тех пор, пока она уже не сможет преодолевать эту тугую, на куски разрывающую боль, чтобы оскорбить ее еще и таким образом?

К черту! Клара вздохнула.

– Мне нужно в туалет. – Она вызывающе подняла подбородок. Никакого ответа. – Вы меня слышали?

– Ты сказала, что тебе надо в туалет, – повторил он, передразнивая ее акцент.

Живот ломило все настойчивее. Внезапное движение – сквозняк и шелест бумаги – заставило ее вздрогнуть. Он поднимался по лестнице. Уходил.

– Пожалуйста! – крикнула Клара мучителю вдогонку, но его уже не было, она обращалась к пустоте. – Ублюдок, – пробормотала она себе под нос. Интересно, сколько еще времени она сможет терпеть?

Тут Клара услышала металлический звон, нежный, как эолова арфа, и ощутила прикосновение его рук. Она попыталась отстраниться, испытывая отвращение от его близости, от окружавшего его запаха распада.

– Не двигайся! – предупредил он.

Раздался рвущийся звук, и ее руки освободились. Клару качнуло вперед, грудь и плечи пронзила острая боль, и она, вскрикнув, принялась массировать онемевшие мышцы. Несмотря на боль, она с волнением ощутила мимолетный проблеск надежды: очевидно, он все же согласен вернуть ей чувство собственного достоинства.

Послышалось еще одно мягкое музыкальное «дзинь» металла о металл, и она повернула голову в поисках источника звука. Он обхватил ее правую лодыжку. Заметавшись, Клара попыталась оттолкнуть его левой ногой. Похититель ударил наотмашь; ее голова со стуком впечаталась в стену. Он туго обернул цепь вокруг Клариной лодыжки; послышался щелчок замка. Второй щелчок – и Клара поняла, что цепь надежно прикреплена к стене. Она дернула, цепь звякнула о крепко вбитую металлическую петлю.

– Нет! – закричала Клара. Сердце ее яростно колотилось, все существо восставало против несправедливости и унизительности того, что с ней сделали: посадили, как собаку, на цепь! Она чувствовала себя больной от боли в паху и удара по голове, но смириться с оскорблением было тяжелее всего. Клара вскочила на ноги, качаясь, как пьяная, и наткнулась на похитителя. Он схватил ее руки и завел ей за спину – мышцы плеч и предплечий отозвались знакомой болью, заставив Клару охнуть. Небритая щетина на его подбородке царапала ей лицо.

– Не заставляй меня причинить тебе боль. – Голос неизвестного задрожал от ненависти. – Я очень хочу этого, верь мне, я очень этого хочу! И если начну, то, боюсь, уже не смогу остановиться.

Клару будто обдало ледяной водой. Она перестала бороться, и он отпустил ее. Теперь он стоял чуть поодаль, часто и тяжело дыша.

– Снимите с меня цепь! – Приказной тон Кларе изобразить не удалось, в голосе звенели слезы. – Я знаю, ты там, трус! – По-прежнему никакого ответа, только звук его тяжелого дыхания. – Ну хорошо… – И она потянула за край одной из закрывающих глаза подушечек.

– Если ты увидишь мое лицо, я буду вынужден тебя убить.

Он говорил спокойно, почти равнодушно, но Клара с какой-то пугающей уверенностью осознала, что он не шутит. Осторожно, чтобы похититель ни в коем случае не истолковал ее действие неверно, она опустила руки. И все-таки повторила, стараясь подавить предательскую дрожь:

– Снимите – с меня – цепь.

– По-моему, ты говорила, что тебе нужно в туалет, – напомнил он. – Даже важная леди-адвокат должна время от времени ходить в туалет.

Она чувствовала, что он изучает ее. Что он видит и что хочет увидеть? Униженную жертву? Она потянула за юбку, одергивая ее на бедрах.

– Думаешь, ты лучше всех, да? Думаешь, ты лучше меня – лучше таких, как я?

– Я это знаю, – отрезала Клара.

– Потому что я волоком тащил тебя по улице, связал и запер в этом холодном сыром подвале?

Что-то в его тоне успокоило ее.

– И ты никогда не пожелала бы этого другой женщине?

Она повернулась на звук его голоса:

– Конечно нет. – Глаза за подушечками наполнились горячими слезами.

– Ты никогда не поменялась бы местами с маленькой Пиппой, например.

Сердце Клары болезненно сжалось.

– Я уже сказала вам – моя семья тут совершенно ни при чем!

– Я задал тебе вопрос.

– Оставьте их в покое.

– Или что?

Отвечать было нечего, и они оба это знали – Клара находилась не в том положении, чтобы угрожать.

– Оставьте их в покое, – повторила она. – Пожалуйста. – Боже, только не Пиппа! Кларе было невыносимо больно и страшно, но представить на своем месте Пиппу… Нет! Она заплакала.

– Слева от тебя ведро, – неожиданно напомнил он.

Клара протянула руку. Хозяйственное ведро с крышкой. Она вытерла нос тыльной стороной ладони:

– Как я узнаю, что вы ушли?

– Ты этого не узнаешь.

Она отодвинула ведро:

– Тогда мне этого не нужно.

– Ты прекрасно знаешь, что это не так.

– Хорошо, нужно. Но я не буду им пользоваться. Не в то время, пока вы здесь. Я лучше взорвусь! – Она произнесла это с таким чувством, что сама себе поверила.

– Даю тебе пять минут. Самое большее – десять.

Она не отвечала, напряженно вслушиваясь в тишину. Противостояние длилось несколько минут.

– Я закрою дверь, – согласился он наконец. – Идет?

Победа! Клара подождала еще немного после того, как лязгнула дверь. Мочевой пузырь исходил беззвучным криком, моля об облегчении. Видимо, и вправду ушел: не слыхать ни звука, ни шороха или вздоха, даже скрипа деревянных ступеней.

В безмолвии он вынес ведро, но отклонил ее просьбу помыть руки. Немного погодя он вернулся и опять встал на верху лестницы. Клара, как застигнутая днем сова, вслепую поворачивала лицо, наклоняя голову, чтобы уловить малейший звук. Она слушала, как он наблюдает за ней.

Клара Паскаль привыкла, что люди не оставляют ее слова без внимания. Привыкла, что каждый готов ей угодить, выполнить любое желание. Он научит ее думать по-другому, научит угождать ему, его потребностям, его настроениям и вздрагивать от одного его сердитого слова.

Она думает, что может мной манипулировать, может меня убедить. Просто жалко смотреть! Он праздно задавался вопросом, как долго это продлится. Он переступил с правой ноги на левую, и она подняла голову, поворачивая ее туда-сюда, пытаясь уловить звук его дыхания. Он прикурил сигарету и увидел, как раздулись ее ноздри, ощутив аромат табака.

– Вот на что это похоже, Клара. Быть беспомощным, без единого друга. Быть одному. Держу пари, что ты никогда в жизни не была по-настоящему одна – с твоими-то влиятельными друзьями, твоими семейными связями!

Она открыла рот, но он не дал ей заговорить:

– Заткнись!

Она промолчала. Он удовлетворенно кивнул, сделал очередную глубокую затяжку. Ну вот, она уже начинает приспосабливаться к новой ситуации. Стремление постоянно учиться – в нем сила и одновременно слабость интеллектуальных женщин. Он выдохнул, наблюдая за облачком пара, исчезающим быстрее, чем синеватый клуб дыма от его сигареты. Обучение не займет много времени: холод, лишения, которым он ее подвергает, и нехватка пищи быстро сметут иллюзию власти. Скоро, очень скоро Клара Паскаль станет самой обыкновенной напуганной женщиной.

Глава одиннадцатая

– Объект выезжает из ворот, – передал один из наблюдателей, расположившихся у дома Хьюго Паскаля.

Эти слова вызвали всплеск активности. Три автомобиля, оборудованных камерами мобильного наблюдения, передающими изображение на сотовый телефон, сорвались с места. Каждый из них готов был следовать по любому из трех маршрутов, по которым Паскаль мог проехать от дома к главной дороге. Автомобили были укомплектованы экипажами в излюбленной начальством комбинации – мужчина и женщина, и водители горели нетерпением пуститься в погоню на ненавязчивом расстоянии от объекта.

– Направляется к шоссе Квинз-Парк-Роуд, – проинформировали наблюдатели.

– Значит, мы возглавим гонку, – констатировал Флетчер.

С этим заданием Флетчер напал на золотую жилу: быстро разделавшись с поручением Тайрел, он попросил назначить его в один экипаж с Кэт Янг – той самой, с длинными ногами и большими синими глазами, – чтобы проследить за Паскалем, если тот решит выйти. В течение последних двух часов Флетчер разливался соловьем, объясняя девушке разницу между хорошим следователем и только что вставшим со школьной скамьи практикантом – вернее, практиканткой, – неспособным к самостоятельному мышлению. Уж он по полной программе использовал представившуюся ему возможность показать Кэт, как работает профессионал.

Флетчер выплеснул остатки своего кофе из окна машины и передал пустую чашку Янг.

– Хей-хо, Сильвер, – пробормотал он, улыбаясь сам себе, и включил зажигание. Сейчас он им покажет! А то что такое, понимаешь, набросились на него с раннего утра и каждый норовит опустить!

БМВ Паскаля неторопливо проехал мимо них, но Флетчер на несколько секунд задержался, перед тем как тронуться.

– Флетч Верный Глаз, – шутливо представился он и спросил, не глядя в сторону Кэт: – Уже получила прозвище, а?

Девушка покачала головой.

– У всех есть прозвище, лапочка. – Флетчер прижался к обочине, в то время как Паскаль уступал дорогу на разъезде. Он покосился на Кэт. Она покраснела. – Лучше самой по-быстрому что-нибудь придумать, иначе застрянешь с ярлыком, который кто-то на тебя наклеит. – Он нажал на кнопку громкой связи и передал: – Поворачивайте направо, потом еще раз направо, на Хендбридж. – У светофора перед мостом в ожидании зеленого сигнала вытянулся хвост из десяти или пятнадцати автомобилей. Флетчер сбавил скорость, чтобы пропустить две машины между ними и Паскалем, а затем повернулся к Янг и произнес:

– Ширли.

– Что?

– Как Ширли Темпл. [3]3
  Ширли Темпл (род. в 1928 г.) – американская актриса; начала сниматься в трехлетнем возрасте, известна своими детскими ролями.


[Закрыть]

– А кто она?

– Никогда не слышала о… – Флетчер пожал плечами: что толку продолжать! Немного подумал и предложил: – Тогда как насчет «Малыш»?

– Малыш?

– Янг – юная – Малыш. Или Пупсик.

– Очень остроумно, – сказала она.

– Да просто в голову пришло. – Комплимент пришелся Флетчеру по вкусу.

– Светофор. – Они продвигались вперед, нос к хвосту, в плотной веренице машин. Загорелся желтый. – Что, если он проскочит?

– Без паники, Малыш… Он от нас не уйдет. – Флетчер покосился на ее взволнованное лицо. – Видишь, машины ползут с черепашьей скоростью.

БМВ остановился, и он с ухмылкой повернулся к Кэт:

– Ну вот, а ты боялась.

Загорелся зеленый. Янг и Флетчер проскользнули за Паскалем.

– Остальным ни за что не успеть, – сказала Янг, увидев, что снова загорелся желтый, когда они достигли моста.

– Я дам им указания, – успокоил Флетчер. – Они нас нагонят. – Объект выезжает на улицу Лоуэр-Бридж, – сообщил он по громкой связи, – скорость примерно десять миль в час. – Флетчер старался держаться на расстоянии одного автомобиля от Паскаля. Когда другие машины догонят его, он отступит и позволит кому-нибудь принять ненадолго лидерство. Паскаль сбавил скорость и включил левый поворотный сигнал. – Поворачивает направо, направо, на Пеппер-стрит.

БМВ проехал мимо мебельного магазина «Хабитат» и скользнул в переулок направо.

– Похоже, он направляется на автостоянку на Пеппер-стрит, – обратился Флетчер к команде. Разделительная полоса помешала и ему, и преследуемому повернуть прямо к въезду; объехав по периметру квартал, обе машины остановились у старых богаделен. Автомобиль Флетчера шел теперь вплотную за БМВ.

– Он нас вот-вот засечет, – встревожилась Янг.

– Расслабься, – сказал Флетчер. – Улыбочку. – Он поймал выражение ее лица и добавил с усмешкой: – Вопрос профессиональной пригодности, милочка. Зачем, по-твоему, они сажают в машину мужчину и женщину? Потому что вы много болтаете.

Янг мгновение раздумывала над замечанием напарника, потом повернулась и одарила его лучезарной улыбкой, от которой у него буквально захватило дух. Флетчер сообщил другим членам команды об их местоположении и, улыбнувшись ей в ответ, проследовал за БМВ Паскаля на автостоянку.

– Следуй за ним, Малыш, – велел он Янг, пока они поднимались по спиральному пандусу мимо рядов плотно припаркованных автомобилей. – Если он войдет в лифт, иди по лестнице. Я останусь в машине и подожду на тот случай, если он вернется.

Флетчер припарковался уровнем выше. Прежде чем выйти из машины, Янг посмотрела, куда направился Паскаль. Она побежала вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступени, и, перескочив последние пять одним прыжком, достигла нижнего уровня в ту самую минуту, когда Паскаль вышел из лифта. Она следовала за Паскалем к центру города. Вот он подошел к краю тротуара, чтобы перейти улицу. На Пеппер-стрит движение было достаточно плотное, и Янг остановилась, делая вид, будто завязывает шнурок. В двадцати ярдах вверх по улице она заметила один из автомобилей наблюдения. Янг пошла дальше, хотя и замедлила темп. Несколько секунд спустя она миновала Паскаля и теперь уже никак не могла повернуться и проверить, идет ли он за ней, боясь привлечь к себе внимание. Придется положиться на тех ребят, сидящих в машине. Налетел сильный порыв ветра с дождем, и она ссутулилась, ежась от пронизывающего холода.

– Малыш, где ты, черт бы тебя побрал? – Звук крошечного наушника показался Янг оглушительным, она поморщилась.

Вклинился второй голос.

– Нев ведет объект, – сообщили наблюдатели из автомобиля. – Он достиг разделительной полосы. Испытывает трудности, переходя улицу.

Минуту спустя Паскаль вошел в здание напротив магазина «Хабитат». Янг повернула обратно и сверилась с дощечкой на двери зеркального стекла.

– Это его офис, – пробормотала она в микрофон, прикрепленный к отвороту пиджака. – Пеппер-стрит, номер семнадцать. – Она перешла улицу и в течение следующего часа разглядывала витрину «Хабитат», в которой отражалась дверь, поглотившая Паскаля. Янг терзали запоздалые сожаления, что она оделась не по погоде, а желая произвести впечатление. Не надень она юбку, Флетчеру, быть может, не пришло бы в голову прозвать ее Малыш, а будь на ней непромокаемый плащ вместо кожаного пиджака, ей наверняка было бы гораздо теплее и суше.

По истечении часа Флетчер сообщил, что сейчас явится сменить ее на посту. И как назло одновременно с подошедшим Флетчером из дверей офиса показался Паскаль. Он повернул направо, к центру города, направляясь непосредственно в сторону полицейских.

– Прошу прощения, – пробормотал Флетчер. Он обхватил Янг за талию и притянул к себе. – Дорогая! – воскликнул он. – Ты промокла насквозь! – И смачно поцеловал ее в губы. – В самом деле, тебе не надо было так долго ждать.

Паскаль уже прошел мимо них. Янг оттолкнула Флетчера и вытерла рот. Флетчер усмехнулся:

– Добро пожаловать в безумный мир слежки, Малыш.

– В этом не было никакой необходимости, – огрызнулась Янг.

– Тебя чуть было не засекли, – отозвался он. – И ты чуть было не продула прикрытие.

– Отвали, Флетчер! – Она повернулась к центру города.

– Куда это ты собралась? – требовательно осведомился он.

– Следить за Паскалем.

– Какие мы решительные! – воскликнул Флетчер. – Ты похожа на мокрую мышь, только привлечешь к себе внимание. Пойди обсушись в машине. Я сам обо всем позабочусь.

Дождь ослабел, и над их головами появилась полоса ослепительно синего неба. Флетчер улыбнулся себе под нос при виде Янг, уныло бредущей в сторону автостоянки. Он двинулся вслед за Паскалем, нажимая на ходу кнопку, прикрепленную на его запястье, чтобы связаться с остальной частью команды. К тому времени как Паскаль и Флетчер достигли угла Пеппер-стрит, еще двое наблюдателей заняли посты на Бридж-стрит и Гровенор-авеню.

Паскаль свернул на пешеходную зону Бридж-стрит. Толпа была плотной, так что Флетчер держался близко, он то и дело маневрировал, готовый в любую минуту уйти в сторону или нырнуть в магазин, чтобы объект его не засек. Паскаль заколебался на Кросс, и Флетчер отступил, потом Паскаль повернул направо на Истгейт-стрит и остановился на углу изогнутой улицы, ведущей к собору Святого Уэрбурга.

Флетчер, понизив голос, заговорил в микрофон:

– Объект вошел в телефонную будку. Это центральная будка.

Он поднялся по каменным ступеням на площадку перед одним из торговых рядов и, затаившись в тени, наблюдал через черно-белое ограждение, как Паскаль вытащил из кармана клочок бумаги и набрал номер. Пять минут спустя Паскаль уже ушел, так и не обернувшись.

Толпы покупателей окружали Паскаля, но его было нетрудно заметить, поскольку его голова и плечи возвышались над прохожими. Он неуклонно продвигался по направлению к Форгейт-стрит.

Женщина, собиравшаяся войти в телефонную будку, издала смятенный вопль: ее внезапно ухватили за локоть. И сразу отступила, когда констебль молча показал ей свое удостоверение. Он вошел в будку и воспользовался мобильным телефоном, чтобы связаться с «Бритиш Телеком».

Флетчер протолкался через толпу и рванул вниз по узкой лестнице. Паскаль направлялся в сторону украшенной резьбой сводчатой арки, которая выведет его за пределы городских стен. Флетчер спешил за ним, чуть не утыкаясь в спину. Паскаль приостановился, чтобы обойти толпу, сгрудившуюся вокруг уличного артиста; тот балансировал на высоком одноколесном велосипеде и жонглировал булавами. Миновав пешеходную зону, Паскаль направился к бару с окном зеркального стекла и красным почтовым ящиком. Флетчер остановился в павильончике автобусной остановки и подождал. Сначала он подумал, что Паскаль войдет в бар, но тот вошел в дверь направо от окна и нажал кнопку звонка.

– Облом, – пропел голос констебля в ухе Флетчера с такой ясностью, что казалось, слова прозвучали прямо в голове. – Телефонная компания не может отследить звонок без предшествующего уведомления.

– И что думаешь делать, напарник? – потребовал Флетчер с едким сарказмом. – Опечатаешь чертову телефонную будку и отправишь запрос криминалистам, чтобы снять его пальчики? Мы и так знаем, кто набрал…

– Слушай, Флетчер, – раздраженно ответил тот. – Если я нажму кнопку повтора последнего вызова, кто-то на том конце обязательно возьмет трубку и захочет узнать, кто я такой и какого дьявола мне надо.

Флетчер шепотом выругался.

– Так положи трубку перед соединением. Несколько цифр запомнить сумеешь, я надеюсь? У нас нет времени на дуракаваляние, помощничек!

Констебль нажал кнопку, ворча себе под нос. Когда номер высветился на дисплее, он записал его, затем набрал оператора. Несколько минут спустя у них было имя, а еще через десять минут и адрес.

Макатиер предложил Лоусону сесть. Ему удалось раздобыть где-то несколько мягких кожаных кресел, потертых, но куда более удобных, чем металлические стулья в кабинете Лоусона; подобные свидетельства статуса грели душу старшего инспектора. Они сидели, потягивая кофе и просматривая копии рапортов.

– Что ты думаешь о Рейнер? – спросил Макатиер. – Она пишет, мистер Уоррингтон не проявил горячего желания сотрудничать.

– Она прямолинейна, – сказал Лоусон, – но, как мне кажется, знает, когда надо проявить дипломатичность.

– А мы нуждаемся в сотрудничестве Уоррингтона, Стив. От мужа никакого толку, а нам позарез необходимо узнать, насколько опасен насильник, о котором он рассказал. Черт, мы даже не знаем, сидит ли он до сих пор за решеткой!

– Мы могли бы найти его, изучив протоколы суда, – предложил Лоусон.

Макатиер фыркнул:

– Какого суда? Она же работает на выездных сессиях: Ливерпуль, Честер, Рил – фактически весь Северный Уэльс. Как прикажете отслеживать преступника через адвоката, если адвокат исчезла без следа?

Лоусон рассматривал варианты.

– Дайте Рейнер еще один шанс. Если она потерпит неудачу, мы предпримем жесткие меры.

Макатиер кивнул:

– Хорошо. Теперь что касается этой женщины, Маркхэм. – Он просматривал рапорт Бартона.

– Няня… – Лоусон задумчиво потягивал кофе. На часах было семь пятнадцать, и он давно потерял счет недопитым чашкам, которые осушил в течение дня; его желудок намекал, что их было многовато. – Она давно связана с этой семьей, – размышлял он. – Сегодня она, похоже, действительно руководила действиями Паскаля, однако это ее работа – брать под контроль ситуацию, особенно если в нее вовлечен ребенок.

– И все же…

– И все же… – Лоусон, так же как Бартон и Макатиер, не до конца понимал, какую роль Триш Маркхэм играет в семье Паскалей. А случаев, когда муж избавлялся от жены, чтобы освободить место для любовницы, ему было известно предостаточно. – Думаете, эту линию стоит сделать приоритетной?

Макатиер поразмыслил и откликнулся:

– Эх, если б знать, кому можно доверять!..

Лоусон улыбнулся. Его удивили едва заметные нотки отчаяния, прозвучавшие в голосе старшего инспектора.

– Да, это, безусловно, упростило бы дело, – сказал он.

Полицейские начинали потихоньку подтягиваться на базу. Регистрировали рапорты, болтали, наливали кофе из автомата, который привезли сегодня днем. Отопление пока не включили, но дежурный позволил электрикам и столярам работать сверхурочно, и они пообещали трудиться до одиннадцати ночи, чтобы довести все до ума.

После неожиданной прогулки Паскаля из резерва призвали еще нескольких человек, которые должны были приступить к слежке за ним рано утром. Личный состав следственной группы, работающей по делу о похищении, увеличился теперь до четырнадцати человек.

Янг обсохла, но выглядела потрепанной и продрогшей в экипировке, которую утром так тщательно выбирала.

Флетчер неодобрительно защелкал языком:

– Ну и видок у тебя! Лучше бы за Паскалем сразу пошел я. Мне ничего не стоило проторчать на той автобусной остановке хоть весь день!

Янг выглядела такой несчастной, что он немного смягчился:

– Не надо унывать, Малыш. Даже такие старые морские волки, как я, порой попадают впросак. – Он огляделся по сторонам, ища глазами слушателей, и продолжил: – Как-то раз я наблюдал за одним парнем – он проходил по делу о наркотиках. Ну, заваливается он в закусочную, а я топчусь на другой стороне улицы, слежу, как ты сегодня, за отражением в витрине. Постоял минут десять, соскучился да и заглянул в эту самую витрину. И что ты думаешь? Оказывается, я битый час глазел в окно, полное голых манекенов!

Окружающие вежливо заулыбались.

– Слежка еще и не такие сюрпризы преподносит, а, Флетчер? – Рейнер протиснулась через плотное кольцо мужчин к свободному стулу.