Текст книги "Падает мрак"

Автор книги: Маргарет Мерфи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Глава сорок третья

– Приблизительно через минуту Паскаль получит пакет.

– Касаветтес?

– Я перезвоню. У тебя будет время подумать.

Линия умерла, а Лоусон немедленно связался с группой наблюдения, чтобы предупредить их.

Тридцать минут спустя перед его столом стояла Янг. Вид у нее был жалкий. Между ними на столе лежал запечатанный полиэтиленовый пакет с фотографией белого фургона.

– Вы не смогли остановить Паскаля, чтобы он не заляпал своими отпечатками вещественное доказательство… – недовольно выговаривал ей Лоусон.

– Я пыталась остановить его, сэр, но он кричал, что это новости о Кларе. Он не слышал меня…

– Если вы хотите остаться на этой работе, Янг, вы должны научиться заставлять людей слушать себя и подчиняться!

– Босс? – В дверь заглянул Бартон.

Еще несколько секунд Лоусон, нахмурив брови, сердито смотрел на Янг и, вздохнув, перевел глаза на сержанта.

– Курьерская служба отпадает, – доложил Бартон, входя в кабинет. – Тип, который оставил пакет, назвался вымышленным именем и дал поддельный адрес конторы, но, судя по описанию, это один из громил Касаветтеса.

– Почему ты так думаешь?

Бартон с сомнением взглянул на Янг:

– У меня…. У меня были с ним недавно кое-какие общие дела.

И подумал: возле моего дома, под проливным дождем. В тот раз он тоже передавал фотографии. Только на них были Фрэн и Тимми.

– Можете быть свободны, – сказал Лоусон Янг, – но не уходите далеко. Мы еще вернемся к разговору. Займитесь чем-нибудь полезным.

Он взял со стола пакет с фотографией. На месте номерного знака выделялся размытый белый прямоугольник. Фургон был припаркован около дома с заросшей травой булыжной мостовой; две невысокие ступеньки вели мимо эркера к двери, выкрашенной черной краской. Чуть пониже виднелась свежая кирпичная кладка.

– Подвал? – спросил Бартон.

Лоусон кивнул:

– Все свободные от других заданий детективы занимаются поисками фургона. Но, похоже, у нас нет выбора: мы вынуждены пойти на сделку с Касаветтесом.

– Считаешь, это фургон Келсолла? – спросил Бартон.

Лоусон пожал плечами:

– Я не думаю, что в подобном случае Касаветтес стал бы блефовать.

Бартон тоже так не думал. Касаветтес слишком много времени и сил потратил на розыски фургона. Но он все равно спросил:

– Значит, не осталось никаких сомнений, что это посылка от Касаветтеса?

В ответ Лоусон коротко встряхнул головой:

– Он позвонил мне, предупредил. Да ты и сам говорил, что доставил пакет один из людей Касаветтеса. – Даже если он сам не похищал Клару, он, безусловно, знает, кто это сделал и кто держит ее под замком.

– И что ты намерен ему предложить? – спросил Бартон.

– Он в тюрьме, Фил. У нас нет такой возможности.

– Но суда пока не было, – напомнил Бартон.

– Все ходатайства о выдаче под залог были отклонены.

– Можно еще обратиться с ходатайством к главному судье графства.

Зазвонил телефон, Лоусон схватил трубку.

– Ты хотел доказательств.

Лоусон мгновенно узнал этот слегка гнусавый голос:

– Касаветтес, где она?

– Могу только догадываться, и вообще: кто из нас детектив?.. Я бы поставил все свои деньги на то, что она сидит в подвале прямо у тебя под носом.

– Я не люблю, когда меня вынуждают повторяться.

– Так не повторяйся. Знаешь ведь, что я не отвечу.

– Догадываюсь, – подтвердил Лоусон. – Тогда назови номер фургона.

Касаветтес засмеялся:

– Люблю людей с юмором!

– Для разнообразия ты мог бы один раз поступить как добропорядочный гражданин. – Трубка молчала. – Касаветтес?

– Я думаю.

Лоусон закрыл глаза, молясь, чтобы Касаветтес согласился. Через несколько секунд инспектор услышал, как он презрительно фыркнул.

– Я подумал, – сказал Касаветтес, – и вот что придумал, Лоусон. Я сам тебя к ней отвезу.

– Это не вариант, Касаветтес.

– Ты ведь хочешь, чтобы она вернулась?

– Да.

– Ты получишь ее только на моих условиях.

– Это не подлежит обсуждению.

– А я думаю, что можно попытаться. Не знаю, какими правами наделил тебя Макатиер для переговоров, но уверен, что у тебя кое-что припасено за пазухой.

Лоусон не ответил.

– Мне немного надо, – сказал Касаветтес. – Глоток свежего воздуха да сносные харчи перед началом процесса. Я ведь не прошу тебя отказаться от обвинений.

– Забудь, Рэй. Выбрось эту мысль из головы.

– Я – реалист, Стив, и знаю, что выполнимо, а что нет.

– Ты уже не в нашем подчинении, – заметил Лоусон. – Решить такой вопрос могут только в суде графства.

– Это похищение, Стив. Нормальные правила здесь не действуют.

Он прав, подумал Лоусон. Полиция пойдет на все ради сохранения жизни жертвы похищения. Или почти на все.

– Организуй залог. Я поеду с тобой и покажу, где она, все будут довольны и счастливы.

– Тебе отказали во всех ходатайствах. Смирись, Касаветтес, тебе не удастся выйти под залог.

Касаветтес негромко засмеялся:

– А кто взял на себя труд проверить, все ли мои ходатайства отклонили, Стив? Мы с тобой оба знаем, как это делается. Твори, выдумывай, пробуй!

Лоусон вздохнул. Он исчерпал все свои возражения.

– Дело о похищении может превратить следователя в суперзвезду или отправить в медвежий угол самого гнилого захолустья, – сказал Касаветтес, и Лоусону послышались в его голосе нотки отчаяния. – Вытащи меня отсюда, иначе следующие пять лет ты проведешь, работая над похищением Клары.

Такого поворота событий Лоусон боялся больше всего: теперь адвокат Паскаль была поставлена под двойной удар.

– Мне придется поговорить с моим…

– Не выводи меня из терпения! – оборвал Касаветтес. – Я нашел ее, и я могу заставить ее исчезнуть. И не надо придумывать никаких отговорок. Ты ведь хочешь получить ее живой? Вытащи меня отсюда и можешь забирать. А сваляешь дурака, клянусь, ты ее никогда не найдешь.

У судьи Адриана Уокера было тяжелое утро: в десять часов он должен произнести напутственную речь для присяжных по делу о нападении, а во время, пока присяжные станут выносить вердикт, – председательствовать на закрытой сессии, обсуждая статьи закона с адвокатами, рассматривающими дело о растрате.

Он перечитывал свою речь, но тут судебный пристав прервал его, передав доставленное курьером ходатайство о залоге от адвоката Рэя Касаветтеса.

Главному судье графства Чешир не часто доводилось рассматривать ходатайства о залоге и никогда – для таких людей, как Касаветтес. Судья Уокер был удивлен, отложил бумагу в сторону и с раздраженным вздохом продолжил просматривать речь. Несколько минут спустя к нему провели инспектора Лоусона.

Инспектор объяснил цель своего посещения, Уокер сощурился на ходатайство, некоторое время изучал Лоусона спокойным твердым взглядом – Стив с трудом поборол искушение переступить с ноги на ногу.

– Вы просите меня одобрить просьбу жестокого преступника – торговца наркотиками, который, даже находясь в тюремной камере, смог организовать запугивание свидетелей, – сказал Уокер.

Да, думал Лоусон, все так. Он считал возможность удачи равной нулю, но вынужден был пойти на уступку наркоторговцу, иначе или сам Келсолл убьет Клару, или вмешаются люди Касаветтеса, заберут адвоката у Келсолла, и тогда никто ее никогда не найдет. Инспектор решил раскрыть карты и поговорить начистоту:

– Мы полагаем, что он знает, где находится миз Паскаль.

– Если его освобождение под залог – это уступка и похитителю людей к тому же, у меня еще больше причин отклонить его ходатайство.

– Ваша честь…

– Инспектор, – резко перебил судья Уокер, – если я создам подобный прецедент, мы рискуем ниспровергнуть всю судебную систему.

– Мы не думаем, что он похитил Клару Паскаль, – твердо сказал Лоусон, при этом стараясь не дать Уокеру повода думать, будто не считается с его мнением, – и уверены: Касаветтес знает, где она, и поможет ее спасти.

Коротая время в ожидании своих документов в тесном кафе около входа в здание суда, Лоусон составлял предварительный план действий, готовясь к встрече с сотрудниками ХОЛМС. Они должны были предусмотреть все возможные варианты: жизнь Клары зависела от их предвидения и тщательной подготовки.

Он забрал подписанные бумаги и после кратковременного изучения облака на предмет вероятности дождя решил оставить машину на стоянке перед зданием суда и преодолеть пешком расстояние до Чеширского полицейского управления, находившегося недалеко, через дорогу. На полпути через автостоянку у него зазвонил мобильный телефон.

– Хочу кое-что добавить для тебя и твоего руководства.

Лоусон замедлил шаг, направляясь в сторону арки, которая вела на дорогу:

– Слушаю.

– У меня есть условие. Мы отправляемся за Кларой без полицейского сопровождения.

– Ты шутишь! – Лоусон ощущал одновременно раздражение и любопытство. – Разве мы можем так рисковать?

– Вы должны будете положиться на мою добропорядочность.

– Я тебе не верю.

– У вас мой паспорт, Стив. Куда я денусь?

Вместо ответа Лоусон засмеялся.

– Мы знаем друг друга не первый год. Ты поедешь со мной. Я сам тебя к ней отвезу, как и обещал.

– Так не пойдет, – сказал инспектор.

– А без меня вы Клару вообще никогда не увидите.

Кожу Лоусона вдруг закололо так, будто его ужалили тысячи крошечных муравьев.

– Рассматривай это как… – чего уж ты от меня хотел? – как поступок «добропорядочного гражданина», – уговаривал Касаветтес. Он пытался проявить благоразумие – насколько ему вообще это было доступно.

– Я не могу на это согласиться, – ответил Лоусон. – Отвези нас к Кларе, а потом будем договариваться.

– Не пойдет. – Лоусон почувствовал, что терпение Касаветтеса на исходе. – Только ты и я, или сделка отменяется. – И он отключился.

Лоусон посмотрел на пепельно-серую башню, в которой размещалось Чеширское полицейское управление. Макатиеру, главному суперинтенданту и руководству спецподразделения такое соглашение совсем не понравится.

Бартон заглянул в кабинет Лоусона. Тот застегивал бронежилет.

– Ну что, дело в шляпе?

Лоусон кивнул: они не могли говорить в открытую.

– Я тоже хочу принять участие, босс.

– Ты и участвуешь, насколько это возможно, Фил.

– В качестве наблюдателя!

Лоусон пожал плечами:

– Ты нужен мне здесь.

– Для чего?

– Для координации наших действий. Нам надо найти Келсолла.

– А разве не Касаветтес обещал нам его отыскать?

– Я бы не стал полагаться на слово мистера Касаветтеса, – сухо сказал Лоусон.

– Я заслужил право быть в деле! – В голосе Бартона звучала обида.

– Ты можешь нам помешать.

Бартон посмотрел на него в замешательстве:

– Что, черт возьми, это значит?

– Тебя знают Касаветтес и его люди, – пояснил Лоусон. – Тебе знаком парень, который принес фотографию фургона. А что, если и он вспомнит тебя? Мы не можем так рисковать.

Бартон начал было возражать, но Лоусон перебил его:

– Ты прекрасно знаешь, что тебе надо делать, Фил. Вот и давай.

Бартон дождался, пока Лоусон уйдет, вышел из здания и пробрался к своей машине, подняв воротник пальто, чтобы защититься от пронизывающего ветра. Сел, захлопнул дверцу и осмотрелся, не следит ли кто, прежде чем вынуть мобильный телефон. Было холодно даже в автомобиле, но не холод заставлял дрожать его пальцы, когда он набирал номер.

Внезапный порыв студеного ветра взметнул волны пыли и мусора и понес их вдоль тротуара. Остановившись у обочины, Лоусон наблюдал за тем, как Касаветтес вышел, мигая, на свет, посмотрел на низкое серое небо и улыбнулся.

Пока инспектор разглядывал Касаветтеса, мимо него пронесся «крайслер-вояджер» и затормозил, заблокировав машину Лоусона. Из «крайслера» вышли двое.

– В чем дело? – требовательно спросил инспектор.

– Проверка безопасности. – Касаветтес по-прежнему улыбался. Он мотнул головой в сторону мужчины пониже ростом: – Начинай, Ленни.

Ленни обыскал карманы Лоусона. Засунув мобильный телефон и бумажник инспектора себе в карман, он, прежде чем расстегнуть ему куртку, посмотрел через плечо, ожидая приказа от Касаветтеса.

– Тебе ведь не нужны неприятности, Стив?

– Смотри не перестарайся, Касаветтес.

– Я просто хочу убедиться, что мы одни, без твоих подслушивающих дружков. Раздевайся!

Лоусон подчинился: снял куртку и бронежилет и поежился на холодном ветру.

– А теперь рубашку.

– Может, догола раздеться?

– Снимай! – приказал Касаветтес.

Некоторое время Лоусон пристально смотрел на Касаветтеса, потом нехотя стянул рубашку.

Касаветтес защелкал языком, выражая неодобрение:

– Никогда не доверяй копу.

Он потянул за скотч, которым был прикреплен микрофон, и вырвал проводок из рукава рубашки. Ленни передал ему ключи от машины Лоусона. Касаветтес открыл багажник и бросил туда бронежилет.

– Мы поедем на «крайслере», – сообщил Касаветтес. – Он выглядит почище, чем твоя тачка.

Лоусон даже не удивился, он ожидал чего-то подобного. Надел рубашку и начал натягивать куртку.

– Извини, – сказал Касаветтес, – только не куртку. В ней слишком много карманов.

– Так ведь холод собачий! – запротестовал Лоусон.

– Ничем не могу помочь.

Ленни положил бумажник Лоусона в багажник своей машины. За ним последовал мобильный телефон.

– Э-э, постой! – заорал Касаветтес, когда Ленни собрался захлопнуть багажник. – Мне он может еще понадобиться. – Он выудил из багажника телефон и взвесил его на ладони. – Черт, Стив, сколько лет этому музейному экспонату?

Лоусон равнодушно пожал плечами.

– Тебе надо бы заиметь одну из этих современных невесомых штучек, – посоветовал Касаветтес, – у тебя, наверное, от такого телефона карманы до колен растянулись! Впрочем, нищим выбирать не приходится. Жаль, я не смог пронести свой мобильник через охрану.

Он сунул телефон Лоусона себе в карман и не спеша направился к «крайслеру».

Глава сорок четвертая

Ты позволила ему избежать тюрьмы, Клара. Ты выпустила насильника на свободу. Ты довела его жертву до такого отчаяния, что единственным выходом для нее стало самоубийство.

Но показания Лоры не были подкреплены вещественными доказательствами, сказала она себе. Ее слово – против его слова.

И ты предпочла поверить насильнику.

Но полиция проверяла ее историю. У него дома ничего не нашли: никакого записывающего оборудования, ничего.

Ты вывернула каждое Лорино слово наизнанку, представив так, будто она лжет.

Но я и в самом деле так думала!

Да? А тебя действительно заботило, кто говорит правду, кто лжет? Твой похититель не прав относительно денег: не деньги волновали тебя в первую очередь, а потребность доказать всему миру, что ты лучше всех, лучше своего оппонента и с легкостью можешь заставить присяжных встать на твою сторону. Да и кто такие присяжные, в конце концов? Двенадцать человек, которые решают, кто лучший адвокат. Ты хотела быть лучшей, нет, ты хотела, чтобы тебя считали лучшей. Вот что для тебя по-настоящему важно.

А в деле «Корона против Мартина» это сыграло решающую роль, потому что ты просто не могла проиграть Питеру Телфорду.

Я берусь за каждое дело с равной энергией, – с негодованием возразила она сама себе.

Неужели? У Питера Телфорда есть все, к чему ты стремишься: успех, громкие дела, успешная карьера, которая через несколько лет приведет его в парламент. Но более всего ты завидуешь его престижу, потому что крайне тщеславна, разве не так, Клара?

В этих нападках на саму себя было много истины. Иначе зачем бы Клара всегда первой приезжала в Палаты? Почему бралась за любое предложенное дело? Почему, думала она, с запоздалым сожалением, ей так не хотелось везти дочь в школу в день ее рождения?

Потому что ты ставила карьеру – нет, победу над соперником – превыше семьи, превыше совести, порой даже превыше того, что сама считала правильным.

Клара опустилась на колени и закрыла голову руками. Неужели ее неукротимое желание во что бы то ни стало добиться высокого положения в мире юриспруденции послужило причиной самоубийства Лоры и убийства Элинор Гортон?

Глава сорок пятая

В комнате для совещаний сегодня царило оживление. Сидя на телефонах, детективы вели нескончаемые переговоры о продаже белого фургона или пытались отследить походы Келсолла в агентства по недвижимости. В комнату, размахивая листом бумаги с факсом, ворвалась Доун Тайрел.

– Ура! – воскликнула она, улыбаясь во весь рот. – Один из агентов вспомнил имя, когда ему показали фотографию. Келсолл назвался «Кирэн Лоренс». Инициалы, как у Лоры, только переставлены наоборот. Все, кто обзванивает гаражи и дилеров по продаже автомобилей, имейте в виду: тот, кого мы ищем, представляется Кирэном Лоренсом. – И она написала это имя на доске с залихватским росчерком.

Атмосфера в совещательной комнате разрядилась: похоже, расследование наконец-то сдвинулось с мертвой точки.

Янг с несчастным видом переходила от стола к столу с черным мешком для мусора, прибираясь, опорожняя корзины для бумаг. Со стороны Лоусона было бы более милосердно отослать ее назад, в участок, тогда бы ей не пришлось сталкиваться лицом к лицу с остальными членами команды.

Торп спас из ее рук недоеденный шоколадный батончик и положил его обратно на стол.

– Тебе что, больше заняться нечем? – сварливо пробурчал он.

Поездка Торпа в больницу не принесла никаких результатов: его осведомитель наотрез отказался с ним разговаривать. Янг вполголоса пробормотала извинения. Торп вычеркнул из своего списка еще одного агента по недвижимости, поднял трубку и набрал следующий номер.

– Ее только что понизили в должности, Крис, – пояснил Флетчер, высовываясь из своего гнезда – стола, заваленного кипами газет, бумагами, стаканчиками из-под кофе и конфетными фантиками, – от старосты класса до уборщицы. – Он печально покачал головой. – А я-то на тебя так надеялся, Малыш!

– Не называй меня этим дурацким прозвищем! – огрызнулась Янг, однако голос ее прозвучал скорее умоляюще. Она чуть не плакала от обиды и унижения, возясь с мусором. Неужели трудно оставить ее в покое?

– Не принимай близко к сердцу, Малыш, – продолжал ерничать Флетчер. – Такая уж у нас работа: минута – и ты кандидат на объявление благодарности, другая – а ты уже в заднице, причем сама не понимаешь, как туда попала.

Янг поспешно ретировалась в самый дальний угол комнаты. Рейнер подняла на нее глаза, когда она проходила мимо. Закончив телефонный разговор, Рейнер положила трубку и вычеркнула из своего списка очередную фамилию.

– Держись!

Она бросила в мешок яблочный огрызок.

– Не понимаю, почему он надо мной все время насмехается? – воскликнула Янг.

– Сама напрашиваешься, – резко ответила Рейнер.

Янг вознегодовала:

– Каким это образом?

– Да ты послушай себя! Что ты нюни распускаешь: «Он надо мной насмехается…»

Янг замигала: даже Сэл, и та против нее.

– Но это правда, – упрямствовала Янг. – А я-то всегда была с ним так любезна!

Рейнер покачала головой, будто не веря собственным ушам:

– Нет никакого смысла быть любезной с такими идиотами, как Флетчер, и надеяться, что они будут любезны в ответ. Он понятия не имеет о том, что такое взаимное уважение.

– Я выполняю свою работу.

– И ты ожидаешь, что Флетчер станет уважать тебя за это?

На лице Янг выразилось неподдельное изумление: а как же иначе?

Рейнер немного смягчилась:

– Это не так, Кэт. Будешь делать все правильно, Флетчер скажет, что ты подлизываешься к боссу. Сделаешь ошибку – он налетит на тебя как ураган.

– А это уже притеснение, – возмутилась Янг. Поначалу она была только расстроена и обижена, теперь – разозлилась. – В этом случае можно и в профсоюз пожаловаться.

– Не самое умное решение, – тихо сказала Рейнер, раздельно произнося каждое слово, чтобы заставить Янг оторвать обиженный взгляд от Флетчера и сконцентрироваться на ней.

– Но он надо мной издевается!

Рейнер покачала головой:

– Не строй из себя жертву, Кэт. Чаще всего жертвой становятся добровольно.

Янг нахмурилась. Она понимала, о чем говорит Рейнер, – встречала таких за время работы в полиции. Как же так получилось? Она приступала к этому расследованию с оптимизмом, уверенная, что у нее все отлично получится. Собиралась зарекомендовать себя как хороший командный игрок, произвести благоприятное впечатление на начальство своей педантичностью и целеустремленностью. Произвела впечатление, ничего не скажешь! Она проглотила слезы и двинулась было дальше, но ее окликнула Рейнер:

– Послушай, Кэт, Лоусон сейчас сам не свой, но по сути он прав. Через несколько часов он остынет и вернет тебя к твоим прямым обязанностям. Ты же видишь, сейчас все в запарке.

Она спохватилась, сообразив, как обидно это звучит, но Янг уже отошла от ее стола чуть не в слезах.

Как ни ходила Янг кругами, ей все же пришлось подойти к столу Флетчера. Он уже обзвонил две трети номеров из своего списка. Когда девушка приблизилась, он потянулся и зевнул.

– Я только на минутку выскочу за кофе, – сказал он. – Предпочитаю, когда мой блокнот лежит слева, а ручки – справа.

Янг закусила губу и ничего не ответила. Он критически окинул взглядом беспорядок на своем столе:

– Вот еще телефонный шнур запутался, и посмотри, что можно сделать с этими кофейными пятнами, а, Малыш?

Он ушел, насвистывая, а Янг начала сбрасывать в мешок обертки из-под печенья и старые газеты.

Она тщательно оглядывала каждый предмет, прежде чем отправить его в мешок. Нет уж, она не позволит Флетчеру заманить себя в ловушку – не выбросит что-то нужное для работы. В комнату возвратилась сержант Тайрел, надеясь услышать от детективов последние результаты работы на телефонах. Когда Тайрел проходила мимо стола Флетчера, Янг спросила:

– А что мне с этим делать?

Тайрел даже не посмотрела в ее сторону, лишь рукой махнула, давая понять, что ей не до того.

– Спроси у Дерьма Собачьего.

Тайрел пришлось по вкусу новое прозвище Флетчера, и она использовала его при каждой возможности.

Янг перебрала фотографии, которые Флетчер еще в субботу свалил в беспорядке на стол. Фотографии собак. Ей это даже удовольствие доставило – думать о том, что Флетчер потратил время впустую, представляя слежку за «человеком с камерой» как дело жизненной важности.

Каждый снимок – просто собачьи экскременты, собака присаживается, собака уходит прочь – вселял в Кэт веру в себя. Если Флетчер еще раз назовет ее Малышом, она в отместку обзовет его Дерьмом Собачьим. Посмотрим, как ему это понравится.

Вдруг один снимок привлек ее внимание. Кэт замерла и прищурилась, пытаясь рассмотреть подробности в тусклом свете верхнего освещения. Не получилось. Ее рука дрожала, она взгляд не могла оторвать от фотографии, боясь, что та исчезнет. Кэт нащупала выключатель настольной лампы и щелкнула.

– Эй, Сэл… – едва слышно прошептала она, но Рейнер озабоченно пронеслась мимо, погруженная в свое задание.

Янг опустилась на стул Флетчера – у нее вдруг подкосились ноги.

– Тебе нехорошо, Янг?

Торп, чей стол стоял напротив стола Флетчера, оторвался от списка агентов по продаже легковых автомобилей. Она переводила взгляд с фотографии на Торпа и обратно.

– Тут вот…

Флетчер каблуком распахнул дверь. В одной руке он держал стаканчик с кофе и бутерброды, в другой – шоколадный батончик «Марс».

– Караул! – громогласно пожаловался он. – Я всего на пять минут отлучился, а она уже сидит на моем стуле за моим столом. – Он приблизился к Янг: – Ну-ка давай ноги в руки и мотай отсюда.

Янг не двинулась с места.

– Фотография…

Ее голос звучал слабо и безжизненно.

– Брось ее вон туда, – сказал он. – Я сам ими займусь.

Но Янг продолжала пристально смотреть на снимок.

– Да что с ней такое? – с нескрываемым раздражением спросил Флетчер. – Онемела перед фетишем: собачки во второй позиции?

Торп метнул в его сторону презрительный взгляд:

– Не иначе подумала, что это ты, Флетч.

Ему нравилась Янг, и затянувшаяся вендетта Флетчера начинала его раздражать.

Янг откашлялась.

– На этой фотографии… – произнесла она на этот раз более уверенным голосом, – фургон.

В комнате разом воцарилась тишина. Офицеры забормотали извинения в трубки, прикрывая их ладонями, и прислушались.

– …белый ржавый «форд-транзит», – сказала Янг ясно и четко.

Не это ли имел в виду Лоусон, говоря, что надо уметь заставить людей слушать? Она оглядела комнату. Глаза всех присутствующих были устремлены на нее.

Флетчер бросил на стол бутерброды и попытался выхватить у Кэт фотографию, но она отвела руку, чтобы он не смог ее достать.

– Номерной знак вполне четкий, – продолжила Янг. – Нужно сейчас же позвонить в отдел регистрации транспортных средств. Сейчас я их наберу…

– Я сам… – робко попытался перебить ее Флетчер.

Янг отчетливо услышала отчаяние, прозвеневшее в его голосе. Услышала и вполне насладилась.

– Черта с два ты сам это сделаешь! – Голос Кэт набирал силу с каждой новой фразой. Она подняла с пола пластиковый мешок и водрузила его на стол. – Лучше сначала закончи с уборкой, – бросила она уходя. – Никогда не знаешь, что еще можно найти под этой кучей дерьма.

Флетчер обернулся к своим приятелям-детективам:

– Это была просто куча дурацких снимков гадящих собак!

На его верхней губе выступили капельки пота.

Торп посмотрел на него с отвращением:

– Ты зарегистрировал мой чертов башмак, а сам даже не дал себе труда как следует рассмотреть фотографии! Ну ты даешь, Флетч!

Касаветтес настоял, чтобы Лоусон сел рядом с ним на заднее сиденье:

– Так мне удобнее наблюдать за тобой.

Сам он ссутулился в дальнем углу и некоторое время молча глядел в окно, жадно впитывая глазами проносящиеся мимо пейзажи.

– А мы правильно едем? – спросил Лоусон.

– А ты знаешь, где она, дружище Стив?

– Предполагалось, что ты это скажешь, Рэй. Таково было условие сделки.

– Я сказал, что отвезу тебя к ней.

– Помню. Но она ведь не в Ланкашире, нет, Рэй? – Лоусон вопросительно посмотрел на Касаветтеса, но тот упорно избегал его взгляда, продолжая таращиться в окно на мелькавшие сельские виды. – Мы уже на полпути к Ормскирку, и, похоже, ты только даром отнимаешь у меня время.

– Если будешь продолжать в том же духе, Стив, я могу решить, что ты по-прежнему на связи с участком – передаешь сообщения своему боссу. – Касаветтес медленно повернул голову и сосредоточил внимание на Лоусоне. – Я уже начинаю подумывать, как бы мне не пришлось дать тебе под зад, а самому отправиться за Кларой. Без тебя.

Лоусон не имел права рисковать. Он должен был остаться с Касаветтесом во что бы то ни стало.

Десять лет назад Касаветтес был неуправляем, импульсивен, но даже тогда умел держать язык на привязи и – как Лоусон и Портер убедились на собственном опыте – тщательно все планировать. Так что же он запланировал на сегодня?

В тюрьме Касаветтес казался сдержанным, но опасным, однако угрозу, исходящую от него, обуздывали, ограничивали тюремный режим, прочные стены и решетки, тюремные правила. Здесь, в его машине с кожаными сиденьями, в окружении телохранителей, он, казалось, был окружен хищной аурой, как ленивая кошка, которая в любой момент может напасть по злобе или ради забавы.

Еще пять минут, и Лоусон не выдержал молчания:

– Мы напрасно теряем время, Касаветтес. Если ты знаешь, где она, кончай валять дурака и отвези меня к ней.

Двое мужчин обменялись пристальными взглядами, и под презрительной гримасой на лице Касаветтеса Лоусон уловил нечто похожее на удивление. Касаветтес сунул руку в карман пальто и выудил телефон инспектора, только на миг отведя глаза, чтобы набрать номер.

– Это я, – сказал он. – Номерные знаки?

Он щелкнул пальцами, и Ленни достал ручку и блокнот.

Касаветтес продиктовал ему номера четырех машин, ведущих наблюдение, одновременно следя за реакцией Лоусона. Потом, выслушав собеседника, вслух повторил его вопрос:

– Как наш приятель? Ты про Лоусона? Сидит в трех футах от меня. Хочешь сказать ему пару слов? – Он рассмеялся. – Ладно, отвали. – С этими словами Касаветтес нажал отбой. – Нелегко, наверное, быть таким популярным, дружище Стив?

Лоусон на долю секунды взглянул на экран телефона в руке Касаветтеса – и моментально отвел глаза.

– Ты что же? – Тот посмотрел на трубку. – Думал получить его обратно и отследить номерок? Забудь про это, Стив. Хотя… Вот что я тебе скажу. Раздави я твой телефон каблуком – это была бы большая услуга, тогда, может, его с радостью заменили тебе на какой-нибудь современный аппаратик.

Лоусон отвернулся.

– А теперь… – Касаветтес набрал еще один номер и передал телефон Лоусону. – Отзови их.