Текст книги "Падает мрак"

Автор книги: Маргарет Мерфи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Глава шестая

Отец и дочь поднимались по ступеням в дом. Пиппа крепко прижималась к отцу. Бартон увидел, как Паскаль наклонился, поворачивая ключ в замке, и одобрительно сжал ей плечо. Когда он отключил сигнализацию, Сара направилась к ступеням, ведущим на второй этаж, с явным нетерпением предвкушая знакомство с коллекцией фарфоровых поросят Пиппы.

Бартон открыл было рот, но Паскаль нетерпеливым жестом дал ему знак молчать и провел по паркету в комнату, расположенную налево по коридору.

– Простите, – сказал он, затворяя за ними дверь. – Я бы не хотел, чтобы моя дочь все это услышала.

Бартон кивнул.

– Мистер Паскаль, – начал он без всяких предисловий, – вы заметили там, возле дома, фургон муниципальной службы по ремонту водостоков?

Хьюго кивнул.

– Это один из наших. Под завязку набит электроникой.

Хьюго подошел к окну и выглянул на улицу. Человек в синем рабочем комбинезоне, сунув руки в карманы и слегка ссутулившись, наблюдал, как двое других, одетых в точно такие же комбинезоны, что-то сосредоточенно копают на обочине дороги.

– Этот фургон останется здесь, – продолжал Бартон. – Существует всего несколько способов, используемых похитителями для контакта. – Он быстро перечислил эти способы, загибая пальцы одной руки: – Телефонная связь – сотовая или наземная, почта – курьерская или обычная. – Следуя инструкциям инспектора Лоусона, он умышленно не упомянул о возможности прямого контакта.

– Я редко пользуюсь мобильником, – сообщил ему Хьюго. – Все время забываю его зарядить.

– Хорошо. Это все упрощает. – Бартон старался сохранять спокойный, выдержанный тон. Он хотел, чтобы Паскаль хорошенько запомнил все, о чем ему говорят. Ему также хотелось пробудить Хьюго от апатии, заставить его думать. – Сейчас, пока мы тут беседуем, техники устанавливают на ваш телефон прослушивающее устройство. Приблизительно через десять минут вам позвонят – просто проверить, как работает аппаратура, – так что прошу вас не волноваться.

Хьюго так посмотрел на стоявший на старинном столике с витыми ножками телефон, будто обнаружил в доме какое-то маленькое злобное животное. Он сунул руки в карманы пальто и содрогнулся:

– Этого не должно было случиться.

Бартон напрягся. Интересно, что бы значило подобное заявление? Он нарочно выдержал паузу, но Хьюго молчал, решительно уставившись в пол.

– Сэр? – окликнул Бартон самым что ни на есть нейтральным тоном.

В ответ – тишина. Бартон переступил с ноги на ногу и тихонько кашлянул, желая привлечь внимание Хьюго. Глубокая морщина перерезала лоб большого человека. Бартон мигнул:

– Вы сказали, что этого не должно было случиться…

Хьюго вздрогнул, будто бы осознав, что произнес вслух то, чего произносить не следовало. На лице отразилось смятение, однако он заставил себя объяснить:

– Понимаете… День начался как обычно, ну разве что Клара собиралась вернуться домой пораньше: хотела успеть на праздник… – Он покачал головой.

– Если вы чувствуете потребность поделиться какой-то информацией… – Бартон намеренно не закончил фразу.

Хьюго тупо уставился на него:

– Какой, например?

Бартон промолчал, только пристально посмотрел на него. Хьюго прерывисто вздохнул:

– Поверьте, мне бы очень хотелось быть полезным…

– Что ж, – сказал Бартон. – Если вы о чем-нибудь вспомните…

– Да-да, конечно. Я вам сразу же позвоню.

– Отлично. А теперь на случай, если вы запамятовали весь наш разговор, позвольте напомнить: основная наша задача – вернуть вашу жену домой целой и невредимой. Не предпринимайте ничего, что могло бы этому помешать.

– Вы и в самом деле думаете, что я мог об этом забыть? – сердито спросил Хьюго, посмотрев прямо в лицо сержанту.

– Вы сейчас растеряны, – пояснил Бартон, не смутившись этой очередной яростной вспышкой. – И напуганы. Вам хочется выместить гнев на чем-нибудь или на ком-нибудь. В подобных ситуациях все мы иногда совершаем поступки, о которых впоследствии горько сожалеем. – Он заметил в глазах Хьюго огонек понимания, не упустил и легкую судорогу стыда у него на лице. – Если вам позвонят, не волнуйтесь. Мы будем слушать. Постарайтесь как можно дольше удерживать похитителя на связи. Попросите позвать к телефону вашу жену. Попросите его доказать, что она жива.

Хьюго отвернулся и медленно направился к окну. Бартон изучил комнату, давая Хьюго время прийти в себя. Два длинных бледно-зеленых дивана стояли под идеально прямым углом. Одну стену украшало несколько акварельных абстракций, насыщенных и живых, – четыре рисунка явно представляли собой единую серию. Книжные полки были встроены в ниши другой стены, а посередине ее гордо красовался сверкающий мрамором камин с аккуратно уложенными дровами. Подходи и зажигай.

Хьюго провел пальцами по волосам. Руки у него дрожали, спина и шея напряглись.

– Вы совершенно свободны в своих действиях, мистер Паскаль, – сказал Бартон. – Поступайте так, как находите нужным.

Хьюго метнул в его сторону уничижительный взгляд.

Он думает, что я его обманываю, решил про себя Бартон, он мне не верит.

– Миссис Паскаль должна вернуться домой целой и невредимой – вот результат, которого мы добиваемся, – повторил он.

– Что ж, будем надеяться, что вы добьетесь вашего «результата», сержант, – едко процедил Хьюго.

Бартон увидел, как за его спиной группа наблюдения натягивает на улице холщовый тент.

– Есть ли у вас…

Дверь распахнулась, прервав его на полуслове, Бартон как раз собирался попросить фотографию Клары Паскаль. На пороге стояла Пиппа в черных, низко сидящих на бедрах брюках в обтяжку и коротеньком шерстяном топе ярко-зеленого цвета. У нее был растерянный вид.

– Зачем им понадобилась моя одежда? – В ее голосе звенела паника, лицо побледнело как полотно.

Хьюго Паскаль присел рядом с дочерью на корточки:

– Они считают… – И растерянно замолчал, не находя подходящих слов.

– Мы ищем улики с помощью микроскопа, – вмешался Бартон. Он разом понял: сама мысль о том, что одежда девятилетней девочки понадобилась полицейским экспертам для поисков волокон, волос, частичек кожи похитителя его жены, кажется мистеру Паскалю невыносимой.

– Но я ничего плохого не сделала, – запротестовала Пиппа.

– Нет, дорогая, конечно нет! – Хьюго порывисто прижал ее к себе. – Одежда нужна для того, чтобы ученые дяди смогли найти… улики, – выговорил он, ухватившись за слово Бартона. – Тогда они отыщут нашу мамулю.

Пиппа высвободилась из объятий отца и серьезно заглянула ему в лицо:

– А моя вторая школьная юбка грязная, – с вызовом сказала она. – Что я надену завтра?

Улыбка Хьюго скорее походила на гримасу отчаяния.

– Мы потом что-нибудь придумаем.

Девочка упрямо нахмурилась. Она не желала оставлять важные вопросы «на потом».

Хьюго вздохнул, и все его массивное тело содрогнулось.

– Завтра ты можешь понадобиться мне здесь, – сказал он наконец. – И если ты решишь все равно пойти в школу, мы с тобой попробуем вместе разобраться, как работает стиральная машина, хорошо?

Некоторое время девочка обдумывала это предложение, затем, не до конца убежденная, кивнула:

– Ладно.

Пиппа ушла, однако Хьюго продолжал сидеть на корточках, будто ему было трудно заставить себя встать. Неохотно поднявшись, он отошел к книжным полкам в дальний конец комнаты.

– Вы, кажется, об этом хотели попросить? – Хьюго протянул Бартону фотографию в рамке.

У Клары Паскаль было симпатичное, овальной формы лицо, обрамленное непослушной массой темно-каштановых кудрей.

– Какой удивительный цвет лица! – восхитился Бартон.

– Летом ей приходится носить шляпу, иначе она вся покроется веснушками. – Хьюго запнулся, смутившись прозвучавшей в его голосе интимности.

Бартон снова посмотрел на фотографию. У Клары было открытое дружелюбное лицо, выражение лица женщины, которая редко сердится и любит хорошую шутку.

– Как вы думаете, как она себя поведет, мистер Паскаль? – спросил сержант. – Я имею в виду – она будет бороться?

Хьюго забрал у него фотографию и впился в нее взглядом, демонстративно избегая смотреть на пакет с одеждой, лежавший на диване.

– Она будет с ним разговаривать, – уверенно заявил он. – Попытается заставить его встать на ее точку зрения. Спор, полемика – это для нее игра, предлог, чтобы продемонстрировать свои ораторские способности… – Он замолчал на полуслове. – Нет, это прозвучало так, будто я ее критикую. Я совсем не это хотел сказать. Я хотел сказать, что Клару не так-то легко запугать. Но и назвать ее бесчувственной тоже нельзя, – поспешно добавил он. И опять оборвал себя, следя за выражением лица Бартона. – Я пытаюсь нарисовать как можно более четкую картину. – Тон Хьюго сделался воинственным, будто он в чем-то оправдывался. Он пожал плечами, затем выдавил невеселую улыбку. – Боюсь, я несправедлив к ней. Видите ли, я пытаюсь сказать вам следующее: если Клара почувствует, что ей удается уговорить похитителя отпустить ее, она это сделает.

Если у нее получится, подумал Бартон. Если он согласится ее отпустить.

Какая она тяжелая! Впрочем, чему тут удивляться? Ему ведь знакомо выражение «мертвый груз», и у него даже была возможность убедиться в его точности. Он поставил фургон на обочине дороги, собираясь внести Клару в дом на руках – так, как это проделывают в мелодрамах: ее голова покоится на изгибе его локтя, обнажая трогательную уязвимость молочно-белого горла. Да только вот нести женщину совсем не так просто, как хотят показать киношники.

Ее тело согнуто, она не будет ровно лежать на его руках, к тому же она слишком тяжела. Он выходит из фургона на мшистую дорогу. Вокруг никого, эта дорога заброшена, как он и рассчитывал, когда выбирал дом с максимальными предосторожностями.

Похититель хватает Клару за лодыжки и вытаскивает из фургона. В борьбе ее волосы растрепались, они шлейфом волочатся за ней, собирая с пола частички пыли и грязи. Достигнув кромки борта, ее ноги падают. Он заглядывает ей в лицо. Возле носа появился коричневатый кровоподтек. Через некоторое время он потемнеет, нальется, станет синевато-лиловым.

Его вдруг захлестывает волна ненависти – черная, отвратительная, необъяснимая. Он вцепляется в лацканы ее пальто и тянет к себе. Голова женщины откидывается назад с внятным стуком. С минуту он стоит в нерешительности. Едва различимое биение пульса на сонной артерии сводит его с ума, нужно совсем немного, чтобы завершить работу.

Но ведь он не за этим ее сюда привез. Не сейчас. Многое нужно закончить.

Он еще некоторое время пристально смотрит ей в лицо. С глазами и ртом, скрытыми под клейкой лентой, оно выглядит пустым и бессмысленным. Похититель подносит ладонь поближе, так близко, что ощущает едва различимое тепло Клариного дыхания, прерывистыми толчками вырывающегося из ноздрей.

Однако его останавливает вовсе не жалость. И не сострадание. Клара Паскаль не достойна ни того, ни другого. Он и так потратил немало усилий, чтобы привезти ее сюда, в эти камыши; так пускай она за все заплатит – и побольше. Он не убил ее только по одной причине: она не заслуживает безмятежной смерти. Пусть сначала все узнает.

Глава седьмая

С десяти часов утра на втором этаже Музея полиции, примыкавшего непосредственно к полицейскому участку на Дива-стрит, работали электрики: тянули кабель, ставили розетки. Расположенное над музеем помещение отдали в распоряжение Лоусона и его команды, состоящей из восьми человек. Сейчас эти счастливцы в поте лица волочили сюда свои собственные столы и стулья из грузового фургона, припаркованного у старого здания отделения полиции. Лоусон встретил на лестнице довольно хрупкую на вид женщину-констебля. Она тащила диапроектор и в ответ на предложение инспектора помочь ей только рассмеялась.

Персональные компьютеры, телефоны, факс следовали в торжественной процессии. Картотечные ящики и другие тяжелые предметы предоставили заботам профессиональных грузчиков.

Приехавший Бартон застал такую картину: два столяра вносили большую белую доску через боковую дверь, ведущую к музею.

– Куда ставить, босс? – спросил старший.

– Тащите на второй этаж, – ответил Лоусон, направляя их взмахом руки. – Идите на шум и увидите сами. – Он прижался к стене, пропуская рабочих.

Бартон подошел к инспектору, прижимая к себе целую охапку мешков с вещественными доказательствами.

– Одежда девочки? – спросил Лоусон.

Бартон кивнул. Каждый предмет одежды был сложен в отдельный мешок. Сара Кормиш тщательно свернула и сложила в мешок также лист оберточной бумаги, на котором стоял ребенок.

– Она пошла с констеблем Кормиш в кабинет для допросов, – добавил сержант.

– Хорошо. Отдай это офицеру, отвечающему за хранение вещественных доказательств, а он примет меры, чтобы криминалисты все забрали. Фотографию Клары размножили?

– Да, уже готово. – Бартон сунул руку в нагрудный карман и выудил оттуда кипу четких цветных отпечатков.

– Привлекательная женщина, – прокомментировал Лоусон и двинулся вперед.

Через несколько шагов они наткнулись на манекен, одетый как викторианский бобби. Фигура использовалась в качестве указателя: ее протянутая рука направляла посетителей к центральной экспозиции музея. Бартон вскрикнул от неожиданности, смущенно улыбнулся и спросил:

– А что, другого помещения нам не могли предложить?

Лоусон пожал плечами:

– В графстве сейчас ведется еще несколько крупных расследований. Им тоже надо где-то сидеть, верно? А мне необходимо обеспечить рабочими местами всех членов команды да еще ребят из подразделения, обслуживающего полицейскую базу данных ХОЛМС. Так что пространства не хватает катастрофически. Спасибо, что хоть эти комнаты выделили!

– В штаб-квартире ХОЛМС для нас клетушки не нашлось?

– Да они сами друг у друга на головах сидят, – пренебрежительно скривился Лоусон.

Когда в середине восьмидесятых высокие технологии пришли в Честер, компьютеров, да и сотрудников ХОЛМС было значительно меньше. Шли годы. Небольшое помещение офиса перестало соответствовать современным требованиям, и речи быть не могло о том, чтобы впихнуть туда команду Лоусона.

Бартон был вне себя от гнева.

– Можно подумать, мы в дартс собрались поиграть, а не проводить расследование! – воскликнул он.

– Мне предложили на выбор: перебираться в район Элсмир-Порт либо разместиться здесь. Базируясь в этом здании, мы недалеко от места происшествия. Начальство желает, чтобы мы каждое утро представали пред его светлые очи для проведения оперативных совещаний, а не наживали множественные язвы желудка в утренней и вечерней кутерьме на М53, добираясь в Элсмир.

Лоусон и Бартон поднялись тем временем по лестнице. Инспектор толкнул дверь пожарного выхода, ведущую в центральный коридор второго этажа. Стук молотков и шум электродрелей сделались еще громче.

– Музей не слишком активно посещается в это время года, – пояснил Лоусон. – А если общественность сделается слишком любопытной, мы его совсем прикроем.

– Они здесь надолго? – спросил Бартон, кивая в сторону рабочих и морщась от шума.

– Надеюсь, что нет, черт возьми! – с чувством ответствовал Лоусон. – Старший инспектор Макатиер должен быть здесь с минуты на минуту, и он наверняка рассчитывает, что работа у нас так и кипит. – Он провел Бартона коротким путем вдоль коридора к маленькой комнате. Ее только что удалось очистить от заплесневелого барахла, часть которого копилась там с прошлого столетия. – Комната для хранения вещественных доказательств, – кивнул он и оставил Бартона регистрировать одежду Пиппы Паскаль.

Подразделение ХОЛМС расположилось немного дальше по коридору. Лоусон заглянул в открытый дверной проем тесного кабинета. Узкие, но высокие окна впускали лишь малую толику рассеянного света, так что остальное освещение обеспечивали люминесцентные трубки. Столы офицеров, принимающих и регистрирующих информацию, стояли под прямым углом друг к другу. Остальные столы были установлены спина к спине, всего их было девять. Тихо жужжали процессоры, кто-то щелкал по клавиатуре, печатая данные опросов, полученные от вчерашнего обхода соседей. Другой член команды боролся с застрявшим в принтере листком бумаги. В комнате царили относительная тишина и спокойная деловая атмосфера, оказавшая на Лоусона успокоительное действие. На столе женщины-констебля, принимающей сообщения, уже лежала груда розовых листочков, она подняла глаза, улыбнулась и продолжила прочитывать разрозненные листы, надписывая, сортируя, раскладывая по лоткам для входящих по степени важности и срочности. Еще больше листков покоилось в пластиковых подносах, расставленных по периметру комнаты, замусоривало столы, громоздилось рядом с фотокопировальным устройством. Через неделю бумаг станет столько, что они обрушатся на головы ни в чем не повинных полицейских подобно снежной лавине.

Старший инспектор Макатиер появился в конце коридора в ту самую минуту, когда освободившийся Бартон вновь подошел к Лоусону.

Строгое лицо Макатиера отнюдь не красил второй подбородок. Человек он был суетный и из самолюбия не пользовался очками, а поскольку на протяжении долгих лет ему приходилось читать горы документов, глаза его окружала густая сетка морщин. Волосы старшего инспектора казались подозрительно темными для человека пятидесяти с лишним лет, а костюмы, которые он заказывал у Дживса и Хоукса в Честере, уже не в силах были скрыть нездоровую полноту.

Он обменялся рукопожатиями с обоими мужчинами и обратился к Лоусону:

– Стив, я хотел бы перекинуться с тобой парой слов до начала совещания.

Бартон понял намек.

– Скажу ребятам, чтоб готовились к оперативке, – сказал он, кивая в направлении продолжающегося шума. – Но для начала избавимся от гражданских.

Когда Лоусон и Макатиер вошли несколько минут спустя в комнату для совещаний, там было непривычно тихо. Рабочих не пришлось долго упрашивать уйти пораньше на обед, и восемь полицейских офицеров следственной группы чувствовали себя несколько потерянными в непривычно просторном помещении. Ряды тускловатых лампочек, вмонтированных в потолок и полуприкрытых металлическими колпаками, отбрасывали жидкие лужицы света на унылый коричневый линолеум, застилавший пол.

Гул разговоров стих. Лоусон в общих чертах обрисовал ситуацию, а Бартон раздал фотографии Клары каждому офицеру. Не было нужды говорить о причастности Клары Паскаль к делу Касаветтеса: это было самое крупное дело о наркотиках, которое когда-либо знавало графство.

– Все имеют равное право участвовать в обсуждении, – продолжал Лоусон, глядя на младших членов команды. – Может, вы считаете, что пока еще не набрались опыта? Не думайте об этом. Всегда полезно взглянуть на расследование свежим взглядом. Высказывайте любые, даже самые невероятные идеи. Пока еще не все между собой знакомы, потому представьтесь, пожалуйста, когда начнете говорить.

Слово взял Макатиер:

– У нас есть серьезная проблема, – начал он. – Мы можем держать расследование в тайне с риском выловить жертву из Ди в мешке для мусора или сделать его гласным, насторожив и напугав таким образом похитителя, – с тем же результатом. – Он вгляделся в лица детективов, будто ища ответа на вопрос, по какому пути пойти. – Подождем еще двадцать четыре часа. Если через сутки похититель не войдет в контакт, мы дадим делу огласку.

– Паскалю сообщили о тайном наблюдении за его домом, – сказал Лоусон, когда подошла его очередь выступать. – И он санкционировал прослушивание телефона. Но он не знает, что мы прослушиваем и его мобильный. – Он повернулся к Бартону и понизил голос: – Кстати, мне в помощь понадобятся еще два офицера.

Тот кивнул, уже отбирая в уме подходящие кандидатуры.

– Правильно ли я понял, босс, что Паскаль – один из подозреваемых? – поинтересовался кто-то.

Макатиер пронзил спросившего взором:

– Это расследование наверняка доставит нам массу хлопот, потому скажу так: следует исключить мистера Паскаля из числа подозреваемых, и как можно скорее. Я хочу узнать о нем больше – намного больше. Его работа, финансы, его отношения с женой и с женщиной, которая предоставила ему алиби…

– Триш Маркхэм, – вставил Бартон.

Макатиер продолжал:

– Очевидная связь – дело о наркотиках. Сегодня днем я буду говорить с офицером, возглавляющим операцию «Снежный человек», но вникать в детали – не наша задача.

– А если похищение вовсе не связано с наркотиками и его совершил некий недоброжелатель или человек, затаивший на Паскаль злобу? – Это предположение высказала та самая женщина-констебль, которая засмеялась над предложением Лоусона помочь ей поднести диапроектор. Собой она была нехороша: болезненно-бледная кожа, некрасиво выступающие высокие скулы, однако взгляд у нее был умный и цепкий. Спохватившись, женщина извинилась и представилась: – Сэл Рейнер.

– Ее домочадцы и друзья могли бы рассказать нам, были ли у нее с кем-то конфликты, – отозвался Макатиер. – Но не надо рубить с плеча. Мы не имеем никакого права что-либо от них требовать – вся информация предоставляется добровольно. Независимо от того, что они согласятся рассказать, мы скажем им спасибо. Рейнер уважительно кивнула.

– Не сочтите меня старомодным, но как насчет обычного похищения с требованием выкупа?

Лоусон всмотрелся в заднюю часть комнаты. Силуэты полицейских едва выступали из темноты.

– Встаньте, пожалуйста, – попросил он и сухо добавил: – Не стесняйтесь показаться.

– Дейв Флетчер. – Из-за процессоров и мониторов, как попало нагроможденных на столе около двери, лениво, с явным нежеланием воздвиглась массивная фигура.

– Мой опыт подсказывает, – вмешался Макатиер, – что похищения с требованием выкупа никогда не бывают обычными, как вы это назвали. – Он наклонил голову, всматриваясь в собеседника. – Однако вам, наверное, лучше знать, констебль Флетчер. – Если Макатиер и поддавался порой греху тщеславия, то уж дураком-то он не был – он раскусил Флетчера с первого взгляда.

Флетчер неловко переступил с ноги на ногу.

– Если цель похитителя – выкуп, то до тех пор, пока он не вступает в контакт, мы должны работать со свидетельскими показаниями и уликами, – добавил Лоусон.

Флетчер собирался сесть, но Лоусон окликнул его:

– Да что же вы, Флетчер! Не стесняйтесь, присоединяйтесь к нам.

Присутствующие наблюдали в молчании, как Флетчер медленно пробирается к старшим офицерам и присаживается на край стола, уже стонущего под весом коробок и аппаратуры.

– Удирая с места преступления, похититель столкнулся и повредил автомобиль «рено», – продолжал Макатиер, когда Флетчер наконец уселся. – У криминалистов есть образцы краски с машины, а у нас имеются показания свидетеля о том, что фургон преступника столкнулся еще и с серой «тойотой-лексус». Мы должны отследить «лексус»; если повезет, водитель сумеет описать похитителя или даже назвать номер фургона.

– Кто поделился этой информацией? – спросила Рейнер.

– Один из местных жителей. Он находился на втором этаже своего дома и не смог разобрать номерной знак.

– Как я понимаю, владелец «лексуса» не дал о себе знать?

Лоусон покачал головой.

– Возможно, он еще объявится. Хотя бы ради того, чтобы получить страховку, – заметила Рейнер.

– А если автомобиль был угнан? – предположил Лоусон. – Или, скажем, водитель опаздывал на деловую встречу и не захотел тратить свое драгоценное время на разговоры с полицией? Как бы то ни было, нам нужно найти этот «лексус».

Вокруг все дружно закивали.

– Ремонтные мастерские, авторемонтные рабочие, дилеры – придется обойти всех, – продолжил Лоусон. – Ребята из подразделения ХОЛМС нарыли кое-какие сведения и составили общий и индивидуальные планы действий. Можем приступать немедленно, сразу после оперативки.

Маргарет Мерфи Макатиер добавил:

– Не забудьте представлять мне отчеты о каждой стадии расследования, причем должным образом оформленные. Вопросы есть?

– Можно ли надеяться, что нам пришлют еще людей для проведения следственных мероприятий? – Это снова спросила Рейнер.

Она высказала то, что было у всех на уме. Среди присутствующих пронесся одобрительный ропот.

– При всем уважении, босс, работы много, а нас-то маловато, – добавил сержант Бартон. Подчиненные могли на него положиться: он всегда знал точно, когда им требуется поддержка.

Лоусон бросил вопросительный взгляд на Макатиера и сказал:

– Вы оба правы. Рад сообщить, что резерв нам выделили. Если мы не справимся за сутки, на завтрашнем оперативном совещании будет присутствовать еще тридцать человек.

Слова инспектора были встречены оживленным гулом.

– Что-нибудь еще?

– Немного тепла не повредило бы!

Флетчер пытался сострить, однако в его голосе прозвенела досада. На нем были серые слаксы и коричного цвета анорак поверх синего пиджака; он с вызовом застегнул «молнию», будто желая подчеркнуть свои слова.

– В одной из труб образовалась воздушная пробка, – пояснил Лоусон. – Ремонтники должны прибыть сегодня днем.

– Троекратное «ура» мистеру «почини-ка», – одними губами прошелестел Флетчер, кутаясь в анорак.

Лоусон не расслышал его язвительного замечания, но сидящим рядом офицерам это удалось – один из них, констебль из новичков, нервно улыбнулся, другие смотрели перед собой, невольно отодвигаясь подальше от бунтовщика. Лоусон вздохнул, надеясь, что появление еще трех десятков полицейских разбавит дух недовольства, исходящий от Флетчера.

Макатиер посмотрел на часы:

– Встреча с прессой состоится сегодня вечером. Брифинг назначен на семь тридцать. Журналистам – ни одного лишнего слова. Так что если у кого-то из вас есть знакомый писака в местной газетенке, забудьте его имя. На это дело налагается общее эмбарго.

– Журналистов я мог бы взять на себя, – пробурчал Флетчер, театрально вздрогнув.

Реплика вызвала дружный смех. Макатиер сделал вид, что ничего не слышал.

– Сержант Бартон распределит обязанности, – подытожил он. – На этом этапе вас ожидает много утомительных «отследить-идентифицировать-исключить», но это необходимое зло.

– Приятно, должно быть, всегда чувствовать свою пр-р-равоту, как Р-р-рейнер, – хмыкнул Флетчер, пробравшись мимо Сэл к выходу.

Рейнер обернулась, чтобы увидеть говорящего. На ее лице не отразилось ни интереса, ни тени обиды.

– А, Флетчер, – произнесла она, будто это все объясняло. Она собиралась навестить адвокатскую фирму, где работала Клара Паскаль.

Флетчер, слегка обескураженный отсутствием реакции с ее стороны, решил излить разочарование Кэт Янг, молоденькой девушке-констеблю из новичков. Они вместе ждали офицера, который должен был раздать им план действий.

– Когда я только начинал служить, буква «Д» в аббревиатуре «ДК» [2]2
  ДК, то есть детектив-констебль, – младшее офицерское звание в уголовной полиции Великобритании. Служащие уголовной полиции носят соответственно звания «детектив-сержант», «детектив-инспектор» и т. д.


[Закрыть]означала «детектив», от слова «раскрывать». Раньше думали люди, а не компьютеры.

Янг вспыхнула, замявшись с ответом, и ей на выручку пришла сержант Доун Тайрел. Бросив на Флетчера грозный взгляд через голову другого офицера, протянувшего руку за своим планом действий, она язвительно заметила:

– Чтобы думать, нужны мозги, а буква «Д» может также означать «дефективный».

Офицер рассмеялся. Доун жестом подозвала Янг и подала ей компьютерную распечатку.

– Знаешь, что с этим делать? – спросила она.

– Отследить, идентифицировать, исключить, – прилежно отрапортовала Янг. – Заполнить форму, внести в компьютер.

– Ну ты-то справишься, я не сомневаюсь! – Тайрел одобрительно тряхнула Сэл за плечо. – А теперь, мистер Флетчер, – сказала она, оборачиваясь с лучезарной улыбкой, – что бы это мне такое придумать, что заставило бы напряженно работать ваши маленькие серые клеточки?