Текст книги "Как часы"

Автор книги: Марджи Орфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Официантка принесла новую порцию напитков, убрала грязные бокалы и пепельницу, полную окурков. Зазвонил сотовый Лэндмана. Он взглянул на номер, высветившийся на определителе, и предпочел не отвечать. Телефон упорно звонил. Лэндман спрятал его в карман.

– Наш шеф интересуется, как идут дела. Ничего, подождет. Я и так устал, – сказал он, давая понять, что интервью окончено. Клэр с трудом подавила желание осушить до дна свой бокал виски и стала упаковывать камеру, надеясь при этом, что Лэндман не заметит, как дрожат ее руки.

– Спасибо, – сказала она. – Вы сообщили мне много интересного.

– Очень рад. Всегда к вашим услугам, – он фамильярно похлопал ее по заду. – Так что, малышка, – вы собираетесь сделать из меня кинозвезду?

Клэр застегнула сумку и процедила сквозь зубы:

– Насчет кинозвезды не ручаюсь, но на пару дней вы станете известной личностью.

Ей не терпелось выбраться из этого вонючего болота. Очутившись на улице, Клэр с жадностью глотала холодный ночной воздух Она чувствовала себя невольной соучастницей Лэндмана. Ей даже показалось, что она разделяет его жизненные позиции, его амбиции и ледяное равнодушие к судьбе несчастных девушек – фактически его рабынь. Клэр до конца опустила окно автомобиля, надеясь, что морской воздух очистит ее от этой мерзости. Дома она примет душ и долго будет скрести свое тело губкой, пока не уничтожит все воспоминания о сегодняшнем вечере.

Чтобы попасть домой, ей нужно было миновать поворот, ведущий к дому Редиваана. И она его не миновала – свернула, ни секунды не раздумывая. Притормаживая, она съехала по крутому спуску с односторонним движением. В окнах дома Редиваана горел свет. Не отдавая себе отчет в том, что она делает, Клэр припарковала машину и постучалась в дверь. Открыв ее, Редиваан молча обнял Клэр, а уж потом запер дверь. Прижав Клэр к стене, он долго целовал ее, и постепенно его поцелуи стерли ее воспоминания об увиденном в клубе «Изида». Напряжение, в котором Клэр пребывала весь вечер, растаяло. Редиваан повел ее в спальню. Они легли на его неубранную постель.

Спустя некоторое время он налил им обоим виски, закурил сигарету, откинул волосы Клэр и нежно погладил ее обнаженную спину.

– Завтра у тебя день рождения. Я прав?

– Откуда ты знаешь? – удивилась Клэр.

– Я такие вещи всегда помню, – он поцеловал изгиб ее талии. – Как будем праздновать? Круассаны на завтрак, а потом прогулка в горы?

Поглаживая живот Клэр, он снова целовал ее, словно утопающий, который надеется, что последние глотки воздуха все же спасут его. Клэр не могла больше сопротивляться…

Когда они оторвались друг от друга, он тут же заснул, а Клэр лежала с открытыми глазами и всматривалась в ночь. Ей очень хотелось провести свой день рождения вдвоем с Редивааном. Утром они попьют кофе, отведают сладких зимних апельсинов, просмотрят газеты и снова пойдут в постель. Будут читать, дремать и заниматься любовью. В общем, это будет обычное воскресенье для двоих. Может быть, они начнут новую жизнь, и она постарается наладить ее? С этой надеждой Клэр и заснула.

Проснулась она в пять утра. Редиваан, распростершись на постели, безмятежно спал, положив одну руку на бедро Клэр, а другую – ей под голову. В 6 часов она потихоньку выскользнула из его объятий. Ее ждет Констанция, ее сестра-близнец, и она не может ее обмануть. Клэр встала с постели, стала одеваться и искать ключи. Редиваан проснулся, долго молча наблюдал за ней и ни слова не сказал, когда она исчезла за дверью. Он прижал к груди подушку, на которой спала Клэр, но тепло ее тела уже исчезло. Остался только дразнящий запах ее духов. Он встал, сварил кофе и вышел во двор посмотреть на восход солнца.

Глава 28

…Редиваан с тоской провожал взглядом Клэр. А в это время в тенистом и уютном пригороде Кейптауна сидела в своем фешенебельном особняке Кэти Кинг, сжимая в руках сотовый телефон. Ее худые плечи выпирали из кашемирового кардигана. Подтянув острые колени к груди, Кэти непрерывно смотрела в одну точку. Нетронутая чашка чая казалась миниатюрной на фоне большого кофейного столика. Такой же миниатюрной выглядела хозяйка дома, сидя на внушительной голубой софе. Французские двери были открыты, серовато-зеленый ковер сливался по цвету с лужайкой, спускавшейся к бассейну, который, как огромный глаз, не мигая смотрел в пасмурное небо. Кэти ненавидела этот бассейн и никогда в нем не плавала. Не любила бассейн и ее дочь – Индия.

Мысли о дочери отзывались в Кэти острой болью – словно кто-то всадил ей нож как раз под ребро, только что начинающее заживать после недавнего перелома. Старый семейный врач, к которому Кэти пришла, получив травму, удивленно поднял брови:

– Опять, миссис Кинг? Когда же вы будете благоразумной?

Да, благоразумия и осторожности ей действительно не хватает. Кэти не отрывала взгляда от ненавистного бассейна. Он тоже смотрел на нее – с полным равнодушием. Кэти всегда волновалась за дочь – можно сказать, тряслась над ней. Прошлой ночью она ждала Индию, не смыкая глаз и без конца расхаживая взад-вперед по спальне. Но красавица-дочь, предмет ее сумасшедшей любви, так и не вернулась домой. Кэти нутром чувствовала, что потеряла ее. Так ей подсказывало ноющее сломанное ребро. О том же говорили и саднящие шрамы на бедрах. Да, потеряла дочь, несмотря на всю любовь к ней.

Кэти заставила себя позвонить Брайану и поделиться с ним своими тревогами. Брайан тоже не ночевал дома. По субботам он ночует в другом месте, так что у Кэти есть короткая передышка.

– Идиотка ты, – прошипел в трубку Брайан. – Сходишь с ума, а эта маленькая шлюха сейчас трахается себе в удовольствие. Пошла в мамашу. Старая сучка тоже бы с удовольствием потрахалась. Только вот бодливой корове бог рогов не дает. В общем, не пудри мне мозги. Приеду, а когда она вернется, проверю, как она сделала уроки. Никуда не ходи и не поднимай панику. Поняла?

– Да, Брайан, – прошептала Кэти, – я все поняла. – Как обычно, она подождала, чтобы Брайан первым положил трубку, а затем достала из мусорной корзины последний выпуск газеты «Кейптаун Таймс». В конце статьи, где речь шла о расследовании убийства Аморе Хендрикс, был напечатан телефон горячей линии полиции.

Уже светло – наверное, можно позвонить. Собравшись с духом, Кэти набрала номер.

– Капитан Фэйзал, – ответил грубоватый настороженный голос. – Назовитесь, пожалуйста.

– Это говорит Кэти Кинг. Моя дочь пропала.

Редиваан почувствовал, что кто-то стянул обручем его плечи.

– Скажите, миссис Кинг, а почему вы решили обратиться в полицию?

– Она чем-то похожа на ту девушку, о которой писали газеты. На Аморе Хендрикс. Полиция нашла ее труп. – Голос Кэти едва был слышен, словно из ее легких выкачали весь воздух. Страх, который она пыталась загнать внутрь, сейчас выплеснулся наружу. Голос полицейского тоже звучал приглушенно, будто Кэти спряталась на дне глубокого колодца.

– Вы можете приехать в участок, миссис Кинг? Только немедленно! И непременно захватите фото дочери – самое последнее. Прислать за вами патрульную машину или кто-нибудь вас подвезет? Попросите мужа!

– Мужа нет дома. Я сама доберусь. Сейчас выезжаю.

Схватив сумку, Кэти поднялась наверх, в комнату Индии. Тихий уголок. За стулом валяются колготки, хранящие силуэт стройных ног девушки. Даже пузырьки сохранились на месте пальцев. Должно быть, Индия ходила где-то, сняв обувь. Кэти положила колготки в сумку. Там же спрятала фото дочери, сняв его со стены. Теперь главное – не раскисать, не хныкать. Нужно во что бы то ни стало найти дочь. Не расслабляться ни на секунду. Иначе пиши пропало.

Внизу Кэти приняла на всякий случай таблетку успокоительного и посмотрелась в зеркало. Лицо – бледное, щеки – впалые. Подмазав губы, Кэти пошла в гараж, проклиная на ходу броскую малолитражку, которую ей навязал Брайан. Она проехала задним ходом по дубовой аллее. Дома здесь стоят друг от друга так далеко, что сосед соседа не слышит.

Вскоре Кэти добралась до Си Пойнта. Полицейский участок, в который просил ее приехать капитан Фэйзал, находился в уродливом кирпичном здании с окнами, затянутыми металлической сеткой (на случай, если кому-то вздумается бросить в окно гранату). Однако Редиваан Фэйзал произвел на Кэти приятное впечатление. Хотя лицо у него суровое, в глазах таится горечь легко ранимого человека. Эта деталь слегка ее успокоила. Капитан привел ее в захламленную комнатенку, оказавшуюся офисом, угостил чаем с молоком и выслушал ее рассказ. Кэти изложила то, что, по ее мнению, интересует полицию.

Итак, Индии шестнадцать лет. Она пошла к подруге – посмотреть, как она репетирует. Подруга должна была отвезти ее домой к 11 вечера. (Кэти не сказала капитану, что никто из друзей Индии не переступал порог ее дома. А зачем ему это знать?) Но дочь домой не вернулась. И ее сотовый не отвечал на звонки. Правда, она отправила матери эсэмэску, сообщив, что весело проводит время и, возможно, вернется поздно. В тот момент, когда пришло сообщение, Кэти смотрела телевизор и не расслышала сигнала. Прочла его позже. А вот и фото Индии. Снято два месяца назад, когда она и ее подруга Джемма проходили кастинг для участия в массовке на съемках кинофильма. По сценарию, они и другие молодые люди должны были тусоваться в уличном кафе. Это занятие подругам нравилось.

Редиваан взглянул на фото смеющейся девушки. Она откинула назад голову. Длинные черные волосы развеваются на ветру. Автор снимка в эту минуту, безусловно, восхищался ей. Девушка сложила изящные руки, шутливо выражая готовность следовать всем указаниям фотографа. Тесная белая футболка туго обтягивает высокую грудь. Да, очень красивая девушка – ничего не скажешь.

– Могу я взять это фото, миссис Кинг? – спросил Редиваан. Кэти кивнула. В ее глазах светился лихорадочный огонь. Такой же взгляд был у жены Редиваана – Шази, когда пропала их дочь. Да и сам он ходил тогда как в лихорадке.

– Вы должны написать официальное заявление, а мне нужен список ее друзей и мест, где она проводила свободное время. – Кэти кивнула и протянула ему записную книжку дочери. Затем написала заявление о ее пропаже, довольно подробное, подписала его и отдала Редиваану.

– Наверное, большинство номеров, которые бы вам пригодились, не в книжке, а в ее сотовом, – предположила Кэти.

– Мы сделаем все, что только возможно, миссис Кинг, – успокоил ее Редиваан. – Если вспомните какие-либо подробности, тут же позвоните мне. Здесь важны даже пустяковые детали. Если кто-нибудь попытается с вами связаться – предположим, будут какие-то странные звонки, тоже звоните. И немедленно.

Кэти взяла его визитную карточку.

– Я буду сидеть дома и ждать новостей, – сказала она.

– Я пришлю к вам одну женщину. Она поговорит с вами и захочет осмотреть комнату Индии. Может, найдет там зацепку.

– А кто эта женщина?

– Доктор Клэр Харт. Она всегда помогает нам в расследованиях.

– Это она составляет психологический портрет преступника?

Редиваан кивнул. Кэти вдруг почувствовала, что последние остатки надежды улетучиваются. Она протянула руку вперед, словно боялась упасть, но выпрямилась.

– Мы все время будем держать вас в курсе, миссис Кинг. И приложим все силы. – Слова Редиваана показались ей пустым звуком.

– Всего хорошего, инспектор, – Кэти повернулась и пошла к машине. Выглядела она бесконечно одиноким человеком. Редиваан варил кофе, думая о миссис Кинг. У нее на пальце обручальное кольцо. Тогда почему же она пришла одна? Где же папаша Индии? Редиваан почувствовал, что в нем закипает злость на этого типа. Потом мысли его вернулись к убийце, которого он ищет. Знать бы, кто он! Допустил бы он хоть одну промашку – тогда есть шанс обнаружить Индию еще живой. Но пока этого шанса нет. Редиваан автоматически потянулся за сигаретой и, только не найдя ничего в карманах, вспомнил, что бросил курить. Взяв чашку кофе, он вышел из своего офиса, собираясь стрельнуть сигарету у коллег. Но получил единодушный отказ. Даже затянуться не позволили: ведь на днях он заставил всех своих сотрудников поклясться, что они никогда не дадут ему ни одной сигареты. Он пытался дозвониться до Клэр, но ее телефон не отвечал: наверное, отключила или роуминга не хватает.

Усевшись за свой стол, Редиваан достал две папки. В одной – дело Аморе Хендрикс. В другой – Чарней Сванепоэль. Он готов был молиться, чтобы не появилась папка с делом Индии Кинг. Но молитвой не поможешь. Надежды на благополучный исход почти нет. Редиваан знал, как долго и мучительно умирали эти две девушки. Однако, где это происходило и кто убийца (или убийцы) – здесь никакого просвета. Свидетелей, очевидцев нет. Нет в картотеке и таких образцов ДНК, которые выявила экспертиза. Да и сам характер убийства, его театрализованный стиль малопонятен. Может, это ритуальный обряд посвящения новичка в гангстерскую банду? Или это закодированное послание потаскушкам со стороны, которых развелось слишком много: дескать, не суйтесь на чужую территорию. Здесь все схвачено, и работают только те девушки, которых мы опекаем. Тогда здесь завязан Келвин Лэндман. Он, можно сказать, идеальный кандидат на роль организатора убийств. Этот безжалостный злодей достаточно умен и предусмотрителен, чтобы не оставлять следов. А кто из возможных свидетелей осмелится поддержать обвинение? Да никто! Редиваан знал, что Клэр тоже подозревает Лэндмана, хотя до конца не уверена в своей правоте. Что-то ее смущает. Редиваан развернул записку, оставленную Ритой для Клэр.

«Такую нить используют только очень дорогие флористы. Увидимся в понедельник – Рита».

Клэр все же склонялась к мысли, что Лэндман, возможно, и не причастен к убийствам девушек. Да, он жесток, но не психопат. Его жестокость – рациональна. Она средство борьбы за место под солнцем. И в этом смысле он не подпадает под тип серийного убийцы, который режет людей просто ради удовольствия. И потом – это бутафорское оформление с невразумительной символикой – к чему оно Лэндману. А если кто-то решил припугнуть проституток, почему он избрал уединенный залив Грааффа, а не оживленную Сомерсет-роуд? Наверное, сомнения Клэр не беспочвенные. Редиваан часто работал с ней в одной упряжке и успел понять, что она редко ошибается.

Глава 29

Клэр тяжело было покинуть Редиваана, но ей ничего иного не оставалось, как сесть в машину и гнать по дороге, зажатой между береговой кромкой и зелеными холмами. Ранним воскресным утром шоссе было еще пустынно. Вдали на черных зубцах гор сверкал снег. Клэр сжимала руль так крепко, что костяшки пальцев побелели. Она посмотрела на себя в зеркало заднего вида – морщинки в углах глаз, которые появляются, когда она смеется, потом долго не разглаживаются, даже если ей вовсе не до смеха.

Сегодня, в совместный день рождения ее и Констанции, веселья уж точно не предвидится. Констанция весь вечер будет мерить шагами комнату. Клэр потеряла надежду ее излечить, но оставить ее она не может.

Солнце скрылось за облаками, пошел легкий ласковый дождь. Клэр вслушивалась в завораживающее шуршание щеток на лобовом стекле. Ровно 20 лет назад в их день рождения тоже шел дождь. Тогда Клэр, отчаявшись, что никогда не отделается от присутствия своей близняшки, пошла на серьезный шаг – потеряла девственность.

Дождь усилился.

Клэр сбавила скорость, вспоминая, как нестерпимое желание зажить собственной жизнью заставило ее выскользнуть из пансиона и угодить в объятия Исайи Джонса. Целых три часа она наслаждалась абсолютной свободой, а Исайя тоже наслаждался – ее неопытным телом.

Капли дождя убаюкивающе стучали по стеклам.

Со временем Констанция почувствовала, что и она прекрасно может обходиться без постоянного присутствия сестры. Она воспользовалась тем же потайным ходом, что и Клэр – из окна часовни и в тенистый парк, примыкавший к школе. Ей хотелось сказать сестре, что ей тоже нужно побыть одной и Клэр может поступать, как ей угодно. Но она так этого и не сказала.

А потом однажды ночью Клэр внезапно проснулась, очнувшись от дурного сна, полного тяжелых предчувствий. Они пошли с Исайей в парк и нашли там Констанцию – полуживую, со следами ужасных ран на теле.

…Клэр обогнула знакомую рощу. Деревья с опавшими листьями напоминают скелеты. Они жалобно протягивают свои ветви друг другу. Клэр припарковалась в обычном месте. На улице холодно, изо рта идет пар. Пока она шла к дому сестры, на востоке, над горами, прорезался яркий солнечный луч. Клэр поднялась по полированным красным ступеням, чувствуя, что сестра уже стоит за массивной дверью, тяжело дыша носом, изуродованным ударом молотка.

– Констанция, – тихо сказала она, – открой.

Дверь слегка приоткрылась. Мелькнула белая рука и втащила ее в дом.

– С нашим днем рождения, Клэр! – Констанция знала, что сестра обязательно приедет. Обняв Клэр, она уловила мужской запах – запах Редиваана.

– Ты должна принять ванну. Я тебя искупаю. Идем, – сказала она и повела сестру в ванную комнату. Пустила горячую воду, сняла с Клэр одежду и зашвырнула ее в угол, словно опасаясь, что мужской запах таит заразу.

Констанция нежно поглаживала гладкое обнаженное тело сестры. Та отвернулась и шагнула в ванну. Теплая вода принесла ей облегчение. Констанция, взяв губку, намылила ее. Тщательно, словно кошка, вылизывающая своих котят, протерла ее левую руку, Затем – правую. Потом – ступни, щиколотки, бедра. Клэр все это молча терпела. Хотя она как-то ухитрилась сократить по времени ритуальное омовение, происходящее раз в году, совсем отказаться от него она не решалась.

Встав позади сестры, Констанция что-то чертила на ее спине. Клэр уже давно знала, что она пытается воспроизвести надписи, вырезанные на ее собственной спине бандой изуверов.

«О чем там говорилось? – спрашивала ее всегда Клэр. – Какие слова они вырезали у тебя на спине?»

«Разве ты не можешь их прочесть? – задавала встречный вопрос Констанция. – Не можешь догадаться?»

Наконец, Констанция накинула на сестру белый халат и дала ей шлепанцы.

– Давай поедим чего-нибудь, – предложила Клэр. – Ты не проголодалась? – Она прошла в теплую, залитую оранжевым солнечным светом кухню, достала из холодильника молоко, сыр, йогурт, инжир. Ей хотелось кофе, но его она не нашла. Пришлось довольствоваться чаем с медом. Сделала тосты, и они молча уселись за стол. Констанция погрузилась в свои невеселые мысли.

– Слушай, а почему бы тебе не нарисовать то, что ты чертила на моей спине? – неожиданно спросила Клэр. Констанция испуганно вздрогнула. Клэр встала, положила перед сестрой лист плотной бумаги, принесла кисть и синюю тушь, стоявшую открытой на ее мольберте. – Рисуй, пожалуйста. Рисуй то, что ты всегда чертишь на моей спине. Я хочу это видеть. – Констанция, закрыв глаза, сидела не шевелясь.

Клэр подумала о Редиваане. Грустно ему, бедняге, просыпаться в одиночестве. Констанция, наконец, окунула кисть в тушь, снова закрыла глаза и стала рисовать на бумаге какие-то углы, петли, спирали. Выглядели они декоративно, но, что они означали, Клэр так и не поняла.

Закончив композицию, Констанция отдала ее сестре. Видно было, что она безмерно устала.

– Давай поспим, Конни, – предложила Клэр. Сестра согласно кивнула. Они пошли в спальню и улеглись рядышком, как в детстве. Клэр тут же заснула. Через несколько часов она проснулась. Сестра еще спала в ее объятиях. Клэр потихоньку встала, оделась, согрела чай и поставила перед сестрой чашку. – Мне надо идти. Уже шестой час, – сказала она, гладя волосы Констанции. Та улыбнулась и отвернулась к стене.

– Клэр, я оставила кое-что для тебя на письменном столе, – сказала Констанция. Клэр, взяв коричневый конверт, угадала на ощупь, что там очередная карта Таро. Она торопливо вынула ее – Башня, 16-я карта в колоде. Две фигуры стремительно летят вниз головами на зубчатые скалы у подножия крепости.

– И что это означает, Конни?

– Это предупреждение о катастрофе. Возможно, ты увидишь лицо Зла. Возьми карту с собой.

Клэр спрятала карту в сумочку. Спорить с сестрой бесполезно.

– Однако можешь истолковать эту карту как прозрение. Возможно, ты ближе сейчас к истине, чем предполагаешь.

– Дай Бог, чтобы это было на самом деле. Хорошо, до скорой встречи. – Поцеловав сестру в лоб, Клэр вышла из дома, проверив тщательно, защелкнулась ли за ней дверь. Небо было унылым и холодным.

Ну что же, придется остаток дня провести в одиночестве, с грустью подумала Клэр, но тут же взяла себя в руки. Ее ждут неотложные дела, и, может, ей удастся сделать пару шагов к истине. На обратном пути она, наверное, проедет мимо дома Аморе Хендрикс. Убитая девушка жила в районе Маунтин-Вью, довольно унылом пригороде, окруженном песчаными дюнами. За высокими заборами прятались небольшие коттеджи. У въездных ворот стояли новенькие сверкающие автомобили. Через окна Клэр видела женщин, накрывавших обеденные столы. Кое-где мерцали экраны телевизоров.

В окне одного дома, в точности похожего на соседние, выставлена свеча – знак того, что в семье траур. Клэр поняла, чей это дом. Она сбавила скорость, притормозила и хотела было зайти к родителям Аморе, задать им несколько вопросов. Пока она раздумывала, из дома вышел мужчина и стал уговаривать о чем-то женщину, раскачивающуюся на детских качелях. Нет, решила Клэр, бестактно лезть к ним сейчас с вопросами, когда у них такое горе. Тем более что Редиваан с ними уже говорил и давал Клэр пленки с записями бесед. Она нашла в бардачке нужную пленку, вставила ее в автомобильную магнитолу и решила прослушать еще раз.

– Когда вы последний раз видели Аморе, мистер Хендрикс? – пророкотал низкий, почти ласковый голос Редиваана.

– В субботу после обеда, часа в три, – ответил отец Аморе. Слышно было, что он уточнял время, спрашивая жену.

– А где вы ее видели?

– Как где? Здесь, дома.

– Она что-нибудь говорила о своих планах?

– Собиралась поехать в центр города, на репетицию в хореографическом колледже. Они готовятся к зимнему фестивалю танца. Она была очень талантливой ученицей. Ей все давалось легко, и классический балет, и модерн. Даже африканские танцы. Вот посмотрите: здесь ее дипломы и призы. А вот это письмо пришло ей из Университета Кейптауна. Там говорится, что она допущена на финальный просмотр. Письмо пришло в четверг, – голос несчастного отца дрогнул. – Прошу прощения.

– Объясните, инспектор, почему? Почему, за что убили нашу малышку? – вмешалась в разговор миссис Хендрикс. Редиваан не нашел ответа на этот вопрос, хотя в принципе знал из своего опыта, что беспричинных убийств практически не бывает. Он подождал, пока мистер Хендрикс справится с волнением, и продолжил беседу.

– А как она добиралась в центр?

– Ее подбросили соседи. Они ехали в кинотеатр.

– Парни? – Клэр отметила, что в голосе Редиваана промелькнул интерес.

– Нет. Две женщины: миссис Вермаас и ее мать. Они довезли ее до колледжа, и она пошла на репетицию.

Клэр знала, что и преподаватель колледжа, и остальные танцоры подтвердили этот факт. Репетиция окончилась в шесть вечера, и молодежь разошлась кто куда.

В записи наступила долгая пауза. Потом мистер Хендрикс вымолвил:

– В семь она отправила мне письменное сообщение. Сказала, что нас ждет потрясающий сюрприз. Когда вернется домой, все расскажет подробно.

Снова – пауза.

– Больше мы от нее ничего не слышали, – добавила с горечью миссис Хендрикс.

– А на чем она собиралась вернуться домой?

– В половине одиннадцатого она должна была встретиться с моим братом. У него собственное такси, и по вечерам он обычно забирал Аморе из города, – голос мистера Хендрикса зазвучал тише: он отодвинулся от микрофона. Клэр представила, как он сел рядом с женой, взяв ее за руку. – Но она не пришла в условленное место. Брат позвонил ей на мобильный. Телефон ответил. Он слышал голос Аморе, ее смех. Слышал также музыку и звон бокалов. Наверное, она сидела в баре или ресторане. Потом связь прервалась. Брат даже не успел с ней поговорить. Позвонил снова, но ее телефон был уже отключен. Объездил несколько заведений, где собирается молодежь, но не нашел ее.

– И что же он тогда предпринял?

– Он обратился в службу секьюрити – у него есть там знакомые. Предупредил все такси, оснащенные радиопередатчиками, чтобы они расспросили охрану ресторанов, кафе, баров, дискотек и тому подобное. Позвонил нам и в полицию. У него было дурное предчувствие: никто ее не видел, никаких следов и зацепок.

– В каком часу он позвонил вам, мистер Хендрикс?

– Сразу после одиннадцати, – поспешила ответить его жена. – Видите ли, в половине одиннадцатого у них пересменок, и брат моего мужа возвращается домой. Заодно он иногда развозит по домам таксистов, живущих неподалеку от него…

Клэр остановила магнитофон и прокрутила запись немного назад. Да, миссис Хендрикс ясно сказала: дневная смена оканчивается в половине одиннадцатого. Вполне понятно, что Аморе ни таксисты, ни охранники не видели. Когда брат мистера Хендрикса поднял тревогу, девушка уже была не в людном месте, а у кого-то в гостях или в каком-нибудь сомнительном притоне.

Клэр взглянула на дом Хендриксов. Кто-то из них задул свечу, стоявшую на подоконнике. Клэр успела продрогнуть до костей. Затем она увидела через окно, как мистер Хендрикс обнял жену. Та, сломленная горем, безжизненно обмякла. Клэр включила двигатель и отъехала. В лобовое стекло по-прежнему барабанил холодный дождь.

Вернувшись домой, Клэр поначалу хотела позвонить Редиваану и объяснить ему причину своего исчезновения, но передумала: она чувствовала себя так, будто из нее выжали все соки. Налила себе бокал вина и слушала классическую музыку на проигрывателе, который подарил ей Редиваан на ее прошлогодний день рождения. Потом налила себе второй бокал и отключила телефон. К утру она наберется сил и смело встретит очередной понедельник, с его проблемами и заботами.