Текст книги "Как часы"

Автор книги: Марджи Орфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 52

Несмотря на холод и страх, Тереза заснула. Ее разбудил усилившийся шум моря. Океан яростно сопротивлялся отливу. Она тщательно изучила свою темницу. К ней примыкала другая комната – поменьше. Но входная дверь была одна – тяжелая, деревянная, но обшитая стальным листом. Тереза постояла рядом с ней. Снаружи никаких звуков не доносилось – кроме рокота океана.

– Помогите! Помогите! – закричала она.

Бесполезно: никто ее не услышит. Но на всякий случай Тереза скинула «сценический костюм» и надела свои вещи. При мысли о возвращении «тюремщика» каждая клетка ее тела сжималась от ужаса. Впрочем, если он не вернется, она умрет от голода. Так что одна надежда на его возвращение. А там будь что будет.

Тереза легко развязала шнур, стягивающий ее пальцы. Там, где в них врезался ключ, виднелись капельки крови. Она вставила ключ в дешевый примитивный замок шкафа и повернула его. Дверца открылась, и Тереза увидела 7 кассет. На обложке первой из них значилось: «Алиса в Стране чудес». Остальные названий не имели. Все кассеты лежали в красных коробочках в форме сердечек. В таких упаковках хранят обычно на память видеофильмы, запечатлевшие свадьбы. Каждая коробочка висела на цепочке, закрепленной на крючке. Обычно к коробке прилагается пластиковый пакет с именем невесты. Здесь тоже были такие пакеты. Но вместо имен невест там хранились пряди женских волос.

Последний крючок пустовал. Тереза с ужасом поняла, о ком он будет напоминать.

…Засовы с грохотом отодвинулись. Быстро заперев шкаф, Тереза села на свою лежанку, сплетенную из жестких веревок. Вошел ее новый знакомый. Тереза сжалась в комок. Она инстинктивно поняла содержание фильмов, хранящихся в шкафу. И поняла заодно, что съемка пройдет без репетиций. Те девушки тоже вряд ли репетировали. Да, печально закончится ее кинокарьера. Всего лишь одна роль. И не для широкого экрана. Надежда на счастливый случай и на свой интеллект – очень призрачная.

Мужчина был одет в тяжелое черное пальто. С собой он принес докторский саквояж и букет ирисов. На Терезу он даже не взглянул. Открыл саквояж и достал из него скальпель. Смертоносное лезвие сверкнуло в полумраке. Мужчина облизал губы в предвкушении удовольствия. Затем проверил камеру.

В первый раз взглянув на Терезу, он недовольно поморщился. Снова взял скальпель, оттянул воротник ее трикотажной майки и обрезал бретельки топа. По щекам Терезы, как она ни сдерживалась, потекли горячие слезы. Он улыбнулся: вот теперь она готова к съемкам. Он толкнул ее на неудобный стул, развернул лицом к телевизору, включил камеру и навел объектив на резкость. Наклонившись вперед, убрал с ее лица волосы и снова поправил фокус.

– Тебя ждет захватывающее шоу. Считай, что тебе повезло.

– Вы так и не сказали, кто снимался в фильме.

Он пожал плечами.

– Сама увидишь. Тебе понравится. Они, во всяком случае, были в восторге. А потом мы снимем фильм, который сделает тебя кинозвездой. – Взяв пульт, он включил телевизор. Затем прильнул к камере. Она заработала.

– А почему ты не воспользовалась ключом? – ласково спросил он. – Мы ведь тоже снимем фильм о свадьбе.

Терезу прошиб холодный пот.

– Открой шкаф, – злобно прошипел он. – Я ведь знаю, что ты просмотрела эти кассеты.

– Нет, даже не прикоснулась к ним и смотреть не хочу.

Он наклонился к ней.

– Уверяю тебя, посмотришь. И это будет последний фильм, который доведется тебе видеть. Кассету выберешь сама. Судьба главной героини – это твоя судьба. У тебя свобода выбора. Если у тебя возникнут какие-то сомнения, я все решу за тебя.

Тереза почувствовала, что ее время истекло. Открыв шкаф, он наугад достала кассету, дотронувшись до локона неизвестной девушки.

– О ком этот фильм?

– Сейчас увидишь. Давай кассету.

– Расскажите мне об этой девушке. Кто она? Как ее имя? Я хочу понять, зачем вы привезли меня сюда. И главное – я хочу домой.

Он пришел в бешенство. Девушка ведет себя неподобающим образом. Все остальные беспрекословно подчинялись, а она, видите ли, корчит из себя Шэрон Стоун. Хочет, подлая тварь, испортить финал киносериала. Выхватив кассету из рук Терезы, он вставил ее в видеомагнитофон. Тереза, отступив на три шага, забилась в угол.

Он дважды ударил ее по лицу. В ответ она укусила его до крови.

Он засмеялся:

– Делай, как я скажу, и все будет в порядке. А теперь ты посмотришь фильм, чтобы лучше вжиться в роль.

Заломив ей руки за спину, он крепко связал их. Тереза, стиснув зубы, старалась не стонать, опасаясь, что он, наслаждаясь ее мучениями, свяжет ее руки еще крепче. Убедившись, что ситуация под контролем, он несколько успокоился. Раздвинув коленом ее ноги, он затянул на ее бедре синий пояс с резинками. Затем сунул ей под мышку букет ирисов. Тереза думала только о том, чтобы не потерять сознание.

Видеомагнитофон пока не работал – у Терезы в запасе еще несколько минут. Маловато, конечно, но все же…

– Давайте сначала займемся любовью, а потом посмотрим ваш фильм, – тихо сказала она, с трудом шевеля разбитыми губами.

– Молчи, маленькая шлюха. Любовью займемся, когда я этого захочу. А сейчас смотри на экран. Увидишь там такое, что тебе ни в одном страшном сне не снилось. – Он включил видеомагнитофон – экран ожил. Чувствовалось, что над отснятым материалом кто-то основательно поработал. Рваный монтаж призван был усилить ощущение ужаса. Однако Тереза испытывала не столько страх, сколько гнев.

Камера показала крупным планом девушку, скорчившуюся посередине комнаты. Руки привязаны к коленям. Худенькие плечи трясутся. Из одной ладони сочится кровь. В эллинге было тихо. Слышалось лишь прерывистое дыхание девушки. Тереза украдкой взглянула на своего мучителя. Полуоткрыв рот, он высунул розовый мокрый язык, предвкушая удовольствие от того, что скоро произойдет на экране. Тереза содрогнулась от отвращения.

В телевизоре раздался короткий скрип открываемой двери. Девушка повернулась на звук. Ее большие черные глаза расширились от ужаса. Камера приблизилась к ней – глаза заняли весь экран. В эллинге что-то щелкнуло. Мужчина включил свою камеру и навел объектив на лицо Терезы, чтобы дать его крупным планом. Затем отступил на несколько шагов, избрав общий план, чтобы в кадр попали и Тереза, и экран телевизора.

На экране тем временем появились четверо мужчин. Они, как гиены, подкрадываются к девушке, сжавшейся от страха. Она вскинула голову. Сверкнули изящные серьги, сделанные в форме распятия. Мужчины решают между собой, кто первым насладится легкой добычей. Тот, кому выпал жребий, навалился на несчастную. Остальные ему помогают, прижав к полу руки и ноги девушки. Однако помощь эта не требуется: тело жертвы обмякло. Она превратилась в тряпичную куклу. Мужчины позабавились по очереди и заскучали. Один из них закурил сигарету и бросил горящую спичку на обнаженное тело девушки. Затем один из насильников расстегнул молнию на брюках и заставил беднягу сделать ему минет. После этой отвратительной сцены экран погас. Первая часть кончилась. Лента продолжала шелестеть, но Тереза не в силах была смотреть фильм дальше.

– Вы талантливый режиссер, – сказала она льстивым голосом.

Ее неожиданная реплика заставила его вздрогнуть. Он нажал на кнопку – пауза. На экране застыло лицо человека, которого Тереза уже видела. Но не помнила, где и когда. Она молилась Богу, чтобы он отвел ей еще какое-то время. Индикатор на камере ее мучителя показывал, что пленки осталось на 90 минут. Тереза не желала смириться с мыслью о том, что она столь же беспомощна, сколь та девушка на экране. Она будет бороться до последней минуты. И единственный шанс на спасение – опередить на долю секунды человека с камерой. Другого варианта нет.

– Мы смогли бы работать вместе, – миролюбиво сказала она. Конечно, этот тип не знает, что такое жалость, но если постараться, можно хотя бы на немного продлить свою жизнь. В конце концов, она актриса и должна блестяще сыграть финальную сцену. Жаль, что мать сейчас ее не видит: она бы гордилась дочерью. При этой мысли Тереза успокоилась и обрела силы для рискованной импровизации.

– Надо изобрести что-нибудь новенькое, – сказала она, надеясь, что он больше ее не ударит.

– Сколько тебе лет? – спросил он.

– Шестнадцать. Я достаточно взрослая.

– Прекрасно. Тогда готовься.

– Так вы хотите заняться со мной любовью? – призывно спросила она тоном старой кокетки.

– Хочу, дорогая, очень хочу. Но только не в вульгарном стиле, который ты имеешь в виду. И не думай, что ты таким образом спасешь свою никому не нужную шкуру, – он плюнул ей в лицо. – А теперь готовься к финальной сцене. Приведи себя в порядок. – Он протянул ей щетку для волос.

Тереза взяла ее и расчесала волосы, стараясь не задевать засохшие струпья. Сейчас она должна разговорить его, нарушить план его действий.

– Какие фильмы вы обычно снимаете? – спросила она. – Где вы учились?

– Я снял несколько фильмов для клуба «Изида». Это кино для взрослых, – ответил он, перебирая в руках моток веревки.

– Рынок порнофильмов и так насыщен, – продолжила Тереза светскую беседу. – Я несколько таких лент озвучивала. А вот фильмы, которые вы снимаете здесь – вы их продаете? Через Интернет или высылаете кассеты по заказам? Первый фильм, который мы смотрели – удачный. Девушка сыграла неплохо.

По его лицу пробежала нервная дрожь.

– Этот фильм вовсе не игровой. Он чисто документальный. Я снял сцены из жизни.

Тереза внимательно следила за каждым его движением. Вдруг она услышала какой-то звук. Не шум прибоя и не вой сирены. Это было нечто новое, незнакомое. Затеплилась надежда. Может, кто-то идет ей на помощь. Только он бы, неровен час, не услышал.

– Забойное кино, – весело сказала она, словно похвалив стакан яблочного сока.

Он засмеялся:

– Ты, пожалуй, права. Хотя, с другой стороны, такие фильмы можно назвать познавательными или образовательными. – Оставив в покое веревку, он стал искать что-то в карманах.

– А кто была Алисой в Стране чудес – ваша жена, подружка, мать?

– Почему тебя так интересует именно Алиса? – Он медленно подошел к ней, взял хлыст и несколько раз ударил им по ее левой ладони.

– Так называлась первая кассета. Я подумала, что, если просмотрю этот фильм, он поможет мне лучше вжиться в роль. – Снова непонятный, но обнадеживающий звук. На сей раз – ближе. – Расскажите мне про Алису. Мне кажется, она – ваша мама.

В ответ Тереза получила удар бичом по лодыжке. Но потом палач разоткровенничался:

– Нет, моя мать здесь ни при чем. Эта сука умерла, когда я был совсем юнцом. Подохла так, как заслужила.

– Но кого же вы снимали? Подружку, которая наставила вам рога? – Новый удар хлыстом рассек блузку Терезы, оставив кровавый рубец на ее животе.

– Алисой была моя старшая сестра! – Его лицо налилось кровью. Он вплотную придвинулся к Терезе, обдав ее тяжелым жарким дыханием.

– Чем же она заслужила такое наказание? Должно быть, серьезно провинилась?

– Она была потаскуха и дрянь. Такая же, как ты. Как все бабы. Лезла не в свои дела. Подглядывала, подслушивала. А притворялась овечкой. Я такие мерзости не мог перенести.

С этими словами он зажал в пальцах сосок груди Терезы. Она почувствовала, что тонкие кровеносные сосуды сейчас лопнут. А он наслаждался ее болью. По щекам Терезы покатились слезы. Это его успокоило. Он отвернулся и снова включил камеру. Ладно, пусть возится – лишь бы не услышал приближающийся звук.

– Расскажите мне о других героинях. В чем заключалась их вина? – Тереза задним числом поняла свою ошибку: идиотский вопрос! Она лишний раз напомнила ему о цели предстоящей съемки.

– Те девки были посговорчивей тебя. Лучше себя вели. Делали то, что им велели. Глупые маленькие сучки! Думали, что, если доставят мне удовольствие, спасут свою жизнь. Ты поумней их, но все же дура. Пытаешься меня заговорить. Думаешь, выкрутишься? Ничего не выйдет, – он подошел к ней, держа в руках веревку. – Сейчас ты увидишь их всех и посмотришь, что с ними случилось. Так что вживайся в роль. Готовься к шоу. Дай мне руку!

– Но вы же связали их!

– Да, совсем забыл.

Разрезав шнур, он освободил ее левую руку. Тереза почувствовала, что узел на правой руке несколько ослаб. Наверное, он случайно надрезал и другой шнур. На мгновение он отвернулся, и Тереза слегка пошевелила правой рукой. Кажется, она сможет ее высвободить…

– Так, давай руку, – приказал он и быстро сделал два глубоких надреза на ее ладони, задев линии жизни и сердца. Затем вложил ключ в окровавленную ладонь и тщательно ее обмотал. Тереза смотрела с ужасом, как ее рука превращается в неуклюжий сверток. Взглянув на нее, он ухмыльнулся: – У тебя красивые глаза, моя крошка. Но боюсь, что их черед тоже настанет.

Спасительные звуки на время прекратились. Надежда и вера в свои силы, продиктованная инстинктивным желанием выжить, неумолимо таяли. Туман ужаса сгущался. Но звуки, к счастью, возобновились. На сей раз он тоже их услышал. Настороженно поднял голову и на какой-то момент отвлекся, отвернувшись в сторону.

Сейчас или никогда! Тереза высвободила правую руку, нащупала какой-то камень и что было сил ударила его по голове. С яростным воплем он ткнулся носом в пол. Она ударила его еще раз, удивляясь тому, что этот обточенный морем, гладкий и, наверное, красивый камень может быть оружием.

«Режиссер» неподвижно лежал у ее ног, обутых в нелепые сапоги. Из его затылка сочилась кровь. Тереза снова взмахнула камнем, готовясь нанести еще один удар, но раздумала. Пожалуй, хватит. Лучше выбраться отсюда поскорее.

Она схватила его ключи, лежащие на столе, и лихорадочно стала подбирать нужный. Наконец нашла. Ржавый замок почти не сопротивлялся. Открыв дверь, Тереза выбралась из «студии» и захлопнула дверь за собой. Она оказалась в сыром холодном помещении. Попыталась как-то сориентироваться. Решила держаться левее. Вдруг она услышала чей-то крик:

– Тереза! Тереза! – Повернувшись на голос, она разглядела темный туннель. Сквозь него к ней мчалась женщина с фонарем в руке. Через пару секунд Тереза беспомощно рухнула в объятия Клэр Харт.

– Ради бога, снимите с меня эту гадость, – попросила Тереза, царапая тесные сапоги.

Клэр достала нож.

– Стойте спокойно, – сказала она и аккуратно разрезала верх левого сапога. Кончик лезвия лишь слегка пощекотал Терезу. – Где он? – спросила Клэр.

Тереза показала на дверь.

– Там. Я стукнула его камнем по голове.

Ее голос звучал очень тихо. Адреналин, только что придавший ей силы, мгновенно испарился. Еще немного – и она упадет в обморок. Клэр набрала номер Редиваана.

– Куда ты, твою мать, пропала? – заорал он в трубку.

– Я нашла ее, Редиваан! Нашла Терезу Анджело! Жива, слава богу! Но требуется «скорая помощь».

– Так где же ты, Клэр? Ничего не пойму. Куда высылать машину?

– Я в эллингах на заливе Трех якорей. Машина «скорой» нужна для девушки. И, думаю, еще одна машина понадобится – для Тохара. Она его ранила.

– Я сейчас в твоей квартире. Буду через несколько минут. А ты выбирайся скорей наверх, – голос Редиваана дрожал от страха за Клэр. Она это по достоинству оценила.

– Вставайте, Тереза! – она крепко сжала руку девушки. Та поморщилась от боли: пальцы Клэр впились в ссадины – и с трудом поднялась.

– Надо его запереть. Если он очнется и побежит за нами, он уж меня точно не выпустит, – сказала Тереза. Клэр заколебалась: сейчас не до него. Главное – поскорей выбраться на улицу. – Ну, пожалуйста. Я очень вас прошу, – настаивала девушка.

– Хорошо, – сдалась Клэр. Дверь, через которую вышла Тереза, была слегка приоткрыта. Толкнув ее, Клэр заглянула внутрь. Увидела веревки, лежащие на полу, стол, телевизор, видеокамеру, опрокинутый стул, кровавое пятно. Но Тохара там не было. Клэр похолодела от ужаса. Она бросилась назад. Тереза стояла, прислонившись к стене. – Бежим скорее! – приказала Клэр.

Тереза все поняла. Ее переполнила злоба на саму себя. Что за дура! Надо было прикончить этого ублюдка. Нанести ему третий удар – последний. Бог троицу любит. Сплоховала! Нашла кого жалеть! Следуя за Клэр, она прислушивалась, не крадется ли он за ними. Однако в подземелье было тихо. Слышались лишь их шаги.

Клэр бежала на свет, молясь, что там окажется выход, но не была в этом уверена. Ведь она спустилась в этот лабиринт с его противоположного конца. Ее сердце, казалось, выскочит сейчас из груди.

Сознание того, что они с Терезой не одни в этих туннелях, внушало ей ужас. Инстинктивно она прижала к себе Терезу. Вдвоем все же не так страшно. Клэр выронила фонарь. Он разбился и потух. Впереди ей удалось разглядеть тяжелую дверь. Она толкнула ее. Дверь нехотя приоткрылась, заскрипев петлями. В тусклом свете замерцала машина Тохара.

– Там должен быть выход, – прошептала Тереза. Они обошли машину.

– Тсс… – Клэр остановила Терезу.

Из коридора донесся странный звук. Казалось, кто-то волочит по полу тяжеленный мешок. Клэр прикрыла дверь и придвинула к ней тяжелый моток веревки. Тереза, побелев от страха, дрожала как осиновый лист. Но когда она заговорила, голос ее был твердым, и Клэр поняла, почему этой девушке удалось выжить.

– Входная дверь должна быть там, – Тереза ткнула пальцем в темноту. – Но на ней два висячих замка. – Шум между тем раздался совсем рядом – за дверью, которую закрыла Клэр. Послышались ругательства.

Клэр судорожно схватила руку Терезы. Ее глаза постепенно привыкли к полумраку. Она разглядела внушительные висячие замки.

– Спрячьтесь за машину, – приказала она, – и держитесь позади меня.

Тереза пригнулась за задним колесом «ягуара». Клэр вытащила пистолет и прицелилась в нижний замок. Звук выстрела оглушил ее. Замок разлетелся на куски. Клэр, слегка успокоившись, прицелилась в верхний. Второй выстрел тоже оказался удачным. Тереза, вскрикнув от радости, побежала к выходу, таща за собой Клэр.

– Мы здесь, Клэр! – раздался голос Редиваана. – Так вы и есть Тереза? – спросил он, прижав к себе девушку. Та молча кивнула.

– Редиваан, – охрипшим голосом сказала Клэр, – он там. Пытался нас преследовать.

– Не волнуйся, все позади. Вот наша группа поддержки. – Клэр, подняв голову, увидела Риту Мхизе и трех полицейских в форме. Редиваан, отвернувшись, вытер слезы радости, ругая себя за несвойственную ему сентиментальность. – Вы поднимайтесь вверх, на дорогу. «Скорая» уже едет, – сказал он, – а мы пойдем ловить нашего друга. – Редиваан шагнул в эллинг. Полицейские двинулись за ним.

– Можно я позвоню маме? – спросила Тереза, когда они с Клэр добрались до шоссе. – Только вы наберите номер, а то у меня руки трясутся. – Трубку тотчас сняли. Услышав взволнованный женский голос, Клэр протянула сотовый Терезе.

– Мамочка! Это я! – Тереза разрыдалась.

Забрав у нее телефон, Клэр поговорила с миссис Анджело, вкратце обрисовав ей ситуацию и объяснив, где они находятся.

Пока они ждали «скорую», из одной из полицейских машин вылез Джо Зулу с двумя одеялами.

– Рад тебя видеть, сестренка, – поприветствовал он Терезу, накинув на нее одеяло. – И тебя, Клэр, – добавил он, протянув ей другое.

Затем Джо пошел на бензоколонку и вернулся с двумя стаканчиками горячего кофе. У Терезы дрожали руки, так что Джо пришлось поить ее из бумажного стаканчика, как больного.

«Скорая» приехала одновременно с матерью Терезы. Миссис Анджело выскочила из машины, прежде чем она остановилась, и заключила дочь в объятия. К ним присоединился отец Терезы, сидевший за рулем.

– Наша крошка, – прошептал он, коснувшись губами ее испачканных кровью волос. – Я поеду за вами до госпиталя, – сказал мистер Анджело санитарам, помогая жене и дочери сесть в карету скорой. Затем он повернулся к Джо Зулу: – Огромное вам спасибо!

Джо пожал плечами.

– Благодарите ее, – указал он на Клэр. – Это она нашла Терезу.

– Огромное вам спасибо, – повторил мистер Анджело, обратившись к Клэр.

Она рассеянно кивнула. В мыслях она была уже с Редивааном. Как он там, в этих жутких туннелях?

Глава 53

…Тохар, превозмогая боль, заставил себя подняться с пола. Сейчас он найдет эту маленькую сучку. Подумать только: жалкая тварь осмелилась ударить его! Ладно, она за все заплатит сполна. Он направился туда, где оставил машину. Девчонка никуда не денется: ключи от висячих замков позвякивают у него в кармане. Надо поиграть с ней в кошки-мышки. Вот будет потеха! С теми девками даже неинтересно было. Они сразу сломались. Рогипнол подействовал. Они даже не сопротивлялись. Не то что эта. Надо будет продлить удовольствие…

Услышав первый выстрел, Тохар, добравшийся до внутренней двери, от неожиданности потерял равновесие и упал на пол. После второго выстрела он попятился назад, в туннель. Что за чертовщина? Значит, девчонка не одна? Но кто мог найти ее?

Тохар вернулся в свою «студию» и спрятался за мотки веревок, служившие постелью. Его взгляд упал на пятно на полу. Следы крови, вытекшей из аккуратно перерезанного горла одной из его жертв. Прошло полчаса, как девушка умерла, а кровь все лилась и лилась. Он даже удивился. Удивился и расстроился: испачкалась новая красивая блузка, которую он специально купил по этому случаю. Девчонку пришлось переодеть, а сделать это было нелегко: голова чуть не отвалилась. Вот со следующей хлопот было меньше. Все прошло как по маслу. Он сработал с точностью часового механизма. Вообще с первыми девушками было забавно. Ничего не понимали, куда их привезли, зачем. Молили о пощаде. Очень трогательно. Он их втайне даже жалел. Не то что эту. Больно умную из себя корчит. О кино, видите ли, рассуждает, вопросы идиотские задает. Тохар ухмыльнулся. Отправлю ее на тот свет, подумал он, и сделаю благое дело. На радость бедняге, который бы вздумал жениться на такой особе. Вот уж намучился бы с ней.

Размышления Тохара прервал шум у двери в его «студию». Он тихо подполз к видеокамере. Судя по звукам, за дверью стояло несколько человек.

– Выходите! – крикнул один из них.

Тохар нервно хихикнул. Ему показалось, что его кишечник непроизвольно опорожнится. Да, не думал он, что дело обернется таким образом. Скорчившись, он спрятался за лодкой, но это убежище, конечно, временное. Сердце стучало по ребрам, как тяжелый молот. Тохар прислушался. За дверью – тишина. Слышался лишь рокот прибоя. Во рту стало кисло. Оказывается, страх имеет кисловатый привкус. Страх и бессильная ярость спрятались где-то за его грудиной, превратившись в небольшой камень. Словно опухоль, подумал Отис. Те маленькие сучки тоже были опухолями, и он их искусно вырезал, оказавшись лучшим хирургом, чем даже его покойный отец – знаменитый врач.

Мысль об отце усилила ощущение страха. Темнота и холодный воздух стерли минувшие годы, и Отис вернулся в свое печальное детство. Вспомнил, как отец бил его. Зная о предстоящей неминуемой расправе, он прятался, но безрезультатно. Где бы он ни скрывался и как долго ни сидел бы в своем убежище, рано или поздно удары посыпятся на него. У отца Отиса – знаменитого хирурга – хватало терпения дождаться, когда сынишка покинет свою норку. То ли устанет, то ли проголодается, то ли мочевой пузырь вот-вот лопнет. И тогда отец, зажав руку мальчишки изящными чуткими пальцами хирурга, тащил его в комнату сестры. Вспомнив о сестре, он испытал новую волну страха. Вот она сидит белая как полотно. На то время, пока Отис прятался, отец связывал ее, чтобы она, в свою очередь не убежала. Она должна была присутствовать при экзекуции, видеть унижение брата. Отец бил Отиса до тех пор, пока он не обмочится или не обделается. После этого маститый хирург задирал юбку дочери и делал на ее бедре аккуратный надрез. Еще один – в дополнение к сделанным раньше. Каждый надрез фиксировал очередную экзекуцию сына. Затем папаша приказывал дочери убраться в комнате и привести в порядок брата.

Ударившись в мрачные воспоминания о детстве, Тохар забыл, где он находится, и вздрогнул, услышав за спиной чьи-то тяжелые шаги. На его шее сомкнулось холодное кольцо стальных пальцев.

– Вставайте, мистер Тохар. Вы арестованы, – услышал он грубоватый голос, в котором звучала недвусмысленная угроза. Отис повиновался, морщась от боли в голове. Когда он объяснит полиции, что произошло, непременно скажет, что девчонка набросилась на него с камнем, и покажет рану на голове. Это серьезная улика против нее.

– Слушаюсь, офицер, – спокойно сказал он и повернулся, чтобы разглядеть полицейского. Лицо небритое, глаза – красные, штатская одежда – дешевая, сидит на нем плохо.

– Простите, с кем имею честь? – вежливо спросил Тохар.

– Я – Редиваан Фэйзал, – ответил мужчина, не спуская с Тохара дула пистолета. В другой руке он держал пару наручников. Повернув Тохара, он заломил ему руки за спину и защелкнул на его запястьях наручники. Подошел полицейский в форме и, к удивлению Тохара, смачно плюнул ему в лицо.

– Идем, сволочь! – приказал он.

Редиваан присоединился к ним. На экране телевизора еще шел фильм, снятый Тохаром. Отис замедлил шаги, чтобы полюбоваться, как дергается тело жертвы. Кто это из девушек, он не разобрал: лицо было прикрыто его массивной ладонью. Наверное, последняя из убитых. Жаль, что он сегодня оплошал, не прикончил вовремя маленькую сучку. Девушка на экране дернулась в последний раз и затихла. Такие эпизоды всегда приводили Тохара в восторг. Даже сейчас он почувствовал прилив крови в паху.

Редиваан Фэйзал толкнул его в спину и задрал вверх его руки, скованные «браслетами». Острая боль затуманила ему глаза.

– Осторожней, вы сломаете мне плечо! – возмутился Тохар.

– Послушай, дорогуша, – зловеще прошипел ему в ухо Фэйзал. – Это самое легкое, что тебя ждет. Такой красавчик, как ты, получит массу удовольствия. Повеселишься вволю. – До Тохара только сейчас дошло, что его отвезут в тюрьму.

– Насколько я понимаю, ты получишь смертельный укол, – сказал Фэйзал так тихо, что слышать его мог лишь Тохар. – Это можно легко устроить.

Редиваан вынул из камеры кассету и положил ее в карман.

– Думаю, посмотреть ее будет интересно. Она вполне заменит твое признание.

– Я не буду разговаривать без присутствия моего адвоката, – запротестовал Тохар. – Уверен, что он примет к сведению ваши угрозы.

Редиваан потащил его к полицейскому фургону.

– Доживем до утра и посмотрим, как ты будешь себя чувствовать, – сказал он, передав Тохара в руки полисмена в форме, и, обратившись к коллеге, добавил: – Пусть им займется Фири. Думаю, наш шеф умрет от восторга.

Отвернувшись, Редиваан зажег сигарету и затянулся с таким наслаждением, будто год не курил. Искоса взглянув на Клэр, весело болтавшую с Джо, он поначалу решил не прерывать их беседу, но все же заставил себя подойти к ним.

– Здорово сработано, Клэр, – сказал он, обняв ее. Она не отстранилась.

– Теперь тебе придется заполнить кучу скучных бумаг, – посочувствовала Клэр.

– Нет уж, пусть Фири, начальник участка, займется писаниной. Он обожает это дело. Чем бы дитя ни тешилось… Кстати, у нас в руках фильмы этого подонка. Лучшее доказательство его вины. Никакого чистосердечного признания не нужно. Вот эти ленты, – Редиваан указал на полку, где лежали кассеты, упакованные в коробки в форме сердец. – В таких коробках хранят обычно фильмы, снятые на свадьбе.

– Странные у него ассоциации, – прошептала пораженная Клэр. – Значит, те ключи в руках убитых – от этих коробок. А цветы – это, так сказать, воспоминания о кровавых свадьбах.

Она взглянула на Тохара, яростно спорившего о чем-то с Ритой Мхизе. Та позвала на помощь Джо Зулу, и вдвоем они запихнули Тохара в фургон. Рита захлопнула за ним дверь автомобиля. Тохар взвыл: дверь сильно ударила его по ноге.

– Прошу прощения, сэр, – издевательским тоном сказала Рита, села за руль и завела мотор. Когда фургон скрылся из виду, все с облегчением вздохнули.

Клэр села на тротуар. Ей до смерти хотелось очутиться сейчас дома, но сил двигаться у нее не было. Она смотрела, как Редиваан быстро заполняет какие-то документы и передает Джо кассеты для Фири. Клэр молилась, чтобы для обвинения Тохара этих кассет было достаточно. Тогда, возможно, не придется вызывать для их просмотра несчастных родителей убитых девушек. Зачем им видеть мучительную смерть дочерей? Редиваан похлопал себя по карманам, проверяя, на месте ли ключи от дома. Хорошо бы он поехал к себе домой, подумала она. Не в том она сейчас настроении, чтобы ходить возле него на цыпочках. Хочется остаться одной, забраться в чистую постель и хорошенько отоспаться.

– Ты в порядке? – спросил Редиваан, помогая ей подняться.

– В полном, хотя из меня будто все жилы вытянули.

Он нежно погладил ее по щеке, потом по шее.

– Отвезти тебя домой?

Клэр слишком устала, чтобы противиться, и послушно двинулась за Редивааном к его машине. Полицейские одобрительно засвистели, но она пропустила это мимо ушей. В конце концов, сегодня она нуждается в том, чтобы под боком оказался мужчина. Когда они добрались до ее квартиры, она тут же рухнула на постель и мгновенно уснула. Проснувшись через какое-то время, Клэр ощутила на коже тепло его рук. Фрагменты сна, в котором она видела автомобиль, поднимающий тучи пыли, постепенно улетучивались. Наклонившись к спящему Редиваану, она поцеловала его. Улыбнувшись сквозь сон, он прижал ее к груди и долго целовал, не открывая глаз. Она снова заснула.