Текст книги "Вторая Лисья Нить (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Оба они совершенно потеряли счёт времени и пройденным поворотам, бредя в темноте в полуотключке; Лики встрепенулась оттого что Грал заметно обмяк, шатнулся и сполз по стенке на пол; фонарь свалился и выключился. Лисейка опустилась на четвереньки и стала шарить лапами, совершенно ничего не видя. Ей стало жутко страшно, она никак не могла поймать не то что фонарик – даже стенку.

– Грал! Гра!! – позвала она, но ответа не последовало.

Лисейка почему-то дёрнулась в сторону, потеряла равновесие даже на четырёх лапах и грохнулась на пол. Мягкая горячая пыль ударила в нос... она не почувствовала удара и твёрдости бетона – Лики показалось, что пол мягкий и очень удобный для того чтобы... Нееет, завопила она про себя, только не это!! Только не сейчас!... Лисейка попыталась рывком подняться на лапы, вроде получилось... Чёрная темнота расцвела искрами, и она провалилась в бессознательное состояние. Маленькое облачко пыли поднялось в тёмном корридоре и уплыло по сквозняку.

Лики открыла глаза и увидела нечто странное; ей показалось что это похоже на серо-синие полупрозрачные облака, медленно колышащиеся в пространстве. Мягкий свет вызывал успокоение, дышалось совершенно легко, так что лисейка повела носом, пытаясь сообразить, что это такое. Она смутно вспомнила, что на самом деле лежит сейчас на полу в подвале... Как на самом деле, фыркнула лисейка, завихряя лапкой облачко, может быть это сдесь – "самое дело", а там всего лишь страшный сон? И вообще что за нахвост? Она сделала что-то похожее на шаг, продвигаясь через клубящееся пространство и не чувствуя под собой никакой опоры – ощущения ей понравились, но всё же не покидал вопрос, что случилось. Неожиданно прямо перед собой она заметила сквозь призрачную облачность более тёмную фигуру – пока ещё издали, но быстро приближавшуюся; Лики с изумлением разглядела над плечами... крылья?!

– Ликанора, – мягко произнесла остановившаяся рядом с ней лисица.

Сначала ей показалось, что это лисейка, но рассматривая, Лики всё более удивлялась – это была высокая стройная лисица необычного серого с белым окраса, с длинными пушистыми ушами и главное, у неё было три хвоста! Лики вспомнила всю чепуху, ею самой придуманную про саллисов. Лисейка встретилась глазами с трёххвостой – один глаз фиолетовый, другой сине-голубой – и словно заглянула в глубины Вселенной; ей показалось что она увидела много, много всего – бесчётные звёзды и галлактики, необозримую пустоту космоса и миллиарды лет времени пронеслись перед ней за одно мгновенье. Трёххвостая положила ей на плечо лапу – пушистую, белую, с фиолетовыми разводами ниже локтя.

– Ликанора, – повторила она, – Ты МОЖЕШЬ подняться.

– Я...я... – хлопала глазами Лики.

– Можешь, если хочешь, – добавила лисица.

Лики вдруг отчётливо вспомнила, что она лежит на бетонном полу и задыхается, а рядом теряет последние силы Грал, да и ко всему ещё в автобусе незакопанный до сих пор "йантарь"... Последнее что они могут сделать для своего погибающего мира. Лики взяла трёххвостую за лапу, почувствовав исключительное тепло. Она улыбнулась.

– Я поднимусь, обязательно, – произнесла лисейка.

Лики закашлялась, подняв волну пыли с пола; машинально откинув лапу, она вдруг почувствовала под ней фонарик. Скрутив его, лисейка зажгла свет – даже тусклые светодиоды через грязное стекло резанули по глазам. Она медленно, но верно подобралась с пола и подсела к привалившемуся к стене Гралу. Вытащила из курточного кармана фляжку и смочила ему нос. Через минуту лисей приоткрыл глаза, тяжело сглотнул и мотнул головой.

– Я вырубился, – констатировал он.

– Я заодно, – ответила Лики, – Но теперь мы выберемся.

– С чего бы? – удивился лисей.

– А... – открыла пасть та, но поняла что забыла. Всё забыла, кроме того что теперь они выберутся.

– Ладно, мисс стреляю-в-замок, – хмыкнул Грал, подбираясь, – Пойдём тихонько.

– Ты теперь мне до конца жизни будешь это припоминать?

– Гм... учитывая обстоятельства, думаю что да.

Опершись о Лики, он поковылял вперёд – не быстро конечно, но настойчиво. Лап они уже оба не чувствовали, двигаясь на автомате. Кстати автомат, вспомнила лисейка, хорошо послужил, а теперь останется валяться у так и не вскрытой двери. Неизвестно сколько прошло, пока двое выбрались из здания и доковыляли до автобуса; по крайней мере, вся прогулочка заняла у них достаточно времени, чтобы холодильник высосал всю канистру и заглох. В машине была жаровня. На открытом воздухе была в таком случае плавильная печь – земля прогрелась уже настолько, что воздух просто кипел, устремляясь вверх вместе с бурунами пыли. Тем не менее видно оказалось достаточно далеко, видимо основные тучи поднялись выше. Лики из последних сил переложила шланг в последнюю канистру и завела моторчик холодильника, так что из решётки пошёл живительный холод. после этого ей ещё пришлось помогать лисею перевязывать лапу и вкалывать "стимпак".

– Хмм... – повертела в лапах шприц она.

– Может, не стоит? – слабо заикнулся Грал.

– Стоит, стоит, – сказала Лики, намачивая лапу и вкалывая тонкую иголку в вену, – Хуже уже не будет.

Расквитавшись с этим, она привалилась к лисею и закрыла глаза. Из оцепенения её вывел какой-то странный звук, цок-цок-цок... Не сразу догадавшись, что это стучат её собственные зубы, лисейка очнулась и сразу почувствовала, что её сильно трясёт, как от холода; вместе с тем появилось нечто отдалённо напоминающее бодрость.

– Милитаристы жгут, – подумала вслух Лики, глядя на пустой шприц.

– Ещё как, – отозвался Грал с водительского места.

– Эй, лисо! Ты как туда влез?!

– Лапками. Ухитрюсь ехать с одной ногой, ничего страшного.

– А куда ехать? – шмыгнула носом она.

– Куда-нибудь поглубже, – задумался Грал, – О, шахта! Мы в юго-западном секторе Ашинавы, сдесь есть шахты, и полно! Давай лучше так, ты рули, а я пока разведу раствор.

– Хорошо, – кивнула Лики, перебираясь через крышку мотора.

Усевшись за руль, она повела автобус сквозь дрожащий как в лихорадке воздух. Температура уже взлетела настолько, что строения рушились и складывались от перегрева, рельсы трамвайных путей скручивались в бараний рог, как макаронины, из проёмов вылетали стёкла, брошенные автомобили загорались. Автобус поезжал мимо костров и развалин, единственная коробка на колёсах, в которой ещё осталось что-то живое. Пока осталось. Крутя руль, Лики понимала что просто-напросто близка к смерти, но при этом этого не замечает – "стимпак" снял боли и дал небольшой, но всё же запас сил. Только бы суметь закончить начатое, вертелась в голове мысль, только бы! Пока лисейка выбирала дороги и искала указатели к шахтам, Грал вывалил в мусорный бачок, всё ещё лежавший сзади, мешки цемента, песка, и налил солёной воды из канистр; всю эту галиматью он перемешивал стволом карабина, и давалось сие не легко. Сначала он собирался засунуть бутылки и коробки прямо туда, в бачок, но потом рассудил что может понадобиться вытаскивать куда-то, а цельный блок бетона лапчонками таскать неудобно; ввиду этого он сложил кусок брезента между сиденьями и в этой "форме" заливал раствором бутылки по отдельности. Надо заметить что при такой сухости воздуха, какая имелась, раствор снаружи высыхал моментально, так что через пару часов бетонные блочки уже можно было переносить.

– Сколько нам осталось? – спросила Лики.

Сзади послышался звук открываемой крышки канистры.

– Минут десять. Если увидишь хотя бы подземный гараж, сворачивай туда.

– Вряд ли я тут чего увижу, – вздохнула лисейка.

Глаза действительно видели совсем плохо, но вероятно куда лучше чем без "стимпака". Ориентироваться только по дорогам среди пожарищ и развалин оказалось весьма проблематично. Лики до рези в глазах вглядывалась в дымку, вертела головой, но ничего не замечала – спрятаться некуда. Она поняла, что сейчас вот-вот и автобус остановится навсегда, посреди выжженой пустыни.

– Налево, – вдруг услышала она отчётливый, мягкий голос лисицы.

На мгновение Лики снова вспомнила трёххвостую, но важность слова "налево" затмила всё остальное. Резко повернув руль, она направила машину... тьфу ты рак-отшельник, всё время путаю эту ерунду, право-лево! Услышав налево, она благополучно свернула направо! Лики нажала на педаль тормоза, и автобус со скрипом остановился. Что-то впереди в дымке привлекло внимание лисейки, так что лапа на рычаге передач немного поколебалась и вместо задней включила переднюю скорость.

– Чего там, Ли? – спросил Грал, потому как автобус катился медленно.

Из дымки проступил тёмный силуэт чего-то большого, приземистого, стоявшего посередь дороги. Лики смотрела туда и боялась спугнуть этот вид, аж задержала дыхание. Впереди на дороге стоял танк, обычный армейский республиканский танк – плоская коробка на гусеницах с круглой башней, из которой торчала пушка. Лисейка аккуратно остановила автобус в метре от него. И именно в это время раздался звук, которого двое сильно боялись: ффхххххп! Топливный шланг засосал со дна последние литры топлива. Через несколько секунд двигатель заглох. Остался только шум ураганного ветра и грохот жести.

– Это танк, – изрёк Грал, посмотрев в стекло.

– Сможешь с ним сладить? – спросила Лики.

– Сначала залезть бы туда, – проворчал лисей.

Выйдя из автобуса, они под ураганными порывами ветра преодолели несколько метров, и Лики помогла лисею забраться в открытый верхний люк башни, сама наполовину засунулась туда, в обжигающе горячую темноту. Грал перевалился на водительское место, проползая между механизмов орудия.

– Немножко горючки есть, – сказал наконец он, – Я думаю бросили потому что медленно.

– Сейчас притащу! – тявкнула Лики.

Притащить четыре бетонных блока! Кто бы раньше сказал ей хотя бы подвинуть один, она бы покрутила пальцем у виска и сказала бы что нужна тележка или погрузчик. Сейчас же, чувствуя что действие "стимпака" начинает заканчиваться, она не колеблясь ни секунды схватилась за блок, выволокла из автобуса и на брезенте оттащила к танку. Потом почесала за ухом – поднять его наверх к башне явно не светило. Грал сообразил, что есть нижний люк, через него блоки и вкорячивали внутрь, надрываясь и теряя последние силы. Последний Лики толкала, упираясь ногами в катки танка, спиной в блок – так, еле-еле, все четыре оказались внутри, а затем туда влезла и лисейка. Захлопнув люк, она свалилась на бетонные куски. Внутренности машины тускло освещала лампочка, сзади зарокотал двигатель и пол плавно закачался. А что дальше, подумала она? Пожалуй ничего, просто ничего. Некоторое время ещё лисейка лежала с открытыми глазами, уставившись в стенку, затем поднялась. Действие "стимпака" заканчивалось, разрушительная работа радиации только усиливалась; перед глазами плыли радужные круги и тошнило. Лики протиснулась вперёд и привалилась боком к Гралу.

– Что там, лисо?

– Вот, посмотри, – подвинул он перископ, – Думаю, нам повезло. Эта железка идёт прямиком в туннель карьера. Я даже не управляю, сам ползёт по рельсам.

– А тунель глубокий?

– Более чем. Я думаю пол-метра брони и бетонные блоки – это самое надёжное что мы могли сделать, – говорить лисею тоже уже становилось трудно.

– Значит, мы это сделали, Гралище, – обняла его Лики, – Не знаю что мы сделали, но сделали!

Он устало улыбнулся, гладя её по ушам. Машина ползла по насыпи, скрипя щебнем под гусеницами и мерно тарахтя мотором. Лики поняла, что скоро начнёт задыхаться. Задыхаться ей решительно не хотелось, так что она вспомнила про таблетки. Вылезя обратно в боевую часть танка, лисейка достала из сумки последние фляжки с водой и тщательно напихав "колёса" внутрь, размешала. Если такой дозы было и недостаточно для того чтобы не проснуться, всё равно жар сделает своё дело.

– На, – дала она фляжку пустой воды Гралу, – Нечего добру пропадать, уи?

– И то правда. Слушай, Ли, не впадлу... там в рюкзаке магнитофончик.

– Чего-о там? – округлила глаза она.

– Магнитофончик. Раньше их использовали вместо МП40-плееров. Притащи, а?

– Нну ладно, – пожала плечами лисейка.

Они сели рядышком, возле водительского сиденья – танк тащился сам – и хлебали из фляжек воду, совершенно не чувствуя её вкуса. Грал щёлкнул кнопкой на старинном приборчике, и из динамика донеслись какие-то странные звуки, вроде знакомые.

– "Лемминги", первый уровень, – сказала Лики, утирая слезу.

– Именно, – кивнул Грал, – Гимн жизни. Мы с тобой свой уровень прошли полностью, моя лисеечка.

– Гра, я это, – немного смутилась она, – Я таблеток в воду себе накидала. Не могу больше, да и зачем теперь?

– Ну и правильно сделала, – ласково сказал лисей, – Я понял уже. Себе я кстати тоже накрошил.

– Ах ты хитроносый! – пихнула его Лики и крепко обняла.

Она улыбалась, когда глаза сами собой закрылись; а через пол минуты заснул и лисей. Напоследок Лики ещё увидела сквозь мягкие серо-синие облака мордочку трёххвостой, которая хитро подмигнула ей...

А двигатель танка продолжал себе работать, и тяжёлая машина, коверкая насыпь и кроша края шпал, двигалась по пути. Вокруг неистовствовала песчаная буря, смешанная с обломками построек, кусками жести и пластика, банками и обрывками газет. Выжженую землю поливали смертоносные лучи радиации, не оставлявшие даже бактерий. По обе стороны от железнодорожной ветки постройки горели и рушились в прах. Спустя двадцать минут танк проломал ворота карьера, пересёк широкую выработку-котлован, спустился вслед за рельсами вниз и скрылся в широком туннеле. Ни единое живое существо не слышало лязга гусениц и скрежета сминаемых подпорок, пока бронированный ящик всё полз и полз вглубь земли; когда закончились рельсы, танк скрёб боками по каменным стенам, высекая искры, и продолжал упрямо продвигаться вперёд в кромешной тьме. Двигатель начал задыхаться от недостатка кислорода, но хитроумные устройства военной машины не дали ему заглохнуть; на повороте дуло пушки упёрлось в стену, но оно было на это рассчитано и сломалось в месте соединения. Напоследок танк сломал перегородку и вывалился на подъёмник – сдесь уже, уткнувшись в стену, он заглох. От огромного веса платформа подъёмника пришла в движение, и скребя металлом по стенам, машина отправилась вниз ещё на 500 метров, в один из самых глубоких штреков, какие только бывали на Макшабе.

Надо сказать что этого оказалось едва достаточно, так как через несколько суток наступило полное заверешение – бурлящая протуберанцами поверхность светила с нарастающей скоростью ухнула вниз, к центру звезды, но тут же силы внутреннего давления лавинообразно возросли, и гигантский шар газа перекосился, а затем выбросил в пространство разлетающиеся волны вещества – хоть это и был всего лишь горячий газ, вес его во много раз превышал вес всех планет системы вместе взятых. Волны разброса оказались неравномерны, и самый большой "хлыст" миновал Макшабу – впрочем и меньших было достаточно, чтобы планета почувствовала себя в ваккумной овощечистке – всю огромную толщь атмосферы сдуло, как кожицу с картофелины. На обращённой к звезде стороне импульс излучения и последовавшие потоки плазмы прожгли кору чуть не до мантии; на обратной же, "ночной" стороне по большей части площади верхний слой снесло на несколько сотен метров, превращая в обугленный шлак. Но остался и большой пятак, где огненный шторм выжег поверхность гораздо меньше – напротив, засыпанная волнами несущихся обломков и шлака, она оказалась погребена на почти километровой глубине, куда уже с трудом доставала радиация. Всё что когда-то называлось Макшабой, оказалось зарыто на многие сотни тысяч лет на обгоревшем каменном шаре, продолжавшем вращение вокруг остатков звезды. Вокруг в пространстве ярко светились пузыри расширяющейся газовой туманности и как головешка на пепелище, догорало светило.

Третья катушка.

Звезда, медленно остывающий и гаснущий красный карлик, висела в центре туманности, созданной взрывом сверхновой; со стороны это выглядело почти как бумажный фонарик с неяркой лампочкой внутри... только вот размеры этого «фонарика» превышали несколько миллиардов килошагов. Внутри прозрачного пузыря туманности, как и многие эпохи назад, вращались планеты, теперь обожжёные взрывом и заметно подгоревшие с одного бока; слабый свет звезды больше не грел их, и ледяные панцири покрыли поверхность, изрытую кратерами и воронками. Гигантские, опоясывающие всю систему рои «иголок» – мелких длинных кристалликов пыли и льда, характерные для систем после сверхновой – призрачно мерцали багрово-красным на фоне мутноватого неба, заслонённого туманностью. Лишь изредка падение метеорита нарушало тишину и безмолвие мёртвого мира...

Как сверкающая стальная оса, зонд прошил туманность и начал накручивать круги по системе; антенны робота, как любопытные глаза, фиксировали всё что только можно, как астероиды, так и состояние коры и недр больших планет. Словно муха вокруг... Кхм, вокруг арбуза! Так вот, словно муха вокруг арбуза, зонд нарезал пару десятков витков возле газовой планеты; поступающая информация тут же анализировалась его электронным мозгом и записывалась в архив. Пыхая из соплов синим пламенем, бочонкообразный стальной жук направился ко 2й планете системы, той что по размеру соответствовала Т-типу и к тому же имела довольно обычную луну. Покрытая серым слоем космического "пепла", так что торчали только вершины горных цепей, планета вряд ли вызвала бы интерес хотя бы у кого-нибудь. Но зонд не интересовался, а выполнял заложенную программу, так что тщательно просканировал поверхность и некоторое время обдумывал полученные данные.

...зафиксирована морфологическая форма, код: признаки следов жизнедеятельности

...повторить сканирование участка...100%

...морфологическая форма подтверждена, код: прямолинейные контуры

...запрос базы данных. Тип формы: строение. Код: признаки разумной жизни

...повторить сканирование с увеличенным масштабом...100%

...занести в архив с приоритетом +100500

...Алгоритм: запустить схему уточнения типа признаков разумной жизни...

Со стороны могло бы показаться, что "жук" всего пару раз пролетел вокруг планеты, на самом деле за это время он успел достоверно выяснить, что он обнаружил и что по этому поводу делать. Сложив антенны, зонд перенацелился на какую-то точку в бесконечности космоса и дал такое ускорение, что вся звёздная система разом исчезла из вида. Спустя какое-то время... да, действительно какое-то, потому как вряд ли его удалось бы измерить, зонд притормозил в выбранной звёздной системе – яркая зелёная О7 сверкала в пространстве, как изумруд, и свет её отражался от газовых планет и облака ледяных осколков; недалеко от льдышек поблёскивал боками и длинный корабль – вытянутый, слегка напоминающий лодку с надстройками с одной стороны. Зонд кувырнулся в пространстве, выровнял курс и аккуратненько вписался в стыковочные фермы; металлические лапы зафиксировали аппарат и утащили под крышку внутренних помещений корабля.

В неярко освещённом техническом отсеке пощёлкивала аппаратура, мигали лампочки на панелях по стенам; автоматы, никого не дожидаясь, проверяли состояние зонда и подзаряжали его аккумуляторы. Из низкого, пол-метра в высоту, корридора появилось существо, сильно смахивающее то ли на пантеру, то ли на ещё какое кошкообразное – длинное туловище покрыто тёмно-синеватой с пятнами шерстью, мягкие лапы с втянутыми когтями, пушной хвост и зелёные глазищи с вертикальными зрачками. На загривке четырёхлапого существа сидел зверёк сильно поменьше, похожий то ли на лемура, то ли на обезьянку – он держался за шерсть своими цепкими лапками и суетливо оглядывался по сторонам.

Кошкообразное существо на самом деле имело лишь отдалённое сходство с кошками и называлось тхатом, представителем вполне разумной расы, более чем известной в ареале их обитания. В отличие от многих и многих других разумных видов, тхаты не имели ни прямохождения, ни даже хватательных лап – по своему строению они полностью походили на животных, за исключением большого мозга, умешавшегося в широкой голове с пушными щеками по бокам. Вот и сейчас собственно вряд ли кто не зная заподозрил бы в ходящей по отсеку "пантере" бортмеханика. Тхат обошёл вокруг зажатого фиксаторами зонда и улёгся на пол; зверёк, до этого сидевший у него на загривке, навострил уши и в пару прыжков оказался возле компового терминала; маленькие розовые лапки защёлкали по кнопкам... Ну собственно они всё так и делали, тхаты, посредством лапчаток, которыми ухитрялись управлять не хуже, чем собственными лапами. Кто-то говорил – телепатия, кто-то ультразвук. Глядя на экран компа, тхат всё более сдвигал вверх уши и начинал помахивать хвостом от заинтересованности. Лапчатка спрыгнула с пульта и переключила ручку на коммуникаторе на ошейнике у тхата.

– Лапитан Коврошо? Это из техотсека, – промявкал тхат, – Застукиваю, что зонд вернулся раньше времени, с объекта 302.

– Мряк? – заинтересованно отозвался лапитан, – Что он там такого обнаружил?

– На полное осмысление информации потребуется значительное время... Но если поверхностно и на первый взгляд – зонд обнаружил признаки того что до взрыва сверхновой на одной из планет существовала биосфера и цивилизация.

– Мряяк! Это точно, Лекеши? У нас же точная космография этого куба, сдесь никогда не было населённых колоний.

– Я знаю. Следовательно, это была цивилизация, до самой своей гибели не вышедшая на контакт ни с кем известным.

– Вот цисаркин луг, – фыркнул лапитан, – Может быть, всё-таки какой-нибудь мусор?

– Это практически исключено, никто не будет закапывать мусор на такую глубину, – заметил Лекеши, – Наморду все признаки погибшего мира. А собственно, что вам не по пуше?

– Мне не по пуше всякие неожиданности вроде этой. Впрочем, это не должно влиять на ход работы, верно? Я думаю, придётся свернуть операции в этой системе и тащить свои хвосты к этому объекту 302, дабы убедиться в верности информации... Или не сворачивать, оставить им модуль... Ладно, сейчас подумаем. Вам – изучать данные. В подробности не лезьте, главный вопрос в том, это действительно неизвестный доселе мир или чья-то старая волейбольная площадка.

– Постараемся, – ответствовал тхат.

Спустя несколько часов, проведя необходимые операции, корабль развернулся и метнулся в ту сторону, откуда прибежал зонд. Десятки звёзд просвистели мимо, как кусты возле тропинки, и очень скоро космограф оказался на орбите искомой планеты. Глядя невооружённым глазом, ни за что нельзя было бы сказать что там когда-то могла быть жизнь – плоские серые равнины и разваленые от времени горные цепочки, перемежаемые впадинами и кратерами; разреженная атмосфера была почти не видна, хотя по составу содержала немало кислорода, что усиливало уверенность. Впрочем особо усиливать её после сканирования было ни к чему – во многих районах под осадочными слоями различались контуры целых городов – прямые улицы и прямоугольники оснований строений. Однако же, у лапитана космографического судна была задача, которую он и собирался выполнять; задача сия состояла вовсе не в раскопках. Исходя из этого, Коврошо дал Ц.У. ( Ценные Указания ) о том чтобы высадить наземную группу и получить для исследования хоть какие образцы.

– Эти карты, – мотнул он мордой на экран, – Не исчерпывающее доказательство.

– Как же? – удивилась тхатиха, почесав себе за ухом лапчаткой, – Это определённо города.

– Я не ставлю под сомнения то, что это города. Я ставлю под сомнение, что это доселе неизвестная планета с первичной... бывшей первичной жизнью. Будет крайне тупенько с нашей стороны поднять волну и прерывать работу из-за чьей-то старой колонии, которую может быть забросили даже не из-за сверхновача.

– Логично. Но как это доподлинно выяснить?

– У нас есть оборудование для идентификации геномов, – не слишком уверенно мявкнул лапитан.

В смысле неуверенности он был довольно таки прав – чтобы гарантированно ответить на вопрос, требовались тонны исследований, и идентификатор тут плохо помогал: он резонно считал за разные виды к примеру мышей с планеты Т-типа и тех же мышей с планеты Е-типа, изменившихся под условиями среды. Тхаты высадили несколько наземных партий в тех местах, где осадочный слой "пепла" был минимален, пробурили несколько скважин и добыли некоторые вещи, в частности – битую стеклянную бутылку и нечто похожее на механическую конструкцию. Давалось им это достаточно легко, несмотря на то что скафандр для тхата это понятное дело скафандр для самого тхата и для лапчаток; скафы соединялись воздушными рукавами, так что получающийся "осьминог" был несколько маломаневренен.

Для ответственных операций использовали роботов на нейроуправлении, но в остальном тхаты предпочитали традиционный... для них, способ что-либо прикрутитьпередвинуть. Нетрудно догадаться, что находки были сколь интересны, столь малополезны, так как нисколько не отвечали на поставленный вопрос.

Походив взад-вперёд по командной рубке, лапитан изобрёл новые Ц.У.:

– Если это чья-то колония, или если вообще были контакты с кем-то на межзвёздные расстояния, должно быть что? Признаки транспортной инфраструктуры. Вроде площадок космопортов или что-то в этом духе. Надо искать их.

Тем временем чуткие градиосканеры с корабля и зондов, десятками круживших вокруг планеты, обнаружили на дальней орбите что-то похожее на космический аппарат; туда немедленно был послан катер, притащивший находку в ангар. Объектом оказался, по всей видимости, спутник связи – весь во вмятинах и дырах от метеоритов, он незнамо сколько времени болтался в пространстве, отброшенный достаточно далеко от звезды, чтобы не сгореть в термоядерном костре. Лапчатки, под пристальным взглядом тхатов, орудовали инструментом, откручивая панели аппарата и добираясь до внутренностей; поскольку сдешние стандарты не совпадали с принятыми у тхатов, инструмент пришлось делать тут же, на ходу.

– Технология жутко старая на мой взгляд, реактивный двигатель на спутнике?

– Возможно это исходя из примитивизации. Хотя, да, выглядит отстало... Что-нибудь из информации сохранилось?

– Почти всё сожгло потоком радиации... Посмотрим, может быть защищённый блок остался цел.

– Ога, конечно, мряк. В труху. За такое время, мыслимое ли дело. Судя по туманности, прошло не менее полумиллиона лет...

Были отмявканы резонные предположения, что спутник мог остаться и со времён до ЛП ( Лучей Пыща ), а технический уровень к моменту ЛП таки был совсем другим. Или к примеру что это вообще раритет, который колонисты могли специально запустить на подальше чисто поржать. Когда число резонных замечаний перевалило за сотню, лапитан твёрдой лапой лапчатки навёл порядок, заявив что космограф для решения задачи не годится, а следовательно нужно на этом балаган прекращать и передавать дело в нужные лапы.

– А какие лапы в этом случае – нужные? – последовал резонный вопрос.

>>>>>>>>>>

Нужные лапы в это время сжимали ни что иное, как удочку. Шкер Маалаффи, лисит, сидел в кустах на берегу пруда и настойчиво имитировал дрожанием ивового прутика корм для рыбы. Погода крайне способствовала, по зеленоватому небу плыли лёгкие летние облачка, задувал свежий тёплый ветерок, так что рыжий полностью сосредоточился на поплавке. Трудно сказать, какие заморочки заставляли его столько времени посвещать вылавливанию из воды всяческой живности, в основном тут же и отпусткаемой обратно, притом, но поскольку сие никому не мешало, а самому лиситу так и очень помогало, то рыбалка уверенно записывалась в "то что надо". Шкер осторожно принюхался, не принесло ли кого, и подумал о том, хорошо ли прицепил шарик; этот шарик, когда его заглатывала рыбина, резко увеличивался в размерах и благодаря бортику просто застревал между челюстями, позволяя вытащить продукт из воды. Говорят, когда-то раньше рыбу ловили на крючки... лисит поёжился, представляя себе такое варварство.

Пруд был подковообразный и растянулся достаточно далеко; рядом, через заросшее высоченными травами поле, проходила грунтовая колея, слегка посыпанная мелким щебнем – по ней было удобно на велогоне доезжать до пруда от посёлка... Шкер нисколько не прозевал, когда на поверхности воды появились пузырьки и колебания от чего-то, движущегося в глубине. Крупняк, подумал лис, прежде чем леску дёрнуло вниз с огромной силой. Будучи не первый раз на пруду, он не дал удочке сломаться и не выпустил из лап, а точными движениями стал перехватываться, затем начав наматывать леску на кулак. У берега из воды высунулся бок тёмно-красного червя толщиной со шкеровскую лапу; оказавшись на мели, мотыль забился, подымая фонтаны брызг и мутя воду.

– А, колбаса!! – навострил уши Шкер, вытаскивая червячка на траву.

Хотя именно на этом месте он никак не рассчитывал на мотыля, как заправский рыболов всё же имел под лапой колотушку: не особо толстую прочную и твёрдую палку. Оттащив добычу от воды, он схватил колотушку и примерившись, ахнул примерно посередине червя. Червь разделился на две части; ту что была с головой, лисит освободил от лески и спихнул в воду – червяк живенько уплыл. Конечно живенько, чего ему – через месяц отрастёт как было. Вторая же часть, "оторва", была ещё побита для порядка колотушкой, чтоб не дрыгалась, и засунута в пакет. Кила четыре, не меньше. Минус чешуя, минус мусор изнутри – два кила чистого мяса. Отличненько, потёр лапы лисит, отдуваясь после разборок с червячком. Честно сказать, он бы ещё предочёл поторчать на пруду, но теперь следовало быстренько куда-то деть мясной кусок, так что Шкер собрал барахлишко в рюкзачок, протиснулся через кусты и навьючил поклажу на велогон. Чиркая рулём и хвостом по веткам и травище, он проехал по едва заметной в зарослях тропинке, выехал на дорогу и неспеша покатил к дому ближе.

Дом, небольшое кирпичное строение, скрытое под ветками плодовых деревьев и плющом, находился якобы на улице посёлка, на самом деле участки разделялись полосами елового леса и были весьма широки, так что о посёлке говорила только табличка и более раскатанная, чем везде, дорога. Шкер свернул на тропинку уже по собственному саду, протиснулся между тыблонями и поставив велогон в сарай, отправился на кухню свежевать добычу. Мотыль надо сказать имел отличный вкус, правда не всем стоит рассказывать, что это червяк. Дома из семьи никого не было, так что у лисита был шанс превратить червяка в фарш втихоря... Пока Шкер чистил "оторвУ", по тропинке через сад кто-то прошёл, судя по мелькающим рыжим ушам. Маленькая Викси, улыбнулся он, внучка бабки Машировны.

– Дядь Шкер! – звонко притявкнула лисёнка, засовывая в дверь мордочку, – Вя тута?

– Тута. Привет, Викси.

– Здрасси. Меня бабушка зайти просила, вям фонили. Тявкали что, – изобразила лапами лисичка, – Сссроччно!!