Текст книги "Осколки тени и света (СИ)"

Автор книги: Мара Вересень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

* * *

У хладена Лайэнца Феррато оказались какие-то невероятно теплые глаза. Даже и не скажешь, что вампир. Нет, сходство с портретом в приемной было несомненное, угловатые черты лица, свойственные представителям расы, соседствовали с довольно мягким подбородком и улыбчивыми губами, даже рубиновая серьга-капелька наличествовала. Только взгляд и выбивался. Да еще волосы. Они вились и густая челка падала на лоб.

Глава клана, устроившись в изголовье дивана, смотрел сверху и поглаживал меня по голове, как болеющего ребенка.

– А вот и чудные глазки. Такая внезапность… Лучше бы это снова было варенье, малыш. – Вздохнул. – Вас пришлось раздеть, чтобы проверить, нет ли следов проклятий и прочей гадости. Так что если соберетесь встать – не вскакивайте. А лучше еще полежите. Эверн, – обратился он к кому-то совсем другим тоном, – хватит таращиться. И так уже насмотрелись. Лучше пойдите и заплатите целителю.

Тень от книжного шкафа шевельнулась. Если бы не движение, я бы так и не поняла, что там кто-то есть. Удивительно, но в просторном и довольно светлом помещении этот хладен умудрился спрятаться практически на виду.

– За что платить? Он только суетился и причитал. Ничего толком не сделал.

– Вам бы тоже не удалось, если бы он тут не посуетился. Ступайте, он в приемной ждет.

Тень разделилась на две. Одна осталась на месте, как положено приличной тени от шкафа, вторая, пронзив меня рубиновым взором, бесшумно проскользила к двери.

– Нахал, – прокомментировал Феррато, позволил мне сесть.

Вампир тактично отвел взгляд, пока я сооружала из скользкой жемчужно-серой простыни некое подобие одежды, чувствуя, как неудержимо краснею. Кожа на руках, груди и животе оказалась расписана мелкими значками, складывающимися в замысловатый узор. Куда делась моя собственная одежда и обувь, спрашивать было отчего-то неловко, главное, что шнурок с маминой бусиной нашелся сразу же. У меня под рукой. Сняли, но не отняли. С облегчением нацепила свое сокровище обратно и спрятала под шелк.

Я закончила возиться и мне протянули высокий стакан, велев выпить до капли.

– Упрямство и авантюризм, – заявил хладен Феррато. – Я будто вижу их обоих разом, ваших родителей. И непомерная гордость. Как дышать забуду, но помощи просить – хуже смерти. Я немного вас поругаю, детка, потому что вы заслужили. Вовсе не за проданный подарок. Да, обормоты из приемной мне рассказали. Поругаю за то, что не знаете, как магфоном пользоваться. Одного звонка было бы достаточно, чтобы решить ваши проблемы, когда их еще можно было решить, малой кровью. А вы что натворили? Довели себя до этого вот всего.

Спорить было глупо. Он кругом прав. Так что предложение погостить пару дней приняла безропотно. И то, что было в стакане – выпила. В глубине души теплилась надежда, что все решится здесь, в Корнэ, и больше не придется никуда бежать.

Глава 6

Я задержалась в доме Феррато гораздо больше, чем на два дня. Лайэц просил. Сказал, чтобы понять, как мне помочь. Мне выделили царские апартаменты и двух смешливых вампирш в помощницы и компаньонки. Каждое утро приходил целитель-вампир, давал мне отдающее железом питье и деликатно подновлял знаки, нанесенные в мой первый день здесь. Затем я шла завтракать с хладеном Феррато. После в моем распоряжении было едва ли не все, что я пожелаю.

Не знала и не хотела знать, кем меня считали: новой музой, блажью или игрушкой, как вампиры называли между собой временных любовниц другой расы, на которых не женятся, даже если вдруг случаются дети. Я и сама будто снова была ребенком, о котором заботятся и любят просто так, потому что он есть. Даже видясь с Лайэнцем всего дважды в день – ужины тоже были мои – я чувствовала незримую заботу. То ощущение, когда возвращаясь, знаешь, что тебя ждут.

Я могла выбрать миллион прочих занятий, но едва меня предоставили самой себе, отправилась в самое невероятное место на свете – мастерскую, где создавались легендарные магмобили.

В один из дней я обнаружила в мастерской, где мне уже не удивлялись, самого великого магтехника. Феррато, совершенно не похожий на главу клана в комбинезоне, который носили работники, бегал вокруг стенда, где неторопливо и обстоятельно снимали защитный кожух с чего-то, наверняка, невероятного. А иначе отчего «дядюшка Лайэнц», как он неоднократно велел мне себя называть, пришел в такой ажиотаж.

– А что там?

Меня, отвлекшись, торопливо чмокнули в макушку.

– Сейчас увидим, что племянничек Мартайн навытворял. Обещался, что мне первому, как учителю, пришлет. Монополия это хорошо, но здоровая конкуренция – движитель прогресса. АнАтрай захотели свои магмобили, это было одним из условий отделения Феррато от клана – я возьму учеников. Хитрецы.

Наконец защитный каркас был снят и на стенде остался… хищник. Черный, опасный, с острыми крыльями, утопленными в корпус колесами и низкой обтекаемой кабиной. Лайэнца рядом уже не оказалось, он во всю изучал «конкурента» изнутри.

– Чудесно! Прекрасно! Вот же плагиатор… О! Великолепно! А тут опять передрал… – доносилось из недр магмобиля, куда глава как раз главой и нырнул. – Что вы стоите, детка, идите сюда! – Высунулась испачканная в чем-то рука и помахала, указывая на салон. – Можете посидеть внутри, там любопытно. – Затем над поднятой крышкой показалась взъерошенная челка и блестящие глаза, похожие на два спелые вишни. – Они назвали это “Мартон Астин”. Ну-ну…

– Ваш маард все равно лучше, – ревниво заключила я, ерзая на пахнущем новой кожей низком сиденье для водителя. У главного рычага управления была весьма провокационная форма, но рука так и тянулась.

– Кхм, – озвучил свое мнение Феррато, заглянув в салон и разглядев рычаг как следует. – Вот же, паразит. Я говорил, что вокруг меня сплошь наглецы и нахалы? Подвиньтесь-ка, детка. Лучший способ это оценить, на этом прокатиться.

В Корнэ не было парка, был кусок немножко облагороженного леса в восточной части города. Шумели деревья, в совершенно диком пруду плескались совершенно дикие утки, магмобиль попирал колесами никем некошеную траву, дверцы были распахнуты, и в салон радостно набилось насекомой мелочи. Не кусачей. Вампиру было бы все равно, они комарам не интересны, а вот мне – некомфортно. Моих магических возможностей на отпугивание комаров не хватает.

– Из всех мест вы выбрали мастерскую и торчите там который день, – улыбался Лайэнц, развалившись на откинутом сидении. – И вас даже впустили, хотя я не оставлял распоряжений. Вы удивительно похожи на вашу маму, Эленар, но вместе с тем совершенно другая. Как жаль, что у меня нет наследника...

Он не договорил, но у меня все онемело внутри, и сердце сбилось комком в горле. Упоминание о наследниках неизменно вызывали у меня ужас и отвращение, заставляя подозревать в гнусностях всех без исключения.

– Детка, – тут же среагировал Феррато, поднимаясь, – вам плохо?

– Простите, Лайэц, я подумала… подумала о вас дурно.

– Ничего, малыш, – он взял за лежащую плетью руку, легонько сжал и отпустил, – когда долго происходит дурное, как раз о дурном в первую очередь и думается. Я хотел сказать, что мне жаль, что вы не можете мне наследовать. А еще мне жаль сейчас, что я не эльф. Они делятся кровью и принимают в семью, мы так не можем. В противном случае все было бы намного проще. Поводок – наша магия, неприятная вещь, некрасивая, жестокая, но так изощренно его использовать стали люди. Вы не волнуйтесь, – он снова коснулся моей руки, – я обязательно придумаю, как вам помочь. А если не придумаю, найду другой способ.

* * *

Ужин случился нервный. Едва я вошла в столовую, принаряженная, будто на свидание, поняла, что хладен Феррато обеспокоен. Забывшись, он так прижал мне пальцы в знак приветствия, что фаланги хрустнули. Тут же извинился и принялся ухаживать, разогнав прислугу.

Мы сели. Он во главе стола, я – рядом по правой стороне. Не как гость, как семья.

– Детка…

– Все не очень хорошо, да?

– Да, – он побарабанил пальцами по столу. Обычно аккуратные ногти сделались темнее и длиннее. Глаза отблескивали алым, мелькали белые, как снег, острые иглы клыков, то втягиваясь, то вновь появляясь. – Холины официально подали на поиск по крови. А за день до этого все темные семьи, хоть немного связанные с вашими родителями, были оповещены в частном порядке. Вас нужно хорошенечко спрятать. Так страшно за вас, малыш. Но семья в своем праве. Я немного знал только одного из Холинов, и он был… другой, мне так казалось.

Лайэнц помолчал, пригладил салфетку, улыбнулся, будто вспомнилось хорошее.

– Есть один дом в горах Ирия.

– Иде-Ир, – выдохнула я.

– Верно, – уже спокойнее проговорил Феррато, – они там поженились.

– Они там… ушли.

Я опустила глаза в так и оставшуюся пустой тарелку, а он встал из-за стола, подошел и обнял, коснулся макушки губами.

– Это волшебное место, малыш. Я собирался продать его много раз, но что-то все время случалось, и дом, скорее небольшая усадьба, так и остался моим, а потом было безумное, совершенно невероятное путешествие во время которого я понял, что этот дом – для них. Теперь и для, – он чуть прикрыл глаза, будто решаясь на ответственный шаг, – тебя. Там… ты будешь в безопасности.

– Я так думала. Поехать туда.

– Жаль, я сам не смогу тебя отвезти, это будет слишком подозрительно и не слишком безопасно. Из меня никакой боец, да и в магии я слишком узкий специалист для подобных дел. Зато точно знаю, кто обладает достаточной квалификацией. Тем более, он и так был твоей нянюшкой все это время. Эверн, отомрите.

Кажется, я даже рот приоткрыла. Я была в полной уверенности, что во-первых, в столовой мы одни, а во-вторых, я была одна, когда исследовала обширное поместье Феррато или прогуливалась до мастерской, где проводила большую часть времени.

Точно так же, как в первый день, тень ожила и я вздрогнула.

– Честно говоря, я и сам иногда пугаюсь, когда он вот так появляется, – шепнул Лайэнц мне на ухо.

– А он… везде? – еще тише спросила я, не спуская глаз с рубиновоглазой «няньки», застывшей чуть позади кресла Феррато.

– Почти, – одними губами ответил глава клана, но таиться было бесполезно. Тот, о ком говорили, был очень даже в курсе произнесенного – на его остроносом лице появилось снисходительное выражение.

– Хладен Эверн у нас одарен щедро и разнообразно и будет несомненно рад… Рад, Эверн, а не этот вот «так и быть, ладно»... Проводить тебя к нашим крылатым соседям.

«Так и быть, ладно» тут же сменилось на «вы в своем уме?», что было проигнорировано с непередаваемо царственным величием. В общем, как бы прочие, и темные в том числе, ни пыжились, но изображать на лице такие монументальные выражения способны только самые долгоживущие из долгоживущих – эльфы и вампиры. Подозреваю, что мерзкая мина удалась бы телохранителю лучше, но он не стал отнимать лавры у главы в присутствии гостя.

– Можете быть свободны, пока что, – намекнул ему Феррато. – А чтоб вы не скучали, можете подготовить все необходимое для путешествия с таким расчетом, чтобы Эленар могла покинуть этот дом в любое время без лишних проволочек. И не забудьте сопутствующие обстоятельства.

Вот опять… Стоило хладену Эверну замереть, как он будто размазывался в пространстве. Взгляд совершенно не цеплялся за него. Но кивнул словам Лайэнца и снова стал заметен.

– Удивительный тип, – сказал Феррато, теперь мы и в самом деле остались одни. – Семья Эверн раньше служила Драгулам, а после всем известных событий, когда Драгулов не стало, их не принял ни один клан, даже штиверийские Морóи. Для вампиров остаться вне клана – одно из самых суровых наказаний. Это в нашей природе – быть рядом с такими же, как мы. Я сомневался, когда дед Эверна пришел просить за семью, но в итоге не пожалел. Так что, если существует кто-то, способный доставить вас через хаос приграничья в Ирий – Ромис Эверн один из них.

Я вдруг успокоилась. Положила себе салата, выбрала на блюде аппетитно зажаренный кусочек какого-то мяса в панировке. Лайэнц тут же наполнил мой бокал. Беззаботно-счастливое состояние не могло длиться вечно. Все время, пока была в доме Феррато, подспудно ожидала чего-то, что прервет череду беззаботно-счастливых мгновений. Невозможно снова стать ребенком, если тебе пришлось перестать им быть, независимо от возраста.

Но Эверн… Он меня не то чтобы пугал. Он меня смущал. Уточнять у Лайэнца, что значило его «почти» по относительно близости телохранителя к моей персоне, я не стала. Подозреваю, «нянька» крутилась рядом, даже когда я была в выделенных мне комнатах.

Феррато говорил, что мы выедем завтра. До линии карантина доберемся быстро и почти с комфортом на магмобиле, а дальше – лошади.

– Ты кушай, детка. И поспи как следует. Если хочешь, я могу почаровать на хороший сон, это простые чары, тоже наши, – предложил Лайэнц. – Ты не волнуйся. Верхом ехать не большая наука. В первые дни может быть тяжело, но Эверн позаботится о тебе. Он не просто телохранитель и боец, он заклинатель крови и темный маг. С ним ты будешь в безопасности. От всего.

Ладно. Я… верю, кажется. И кушаю. И спать пойду. И почаровать, наверное, тоже не против.

Спустя час мои веки закрывались сами собой. Я почти не помнила, как пришли девушки и помогли мне раздеться и лечь. Было даже как-то все равно, присутствует в комнате моя «нянька» или нет.

А среди ночи жесткая ладонь прижала рот, острый коготь прошелся по горлу, рисуя под подбородком что-то, что лишило меня голоса. Я видела в неверном свете из окна темный рубиновоглазый силуэт и белые, такие белые клыки, что казалось, они светятся. Покрывало и бесцеремонные руки спеленали меня, как куклу. Ладонь легла на грудь над оглушительно грохочущим сердцем, впитывая мой страх. Острое приблизилось.

– За тобой пришли, – прошипела тень и язвительно добавила: – Детка.

Ромис Эверн подхватил меня, будто я ничего не весила, и никем не замеченный выскользнул прочь. Из моей комнаты и из дома Лайэнца Феррато.

Глава 7

Первая мысль была – добегалась, вторая – такая же и что меня сейчас сдадут либо прямо Драгону, либо его представителю, третья – что не зря Лайэнц сомневался в верности приблуд, которых ни один клан не принял.

Дышать было почти нечем. Не из-за поводка, как раз он меня не беспокоил. Край покрывала, которым меня скрутил Эверн, лежал у меня на лице, а я сама – в узкой щели между спинками передних и задним сиденьем на полу магмобиля. Шевельнуться не было никакой возможности. С одной стороны – не в багажнике, значит по прибытии с похитителя спросят за синяки и шишки, с другой, мог бы и на сиденьи оставить, все не на полу, как…

Магмобиль остановился мягко, но меня все равно мотнуло сначала вперед, а потом обратно, вжимая под сиденье. В бок уперлось что-то длинное и продолговатое. Насладиться новыми ощущениями мне не довелось – дверца над головой открылась, и «нянька» явилась за подопечной собственной персоной.

Эверн откинул покрывало с моего лица, кольнул взглядом. Сердце дернулось, вызвав на лице вампира ухмылку. Наверняка он слышит мой пульс как грохот, да и волосы. Из-за них все волнения и страхи, как на ладони. Вампир присел, потянул чуть тлеющую, но тут же полыхнувшую ярче прядь. Смотреть на него из того положения, в котором я находилась, было совсем неудобно, но глаза я видела. Свет от моих волос добавил тепла его взгляду, превратив алое в уютно-рыжеватый. Тем отвратительнее прозвучали слова:

– Терпеть не могу игрушки… Жадные до денег заносчивые пустоголовые фарфоровые болванки для платьев с одинаковыми лицами и мыслями. Ты дочь его любовницы, дамы Маард, но не его. Странная привязанность. Я этого не понимаю. Для главы безопаснее всего было бы сдать тебя обратно туда, откуда ты сбежала. Связываться со старыми темными семьями, так или иначе – игра по краю, а тут Холины фактически поставили на кон репутацию. Информация, конечно, не для всех, но слухи всегда просочатся. Заявленный поиск по крови всего лишь шум, а настоящее – награда за твою поимку. Очень привлекательная, даже с учетом того, кто ее предложил. Знаешь что-нибудь о рубиновых играх?

Странно было задавать вопросы той, кого он собственноручно лишил возможности отвечать, но Эверн и не ждал ответа, с легкостью читая мои эмоции по лицу, неровному биению пульса и волосам, конечно же.

– Раньше такие, как мы, так развлекались. Дольше всех – Драгулы, чем и привлекли внимание.

Кажется, Эверн улыбнулся. Глаза в острых ресницах чуть прищурились, от уголков лучами разбежалась морщинки, тонкие, как паутина.

А он не так молод, как кажется… Старше Лайэнца Феррато уж точно.

– Глава в некоторых вопросах наивен, как ребёнок, иначе не поручил бы тебя мне. Но это пройдет. Не так ли? Элена-а-ар…

Шепот обжег, будто раскаленной иглой царапнул. Миг – и вновь из-под колких ресниц сочится обманчиво уютный свет. Чуть сверху. Над макушкой. Никогда не смотрела никому в глаза вот так.

Эверн отпустил локон и тут же зарылся пальцами в ворох мерцающих волос, нечаянно, или нарочно, касаясь шеи. Поддел нить с бусиной.

Натянулось.

Глупо, глупо верить.

Осязаемо страшно.

– «Сернам», живой добыче, позволяли отбежать подальше, а затем подавали сигнал «гончим», спившимся на крови вампирам, которых «охотники» держали на поводках подчинения, и ослабляли привязку. Выследить, прижать, ждать, изнывая от жажды, когда «охотник» явится осмотреть добычу… Затем приказывали отпустить, – тихо продолжал говорить Эверн.

Коготь, шурша по нитке, по миллиметру вытаскивал мое сокровище наружу. Я чувствовала, как гранатовая сфера скользит между плотной тканью покрывала и кожей, отдаваясь ознобом во всем теле.

– Когда «серны», как они думали, снова прятались, «охотники» вступали в игру сами.

Это просто сквозняк. Это просто…

Дрогнула задетая камнем тесьма сорочки, и бусина оказалась в руке вампира. Он покачал ее между пальцев. Я не видела – знала. Я смотрела на него, а он – на мое сокровище.

– В самом начале гона на руку жертвам всегда повязывают шнурок с глухим рубиновым колокольчиком и чертят запирающую руну на горле, чтоб они не могли выпустить свой страх. У страха острый пряный запах, от него кружит голову… Сдержаться почти невозможно. Слаще всего пахли игрушки старших, попавшие в немилость или надоевшие. Мягкие, податливые, совершенно одуревшие от ужаса…

Он наклонился ниже, почти уткнувшись носом мне в волосы.

– А ты… ты пахнешь беззащитностью и чем-то теплым, это вкусно, но иначе, будто дом, которого я почти не помню.Этотвоя магия? – Эверн поднял голову и снова посмотрел. Разжал пальцы. Остывшее в его руке сокровище прохладной каплей упало в ямку между ключиц.

Я сглотнула.

Рука вампира легла на шею. На нитку пульса. Много-много рубиновых бусинок – поводок. Он знает о поводках все, а я моргнуть боюсь. Я – бабочка, наколотая на взгляд, как на булавку. Впрочем, какая из меня бабочка, так, кулек из покрывала, под которым на мне лишь ночная сорочка.

Подумала: странно, что не замерзла, и тут же сообразила, что заботливый похититель включил в магмобиле обогрев, хотя ему это, наверняка, доставляло значительный дискомфорт.

Мы провели в этом сарае или складе двое суток. Мне была предоставлена одежда, добротная и не маркая, сносное трехразовое питание, спальное место на заднем сиденьи магмобиля и закуток с удобствами в дальнем углу помещения. Места там было меньше, чем в кладовке. Хотя, какие кладовки в сарае.

Эверн, выговорившись, молчал. И не торопился никому меня сдавать. Напугал и успокоился? После монолога создалось впечатление, что он бывал как в числе «загонщиков», так и среди «гончих», тех, кого держали на поводке и приказывали. И тут я с гранатовой бусиной на шее как жертвенное подношение с бубенчиком, а ему меня беречь велели. Но даже зная о его присутствии, я его почти не замечала.

Заняться было совершенно нечем. Сарай я обошла еще в первый день. Познакомилась с крысой. Скормила ей корку взамен нечаянно развороченного гнезда под ведром с дырой, меня благодарно цапнули за палец. Итогом общения стало появление рядом «няньки» с недовольным лицом и полпузырька обеззараживающей настойки, вылитой на мою руку. Жалел, что не он куснул? Я спросила, но вместо ответа был лишь странный звук, вроде кашля или чиха, и то не сразу, потом, когда он снова где-то притаился.

Ночь проворочалась. Никак не могла уснуть от невозможности вытянуть ноги и опасения, что Эверн снова меня замотает, как праздничный кулек, и сдаст нанимателю. Или наниматель сам за мной явится.

Не случилось ни того, ни другого.

Утром я выбралась в закуток и к импровизированному столу из верстака. Забрала свой бутерброд и баклажку с водой. И кубик шоколада в золотистой фольге. Пару минут размышляла, не отдать ли его крысе, которая выжидательно блестела глазами, прикидываясь ножкой верстака, но пожадничала. Все же это мне заключение подсластили, а она здесь дома и кусается. Шоколад оказался горьким.

Глава 8

Второй день просидела и пролежала в магмобиле – зачем выходить, если снаружи только кусачие крысы. Спала, таращилась в щель между сиденьями на приборную панель. Нашла, что упиралось мне в бок во время откровений Эверна. Это были очень тяжелые парные мечи в старых наборных ножнах. Красивые и страшные. Представила их в руках вампира и ужаснулась по новой, настолько органичным вышел образ.

Эверн меня пугал и невероятно смущал одновременно, я неизменно вспыхивала всем, чем можно, так что глупый вопрос в ситуации с крысиным укусом был всего лишь реакцией. Что может щенок против волкодава? Тявкнуть и сбежать. Но бежать мне было некуда. Дверь обожгла защитным контуром в первый же день, а проявившийся в нескольких шагах от меня вампир кивнул в сторону магмобиля. И тут вдруг – шоколад.

Явился ночью. Кажется, я почувствовала, что он направляется ко мне еще до того, как открылась дверца. Белесый светляк рассыпал призрачный свет, оставляя лицо Эверна в тени. В руках вампир держал чашку и кисть.

Его позабавила моя реакция: одной рукой я спешно натянула юбку на колени, а вторая сама собой сползла под сиденье, где лежало оружие. Он блеснул клыками, велел вообще платье снять и на пару минут демостративно отвернулся спиной. Какой в этом смысл, если я все равно буду голая до трусливо поджатого живота?

– На спину. И руки убери… те, – велел он, забираясь внутрь, и сел, потеснив меня на сиденьи.

Осталось только лечь и глаза закрыть. Как еще я могла спрятаться? Кисточка скользила по коже, и я чувствовала, как жарче становится лицу, когда край ладони Эверна невзначай касался груди. Наверняка в салоне было куда светлее, чем до начала… процесса. Но зачем это все, если он меня сдать решил?

Перед тем, как на меня упал край покрывала и завершающим касанием кисточки, была долгая пауза. Он меня разглядывал? Видел ведь уже. В распахнутую дверцу сквозило, я открыла глаза, потянула покрывало выше, отодвинулась. Желательно бы платье, но хладен анФеррато продолжал сидеть рядом.

– Когда он придет за мной? – рискнула спросить я, раз уж он первый со мной заговорил.

– Кто? – удивился Эверн.

– Тот, кому вы меня продали.

– С чего подобные выводы?

– Вы были весьма красноречивы, рассказывая о мотивах и забавах. Заперли здесь и стережете.

– Стерегу. Как и было велено главой. И он не должен был знать, когда и куда именно я вас увезу. На всякий случай. А здесь мы ждем подходящего момента, чтобы покинуть город и пересечь линию карантина.

– Вы могли сказать!

– Вы могли спросить, – улыбнулся Эверн, блеснув краешками клыков.

– Вы… вы меня пугаете, – призналась я и полыхнула шевелюрой.

– Правильно. Бойтесь. Бесстрашные всегда гибнут первыми, особенно там, куда мы отправимся. Я-то без вас выживу, а вы без меня? Так что вам придется мне довериться и… не совать пальцы крысам в пасть только потому, что вам вдруг сделалось скучно, – прошипел он, оказываясь совсем рядом и прижал ладонями покрывало, лишая меня возможности двинуться. Дернусь – останусь голой. Опять.

– Как я могу вам довериться, если вы меня все время пугаете? – проговорила я, не смея отвести взгляда от его мерцающих в полумраке глаз.

– Не так уж ты и боишься, Эленааар… – медленно проговорил вампир и чуть прикрыл рубины ресницами, пробуя мой запах короткими вдохами и едва не облизываясь. – Чтобы скрыть тебя от поводка в зоне карантина, мне понадобится и твоя кровь тоже. Желательно, отданная добровольно.

– Почему?

– Чем дальше от хозяина поводка, тем сильнее, – он дернул горлом, – давит. Нужна жертва, помимо того, что обязательно отдает заклинатель, чтобы что-то противопоставить воздействию. Крысой, как сейчас, не обойдешься.

На мне не только его кровь, но и крысиная? Фу. Меня передернуло от омерзения.

– И… изверг, я почти что с ней подружилась.

– Она тебя укусила, – прищурился Эверн, – а ана Феррат приказал: в целости и сохранности.

Скалится, пошутил? Вот уж вряд ли. Но что бы там ни было, так близко сидеть вовсе не обязательно. И волосы трогать. И смотреть как сейчас, потому что это пугает.

– Два часа и мы покинем это чудесное место. Тебе… нам лучше отдохнуть, Эленааар.

Нагнулся, взял свои мечи и вышел, оставив меня с ног до головы покрытую мурашками от голоса и взгляда, и… Пусть бы это была та самая запоздалая реакция на ведьмачье зелье, о которой упоминал Нери. Страх и желание легко спутать, когда тебя привлекает что-то настолько опасное, как Ромис Эверн.

Дальше все шло так, как задумывалось изначально: магмобиль и лошади. Без условий, но с оговорками. Из города выехали, не скрываясь, затем был оставшийся для меня безымянным довольно большой поселок, после которого уже следующим утром, под прикрытием рассеивающего внимание щита, по едва различимой полностью заросшей дороге, подобрались почти вплотную к границе зараженной территории. Примерно в километре до мерцающей завесы Эверн, переключив режим движения, поднял магмобиль вверх. И тут оказалось, что меня катастрофически укачивает. Мучения продолжались около часа, что мы провели, болтаясь в воздухе.

– Чего… чего ждем? – спросила я, сглатывая вязкую слюну и покосилась на бледного Эверна, на кивки и шевеления головой организм тут же реагировал желудочными спазмами.

Некоторое время назад с молчаливого попустительства вампира я перебралась с заднего сиденья вперед, надеясь, что там не так гадко мотает, и что разговор поможет отвлечься, но не тут-то было. Качало впереди ровно так же, как сзади, и Эверн со мной говорить не стал. Он как-то не особенно хорошо выглядел: либо его рассеивающий внимание щит так утомил, либо он, как и я, был не в восторге от подобного способа передвижения. Повторила вопрос еще раз и удостоилась кивка куда-то вперед.

Там был только чуть мерцающий в воздухе полог границы. Я настойчиво вглядывалась – и тут полотно пошло рябью и просело, а Эверн дернул рычаг на себя, посылая магмобиль вперед на максимальной скорости, а затем резко вниз.

Щит лопнул еще в воздухе. Я сцепила зубы, вжимаясь в сиденье, а едва мы оказались на земле, распахнула дверцу и выскочила наружу. Эверн тоже не задержался. Мы искоса поглядывали один на другого с разных сторон магмобиля, полностью солидарные в том, что ничего лучше обычных колес пока никто не придумал.

Очень скоро я отчетливо осознала, что лошади мне не нравятся больше, чем магмобиль в режиме полета, а к исходу дня – что я их ненавижу каждой клеточкой тела. Особенно теми его частями, что были в непосредственном контакте с седлом и поводьями.

Обе черные длинноногие твари из Светлого леса, Ведьма и Тьма, слушались исключительно Эверна. Тьма, которая была условно моей, меня вообще за разумное не считала. Вампиру несколько раз пришлось меня почти ловить, когда я сползала или почти вываливалась из седла от выбрыков паразитки или по собственной неумелости. Раз на третий до анФеррато дошло, что я ни разу не наездник, а к ночи он меня сам с седла снимал, почти выдирая из рук поводья.

У меня болело все, включая шею, которая с лошадью вообще никак не соприкасалась, и было ощущение, что мои ноги так и останутся враскорячку на вечно.

Следующие несколько дней я бы без чар Эверна не продержалась. Он уламывал меня влезть в седло, как залетный соблазнитель скромную вдовушку, обещал обезболивание на все места и что вот совсем скоро, уже через сколько-то времени я привыкну и даже начну получать удовольствие от передвижения подобным образом. Врал и не краснел. Не знаю, краснеют ли вампиры в принципе… Я справлялась за двоих, особенно, когда он ко мне прикасался, наивно ждала обещанных удовольствий от верховой езды, а вечером кулем валилась, сползала, падала, обрушивалась…

Не всегда ночевали под крышей. Была палатка. Для меня. Эверн бдил снаружи.

Нам удалось ни разу не наткнуться на обещанные вампиром толпы не-мертвых, мародеров, наемников, дезертиров в различных комбинациях. Я даже начала сомневаться в их существовании. Правда, ехали мы такими тропами, что будь я всеми вышеперечисленными, ни за какие горы чаров сюда бы не сунулась. Зато нам периодически составляли компанию гули, особенно многочисленные вблизи поселений. Не думала вообще, что в карантинной зоне столько народа живет, не считая мобильных отрядов зачистки.

К исходу недели Ведьма, что странно, подложила вампиру свинью. Она вдруг полиняла от внезапно обрушившегося на все наши головы ливня и сделалась серой в грязных потеках в местах, куда не особенно попала вода из блудившей над магически насыщенной зоной тучки. Не баловавший меня общением Эверн ругался долго и прочувствованно. Я даже заслушалась. Замолчал, только когда мой восхищенный взгляд поймал. Светлая лошадь в реалиях карантинных территорий, как светляк размером с арбуз на пустоши с гулями, так что его можно было понять. Последние увязались в зарослях мутировавшего шиповника и провожали до поселения, поддавая азарта и нам, и лошадям.

Я предвкушала ночевку на настоящей кровати и заранее покрывалась пупырками. Каждые два дня вампир заново рисовал на мне обереги, всякий раз обещая, что уж на следующий точно потребует с меня поделиться кровью.

Глава 9

Мое тело начинало понемногу привыкать к седлу, но до обещанного удовольствия было как до ирийских гор. Поддетые под бриджи плотные чулки немного спасали ситуацию с натиранием, но спина и зад по-прежнему нещадно ныли. И руки. Никогда не думала, что пальцы и запястья могут так болеть. До судорог. Про ноги молчу. И краснею. Еще в первый вечер после конной прогулки вампир устроил мне пытку массажем. Я орала в подушку и пустила целый поток слез, когда это прекратилось, в утешение железный Эверн вручил мне банку с мазью. Она и заговор от боли были моими ближайшими подружками всю эту ужасающую неделю.

Впереди уже темнела стена, окружающая поселок, и я заранее знала, как пройдет мой вечер: непритязательный ужин, горячий и сытный, купание в какой-нибудь лохани, хорошо бы достаточно горячей, чтобы расслабить сведенные мышцы, охлаждающая мазь везде, куда дотянусь, и сон. Несколько часов сладостного забвения, когда не нужно никуда влезать и никуда ехать, даже если приснится, что влезаю и еду. Иногда еще Эверн снился. Но это секрет. Как про ноги. Понятия не имею, где он спал, но если случались ночевки под крышей, в комнате я оставалась одна. Специально проверяла. Однажды померещилось, что он сидит рядом – тут же стало светло от волос.