Текст книги "Лёд и пламень"
Автор книги: Максин Барри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
Брин и сама была рада отвлечься. Кухня оказалась совсем не такой, как в Равенхайтсе, – очень маленькой, но заполненной всякими современными приспособлениями. Понадобилось время, чтобы найти все, что нужно, но через полчаса чай был готов.
Хэдриан уже вернулся и стоял в дверях, глядя, как она хозяйничает. Одета она была в глухое коричневое платье с черной отделкой, а ее длинные волосы были схвачены на затылке эластичной лентой. Складки жира увеличивали ее бедра и талию, создавали ей второй подбородок. Но Хэдриан почти не замечал этого. Он знал, какая прекрасная душа спрятана под этой не идущей сестре оболочкой, от которой она сама страдала.
– Я не нашла молока, – сказала Брин, протягивая ему чашку чая и отхлебывая из своей.
– Ничего. – Хэдриан привлек ее к себе. – Будет молоко, будет и все. Все у тебя будет в порядке.
Брин закрыла глаза. Какое счастье, что она могла опереться на Хэдриана. Он никогда не откажет ей в поддержке, никогда не предаст. Смущенно она посмотрела снизу вверх на брата, положив подбородок ему на грудь.
– Хэдриан, я думала, твой авто… О! Прошу прощения. Я не хотела мешать вам. – Голос, произнесший эти слова, был ясным и бодрым.
Брин отпрянула назад, лицо ее залила краска. Хэдриан обернулся, и широкая улыбка появилась на его лице. Женщина, которая смотрела на них, стоя в дверях, была невысокой, но очень хорошенькой. Короткие кудрявые светлые волосы, большие голубые глаза, веснушчатый нос и обаятельная улыбка.
– Ты пришла как раз вовремя, – весело сказал Хэдриан и оглянулся на Брин, которая слегка попятилась назад, как всегда делала в присутствии незнакомцев. – Это Линнет Грейнджер, моя соседка, а это Брин. Знакомьтесь. Брин – моя кузина, но она больше чем сестра для меня, – прибавил он, и немой вопрос сразу исчез с лица соседки.
– Рада познакомиться, Брин, – проговорила Линнет без тени смущения и пересекла кухню, протягивая руку. – Хэдриан много говорил о тебе.
Брин взяла протянутую руку и неуклюже потрясла ее, обнаружив, что улыбается в ответ этой женщине.
– Привет, Линнет, – сказала она.
– Брин… Довольно необычное имя.
– Это сокращенное от Брайони.
– Брайони? Это куда более благозвучно. На твоем месте я бы пользовалась этим именем постоянно.
Брин заморгала.
– Я никогда не думала об этом.
– Ты не возражаешь, если я буду называть тебя Брайони вместо Брин?
– Нет конечно. Мой… отец всегда называл меня Брайони. Даже Брайони Роуз, это мое полное имя.
Они, казалось, мгновенно нашли общий язык. Брин сразу почувствовала это. Было что-то особенное в Линнет Грейнджер, что-то очень располагающее. Линнет болтала легко и свободно, заражая и Брин своей живостью.
– Ну, Хэдриан, хорошо прокатился на свою ферму? – шутливо спросила она, но сразу же поняла, что попала впросак. Напряжение повисло в воздухе.
Хэдриан вопросительно посмотрел на Брин, и та сделала едва заметный кивок.
– Я рассказывал тебе о годах, проведенных мною на ферме? – начал он осторожно. – О моей жизни в семье Брин?
– Да, – кивнула Линнет выжидая.
– Видишь ли, моя другая кузина, Кэти… сестра Брин… умерла.
– Я позвонила ему и попросила приехать, – вмешалась Брин. – О нем я подумала в первую очередь.
– О, извини, Брайони, – сказала Линнет растерянно.
– Кэти… Кэти покончила с собой. – Брин старалась, чтобы слова не застревали на языке. Странно, что она говорила это постороннему человеку.
Линнет была потрясена. Ее бледное лицо еще больше побледнело, а глаза еще сильнее расширились.
– О Боже! Какой ужас! Извини. Я просто не знаю, что сказать.
– Линнет – медсестра, – вмешался Хэдриан, стараясь перевести разговор на другую тему. – Она диетолог и физиотерапевт. Ты можешь ей доверять, Брин, и обращаться к ней за помощью. А у тебя, Линнет, будет еще один птенчик, с которым можно понянчиться, – добавил он, уверенный, что та правильно его поймет. Она поняла и кивнула в знак согласия. Брин явно нуждалась в моральной поддержке, и женщина готова была ей помочь.
Отправившись на кухню, Брин приготовила еще чашку чая.
– Сахар положить? – спросила она у Линнет.
– Спасибо, не надо.
Брин посмотрела на ее стройную фигуру и только вздохнула.
– А я вот не могу без сахару.
У Линнет вспыхнули глаза, и легкая улыбка скользнула по губам. Эта Брайони Роуз была еще, в сущности, слабой девочкой, которой надо руководить. И Линнет почувствовала это. Она должна быть тактичной, конечно, но это у нее есть – такт, твердость, доброта, сочувствие.
– Что ты думаешь об этой квартире? – спросила она бодро. – Красиво, не так ли?
Брин кивнула.
– Но Равенхайтс… – Она запнулась, внезапно вспомнив, что Линнет никогда не видела Равенхайтса. И сама она никогда не увидит его больше. Хэдриан, сидевший напротив, напрягся, а когда Линнет посмотрела на него вопросительно, быстро пояснил:
– Это ферма. Брин вынуждена была продать ее.
Голубые глаза Линнет потемнели, когда она перевела взгляд на молодую девушку, поникшую над чашкой.
– У тебя голова, наверное, должна идти кругом, – проговорила она мягко. – Ну, а где же твой отец, Брайони? От Хэдриана я слышала, что он прожил на ферме всю свою жизнь. – Еще не закончив говорить, она снова поняла, что опять сказала что-то не то. Боже милостивый, что же еще могло случиться с этой бедной девочкой?
– Мой отец умер пять дней назад, – произнесла Брин оцепенело.
Линнет проглотила комок в горле и ничего не ответила. Ее сострадательное сердце сжалось, когда она подумала, через что должна была пройти эта бедная девушка. Она потеряла все, что было ей дорого. Брайони явно сельская девушка, и ей трудно будет адаптироваться в городе. Она застенчивая и чересчур полная, но все-таки хорошенькая, возможно даже очень хорошенькая, если по-настоящему заняться ею. Но она явно нуждалась, отчаянно нуждалась в том, чтобы создать новую жизнь для себя.
Да, именно в этом суть. Новую жизнь. Новую внешность. Новое ощущение самой себя Во взгляде Линнет появилась профессиональная цепкость, когда она снова взглянула на Брайони Роуз, и, чувствуя это, та вопросительно подняла глаза. В глазах Брин было страдание, но ощущалась и какая-то сила, и Линнет поняла, что с этой девушкой надо говорить прямо и откровенно.
– Я представляю, какой красивой могла бы ты быть, – сказала она и сразу увидела, насколько ее молодая собеседница потрясена этими неожиданными словами. Так она и думала. Брайони считала себя безнадежно толстой и безобразной и давно уже свыклась с этой мыслью. – Брайони, ты станешь очень красивой, если сбросишь вес. – И видя, что Брайони не поверила ей, Линнет постаралась это пояснить: – Начнем с азбуки. Волосы, согласно всем экспертам в области красоты, важнее всего, а они у тебя просто роскошные, разве я не права?
Брин протянула руку к своему конскому хвосту и перекинула его вперед, наклонив голову, чтобы получше разглядеть. Это были просто ее волосы – жесткие, склонные становиться жирными, если она не мыла их каждые два дня. Что в них такого привлекательного?
– Следующая по значимости вещь – это глаза, – продолжала Линнет, протягивая руку и снимая с носа Брайони ее ужасные, в темной оправе, тяжелые очки. – Мне никогда не доводилось прежде встречать таких глаз, как твои. Они…
– Карие, – сказала Брин равнодушно.
– Нет, не просто карие, – возразила Линнет. – Скорее, оранжевые, золотистые… О, я даже не знаю, как описать их, но тот, кто видел их однажды, уже не забудет никогда. Давай перейдем к чему-нибудь полегче. Телосложение у тебя очень крепкое, а значит, здоровое. Стоит тебе лишь похудеть, Брайони Роуз, как у тебя появятся красивые очертания подбородка и щек. Я не эксперт, конечно, но я как будто наяву уже вижу, какой бы ты могла быть.
Она покачалась на каблуках, глядя прямо в лицо Брин ясными голубыми глазами и Брайони почувствовала вдруг, что комната начала кружиться вокруг нее. Если Линнет так считает, если она реально верит в то, что говорит… Неужели все это правда?.. О, если бы она была красивой!.. Глаза у Брайони загорелись, как у тигрицы. Если только она сможет стать красивой, ее шансы отомстить Кристоферу Джермейну удваиваются. Нет, утраиваются, учетверяются!.. Странная, никогда прежде не свойственная ей улыбка появилась на ее лице. И на этот раз ей действительно было отчего улыбаться.
Винс подогнал машину прямо к ферме Равенхайтс, и Кристофер, сидевший на заднем сиденье, почувствовал, что сердце у него дрогнуло. Он не знал толком отчего. Не ожидая слишком теплого приема, поскольку для Джона и Брин Виттейкер он не был особенно желанным гостем, Кристофер все же был уверен, что ему удастся убедить их пойти на обмен. Ферма, которую он подыскал для них, расположена в тридцати милях отсюда в Дакворте и по площади не меньше, чем Равенхайтс. К тому же он готов еще доплатить.
И вот теперь, когда он хорошенько рассмотрел Равенхайтс, глаза его удивленно расширились. Дом старой постройки и очень величественный, совсем не то, что тот новый, современный, который стоял на даквортской ферме. Да, немало он повидал, подумалось Кристоферу, когда он вылез из машины и встал посреди двора. Ветер свистел между амбарами с каким-то жутковатым звуком, от которого Крис невольно поежился. Все это выглядело, как финальная сцена из трагедии, когда главных действующих лиц уже нет в живых.
Подобные старинные постройки объявлялись обычно памятниками архитектуры и не могли быть снесены. Да и жалко было бы сносить такую древность и красоту. Сова вылетела из слухового окна на чердаке и бесшумно заскользила вдоль крыши фермы. Он увидел старый колодец, но сам дом был покинут. Брошен. И это вызывало чувство горечи и разочарования. Ему вспомнилась пара глаз цвета тлеющих углей и по-тигриному выразительных. Женщина, которую он едва успел разглядеть, тем не менее произвела на него сильное впечатление. Но, увы, ее нет уже в старом доме. Жизнь ушла отсюда, ушла безвозвратно, и в этом была какая-то боль.
Медленно Кристофер прошел к одному из окон, которое, как оказалось, было окном кухни, и заглянул внутрь. В полумраке он увидел старинные плиточные полы, дубовую мебель из цельного дерева, стены с потемневшей от времени краской. Точно окно в далекое-далекое прошлое.
Неожиданно он замер, как случалось всегда, когда ему в голову приходила новая идея. Он снова заглянул внутрь и неторопливо прошелся по двору. Это место было как бы капсулой времени, кусочком застывшего прошлого, и теперь он знал, что именно он с ним сделает.
ГЛАВА 12
Автомобиль доставил Мэрион прямо на взлетную полосу. Этот самолет, принадлежавший компании, был у них не единственный, но отец предпочитал летать на своем собственном – старой «Дакоте-10».
Самолет взлетел точно вовремя, и через несколько минут она начала расслабляться. Мэрион ненавидела летать на самолетах и была рада, что захватила с собой легкое успокоительное. Она как раз задергивала шторки иллюминатора, когда появился стюард. Это был невысокий, но очень приятный молодой человек.
– Вам солнце слепит глаза, мисс Вентура?
Мэрион улыбнулась.
– Нет. Скорее, просто малодушие. Не могли бы вы задернуть все шторки и включить свет?
Стюард кивнул.
– Конечно. А вы можете уже отстегнуть привязной ремень.
Мэрион так и сделала.
– Когда мы будем в Берлингтоне?
– Часа через два, мисс Вентура. Могу я что-то сделать для вас?
Мэрион взглянула на него, и их глаза встретились. Сердце ее забилось быстрее, но тут же сразу успокоилось. Он тоже словно бы внезапно осознал возможную двусмысленность в своих словах, но реакция была совершенно иной. В его глазах мелькнул явный испуг.
– Я имел в виду чай, кофе, может быть, бокал вина или коктейль?
– Благодарю вас, – улыбнулась она. – Чашку кофе, пожалуйста. Черный и без сахара.
Как только он ушел, Мэрион положила на маленький столик перед собой портфель и достала первую попавшуюся папку. Она все еще внимательно читала ее, когда стюард поставил перед ней чашку кофе и снова исчез.
Работа не шла. Мэрион резко откинулась в кресле и завела руки за голову. Стюард боялся ее, поняла она, и легкое разочарование охватило Мэрион. Внезапно ей сделалось грустно. Папка с досье на Кристофера Джермейна, которое она собиралась изучить, была отодвинута и забыта. Она взяла кофе слегка дрожащей рукой и неожиданно болезненно, как-то криво усмехнулась. Она пугала мужчин! Или, вернее, это делали деньги ее отца. Могущество ее отца. Ее наследство. Они все или пускали слюни от жадности, когда зарились на ее богатство, или пугались, как этот чудак. Мэрион слегка приоткрыла глаза, стараясь не поддаваться унынию, но настроение так и не поднималось.
Йорк
Звуки музыки, доносящейся из его квартиры, Хэдриан услышал даже раньше, чем вложил ключ в замочную скважину. Но ничуть не удивился. В гостиной он увидел, как Линнет и Брин, лежа на спине посреди ковра, делали гимнастические упражнения. В первый раз, когда, вернувшись домой, он застал их за этой гимнастикой, его глубокое изумление заставило обеих разразиться хохотом. Брин была одета тогда в безвкусное платье в горошек и выглядела ужасно нелепо. Теперь же на ней было черное гимнастическое трико, а лицо разгорелось от напряжения.
– Хорошо, хорошо, Брин! У тебя уже получается, – подбадривала ее Линнет. – Я понимаю, тебе тяжело, но результат стоит того. Скоро ты похудеешь еще больше и живот перестанет выпирать, а мускулы подтянутся. Хорошо! Еще разок!.. Хорошо…
Хэдриан уселся на диван, глядя на свою кузину. Брин раскраснелась и даже вспотела от напряжения, но движения ее были грациозней и уверенней, чем когда-либо раньше. Она здорово похудела за этот месяц, у нее уже начала вырисовываться талия. Хэдриан радовался за нее, но это и беспокоило его, он и сам не знал почему.
– Отлично. Немного передохнем, а потом упражнения для бюста. Надо, чтобы твои груди были высоки и упруги, как эти… – Линнет подняла руками свой большой, но красивой формы бюст, и Хэдриан слегка кашлянул. Женщины оглянулись на него, но Линнет только ухмыльнулась, ни чуточки не смутившись.
– Честно говоря, я не ожидал, что моя квартира превратится в гимнастический зал, – пробормотал улыбаясь Хэдриан.
– О, извини, я не подумала… – начала Брин, только тут вспомнив о соседях. В Равенхайтсе ближайший сосед жил от них за пять миль.
– Да он просто дразнит, – прервала Линнет, вставая с пола с гибкой грацией, которой Брин могла лишь позавидовать, тяжело поднимая свое крупное тело. Мускулы болели и ныли, но Брин старалась не обращать на это внимания.
– Давай-ка попьем, – сказала Линнет. – Помнишь, что я говорила насчет обезвоживания? – Она налила два больших стакана минеральной воды.
Брин мелкими глотками пила из своего стакана, а Хэдриан задумчиво смотрел на нее. Линнет сотворила чудо за то короткое время, пока занималась с его кузиной. Брин начала терять свой неуклюжий грузный вид да и вообще повеселела – пару раз, приходя домой, он заставал обеих девушек то смеющимися над каким-то журналом, то весело болтающими за чашкой травяного чая.
– Как дела на работе? – спросила Брин, успокаивая свое учащенное дыхание. Сегодня ей показалось, что это происходит быстрее, чем обычно.
– Все хорошо. – Хэдриан поднялся с широкой улыбкой на лице. – Можно даже сказать, прекрасно. Партнеры предлагают мне войти в дело. Я скопил приличную сумму, Этого, пожалуй, хватит, чтобы войти в фирму «Райт, Картер и Фиппс». Тогда она будет называться уже «Райт, Картер, Фиппс и Боултон».
– Хэдриан, это великолепно! – воскликнула Брин, бросившись обнимать его.
– Прими мои поздравления, – присоединилась Линнет. – Но разве у них были сомнения? Они бы просто пропали без тебя. Ведь ты же гений по части цифр.
Брин налила себе еще стакан минеральной воды и отпила немного. Прежние, насыщенные сахаром напитки отошли в прошлое.
– Если ты будешь продолжать в том же духе, – сказал Хэдриан, взяв у нее стакан и сделав глоток из него, – мы скоро тебя не узнаем.
Линнет рассмеялась.
– В твоих словах больше правды, чем ты думаешь. Ты даже не представляешь, как сильно, когда исчезает лишний вес, меняется весь облик человека.
Неужели это правда, подумала Брин. И никто не узнает ее?.. Она отвернулась, пока брат с Линнет продолжали возбужденно обсуждать новое положение Хэдриана, и задумалась над такой перспективой. Кристофер Джермейн был осведомленным человеком. Он наверняка узнал о смерти ее отца и сестры. И явно понял – особенно после того случая с овцами, – как она ожесточилась, потеряв ферму. Поэтому, когда она появится в его жизни снова, он, хотя и не узнает ее, наверняка вспомнит ее имя. Ведь Виттейкер не слишком распространенная фамилия.
– Брин, что ты скажешь?
– Что? – Она заморгала, глядя на Хэдриана. – Извините, я просто задумалась.
– Я говорю, а почему бы нам не отметить это сегодня вечером? Ты, я, Линнет и Фил.
– О да. Это просто замечательно. Но я буду есть только салат.
– Я всегда считал, что ты терпеть не можешь салат, – поддразнил он ее и подмигнул Линнет, которая добродушно улыбалась. В самом деле, ей удалось на удивление легко подобрать для Брин диету. Она исключила чересчур калорийную пищу, не говоря уже о конфетах и прочих сладостях.
– Папа всегда ненавидел салат, ты знаешь. Он называл его пищей для кроликов, – с улыбкой произнесла Брин.
Ей самой новая диета давалась легко. Она твердо решила похудеть. И возможно, на этом не остановится. Может, ей удастся и вообще изменить свой облик.
Хэдриан заметил тот странный, тигриный блеск, что промелькнул вдруг в ее глазах, и нахмурился. Он взглянул на Линнет, но та, кажется, не заметила ничего необычного – она ведь не знала Брин так, как он. Что-то тут неладно. Он знал это, чувствовал нутром. И какое-то неприятное чувство в глубине души подсказывало ему, что, когда наконец Брин признается, что она задумала, это не понравится ему.
Стоуви, Вермонт
Мэрион появилась в отеле в два часа дня. А в три тридцать Морган уже знал, что она здесь. У него была своя сеть «зеленых» шпионов, которой позавидовало бы даже ЦРУ. Впрочем, он не обратил на этот факт особого внимания – просто еще одна известная богачка приехала продлить здесь лыжный сезон. Но кто-то обязательно должен не спускать с нее глаз и доносить ему. Просто так, на всякий случай.
Мэрион даже не стала терять время на распаковку вещей, а, быстро взяв напрокат лыжи, направилась на склон горы. И сразу почувствовала себя лучше. Лучше, чем все эти дни. И даже недели. Месяцы… Что-то было такое в сверкающем снеге, в белых горах и чистейшем воздухе, отчего все заботы и беспокойство сами собой вылетели из головы и появилось чувство свободы. Когда, скатившись на лыжах, она остановилась у подножия горы, все прошлое вдруг показалось ей далеким-далеким, точно за тысячу миль отсюда. Ничего удивительного, что Кристофер Джермейн обосновался здесь…
Но вдруг Мэрион отрезвела. Она приехала сюда работать. Работа эта может быть грязной, сопряженной с неприятными моментами, но раз уж она решилась доказать кое-что своему отцу, она должна это сделать.
Весь вечер, во время ужина в ресторане, Брин говорила мало, была задумчива и погружена в себя. Да и что она могла добавить к интеллигентной, живой, остроумной беседе? Единственное, о чем она могла поговорить, были овцы! После ужина все четверо решили побродить по городу. А разгуливая по Стоунгейту, время от времени останавливались возле магазинов одежды, обсуждая выставленные в витринах модели. Брин молча смотрела на модные платья, потом со вздохом произнесла:
– Какие красивые!
Линнет улыбнулась.
– Скоро и ты сможешь надеть такое, – уверила она. Линнет знала, что, благодаря упражнениям и жесткой диете, Брин потеряла уже больше семи килограммов. В основном это, конечно, вода, и дальше прогресс не будет столь быстрым. Но даже если, как она рассчитывала, Брин станет терять по четыре-пять килограммов в месяц, в конце лета она приобретет изумительную форму.
Брин недоверчиво пожала плечами.
– Ну… это мы посмотрим.
Фил, муж Линнет, тактично переменил разговор. А к тому времени, когда они сели в машину и поехали домой, эта тема была уже всеми забыта. Всеми, кроме самой Брин. Да, ей понадобится хорошая одежда, модная и дорогая, если она хочет проникнуть в мир Кристофера и занять в нем какое-то место. Ей, конечно же, понадобится куча новых вещей. Придется продать все, что она имеет ценного. Свои собственные вещи, вещи Кэти. Все драгоценности – все, кроме тех трех, которые принадлежали матери. И начнет она прямо завтра.
Когда они вернулись домой и весело распрощались с Грейнджерами, Брин прошла прямо в кухню. Она положила в чашку немного заменителя сахара, с которым только и пила теперь чай, а Хэдриану два кусочка рафинада. Он уже сонно позевывал, когда она протянула ему чай.
– Хэдриан, как бы ты отнесся к перемене своей фамилии? – вдруг спросила она.
Он удивленно заморгал.
– Не знаю. А почему ты спрашиваешь?
– Потому что хочу сменить свою.
Хэдриан почувствовал тревогу в душе. Он знал, что она что-то затевает. Просто нюхом чувствовал.
– Зачем тебе это, Брин? И на какую же другую ты собираешься ее сменить?
– На Брайони Роуз. Я подумала… Брайони – это мое настоящее имя, в конце концов. И Роуз – тоже мое имя. Поэтому на самом деле я не меняю ничего.
– Кроме того, что избавляешься от фамилии Виттейкер, – резко сказал Хэдриан, не обращая внимания на ее недовольную гримасу. – Зачем это нужно, Брин? У тебя все в по… ты хорошо себя чувствуешь?
Хэдриану невольно пришло в голову, не страдает ли его кузина каким-нибудь нервным расстройством. Все эти переживания последних месяцев, смерть отца и сестры…
Брин печально улыбнулась, прочтя его мысли.
– У меня все нормально, Хэдриан. Но я не была с тобой полностью откровенна. Речь идет… о Кэти. – Она поставила чашку на стол и достала из своей сумочки листок с последней дневниковой записью Кэти. – Мы с папой не показали это тебе, потому что… Ну, мы считали, что это наше… наше личное дело. Но сейчас, я думаю, ты должен прочесть.
Хэдриан хмуро посмотрел на листок бумаги, который она протягивала. Ему не хотелось брать его.
– Ты не показывала это следователю, так ведь? Ты понимаешь, что поступила незаконно?
Брин не стала увиливать.
– Папа не хотел, чтобы эту запись читали в следственном отделе. Он чувствовал себя виноватым, ведь именно он взял в банке ту злосчастную ссуду под залог фермы. В результате чего Кристофер Джермейн и смог забрать ее у нас.
– Джермейн? А он-то какое имеет к этому отношение? – резко спросил Хэдриан, который немного знал о «Джермейн корпорейшн», поскольку его компания пробовала, правда безуспешно, сотрудничать с ней.
– Самое прямое, – категорично заявила Брин. – Он был главной причиной самоубийства Кэти.
Хэдриану не понравилась категоричность ее тона. Сам он отнесся к ее заявлению недоверчиво. Неохотно он протянул руку и взял листок. Это был почерк Кэти – он сразу его узнал. У него невольно сжалось сердце, когда он прочел эти несколько фраз. «Это все его вина». «Если бы не он, я бы все еще жила в моем доме…» «Я не хочу возвращаться в Лондон. Уж лучше умереть». С Кэти у него никогда не было таких дружеских отношений, как с Брин, но все равно… Ни одно человеческое существо не заслуживало такого… И похоже, что Брин была права: Кэти переживала потерю фермы гораздо тяжелее, чем он мог подумать.
– Не знаю, что и сказать тебе, Брин, – тихо произнес он наконец, и она инстинктивно тронула его за рукав. В этот момент она решила, что не будет просить у него помощи, а все сделает сама.
– Я не позволю ему остаться безнаказанным после всего этого, – проговорила Брин спокойно, точно самой себе. – Не из-за Кэти, не из-за папы даже, а чтобы восстановить справедливость.
Хэдриан поднял глаза от записки, и холодок пробежал у него по спине.
– Брин, что ты задумала? – спросил он подозрительно, невольно понизив голос.
Брин взяла записку из его ослабевших пальцев и сунула обратно в сумку. Не решаясь посмотреть ему в лицо, она прошла к окну и уставилась на кафедральный собор, золотящийся в огне прожекторов на другой стороне улицы. Какой он красивый, сложенный из золотистого камня, с двумя башенками и шпилями, высокими аркообразными окнами. Как странно, что она никогда не обращала на него внимания прежде.
– Брин?
Она повернулась, глаза ее не были видны за очками, но Хэдриан знал, что они снова стали тигриными.
– Брин больше не существует, – сказала она таким твердым голосом, какого он никогда не слышал у нее прежде. – Меня зовут Брайони Роуз. Первое, что я завтра сделаю, постараюсь оформить это по закону.
Хэдриан встал.
– Ну, а потом?
– А потом я буду продолжать сидеть на диете и заниматься гимнастикой как сумасшедшая.
Хэдриан сделал к ней шаг.
– А после этого?
– Обрежу волосы. Линнет говорит, что они слишком длинные. У них нет формы.
– И что еще?
– Посмотрю, можно ли подобрать к моим глазам контактные линзы.
– Понятно. Ты хочешь, чтобы Брайони Роуз совершенно не походила на Брин Виттейкер.
– Да. Я стану совершенно другой.
Хэдриан подошел близко к ней. В его глазах светилось сочувствие, а сердце взволнованно билось.
– Зачем это, Брин?
– Брайони.
– Зачем, Брайони?
Она твердо посмотрела на него.
– Брин была жертвой, Хэдриан. А я не хочу быть жертвой. Я должна изменить это. И кроме того, я просто хочу стать хорошенькой. Надо же мне когда-нибудь сделаться настолько привлекательной, насколько я могу. И это не имеет ничего общего с Кристофером Джермейном, – солгала она с непроницаемым лицом, но все же почувствовала, как краска слегка заливает ей щеки.
К счастью, Хэдриан ничего не заметил. Он вздохнул, и плечи его поникли.
– Ты собираешься встретиться с Джермейном, не так ли? – тихо спросил он.
– Да.
– Ты и в самом деле думаешь, что мстить так приятно?
Глаза Брайони вспыхнули тигриным блеском.
– Не мстить, Хэдриан. А восстановить справедливость. Люди, подобные Кристоферу Джермейну, думают, что могут делать что хотят и оставаться безнаказанными. Возможно, и могут. Часто им это удается. Но не на сей раз. На этот раз Кристофер напал не на тех людей. – Она подняла подбородок и посмотрела ему прямо в глаза. – Я хочу быть уверенной, что он не сможет сделать подобное с кем-то еще. Поэтому я и хочу… выяснить, что он собой представляет. Узнать его подноготную. Посмотреть, есть ли способ притянуть его к суду или хотя бы просто поместить эту историю в газетах, чтобы предостеречь других людей от него.
Брин не все ему говорила, конечно. На самом деле она не думала, что в стране найдется газета, способная начать войну с Кристофером Джермейном. Но, хотя ей и могла понадобиться помощь Хэдриана, чтобы выяснить какие-то финансовые вопросы, она не хотела втягивать его самого в борьбу. Борьба будет грязной. И может быть, опасной, считала она.
Хэдриан слушал и кивал, меньше беспокоясь теперь, когда понял, что чем-то сможет помочь ей.
– Хорошо. Я свяжусь кое с кем. Возможно, смогу что-то узнать.
Он помнил, скольким был обязан Джону и Марте Виттейкер. Всей их семье. И даже Кэти.
И он знал, как многим он обязан Брин Виттейкер. Или Брайони Роуз – пусть будет так, если ей этого хочется. Как многим он обязан ей, как бы она себя ни называла.
ГЛАВА 13
Войдя в кафе, Морган неторопливо огляделся и занял столик рядом с Мэрион Вентурой. Она находилась в Стоуви уже целый месяц, и Морган был уверен, что это неспроста. Лыжный сезон давно кончился, а она осталась. Агенты доносили, что она начала разъезжать по окрестностям, задерживаясь в каждом отеле на два или три дня, словно с какой-то заранее намеченной целью. Неделю назад она остановилась в Топ Нотч, уникальном курорте с минеральными водами, известном своим бассейном, теннисом и замечательной кухней.
Все это интриговало и беспокоило Моргана, а та информация, которую он получил об этой даме из нью-йоркских источников, отнюдь не успокоила его. Она только что оправилась после своего мучительного развода, и в Нью-Йорке ждали, какова будет ее роль в руководящих кругах «Вентура индастриз». Обществу «зеленых» в Вермонте не сулила ничего хорошего перспектива, когда еще одна алчная корпорация начнет грабить их землю. Этого Морган просто не смог бы стерпеть.
Он приподнялся со стула, и Мэрион невольно подняла глаза на высокого красивого незнакомца, улыбающегося ей.
– Добрый день, – сказал он.
– Добрый день, – машинально ответила она.
– Вы не возражаете, если я присоединюсь к вам на минутку?
Мэрион заколебалась. Она инстинктивно опасалась этого внезапно появившегося перед ней незнакомца, но с другой стороны…
– Я хочу поговорить с вами о деле. – Морган протянул руки в успокаивающем жесте, и его улыбка стала еще шире. – Я представляю Общество «зеленых» Вермонта. Думаю, что нам с вами есть о чем поговорить, не так ли?
Во взгляде Мэрион проскользнула настороженность, и Морган почувствовал вспышку желания. Он всегда любил сильных женщин – сильных, красивых, с темным загадочным взглядом, как у нее.
– Это что, экологическая группа? – спокойно спросила Мэрион.
– Да, – подтвердил Морган и, не дожидаясь особого приглашения, пересел на стул напротив нее.
Мэрион отхлебнула чай, давая себе время подумать. С одной стороны, было бы глупо и недальновидно не познакомиться с местными «зелеными». Это и в деловом смысле разумно, и, кроме того, она сама во многом солидарна с политикой «зеленых». Но с другой стороны… Она еще раз взглянула на незнакомца, и внутри у нее все напряглось. Внутренний голос говорил ей, что это опасный человек.
– Ну, я не уверена, что могу что-нибудь сделать для вас или для вашего общества, мистер…
– Морган. Просто Морган.
И еще раз что-то подсказало ей, что, несмотря на его любезность и явную мужскую привлекательность, с этим человеком нужно быть настороже. Почему он не назвал свою фамилию?
– Так вот, Морган, я не совсем понимаю… Вы что, собираетесь завербовать меня?
Морган наклонился вперед, и она инстинктивно откинулась назад на стуле, затаив дыхание. Он улыбнулся – и это была улыбка мужчины, который сознает свою силу.
– Я был бы счастлив привлечь вас в наше движение, – вкрадчиво произнес он. – Ведь Мэрион Вентура в рядах «зеленых» помогла бы разрешить нам множество глобальных проблем.
Мэрион выдохнула и принужденно улыбнулась. Она старалась, но не могла найти какую-то точку опоры в этом странном разговоре.
– Ну, я бы так не сказала!
– А я утверждаю. «Вентура» – это гигант. Ваша компания выливает огромное количество отходов в реки, выбрасывает множество вредных газов в атмосферу, добывает миллионы тонн полезных ископаемых, вырубает целые леса. И человек, проникнутый идеями «зеленых», у руля такой компании мог бы принести неоценимую пользу.
Морган не сознавал этого, но все его тело, лицо, голос – все изменилось. Исчезли бегающий взгляд и шутливый тон. Лицо его источало сейчас решительность, искренность и обаяние. Хотя главной задачей для него давно уже было уничтожить Кристофера, он все еще искренне мог говорить и о защите окружающей среды.
