Текст книги "Лёд и пламень"

Автор книги: Максин Барри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

– На свете есть здания и побольше, – вслух размышлял между тем Хэдриан, ничего не подозревая о ее мыслях. – Но Кинг-Конг на них не лазил, значит, они совсем не в счет. Ах, вот он-то стопроцентный американец. Кинг-Конг ведь родом из Голливуда.

– Ты невыносим! – залилась она звонким смехом и ударила его по руке своей маленькой ручкой. С тем же успехом она могла бы ударить о твердый гранит. – Ай! – вскрикнула она и невольно подула на руку.

– Бедняжка, – посочувствовал он. – Дайка лучше я ее поцелую.

И взяв ее дрожащую руку в свою большую ладонь, начал целовать ее пальцы – один за другим. Он улавливал все, что исходило от нее: и то, как сузились ее зрачки, когда он склонялся к ней, и возбужденное, прерывистое дыхание, и легкий цветочный запах духов.

Бруно, неотрывно следивший за ними, заметил сквозь заднее стекло машины этот интимный жест и фыркнул. Целование рук? Француз этот парень, что ли? Неплохо бы все это выяснить, решил он быстро. Черт побери, когда же удастся приняться за дело?

– Ближе не подъехать, – сказал таксист, напомнив тем самым о себе и заставив их обоих вздрогнуть. Хэдриан быстро отодвинулся и выглянул наружу. Он помотал головой и грустно усмехнулся. Мэрион заметила эту улыбку и испытала новый прилив какой-то особой нежности к нему. Значит, он был так же тронут всем происшедшим между ними. Значит, и он…

Когда в переполненном лифте они уже поднимались на крышу знаменитейшего здания Нью-Йорка, ей захотелось оказаться где-нибудь в другом месте. Где было бы спокойно и безлюдно. Как в ее апартаментах, например…

Первое, на что обратил внимание Хэдриан, попав на крышу небоскреба, это ветер. Они приблизились к стальным ограждениям, и глазам их открылся незабываемый вид на Нью-Йорк, которым Мэрион уже не раз любовалась. Но на этот раз она как бы новыми глазами смотрела на свой город, потому что рядом с ней стоял Хэдриан. Он потянул ее к одному из телескопов, а когда пришла их очередь, бросил внутрь монетку, повернув его вокруг.

– А ну-ка, покажи мне, где ты живешь. – Голос его прозвучал чуть-чуть хрипло. – Я хочу посмотреть на твой дом.

Мэрион нерешительно улыбнулась ему.

– Почему бы нам не отправиться туда? В любом случае мне нужно переодеться, – добавила она поспешно. – А затем мы могли бы совершить прогулку по бухте на катере.

Взгляд Хэдриана, мягкий и нежный, обратился к ней, и она покраснела. Она быстро нашла в телескоп отель своего отца, и он придвинулся, чтобы взглянуть в окуляр, встав рядом с ней очень близко. Она не могла удержаться, чтобы не опереться на него, а он, поняв все без слов, осторожно обнял ее рукою за талию.

– Если увидишь бипланы, которые жужжа будут пролетать над головой, – пошутил он, глядя в телескоп, – скажи им, что Кинг-Конга здесь нет.

– Ты клоун, – не могла она удержаться от смеха.

– Знаю, – согласился он. – Но твой финансовый отдел считает, что я компетентный клоун. Они предложили мне работу. – Он повернул ее к себе и пристально заглянул ей в лицо. Глаза его стали серьезными. – Ты не возражаешь?

Поначалу она не могла понять, о чем это он говорит. Она уже открыла было рот, чтобы шутливо сказать ему, что нет, конечно же, не возражает. Но затем таинственным путем, которым они уже научились читать мысли друг друга, она поняла, что он имеет в виду. Он будет работать на нее. В качестве простого бухгалтера. В штате фирмы он будет находиться на иерархической лестнице несравненно ниже, чем она, специальный помощник президента и его единственная наследница. Нет сомнения, что отец не одобрил бы, узнав о ее встрече с каким-то бухгалтером, а друзья решили бы, что она просто спятила.

Неожиданно она рассмеялась. Какое ей дело до того, что они там подумают? Какое ей дело до всего этого мира вообще? Какое значение имеет одобрение или неодобрение отца, когда она чувствует себя так чудесно? Впервые за долгое время она ожила. Ожила. Как женщина, как человек. Как некто, кто еще способен влюбиться. В глубине души она уже знала, что влюбилась в Хэдриана, и была счастлива. Ведь за одно только утро беззаботной прогулки и веселья он каким-то образом сумел сотворить чудо, сумел уничтожить то ноющее чувство, которое так долго отравляло ей существование. И теперь, когда к ней вернулся прежний вкус к жизни, она уже не позволит его отнять.

– Нет, Хэдриан, – проговорила она наконец. – Я вовсе не против.

Хэдриан почувствовал, как из груди у него невольно вырвался вздох.

– Я надеялся, что ты это скажешь, – признался он с грустной улыбкой. И негромко прибавил: – Ты все еще хочешь отправиться к себе переодеться?

Мэрион понимала, что стоит за этим вопросом. Она знала, что может уклониться, замедлить ход событий и он не будет ни на чем настаивать. Но, разговаривая с ним, не было нужды лицемерить.

– Я хочу показать тебе то декадентское место, где я живу, – проговорила она быстро. – Так что ты с самого начала узнаешь самое худшее.

Улыбка Хэдриана стала угасать. Он уже знал самое худшее, но как сказать ей об этом? Она выглядела столь доверчивой, открытой и честной, что он почувствовал себя Иудой рядом с ней. Он не ожидал, что способен влюбиться с первого же взгляда, но именно это и случилось с ним.

– Пойдем, коли так, – произнес он наконец, беря ее руку в свою и слегка поглаживая пальцами ее ладонь. – Я обещаю не смеяться над вашим Пикассо за миллион долларов и не разбивать ваши древние вазы эпохи династии Мин.

– Это так великодушно с твоей стороны.

– Я тоже так думаю.

Спускаясь вниз в переполненном лифте, она крепче стиснула его руку, и так, все еще держась за руки, они вышли из здания.

Бруно ждал их в машине, стоявшей метрах в пятидесяти у бровки. Внезапно сумасшедшая мысль пришла ему в голову. Морган хотел убрать эту девицу с дороги, не так ли? А что, если с ней произойдет несчастный случай?.. Случайный наезд, водитель скрывается с места происшествия – такие вещи происходят постоянно. В это мгновение из-за угла появилось желтое такси, и она сошла с тротуара, энергично жестикулируя. Мужчина позади нее смеялся и отпускал какие-то шутливые замечания. Сейчас или никогда!.. Бруно надавил на газ, и его «форд», словно внезапно пришпоренный конь, с шумом рванулся вперед, набрав с места высокую скорость.

Хэдриан услыхал шелест шин и резко обернулся от удивления. Длинный приземистый автомобиль, цвета которого он даже толком не успел разобрать, мчался на Мэрион, притираясь колесами к бровке. Невольно вскрикнув, он бросился к ней. Мэрион услышала его испуганный возглас одновременно с ревом машины. Обернувшись, она увидела автомобиль, несущийся прямо на нее. В тот же миг чьи-то сильные руки подхватили ее, и ее подошвы оторвались от асфальта. Через мгновение автомобиль был уже рядом, его переднее колесо прошло в каких-то дюймах от ее ноги.

Она упала на спину, избежав даже легкого ушиба, потому что Хэдриан оказался под ней. Он шумно выдохнул, когда локоть Мэрион уперся в его ребра, и помотал головой, приходя в себя. Словно сквозь туман он слышал звуки сирен и шум моторов мчащихся мимо машин, но при этом не мог подняться. Прохожие со страхом оглядывались на них, стараясь не подходить близко.

– Ты в порядке? – спросила она неровным голосом. – Я забыла предупредить, какие сумасшедшие водители встречаются в Нью-Йорке.

Хэдриан выдавил нечто похожее на улыбку, но внутри у него еще сидел леденящий душу страх.

– Еще секунда, еще дюйм и… Маньяк! – выпалил он наконец. Но автомобиль был уже далеко.

Мэрион поежилась.

– Ужасно! – Она медленно прислонилась щекой к отвороту его пиджака и услышала лихорадочное биение сердца. Они посидели еще некоторое время вот так, на обочине, прямо на асфальте, не обращая внимания на людей, удивленно оглядывавшихся на них. Подняться не было сил. Его рука обвилась вокруг ее плеч, и он крепко прижал Мэрион к себе.

Кристофер достал досье Брин Виттейкер и внимательно просмотрел его вновь. Но сколько бы он ни перечитывал его, факты оставались фактами. Потеря фермы была неизбежной. Даже если бы он не сделал своего предложения относительно земли, банк все равно конфисковал бы ее за долги.

Но убедить в этом Брайони невозможно. Она твердо уверена в том, что он повинен во всех ее утратах, и он это знал. Зачем же бы еще она стала менять свою внешность, свое имя и выслеживать его? Он чувствовал себя чем-то вроде тигра, которого выслеживают, чтобы убить, но вместо страха он испытывал совсем другое чувство. Столь же волнующее, что и страх, но только куда более приятное. В этом есть нечто опьяняющее. Нет, черт побери, это в ней присутствует что-то опьяняющее!.. Какая-то удивительная смесь невинности и коварства. Очарования и угрозы.

Со вздохом он бросил документы на стол и заставил себя размышлять трезво. Ни один мужчина на его месте не остался бы равнодушен к такой прекрасной и разгневанной амазонке, как Брайони Роуз. Она олицетворяла вызов, такой же древний, как желание. И в этом он видел опасность для себя. Только полный дурак мог позволить этой тигрице вцепиться себе в загривок, какой бы прекрасной и темпераментной она ни была и как бы он ни хотел ее.

Не имело смысла откладывать дело в долгий ящик. Умопомешательство должно кончиться раньше, чем пострадает кто-нибудь из них. И он набрал телефонный номер.

– Алло, Брайони? Нам нужно поговорить, – начал он бодро. – Насчет фермы Коулдстрим и моего предложения. – Кто знает, возможно, если он предложит ей много, она воспримет это как компенсацию, возьмет деньги и успокоится. Ты так думаешь? – насмешливо спросил какой-то ехидный голос в глубине его сознания. Ну что ж, давай попробуй.

– О, конечно, конечно, – согласилась она, но в голосе ее проскользнуло смущение. – Ты все еще в отеле? Я сейчас буду у тебя.

Как только она приехала, он провел ее в кабинет. Его лицо ничего не выражало.

– Прежде чем перейти к делу, я хочу извиниться за вчерашний вечер, – без обиняков начала она.

Сегодня он выглядел особенно привлекательно – его обычный деловой костюм сменили джинсы и свитер с вырезом. И, глядя на него, она почти готова была поверить, что он такой же, как и все нормальные люди, а не холодная, расчетливая бизнес-машина, готовая раздавить всякого, кто станет у него на пути.

– Боюсь, что вино ударило мне в голову, – продолжила она неуклюже и упала в кресло. Голова ее болела от этого первого в ее жизни похмелья, а от смутных воспоминаний о прошедшей ночи она испытывала неловкость и стыд. Какой, должно быть, дурочкой она выглядела вчера! Ужасно!

На деле же все было наоборот. Никогда еще она не казалась ему столь прекрасной. Но вместе с тем и опасной, так что он не знал даже, с чего начать.

– Брайони… Нет ли чего-то такого, что ты хотела бы мне сказать? – спросил он, сам удивившись своим словам. – Я имею в виду… нет ли чего-нибудь… личного, что, по-твоему, я должен бы знать? – Почему он чувствовал себя обязанным дать ей шанс? Он и сам вчера, должно быть, выпил лишнего!

Брайони бросило сначала в жар, затем в холод. Она покачала головой.

– Нет. Ничего. Что может быть личного в том, что я продаю тебе эту ферму? – спросила она, решив, что нападение – лучшая форма защиты. – И, кстати, есть еще покупатели, которые ею интересуются, – солгала она, наблюдая за его реакцией. Если ему нужна земля, то стоит напомнить, что Вентура тоже хотел ее.

– Я уверен, что есть, – произнес он холодным тоном. Ну что ж, он дал ей шанс рассказать ему все начистоту, но она настроена иначе. О’кей! Пусть будет так. Даже интересно, как далеко она зайдет. Дадим ей полную свободу действий, а потом… – О’кей, Брайони. Я поговорил со своим банком, с адвокатами и получил довольно круглую сумму. Когда сделка будет подготовлена, я позвоню тебе.

Она улыбнулась. Она собиралась поймать его, нацепив ферму как наживку, а затем убрав ее прочь. Было бы отлично обмануть его именно так.

– Хорошо. Буду ждать вестей от тебя. Но я повторяю, есть и другие заинтересованные лица…

Кристофер не проглотил наживку. Он проводил ее улыбаясь, ласково попрощался, а затем вернулся к себе за стол. Он все еще чувствовал себя виноватым из-за Равенхайтса, даже несмотря на то что знал: это не его вина. Он долго сидел, глядя отсутствующим взглядом в пространство. Он предложил бы ей целое состояние за эту ферму, но в душе понимал, что Брайони не примет его.

Так или иначе, но они схватились в серьезном поединке, и она должна проиграть. Она не могла выиграть, поскольку все козыри были на руках у него. Но, вместо того чтобы поднять ему настроение, эта мысль как-то странно угнетала его.

ГЛАВА 21

– Мне кажется, что швейцар наблюдает за нами, – прошептал Хэдриан, когда они проходили через вестибюль, направляясь к лифту.

– Ничего удивительного, – усмехнулась Мэрион. – Ведь я впервые привожу мужчину в свои апартаменты.

– Очень мило, – сказал Хэдриан, когда они вошли в лифт. Ковер под ногами был почти в дюйм толщиной, а стены оклеены обоями, напоминающими старинный гобелен. – Тесновато, однако, – продолжал он, оглядываясь. – И не хватает все-таки спальни.

– Ты с ума сошел, – засмеялась она его шутке. – Это ведь всего-навсего лифт. – Глаза у нее блестели, с губ не сходила улыбка. Давно не пребывала она в столь веселом и игривом настроении, пожалуй с детских лет. – Этот лифт только для пентхауса, им могут пользоваться лишь те, у кого есть ключ.

– A-а. Значит, к тебе никто не сможет подняться, пока ты не нажмешь кнопку?

– Именно.

– А сама, как небожительница, нисходишь время от времени к нам, смертным.

Перешучиваясь таким образом, они прибыли в пентхаус.

– Вот! – сказала она, делая легкий кивок. – Перед вами покои Мэрион Вентуры, как они изображались бы в самых модных и стильных журналах. Но они никогда не появятся там, потому что я ни за что не пущу сюда гогочущую толпу фотографов.

– И правильно сделаешь, – одобрил Хэдриан, погружаясь ногами в белый ковер. – А поскольку я не фотограф, дай мне оглядеть это вместилище богатства и порока спокойно, чтобы я мог сполна насладиться им. А пока, если тебе не терпится сделать что-нибудь полезное, можешь заварить для меня чай.

– Да, господин, – склонилась она по-восточному, держа сомкнутые ладони перед грудью. И отправилась на кухню, силясь не расхохотаться.

Хэдриан огляделся, чувствуя себя довольно неловко. Все это было страшно далеко от его скромной холостяцкой жизни в Йорке. Он подошел к столу и с любопытством посмотрел на цветочную композицию, стоящую на нем: яркая птица из тепличных цветов в корзине тропических орхидей.

– Боже мой, какая жуть! – воскликнул он, и Мэрион повернула голову с любопытством. – Ты не боишься, живя рядом с подобными чудищами?

Мэрион ухмыльнулась.

– Не волнуйся. Если они съедят меня заживо, мой отец затаскает цветочников по судам.

Хэдриан проворчал что-то себе под нос и пошел дальше вдоль стен. Его внимание привлекли картины. Виды Нью-Йорка в основном: некоторые из них он узнал, другие – нет. Мэрион из кухни молча наблюдала за ним, следя за мимикой на его выразительном лице. Было так странно – видеть мужчину в своем личном мирке. И в то же время так замечательно. Он принес сюда жизнь, в эти комнаты.

– Их написал мой брат, – пояснила Мэрион, когда он остановился перед картинами Кейта.

– Неплохо, – негромко откликнулся он, и это прозвучало очень тепло и искренне.

– Спасибо. – Слезы наполнили глаза Мэрион. Прежде многие хвалили работы Кейта, но это простое, идущее от души суждение Хэдриана было ей почему-то дороже всего.

Глаза ее затуманились, и Хэдриан подошел к ней.

– Ну, как наш чай, женщина? – спросил он повелительно, возвышаясь над ней.

– Знаешь, мне придется купить туфли на высоченных каблуках, – пошутила она. – Иначе я вывихну себе шею, глядя на тебя снизу вверх.

– Я всегда могу сделать вот так, – предложил он, подгибая колени и проходя мимо нее на корточках.

– Но тогда мне нельзя будет показываться с тобой на людях, – произнесла она, удаляясь в свою суперсовременную, богато оснащенную техникой кухню.

– Трусиха, – прокомментировал он, проходя вслед за ней и нарочито округленными глазами озираясь вокруг.

– Я, кажется, попал в НАСА, – понизив голос, прошептал он. – В котором часу отсюда стартует космический челнок?

– В пять тридцать. Но нас с тобой не возьмут.

– А жаль. Но где же мой чай? – спросил он, глядя на нее грозным взором. И добавил: – Моя кузина, Брайони Роуз, на твоем месте уже давно бы приготовила его. – Мэрион никак не отреагировала на это имя. Значит, Брайони еще не вступала с нею в контакт.

Заглянув в несколько шкафов, Мэрион обернулась к нему пристыженная.

– У меня нет ни щепотки чая, – призналась она, разводя руками.

Хэдриан мрачно уставился на нее.

– Ни щепотки чая? Ни щепотки?.. – воскликнул он трагическим голосом.

Мэрион вздохнула.

– Увы, увы… Зато есть целых семнадцать сортов кофе.

– Я не могу в это поверить, – сказал Хэдриан и полез сам открывать шкафы. Большинство из них были пустые. В конце концов он повернулся к ней снова, поймав ее насмешливое выражение, и укоризненно покачал головой. – Это, может быть, глупый вопрос, но как же ты живешь?

– Обычно я кормлюсь на стороне. Практически каждый день. Ланч в компании с отцом, а вечером я или заказываю…

– Пиццу, конечно.

– Да. Или иду в ресторан.

Хэдриан прислонился к кухонному столу из роскошного розового мрамора и удрученно вздохнул.

– Ты хочешь сказать, что не умеешь готовить? – разочарованно протянул он.

Она ответила лучезарной улыбкой и пожатием плеч.

– Да уж, прости.

Он скорбно возвел очи горе и сложил руки в немой мольбе.

– Где же я сбился с пути? За что наказуешь меня, Господи? – вопросил он, и нижняя губа его натуральным образом задрожала.

– Очнись! На дворе девяностые, обжора, – оборвала его Мэрион с независимым видом. – А ты сам-то умеешь готовить?

Хэдриан усмехнулся и ткнул пальцем себя в грудь.

– Я?.. Готовить?.. Да я любому повару сто очков вперед дам. Сейчас увидишь. – Он посмотрел на часы. – Что ты скажешь, если мы забудем о круизе вокруг острова, а вместо этого я приготовлю тебе обед прямо здесь, в НАСА?

Она видела, что он разыгрывает клоуна, чтобы помочь ей расслабиться, и эта заботливость была так необычна для мужчины и так трогательна, что ей захотелось расплакаться и поцеловать его.

– Хорошо, делай как знаешь, – согласилась она. – Но должна тебя предупредить, что я привыкла есть в лучших ресторанах города – французских, итальянских, греческих…

– Греческих, шмеческих, – передразнил он ее, доставая блокнот и ручку и тут же начав что-то ожесточенно писать. – Все, что тебе нужно, – это нормальная йоркширская кухня, о которой ты, бедняжка, и понятия не имеешь. Я покажу тебе, как готовила Марта.

– Марта? Ты имеешь в виду свою тетушку?

Хэдриан оторвал взгляд от блокнота, в котором записывал какой-то рецепт, и взгляд его сделался поразительно теплым.

– Да. Но как тебе сказать? Она стала как бы матерью для меня, но я никогда не называл ее так. В этом была бы какая-то неверность по отношению к моей собственной матери. Но мне не казалось правильным и называть ее «тетя», она ведь любила меня нисколько не меньше, чем Кэти или Брин… Брайони.

– Мама… Марта… это очень близко, – согласилась Мэрион, и на мгновение их взгляды встретились и тут же смущенно разошлись.

– Решено, – произнес Хэдриан бодро. – Нет ничего лучше, чем добрый старый ростбиф и йоркширский пудинг. А к мясу жареная картошка и пастернак. Какую зелень ты предпочитаешь?

Мэрион опустила глаза.

– Никакую. Я зелень обычно не ем.

– Скоро у тебя все зубы повыпадают, а потом и волосы тоже, – сказал он с глубоким убеждением в голосе. – Я приготовлю тебе гарнир из брюссельской капусты, и ты его за милую душу умнешь.

– О нет! Только не брюссельскую капусту, – взмолилась она, но он уже ее не слушал. А через десять минут они входили в зал ближайшего супермаркета.

– Держи себя в руках, женщина, – войдя в роль, поучал он ее, выбирая тележку. – Если будешь умницей, я позволю тебе управлять ею.

– Чао, бамбина… – приветствовал Лесли Вентура, открывая дверь кабинета своей дочери. Но ему никто не ответил – кабинет оказался пустым.

Весьма необычно, что Мэрион нет на месте, но ничего не поделаешь. Он уже собрался было уходить, когда заметил большой коричневый конверт на ее столе, очевидно только что доставленный с почтой. На нем стоял штамп «Берлингтон, Вермонт».

Вероятно, что-то связанное с делом Джермейна. Лесли без колебаний вскрыл конверт и быстро пробежал глазами бумаги. Лицо его просветлело, он одобрительно кивнул. Все шло как нельзя лучше сегодня. Дело, кажется, на мази. Он не знал этой… (тут он быстро проверил имя) Брайони Роуз, но если ферма, которой она владеет, и в самом деле так хороша, это будет неплохая прибавка к «Джермейн корпорейшн», когда компания перейдет к нему. «Поглощение» было любимым словечком Лесли, хоть он об этом никогда вслух не говорил. Он тут же набросал текст ответной телеграммы Брайони Роуз и отдал своему секретарю для отправки. Сделав это, он пошел обедать, весело мурлыча что-то себе под нос.

Мэрион неуверенно взялась за тележку и толкнула ее вперед. Что сказал бы Хэдриан, узнав, что она никогда прежде не бывала в супермаркете!

– Эй, да у нее колеса разъезжаются, – воскликнула она, тщетно пытаясь направить тележку по узкому проходу. А Хэдриан лишь посмеивался над ней. Она выглядела так же уместно среди полок с консервами и банками фасоли, как, к примеру, камелия среди лопухов.

– А ну-ка, дай мне, – прохрипел он голосом ковбоя с Дикого Запада и хорошенько подтолкнул тележку. – Предоставь мужчине делать мужскую работу.

– Давай, давай! – посмеивалась она. – Добудь-ка мамонта на обед.

Так, перешучиваясь и добродушно подкалывая друг друга, они сделали все необходимые покупки. Хэдриан в конце концов смягчился в вопросе о брюссельской капусте и купил вместо нее лук и шпинат. Если у швейцара глаза полезли на лоб, когда он заметил Мэрион Вентуру, входящую с незнакомым мужчиной в свой персональный лифт, то в голове у него совсем помутилось, когда он увидел, как они возвращаются с двумя хозяйственными сумками, набитыми зеленью и бакалеей, споря при этом, кто и какой будет готовить соус.

Из своей машины, уже перекрашенной в грязно-серый цвет, Бруно наблюдал, как они входят в здание. Он чувствовал себя виноватым после неудачи и все еще не мог понять, как это ему не удалось отправить девицу на тот свет. Он надеялся, что Моргану неизвестно о его провале. Бруно подозревал, что действовал в тот раз слишком поспешно, и его охватило страстное желание исправить ошибку. Но как попасть к ней в квартиру? Этот швейцар слишком молод и бдителен, чтобы его обойти. Нужно придумать что-то особенное. Но что?

– Ты наверняка подорвал мою репутацию, – прокомментировала Мэрион, когда Хэдриан начал распаковывать сумки на кухне.

– Твою репутацию? – фыркнул он высокомерно. – А что тогда сказать о моей?

Она налила себе и ему холодного лимонада и села, потягивая из стакана и наблюдая в блаженном молчании, как он работает на кухне. Прядь темных волос свесилась Хэдриану на лоб, когда он склонился над столом, и ей ужасно захотелось поправить ему прическу пальцами. Что он скажет, если она попробует? Она сделала из своего стакана быстрый глоток.

– Ну, вот и все, – потирая руки, сказал Хэдриан. – Мясо простоит еще часа два, так что нам надо убить время.

Мэрион сделала еще один судорожный глоток.

– И что ты предлагаешь?

Она хотела, чтобы это прозвучало как некий шутливый вызов, но по тому, как странно он посмотрел на нее, поняла, что вышло иначе. И почувствовала себя неловко.

Хэдриан улыбнулся, хотя и чуточку печально.

– Я знаю, чем хотел бы заняться, – произнес он, отбросив шутливый тон. – Но это слишком скоро. Слишком, слишком скоро.

– В самом деле? – спросила она.

– Да, Мэрион. – Он сделал к ней шаг и тут же остановился. – Мы знаем друг друга два дня. Даже меньше.

– И что же?

– Мы не знаем друг о друге элементарных вещей.

– Разве? – спросила она негромко. – А мне казалось, что мы хорошо уже знаем друг друга. – Губы у нее пересохли, и она облизала их языком.

Хэдриан заметил это и грустно вздохнул.

– Мэрион, мы все-таки должны быть осмотрительны.

Мэрион улыбнулась. Она вовсе не хотела быть осмотрительной. Как она могла чего-то бояться, когда Хэдриан рядом?

Но он упрямо покачал головой.

– Мэрион… Давай поговорим. Я хочу поговорить с тобой. – Она чувствовала, как его рука скользнула по ее руке, и восхитительный трепет пронизал все ее тело. Горячее, упоительное ощущение охватило ее. Но Хэдриан выглядел таким серьезным сейчас, почти озабоченным, что сердце у нее защемило. Она почувствовала нежность и благодарность. Прежде всего он думал о ней, а это было для нее так ново.

Резко зазвонил внутренний телефон, и оба они вздрогнули.

– О, черт, – произнесла Мэрион и нехотя нажала кнопку на стене. Хэдриан услышал какой-то приглушенный голос, доносившийся из динамика, но ничего не смог разобрать. – Ладно. Пришлите его сюда, – сказала наконец Мэрион.

– Посетители? – спросил он с невольным унынием.

– Нет. Всего-навсего посыльный. Неужели ты думаешь, что я пущу сюда кого-нибудь, кто отнимет у меня время, принадлежащее тебе? – проговорила она, и в голосе ее послышалась неподдельная страсть.

– Ты ведьма. – Хэдриан покачал головой и рассмеялся.

Мэрион наградила его быстрым поцелуем, и тут же в дверь позвонили. Она открыла, и в проеме появился огромный букет цветов. Позади этой массы лилий, камелий и гладиолусов какой-то хриплый голос произнес:

– Прислано для мисс Вентуры.

– Спасибо. – Она потянулась за цветами и взяла их. Рассыльный потоптался на месте, и она поняла, что забыла о чаевых. – Одну секунду.

Ни Мэрион, ни Хэдриан не обратили внимания, когда этот человек сделал маленький шажок внутрь. Его простая рабочая кепка, низко надвинутая на лоб, скрывала внимательные темные глаза, которые быстро ощупали все вокруг. Первым делом Бруно посмотрел на окна и на дымоход. Потом, быстро обернувшись, бросил взгляд на запоры на дверях, на устройство и порядковый номер коробки сигнализации, приделанной незаметно над косяком.

Мэрион вернулась с двадцатидолларовой бумажкой. Он взял ее, пробормотав слова благодарности, и быстро ушел. Все это заняло не более минуты, но он знал теперь все, что нужно, о системе безопасности в пентхаусе. Морган может быть доволен. А Мэрион торопливо захлопнула за ним дверь, желая побыстрее вернуться к Хэдриану. Она не обратила внимания на отсутствие на цветах сопроводительной карточки, что в другое время показалось бы ей необычным.

Хэдриан привлек ее к себе и усадил рядом, глядя ей прямо в глаза.

– Я думаю, мы должны… поговорить о некоторых вещах начистоту. Согласна?

Мэрион кивнула, глубоко вздохнув.

– Хорошо. – Хэдриан в свою очередь сделал такой же глубокий вздох. – Откровенность иногда действует на нервы, по… без нее не обойтись. Мы только встретились… а я уже чувствую, что наполовину влюблен в тебя.

– Только наполовину? – спросила она игриво.

Хэдриан прикоснулся пальцем к ее губам.

– Сейчас не время для шуток, Мэрион.

– А кто шутит? Я уже по уши влюблена в тебя, – призналась она. Голос ее был хриплым.

– Не говори этого! – произнес он возбужденно. Ее признание заставило его почувствовать угрызения совести. – Я просто… О, черт побери, Мэрион, ты ведь так уязвима. Разве ты не видишь?

Мэрион покачала головой.

– Я не чувствую себя уязвимой. Напротив. – Тут она слегка пожала плечами. – Я никогда еще не чувствовала себя сильнее.

Хэдриан вздохнул.

– Мэрион, ты ведь очень богатая женщина. А я отнюдь не богатый человек. Я просто бедняк рядом с тобой.

– Ну и что? – спросила она.

Всю свою жизнь Мэрион жила в мире, где единственной ценностью и мерилом всех вещей были деньги. Но она знала, что это не распространяется на них: на нее и этого йоркширца. Она была абсолютно уверена, что Хэдриану, в сущности, наплевать на ее деньги. По-настоящему наплевать.

Хэдриан сразу не нашел что сказать. Она просто выбила почву у него из-под ног.

– Ну, видишь ли… люди решат, что ты просто рехнулась, а я сорвал большой куш.

– Да, конечно, так и решат, – подтвердила она спокойно.

– Только не пытайся меня убедить, что тебе нет до этого дела. – Хэдриан с нежностью провел пальцами по ее щеке. В ответ она прикрыла глаза и слегка повернула голову, чтобы его пальцы еще сильнее давили ей на щеку. – Люди – злые создания и способны причинять боль. Да и пресса со своей стороны поднимет шум. И потом, есть еще твой отец…

Он замолчал, а она раскрыла большие карие глаза.

– Да, – произнесла она безмятежно. – Папа будет… удивлен.

– Папа будет разъярен, – уточнил улыбаясь Хэдриан, и вдруг оба рассмеялись. Понемногу к Мэрион снова стала возвращаться серьезность, и она, все еще продолжая смеяться, покачала головой.

– Итак, что же мы собираемся делать? – спросила она просто.

– Жарить картошку, – вдруг сказал Хэдриан и, встав, направился в кухню. Она пошла следом за ним, понимая, что он старается замедлить развитие событий, беспокоясь только о ней. Но Мэрион уже твердо знала, чего именно сама хочет. Она хотела, чтобы они с Хэдрианом получили то, что заслуживают. То, на что имели полное право. Когда он обернулся и взглянул на нее, она уже сидела на кухне, положив локти на стол.

– Я больше не хочу жить так, как от меня требуют другие. – В ее голосе звучали спокойствие и решимость. – Я больше не вернусь на этот путь, Хэдриан. Никогда не вернусь.

– Браво, – проговорил он, и в его шутливом возгласе прозвучало уважение.

Мэрион ясно это уловила.

– И ты поможешь мне, – промолвила она. – Вернее, присоединишься ко мне.

– Что ты хочешь этим сказать? Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, – прошептала она нежно, – что ты позволишь мне любить тебя, не беспокоясь обо всей этой ерунде.

На мгновение все замерло, все исчезло, даже само время. Остались только две пары глаз, смотрящих друг на друга, безмолвно беседующих друг с другом и все знающих друг о друге. Затем он медленно выдохнул, и они снова вернулись в реальный мир.

– Да, – сказал он просто. – Но при одном условии.

Мэрион напряглась.

– При каком же?

– Что и ты позволишь мне любить тебя.

– Обещаю.

– Ты так великодушна?

– Стараюсь.

– Подойди сюда.

– Зачем? Ты что, хочешь меня поцеловать?

– Нет, – с улыбкой покачал он головой. – Я просто хочу показать тебе, как готовить лук.

– A-а… ну, в таком случае… – Мэрион пошла к нему, но стоило ей оказаться в пределах досягаемости, как он поймал ее в свои объятия и прикоснулся губами к ее губам. Она с наслаждением почувствовала силу его рук, оторвавших ее от пола, его широкую грудь, мускулистые бедра, к которым она прижималась. Какой-то разряд пронизал их тела, так что обоим почудилось, будто они вознеслись на небеса. Их губы слились, их языки встретились любяще и страстно, и Хэдриан сжал ее сильнее прежнего. Он обнял ее так крепко, что, казалось, никогда уже не отпустит. Но он отпустил ее – хотя и любяще, медленно, неохотно. Горя от возбуждения и чувствуя себя невероятно счастливым, он дал ей соскользнуть снова на пол. А когда она посмотрела на него, ее собственное возбужденное и счастливое лицо было таким открытым и безгранично любящим, что ему захотелось плакать. Он должен найти Брайони и объяснить… Он не сможет теперь…