Текст книги "Лёд и пламень"

Автор книги: Максин Барри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– И я тоже. И хотя этикет предписывает мне сейчас предаваться вежливой болтовне с вами, я, если быть откровенным, озабочен судьбой моей дочери и хотел бы получить от вас кое-какие сведения насчет…

– Папа, – вмешалась Мэрион. – Я пригласила сюда Хэдриана не для того, чтобы ты учинял ему допрос.

– В таком случае тебе следовало знать меня лучше. – Лесли зловеще понизил голос.

Мэрион сделала глубокий вдох. Дело явно оборачивалось не лучшим образом. Если бы только Хэдриан не был таким независимым… Если бы только он… Но тут она одернула себя, Если бы только что?.. Подыгрывал ее отцу, как это делают другие?.. Она вздрогнула. Нет и нет! Она будет только рада, если он не отступит, если не даст себя запугать и унизить. Она бросила на него взгляд, в котором читалась гордость за него, и, поймав его, Хэдриан слегка подмигнул ей в ответ, притом с возмутительной откровенностью. Кэрол улыбнулась, опустив глаза в блюдо с вишнями, а лицо Лесли налилось кровью.

– Итак, мистер Боултон…

– Хэдриан, пожалуйста.

– Хэдриан, – проскрежетал Лесли. Но когда этот англичанин спокойно обратил к нему лицо, слегка приподняв одну бровь, он вдруг позабыл, что собирался сказать. Это взбесило его. Он привык всегда быть самой большой рыбой в самом большом пруду, и вот в течение последних нескольких минут чувствовал себя так, словно встретил себе ровню. В лице какого-то бухгалтера, черт побери! – Итак… Хэдриан, – процедил он. – Как вам нравится работать у меня?

Откровенное, унизительное высокомерие этого вопроса заставило даже Кэрол сжать зубы. Она, конечно, знала, зачем Лесли делает это. Он не привык к самодостаточным людям, которые могли дать сдачи. Мэрион побледнела от гнева, и невольно обе женщины посмотрели на Хэдриана. А он улыбался.

– Я нашел у вас много интересного и по учительного, мистер Вентура, – сказал он просто, без всякого оттенка обиды в голосе. – И, кажется, неплохо справляюсь. Буквально сегодня меня повысили в должности.

Лесли хмуро усмехнулся.

– Да, я знаю. – Он безжалостно распек Герба за это повышение, не зная, радоваться ему или сердиться, что друг его дочери делает такие быстрые успехи.

– Надеюсь оправдать оказанное мне доверие, – продолжил Хэдриан подчеркнуто невозмутимо, без тени подобострастия или благодарности в голосе.

Лесли молча ждал. Это был один из его любимых приемов. Продлить молчание, предоставив говорить собеседнику. Но только этот собеседник не ловился на его удочку. Лесли понял это после минуты напряженного молчания. Мэрион ерзала в кресле, ей казалось, что она должна как-то вмешаться, но не знала как именно.

– Ваш переезд в Америку удивил меня, – начал снова Лесли. – У вас неплохо шли дела в Йорке. Вы были близки к тому, чтобы стать компаньоном в весьма уважаемой старой фирме. У вас был дом, но не было подруги. Почему так?

Мэрион вспыхнула от гнева.

– Ты опять заставил своих ищеек все разнюхать? – проговорила она свистящим голосом.

– Само собой разумеется, – бросил в ответ Лесли. – Ведь ты моя единственная дочь. А чего еще ты ждала, когда спокойно заявила мне, что встречаешься с каким-то незнакомым мне человеком?

– Я ждала, что ты порадуешься за меня. – Голос Мэрион слегка дрожал. – Разве ты не можешь быть просто рад за меня?

Лесли тяжело вздохнул.

– Конечно могу. Если только я буду уверен, что ты…

– Что я? – вскинулась она. – Что я встречаюсь с человеком «того сорта»? Скажи мне, папа, что такое «тот сорт»?

– Прежде всего, американец, – бросил он.

– Мне казалось, что вы итальянец, мистер Вентура? – осведомился Хэдриан, вмешавшись в перепалку отца с дочерью.

Лесли резко повернул голову.

– Да. Вернее, мой отец был итальянец. А я родился здесь, в Нью-Йорке.

– А-а, – протянул Хэдриан. – Понятно.

Лесли вспыхнул.

– У меня нет предубеждения против англичан, мистер Боултон, – заявил он высокомерно, не желая ни на миг переходить к обороне.

– Вы просто не хотите, чтобы ваша дочь вышла замуж за одного из них?

– Нет. Не хочу, – сказал Лесли прямо.

– По правде говоря, я думал, что это ее личное дело, – произнес Хэдриан, изо всех сил сдерживая гнев. Он знал, что Лесли Вентура станет главным камнем преткновения, но в то же время надеялся, что на него окажется возможным воздействовать убеждением. Теперь же он не был в этом уверен.

Лесли глубоко вздохнул, в свою очередь тоже стараясь успокоиться.

– Да, конечно, это ее дело, – наконец согласился он, и все услышали, как Мэрион вздохнула с нескрываемым облегчением. – Но мне небезразлично, сколько денег ей дать. И какой работой я позволю ей заниматься.

Так вот как обстоит дело, подумал Хэдриан устало. Нет сомнения, что Лесли Вентура принимал его за «золотокопателя», охотника за богатым приданым.

– Какое это имеет значение сейчас? – проговорила Мэрион раздраженно, и Хэдриан удивленно посмотрел на нее. Как это она, с ее быстрым умом, не схватила сути. И тут же осознал, почему она не поняла, – потому что даже не допускала мысли, будто он охотится за ее деньгами. Он ощутил внезапный прилив нежности к ней.

– Целую пальчики твоих ног, – произнес он с шутливой нежностью, и Мэрион посмотрела на него с изумлением. Ее пальцы в дорогих лаковых туфлях непроизвольно изогнулись, и она смущенно улыбнулась. Ей очень нравилось, когда он целовал ее пальцы, как они обнаружили совсем недавно.

Лесли сердито закашлял. Манеры этого наглеца англичанина начинали выводить его из себя. Как он смеет разыгрывать здесь любовника его дочери, прямо у него под носом, черт побери!

– Хотелось бы знать, долго ли вы останетесь поблизости, если Мэрион перестанет быть моей наследницей? – спросил он ледяным голосом.

– Недолго, – ответил Хэдриан, и все замерли в немой сцене.

Мэрион растерянно посмотрела на него. И неуверенно переспросила:

– Недолго?..

– Конечно нет, – мягко повторил Хэдриан. – Если ты не будешь наследницей, ты, наверное, захочешь основать наше собственное дело. Но я сомневаюсь, что мы сможем осуществить это здесь, в Нью-Йорке. Во всяком случае, – добавил он, взглянув на Лесли, – при нынешнем положении вещей. Но мы сможем сделать это где-нибудь в другом месте. В Йоркшире, например. Или на Западном побережье, если ты захочешь остаться в Америке.

Глаза Мэрион засияли от удовольствия и благодарности. Он сказал так мало и вместе с тем так много. Начать с того, что он признал ее независимость и силу. Но главное, он сказал «мы». Одно это стоило миллионов. И он не призывал ее порвать семейные и национальные связи ради уз любви. Хотя она пошла бы на все ради него. Зная, что и он сделал бы для нее все, что угодно.

– Красиво звучит, – процедил Лесли. – Но только я сомневаюсь, что это реально и хорошо продумано.

Хэдриан оторвал взгляд от Мэрион и перевел на ее отца.

– Я бы не хотел, чтобы мы с вами стали соперниками, – проговорил он и добавил спокойно, заметив на лице Лесли самодовольную улыбку: – Ради Мэрион.

– Скажите лучше, ради самого себя, – мрачно поправил его Лесли.

– Нет, – ответил Хэдриан твердо. – У вас нет того, чего я хочу.

Лесли хмыкнул с явным недоверием.

– Нет? Да у меня миллионы долларов. Сотни миллионов. Вы не хотите денег?

Хэдриан улыбнулся.

– В каждый конкретный момент, мистер Вентура, вы можете жить только в одном доме, носить только один костюм, съесть только один обед, ездить только в одном автомобиле. А все это и я могу обеспечить для себя и для Мэрион. Она и сама может обеспечить этим себя – она ведь умная, одаренная, сильная. Нам не так уж и нужны ваши миллионы, мистер Вентура. – Он говорил спокойно, ни разу не повысив голоса, но Кэрол и Мэрион слушали его как завороженные. Он в самом деле говорит то, что думает, поняла Кэрол. А у Мэрион слезы подступили к горлу от гордости и счастья. О Боже, как она любит его!

– И вы думаете, я вам поверю? – спросил Лесли, и лицо его покраснело от гнева. Глядя в ясные смелые глаза англичанина, он, может быть, впервые в своей жизни почувствовал себя совершенно растерянным.

– Нет, – сказал Хэдриан твердо. – Я не думаю, что вы мне поверите. И очень сожалею об этом.

– Побереги свою жалость для себя, Боултон! – прорычал Лесли, чей взрывной итальянский темперамент наконец-то вырвался наружу. – И для моей дочери тоже. Потому что из-за твоих происков и твоей алчности я вынужден теперь лишить ее поста моего специального помощника. – Говоря это, он чувствовал себя пристыженно. Ведь он взвалил вину на Хэдриана, тогда как сам еще раньше решил дать Мэрион отставку. Это умаляло его в собственных глазах, но ярость стала только сильней. – Убирайся из моего дома! – проревел он, вскакивая на ноги.

Мэрион тоже вскочила.

– Папа! Если Хэдриан уйдет отсюда, я сделаю то же самое. И ни один из нас не вернется сюда.

Кэрол съежилась в кресле, открыв рот от испуга и не решаясь произнести ни слова.

– Делай как хочешь, но можешь тогда убираться из «Вентура индастриз», – выкрикнул Лесли первое, что пришло ему в голову. Он попросту не мог поверить, что дочь предпочтет ему англичанина. – Я собирался предложить тебе пост главы…

– Да подавись ты своим постом! – почти провизжала Мэрион.

– С чесноком и луком, а также солью и перцем, – добавил Хэдриан, и Кэрол Бэллинджер, чьи нервы сдали в этот момент, разразилась истерическим смехом. У Мэрион затряслись губы.

– Папа, – начала она умоляющим голосом, но Лесли уже не владел собой. Этот англичанин посмел смеяться над ним. Ему хотелось убить наглеца. Он резко отвернулся от них и, отойдя к окну, уставился на улицу.

Хэдриан посмотрел на его напряженную спину, на красную от прилива крови шею и почувствовал, что потерпел поражение. Все, что он сделал, было неправильно. Но какая альтернатива? Позволить этому человеку восторжествовать над ним? Что за жизнь была бы после этого для Мэрион и для него самого?.. А каково ей сейчас? Она любит своего отца, и Хэдриан это знал. Он посмотрел на нее, и она заметила выражение подавленности в его глазах. Подойдя к нему, она обвила его руками за плечи.

– Я люблю тебя, – сказала она. – Пошли.

Хэдриан кивнул. Он взглянул на Кэрол, которая лишь безмолвно покачала головой, взглянул на Лесли, молча стоявшего спиной к ним, и, обняв Мэрион за талию, вышел с ней из комнаты. Когда дверь за ними со стуком закрылась, Лесли сгорбился. Он двигался и чувствовал себя как старик.

– Ушли? – спросил он глухим голосом.

– Да, – ответила Кэрол. – Они ушли.

– Прекрасно. – Лесли с трудом ворочал языком. – Я не желаю, чтобы ее имя впредь упоминалось в этом доме.

Кэрол повернулась к нему и посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты дурак, – произнесла она резко. – Ты не только потерял сына, но теперь теряешь и дочь. Ты ведь не веришь, что они не вернутся, не так ли?

Лесли смотрел на нее пораженный. Впервые Кэрол разговаривала с ним так резко.

– У меня не было выбора. Ты же видела, что он за человек, – пробормотал он, махнув рукой.

– О да, – сказала Кэрол. – Я видела. Сильный парень. Слишком сильный, чтобы склониться перед тобой, и это тебя уязвляет, не правда ли? К тому же он умен. Слишком умен, чтобы позволить тебе унижать себя и манипулировать собой. И это тебя очень сердит. Но ты дурак, если не смог увидеть, как Хэдриан Боултон любит твою дочь. И как она любит его. Вот почему ты не увидишь их, пока не поймешь это и не сделаешь что-нибудь. – И, повернувшись на каблуках, она вышла.

Лесли смотрел на закрытую дверь, и на душе у него было холодно. Он ждал, что дверь вот-вот откроется и вернется Мэрион. Или Кэрол. Или пусть даже этот англичанин. Но дверь не открывалась. И его роскошный особняк вдруг показался ему холодным и пустым.

Мэрион вошла в пентхаус и со вздохом скинула с ног туфли. Хэдриан с улыбкой наблюдал за ней.

– Твой отец вывел тебя из равновесия, правда?

Мэрион сердито фыркнула.

– Я не хочу говорить о нем. Никогда больше. Он ушел из нашей жизни.

– Это не так, – возразил мягко Хэдриан. – Со временем он одумается, и все вернется на круги своя. – Ему хотелось успокоить Мэрион. Но сам он отнюдь не был в чем-либо уверен. – Итак, – начал он бодро. – К делу. Каковы наши активы?

В течение последующего часа они подсчитывали свой основной капитал, который оказался значительным. Одни драгоценности Мэрион тянули более чем на миллион.

– Итак, у нас есть капитал, – заключил Хэдриан, устало поглаживая себя по шее. – Вопрос теперь в том, куда мы его направим?

Мэрион вздохнула.

– Не знаю. Я слегка запугана теперь, когда мы остались сами по себе. Что, если я не справлюсь?

– Мы начнем с малого, – проговорил Хэдриан спокойно, полный решимости не позволить ей впасть в пессимизм или отчаяние. – А теперь возьми голову в руки. В чем ты разбираешься лучше всего? Над чем ты прежде работала?

– Над новой компанией по организации туризма и отдыха, – сказала она и торжествующе вскрикнула: – Эврика! Мы можем купить ту ферму в Стоуви и использовать для своих нужд, – продолжала она с энтузиазмом. – Конечно, многое придется переделать, многое построить заново. Но дело перспективное! Мы осилим его, – бодрилась она, и глаза ее заблестели от возбуждения. Она не увидела смущения, появившегося на лице Хэдриана, когда перебирала бумаги, относившиеся к ферме Коулдстрим. В своем возбуждении она не заметила совпадения имен владелицы фермы и кузины Хэдриана. – Я должна серьезно над всем этим поразмыслить. – И, разложив перед собой нужные бумаги, начала быстро делать заметки. Вскоре она ушла в работу с головой.

Хэдриан молча удалился в свою комнату и лег на диван. Итак, этот момент наступил, подумал он уныло. Момент, которого он давно боялся. Он должен выбирать между Мэрион и Брайони. Он сумел выяснить адрес, по которому Брайони остановилась в Стоуви. Но ей нужно было продать ферму Лесли Вентуре, чтобы подорвать положение Джермейна. Хватит ли у него духу набрать номер телефона и попросить ее продать вместо этого ферму им? Но если он не сможет, что будет с Мэрион, с их новой жизнью, которую они вдвоем начали? Им страшно нужна была сейчас эта ферма…

Он тяжело опустился в кресло и молча взглянул на телефон. И долго еще смотрел на него, прежде чем собрался с духом и поднял трубку.

ГЛАВА 27

Брайони распахнула дверь и включила свет.

– Ну, вот и мой дом. Во всяком случае, на данный момент.

Кристофер огляделся вокруг. На полках не было фотографий, сентиментальных безделушек, не было ничего.

– Хочешь кофе, шоколад или что-то покрепче? – спросила она, снимая пальто. Он посмотрел на нее не в силах оторваться. Ее волосы каскадом ниспадали по голым плечам, как каштановый шелк, а платье мерцало бледным золотом на свету. Разрез его открывал верхнюю часть груди. Ее губы были нежного алого цвета, и их хотелось целовать без конца. А эти невероятные пьянящие глаза… Он не сразу понял, что она ждет ответа, наблюдая за ним с легким удивлением.

– Я бы предпочел кофе, если это тебя не затруднит.

– Какие могут быть трудности. – Она сделала шутливый реверанс и отправилась на кухню. Кристофер грустно покачал головой. Она заигрывала с ним весь вечер. Поглаживала его руку, лежавшую на столе. Смотрела на него сквозь огонь свечи. А он, как мальчишка, лишь вожделел, а добиться так ничего и не мог. Он прошелся по комнате и снова осмотрелся. Здесь ничто не напоминало прежнюю Брайони Роуз Виттейкер. Да и существовала ли она на самом деле когда-нибудь?

– Молоко, сахар?..

Он повернулся и взял чашку у нее из рук.

– Гм… Прекрасно… – произнес он, глядя ей прямо в глаза и стараясь, чтобы голос его звучал непринужденно. Если ей хотелось изображать из себя соблазнительницу, почему бы ему не подыграть ей? Брайони шагнула к нему, ее губы слегка раздвинулись… Но тут зазвонил телефон.

Она вздрогнула.

– Я подойду, – проговорила она торопливо. Возможно, это человек из Общества «зеленых». Но это был не он.

– Алло? Брайони Роуз?

Конечно, она сразу же узнала его голос. Такой ласковый и родной, который она так долго не слышала. Лицо ее невольно просияло, и Кристофер, готовый уже отвернуться, замер, глядя на нее во все глаза.

– Хэдриан! – воскликнула она. – Как тебе удалось меня найти?

– Не составило труда догадаться, где ты можешь быть, – отозвался теплый голос на другом конце провода, и она покрылась виноватым румянцем.

– Да. Извини, что уехала даже не попрощавшись. Но я думала, моя записка избавит тебя от беспокойства.

– Отнюдь нет. Я уехал в Нью-Йорк вскоре после тебя. А в Стоуви буду завтра.

– О, это прекрасно. Скажи мне, когда прибудет твой поезд? Я встречу тебя на вокзале. Я скучаю по тебе, – добавила она нежно.

– Я тоже по тебе скучаю, – сказал он в ответ. – И еще, Брайони… Я привезу кое-кого с собой. Она… Я надеюсь, что эта женщина согласится выйти за меня замуж, когда я наберусь храбрости попросить ее об этом.

– Выйти за тебя замуж? – произнесла Брайони на одном дыхании и, ошеломленная, опустилась в ближайшее кресло. Кристофер, стоявший в нескольких метрах от нее, напрягся. Невольная бледность проступила сквозь его здоровый загар, а чашка кофе в руке начала дрожать.

– Да. Я… Я действительно ее люблю. – Голос Хэдриана в трубке прозвучал как-то странно и напряженно. Брайони нахмурилась, инстинктивно почувствовав, что на душе брата неладно, что он о чем-то беспокоится. – И вот еще что. Я собирался подождать, пока приеду в город и смогу поговорить с тобой наедине, но есть проблема, которая не терпит отлагательств. Скажи, Лесли Вентура делал тебе предложение купить ферму?

– Откуда ты знаешь? – удивилась она. – Да, делал. Я рассчитываю на это. Я хотела подождать и… – И разорить Кристофера Джермейна, едва не сказала она, но вовремя вспомнила, что он рядом с ней сейчас в комнате. Она взглянула на него и похолодела, увидев выражение его глаз. Они смотрели на нее с убийственной яростью. Она вздрогнула и отвела взгляд.

– Хорошо, – бодро произнес Хэдриан, почувствовав облегчение. – Послушай, Брайони, не продавай ферму, пока я не приеду с Мэрион. С Мэрион Вентурой, – прибавил он, произнеся это имя с такой теплотой, что Брайони сразу поняла, кто его избранница.

– О, Хэдриан. – В ее голосе смешалось все: смятение и радость, гнев и испуг.

– Я понимаю, Брайони, что должен объясниться. Все очень сложно и запутанно, и… мне нужна твоя помощь. Я понимаю, что это нечестно, ведь я скорее должен помогать тебе. Поверь, ради этого я приехал в Америку. Ради этого поступил работать к Вентуре. Но ход вещей… вышел из-под контроля. Ты понимаешь?

Брайони искоса взглянула на Кристофера. Он отвернулся и смотрел теперь в окно, но профиль его выдавал огромное напряжение. Казалось, с большим трудом он удерживается от того, чтобы вырвать у нее трубку и разбить вдребезги телефон.

– О да. Конечно, Хэдриан, я понимаю.

Она услышала, как он вздохнул на том конце провода с облегчением.

– В таком случае, ты подождешь, пока мы приедем к тебе?

– Конечно подожду.

– Я люблю тебя, Брин Виттейкер, – проговорил Хэдриан с чувством.

– И я люблю тебя тоже, – прошептала она, но не настолько тихо, чтобы Кристофер не мог услышать. – Прощай. Увидимся завтра. – Она повесила трубку.

Кристофер молча сидел у стола. Мысль о том, что есть мужчина, с которым она находится в любовных отношениях, бесила его. А слышать, как она говорит по телефону: «Я люблю тебя» – было выше его сил. Ему хотелось буквально убить ее. Он медленно поднялся, и она заметила, что ключи выпали при этом из кармана его пиджака.

– Ты обронил свои…

– Кто это звонил? – Его голос прозвучал, как удар кнута. Брайони почувствовала, какая грубая животная ярость кипит в нем, но ощутила неожиданный прилив радости. Он ревновал! Он принял Хэдриана за ее любовника!

Она небрежно пожала плечами.

– Так, один человек, которого я знаю очень давно.

– Он твой любовник?

– Это не твое дело!

Кристофер улыбнулся холодной издевательской улыбкой.

– Не мое дело? Ну что ж, значит, я ошибался. Значит, я неправильно тебя понимал. Если не мое дело, тогда спокойной ночи. Или, вернее, прощай! – Его тон был как никогда ледяным. Он повернулся к двери, чтобы уйти, и Брайони поняла, что и ее месть уходит вместе с ним.

– Нет, подожди. – Она подбежала к нему.

Кристофер остановился. Его расчет оказался верным. Он так и думал, что она не позволит ему уйти.

– Мне хочется убить тебя за то, что ты сделала со мной, – процедил он свирепо, неожиданно поворачиваясь и протягивая к ней руки. Не успела она сделать вдох, как его губы властно прижались к ее губам. Они были горячие и жаждущие, а его язык, властно проникший в ее рот, заставил ее издать слабый стон. Медленно его рука начала подниматься от поясницы к ее обнаженным плечам. При этом пальцы ласкали чувствительную впадинку между лопатками, отчего приятный озноб пробежал у Брайони по коже.

Наконец он оторвал свои губы от ее рта. Голубые глаза его сверкали, как лед.

– Этот парень твой любовник? – спросил он.

Брайони отрицательно помотала головой. Ей даже не пришла в голову мысль его помучить.

– Нет. Нет!

Кристофер сразу поверил ей. Он не мог бы сказать почему. Просто он знал, что сейчас она говорит ему правду, и от облегчения глаза его потеплели. Он снова наклонил голову, чтобы поцеловать ее, одну руку положив ей на грудь, а другой обняв за талию. Брайони застонала, когда ее груди потяжелели под его просящими прикосновениями… Хэдриан был забыт. Ненависть была забыта. Справедливость и месть как будто никогда не существовали. Были только его губы и руки, ласкавшие ее…

Наконец он выпрямился с чувством удовлетворения, но разум его оставался холодным. Он любил ее, ему страстно хотелось ее, но ведь он знал, что она враждебна к нему. Что у нее на уме, когда она целуется с ним? Что за игру она ведет, уступая его ласкам?.. Он сделал шаг в сторону. Его глаза сузились. Он должен подумать. Не уступать этому притягательному, но и опасному влечению и поразмыслить, черт побери.

– Спокойной ночи, Брайони Роуз, – сказал он негромко. – Увидимся завтра.

Он повернулся и вышел. Брайони посмотрела невидяще на закрывшуюся за ним дверь. Затем обернулась и тут заметила на стуле ключи. Он забыл их. Она быстро отделила от связки ключ с пометкой «Офис в отеле» и, открыв дверь, побежала вслед за Кристофером.

На лестничной площадке она протянула ему ключи.

– Спасибо, – поблагодарил он. – Здесь так прохладно, возвращайся-ка побыстрей, – прибавил он с какой-то фальшивой ноткой в голосе. Вечерний холод его мало сейчас волновал.

Брайони кивнула и вернулась к себе. Она двигалась точно марионетка, направляемая какими-то невидимыми нитями. Медленно она вынула из кармана ключ. Она обыщет офис Джермейна. Найдет сведения, которые можно использовать против него. Общество «зеленых» ей поможет. Они там тоже заинтересованы в этом, как она поняла, когда звонила им утром. Если ей удастся найти доказательства того, что «Джермейн корпорейшн» наносит ущерб окружающей среде, это станет началом. Она поднесла ключ к своим губам, которые еще помнили вкус его поцелуев. Ключ был тяжелый и холодный… Слезы покатились по ее лицу, слезы, с которыми она ничего не могла поделать.

Ванесса Джермейн вышла из вагона и поставила свой чемодан на платформу. Высокая худощавая девушка, с прямыми длинными темно-русыми волосами и голубыми глазами. На вид ей было около двадцати лет.

– Вам не холодно, фрейлейн? Вас подвезти?

Голос был с немецким акцентом. Она обернулась несколько нервно: за рулем автомобиля, стоявшего неподалеку, сидел и в самом деле похожий на немца красивый блондин.

– Благодарю вас, не нужно, – сказала она осторожно.

В ответ Клаус криво ухмыльнулся.

– Понимаю. Надеюсь, когда-нибудь мы встретимся при лучших обстоятельствах, фрейлейн. – Он окинул ее оценивающим взором. – Я здесь работаю инструктором, – сообщил он как бы невзначай. – Так что, пожалуйста, обращайтесь ко мне без стеснения. Меня зовут Клаус. Меня здесь все знают, – прибавил он и помахал ей рукой отъезжая.

Ванесса помахала ему тоже. Пожалуй, его стоило навестить. Пока все складывалось так, что рождественские каникулы обещали быть чудесными!

Было шесть тридцать утра, когда Брайони проникла в офис Джермейна и начала поиск документов. В полумраке она направилась к ближайшему бюро, но все ящики оказались запертыми. Вздохнув, она двинулась к письменному столу, ища ключи.

– Черт, да где же?..

– Что где?

У нее душа ушла в пятки, когда она услышала этот насмешливый голос. И тут же щелкнул выключатель, залив комнату ярким светом.

– Что ты делаешь здесь так рано? – растерянно спросила она, увидев Кристофера прямо перед собой. Повернувшись, он закрыл за собой дверь с негромким, зловещим щелчком. – Как ты узнал, что я буду здесь? – Голос у нее дрожал.

Он мрачно усмехнулся.

– Неужели ты думала, что я не замечу отсутствие одного ключа на связке?

– В таком случае ты наверняка захочешь узнать, что я сама делаю тут? – спросила она, отчаянно стараясь выиграть время, чтобы придумать какое-то оправдание.

Но Кристофер снова удивил ее.

– Нет. Я отлично знаю, что ты здесь делаешь. – Он положил на стол какую-то папку и устало плюхнулся в кресло: у него была длинная, трудная ночь. – Ты искала компромат. Что-нибудь незаконное. То, что могло бы произвести скандал. То, на что охотно клюнет пресса.

– Брайони от удивления раскрыла рот.

– Как ты узнал?

Кристофер улыбнулся.

– Ах, Брайони Роуз. Или Брин Виттейкер, как было бы правильно тебя называть… – Он сделал паузу, видя, как она побледнела. – Да, я знаю, кто ты такая. И знаю давно.

– Когда? – простонала она.

– С того самого момента, как увидел твои глаза, – сказал он.

– Так скоро? – прошептала она ошеломленно.

– Так скоро, – подтвердил он спокойно.

– И все это время… – произнесла она жалобно.

– Да, – кивнул он с мрачным видом, но когда потянулся к ней через стол, на уме у него было вовсе не желание наказать ее. – Я знаю, ты винишь меня в потере Равенхайтса, – продолжал он более мягко. – Но если бы ты видела, во что я превратил это место…

– Дело не просто в Равенхайтсе, – перебила она, с досадой замечая, что предательская надежда зарождается у нее в сердце. Она так хотела верить ему. – Мой отец… – начала она, стараясь вызвать в сердце прежнюю горечь.

Кристофер протянул руку.

– Я знаю о твоем отце, – сказал он, удивив ее еще больше. И с этими словами толкнул ей папку через стол.

С ужасом Брайони уставилась на нее, как на свернувшуюся кобру.

– Что это?

– Прочти. Или ты боишься? – спросил он мягко.

Она сердито схватила папку. Там было все. Цифры, свидетельствующие о медленном, неуклонном упадке Равенхайтса, к которому не имела никакого отношения «Джермейн корпорейшн». И, что было еще ужаснее, факты, говорившие о медленном угасании здоровья Джона Виттейкера. Оказывается, сердечная болезнь убивала его годами, а он это скрывал. Годами! Брайони ощутила на своих щеках что-то горячее и поняла, что это слезы. Молча она закрыла папку. Кристофер встал и шагнул к ней. Она почувствовала, как его сильные руки обняли ее, и уткнулась лицом ему в плечо.

– Отец никогда не говорил мне об этом, – пролепетала она плача, и в голосе ее звучали боль и вина. – Если бы я знала, я бы заставила его уехать из Равенхайтса, – всхлипнула она.

– Знаю. Я знаю, что ты сделала бы это, – пробормотал он ей в ухо, нежно целуя виски. – Это не твоя вина, Брайони, поверь мне. Но я хочу, чтобы ты все поняла. Если у нас вообще есть такая возможность, мы должны видеть вещи в их истинном свете. Я люблю тебя, Брайони Роуз Виттейкер, – произнес он, глядя прямо в ее большие, застланные слезами прекрасные глаза.

– Но Кэти… – начала она и остановилась. Кэти. Потеря Равенхайтса и смерть отца не были его виной, но Кэти… Кэти нужен был отчий дом, а этот человек отнял его. И вот Кэти мертва…

Кристофер вздохнул держа ее в объятиях. Глаза его были закрыты. Какое это счастье – обнимать ее и не думать постоянно о ее скрытых мотивах, не беспокоиться о собственной стратегии. Он не спал эту ночь, он провел ее в раздумьях и пришел к выводу, что любовь, какой бы трудной и сложной она подчас ни была, важнее всего остального. И кроме того, он чувствовал себя обязанным спасти ее от самой себя, прежде чем ненависть полностью поглотит все ее существо и разрушит окончательно душу.

Брайони перестала всхлипывать и утерла слезы.

– Ты любишь меня? В самом деле? – испытующе спросила она.

Он улыбнулся и кивнул.

– Да. Я в самом деле люблю тебя.

Брайони медленно прикрыла глаза. Она слишком устала от всего происшедшего, чтобы размышлять ясно. Пусть он ее любит. Но какое это имеет значение? Как может она допустить, чтобы это имело значение? Она должна помнить свое обещание Кэти… О, но ведь он любит ее!.. От боли, вызываемой этими мыслями, она содрогнулась.

– Все хорошо, Брайони, – произнес он мягко, прижав ее к себе. – Все будет хорошо, я тебе обещаю!

Ужасно страдая, она лишь покачала головой. Да, она верила в его обещание, потому что верила в обещания вообще. Она сама дала когда-то одно такое обещание на могиле сестры. А обещания нужно исполнять. Любой ценой…

ГЛАВА 28

Ланс облизал пересохшие губы и почувствовал, как струйка пота сбежала по лицу, когда он протянул руку к телефону. Набрав номер Мэрион в пентхаусе, он услышал на другом конце провода длинные гудки. Левой рукой он достал из кармана платок и вытер потное лицо. Но кроме страха, было и какое-то приятное возбуждение, почти ликование. Наконец-то это происходит, наконец-то наступил долгожданный момент. Морган и все остальные уже находятся в здании офиса. Ланс посмотрел на часы. Одиннадцать тридцать вечера. Никто пока не брал трубку – слышался уже четвертый гудок. А что, если ее нет дома?

– Алло? – Ее суховатый голос чуть было не заставил Ланса выронить трубку.

– Алло! Мэрион? Это я, Ланс.

Последовала долгая, долгая пауза.

– Что тебе нужно, Ланс?

Он уловил нетерпение в ее голосе, и его красивые пухлые губы сложились в усмешку.

– Я рассчитывал на более приветливый тон, дорогая, – произнес он вальяжно. – Ведь я звоню, чтобы оказать тебе услугу.

На другом конце линии Мэрион мрачно усмехнулась. Завтра они с Хэдрианом уезжают в Стоуви. Чем быстрее отец поймет, что намерения ее серьезны, тем больше шансов, что они смогут примириться. Впереди у нее много срочной работы и последнее, что ее сейчас интересовало, так это Ланс.

– День, когда ты окажешь мне услугу, Ланс, наступит не раньше чем рак на горе свистнет.

Ланс засмеялся. Ну и сука! Но она еще узнает, где эти самые раки зимуют. Да, узнает. Но пока он должен сделать свою часть дела. Он понизил голос так, чтобы тот звучал примирительно.

– Ну, будет тебе, Мэрион. Разве мы не можем отбросить старые обиды в сторону? Нам с тобой нет никакого смысла быть на ножах. На днях до меня дошли слухи о картеле, который собирается понизить курс акций «Вентура индастриз». Очевидно…