Текст книги "78"

Автор книги: Макс Фрай

Соавторы: Марта Кетро,Петр Бормор,Юлия Зонис,Алексей Толкачев,Карина Шаинян,Ольга Лукас,Алексей Карташов,Юлия Боровинская,Марина Воробьева,Оксана Санжарова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 37 страниц)

Принц Жезлов

Принц Жезлов говорит, что процесс, инициатором (или просто частью) которого вы являетесь, требует контроля. Нужен глаз да глаз, без ваших усилий и внимания все разладится. Тут на судьбу полагаться бессмысленно и даже губительно.

Ключевое слово тут challenge, вызов.

Вочеловечившись, Принц Жезлов приходит к нам в образе увлекающегося романтика, склонного часто менять свои увлечения, способного посмеяться над собой. Он смел, силен, склонен к риску, наделен недюжинными способностями, знает, что всегда прав (часто так оно и есть). Но в негативном окружении мы имеем ленивого, нерешительного хвастуна, вечно брюзжащего скептика.

Мария Вуль
Все сущее

I

Вообще-то я не обращаю на них внимания. Привыкла. Наука это несложная, не труднее, чем обгонять толпу. Ну подумаешь, улыбаются. Это только кажется, что по утрам в метро лучше не соваться, если у тебя не завалялась случайно шапка-невидимка, или диплом об успешном окончании ускоренных курсов левитации. Знаешь, это моя любимая утренняя игра, если не считать танцев на эстакаде, особенно когда дождь льет, и внизу электричка случайная фыркает, а если повезет – так поезд дальнего следования. Ну, неважно. О чем это я говорила? А, метро. Секрет простой – тебе нужно ненадолго стать одной из них. Что? Нет, не страшно. Вот смотри – ты двигаешься, как они, ты дышишь, как они, ты думаешь, как они… нет, это, пожалуй уже лишнее. Думай лучше о том, что с тобой происходит. Если все правильно, ты сначала начнешь слегка раскачиваться, как змея под факирскую дудочку, растворяться, что ли, а потом почувствуешь, в какую сторону эта амеба выпустит следующую ложноножку, и тебе останется всего-навсего перестать быть змеей. Хотя я тебе не об этом собиралась. Знаешь, что мне кажется? Ты только не смейся, хорошо? Я сказала, что не обращаю на них внимания, привыкла, но это неправда на самом деле. Нет, я помню про машину, я уже обещала, что пойду на курсы, но ты же и без меня знаешь, что… Не перебивай, пожалуйста. Помнишь историю про бомжа с

огрызком карандаша, я еще смеялась – интеллигентный попался, остальные все больше напиваются, попрошайничают и по лавкам дрыхнут? Не помнишь? Ну, тот, который сидел на полу у последней скамейки на «Белорусской» и что-то записывал в мятой школьной тетрадке, для первоклашек, с косыми линейками. Я еще чуть на него не наступила тогда, ну, сама виновата, ничего не замечаю вокруг, когда в ушах музыка. И ладно бы – посмеялась и забыла, но я с тех пор их повсюду вижу, а ведь с декабря уже полгода прошло. Старуха в переходе на «Пушкинской» – шариковая ручка и картонка из-под молока. Дядька с фингалом и колтунами в волосах, субботним утром в последнем вагоне на кольцевой – красный карандаш и обрывок промасленной оберточной бумаги. Существо неопределенного пола лет сорока в дырявом тряпье под памятником на «Чистых прудах» – черная гелевая ручка и лист формата А-4 с отпечатком чьей-то подошвы… Нет, что значит – ерунда? Они меня тоже видят, понимаешь? Они мне – улыбаются. И я вдруг подумала – они же не просто так пишут. Они знаешь что делают? Летопись ведут. Записывают все-сущее. И как запишут, так и выйдет… Какая валерьянка, почему паранойя? Зачем мне психотерапевт, что ты несешь? Ну это уж слишком. Мы вроде уже договорились, что дело вовсе не в нем… И не в его отсутствии! Погоди, не вешай трубку… Хорошо, я больше об этом не буду. Ты права, нечего выдумывать бог знает что, к черту сказки, мне уже не пять лет. Делов-то – бомжи, бумажки… Знаешь, а я только что в автобусе видела динозавра. Ну да, ага, пятьдесят на пятьдесят, либо встречу, либо нет… Ну что ты смеешься? Обычный такой динозавр, лет тридцати, симпатичный. С большой такой спортивной сумкой, на вокзал ехал, наверное, а я с работы, на «Белорусскую» как раз. Народу набилось – шпротам позавидовать можно, у них по сравнению с нами более чем комфортные условия… Ну я музыку слушала, как всегда. Что? Нет, не пританцовывала, тесно. Наверное, подпевала, ты думаешь, я замечаю? А, ну да. Почему динозавр? Он какой-то старушке место уступил. Представляешь? Нет, ты часто такое видишь? Ну это как если бы тебя в пробке бритый мужик на тонированном джипе вперед пропустил… Нет, не стала, ты что, с ума сошла. Еще чего не хватало, подумал бы, что я ненормальная. Я и так чуть спасибо ему не сказала за ту старушку, да вовремя опомнилась. Ладно, я уже на эскалаторе, сейчас связь пропадет. Перезвоню потом. Целую, да. И ты тоже себя береги.

II

И дернул меня черт с места вскакивать. Сумка тяжелая, и так с ней до поезда таскаться еще. Эх, не пропьешь воспитание-то. Хотя, если уж совсем честно, не в воспитании дело. И не в старушке, долгих ей лет, так благодарила за это место дурацкое, что я чуть сквозь землю не провалился. Хотя какая там земля, в автобусе-то… И что я, идиот этакий, стормозил, мог бы ее хоть на чашку кофе пригласить. Там на площади кофейня есть как раз. Хотя она все равно бы не услышала, с этими чертовыми наушниками. А если бы даже и услышала? Ей на вид лет семнадцать, она, наверное, послала бы меня к дьяволу и была бы права. Кто же по нашим временам в автобусах знакомится – только маньяки и придурки. Странная такая пигалица, стоит, улыбается в пространство, напевает что-то, французское, что ли? Наверное, она вообще меня не заметила. И старушку тоже. Интересно, она хоть что-нибудь вокруг видит или как? И чем она меня зацепила? Несуразная такая, шарф этот полосатый чуть ли не по полу волочится, гольфы оранжевые, волосы взъерошенные… как воробей, только разрисованный. И я тут с этой старушкой, хорош гусь. Выпендриться решил, как пацан шестнадцатилетний, а мне, между прочим, тридцатник стукнет на той неделе. Так, ну и куда я проездной сунул? Черт, во дают люди, это же надо. Прямо посреди дороги уселся со своими бумажками идиотскими! И хоть бы кто милицию вызвал, так всем плевать, не замечают даже. Ну, бомж и бомж, подумаешь, в метро еще и не такое встретить можно. Что осклабился? Совсем совесть потеряли…

III

А она умница. Догадалась. Мимо нас каждый день толпы народа ходят, мил-ли-о-ны, и хоть бы кто заметил. Вообще-то это была хорошая идея, лучше даже, чем с теми плащами. Неувязочка вышла, они тогда все равно на нас натыкались, а так – смотрят насквозь, будто мы стеклянные, и обходят аккуратненько. Привыкли не обращать внимания на то, что им неприятно. А нам так гораздо спокойнее. Это, так на минуточку, непростая работа, и важно, чтобы они не вмешивались. Хотя старушки еще вот. Старушки умные. Повадились нам бумагу приносить и ручки с карандашами – положат рядом, пряча глаза, и уходят, и крестятся мелко, и нашептывают что-то. Смешные. Нужны нам их карандаши. И тоже взяли моду – креститься. Как будто от нас что-то зависит. А мы-то что? У них это называлось бы – социологи, наверное. Или еще какие счетоводы. А эти думают, глупые, что можно ничего не делать, и всю ответственность на нас свалить. Эх, знали бы они. Нам по должностной инструкции ничего менять не положено. Мы наблюдатели, и точка. А если инструкцию нарушишь – разжалуют в купидончики, и поминай как звали. Жалко девочку. Зря она этому – как она его назвала? динозавр? – короче, зря она ему ничего не сказала.

Принцесса Жезлов

Девиз этой карты следовало бы на лбу у всякого бледного романтического юноши вытатуировать: посвящение не требует жертв.

Впрочем, взрослым и румяным тоже было бы полезно это усвоить.

Она говорит о победе над страхами, актуальными еще недавно. Сообщает, что закончился какой-то жизненный этап, сулит шанс начать нечто новое (в сфере, которой заведуют Жезлы: работа, учеба, социальный статус, общественные отношения и отношения гражданина с государством).

В образе девочки Принцесса Жезлов очень храбрая, сильная, веселая, даже игривая, одно удовольствие иметь с такой дело. Но может проявиться и другая сторона медали – неуравновешенность, ненасытность, неразборчивость в средствах. Немножко гусар-девица, со всеми вытекающими последствиями.

Лея Любомирская
Концепция

… с самого начала знала, что это добром не кончится…

… был уверен, что именно сегодня, наконец, смогу…

* * *

…выскочила из дома и дверью хлопнула. Лифта ждать не стала, сил не было, так по лестнице и рванула. С семнадцатого этажа, да. Подумаешь…

… так и заявил, представляешь?! Какого, говорит, тебе еще рожна надо? Десятую, говорит, концепцию показываем, десятую!!! И ладно бы, говорит, у тебя бюджет бы приличный…

… хорошо, что не на каблуках. В кроссовках удобнее. На каблуках по брусчатке особенно не побегаешь… С другой стороны, если бы я носила каблуки, может…

… если бы, говорит, ты не был моим лучшим другом, черта с два бы я с тобой так возился. Ну какое – успокойся?! Как я могу успокоиться?! Ты только представь…

… волосы длинные. Обязательно длинные волосы, у всех этих роковых баб всегда длинные волосы. Черные. Как вороново крыло. Как разорванная ветром туча. Как шелковое покрывало. Как ночное не… беееееееее, как их не тошнит от штампов?..

… отвлекись, пожалуйста, что ж я у тебя всякий раз внимание выпрашивать должен! Какой другой телефон? Кто? Скажи ему, чтобы шел в жопу. В жопу. Нет, скажи, чтобы я слышал. Не чтобы попозже перезвонил, а чтобы шел в жопу. Скажи, Педру, Луиш Филип передает, чтобы ты шел…

… нет, ну какая скотина, сволочь, ненавижу, ненавижу!!! А ты куда уставился, придурок?! Ты на дорогу смотри, а не на меня, на меня не надо, на меня есть, кому смотреть…

… ладно, ладно, иди, досушивайся. Давай, заинька. И я тебя. И я тебе. Будь умничкой. Я тебя тоже…

* * *

… я же вижу, что вы расстроены! Нет, неправда. Нет, не ветер. Я же вижу! А меня вообще довольно трудно обмануть. Мои сотрудники часто пробуют, но у них никогда не получается. Да, строгий начальник. Да, очень страшный строгий начальник, все меня боятся. Нет, это вы не отвлекайтесь. Потому что вы расстроены. Нет, вы расстроены. Я не заладил, а вот вы расстроены. Ну, что я говорил?..

… а если я полицию позову? Да вот так, просто. Возьму и позову. Скажу, что вы ко мне пристаете. Думаете, не позову? Да? Думаете? На десять евро спорим, что позову? Полиция! По-ли-ци-я!!! Спасите!!!

… нет-нет, мы просто поспорили. Честно слово. Да вот у нее самой спросите, она вам подтвердит, правда, дорогая? Ну вот видите… Ну, простите нас, а?..

… взятка лицу при исполнении, господин большой начальник! И часто вы это практикуете? Да, ладно! А выглядело так…профессионально! Нет, и не подумаю даже. Нет, с какой стати?! Ну и что? Нет, я сказала – нет, почему я вам вообще должна что-то объяснять?!

… садитесь в машину, садитесь, не могу же я, как идиот, ехать все время за вами на этой скорости! Садитесь, не стройте из себя черт знает что, вас, что, силой заталкивать? Садитесь, ну, вот мои права, вот мое удостоверение, вот, на сиденье кладу, заодно и почитаете. Я не кричу, я есть хочу, я не обедал, а с вами еще и ужин пропущу. Нет, вы при чем, вы сядьте, я вам за ужином все объясню…

* * *

– Что вы будете пить?

– Ничего.

– Виржилиу, у вас сегодня есть ничего? Видите, Виржилиу говорит, что у них такого нету. Да не пытаюсь я вас споить, выпейте хоть воды, не будете же вы ужин всухомятку жевать?

– А почему вы на меня все время давите? Вы ко мне пристали, дали взятку полицейскому, притащили меня сюда, теперь пытаетесь…

– Насильно накормить! Злоумышленник подстерег потерпевшую, когда она выходила из дому, скрутил и заставил съесть ужин стоимостью…эээ…м-да…

– А что это вы замолчали? Вы продолжайте, продолжайте, я очень хочу знать стоимость ужина! Прикажете заплатить? Вы за этим меня сюда притащили?

– Я у вас из зарплаты вычту. За ужин и за нахальство.

– Из чего???? Из какой зарплаты???? Вы сумасшедший? Или просто с кем-то меня спутали?

* * *

– Слушайте, ну, это глупость, глупость, я никода в жизни ничем таким не занималась, почему вы решили, что у меня получится?

– Я просто уверен. Мне достаточно было на вас посмотреть. Когда вы неслись…

– Как паровоз? Как бегемот?

– Не говорите ерунды!

– Как борец сумо?

– Ооооооооо… как ваши родные вас выносят? С вами же невозможно разговаривать, вы все время несете чушь, еще и перебиваете. Послушайте меня две минуты! Молча, а? Напрягитесь и послушайте.

– Это с вами невозможно разговаривать! Я все поняла еще три повтора тому назад, так что, поберегите дыхание! Я просто не могу понять, почему – я?! Найдите модель, найдите актрису, я-то вам зачем?!

* * *

– Вас точно не надо довезти до дома?

Катарина отрицательно качает головой.

– Хорошо. Когда соберетесь домой, Виржилиу вызовет вам такси. Виржилиу! Вызовете барышне такси, и запишете на мой счет.

Луиш Филип поднимается, берет протянутую для пожатия Катаринину руку и неожиданно церемонно ее целует.

– Это судьба, Катарина, – говорит он, не выпуская руки. – Я с самого утра чувствовал, что именно сегодня, смогу, наконец, понять, чего я хочу от этой кампании!

Катарина неопределенно пожимает плечами и пытается высвободить руку.

– А я, – мрачно отвечает она, – с самого начала чувствовала, что все это добром не кончится! Лицо новой марки маргарина, обхохочешься.

Рыцарь Чаш

Говорит о творческих способностях, обещает большой подъем и даже награду.

Но и предупреждает об опасностях, характерных для так называемых "творческих людей": нарциссизм, зазнайство, иллюзии. Одна из крайностей этого Аркана – король Людвиг Баварский. Знакомство с этим историческим персонажем помогает понять значение Аркана Рыцарь Кубков во всей его полноте.

Не следует исключать и появление в вашей жизни человека, в той или иной мере обладающего вышеописанными качествами. Велика вероятность, что этот персонаж вызовет у вас бурю эмоций (Чаши вообще курируют имено эту область бытия) – каких именно, можно понять из общего контекста (расклада).

Такой человек часто бывает чувствителен, но редко глубок. Милая поверхностность, меланхолия, лень и склонность ко всем интересным химическим соединениям начиная с пива и кончая героином, довершают лирический образ.

Ирина Мирзуитова
Ты придешь?

– Ты придешь?

– Конечно, приду! – Он расцветает своей солнечной улыбкой, мальчик-эльф, и целует меня в нос. Я изо всех сил делаю вид, что верю ему, мне нужно вытерпеть еще несколько минут, а потом дверь закроется, и я разрыдаюсь в прихожей… Он, конечно же, не придет. Позвонит мне уже из самолета: "Прости, пригласили на открытие в последний момент, никак нельзя было отказаться, ты же понимаешь, а потом никак не успевал заскочить, а провожать не надо было, я же всего на неделю, вот прилечу – и сразу к тебе, обязательно. Не грусти, малыш". Понимаю и жду, и буду ждать, что придешь, а сейчас жду, когда же ты наконец уйдешь. Потому что нет сил, нет, и только бы не разреветься прямо сейчас.

Если бы так же легко, как идет сейчас через двор, он шел по моей жизни! Но нет, это для всех остальных он – мальчик-эльф, для меня же – кара божья, непонятно чем заслуженная, неизвестно каким образом вымоленная. Обнаружился вдруг в компании сокурсников, ввалившейся в мой дом после сдачи последнего экзамена, чей-то то ли школьный приятель, то ли троюродный брат – так и не знаю, чей; уселся в углу дивана, осветил комнату своей улыбкой, осиял светом синих глаз – и остался. Эльф, настоящий принц эльфов, все девушки на улице на него оборачиваются, а я даже не Дюймовочкой себя с ним чувствую, а героиней песни Чижа:

 
"У нее был парень, гитарист и певец;
Про него говорили: это – полный вперед!
Он играл буги-вуги, пел блюзы и рок-н-ролл;
Он курил анашу, пил вино, употреблял димедрол".
 

Димедрол – это, конечно, не по нашей части, у нас поинтереснее выбор, что да, то да. Но тоска, тоска точно такая же. Только и я не принцесса, и не звали меня замуж хромой еврей и седой араб… или наоборот – забыла уже – да черт бы побрал их обоих. А мальчик-солнце мой, и правда, полный вперед. Всем нужный, всюду званный, всеми любимый. Как не любить такого.

И вот он опять улетает – в Вену, потом в Лондон, а я буду считать часы и думать, думать… Я не того боюсь, что где-нибудь, когда-нибудь, кто-то другой станет для него интереснее, чем я, не боюсь, потому что точно знаю, что так и будет. Лишь бы не получилось наоборот, лишь бы он не посмотрел на меня однажды и не понял, что той меня, кого он привык видеть рядом с собой, на самом деле нет, что ему только пригрезилось что-то яркое, легкое, переливающееся радужно; ему казалось, что это я, а это было только его отражение в моих глазах. Вот тогда будет действительно конец всему. Полный вперед.

Больно ли шарику, когда он лопнет от того, что налетел на колючую ветку?

Не хочу узнавать. И думать не хочу. Но что же делать, буду думать.

И ждать.

Королева Чаш

В отличие от Рыцаря, эта карта свидетельствует не просто о способностях, но о гениальности. Со всеми вытекающими последствиями.

В неблагоприятном окружении она прямо указывает на такие опасности как алкоголизм, наркомания, или просто психические нарушения. Упоение эзотерикой, неофитские закидоны свежеобращенных – все это тоже по ее части.

Или же просто сулит встречу с женщиной, необыкновенно приятной, вдохновенной, или вдохновляющей, которая, несомненно, затронет ваши чувства, вне зависимости от вашего пола. Королевы Чаш легко и охотно становятся чужими отражениями, при этом совершенно не меняясь (собственно отражающий слой всегда только на поверхности зеркала). Словом, они действительно прекрасны, практически вне зависимости от текущего карточного расклада.

Марина Воробьева
Здесь – так

В восемь вечера уходит Сима. Сима любит свою семью и ходить по магазинам. Убегая, набирает номер частного сыщика, прослушать отчет, как и с кем прошел день мужa.

Уходит Бэкки. Опаздывает в кафе. Там она каждый вечер сидит с подружкой, надеясь кого-нибудь встретить и познакомиться.

Уходит слегка горбатая Рики – танцевать народные танцы в кружок, пока ее безногий муж-таксист ищет пассажиров.

Остаемся мы – Аяла, помощник аптекаря и я. О чем можно говорить в магазине, в отделе косметики, когда клиентов нет, а все страшное ушло? Конечно, о разных реальностях!

Аяла знает, что загробкаесть. Не верит, а знает. А нам с помощником аптекаря плевать на эту загробку. Слишком много интересного происходит здесь.

Например, ты приходишь ко мне в гости, и мы пьем кофе. У меня кофе из пяти сортов зерен, я покупаю их на рынке, в центральном ряду слева. Так вот, мы пьем кофе, а завтра на работе ты говоришь, что на столе стояла красная чашка. А я говорю, что у меня и чашки такой нет, или она разбилась за неделю до этого. И это совсем не значит, что у тебя что-то с головой. Просто у тебя своя реальнось, а у меня своя.

Сейчас ты надеваешь свитер, а мне жарко в майке. Ты говоришь, что наши организмы по-разному устроены, а на самом деле мы в двух разных помещениях, и ты видишь меня из своего мира. Или не меня.

* * *

Аяла была из первых нью-йоркских хиппи, я из последних московских. Когда мы работали вместе и надо было чем-то занять время между запахами духов и жалобами на жизнь, я все приставала – дескать, скажи-ка, тетя, ведь недаром – но Аяла ничего толком не помнила и опять рассказывала о внучках, о том, как она их рисует на фоне больших листьев, и как никто не достоин иметь в доме живопись, потому что не платят настоящих денег. Аяла иногда приносила картины с девочками-ангелочками, розами с капельками росы, девушками, срисованными с журналов. В семь утра вставать, пятьдесят пять минут зарядка, после сорока и ты обязательно будешь делать зарядку, после сорока твое тело тебе ничего не должно. Потом на завтрак рис и листья салата, если деньги не кончились. И тут же рисовать, прописывая каждый лепесток, ты знаешь, сейчас мало кто так умеет. С двух до четырех спать, опять рисовать, и на вечернюю работу. Раз в две недели в Галилею к внучкам, дочка кричит на нее. Когда твои дети вырастут, ты поймешь, я тихо мою посуду, а она кричит, потом еще лепесток и еще ангелочек, и никто не ценит живопись, и не хватает денег на салат.

* * *

Как-то я рассказала Аяле сон. Кафе на севере, где-то рядом с ее внучками. Пол грязный, столы не убираются, официанты хамят.

А на обшарпанной стене плакат – черным по белому, огромными буквами: «Здесь – так».

Минут двадцать после этого я стояла в магазине одна. Аяла убежала.

А ночью был ветер. Ночью началась осень и ветер переходил с жужжания на визг и толкал нас куда-то, и мы оказались дома у Аялы. Мы с трудом закрыли дверь и оставили ветер на улице.

Шкаф был старинный. И мы двигали его полчаса, чтобы можно было просунуть руку и достать картины, завернутые в пыльные газеты времен британского мандата.

Аяла отсчитала эту картину наощупь, смахнула пыль и развернула. Море, горы, небо. Все огромными мазками. Через все небо надпись: «Здесь – так».

Утром на работе в полусне я слышала, как Аяла отвечает Симе низким марокканским голосом, видела, как она втягивает плечи, когда к ней подходит согнутая Рикки.

А я стояла у большого зеркала и рисовала себе лицо. Бессонная ночь с лица постепенно стиралась, но было лень двигаться, поднимать плечи и говорить чужим голосом. Сейчас в магазин зайдут люди, еще успею.