Текст книги "Годы и дни Мадраса"

Автор книги: Людмила Шапошникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

– Привет из Ауровилля всем людям доброй воли!

Слова неслись из динамиков, укрепленных на столбах около амфитеатра. Слова принадлежали матери, которая в это время сидела перед микрофоном в своей комнате в ашраме.

– Ауровилль никому не принадлежит, – продолжал голос. – Ауровилль принадлежит всему человечеству. Но жить в нем смогут только те, в ком есть часть божественного сознания. Все, кто жаждет прогресса и вдохновлен высокими идеалами истины, приглашаются в Ауровилль. Ауровилль будет местом бесконечного образования, постоянного прогресса и юности, которая никогда не стареет. Ауровилль будет мостом между прошлым и будущим, который использует достижения того и другого.

Как только смолкли последние слова главы ашрама, из динамиков полилась широкой рекой музыка, та странная и волнующая музыка, в которой было и прошлое и будущее. Забилось на ветру голубое знамя с эмблемой ашрама, которое, медленно ступая, несла девушка. Рядом с ней шел юноша, держа в руках ящичек с землей ашрама. Они приблизились к мраморной урне, сделанной в форме лотоса, и высыпали в нее землю. Вслед за ними потянулись транспаранты с названиями стран, чью землю закладывали сегодня в мраморную урну. Их было много – не менее 120. Афганистан и Алжир, Аргентина и Австралия, Болгария и Бирма, Канада и Конго, Чили и Куба, Дания и Венгрия, Индонезия и Иран, Италия и Япония, Люксембург и Монголия, Пакистан и Польша, Португалия и Турция, США и Вьетнам, СССР и ОАР. Закладка земли символизировала единство людей доброй воли почти всего мира. Когда последний представитель положил землю своей страны в мраморный лотос, к урне подошел человек в свободной белой одежде, напоминавшей римскую тогу. Это был секретарь ашрама Налини Канта Гупта. Он запечатал наполненный землей многих стран мраморный лотос. Так был заложен город Рассвета. В этот день на почте ашрама ставили специальный штамп на корреспонденцию: «Ауровилль – город будущего».

В 1966 году проект постройки международного города Ауровилля, представленный ашрамом, был утвержден правительством Индии. В октябре того же года резолюция об Ауровилле была внесена на рассмотрение конференции ЮНЕСКО в Париже. «Это будет город, – гласила резолюция, – красоты, культуры, науки, где каждый будет иметь возможность жить в гармонии и свободе». На конференции не нашлось ни одного делегата, кто бы выступил против резолюции. Советский представитель А. А. Фомин сказал по этому поводу: «Советская делегация полностью поддерживает проект резолюции, внесенный Индией». ЮНЕСКО обещала оказать ашраму финансовую помощь. В самом ашраме был утвержден специальный для этого фонд.

Для постройки города, где, предполагается, будет 50 тысяч жителей, выделили к северу от Пондишери участок в 20 квадратных километров. Рядом с участком находится прекрасный пляж, окаймленный зарослями кокосовых пальм. Постройка города будет завершена в двадцатилетний период, и затраты составят 5 млрд, рупий. Что же собой будет представлять Ауровилль? По существу, это будет тот же ашрам, с теми же жизненными принципами и, возможно, с теми же противоречиями, которые он сейчас в себе несет. Главный архитектор города – француз Роже Анжер (Roger Anger), один из представителей школы Корбюзье. Ауровилль предполагается разделить на четыре зоны: жилую, международную, культурную и промышленную. В жилой зоне будут находиться дома жителей города. В международной разместятся различные павильоны, где будет представлено лучшее в культуре и науке различных стран. Культурная зона отводится международному университету и спортивным сооружениям. Промышленную зону займут различные предприятия и мастерские, среди них мукомольный комбинат, кондитерская фабрика, фабрика по производству мороженого. Кроме того, там будут комплексные сельские хозяйства, молочные фермы, оранжереи. Промышленная зона станет экономической основой, на которой будет базироваться благосостояние ауровилльцев.

Ауровилль застроят современными зданиями со всеми удобствами, но там не будет ни заборов, ни оград. Кольцо садов охватит всю жилую часть. В центре разместится огромный парк и озеро, которое будет соединено каналами с различными частями города. На улицах, обсаженных цветами и украшенных мозаичными панно, забьют фонтаны, потянутся движущиеся тротуары и линии моноралли. В город пригласят бизнесменов, чьи предприятия не будут облагаться налогом. В то же время будет предпринят ряд мер, которые предотвратят накопление богатств в руках немногих. Именно это и вызывает наибольшее сомнение. Но будущее покажет. Создатели Ауровилля рассматривают город как огромную экспериментальную лабораторию по созданию нового человека и новых человеческих отношений. Как и любой эксперимент, он, очевидно, не будет свободен от ошибок и промахов. В городе постепенно ликвидируют деньги, но эта ликвидация произойдет на той же противоречивой основе, как и в самом ашраме. Каждому предоставят работу по вкусу. Официальной религии в Ауровилле не будет, но свободу каждого в этом отношении стеснять не станут. Никаких судебных органов в городе не учредят. «Каждый будет сам себе судьей», – пишут создатели Ауровилля. Те, кто нарушит принципы жизни в городе, будут просто из него изгоняться.

Город Рассвета заложен. Сделаны первые шаги. Интересный эксперимент, вдохновителем которого был большой философ и убежденный демократ Ауробиндо Гхош, продолжается. Чем он кончится, покажет будущее…

Город танцующего Шивы

Тайна храма Натараджи

Наступившую тишину внезапно разорвал резкий звон медного колокола, зазвонили маленькие колокольчики, и два полуобнаженных брахмана со священными шнурами дваждырожденных ударили в медные тарелки. Храмовой зал, над которым трепетало красное полотно закатного неба, наполнился до краев звонким шумом. Сотни рук, изогнутых в каком-то порыве, потянулись к танцующему Шиве, на золотых ногах которого играли отблески масляных светильников. Но руки не могли дотянуться до бога, потому что между ними и Шивой стояли со странными полуулыбками двадцать жрецов, чьи волосы, стянутые в узлы сбоку, повторяли прическу танцующего бога. Из-за их спин неверным и лукавым блеском светилась бриллиантовая диадема Шивы. Протянутые руки остановились на полдороге, и по толпе пронесся вздох, который не смогли заглушить храмовые колокола. Но их звон с минуты на минуту нарастал, забили барабаны, и все это слилось в чудовищном танцевальном ритме. Ритме таинственного космического танца. Из-за спин стоявших жрецов поднялось оранжевое пламя и поплыло вместе с подносом к богу с золотыми танцующими ногами. Теперь сверкал не только бриллиантовый полумесяц в бронзовых волосах Шивы, но вспыхнули и заиграли его рубиновые и изумрудные украшения. Жрец стал быстрее вращать огненный поднос, и, наконец, все слилось в единый огненный круг, в котором плясали как будто ожившие золотые ноги бога-человека, пришедшего сюда много веков тому назад. Люди снова простирали руки к пламенному кругу, что-то кричали и пели, их полуобнаженные тела, разрисованные белыми полосами, раскачивались в каком-то известном только им ритме. Внезапно все смолкло, и только голос жреца, читавшего мантры-заклинания, нарушал странную тишину. Через несколько мгновений вновь ударили колокола, забили барабаны, поплыло колеблющееся пламя, поднялись трепещущие руки к багровому закатному небу, на фоне которого высились пирамиды гопурамов, окрашенные последними лучами заходящего солнца в нестерпимо оранжевый цвет. Звон колоколов и звуки барабанов неслись туда, к красному небу и оранжевым пирамидам, а над простертыми руками, сверкая драгоценными камнями, безумный бог танцевал свой вечный космический танец…

Затем снова все оборвалось, и пуджа в честь Шивы в Чидамбарамском храме кончилась. Люди, переговариваясь о своих повседневных делах, стали расходиться, а жрецы толпились у массивной двери, из-за которой еще поблескивал бриллиантовый полумесяц в бронзовых волосах.

В Чидамбарам, старинный храмовой город, расположенный в 150 милях от Мадраса, я приехала в феврале 1964 года. Сначала я попала в Аннаималайский университет, один из крупнейших университетов Южной Индии. Мне показывали прекрасно оборудованные лаборатории, современные здания студенческих общежитий, библиотеку, где хранятся многие тысячи книг и рукописей, стадион и просторные светлые аудитории для занятий. Университетский городок утопал в зелени садов и парков, по аллеям которых разгуливали серьезные и немногословные студенты. Это был новый Чидамбарам. Старый город находился рядом, за рекой с низкими берегами.

В этом Чидамбараме узкие пыльные улочки тесно застроены домами с плоскими черепичными крышами. По улицам снуют повозки рикш, позванивая колокольчиками, трясутся тонги, запряженные низкорослыми лошадками. На выщербленных тротуарах сидят продавцы фруктов и сладостей, бойко торгуют мелкие лавчонки, лениво бродят худые, облезшие собаки. Но современная жизнь уже обосновалась и здесь. Высятся здания отелей, работает кинотеатр, поблескивают вывесками банковские конторы и фирменные учреждения, гостеприимно распахнуты двери кафе и ресторанов. Однако все это еще связано с прошлым. Ибо кинотеатр – имени Натараджи-Шивы, ресторан – тоже, на лавках с тканями изображен танцующий четырехрукий бог.

Чидамбарамский храм построен

более тысячи лет назад

Центр Чидамбарама – его знаменитый храм. «Читамбалам» значит «Город бога космического танца». Когда-то здесь не было ни храма, ни лавок, ни улиц. Густые, непроходимые джунгли покрывали долину реки с низкими глинистыми берегами. В февральскую ночь полнолуния Шива-Натараджа плясал на поляне свой космический танец. С тех пор прошло немало веков. На поляне вырос храм, построенный более тысячи лет назад, а узкие улицы оттеснили деревья и кустарник. Живой Шива теперь не танцует здесь лунными ночами, его золотые ноги навсегда замерли в стремительном движении за массивной дверью, охраняемой жрецами. Золотые моги Шивы и его бриллиантовая диадема – не единственное сокровище храма. За долгие годы храм накопил немало ценностей. Его одаривали императоры династии Чолон, ему подносили драгоценности местные раджи, индийские купцы Ост-Индской компании отсчитывали ему золотые монеты, английские губернаторы щедро оформляли храму владельческие права на земли и целые деревни. Поэтому крыша главного святилища храма сверкает чистым листовым золотом, а равнодушные статуи богов украшены жемчугом, алмазами, рубинами и изумрудами. Триста лет назад раджа Рамнатха подарил храму невиданные зеленые рубины. До сих пор никто так и не смог их оценить. Говорят, что храм владеет ценностями на миллион рупий. На мой взгляд, эта сумма занижена. Главной достопримечательностью храма является фигура танцующего Шивы, вырезанная из единого куска сиреневого рубина. Но о нем позже…

На барельефах Чидамбарамского храма

танцуют каменные девадаси

Алое дхоти – традиционное одеяние

главного жреца в Чидамбараме

Четыре прямые, как стрелы, улицы ведут к храму. Вдоль улиц тянутся лавки, где продают все необходимое для ритуала. Через ворота, увенчанные гопурамом, я вхожу во двор храма. Двор просторен, вымощен и чисто подметен. Группа брахманов сидит у колонн центрального зала, крыша которого покрыта золотом. Чуть неподалеку блестит зеркальная поверхность священного водоема. Я подхожу к группе сидящих. Один из них поднимается и вежливо приветствует меня. Его волосы, как и у остальных, собраны в узел не на затылке, а сбоку. Узкое, продолговатое лицо с тонким носом, совсем не похожее на дравидийское, украшено тремя горизонтальными линиями.

– Вы первый раз в нашем храме? – спрашивает он.

– Да, – подтверждаю я.

– Тогда я вам помогу. В нашем храме неиндусы тоже желанные гости. Мы не закрываем от них своего святилища. Вы можете присутствовать и на пудже. Хотите посмотреть Натараджу?

Мы проходим между колоннами и останавливаемся перед внутренней комнатой. Золотые ноги Шивы чуть поблескивают в полумраке зала.

– Смотрите, – говорит брахман, – Натараджа танцует космический танец.

– Почему космический? – спрашиваю я.

– Наш храм посвящен космосу, и Натараджа своим танцем символизирует его единство.

– Как странно, – говорю я. – Храм, посвященный космосу. Откуда это у вас? Учение о единстве космоса и вдруг – боги? Мне трудно это понять.

– В мире очень много странного, – щурит брахман узкие светло-карие глаза. – Люди быстро забывают свое прошлое, и потому так много странностей. Бог в образе человека – это просто символ. Мы, брахманы, поклоняемся высшей космической энергии, а идолы – это для тех, кто не может постичь наших знаний.

– Какими же знаниями о космосе вы обладаете? – интересуюсь я.

– У нас, у дикшитаров, они довольно обширны.

– Кто такие дикшитары?

– Все жрецы этого храма – дикшитары, и храм принадлежит нам.

– Значит, вы брахманы?

– Да. Но не совсем обычные.

Через несколько дней я поняла, что это именно так. Необычным был их облик. Человек, с которым я познакомилась в храме, был, пожалуй, их типичным представителем. Многие из дикшитаров отличались тем же узким лицом, тонким сухим носом, нетолстыми губами и сравнительно светлыми глазами. Их облик отличался от местного дравидийского населения и в то же время имел мало общего с североиндийским. Эта странная община вот уже много веков ведет замкнутый образ жизни, служа своему храму неба. Дикшитаров вы найдете только в Чидамбараме, за его пределами община практически не существует. Может быть, во всей Индии найдется два-три человека, которые когда-то покинули этот храмовой городок. История дикшитаров почти не знает браков вне своей общины. Они относят себя к касте брахманов, но почти не имеют связей с другими брахманами Индии. Трудно сказать, осколком какого народа являются дикшитары. Они говорят на тамильском языке с легким, чуть заметным акцентом. Можно предположить, что тамильский не был родным языком их предков. Себя дикшитары считают пришельцами и нисколько не сомневаются в этом. У них существует на этот счет интересная легенда.

Когда-то, много веков тому назад, три тысячи дикшитаров спустились с небес и ступили на снежные вершины Гималаев. Спуск с неба был долог и труден, и поэтому дикшитары решили проверить, все ли на месте. Когда стали считать, то их оказалось 2 тысячи 999 человек.

– Где же трехтысячный? – стали они спрашивать друг друга.

В это время и появился Шива в образе Натараджи – танцующего бога.

– Я трехтысячный дикшитар, – сказал он.

Все обрадовались, что наконец пропавший нашелся, и двинулись в длинный путь на юг, к теплым долинам, покрытым лесами. Так они дошли до места, где теперь расположен Чидамбарам. Там Натараджа впервые и сплясал на зеленой поляне свой космический танец.

Легенда тоже необычна. Потому что с небес спускались в основном боги, что же касается людей, то они появлялись несколько иным способом. Но у дикшитаров все не так, как у других. Кто были их предки – скотоводы, земледельцы или охотники, сказать трудно. Когда дикшитарам дали землю, они не стали ее обрабатывать. Они приносили жертвы космическому богу и читали священные веды. Особенно хорошо дикшитары знали «Риг-веду» и «Яджурведу». Когда построили храм, дикшитары стали в нем жрецами. С тех пор только один раз дикшитарам пришлось покинуть насиженное место. В XVIII веке Чидамбарам был взят приступом конницей майсурского раджи Хайдара Али. Дикшитары забрали свои сокровища, богов и укрылись в лесу. Но время было трудное и неспокойное. Община разбрелась по разным местам, и в Чидамбарам вернулось только 400 семей. Все те, кто не возвратился, потеряли право быть жрецами и называться дикшитарами.

Сейчас в Чидамбараме живет 250 семей дикшитаров. Их дома занимают четыре прихрамовые улицы. Среди дикшитаров буквально единицами насчитываются современно образованные люди. Община до сих пор живет по законам и обычаям ее далеких предков. Древние знания передаются из поколения в поколение, и другим о них мало что известно. Никто еще по-настоящему не исследовал общину дикшитаров, хотя, по-видимому, исследователя ожидает немало поразительных открытий. Храм в Чидамбараме – единственный в Индии, где нет рукописей и старинных документов. Так говорят сами дикшитары. Индийское правительство поручило двум ученым – Сетту Дикшитару и Рама Мурти Шарме – заняться поисками рукописей. Однако поиски результатов еще не принесли. Ученым пока неизвестно, на каком языке могут быть написаны древнейшие манускрипты Чидамбарамского храма. Вся жизнь общины дикшитаров сосредоточена вокруг храма. Храм – их главная собственность и главное занятие в жизни. В Индии давно прошли те времена, когда брахман обязательно должен был быть жрецом. А вот дикшитары эту традицию сохранили, Все жрецы подчиняются храмовому совету, который возглавляет секретарь. Секретарь совета является в то же время и главой общины.

Секретаря я застала в небольшой комнате напротив главного святилища. На дверях комнаты было написано: «Контора». По крутым ступеням крыльца я поднялась в контору и увидела там горбоносого человека с улыбкой Мефистофеля.

– Секретарь? Это я, – приветливо сказал он.

И эта приветливость как-то странно увязалась с его «мефистофельской» улыбкой. Секретаря звали Венкатеса Дикшитар.

– Значит, вы интересуетесь дикшитарами? Чем я вам могу помочь?

Я объяснила. Мы уселись на пол, застланный циновкой, на которую в беспорядке были свалены какие-то папки и бумаги.

Венкатеса Дикшитар управлял храмом, наблюдал, чтобы жрецы исправно несли службу, наказывал нерадивых, отвечал за сокровищницу, назначал собрания общины. Повестка собрания всегда была одной и той же. Сначала решался вопрос о Шиве, в каком плане – секретарь не уточнил. Потом о самом храме и, наконец, о дик-шитарах. Эти три вопроса полностью исчерпывали всю сложность и богатство жизни дикшитарской общины.

– У нас семь молитв в день, и на них мы тратим 15 тысяч рупий ежемесячно. Помимо этого я должен все время думать, как охранять сокровища, – сказал секретарь. – Одни золотые ноги Шивы чего стоят.

– Почему только ноги? – поинтересовалась я.

– Но ведь это самое ценное у нашего Натараджи.

Я вспомнила, что, когда ходила по храму, мне показали комнату из черного гранита, куда на ночь клали золотые ноги Шивы. На каждую ночь для этих ног назначалась специальная стража из жрецов. На следующий вечер к черной гранитной комнате приходили новые жрецы. Двадцать жрецов стерегли рубинового Шиву, который покоился за массивной дверью со специальным замком. Замок можно открыть только двадцатью ключами, а для этого всем двадцати жрецам надо сговориться между собой. По крайней мере стража лишена возможности похитить рубинового Шиву. Что касается других, то тут что-либо сказать трудно. Во внутренней комнате главного святилища, забранной с четырех сторон сплошной решеткой, хранятся драгоценности, которые периодически надеваются на богов. Ее тоже тщательно охраняют.

– А пропажи в храме бывают? – спросила я Венка-тесу Дикшитара.

– Конечно, – нехотя ответил он. – Иногда пропадают камни или золотые вещи. Тогда жрецы-сторожа должны заплатить за них.

– Каковы доходы самих жрецов?

– О, это дело сложное. – И снова двусмысленная улыбка появилась на тонких губах секретаря. – Сто жрецов, которые обслуживают главный храм, имеют долю в его доходах. Помимо этого дикшитары работают жрецами в окрестных деревнях, и им платят эти деревни. Есть жрецы, обслуживающие несколько деревень, тогда их доходы выше. В общей сложности наиболее опытный жрец имеет 2 тысячи рупий в год. Тот, кому везет меньше всех, получает сто рупий в год. Страна с каждым годом беднеет. Еще 500 лет назад дикшитар мог иметь до 5 тысяч рупий в год.

Венкатеса Дикшитар явно занизил доходы жрецов. Мой знакомый Капусвами только за одну пуджу в честь звезды, под которой он родился, платит жрецу-дикшптару 15 рупий. А пудж такого рода может быть много.

Дикшитар резко отличается

от дравидийских собратьев

Чидамбарамский храм располагает хорошо налаженным хозяйством. Официально храм земель не имеет, но когда-то он получал богатые земельные пожалования. Поколения тех, кто обрабатывал храмовые угодья, сменялись другими, но традиция оставалась. Поэтому до сих пор в прихрамовых деревнях крестьяне обязаны отдавать часть своего урожая храму. Жрецы строго следят за тем, чтобы доля вносилась правильно и регулярно. Почти каждый день в храмовой двор, скрипя высокими колесами, въезжают повозки, запряженные быками. С них сгружают мешки с рисом, глиняные кувшины, наполненные маслом, гроздья бананов, груды кокосовых орехов. Толстый жрец, наклоняя к плечу тяжелый узел волос, аккуратно заносит в конторскую книгу, кто, что и сколько привез. Рис и бананы, масло и орехи бесшумно исчезают в необъятных и ненасытных подвалах храма. Если человек умирает, он обязан завещать храму часть своей земли. С этой части урожай забирают дикшитары. И век за веком храм-паук, в главном святилище которого весело пляшет четырехрукий бог, высасывает соки из окрестных деревень. Да будет нерушима традиция. Иначе гнев космического бога падет на голову провинившихся. И поэтому лучше голодать, чем ослушаться жрецов таинственного и непонятного храма. А жрецы могут не беспокоиться о завтрашнем дне. Каждое утро они идут мимо загонов, где, подрагивая лоснящимися боками, стоят круторогие коровы. Их более двухсот. По соседству с коровами расположились козы. Триста мер риса варится ежедневно в храмовой кухне. И непрерывным потоком тянутся к воротам, увенчанным гопурамами с грозными богами, крестьянские повозки.

Чтобы стать жрецом и получить доступ ко всем этим благам, многого не надо. Главное – быть дикшитаром. Традиционно воспитанным дикшитаром. И еще одно. Необходимо жениться. Невеста приносит в качестве приданого своему избраннику право стать жрецом и участвовать в дележе денег, пищи и власти над душами других.

– Скажите, как управлять миром?

Вопрос, как говорится, сбил меня с ног. Его задал мне пожилой дикшитар у ворот храма танцующего бога.

– Видите ли, – начала я. – Я не готовилась в управляющие миром и как-то не задумывалась раньше над этой проблемой.

– Действительно, это трудная проблема, – щуря узкие зеленоватые глаза, сказал мой собеседник. – Но здесь, в Чидамбараме, она разрешена.

– Каким же образом? – не вытерпела я.

– Натараджа мудро управляет миром, а мы только повинуемся ему. И получается неплохо.

– Да, действительно, вам, дикшитарам, повезло с правителем мира. Ну а как другим, тем, кто не дикшитары? Тем, кто вас кормит?

– Это уже их собственная забота.

– А если они когда-нибудь не согласятся с этим мудрым управлением мира?

– Что вы! – взмахнул руками дикшитар. – Натараджа им этого никогда не позволит. Смотрите, сколько веков прошло, а все остается по-прежнему.

Прическа танцующего бога повторена дикшитарами

Да. Все пока остается по-прежнему. И так же, как много веков тому назад, каждое утро главный жрец, одетый в пурпурные одежды с золотой каймой, ставит перед молящимися темный рубин танцующего Шивы. И так же, как много лет тому назад, 'бьется позади него пламя медных светильников, зажигая рубин розово-сиреневым светом. Шива оживает, сиреневый огонь трепещет в его четырех руках и озаряет его лицо с хитрой улыбкой. Бог начинает свой вечный космический танец.

Шанкарачария № 68

Как трудно быть богом

У него есть трон, корона, украшенная драгоценными камнями, слоны, верблюды и лошади. Но он не сидит на троне, не надевает корону и предпочитает ходить пешком. Он родился под звездой Ануша и, говорят, несет всем мир и утешение. Он один из знатоков тонкостей шиваитского ритуала. Время от времени он соблюдает обет молчания, а в перерывах между этими обетами может даже выступить по Всеиндийскому радио. Его всегда осаждает толпа посетителей, среди которых немало богатых людей, одетых в шелковые одежды и разукрашенных бриллиантами. В этой толпе вы встретите и бедных людей в набедренных повязках. Он знает санскрит, телугу, каннада, хинди, малаялам, астрономию, астрологию, карнатикскую музыку и фотографию. В юности он не читал книг да и сейчас не имеет особой склонности к чтению. Он поддерживал движение за независимость Индии и был знаком с Ганди. Он является воплощением бога на земле, но чудес предпочитает не творить. К волшебникам относится скептически, увечных и больных не излечивает, бесплодным не дарит детей. Когда он умрет, его фигуру, высеченную из камня, поставят в храм в Канчипураме и будут перед ней регулярно совершать пуджу, как перед любым другим богом. Сейчас ему около 80 лет и зовут его Шри Чандрасекхарендра Сарасвати. «Так кто же все-таки он?» – спросите вы. Отвечаю: Шанкарачария 68-й. Глава шиваитов, первосвященник.

Сосредоточенное размышление перед храмом —

богоугодное дело

Резиденцией Шанкарачарии является Канчипурам, один из семи священных городов Индии. Теперь это обычный провинциальный городок, расположенный в 45 милях от Мадраса. Когда-то он был столицей империи Паллавов. До сих пор сохранились описания Канчипурама тех времен. Это был город с массивными стенами, башнями, дворцами, храмами и улицами для ткачей. Сейчас от прежнего величия Канчипурама остались только причудливые гопурамы нескольких храмов, великолепные канчипурамские шелковые сари да монастырь, или «питам», Шанкарачарии. Монастырь был основан давно философом Шанкарой, который вместе со своими единомышленниками одержал победу над буддистами и утвердил вновь индуизм в Канчипураме. Это случилось в VIII веке нашей эры. Стараясь укрепить индуизм, Шанкара перенял у буддистов систему монастырей, и канчипурамский питам стал первым из них. Четыре его ученика основали еще несколько монастырей. Монастыри и возглавлявшие их «учителя» должны были инструктировать приверженцев индуизма и пропагандировать индуистскую религию и философию. Наследники Шанкары получали титул Шанкарачарии и становились главами шиваитов. Каждый Шанкарачария выбирал сам себе преемника, и эта эстафета, не прерываясь, катилась с VIII века и завершилась Шанкарачарией № 68, живым воплощением бога. Так же как и храмам, монастырям делали богатые подношения и пожертвования. Императоры Паллавов и Чолов, короли Виджаянагара и султаны Голконды дарили канчипурамскому питаму земли и деревни, скрепляя дарственные медными табличками. Таких табличек в монастыре десять. Самая поздняя из них относится к XVIII веку. И если присоединить ко всему этому пожертвования ревнителей индуистской веры, то можно сказать, что канчипурамский монастырь – один из богатых в Индии.

Чандрасекхарендра Сарасвати родился в мае 1894 года в Виллупураме. В детстве он получил традиционное религиозное воспитание и к 13 годам достиг степени санияси. Мальчик-санияси жил в ашраме небольшой деревни Калаваи и там обратил на себя внимание Шанкарачарии 66-го, Но у Шанкарачарии уже был преемник, ровесник молодого санияси. Случилось так, что преемник умер, и Чандрасекхарендра Сарасвати стал наследником Шанкарачарии – Шанкарачарией № 68, своеобразным индусским папой. Он ходил из одного конца страны в другой, протягивал руку для благословения жаждущим его получить, консультировал по части ритуала, вел строго монашеский образ жизни, носил домотканую одежду и употреблял самую простую пищу. Иногда он высказывал свои соображения по несколько более широким вопросам, нежели религия, и эти высказывания свидетельствовали о сложившихся определенных взглядах. Они, конечно, традиционны. Не обращая внимания на изменения, происходящие в стране, и мало разбираясь в них, Шанкарачария № 68 пытается насаждать старые индуистские обычаи, пользуясь своим авторитетом первосвященника. Он стремится доказать, сколь важны храмы и тот ритуал, который уже непонятен миллионам индусов. Он выступает в поддержку кастовой системы и того неравенства, которое она порождает. Он настаивает, чтобы люди, после того как конституция республики ликвидировала эту систему, носили кастовые знаки и «высшие» и «низшие» знали бы свои места. Брахманы должны снова стать духовными наставниками народа, говорит он. А «низшие» пусть занимаются тем делом, которое им предопределено богами. Назначение женщины – служить своему мужу, разглагольствует он. Его волнует, что много женщин сейчас играет на сцене и снимается в кино. И самое страшное для него, что среди них есть представительницы высших каст. Пусть занимаются этим девадаси, пишет он. Сцена и кино не для женщин-брахманок, у которых есть свои обязанности. Экономические интересы монастыря занимают не последнее место в его взглядах. Он восстановил во многих деревнях древний обычай «мудрадхикари» – денежные отчисления во время свадьбы в пользу монастыря. Его тревожит аграрная реформа прежде всего потому, что канчипурамский монастырь может потерять часть своих земель.

Жрец одного из храмов в Канчипураме

Но Шанкарачария не столь прямолинеен, как свидетельствуют о нем некоторые факты. Это человек сложный и противоречивый, отразивший в себе сложность и противоречивость, которые присущи индуизму как религии. В этом, может быть, и состоит своеобразное величие Шанкарачарии № 68. Когда я это поняла, мне захотелось встретиться с «индусским папой». Первый раз мне не повезло. Я приехала в Канчипурам, когда Шанкарачария отправился в свой очередной тур. Трехэтажное здание монастыря расположено на одной из центральных улиц города. У самого входа в монастырь парень в оранжевой одежде продавал какие-то книжки. Большинство их было на тамильском языке. Просмотрев книги, я поняла, что все они религиозного содержания.

– Это публикации монастыря, – сказал мне мой приятель Махадева. – Вряд ли вы найдете здесь что-нибудь интересное.

Мы вошли в прохладную переднюю канчипурамского питама. Там было пустынно и тихо. Тут же, в передней, находилась монастырская аптека, где можно было достать лекарства, сделанные по древнеиндийской системе аюрведа. Из передней мы попали в просторный холл, где в углу сидел человек с брахманским узлом в поредевших волосах.

– Входите, входите, – сказал он. – Но Шанкарачарии сейчас нет. Многие уехали с ним. Поэтому у нас так пусто.

На стенах зала висели портреты Шанкарачариев. Не всех, а особо выдающихся. Из зала мы вышли во внутренний двор и попали в небольшой храм. В центре храма в позе Будды сидел гранитный Шанкарачария 1-й, основатель монастыря.

– Это единственный бог, которому мы здесь молимся, – сказал брахман.

Живой бог шиваитов – Шанкарачария 68-й

– А остальные Шанкарачарии?

– Мы тоже им молимся, только их изображения еще не успели поставить.

Вдоль внутреннего двора тянулись галереи, где, как мне объяснили, живут монахи и ученики Шанкарачарии.