Текст книги "Годы и дни Мадраса"

Автор книги: Людмила Шапошникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

– Все что можно. Я ведь ничего о вас не знаю.

– Странно, – задумчиво сказал секретарь. – Хотя, конечно, нет, – возразил он сам себе. – Вы ведь запретили деятельность общества в своей стране. Вы не скажете почему? – зеленые глаза господина Дораба вопросительно смотрели на меня.

– Я даже не знала, что оно у нас было, – сказала я.

– А все-таки вы, русские, интересный народ, – неожиданно оживился мой собеседник. – Вот и Блаватская была русская. У вас, как бы это сказать точнее, открытый разум. Да, да, именно открытый разум. Просветленный. Вам очень многое стало доступным. Космос, например. Ваша наука сделала большие успехи и объяснила многое. А вот наше общество появилось тогда, когда наука была не в состоянии осмыслить некоторые явления природы. Да и сейчас немногое ей удается в этом отношении. Теософия же могла объяснять эти загадочные явления посредством религии.

– Что же может объяснить религия, как таковая?

– Ну, не сама религия, конечно, а те древние знания, которые она хранит. И не одна религия, а все. Ведь слово «теософия» означает «божественная мудрость». Мы стараемся собрать эту мудрость, используя все религии. Даже в атеизме есть своя мудрость. Но для нас теперь не это главное. Мы боремся за равенство во всем мире и всеобщее братство. Вы, русские, кажется, тоже этого хотите?

– Конечно, хотим. Но мы и сделали для этого немало.

– Согласен, согласен, – заторопился господин До-раб.

– А что сделало Теософское общество? – спросила я.

– Видите ли, – задумался секретарь, – мы готовим людей духовно к этому братству, воспитываем их.

– Как же вам это удается, если даже некоторые члены общества недостаточно воспитанны в этом отношении?

– А что такое? – встревожился Дораб.

И я рассказала ему о случае, который произошел со мной в библиотеке общества. Престарелая мисс, американка, работавшая в каталоге, не захотела дать мне на минуту карандаш, чтобы записать название книги. Она считала, что в библиотеку без карандаша не ходят. Мой карандаш, очевидно, выскользнул у меня по дороге. Какой-то индиец сжалился надо мной и предложил свой. А мисс, зажав крепко в руке карандаш, рассерженная, удалилась из каталога. Какое же здесь братство, если человеку жалко для другого карандаша?

– Да, – сказал секретарь, – она дама с характером. Не каждому удается проникнуться духом братства. Но тем не менее мы работаем над этим.

Мы распрощались с господином Дорабом довольно любезно.

– Прошу вас, – сказал он, – подумайте об обществе, мы ведь с вами не очень расходимся во взглядах. А русских у нас совсем нет.

Я обещала подумать.

Территория Теософского общества, утопающая в садах и зелени, раскинулась на несколько сот акров на берегу реки Адьяр. Адьяр – один из фешенебельных районов Мадраса. Теософское общество, основанное в прошлом столетии Еленой Петровной Блаватской, – своеобразный городок, живущий своей жизнью. На его территории расположены многочисленные здания жилых домов, отелей, учреждений, храмов, мастерских, школ. Каждая улица этого городка имеет название, связанное с деятельностью общества. Улица Блаватской, улица Основателей, улица Субрамания Айера, улица Арийцев, Сады Безант, Храмовая улица. Часть улиц залита асфальтом, некоторые чисто подметены и посыпаны песком. Целого дня недостаточно, чтобы осмотреть этот городок.

На берегу реки стоит двухэтажное здание штаб-квартиры общества. С его розовых стен смотрят мудрым взглядом слоновьи головы. В мраморном прохладном зале этого здания у гладких колонн стоят статуи Блаватской и Олкотта. Рядом с изображением Будды поместился бюст Анни Безант. Мраморный пол всегда здесь натерт до блеска и похож на поле ледяного катка. К залу примыкает библиотека общества. Это одна из богатейших библиотек Мадраса, насчитывающая 60 тысяч книг и 15 тысяч древних и старинных рукописей. Многие из них написаны на пальмовых листьях. Среди этих рукописей находится 1000 редчайших тамильских манускриптов. От главного здания узкая тенистая уличка ведет к отделу публикаций. Здесь на полках его магазина вы обнаруживаете публикации древних источников самых различных стран и народов, книги Блаватской, Олкотта, Безант и других деятелей общества. Работы чисто религиозного содержания стоят вперемежку с различного рода оккультными исследованиями. Здесь вам могут продать открытки с портретами основателей общества, отчеты о его деятельности, буклеты.

Отсюда улица Блаватской приведет вас к знаменитому баньяну, которым по праву гордятся теософы. Говорят, что ему более 500 лет. Его крона распространилась почти на 6 тысяч квадратных метров. В тени этого дерева могут сидеть одновременно 3 тысячи людей. Огромный массивный ствол, состоящий из сросшихся малых стволов, похожих на толстые лианы, стоит в центре площадки. Здесь лунными ночами происходят собрания общества. За баньяном, по берегу реки, тянутся густые заросли казуарины. Заросли подходят вплотную к воде, и у самой их опушки вы натыкаетесь на небольшой водоем, заполненный цветущими лотосами. Сиреневые и розовые лепестки цветов красиво оттеняют строгий гранит двух могил. Здесь кремировали Анни Безант и похоронили пепел президентов общества Лидбитера и Эрандейла. Место называется «Сад воспоминаний». Сюда, как и в индусский храм, надо входить без обуви. К юго-востоку от «Сада воспоминаний», в противоположном конце городка, рядом с манговой рощей, находится место кремации. Члены общества придерживаются индусского погребального обряда. По всей территории разбросаны храмы, представляющие различные религии. На берегу небольшого водоема стоит буддийская ступа, сквозь деревья проглядывает черепичная крыша католической церкви, блестит на солнце белый мрамор куполов мечети, крылатые боги украшают фасад зороастрийского храма, возвышаются похожие на крепость стены масонского храма, в зарослях казуарины неожиданно вырастает синагога, мелодично звонят колокола индуистского храма.

Во всем городке, на его чистых тенистых улицах, в рощах, на уютных площадках, царит покой и умиротворение. Люди в индийских одеждах проходят медленно, не торопясь. Все вокруг напоено свежим речным и морским воздухом. Все располагает к отдыху и размышлениям.

Так выглядит Теософское общество извне. И лишь немногие знают или догадываются, какие странные истории происходили за его изгородью. С именами каких интересных, а подчас загадочных людей оно было связано. Часть неразгаданных тайн до сих пор надежно похоронена в его стенах.

Основатели

Ее называли загадочной личностью и шарлатанкой, великим учителем и русской шпионкой. Ей приписывали таинственные оккультные силы и уникальную способность к мошенничеству. Она обладала незаурядным мужеством и литературным даром. Была хорошим организатором, способной журналисткой и неудержимой фантазеркой. Ее жизнь похожа па приключенческий роман с неизбежными элементами фантастики.

Эта жизнь началась самым обычным образом в 1831 году в семье русских князей Долгоруких. Когда девочке исполнилось 11 лет, умерла ее мать. Вместе с братом и сестрами она была перевезена в дом своего деда Фадеева, который в то время был губернатором Саратова. Будущая основательница теософии, говорят, отличалась рядом странностей. Характер у нее был вспыльчивый и необузданный. Она, по всей видимости, была одарена рядом не совсем обычных способностей, существование которых сейчас наукой уже не отрицается. В ней было что-то от ясновидящей. Она владела какими-то элементами телепатии. Правда, при этом она утверждала, что общается с духами мертвых, но такие вещи можно смело оставить на ее совести. В 1848 году она вышла замуж за генерала Блаватского, наместника Эривани. Через три месяца она сбежала от него в Египет. Ее влекли к себе древние страны, она надеялась, что найдет там тайные знания, которые делают человека могущественным. Из Египта она отправилась в Афины, затем в Смирну и Малую Азию. В это же время она пыталась проникнуть в Тибет, но безуспешно. В 1851 году Блаватская прибыла в Лондон. Оттуда она уехала в Южную Америку, затем посетила острова Тихого океана и через некоторое время оказалась в Индии. Там снова сделала попытку попасть в Тибет, но была задержана английским пограничным отрядом и выслана по этапу. Около 1853 года она вернулась в Англию через Китай, Японию и Америку. Затем снова побывала в Америке и, вернувшись в Англию в 1856 году, сразу же отправилась в Египет, а оттуда в Индию. Накануне сипайского восстания она предприняла третью безуспешную попытку проникнуть в Тибет. После неудачи она возвратилась в Россию и два года жила в Тифлисе. В 1863 году она покинула Россию и вновь отправилась в Египет. Оттуда попала в Иран и Центральную Азию. И только в 1864 году Блаватская проникла в Тибет. В течение десяти лет она меняла страну за страной, город за городом. Италия, Индия, снова Тибет, Россия, Египет, Греция, Франция и, наконец, снова Америка.

Здесь, в Америке, Блаватская встретила полковника Олкотта, который интересовался модным в то время спиритизмом и с удовольствием слушал рассказы странной русской о Востоке. В Нью-Йорке и других городах Америки возникали всякие «ложи» и «братства» спиритов. Они гоняли блюдечко по кругу, вызывали духи великих людей и фотографировались в обнимку с привидениями. Блаватская и Олкотт охотно посещали спиритические сеансы и даже стали членами некоторых «братств». Но в этих «братствах» были свои руководители, и будущие теософы оказались на положении рядовых спиритов. Блаватская никак не могла придумать что-нибудь такое, чтобы превзойти спиритов с их банальными духами. Наконец подвернулся молодой архитектор Фелт. Он заявил, что открыл тайну пропорций в египетской архитектуре. Но это было не все Фелт обнаружил, что египетские жрецы были великими магами и могли вызывать «духи элементов». Это уже было кое-что. Спириты не могли вызывать духи элементов. Вот тогда и пришла мысль создать Теософское общество. Это случилось в Нью-Йорке в 1875 году. 17 других спиритов дали согласие стать его членами. Новое общество объявило, что только оно владеет тайнами жизни, и потребовало к себе соответствующего уважения. Блаватская выступила с программным заявлением в спиритической прессе. Она сказала, что существует магия, которая делится на белую и черную. Спиритические круги Америки были потрясены. Почему они не додумались до такого? Теперь всем было ясно, что Блаватская и Олкотт их обскакали. Все давно уже привыкли к духам. А вот магия – это было что-то новое и волнующее. Вдохновленное первым успехом, Теософское общество поставило перед собой великолепную цель: «собирать и распространять знания о законах, которые управляют вселенной». Черная и белая магия оказалась в числе этих законов. Фелт читал свою лекцию о «потерянном законе пропорции египтян» и обещал продемонстрировать представителей первой древней расы. Но для этого ему понадобились деньги. Много денег. Он их получил. Все общество готовилось к торжественной встрече с выходцами из далекого прошлого. А представители первой расы все не. появляюсь. Наконец терпение членов общества иссякло.

– Где Фелт? – спрашивали они. – И где его первая раса?

Деньги тоже исчезли. Общество оказалось перед острым кризисом. Необходимо было найти замену Фелту и восстановить престиж теософов. И такую замену нашли. Это был обнищавший барон де Пельм. Вернее, не сам барон, а его труп. Барон умер, а его труп начал свои «загробные» скитания по Нью-Йорку. Барона решили кремировать и соблюсти при этом «восточный» ритуал. Ритуал, по замыслу Блаватской, мог восстановить веру в «таинственные силы» теософов. Но кремация тогда еще была незнакома Америке, и полиция запретила сожжение. С драгоценным трупом теософы носились почти полгода. Его замораживали, потом бальзамировали, читали над ним заклинания. И наконец полиция сдалась.

– Делайте, что хотите, – сказал Олкотту полицейский комиссар, – но чтобы это безобразие кончилось. Я больше не потерплю этого дурацкого трупа у себя в городе.

Труп сожгли, и вновь Теософское общество оказалось не у дел.

…В июле 1877 года на улицах Нью-Йорка появились странные люди. Они были завернуты в белые бурнусы, из-под которых поблескивали загадочные глаза. Пришельцы оказались арабами. Они не знали английского языка и знаками просили есть. Их было ровно тринадцать, ни больше ни меньше. По городу ходили слухи, что арабы потерпели кораблекрушение где-то около Нью-Йорка. Никто ничего о них определенного не знал. Никто, кроме Блаватской и Олкотта.

– По всей видимости, они ищут нас, – сказал Олкотт. – В их беспорядочных блужданиях по городу есть какая-то целенаправленность. Надо им помочь.

Так тринадцать таинственных арабов появились в Теософском обществе. Они таращили свои «загадочные» глаза на мужчину с пышной бородой и странную даму, одетую в длинное свободное платье Мужчина и дама сидели перед ними, чего-то ожидая. Арабам стало не по себе. Они устали и хотели есть. Их пришлось накормить. Потом они поднялись и молча покинули основателей общества.

– Не правда ли, – оживилась Блаватская, когда захлопнулась дверь за последним, – в них столько странного и таинственного. Они нас испытывали, я в этом уверена.

Полковник был настроен более скептически и промолчал.

Через неделю в Нью-Йоркской гавани бросил якорь корабль с Тринидада. Его капитан сообщил, что тринадцать руководителей мятежа во французских владениях в Африке сбежали, скрываясь от преследований.

Теософы были в отчаянии. Ни Америка, ни Евпопа их не желали признавать. Теперь оставалась только Индия. Как удалось выяснить Олкотту, в Индии существовало общество, которое называлось «Ария самадж». Во главе общества стоял свами Даянанд. «Ария самадж» конца XIX века была индуистской просветительской организацией, призывавшей к возрождению древней культуры Индии. При известии об «Ария самадж» фантазия основателей Теософского общества вновь неудержимо заработала. Олкотт назвал «Ария самадж» «одним из величайших и благодетельнейших религиозно-философских братств, когда-либо организованных». А Блаватская объявила свами Даянанда «адептом оккультного гималайского братства». Теперь при помощи «Ария самадж» теософы решили создать «универсальное братство рас». Их намерение присоединиться к «Ария самадж» повергло в паническое настроение правоверных индусов, в том числе и свами Даянанда. Последний никак не мог взять в толк, что нужно этим странным европейцам от «Ария самадж». Он выслал Олкотту и Блаватской программу организации. В ней ничего не было ни «от «гималайского братства», ни от оккультных наук. Но теософов это не остановило. Их неудержимо влекла к себе эта организация с ее проповедью древней ведической религии. Это было так таинственно, можно было изобрести такие ритуалы и, наконец, возвыситься над простыми смертными.

Бомбей встретил путешественников потоками горячего тропического солнца. На причале стояла делегация от «Ария самадж». Развевались шафрановые одежды, священные четки обвивали шеи, длинные волосы ниспадали на плечи. Столь экзотической делегации не мог представить себе даже Олкотт.

– Теперь мы на верном пути, – прошептала Блаватская. – Разве люди в таких одеждах могут быть обычными или ординарными?

– Вы правы, как всегда, – ответил Олкотт.

Несмотря на легкое недоумение и испуг при первоначальном известии о прибытии столь странных друзей, самаджисты были полны чувства гостеприимства. В колониальном Бомбее прибытие основателей теософии стало сенсацией № 1. Блаватскую и Олкотта осаждали журналисты, профессора различных наук, английские чиновники. Христианские миссионеры насторожились. Эти двое явно подрывали устои христианской религии, присоединившись к организации язычников. Настороженность вскоре перешла во вражду.

Но христианские миссионеры мало интересовали Блаватскую и Олкотта. Они обсуждали с «адептом гималайского братства» важнейшие вопросы: каким должен быть ритуал в теософской организации. Свами Даянанду ритуал занимал мало. Но когда теософы сами его разработали, руководитель «Ария самадж» пришел в ужас. В этом ритуале ничего не было от ведической религии.

– Если это повторится, я вас изгоню, – пригрозил он им.

Он уже жалел, что так легкомысленно связался с людьми, о которых знал так мало. Правда, немалую роль при этом сыграли деньги, которые они ему высылали на нужды организации. Но денег было немного и оплатить его терпения они не могли. Терпение это через несколько лет пришло к концу. Олкотт и Блаватская впали в буддизм. Этого правоверный индус им уже простить не мог. «Адепт» действовал быстро и решительно. Он издал циркуляр, которым запретил самаджистам общаться с теософами, «такими атеистами, лгунами и эгоистами».

Теософы нуждались в деньгах, но достать их было трудно. Олкотт занялся было торговой деятельностью. Он решил экспортировать в Америку индийские статуэтки, шкуры тигров и духи. Но затея принесла сплошные убытки. Тогда они стали обивать пороги княжеских дворцов. Каждого индийского раджу или махападжу Блаватская подозревала в связях с Белым гималайским братством. Пышные одежды раджей, их дворцы и драгоценности производили на Блаватскую неотразимое впечатление. Вырождающихся самодуров, страдающих патологическими пороками, она принимала за представителей особой расы. Князья принимали ее по-разному. Одни не пускали ее на порог, другие откупались подачками, третьи предлагали деньги, если Блаватская продемонстрирует свою «силу». Но это не поколебало ее веры в их «избранность».

Олкотт в это время ездил по Индии, читая платные лекции. Теософское общество постепенно начинало завоевывать себе место в стране. В 80-е годы в Индии зарождалось национальное движение. Возникла тяга к ценностям собственной культуры. Проповедь теософами равенства, возрождения древних традиций и философии привлекла немало индийских интеллигентов. Более благоразумно настроенный Олкотт пытался отделить эту деятельность общества от всего оккультного, непонятного и таинственного.

В 1881 году с помощью состоятельных индийцев Олкотт приобрел земельный участок на берегу реки Адьяр в Мадрасе. Вскоре там было сооружено первое здание, где и разместилась штаб-квартира общества. Здесь же, в Мадрасе, разыгрался скандал. Блаватская была обвинена в шарлатанстве. Благоразумный Олкотт сделал заявление, что всякого рода чудеса и оккультные пауки не являются основными в работе общества. Блаватской предложили уехать в Европу и поправить там свое здоровье. В мае 1885 года Блаватская покинула Индию.

Олкотт расширял территорию Адьяра и строил новые здания. Была заложена большая библиотека. Члены общества читали лекции по индийской философии, комментировали тексты древних источников и участвовали в заседаниях Индийского национального конгресса. В 1891 году Блаватская умерла в Лондоне. Олкотт пережил несколько неприятных месяцев, опасаясь, что тень Блаватской навсегда поселится в Адьяре. Но этого не случилось. Правда, неприятности все-таки были, но они имели несколько иной характер. На мировую арену деятельности по совершенствованию человечества вырулила Катарина Тингли в сопровождении семи преданных сподвижников. Она основала Вселенское братство. Теософскому обществу в нем она отвела второстепенное место. Этого Олкотт не мог ей простить. Более того, в самом Теософском обществе началась драка за высокие посты. Олкотт был в отчаянии и наконец пригрозил коллегам, что покинет свое износившееся тело. Запахло еще одним скандалом. Постепенно страсти улеглись, и с 1897 года в обществе воцарился мир. На радостях воздвигли статую Блаватской и учредили День белого лотоса в честь годовщины ее смерти. В первый же такой день накормили 300 бедных рыбаков. Пользуясь мирной обстановкой, президент общества начал вести несколько рассеянный образ жизни. Он регулярно посещал приемы и ужины в городе. Особенно ему нравились балы. Там он много танцевал и ухаживал за молодыми англичанками. Таинственные силы больше не смущали его душу. В феврале 1907 года он легко покинул свое износившееся на балах и приемах тело. Президентом стала Анни Безант. Президенты сменялись на своих постах, общество продолжало работать как просветительская организация с религиозным уклоном. Отделения общества были созданы во многих странах мира, там, где интересовались культурой древней Индии и ее философией.

Началась вторая мировая война. Фашистская Германия оккупировала Европу, а императорская Япония – Азию. К дыму пожарищ и взрывов примешался едкий дым газовых печей и крематориев огромных концлагерей. Миллионы людей гибли не только на войне. Их расстреливали и сознательно уничтожали новые хозяева Европы и Азии. Пацифисты из Теософского общества проповедовали абстрактный мир и всеобщее братство. На фоне происходившего это выглядело смешно и нелепо. Нужна была активная борьба против фашизма и войны, но теософы были не в состоянии ее вести. Однако немецкое гестапо прекрасно понимало, на чьей стороне симпатии членов общества. Они запретили деятельность общества сначала в Германии, а затем в оккупированных европейских странах: Франции, Голландии, Бельгии. Многие руководители общества погибли в фашистских застенках. Другие были арестованы за укрывание евреев. В Индии теософы пожертвовали тысячу фунтов стерлингов пострадавшим от войны. В 1942 году над Индией нависла угроза вторжения японских войск. Из Адьяра спешно эвакуировали архивы. Американцы по требованию своего консула покинули городок и укрылись в горах. Над всем миром бушевала война, а в Адьяре по-прежнему работали группы по созерцанию, читали вслух «Бхагават Гиту», пели священные гимны и изучали жизнь основателей религии. Спокойствие Адьяра не было потревожено и тогда, когда английские самолеты на бреющем полете расстреливали демонстрации борцов за независимость Индии, а танки давили восставших крестьян. Жизнь в городке текла своим чередом. Она не нарушилась, когда после войны страна сотрясалась от погромов и индусско-мусульманской резни, инспирированных английскими властями. Правда, члены общества выступали с лекциями о религиозном мире и помогали беженцам – индусам и мусульманам. Борьбу за установление мира между индусами и мусульманами Индии в свое время начала Анни Безант, чье имя прочно связано с Адьяром и национально-освободительным движением.

Дочь Альбиона

Явление Христа народу

Она покинула свое тело – так говорят о смерти теософы – в 4 часа дня 20 сентября 1933 года. Ее положили в мраморном зале. Расшитое золотом сари спадало мягкими складками на шелковое полотно эмблемы Теософского общества. Седые пышные волосы, забранные в узел, были украшены цветами жасмина. Цветы пахли резко и тревожно. Дымок ароматических палочек плыл в тишине, где звучал только монотонный голос жреца-брахмана. Тысячи мадрасцев целый день шли один за другим через мраморный зал, на какое-то мгновение задерживаясь у помоста. В прибрежных зарослях казуарины был уже готов кремационный костер, сложенный из сандалового дерева. А через несколько дней после этого от причала в Бенаресе отошла лодка, украшенная цветами. Она плавно скользила по мутной поверхности Ганга и остановилась, когда достигла середины реки. Индиец в белом дхоти открыл серебряный кубок и высыпал в воду горстку пепла. Это было все, что осталось от Анни Безант, президента Теософского общества и участницы движения за независимость Индии.

Анни Безант приехала в Индию в 1393 году, когда ей было 47 лет. До этого она успела сделать многое. Английская аристократка по рождению, она порвала с христианством и увлеклась мистикой, выступала против собственного правительства и требовала самоуправления Индии, протестовала против социального неравенства и участвовала в работе профсоюзов, помогала русским политическим эмигрантам и организовывала демонстрации безработных, поддерживала освободительное движение в Ирландии и произносила речи в защиту буров. Она была прекрасным организатором, талантливым оратором и журналистом. Как политический деятель она была одарена многими незаурядными качествами, но тяга к мистике осталась у нее на всю жизнь.

Многое в ее судьбе решила встреча с Блаватской, в которую она сразу поверила и которую защищала всю жизнь. Великие деятели национально освободительного движения Индии ценили ее и восхищались ею. «Когда я учился в Лондоне в 1888 году, – писал Ганди, – я стал, подобно многим, восхищаться Брэдло и Безант. Представьте себе мое волнение, когда в одно прекрасное утро я прочел в лондонской прессе, что Анни Безант стала теософкой под влиянием Блаватской. Я был просто юношей, никому не известным. Я был бы более чем удовлетворен, если бы я смог коснуться края одежды мадам Блаватской и ее выдающейся последовательницы. Но я не смог, хотя некоторые друзья любезно взяли меня в Ложу Блаватской. Когда доктор Безант приехала в Индию и покорила страну, я вошел в близкий контакт с ней. И хотя мы имели политические разногласия, мое преклонение перед ней не уменьшилось». Джавахарлал Неру впервые встретил Безант в 1901 году. «Одним из выдающихся событий моей жизни, – вспоминает он, – был день, когда я впервые встретил Анни Безант. Мне было 12 лет, и ее личность, и легенды, которые окружали ее героическую карьеру, и ее ораторское искусство потрясли меня. С мальчишеским восхищением и преданностью я смотрел на нее и не отставал ни на шаг. Потом наступило время, когда много лет я едва видел ее, но восхищение ее величием и ее незаурядной личностью продолжалось. Много лет спустя я опять сблизился с ней на политической арене и снова стал ее преданным почитателем».

Анни Безант приехала в Мадрас как теософка. И сразу же включилась в просветительскую деятельность общества. Она организовала в Бенаресе Центральный индийский колледж и много времени отдавала воспитанию его студентов. Безант с большой симпатией относилась к культуре индийского народа и его обычаям. У нее было много друзей среди индийцев, и в их домах она была желанным гостем. Ее называли «бари мэм-сахиб» – «большая европейская леди». Эта европейская леди ходила в сари, сидела, скрестив ноги, и всегда предпочитала индийскую пищу европейской. Индийцам она читала лекции об их священных книгах и древней культуре. Она занималась йогой, и твердо верила, что йога помогает человеку достичь степени махатмы. Но вместе с этим в ней никогда не умирала аристократка. Эта противоречивость ее характера нередко вызывала недоумение у друзей. Отвергая условности, как это делали индийцы, Безант в то же время скрупулезно придерживалась английских «хороших манер». Ее коробило, когда на мужчине не было шляпы, не разговаривала с теми, кто ей не был представлен. Она проявляла всегдашнюю почтительность в отношении к князьям. Махараджа Бенареса был ее другом. Владетельный принц имел привычку принимать гостей, восседая на мраморном троне. Гостей он сажал на ковер у подножия трона. С европейцами махараджа был осмотрительнее. Он принимал их в отдельной комнате. Однако Безант добровольно проходила унизительную процедуру приема во дворе своего высокородного друга. Когда один знакомый поинтересовался, зачем она это делает, Безант ответила ему:

– Но, мой дорогой, он же князь!

Этот аристократический консерватизм наложил отпечаток и на ее политические взгляды. Английский король был для нее неприкосновенен. Она принимала в своем колледже принца и принцессу Уэльских (будущего короля и королеву) в 1906 году, когда вся Индия поднялась против британского господства. У нее в кабинете всегда висел портрет Георга V. Она сохраняла лояльность трону даже тогда, когда стала принимать участие в национально-освободительном движении. Она не мыслила независимости Индии вне власти английского короля. Анни Безант принадлежала к умеренной группе национального движения. В 1916 году она организовала Лигу гомруля (самоуправления) и издавала в Мадрасе газету «Новая Индия».

В 1917 году ее избрали председателем партии Индийский национальный конгресс. Ряд событий в Индии она оценивала неправильно и резко расходилась во взглядах с Ганди. В частности, она поддержала реакционный конституционный акт английских властей, который получил название закона Монтегю – Челмсфорда. Анни Безант считала, что индийцы должны сотрудничать в английских законодательных органах. Она вышла из Конгресса и примкнула к либеральной партии свараджистов, выступая против кампаний гражданского неповиновения, которые проводились под руководством Ганди. После разрыва с Ганди она как политический деятель стала чрезвычайно непопулярной. В последние годы своей жизни Анни Безант целиком посвятила себя Теософскому обществу. Блаватская всегда оставалась для нее духовной наставницей. Безант верила, что души религиозных учителей и реформаторов время от времени появляются в телах смертных. Она приглядывалась к людям, стараясь не пропустить ни Будду, ни Мухаммеда, ни Иисуса Христа. С последним ей повезло.

…На зеленой лужайке «Иисус Христос» играл в крокет. Он, пожалуй, ничем не отличался от своих сверстников. Был в меру подвижен, весел и беззаботен. Ему было 14 лет, и две недели назад он впервые приехал в Англию. Вернее, его привезла сюда Анни Безант. Она пыталась устроить его в Оксфорд, но ректор Оксфордского университета «Христу» в приеме отказал.

– Вы еще пожалеете об этом, – сказала ректору Безант. – Вы отказали великому человеку.

– Я отказал очередному индийцу. Их слишком много, и все они хотят поступить в Оксфорд. – Ректор поднялся, давая понять, что аудиенция окончена.

– Тогда я скажу, кого вы не приняли, – решилась Безант.

– Кого же, если не секрет? – Этот разговор явно надоедал ректору.

– Вы не приняли спасителя, – торжественно начала его странная посетительница.

– Какого еще спасителя? – искренне удивился ректор.

– Нашего учителя Иисуса Христа.

Ректор оторопел. Потом рассердился. Он сказал, что в Оксфорде не хватает только своего Иисуса Христа, остальное все уже есть. Он нажал на кнопку звонка и попросил немедленно проводить посетительницу.

– Если ему угодно спасти мир, – бросил на прощание ректор, – это можно сделать без оксфордского образования. Первый Иисус Христос, кажется, не учился у нас…

«Иисусу Христу» ничего не оставалось делать, как играть в крокет на зеленой лужайке. Корабль в Бомбей отходил только через месяц. Справедливости ради надо сказать, что «спасителя» звали Кришнамурти и он был индийцем по происхождению. История эта началась несколько лет назад, когда Анни Безант взяла под опеку двух мальчиков. Их отец был членом Теософского общества, но бедность не позволяла ему дать сыновьям образование. Соглашаясь на опеку Безант, отец представить себе не мог, чем это кончится. Безант уделяла много внимания своим воспитанникам, и те привязались к ней. Она подолгу беседовала со старшим, Кришнамурти, присматривалась к нему и, наконец, пришла к выводу, что в его теле обитает не кто иной, как Иисус Христос. Она стала оказывать мальчику соответствующие знаки почтения. Более того, в обществе постепенно стали насаждать культ Кришнамурти, будущего спасителя. Наиболее здравомыслящая часть общества понимала абсурдность этого культа, но Анни Безант стояла на своем. Будущий «спаситель» и мессия еще не понимал всей двусмысленности своего положения. Однако его отец хорошо осознавал, к чему может привести пресловутый «культ Кришнамурти». Он потребовал своих сыновей домой. Но Христос-Кришнамурти не пожелал расстаться со своей воспитательницей, которая была к нему неизменно добра и заботилась о его образовании. Отец «спасителя» подал в суд. Процесс длился несколько лет, и Анни Безант выиграла его в 1914 году, когда Кришнамурти было уже 18 лет.