Текст книги "Научи меня (СИ)"

Автор книги: Людмила Молчанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

   – Посмотрю на твое поведение, – губы задрожали в улыбке, но изо всех сил пытался быть серьезным.

   – Злыдень.

   – Довела.

   Она фыркнула, но ничего говорить не стала. Обхватила двумя руками его лицо и поцеловала, нежно, как будто старалась залечить те раны, которые сама и наносила. Он пытался по-прежнему строить из себя недосягаемую и почти невозмутимую статую, но его старания сразу же сошли на нет, стоило теплому язычку скользнуть в его рот.

   Подольский безумно соскучился. И нежная, осторожная ласка подействовала на него как разряд тока. Всю неделю он злился, психовал, себя накручивал, но стоило ей коснуться его, погладить как ребенка по голове, прижаться покрепче и вся злость, до конца не испарившаяся из души, в момент исчезла, как будто ее и не было.

   – Больше не буду, – между медленными, тягучими поцелуями произнесла девушка. Прислонилась к его лбу, глаза закрыла и тяжело вздохнула. – Нам очень плохо было без тебя.

   – Прости.

   Катя с легкой, чуть грустной улыбкой покачала головой.

   – Перестань. Зачем это говоришь? Я сама все испортила. Думала, как лучше будет, но...

   Он прервал ее, приложив палец к губам.

   – Хватит, Кать. Это в прошлом, и я надеюсь, там же и останется. Да? – многозначительно приподнял бровь.

   – Да. Там и останется. Но никогда так больше не уходи.

   – Вы чего сидите? – Кирилл возмущенно упер руки в бока. – Я тут собираюсь, а вы сидите!

   – Непорядок, – хохотнул Мишка и отпустил Катю, перед этим поправив ее ночнушку. Уж больно отвлекала. – Не возникай, Кирюх, мы уже собираемся.

   До Катерины, казалось, только сейчас дошло, что им предстоит настоящий переезд. Навсегда. В другое место. Подольский был как никогда решительно настроен и давать слабину не собирался. Тем более, он надеялся, что, начав жить в его доме, – теперь уже их – Катя успокоиться и расслабиться. Возможно, даже доверять станет больше. А то Мишка себя уже стал неуютно чувствовать, когда приходилось каждый вечер к себе за вещами заезжать.

   – Миша, – голубые глаза потрясенно расширились, – как мы все повезем? Подожди, прямо сейчас все собирать? Вот так сразу?

   – Да. Ты думала, я пошутил? – она медленно покачала головой, все также задумчиво уставившись в одну точку. – Бери самое необходимое – остальное мы купим.

   – А еда?

   – Какая еда, Кать? Я вас голодом морить не собираюсь.

   – Так пропадет же! Надо ведь...свет отключить, воду перекрыть и еще...

   Миша встряхнул ее слегка, прерывая бессвязный лепет.

   – Или собирай вещи. Нужные! – с нажимом повторил. – Никаких одеял, продуктов, мебели...Только одежда, лекарства и какие-то свои штуки. Все. Поняла?

   – Но еда!

   – Много там? – страдальчески закатив глаза, сдался Миша.

   – Ну так.

   – Я сам посмотрю.

   – Мы приедем голодные, а мне некогда будет готовить, – пригрозила Катя, убегая в зал. Дверь шкафа стукнулась об стенку. – Помни об этом.

   – Пиццу закажем, – Подольский перевел взгляд на ребенка, с серьезным выражением лица перебирающего машинки. Не то сказал. – Ладно, возьми. Но только то, что мы все есть будем. Остальное отдай. Вон, Куцовой давай отнесу.

   – Ее нет.

   Миша заинтересованно выглянул из детской.

   – А где она?

   – Уехала. Со своим...как его...Артуром...

   – Артемом.

   – Точно. Миш?

   – Что?

   – А диски с плеером брать?

   – Диски возьми, а плеер оставь.

   – Совсем?

   – Катя! – прогрохотал Подольский. – Не трепи мне нервы! Я еще злой.

   Как оказалось переезд, пусть и налегке, – дело исключительно выматывающее и нервотрепительное. Они за неполные три часа успели переругаться, столько же раз перемириться, разбить хрустальную салатницу (салатница осталась на его совести) и чуть не сломать телевизор. Телевизор – уже Катина заслуга.

   Налегке тоже переехать не удалось. Подольский честно думал, что получится уехать, прихватив с собой только одежду, кое-какие лекарства ну и некоторые мелочи. Все остальное у него вроде как было, да и докупить при необходимости можно. Но Катя, как запасливый, прижимистый и старый ворчливый хомяк расставалась с вещами очень неохотно. За каждый предмет обихода Мишке приходилось буквально воевать.

   Лучше всего было Кириллу. Он утащил к себе старые альбомы Катькиной семьи и сидел рассматривал фотки. Его игрушки давно были собраны.

   Наконец, когда Миша понял, что просто так девушка не сдастся и попробует-таки увезти все, пришлось применять тяжелую артиллерию. Кирилла с его игрушками – подмышку, Катю – в охапку, и быстрее, пока оба не опомнились. Стоит сказать, что ребенок воспринимал все как игру и развлечение, радостно повизгивал и похихикивал, наблюдая, как Миша с Катей спорят из-за огромного одеяла.

   Через сорок минут они подъехали к его дому.

   Первым из машины выбежал Кирилл, сразу приближаясь к воротам. Катя с задумчивым интересом рассматривала витые кованые ворота, двухэтажный коттедж из красного кирпича и серебристую черепицу.

   – Это твой дом?

   Миша не сдержал усмешки.

   – Нет, чужой. Конечно мой, Кать.

   – Красивый, – признала девушка и обернулась к нему, одновременно расстегивая ремень безопасности. – Слушай, а зачем ты тогда у нас все время оставался ночевать, если у тебя такой дом классный?

   – А ты со мной бы поехала? – скептично поинтересовался Подольский и сам же ответил: – Мы оба знаем, что нет.

   – Справедливо.

   – Пойдем.

   Миша видел, как Кате трудно привыкнуть к новому дому, хотя он ей нравился. Девушка с интересом и любопытством осматривала каждый уголок, каждую комнату и даже кладовую, везде суя свой милый носик, и к концу этой же недели знала лучше него, что где лежит. И хотя ее глаза загорались от восторга и удовольствия от увиденного, Катерина по-прежнему чувствовала себя неуютно и как будто в гостях. Как будто это теперь не ее дом, где, как он планирует, она проживет долгую и счастливую жизнь, а квартира друга, в которую она заскочила в гости.

   Она побаивалась что-то менять и трогать, а уж тем более, о чем-то просить его, хотя Миша с радостью предоставил бы ей полную свободу, потому что, во-первых, безоговорочно доверял, а во-вторых, сам бы никогда лучше не сделал. Но Катя все равно мялась и не решалась ничего переставлять и приспосабливать под себя.

   Подольский как-то заметил, что кухонные шкафчики не подходят ей по росту – Катя приходиться или на носочках вытягиваться, или стульчик подставлять.

   – Ты почему не сказала, что тебе неудобно? Мы бы поменяли.

   Катя от него только весело отмахнулась.

   – Ерунда. Мне несложно. Какая разница, если они будут висеть на пять сантиметров ниже?

   – Вообще-то это тоже твой дом, Катюш, – мягко заметил мужчина. Давить на Катерину не хотелось, к тому же она сразу бы надела свои колючки, и тогда вообще никакого компромисса не вышло бы. – Тебе тут жить. Разве не легче сразу все подогнать под тебя? Я и Кирилл сюда вообще не заходим. Ну почти. Это целиком твоя территория.

   Она нерешительно повела плечами и прикусила губу, вскидывая голову на высоко висящие ящики.

   – Я как-то не знаю...Не знаю, Миш, правда. Потом подумаю.

   Следующим утром все было переделано. Первый шаг к "дому" был сделан.

***

   Вот ведь упрямый. Как стадо баранов. И ведь не переспоришь его, никак причем. Если Подольский вбивал себе что-то в голову, то переубедить его – тяжелый и адский труд. Хотя не скажешь, что он сделал хуже. Что скрывать – ей только удобней стало.

   Но все равно Катя чувствовала себя в Мишкином доме некомфортно. Она всю жизнь прожила в той квартире, правда, если не брать во внимание те несколько лет, когда она жила у Митьки. Но опять же, переезд к парню был постепенным, плавным процессом, растянувшимся на некоторое время. И уж никак не походил на стихийное "собирайся, мы уезжаем". И ведь почти ничего не дал увезти. А техника? А вещи? А если что-то случится? Правда, Подольский все равно потом все сделал как надо, предложил даже Кате сдавать ее в аренду, но тут уже она воспрепятствовалась. Эта квартира столько воспоминаний хранила, и теперь ее отдать какому-то чужому, пусть и на время? Катерина твердо решила оставить квартиру Кириллу. Вот вырастет племянник, сам решит, что с ней делать. А сдавать не станет.

   Миша не возражал, ее внимательно выслушал и согласился с ее решением.

   Племянник же вообще не вспоминал о прошлом доме. На втором этаже, рядом с их – теперь уже их спальней – Кириллу выделили просторную, светлую комнату с большим окном, выходившим на солнечную сторону. На следующий день Миша повез их в мебельный магазин, и уже там они всей семьей выбрали детскую, которую сразу же и установили. Такими вот темпами – не всегда быстрыми, но и не медленными, – Катя здесь обживалась и обустраивалась, неосознанно тут и там оставляя безделушки, которые создавали что-то новое, делали большой уютный дом еще теплее и роднее.

   Единственное, что было тяжело – ездить в город. Михаил все-таки работал, поэтому не всегда мог отвозить и привозить их с Кириллом домой.

   – Давай машину купим, – предложил Миша после того как в очередной раз пришлось добираться домой на такси. К тому же на следующий день, вернее, ночь, у Кати выпадала ночная смена, что особого оптимизма не внушало. – Будешь сама ездить.

   Признаться, Кате было боязно самой садиться за руль. Это же такая ответственность. Вдруг она что-то не заметит, что-то упустит или, не дай бог, попадет в аварию. Вождение автомобиля – серьезное дело, требующее максимальной сосредоточенности и внимания.

   – У меня прав нет. Да и страшно мне, если честно.

   Миша удивленно на нее глянул.

   – Что страшно-то?

   Он прикалывается?

   – Машину водить, – раздраженно забарабанила пальцами по столешнице. – Это очень трудно! А вдруг я не услежу за чем-нибудь и в аварию попаду?

   Он глаза закатил и весело фыркнул.

   – Что? – с претензией вскинулась Катя. – Я серьезно.

   – Не ерунди. Выучишься. Ты ответственная. К тому же я не думаю, что ты начнешь красить губы за рулем или еще что-нибудь. И лихачить тоже.

   – Ты мне так помог, – с сарказмом улыбнулась девушка. – Теперь стало значительно легче.

   – Я старался.

   В конечном счете, учиться на права все же пришлось. Миша записал ее в автошколу, и теперь Катерина каждую неделю ходила к своему инструктору, миловидной и вежливой женщине ее возраста. И старательно изучала российские ПДД.

   Беда пришла, откуда не ждали. Во всяком случае, лично Катя не ждала. Они всей семьей спокойно завтракали, Кирюша, которому ехать в садик сегодня не нужно было, тормошил Мишку на предмет знания английского языка. Пока Подольский стойко держал оборону, не желая сдаваться на милость "тэйблов" и "пенсилов", которыми атаковал его ребенок.

   – Ты кого-то ждешь? – Катя, до этого вдумчиво читавшая ПДД, вскинулась и прислушалась к трели звонка.

   Миша удивленно вылупился.

   – Нет. Сегодня же воскресенье. Я дома.

   Катя пожала плечами, но послушно потопала к домофону. На экране показался ярко-красный хэтчбэк (теперь она в этих вещах разбиралась). Водитель, а если точнее – водительница, возмущенно и нервно нажала на клаксон, даже несколько раз, и раздраженно мигнула фарами. Катя с любопытством поглядела на хрупкую женскую фигурку, которая в данный момент со всей силы хлопнула дверцей и выбралась на улицу. Хотя на дворе стояла весна, блондинка куталась в меховой полушубок и выглядела замерзшей, постоянно содрогаясь на ветру. Лица пока видно не было.

   Блондинка снова начала терзать несчастный домофон.

   – Да, – вежливо отозвалась Катя.

   Увидев обладательницу красной машинки, радости и приветливости заметно поубавилось. Вот оно значит как. Ну ничего.

   – Это кто? – раздраженно крикнула девушка, щурясь от ветра. – Открывайте ворота. Я же замерзаю.

   Слов не было. Одни невразумительные неприличные выражения, так и рвавшиеся наружу. Замерзает она. Пусть и дальше замерзает. Но Катя, проглотив все возражения, послушно открыла ворота и сразу отключила видеосвязь. Напротив входной двери остановилась, руки на груди скрестила и стала ждать эпического возвращения красавицы. Не узнать Юлю было действительно трудно – внешность больно яркая.

   Подольский видно заподозрил что-то из-за ее долгого отстутсвия, поэтому, спустя минуту, вытащил свою полигамную тушку с кухни. Прекрасно. Как раз вовремя. Она сейчас им всем устроит.

   В такой ярости Катя, невспыльчивая и неревнивая, не была никогда.

   Миша издалека заметил злобное, зверское выражение ее лица и шаг сбавил.

   – Что-то случилось? – начал он осторожно прощупывать почву.

   – Случилось. Сюда иди.

   Он сверху вниз ее изучающим, опасливым взглядом окинул и с неохотой приблизился, остановившись на расстоянии вытянутой руки. На лице читалась напряженная работа мысли. Видно думал, в чем мог накосячить. Ну-ну. Пусть подумает, может, что-то на место встанет.

   – Проблема?

   – Сейчас узнаем, – многозначительно пообещала Катя, от нетерпеливой жажды расплаты и мести постукивая ножкой. Миша сглотнул и почесал щетинистый подбородок.

   – Кать...

   – Лучше молчи, – рубанув рукой воздух, прошипела девушка. – Здоровее будешь.

   – Я не понял...

   В этот эпический момент дверь распахнулась, впуская в теплое помещение холодный воздух и высокую недовольную блондинку. В прихожей разлилась тишина.

   Миша нервно сглотнул и с ужасом метнулся взглядом в Катину сторону. Катя скрестила руки на груди, запахнув халатик, и недовольно сжала губы. Юля со всей дури хлопнула дверью и громко хмыкнула.

   – Весело как. А я думаю, что мне не открывают так долго. А тут вон что.

   Судя по всему, Юля ее не узнала, но наградила таким взглядом, что будь Катя понежнее и поранимее – скиснула бы от собственной никчемности и умерла на месте. А так просто сверлила блондинку в ответ не менее решительно и недовольно. Если тогда, в том супермаркете, Катя никакого права на Мишку не имела, то теперь он ее и только ее. У них семья. И просто так терпеть такое и уж тем более отдавать Подольского хоть трижды раскрасавице она не будет. Лучше потом собственноручно побьет эту полигамную, врущую задницу, но не отдаст.

   – Юля! – заходил желваками Мишка и шумно выдохнул.

   Юля издевательски захлопала в ладоши.

   – Вау! Ты меня не забыл за те пару недель, пока я была в отъезде! Какое счастье!

   – Пару недель? – протянула задумчиво Катерина, прикусив изнутри щеку, и со значением поглядела на покрасневшего Подольского. – Очень интересно.

   – Катя, спокойно! Это не то, что ты подумала! – от нелепости прозвучавшей фразы мужчина грязно выругался и дернул себя за волосы. – Твою мать!

   – Катя значит. Кто же вы такая, Катенька? – Юля брезгливо поджала губы, останавливаясь взглядом на шелковом халатике и золотом браслете с бриллиантовыми вставками, который ей подарил Мишка. – Домработница новая?

   Ты же сама в это не веришь – так и крутилась на языке эта фраза. Да и каждому понятно, что уж Юля в полной мере оценила и домашнюю атмосферу, и дорогой браслет, который обычным домработницам не дарят.

   – Нет, не домработница. Я здесь живу.

   – Да что вы говорите? – блондинка эмоционально всплеснула руками. – Надо же. И давно?

   – Давно.

   От спокойного невозмутимого ответа Юлю передернуло. Поняв, что от Кати никакой реакции не дождаться, девушка стремительно двинулась на Подольского.

   – Давно, значит?! Сволочь!

   Мишку громкие и злые ругательства не впечатлили. Привык, наверное. Катя никогда не думала, что модели такие нервные.

   – Юля, ори потише.

   Девушка, обрадованная хоть каким-то вниманием, встрепенулась и прибавила громкости.

   – Орать потише?! Скотина ты бездушная!

   – Юля!

   – Что Юля? Я значит, только из города, а ты уже какую-то в дом приволок. Чем ты думал, Подольский?!

   – Ты можешь заткнуться и прекратить ор?! – теперь Миша разозлился. Угрожающе сжал руки в кулаки, отчего проступили вены, и начал надвигаться на свою пассию. – Зачем приехала?

   – Зачем я приехала?! – она истерически рассмеялась и бессильно облокотилась на стену. – Зачем я приехала?! Ты больной! Сволочь! Я приехала к тебе, и что я вижу? Какая-то... – Юлия, если судить по выпученным глазам, придумала для Кати большое количество эпитетов и определений. Но то ли их было слишком много и она не могла выбрать, то ли просто запуталась – выдавить из себя она ничего не смогла. Несколько секунд девушка дышала как загнанная лошадь, кидая разъяренные взгляды на них с Подольским поочередно. Наконец, она выплюнула: – тетка здесь устроилась, как у себя дома! Живет она здесь, понимаете!

   – Катя здесь живет! – тихо, в отличие от голосившей Юлии, проговорил Михаил, но куда как более весомо. Высокая блондинка, истерично скачущая по прихожей как коза, вызывала только смех и чувство брезгливости. Не более. – Ты здесь гостья, к тому же не самая приятная, поэтому выбирай выражения!

   – Гостья? А когда я гостьей стала? Наверное, когда ты меня здесь трахал, это было проявлением гостеприимства, правильно я понимаю?! А теперь на меня твое гостеприимство не распространяется? На нее, наверное, – небрежный кивок в сторону притихшей Катерины, – всё тратишь?

   – Ты закроешь рот или мне тебя самому заткнуть?! – взревел раненым медведем мужчина.

   И все хорошо, если бы в эту минуту не вздумал выглянуть в прихожую Кирилл. Ребенок под шумок к ним подобрался, остановился позади Мишки и с интересом из-за него выглянул. Увидев Юлю, маленький ловелас даже рот от любопытства приоткрыл. Еще один ...донжуан доморощенный.

   Миша тоже что-то такое почувствовал, поэтому оглянулся, тут же наткнувшись взглядом на притихшего, но не скрывающего интереса Кирюху.

   – Здрасьте, – приветливо улыбнулся ребенок оторопевшей Юле. – Я Кирилл.

   Юля сглотнула и двумя руками вцепилась в пушистую шубку.

   – Здрасьте, – ответила блондинка, автоматически копируя ребенка. – Я Юля.

   Подольский повернулся к своей подружке спиной, заслонив Кирилла от нее, и уверенно повернул Кирилла, хлопнув ребенка пониже спины.

   – Иди пока...поиграй. Я сейчас приду.

   – А это кто? – свистящим шепотом поинтересовался Киря и оглянулся на тетку.

   – Это по работе.

   Катя громко кашлянула. По работе, значит.

   – Кирилл, иди, а?– взмолился Подольский, которому и так приходилось несладко.

   Метался, бедный, как в клетке, не зная, за кого браться в первую очередь. Умоляюще посмотрел на нее, но Катя была зла. И очень зла. Поэтому, гордо задрав подбородок, отвернулась. Юля стушевалась и притихла, почти с опаской глядя на ребенка. И едва ли не извиняюще на Катерину.

   Племянник вздохнул и наконец-то позволил выпроводить себя в гостиную, где сразу же включил телевизор на полную громкость. Подольский прикрыл дверь и решительно выдохнул.

   – Так, – со значением выгнул бровь Миша и зыркнул на Юлию, которая уже не знала, куда деться. Ребенок в доме, непонятно откуда взявшийся, в ее планы не входил, – балаган прекратила. Поняла?

   – Ты что, женат? – неверяще зашипела блондинка, мазнув взглядом по Катиной руке.

   – Тебе то какая разница?

   – Есть разница!

   – Я, пожалуй, пойду, – кое-как вставила в их перепалку Катя и направилась к Кириллу. – А вы оставайтесь. Можете и чаю попить. Чего уж. Юля наверняка здесь не один раз была...в гостях то. Где кухня – знает.

   – Катюш, – от бессилия прикрыв глаза, Миша застонал. – Я тебе все позже объясню.

   Она к этому времени уже спиной к нему повернулась и на такое заявление только плечами передернула. К Кириллу в гостиную вошла, плюхнулась на диван рядом и руки обиженно на груди сложила.

   – Тетя красивая, да? – не к месту брякнул Киря. – Да, Кать?

   Захотелось что-нибудь разбить. А лучше – разбить об их головы. Мишки и этой выдры, в смысле. Видите ли, на пару недель та уехала. На какие пару недель, спрашивается?! Это что, пока Мишка вечера с ней проводил, по утрам с Юлей "завтракал? Или как там – гостеприимство проявлял? Катя ему проявит, так проявит, что он вовек не забудет. Нет, это же надо так! Мужику сорок лет, а все туда же. Что ему не хватало, спрашивается? Когда перебесится?

   Фраза про пару недель прочно засела в мозгу, грызя и без того нервную и взвинченную девушку. А комментарий Кирилла ее лишь раззадорил.

   – Сиди и смотри мультики!

   – А что ты на меня кричишь? – обиженно насупился ребенок. – Я просто спросил!

   – Спросил он...Нечего спрашивать.

   Не в силах усидеть на месте, Катя вскочила и подошла к двери. Уже пожалела, что пару минут назад так яростно ей хлопнула. Могла оставить приоткрытой и послушать, что они там говорят. Ухом прислонилась к лакированному дереву и...ничего. Что они делают, интересно? А ведь Юлия с луженой глоткой, могла и погромче бы говорить.

   А потом Катя сразу в момент разозлилась и вспыхнула. Что она вообще делает? Прячется и подслушивает как какая-то последняя приживалка? Конечно, на ум приходило другое слово, но даже в мыслях оно ей не нравилось. Но в конце концов! Она здесь живет, не на птичьих правах, а на равных – и она, и Кирилл. Это их дом, причем и по закону тоже. И что, она как трусиха будет прятаться и отсиживаться, подслушивая под дверью?

   Резко распахнула дверь. Миша и Юля, стоявшие рядом, о чем-то напряженно спорили, правда, на пониженных тонах. Блондинка выглядела успокоившейся, снова в руки себя взяла и, увидев Катю, только невозмутимо застыла. Ни неприязни, ни неудобства – теперь эта Юля напоминала себя в их первую встречу. Все по ее плану, все идет как надо.

   Ни слова не говоря, Катерина прошла мимо них. Мишка еще пару минут о чем-то с Юлей переговаривался, потом Катя услышала, как входная дверь хлопнула, и мужчина через секунду уже на кухне оказался.

   Она от него отвернулась, загрузила посуду в посудомоечную машину, чайник включила и убрала хлеб. Мишка маялся за ее спиной неприкаянной тенью и жалостливо вздыхал. Разговор заводить не спешил.

   – Кать, – все-таки осторожно начал Подольский. – Катя, я все могу объяснить.

   На свое горе он попробовал ее успокоить, положив тяжелую руку на плечо. Девушка с брезгливостью передернула плечами и сбросила с себя наглую конечность.

   – Руки убрал.

   – Ну что ты так разошлась? Я с ней...

   – Не спал? – с радостью подсказала Катя.

   Миша запнулся на полуслове.

   – В последнее время нет. Ну, как мы с тобой жить начали.

   – Какие тогда пару недель, Миш? Если ты с ней не виделся, то почему она на меня так смотрела, будто я воровка, которая к ней в дом забралась? Не расскажешь?

   Ему хватило ума и такта смутиться.

   – Что ты придумываешь? Какая воровка? Юля просто...не ожидала.

   – Не ожидала? Ты знаешь, родной мой, я тоже не ожидала! Представь себе! Неожиданно, правда?

   – Зачем ты так? Я ее давно не видел, поэтому ничего ей не сказал.

   – Давно не видел, – едко ухмыльнулась девушка и шлепнула Мишку по руке полотенцем, когда увидела, как он снова собирается ее облапать. – Что, за эти два месяца ты ее не видел ни разу? Не смеши меня! – не дав ему раскрыть рот, отрезала Катя. – Она на дуру не похожа, чтобы вот так вот к давнему знакомому мужику приходить и истерики закатывать.

   – Я ее за это время только один раз и видел, – проскрежетал Подольский, потемнев лицом. Катерина не знала, чего он от нее ждал, но явно не такого разбора полетов.

   Она и в юности никогда подобного для себя не хотела и мириться с изменами не желала. Не могла Катя простить этого, и отмазки, которые парни так любили, – "по пьяни", "накатило" и самая интересная, правда, от их родителей, "мальчик перебесится" – ее не устраивали. Сейчас, тем более, она так жить не намерена. И разные Юли, Светы и Анечки ее не устраивают. Уж что-то – это терпеть не будет.

   – Зато какой раз плодотворный вышел. Да, Мишенька? – от ее приторно-ласкового выражения Подольский скривился так, словно у него заныли все зубы разом. – Иначе что она тут так истерила?

   – Да пойми ты, я с ней только раз встретился! Она сначала в Москву укатила, а потом приехала, когда мы с тобой поссорились. Я пьяный в хлам был... – Катя похолодела и замерла, онемевшими пальцами вцепившись в полотенчик, – и она сама сюда приехала. Ее я такой не устроил. Я ей денег дал, чтобы отстала, и она уехала отдыхать. И вот сейчас вернулась.

   Вот то ли плакать, то ли с облегчением вздыхать. Денег он ей дал. А больше ничего не дал? Видите ли, пьяный был. Зачем вообще было напиваться до такого состояния? Дурак великовозрастный. Хотя, чего скрывать, стало немного спокойнее.

   – Ты что, всю неделю пил?

   – Немного.

   – Увижу еще раз, – больно ткнула Мишку в грудь, – разговаривать перестану.

   Он сразу заулыбался, явно обрадованный тем, что Катя так быстро остыла. Не на ту напал. У нее будет холодная и продуманная месть.

   – Понял.

   – И зачем она сейчас тогда приехала? – вернулась к баранам Катерина. Подольский резко поскучнел.

   – Кать, прекрати. Я ей все сказал. Больше Юлька здесь не появится.

   Катя изогнула бровь.

   – Только здесь? Как интересно!

   – Что ты за человек? Вообще не появится. Так понятней?

   – Не кричи на меня, – она выключила чайник и потянулась к своей кружке. – И руки убери. Я все чувствую.

   – Ты меня простила? – Миша наклонился вперед, облокотился на стол по обе стороны от нее, и жарко зашептал в ухо. – Честное слово, Катюш, кто же знал, что все так некрасиво выйдет? Не злись. Я не такой. Я никогда так не поступлю.

   Навалился на нее, да что уж, почти лег и оправдывается. Что за человек. Еще и покусывать начал заднюю часть шеи, неприкрытую волосами. Изверг. Знает же, как это на Катю действует, но все равно делает.

   – Я сейчас кипяток разолью, – из последних сил предупредила девушка. Миша с неохотой отстранился.

   – Ты больше не злишься?

   – Не злюсь.

   – Правда?

   – Да. Отойди, в конце концов.

   Катя быстро себе чай сделала, вытащила одну профитроль, надежно спрятанную на верхней полке, и направилась в гостиную. Кирилл некоторое время назад проскакал в свою комнату, где ему было интереснее и уютнее – телевизор у него там был свой.

   – Ты куда? – Миша навострил уши и без особого удовольствия наблюдал за ее уходом.

   – В зал.

   – А я?

   – Что ты?

   – Ты меня вот так одного оставишь? Я тоже, может, хочу чая с пирожными.

   – Чай сам сделаешь. Найти где – знаешь. Пирожные на верхней полке, можешь взять одно. Я проверю – у меня все посчитано.

   В общем, весь день Катя его удачно избегала и игнорировала. Миша в комнату заходил – она выходила по каким-то несомненно важным делам и уже не возвращалась. Подольский, конечно, к таким молчаливым бойкотам не привык, но терпел, справедливо осознавая свою вину. И поделом ему, поганцу такому. В следующий раз он как следует подумает. Во всяком случае, Катерина на это надеялась. Но сдаваться на милость умоляющего и извиняющегося взгляда, каким одаривал ее Мишка в течение всего дня, она не собиралась.

   Поздно вечером, когда Кирилл видел десятый сон, а Катя вот-вот собиралась нырнуть в объятия Морфея, в спальню зашел Мишка. Сон как рукой сняло. Она напряженно замерла под одеялом, вытянувшись в струнку, и слушала, как мужчина по комнате ходит туда-сюда, раздевается, а потом укладывается рядом.

   Подольский лег, одеяло поправил, вздохнул довольно и начал поднимать подол ее персиковой рубашки. Катя рывком села и взяла подушку.

   – Ты куда? – он на подушках привстал и засверлил ее недовольным взглядом.

   – Спать.

   – Куда?

   – В гостиную. На диван.

   – Ради бога, – застонал от бессилия мужчина и рухнул на кровать, – ты издеваешься? Ночь на дворе, а ты собралась по углам шастать.

   – Все лучше, чем с тобой, – парировала Катерина и вытащила из шкафа плед с рисунком тигра. – Отдай подушку.

   – Не дури, – Миша подтащил к себе ее подушку и придавил ее локтем. – Катя, как в детском саду, ей-богу!

   – Это чтобы тебе неповадно было! Устроился как хорошо – поглядите на него! И одну, и вторую ему.

   – Да какую вторую?!

   – Ту самую. Отдай мне подушку.

   Катя требовательно руку протянула, но Подольский даже с места не сдвинулся. Посмотрел на нее мрачно из под густых бровей, что-то процедил сквозь зубы и вскочил с кровати.

   – Отдай плед, – плед был беспрекословно отдан, а девушка еле сдерживала победную усмешку. – Спи здесь.

   Он зло сцапал подушку, вырвал плед из ее рук и, громко, тяжело топая, спустился вниз. Катя довольно хмыкнула, свою подушку положила посередине кровати и расправила одеяло.

   Так она "наказывала" Мишку еще несколько дней. И если в первое время он еще ластился вокруг нее ласковым и предупредительным кошаком, то к концу наказания постоянно огрызался и чуть ли не рычал.

   Сжалилась Катерина только тогда, когда к ним в гости нежданно нагрянула Наташа и Алена вместе со своим братом. На работе у Миши все, как оказалось, про Катю знали, некоторые даже в лицо запомнили, и конечно, новость эта облетела их офис в считанные секунды. А Наташа и Лёна, тоже там работавшие, никак не смогли остаться в стороне. И их приезд был своеобразной разведкой, что Катю лишь смешило и умиляло.

   Костя с Кириллом убежали в другую комнату, Алена ушла с ними, а Ната осталась с Катей и Мишкой в столовой. И как-то разговор свернул на Юлю и их с Мишкой размолвку. Причем рассказывать обо всем начал именно Подольский. А еще говорят, что женщины – худшие сплетницы.

   – Представляешь, – жаловался он улыбающейся и посмеивающейся Куцовой, – я уже неделю на диване сплю. Нет, представляешь? Да я никогда в такие идиотские ситуации не попадал! Столько лет прожил – и ни разу. А тут на диван отправили. Как нашкодившего кота в коридор! Вот честно. Что вы ржете?

   – Идиотская ситуация, значит? Договоришься, Миш, – Катя пригрозила ему лопаткой, – будешь еще неделю на диване спать!

   – Видишь? – с праведным гневом возопил Мишка. – Она уже мной помыкает и веревки вьет. Никакого сладу.

   Ната сдавленно хихикнула, уткнувшись в кружку.

   – Это, Михаил Иванович, чтобы вы знали, и называется семейной жизнью.

   – Как нашкодившего кота в коридор?

   – И это тоже, – кивнула Наташа.

   – Кошмар какой. Ты что, тоже своего обалдуя Христенко на диван выгоняешь?

   Куцова чуть кофе не подавилась.

   – Вы что? Во-первых, у нас однокомнатная квартира с одной большой кроватью и маленьким диваном, на котором Христенко чисто физически не уместится...

   – А ты думаешь, я умещаюсь? – перебил Подольский.

   Ната продолжила как ни в чем не бывало.

   – А класть его на холодном полу мне совесть не позволяет. Он мне еще пригодится.

   – Пол? – ухмыльнулась Катя.

   – И пол тоже. Во-вторых, мне его жалко выгонять. Так что такой метод нам не подходит.

   – А ей, – в нее обвиняюще тыкнули пальцем, – меня не жалко.