Текст книги "Научи меня (СИ)"
Автор книги: Людмила Молчанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)
Людмила Молчанова
Научи меня
Глава 1
– Кать, не упрямься, это отличные деньги. Ты в своей аптеке их месяц будешь зарабатывать.
– Наташ, закрыли тему, – недовольно прервала подругу Катя. – Я не хочу. Зачем вам обычный фармацевт?
– Во-первых, – Наташа назидательно подняла палец и со значением посмотрела на нее, заставив Катю закатить глаза, – ты не обычный фармацевт, а очень хороший фармацевт. Во-вторых, ты моя подруга. А в-третьих, нам действительно может понадобиться твоя помощь.
– Нааат, – с отчаяньем протянула девушка, не забывая помешивать суп.
– Кать, серьезно. Мы можем пригласить какого-то специалиста. Шишку какую-нибудь. И что мне с ней делать, скажи мне? Тебя я знаю, и ты сможешь, если что, доходчиво и правильно все объяснить, – Ната шумно прихлебнула кофе и потянулась за печеньем. – Во всяком случае, я тебя пойму. А их консультанта...Он как скажет что-нибудь, так у меня уши в трубочку свернутся.
– А от меня не свернутся? – Катя обернулась и через плечо подарила девушке слабую улыбку. – А если серьезно, то я вообще не понимаю, чем вы занимаетесь. То строительство, – Наташа на этих словах странно помрачнела и еще сильнее вцепилась в чашку, – то реклама, то финансы. Сейчас теперь...а, кстати, что сейчас-то?
– Немецкая фармакологическая компания. Идет сотрудничество с сетью российских аптек с целью внедрения своих продуктов в нашу страну, – оттарабанила Наташа, как будто наизусть заучила. – Слушай, Кать, еще печенюшку дай, а?
– Ты уже съела что ли? – Катя потрясенно уставилась на стройную, если не худую фигуру подруги, и в который раз изумилась ее способности есть как слон и не толстеть при этом. Но покачав головой, открыла резную хлебницу и достала еще печенья. – Держи. Но чтобы Кирилл не видел, ладно?
– Да, – Наташа кивнула и даже через плечо оглянулась, прислушиваясь к работающему в зале телевизору. – Я потихоньку. Кать, честное слово. Это совсем несложно, – понизив голос, продолжила уговаривать девушка. – Серьезно. Если и лекарства хорошие, а фирма вроде неплохая, то можно будет и Кирюшке взять некоторые. И ты сэкономишь и время, и деньги. Кать...
Катя глубоко вздохнула и отвернулась к плите, делая вид, что полностью сосредоточена на готовке. С одной стороны, Наташа права. Тысячу раз права. Где ей, с ее мизерной зарплатой фармацевта, в одиночку прокормить ребенка? Вот именно. И не только накормить, но еще и одеть, обуть, за центр заплатить. За который Катя уже два месяца не платила. А деньги, которые ей заплатят, когда...Катя даже мысленно запнулась. Если. Если она согласится.
Так вот, если она согласится их проконсультировать, то деньги придутся весьма кстати. Когда Наташа сумму ей назвала, Катя не сразу на место челюсть вернула. И за такую непыльную несложную работенку – такие бабки? Даже если она каждый день будет в аптеке в ночную смену оставаться – только за два месяца столько заработает.
Но что-то изнутри ее продолжало сверлить. Катя привыкла, что в жизни ничего так легко и просто не достается. Бесплатный сыр, как говорится...Да и не хотелось вот так, как говорят, "по блату" работать. Наташа и Алена не последние люди в этой фирме, да и про шефа своего столько ужасов за три года понарассказывали – до сих пор в дрожь бросает иногда.
Да и ответственность какая. Люди заграничные, приедут о больших делах договариваться, с большими деньгами, а тут она – вся такая умная нарисуется. И ведь нет у нее этой акульей деловой хватки, которая в избытке присутствует у Алены и Наташи. Просто нет. Другой она человек. Если, как говорит Куцова, надо будет внимательно изучить препараты – пожалуйста. Рассказать о них – ради Бога. А вот если ее слова повлияют на что-то...Неуютно от такой мысли было. Очень неуютно.
– Когда немцы ваши приезжают? – вздохнув, сдалась Катя.
Наташа прямо расцвела на глазах, улыбнулась и отправила в рот еще один печеник.
– Через неделю будут. Так ты согласна, да? – уточнила девушка и впилась в Катю глазами. – Да?
Если Куцовой было надо, она как клещ вцеплялась и успокаивалась только тогда, когда добивалась то, чего хотела. Вот как сейчас.
– Да, да, – с досадой махнула рукой Катя, но улыбаться не перестала. – Ты настолько меня достала, Наташ, что мне проще согласиться. Тем более, сама говоришь, что работа непыльная, несложная. Да и мне она не помешает. Особенно сейчас.
Ната взяла салфетку и вытерла с губ крошки. Потом положила ее на стол и разгладила.
– Кать...
– Нет, Наташ, – Катя нахмурилась и серьезно смотрела на подругу, пока та не опустила голову. – Мы это уже обсуждали. И с тобой, и с Лёной. Причем не раз. И я не раз говорила вам обеим, что мне не нужны ничьи подачки, – Наташа вскинулась и решительно открыла рот, намереваясь возразить, но Катя подняла руку и заставила ее замолчать. – Нат, это будет именно подачка. Мы сами справимся.
Наташа неодобрительно поджала губы и начала ложкой водить по блюдцу, пытаясь придумать достойный и правильный ответ.
– Катюш, – миролюбиво начала девушка, – ты только меня не перебивай и выслушай до конца, ладно? – Ната глубоко вздохнула и сцепила руки в замок. – Мы же не чужие люди. Мы общаемся больше трех лет, а Кирюша – наш крестник. Ладно, он Аленин крестник, но и мой тоже. И мы обе его любим. Кать, – Куцова попыталась вложить в свой голос отчаянье и желание помочь.
Катя вздохнула и вытерла руки об полотенце. Она не знала, как еще объяснить Наташе, что ей не нужна такая помощь. Может быть, она слишком гордая, но никогда для нее выходом это не было. Катя плохо воспринимала любую помощь и вмешательство в ее жизнь извне. С детства так сложилась. Мама говорила, что свое надо крепко держать, а чужое к себе не подпускать. Поэтому-то Катя так активно от Наташиного вмешательства и отказывалась.
– Слушай, в чем ты хочешь помочь? – решила издалека начать Катя. – Давай подумаем. Мы что, голодаем? – Наташа скривилась, и видно было, что хочет едко высказаться. – Нет-нет, Наташ, давай серьезно. Мы с голоду тут пухнем? Нет. Мы живем на помойке? Нет. Согласна, квартира не из лучших, да и ремонт нужен, но у нас есть крыша над головой, а за все коммунальные услуги я исправно плачу.
– Катя...
Катя приблизилась к кухонному столу и аккуратно села, так чтобы краем глаза видеть кипящую кастрюлю.
– Нет, не перебивай, хорошо? Что еще? У Кирилла плохой садик или что? Он у него очень хороший и с грамотным персоналом. Лекарства? По-моему, мы еще ни разу без них не остались. Да, они дорогие, но мы справляемся. И в чем ты собираешься мне помочь? С чем я не справляюсь?
Наташа отвела взгляд и поежилась, неуютно почувствовав себя под взглядом серо-голубых глаз Катерины.
– Катя, да со всем ты справляешься! Что ты все с ног на голову переворачиваешь? Я просто сказала, что мы можем помочь и согласись, наша помощь лишней не будет! – Наташа дотронулась до ее руки, привлекая к себе внимание. – Мы не чужие люди и хотим помочь. Ты самая замечательная тетя, которая вообще может быть у человека, – черты лица Куцовой смягчились. – Да и вообще...Но, Катя, нельзя же все время тянуть все одной. Ты просто загнешься.
Катя так и знала, что этот разговор закончится именно на такой ноте. В последнее время Наташа всерьез начала наседать на нее по этому поводу, так что она старалась лишний раз не показываться ей на глаза. Даже Кирю стала меньше оставлять у Наташи ночевать, чтобы лишний раз ничего не выслушивать и нервы никому не трепать. Ната, очевидно, сообразила, что к чему, но вида не подала. Вскользь только заметила, что почти перестала видеть крестника.
– Он плохо себя чувствует сейчас, Наташ, – ответила тогда Катя, и самое страшное, что ведь не соврала. – Поэтому пока поночует дома.
– У меня нормальная работа, – увидев, что суп начал выкипать, Катя встала и подлила воды. – Да, тяжелая, но она сама по себе такая. Не всем сидеть по восемь часов в офисе, – Катя сразу же постаралась смягчить в чем-то обидные слова. – Наташ, пойми, я работаю так, как могу. И меня все устраивает!
Наташа не выдержала и возмущенно всплеснула руками, чуть не повалив чашку.
– Катя, ты меня вообще слышишь?! Тебе сколько – тридцать?
– Двадцать девять, – машинально поправила Катя, которой, как и любой женщине, претило увеличение возраста.
– Через три месяца тридцать будет, – жестко обрубила все возражения Куцова. – И что у тебя есть? Ты по две смены работаешь в своей чертовой аптеке, а если бы можно было бы и по три работать, то ты и по три работала бы. Ты давно себя видела в зеркале? Круги под глазами, бледная вся...
– Ну извините, ради Бога, – Катя стремительно развернулась и издевательски отвесила поклон, – что травмирую ваши глаза своим ужасным видом. Извиняйте, Наталья Сергевна, что расстраиваю вашу молодую и загорелую персону своей бледностью и неухоженностью!
Наташа от этих слов вздрогнула и сгорбилась, низко опустив голову.
– Зачем ты так...я же помочь хотела.
Катя изо всех сил попыталась заглушить поднимающуюся волну стыда за свое поведение и вины за то, что причинила страдания человеку, который пытался помочь из искренних побуждений. Но она на самом деле терпеть не могла, когда кто-то пытается за нее решать, чтобы вот так – "я это сделаю, я это могу". Она вырастит и поставит на ноги Кирюшу самостоятельно и без чьей-либо помощи.
– Давай закроем тему, а? – потерев лоб, устало произнесла Катя. – Так на самом деле лучше для всех будет. Ты крестная, и я с этим спорить не собираюсь. Приходи в гости, играй, дари подарки – делай, что твоей душе угодно, но со всем остальным я справлюсь сама. Пока я еще в состоянии это делать.
Если Наташа что-то и хотела возразить, то Катя об этом никогда не узнает, потому что в ту же минуту в комнату ввалился Кирюша, в одной руке сжимающий железного монстра, которому ему принесла Наташа, другой рукой же почесывал лоб.
– Вы чего кричите? – он серьезно на них уставился из-под нахмуренных бровок.
Катя еле сдержала улыбку, которая грозилась прорваться в любую секунду. Кирилл очень серьезно относился к обязанностям единственного мужчины и защитника в доме. Слишком серьезно, особенно для мальчика четырех лет. Смотрелось безумно комично, когда Киря, подражая киногероям или же взрослым мужчинам, которых мельком видел в детском саду, пытается угрожающе поигрывать бровями (этому искусству они учились целых три месяца, пока не освоили его в совершенстве), командным голосом громко говорить "Так!" и скрещивать руки на груди.
Кирилл всерьез считал, что такие жесты придают ему солидности и говорят о том, что он в доме хозяин. Все Наташа, которая чуть что, сразу ему говорила: "Кирюша, ты же мужчина. И должен вести себя соответственно". Вот он себя так и ведет.
– Кирилл, да не кричим мы. Мы просто громко разговариваем, – пока она говорила, племянник забрался на стул и положил на столешницу своего железного монстра. – Ты руки мыл?
Киря недовольно сморщил нос и неохотно ответил:
– Да мыл я, мыл. Вот, – он протянул ей свои ладошки. – Видишь?
– Вижу, – усмехнулась Катя. – А еще вижу, что мыл ты их только утром, а потом весь день ползал по ковру, собирая всю грязь. Так что быстро в ванную, – она добавила в голос немного строгости. – Сейчас кушать будем. Наташ, ты с нами?
– Нет, спасибо, – когда Кирилл пронесся мимо нее, Наташа взлохматила ему и так растрепанные волосы и, услышав укоризненное "Ну тетя Ната!", рассмеялась. – Иди давай в ванную. И вытри только руки, ладно? – крикнула она ему вдогонку, а потом с тяжелым вздохом повернулась к Кате, которая наливала в тарелку овощной суп. – Я пойду, наверное, – когда Катя неопределенно кивнула, Куцова уточнила: – Так значит, в офис ты в понедельник придешь?
Катя могла отпроситься, конечно, но не раньше пяти. Ее начальница – сурового вида женщина, обладала недюжинным умом и деловой хваткой, которой бы позавидовали многие. И брала на работу исключительно тех, кто в ней действительно нуждался. Таких, например, как она. Она чисто физически не могла лишиться рабочего места, потому что они с Кирей жили от получки до получки, строго рассчитывая каждую копейку. Да, тяжело было поначалу, когда Кирилл был совсем маленьким и еще даже толком ходить не научился, но сейчас он повзрослел, да и Катя к такому распорядку и графику своей жизни привыкла. Человек ко всему привыкает.
И ее начальница была прекрасно осведомлена в том, что значит для Кати эта работа. И эксплуатировала ее по-черному. Нет, она ее, конечно, не заставляла работать сутками, но Альбина Федоровна ставила очень насыщенный график при минимальной на то зарплате, что, впрочем, не мешало ей отпускать Катю по особо важным обстоятельствам. Нечастно – раза два-три в месяц. К тому же, работая в аптеке, Катя могла покупать Кириллу лекарства по оптовой, а не розничной цене. И для маленького бюджета их семьи это было огромным плюсом.
Также Катя два раза в месяц выходила работать в ночную смену. Ведь это давало ей возможность провести с Кирюшкой все выходные. Да, начальница, конечно, была женщиной специфической, постоянно орала, кричала, про премию и тринадцатую зарплату Катя вообще не заикалась, но у нее можно было работать. Да и лучше она с больным ребенком, за которым нужен постоянный контроль и уход, никогда бы не нашла.
– Да, приду, – кивнула Катя и переспросила еще раз, указывая на тарелку. – Точно не будешь? А то ты в последнее время что-то и не ешь ничего – одни куски таскаешь, – Ната поморщилась от ее нотаций. – Ой, не надо, Натусь, не надо рожи корчить, ладно? А, вот что спросить хотела. Ничего, если я после пяти подойду?
Наташа задумалась, прикидывая что-то в уме.
– После пяти подойдешь или после пяти закончишь работу?
– Закончу, – немного виновато призналась Катя, доставая плетеную корзинку с хлебом. – Не надо, Наташ, я все понимаю. Вообще идея неудачная. Ни вам неудобно, ни мне. Оставь это, ладно?
– Я за тобой подъеду, – задумчиво произнесла подруга, не обращая внимания на Катин монолог. – Чтобы в пять вышла, хорошо? Тогда вместе и приедем.
Катя, если честно, сама не хотела отказываться. Если бы Наташа ей предложила и сразу приняла бы отказ, то Катя и не расстроилась бы совсем, даже к сердцу бы не приняла. Но ведь Ната ее убедила, да и сама себя она убедила, что маленькая подработка на стороне будет только в самый раз. Мысленно уже и планы начала строить, ведь у Кирилла штанов зимних нет – старые малы страшно, а новых как-то денег не было купить.
– Ладно, подъезжай, я как раз к этому времени освобожусь и сразу выйду. А мне надо что-то...ну, особенное, может, одеть?
– А у тебя есть? – с подозрением уточнила Ната. – Я имею в виду деловой костюм или еще что-то такое?
Ничего "такого" у Кати не было. Нет, оборванкой она не была, просто зачем ей тратить деньги на ненужный ей совершенно костюм или то же платье. Ей их даже одеть некуда. Джинсы, теплые штаны, сарафаны – это у нее было, но в такой же одежде нельзя приходить в серьезную фирму, пусть даже и по знакомству.
– Нету.
– Ну и зачем тогда ты себе этим голову забиваешь? – отмахнулась Наташа. – Приходи как есть. Миша особо не смотрит на внешний вид, главное, что ты профессионал в своем деле, а перед переговорами, если все пройдет хорошо, мы что-нибудь придумаем.
Катя хотела еще что-то возразить, сказать, но тут на кухню снова Кирилл вбежал и с разбегу в угол стола впечатался. Кире и не больно – он у нее вообще какой-то непробиваемый всегда, а вот стол покачнулся и из тарелки, налитой до краев, суп немного выплеснулся на столешницу и на стул пару капель упало.
– Кирилл! – Катя нахмурилась и уперла руки в бока. – Это что такое? Сколько раз я тебе говорила – аккуратнее носись по квартире. Везде углы, а ты постоянно на них натыкаешься. Ни один еще не пропустил. Убьешься ведь. И посмотри что ты наделал, – Кире хватило совести смутиться и опустить глаза. – Горе луковое, – вздохнув, покачала головой Катя.
– Я не специально, Кать, – виновато шмыгнув носом, протянул племянник и поднял глаза.
– Вот только не надо, Кирюш, – Катя взяла тряпку и начала вытирать пролитый суп. – Не надо на меня так умоляюще смотреть, на меня это, в отличие от остальных, не действует, – соврала она. – Садись давай.
Кирилл нарочито аккуратно обогнул угол стола, стараясь отклониться как можно дальше, и сел на стул, наконец-то угоманиваясь и начиная есть.
Наташа за этим с улыбкой наблюдала, а когда Кирилл перевел взгляд на нее, украдкой подмигнула, стараясь, чтобы Катя ничего не заметила. А Катя честно сделала вид, что не видит этой азбуки Морзе в лицах, хотя и сама не сдержала улыбки, глядя на их уморительные рожицы.
– Ладно, – Куцова хлопнула в ладоши, привлекая к себе внимание. – пойду я, а то что-то засиделась. Кать, не забудь, ладно? – со значением подмигнула девушка. – В пять я буду ждать. Все, Кирюш, я пошла, – она потянулась через стол и поцеловала мальчика в вихрастую макушку. – Пока.
– За тобой закрыть? – засуетилась Катя.
– Нет, я сама, сидите.
Хоть Ната и сказала ее не провожать, Катя фартук сняла, на спинку стула повесила и пошла следом, чувствуя себя не в своей тарелке после их разговора. Все-таки, как бы там ни было, а она не должна была срываться на Куцову. В конце концов, она старше, да и Ната помочь хотела.
– Наташ, – неуверенно начала Катя и смотрела, как Ната меняет ее тапочки на свои. – Я...
– Слушай, не забивай себе голову, – мягко, но уверенно посмотрела Куцова ей в глаза. – Я все понимаю прекрасно, сама не люблю, когда в мои дела вмешиваются. Просто если помощь понадобится, то ты обращайся, хорошо?
– Да, – не скрывая облегчения, она кивнула и начала понемногу расслабляться. – Спасибо, Наташ.
– Пока не за что, – хмыкнула девушка и открыла дверь. – Все, спокойной ночи. Пока, Кирилл! – крикнула она в глубь квартиры, и Киря прокричал ей в ответ.
– А куда вы с Натой собрались? – Кирилл облизал ложку и уставился на нее своими ярко-голубыми любопытными глазками.
– Все-то тебе надо, – проходя рядом, Катя щелкнула его по носу, отчего племянник поморщился и смешно фыркнул.
– Ну Ка-а-а-ть.
– По делам нам надо, Кирюш, по делам.
Глазки у ребенка загорелись, а маленькие ручки сжались в кулачки.
– А меня возьмете?
– Мы с Наташей по делам пойдем, по взрослым, – племянник сразу скуксился и погрустнел.
Подпер розовую щечку рукой и с тоской на нее поглядел, застави сердце Кти перевернуться в груди от такого взгляда.
– Значит, ты завтра задержишься, да?
Она сразу себя виноватой почувствовала. Тяжело вздохнула и на корточки рядом с Кириным стулом присела и погладила его по коленке.
– Заяц, ну чего ты расстроился? Завтра я по делам схожу – это недолго, и сразу домой. Я даже раньше тебя заберу из садика. Хочешь, мы потом в магазин зайдем и что-нибудь купим. Ты диск хотел, помнишь?
– Правда раньше заберешь?
Катя слабо улыьнулась и прижала Кирилла к себе, поглаживая по спине и вдыхая его родной и детский, до боли знакомый запах.
– Правда.
– И диск купишь? – отстранился и недоверчиво сощурился мальчик.
– Куплю, куплю, – засмеялась Катя. – Ты поел?
– Да.
– Яблоко будешь?
Кирилл скривился.
– Опять зеленое и кислое?
– Кирь, не выдумывай – нормальное яблоко, – она поднялась с колен и вытащила из плетеной корзинки самое спелое на вид яблоко. – Держи, ешь. Сейчас мультик смотришь, мыться и спать.
– Ка-а-а-ть, – заранее заныл Кирилл.
– И не спорь, – строго отрезала она и пошла набирать ванну, по дороге прислушиваясь к работающему в комнате телевизору. – Кстати, твои мутанты уже начались.
Через минуту Кирилл весело болтал ногами, грыз кислое яблоко и с интересом смотрел свой мультик, а Катя готовилась к предстоящей ночи, приготавливая лекарства и ингалятор.
Глава 2
Январь 2006 года, Санкт-Петербург.
– Катя, ты сейчас где?
– А что ты хочешь от меня? Опять что-то натворил? – насмешливо прокричала я в трубку, зная, что просто так бы брат не стал мне звонить, тем более, сейчас. – Учти, Вано, я тебя отмазывать не буду, понял?
– Не нуди хоть ты, – раздался умоляющий голос брата в трубке. – Лучше приезжай к матери, у нас сегодня семейный совет.
– Что, все так серьезно? – я поцеловала в щеку своего парня и жестом показала, что отойду поговорить. Митя кивнул и снова уткнулся в свою игрушку. – Что опять случилось, а? Если уж ты меня просишь приехать на ваши разборки с матерью. И когда ты угомонишься? – задала я риторический вопрос, зная, что брат не угомонится никогда, ну, может, только если повзрослеет.
– Кать, да что я?! – возмутился Ванька, и слышно было, как что-то с шумом грохнулось на пол. – Если она меня даже слушать не хочет. Я не могу с ней даже поговорить спокойно – она сразу орать начинает!
– А ты ее не доставай. Сам знаешь, что она волнуется, – я пришла на кухню и с интересом открыла холодильник, надеясь найти что-нибудь, что могло случайно заваляться на полке.
– Да знаю я, – с досадой буркнул Ванька, и я почти видела, как он махнул рукой и носком тапка начинает слегка долбиться в стену – всегда так делал, когда не знал, что еще сказать. – Но я уже не маленький, Кать. Я уже взрослый. Я сам себя обеспечиваю, а она продолжает считать, что я без ее ведома и одобрения и шагу не могу ступить.
Я только вздохнула в трубку, не зная, что сказать на такую отповедь. Хотя вполне понимала Ваньку. Ему двадцать один, но для своего возраста мой брат был серьезным, вдумчивым и очень мужественным, и я не внешность и мускулы имела в виду. Все потому, что Вано был единственным мужчиной в семье.
Мы с Ванькой оба были поздними детьми. Меня мама родила в тридцать шесть лет, брата – через четыре с лишним года после этого. Она никогда не была замужем, даже мужчин никаких к ним в дом не приводила ни разу в жизни, а у мы то с Ванькой постоянно шпионили за мамой. Просто в один момент она родила меня, никому ничего не объясняя и не обращая внимания на пересуды, а через пару лет Ваньку. Мы с Вано не знали точно, полностью ли мы родные или сводные, но в детстве нам вполне хватало того, что внешне мы сильно похожи между собой, но не особо похожи на мать, так что мы с братом не особо задумывались над этим и просто жили.
Отчество у нас было такое же, как и у мамы – Павловичи. Мама сказала, что это имя деда, а вот имя отца или отцов не говорила. Да мы и не настаивали – нам и так хорошо жилось.
Мы с братом, как ни странно, ладили просто отлично. У меня с ним почти пять лет разницы было, и в детстве меня мама всегда за старшую оставляла, когда на работу уходила. А я с братиком сидела, чувствуя себя невыносимо самостоятельной и взрослой – мне же ребенка доверили. Не было у нас такого, что он – неразумный и вообще дурак, а я вся такая умная-преумная. Всегда дружили и не ругались никогда – возможно, все благодаря маминому воспитанию.
– Вы – семья, – частенько поговаривала она, устало усаживаясь на диван после тяжелого трудового дня, и сажала на колени Ваньку, а меня – под боком на диван. – Вы всегда должны быть вместе и решать все вместе. И не ругаться, а поддерживать друг друга. Вы все поняли?
И мы усиленно, как болванчики, кивали, наслаждаясь редким вниманием мамы, которую почти не видели.
В школу мы тоже ходили одну, и не было такого, чтобы Ванька стыдился меня или же старался избегать. Наоборот, он всячески демонстрировал всем, что у него такая замечательная и большая сестра. Я тоже его не стеснялась и не считала зазорным играть с ним и общаться, хотя в классе у меня и были девочки, которые презрительно кривили носы, смотря на "малявок".
Но когда я уже заканчивала школу, то с Ванькой мы ролями поменялись. Брат для своего возраста был довольно крупным и развитым – даже спортом занимался, но потом ушел калымить – на стройке помогал, еще где-то. И не смотрели, что ему всего тринадцать лет – выглядел Вано на все пятнадцать с половиной. У нас в школе парень один был – из параллельного класса, и я с ним повздорила. Откровенно говоря, шпана шпаной, и сейчас я вспоминала все его ужимки со снисходительной улыбкой. А тогда мне жутко и страшно так было, у меня даже ладони вспотели, и ни на чем сосредоточиться не могла. И сама не заметила, как за поддержкой и защитой пришла к младшему брату, который сразу же заметил мое состояние.
– Катюх, ты чего? – он оторвался от своих записей и повернулся ко мне, вглядываясь в мое лицо и стараясь уловить мое настроение. Когда я поспешно отвела глаза и не сдержала мелкой дрожи, Ванька отложил тетради, уперся руками в колени и многообещающе начал: – Садись. И рассказывай.
Она и рассказала. Брат долго и внимательно слушал, не перебивая и не сбивая с мысли, а потом решительно поднялся.
– Ты куда? – испуганно вскинулась я и попыталась загородить дверь, боясь, что с Вано что-то случится. – Что ты задумал?
Брат никогда, впрочем, как и все мы, не отличался особой вспыльчивостью или импульсивностью, но за своих готов был глотку порвать, если потребуется. Поэтому я опасалась обоснованно и уже не считала, что рассказать все Ваньке – отличная идея.
– Поговорю с ним, – спокойно ответил брат и взял со стола ключи. – Катюх, не волнуйся ты так. Сядь и сиди спокойно. К экзаменам своим подготовься или ужин приготовь. Я скоро приду.
Скрипя сердцем я его отпустила, но о каких экзамене и готовке могла идти речь? Я психовала, нервничала, заламывала руки и постоянно прислушивалась к шагам на лестнице. По идее, надо все было матери рассказать, но та бы начала только нервничать, себя изводить. Только хуже было бы.
Поэтому когда мама пришла с работы, я сделала вид, что ничего особенного не произошло и все просто замечательно. Мама ничего не заметила, хотя в этом моей заслуги не было . На заводе, на котором она проработала лет двадцать, шли жестокие сокращения, и мама вполне могла оказаться в списке сокращенных, и никто бы не принял во внимание, что у нее есть несовершеннолетний сын, а сама она полжизни отдала этому предприятию. Поэтому она становилась дерганой, рассеянной и грустной. В обычной ситуации меня это только угнетало, но сейчас я почти радовалась тому, что она ничего не замечает.
Ванька пришел поздно вечером, и хотя белых ночей пока не было, я четко увидела его фигуру, высвеченную луной и уличным фонарем. Шел вроде нормально – на своих двоих, не шатался и не падал, что уже хорошо. Тогда я облегченно выдохнула и позволила себе смахнуть со лба мешающую челку дрожащей рукой.
– Господи, слава Богу, – кинулась я ему на шею, как только он переступил порог квартиры, даже дверь закрыть не успел. – Ты где был столько времени? Ваня... – потрясенно выдохнула я и костяшками пальцев слегка коснулась багровеющей скулы, на которой хорошо виднелся отпечаток мужского кулака. – Ваня, ужас какой...
Ваня мягко, не менее решительно расцепил ее руки и отстранился, с облегчением припадая к обклеенной пенопленом стене.
– Мать дома? – когда я, все еще охваченная ужасом, заторможенно кивнула, брат продолжил: – Тащи в комнату все, что надо. Мазь какую-нибудь, перекись, что там обычно тащат, – махнул он рукой и начала, не наклоняясь, снимать кроссовки. – Что стоишь? Бегом давай, пока маму не разбудили.
Я тихо прошла на кухню, вытащила всю коробку с лекарствами, которая у нас была и так же тихо прокралась в нашу комнату, где Ваня уже успел снять футболку и теперь, слегка подсвечивая себе настольным светильником, рассматривал ребра. Изредка проводил по ним пальцем, заметно морщась и чертыхаясь себе под нос.
– Прости меня, – покаянно опустив глаза, попросила я. – Я не думала, что все так выйдет. Честное слово, Вань, если бы я знала, что так будет...
– То что? – насмешливо изогнул бровь Ванька, меньше всего напоминая тринадцатилетнего мальчика. – Что бы ты сделала? – я не знала ответа, и брат это понимал как никто. – Вот именно, – грубовато буркнул он. – Запомни, Катюх, если кто обидит, у тебя есть я. Мы же семья. Поняла?
– Поняла, – послушно повторила я и начала обрабатывать его боевые ранения, как ласково окрестил их Ванька.
Мама про синяки ничего не знала, вернее, про синяки на теле – на лице-то их не спрячешь. Нам с Ваней пришлось придумать историю о том, как мы шли по улице и полезли за кошкой, а я случайно задела брата локтем, и теперь у него синяк на пол-лица. Мама хмыкнула недоверчиво, чуток пожурила, но успокоилась.
После этого случая ко мне никто никогда не лез, а тот парень с параллельного даже извинился на выпускном и пригласил на танец, который я еле вытерпела, потому что он не то что не умел танцевать – он даже приспособлен для этого не был.
Наступила пора поступать в университет. Проблема состояла в том, что я совершенно не знала, чем заняться после окончания школы. Я была довольно прилежной и способной ученицей, хорошо закончила школу – всего две четверки было, но душа ни к чему по-особенному сильно не лежала. Да, мне неплохо давалась химия, да, я терпеть не могла историю, так как считала, что все в ней относительно, а значит, неправда, так зачем учить неправду. С такими же критериями я могла разложить любой предмет и...В общем, я не знала, чем буду заниматься.
Мама сказала, что я должна выбирать сама и думать сама, потому что это моя жизнь. Если бы она хоть немного направила меня, то, наверное, я бы с охотой и удовольствием подчинилась ее решению, но она проявила колоссальное равнодушие в этом вопросе. А время поджимало, надо было точно определяться, куда поступать.
Я выбрала химико-фармацевтическую академию. Не знаю, вспомнила, наверное, как брата пыталась подлатать, вот и выбрала. Но особой тяги к медицине не испытывала, с трудом могла спокойно на кровь смотреть, детей лечить не хотела, я их вообще избегала, и каждый в нашей семье старательно отводил глаза в такие моменты, но никогда не пытался на меня надавить.
Хирург бы из меня вообще аховый получился, а про гинекологию или стоматологию я вообще молчу. А фармация интересно вроде, опять же, резать и непосредственно лечить никого не надо. В общем, со спокойной душой я определилась, вздохнула и отправилась готовиться ко вступительным экзаменам.
Брат и мама оказались удивлены моим выбором, но не стали меня переубеждать или заставлять снова мучиться сомнениями. Мама даже пошла и тортик купила.
– Не каждый год моя дочь школу заканчивает, – мама подошла ко мне и крепко обняла, прижимая к себе, а я с удовольствие втянула в себя запах ее волос. – Ты рада, что школу закончила?
– Да, – честно призналась я, не разделявшая наигранных и ненаигранных слез одноклассников. – Конечно рада. Мам... – просительно протянула я, и от такой интонации, которую в нашей семье каждый знал, мама разулыбалась, отчего по лицу побежали лучики морщинок. – Купи нам "Киевский"...
