Текст книги "Научи меня (СИ)"

Автор книги: Людмила Молчанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

   Сердце гулко застучало в районе горла. Стало трудно дышать, действительно дышать. И не потому, что это было тяжело физически – тяжело было заставить себя вспомнить о дыхании, о такой важной в нашей жизни потребности. Мозг, который должен был контролировать и отвечать за этот процесс...он был сосредоточен на другом.

   Катя... испытывала поразительно сильное предвкушение и волнение, на сей раз никак не связанное с предстоящими важными переговорами – те вообще отошли куда-то в сторону. Казалось ужасно важным увидеть реакцию Михаила, именно его реакцию на ее эксперименты.

   Нет, они были не для него и не ради него. Конечно нет – за выходные Катерина себя в этом с успехом убедила. Но его мнение, его слова, которые он ей скажет в тот или иной момент – если вообще скажет, заставляли затаить дыхание и с нетерпением ждать. Все-таки она действительно поразительно тщеславна.

   – Да вообще день какой-то, – позади раздался уже знакомый, наполненный недовольными и чуточку раздраженными интонациями голос, заставивший Катю тяжело сглотнуть. – То сначала дома портфель забыл. Вернулся. Потом в пробку попал. На входе еще толкнули...Дурдом на выезде.

   – Отдохнуть вам надо, Михаил Иванович – нерешительно подала голос Галина. – А то вы совсем заработались.

   – Наотдыхались, – Куцову наградили пристыжающим взглядом, и той хватило сил смутиться и изобразить почти достоверный румянец. – Хватит уже, работать надо. Немцы где?

   – Немцы здесь.

   – А Екатерина?

   Ее выход. Катя на мгновение прикрыла глаза, беря себя и свои эмоции под контроль, и с мягкой вежливой улыбкой повернулась, встречаясь взглядом с поразительно черными глазами.

   – Я здесь.

   Он медленно окинул ее взглядом – начиная с художественно-взъерошенной теперь уже темного цвета и заканчивая носками аккуратных черных полусапожек.

   – Я уже понял, – медленно протянул Михаил, с каждым словом взглядом опускаясь все ниже. – Отлично выглядите.

   Если Михаил со всеми девушками так разговаривает, то неудивительно, что рядом с ним такая красавица. Когда мужчина так смотрит – вроде бы без какого-то контекста, без эмоций в глазах, но все равно пробираясь черными омутами до глубины души, – невозможно остаться равнодушной. Когда мужчина так смотрит, чувствуется небывалая степень интимности, такой интимности и близости, от которых спрятаться и избежать которые невозможно.

   – Мы идем? – Наташин вопрос заставил разум проясниться и разорвать тесный, невидимый глазу контакт. – Все уже готово.

   – Да, Наташ, идем, – Михаил встряхнулся, поправил темно-синий галстук и покосился на закрытую дверь. – Где остальные?

   Сразу же народ засуетился, в приемную пришло много незнакомых для Катерины людей, оттеснив девушку от таких привычных и знакомых Наташи и Михаила вместе с Галиной. Все безупречно-деловые, с кейсами, в аккуратных очках и с пытливым взглядом, они совершенно равнодушно скользили по ней взглядом и отворачивались, думая о каких-то своих делах и проблемах.

   Прошлое волнение и неуверенность вернулись. Что ей делать? Вдруг ее спросят о чем-то? Не просто посоветуются, а спросят, и все эти деловые и умные люди будут слушать ее лепет и будут пристально на нее смотреть?

   Появилось трусливое желание сбежать. И неосознанно Катя сделала шаг назад, вроде бы пропуская группу людей в кабинет, но натолкнулась на высокую, отлитую как из металла фигуру. На плечи легки большие теплые руки и слегка помассировали затекшие от напряжения мышцы. Ничего откровенно эротичного не было, но легчайшее прикосновение заставило душу сделать сальто, а сердце учащенно забиться.

   – Расслабьтесь, – мягким тихим голосом проговорил Миша, и от его дыхания, обвевающего затылок, появилась гусиная кожа. Захотелось поежиться. – И не волнуйтесь. Там не звери сидят, Катя.

   – Я...мне...немного страшно. Я просто не привыкла с таким большим количеством..., – запинаясь и тихо млея от того, как умелые руки массажируют затылок, изредка пропуская короткие пряди сквозь пальцы. Господи, что он делает?! – Я боюсь выступать перед толпой.

   – Все дело в нехватке практики, – отрывисто шепнул Миша, и подушечками больших пальцев прошелся по нежной и чувствительной коже за ушком. – Там ничего сложного нет. Главное, что ты знаешь, что все знаешь. Ты всех их умнее, – она не сдержала сдавленного смешка и шестым чувством почувствовала легкую улыбку мужчины. – И не сомневайся. А теперь, – его ладонь прошлась ниже, обжигая даже сквозь плотную ткань костюма, легла между лопатками и заставила слегка выгнуть спину, – расправь плечи. Вот так. И подними голову. И главное, не волнуйся. Поняла?

   Как хорошо, что он не видит ее лица. А оно пылает – Катя точно знает. И не факт, что от стыда или смущения. Оказывается, слишком давно ее не касался мужчина...так. Она и вспомнить не могла, когда такое вообще было в ее жизни. Было, наверное, но стерлось, исчезло из памяти. Его прикосновения...Катя будет помнить и вспоминать еще долго.

   – Поняла.

   – Отлично, – Михаил убрал руки, так что девушка невольно содрогнулась. Стало неожиданно прохладно. – Тогда вперед. Прошу.

   Он любезно открыл дверь, пропуская ее вперед, и зашел следом. Все расселись по своим местам, терпеливо ожидая только их прихода. Свободным оказалось место по правую руку от Миша.

   Справа от Кати оказалась Наташа, которая ободряюще ей подмигнула и уткнулась в свою папку. В принципе, Миша был прав. Не так уж все и страшно, если не обращать внимания на невозмутимые лица кирпичом. И на данный момент ее окружили знакомые люди, которые просто не давали ей впасть в панику или тому подобное.

***

   Закончили они под вечер. За окном давно стемнело, пошел мокрый снег, освещаемый матовым светом фонарей. Ветер шевелил голые макушки деревьев. Обычный вечер. А ей еще работать сегодня. От одной мысли о работе заныла переносица, и Катя пощипала ее двумя пальцами в надежде унять боль.

   "Надо таблетку выпить, – уставшим взглядом она рассматривала снующих вокруг людей, в приподнятым настроении собирающихся в ресторан. Минуту назад все они были в таком же состоянии, как и она, но сейчас у них словно второе дыхание открылось. – А мне еще работать", – с грустью подумалось ей.

   – Вы идете, Катя? – окликнул ее Михаил, отвернувшись от высокой женщины, с которой разговаривал секунду назад. – Мы все уходим.

   Только сейчас она поняла, что по-прежнему сидит за длинным столом и не особо торопится подниматься. Поспешно встала, проводя руками по брюкам, и взяла сумочку.

   – Да. Я задумалась, извините.

   – Ну что, не все так страшно?

   Девушка выдавила слабую улыбку и кивнула.

   – Да. Защищать диплом было куда волнительнее.

   В черных глазах заплясали смешинки.

   – Представляю.

   – О нет, не представляете, – Катя горячо покачала головой и позволила Михаилу помочь надеть пальто. – Я когда волнуюсь, то краснею жутко. Помидорка такая получается. И сразу запинаюсь, нервничаю, бубнить начинаю...

   – Я так и думал.

   Она запрокинула голову, нарочито обиженно поджала губы и окинула довольного мужчину вредным взглядом.

   – Вы сейчас издеваетесь надо мной, да?

   – Скорее подшучиваю, – притворно вздохнув, признал Миша. – Но это даже...мило.

   – Спасибо за комплимент.

   – Не за что, – Михаил усмехнулся и посмотрел на часы. – Поехали, Катя, а то начнут без нас.

   – Эм...простите, но я не поеду, – виновато сказала Катя, опустив глаза.

   Миша, уже дошедший практически до двери, остановился и, вопросительно изогнув бровь, взглядом попросил объяснений.

   – А что не так?

   – Все так, – поспешно заверила девушка, замахав руками. – Но уже поздно, и у меня дела. На самом деле дела.

   – Да ладно вам, – он миролюбиво хмыкнул. – Сегодня можно. Мы все хорошо поработали и...

   – Нет, Михаил...Иванович, вы не поняли, – знал бы он, как ей хочется остаться. Действительно остаться и отдохнуть. Улыбаться весь вечер и развлекаться. Но...есть такое слово как "надо", и убежать от него очень трудно. От себя самой убежать трудно. – У меня действительно дела. Мне Кирилла надо забрать...

   – Давайте его по пути заберем. Проблема тоже. Я думаю, никто не будет против, если Кирилл составит нам компанию.

   – Михаил, я же работаю, – мягко напомнила Катя. – У меня сегодня ночная смена. И мне надо забрать ребенка. И времени на праздничные ужины у меня нет. Извините.

   Он нахмурился и с претензией на нее посмотрел. Как будто Катя виновата в чем-то, честное слово. Во рту неприятно пересохло и стало почти горько. Конечно, Михаил думал, наверное, что она развлекать его должна. Или еще что-то. И в его планы – какие уж они у него Катя не знала – ее ребенок и ее распорядок дня. А что он хотел? Для увеселений у него есть эта...как ее...Юля. Пусть ее и таскает.

   От мыслей о Юле стало совсем грустно.

   – Вы все время, пока были здесь, работали еще где-то?

   А здесь она растерялась.

   – Ну...да. А что такого? Вы же знали.

   – Я думал, вы в отпуске. Или еще что-то.

   – Нет, я не была в отпуске, – "порадовала" Катя. – А что, это такая проблема? Или что?

   По его щекам явственно заходили желваки.

   – Нет, никаких проблем, – Миша засунул руки в карманы и с независимым видом пожал плечами. Но продолжал злиться. – Но вы должны были сказать.

   – Я не знала, что это так нужно. И вообще, ничего страшного не...

   – Вы должны были сказать хотя бы для того, чтобы не выдыхаться на износ. Я же не зверь, в конце концов. Что я, не понял бы?

   – Да ладно вам. Я уже привы... – Михаил совсем разозлился, и под недовольным взглядом окончательно стушевалась и затихла, – кла.

   Лучше бы она этого не говорила.

   Неожиданно у Михаила зазвонил мобильный, наполнив пространство звуками классической мелодии в обработке. Мужчина нахмурился, явно был недоволен внезапным звонком, но терпеливо стал слушать собеседника, наконец, отпуская ее из плена черных глаз и позволяя спокойно вздохнуть.

   И пока Михаил раздраженно, чуть ли не рыча отвечал на какие-то явно не особо воодушевляющие реплики собеседника, Катя поспешила сделать то, отчего ей было стыдно и страшно одновременно – сбежать.

   "Какой кошмар, – нервно оглядываясь через плечо, она кинулась к первому попавшемуся на пути такси. – Что я делаю?!"

   – Поехали, – поторопила она водителя, нервно ерзая на сиденье. – Что стоите? Едем!

   Мужик посмотрел на нее как на помешанную, но послушно завел мотор и неспешно – слишком неспешно! – выехал с парковки.

Глава 12

 Подольский, засунув руки в карманы и привалившись спиной к стене, с мрачной решительностью наблюдал за поспешным бегством – по-другому это не назовешь. Она еще бы по сторонам шпионски оглядываться начала! Ну в самом деле.

Пусть идет, решил Миша. Но только пока. Катя действительно устала за сегодня. И судя по всему, ее рабочий день еще не кончается. А ей и так сегодня пришло несладко.

Наверное, когда-то и он так волновался. Когда приехал в Питер, совершенно один, ни на что не годный и мало к чему способный. Он не знал в этом огромном для него городе никого – один среди людей. В то время он действительно и нервничал, и волновался, и более живым был, наверное. А может быть, по молодости чувства проявлялись ярче, отчетливее, а сейчас он столько уже повидал и перечувствовал, что удивляться и бояться нечего.

С тех самых пор в голове отложилась неприязнь к людям. Неприязнь, конечно, громко сказано, но людей Михаил не ценил, справедливо считая человека одним из самых беспощадных мира сего. Животные просты – они действуют на уровне инстинктов. Зверь не станет исподтишка красть, но за свое убьет. Зверь не возьмет больше, чем ему необходимо для жизни, а люди пухнут от зависти и жадности. Зверь не завидует – он просто нападает и если выйдет победителем, то все автоматически становиться его. Люди еще не доросли до них и вряд ли когда-нибудь дорастут. За что любить людей?

А вот Катя людей любила. И люди, чувствуя открытость девушки, к ней неосознанно – или осознанно – тянулись. Что они в ней искали? Наверное, то самое, что самого Михаила в ней заинтриговывало и к чему он неосознанно тянулся. А она тепло, очень открыто улыбалась, слушая всех без исключения с искренним вниманием и заботой. Иногда хмурила тонкие брови, отчего между ними появлялась маленькая вертикальная морщинка, и задумчиво прикусывала губу, озадачиваясь и проявляя неравнодушие. Казалось бы, даже на работе, к незнакомым людям, с которыми, скорее всего, Катя никогда больше не встретится, она умудрялась относиться неравнодушно. А близкие люди, живущие вместе и носящие гордое звание "семья" подчас уделяют друг другу меньше внимания, совершенно не интересуясь ничем, кроме собственной персоны. Они сожительствуют, иногда ужинают вместе и спят в одной постели, предпочитая делиться проблемами с личным психологом, отваливая тому нереальные бабки.

У них с Юлькой именно такие отношения как раз и были. Нет, Мишка ни разу не пожалел об этом – в конце концов, они с Юлей знали, что хотят и в каких количествах. Но сколько существует других пар, семей, которые живут как чужие люди, и не по негласной договоренности, а просто потому, что...потому что.

И голодные до общения и внимания люди тянулись к Катерине, как к согревающему спокойному костру. Со стороны Катя действительно казалась спокойной, невозмутимой, много знающей и совершенно уверенной, но за недолгое и не особо тесное общение с ней, Мишка успел убедиться, что под уверенной "я-все-могу" маской скрывается очень ранимый, неуверенный, в первую очередь в себе, и поразительно чувствительный человек.

Катя любила людей, но боялась толпы, чувствуя себя неуютно, будучи окруженной множеством незнакомых людей. Ее слабые отговорки, что она волнуется из-за серьезности мероприятия, как выражалась сама девушка несколько раз, на Михаила не произвели никакого впечатления. Катя старательно пыталась держаться поближе к Наташе или к нему, что неожиданным образом Михаилу польстило. Оказалось до умопомрачения приятно, когда она вверила себя ему в руки, пусть образно и в мелочах, но все-таки. Мелькнуло неопределенное чувство, практически сразу же пропавшее, и понять, что же это было, Миша не успел. Но что-то такое, чего он никогда не ощущал. Это факт.

А сейчас он разозлился. Даже желание ехать в ресторан, выдавливать из себя не вполне искреннюю улыбку и терпеливо выслушивать все глупости о России как от самих немцев, так и от своих сотрудников совершенно пропало. Хотя было, чего уж скрывать.

И Катя эта...вот что за человек! Почему не могла сказать, что ее главную работу никто не отменял. Он, честно говоря, до их сегодняшнего разговора совершенно не задумывался о ее работе, о том, как она живет, а сегодня, глядя на нее, почему-то подумал. Она ведь воспитывает маленького ребенка одна, к тому же не своего. Сколько тому мелкому? Два? Три? В общем, мелкий совсем, а маленькие дети это сложно. Наверное. Нет, наверняка сложно. А еще работает по ночам. Зачем себя так изматывать? Мало того, что изматывать, так еще и дополнительную работу искать, а Кате она нужна была, вряд ли она пришла к ним от скуки.

Интересно, а Катя одна живет? Этот вопрос Михаила заинтересовал, причем не слабо. И сам же поморщился. Конечно одна. Какой бы мужик позволил своей женщине так себя изматывать? Вот именно, что никакой. А если и есть, то Мишка очень бы хотел на него поглядеть.

Телефон в руке снова завибрировал. Мишка закатил глаза и включил громкую связь.

– Что еще?

– Михаил Иванович, вы скоро? – в трубке бодро защебетал женский голосок. – Только вас и ждем.

Может, он действительно устал? И ему надо отдохнуть? По-хорошему отдохнуть, на несколько недель напрочь забыв о работе, делах, ожидающих его людях и прочих неприятностях. Уже работа, которой он столько лет жил, не приносит ни довольствия, ни радости. Или это просто кризис среднего возраста так проявляется?

– Я скоро буду, – проговорил Миша, направляясь к лифту. – Начинайте без меня.

И направляясь в ресторан, Михаил думал о том, что Катя поступила неразумно. Очень неразумно. Если она о себе не думает, причем совершенно, то нужно кому-то другому подумать о ней. Иначе все будет плохо. Очень плохо. А это никому не надо.

***

На следующий день Мишка не мог сосредоточиться. Никак и ни на чем. В итоге – накричал на Галину, которая, обиженно фыркнув, вылетела из его кабинета, сильно хлопнув дверью; поругался по телефону с Юлей, которая ранним утром чертовски сильно раздражала своей бестолковостью; и чуть было не послал важного человека, которому вздумалось не вовремя ему позвонить. А что звонить? Занят он. Сильно. И вот уже полдня ждет звонка, не в состоянии сосредоточиться ни на чем другом.

Походил туда-сюда по кабинету, раздраженно глядя на поток машин, проезжающих под окном, выпил пять чашек кофе, нечаянно порвал лист с важными записями и выкурил почти целую пачку сигарет.

Не выдержал, вышел к Галине в приемную. Она на него посмотрела обиженно, поджала губы и демонстративно громко начала стучать по клавишам. Стенографистка нашлась, ишь какая.

– Мне никто не звонил?

Она, не отрывая глаз от клавиатуры, коротко ответила.

– Нет.

– А Наташа ничего не передавала? – продолжил допытываться Мишка.

– Нет.

– Нет, – издевательски передразнил мужчина, скривившись. – Ты другие слова знаешь?

Галя провела рукой по гладким рыжим волосам.

– Нет.

– Черте что, – пробурчал он себе под нос и громко хлопнул дверью. – Черте что. Распоясались напрочь. Все.

Решив уже, что звонка от Кати он не дождется, Миша успокоился. И расстроился. Наверное, в чем-то он ошибся. Возможно, Катя думала не так, как он надеялся. А может, ей не было никакого резона отказываться.

Ближе к вечеру, когда на улице порядком потемнело, а небо заволокло тяжелыми свинцовыми тучами, в дверь нерешительно постучали. Что-то внутри екнуло и перевернулось. Галина так не стучала. И другие тоже. А значит...

Прочистил горло.

– Да?

– Здравствуйте, Михаил Иванович, – дверь приоткрылась, явив перед глазами знакомое лицо с поразительно ясными яркими глазами, под которыми в данный момент отчетливо виднелись темные круги. Миша нахмурился и подергал себя за мочку уха – всегда так делал, когда приближалась буря. – К вам можно?

– Можно, Кать. Садись.

От фамильярного обращения Катя немного смутилась, но послушно опустилась на удобный диван, как примерная девочка сложив руки на коленях. Миша в очередной раз поразился тому, насколько она выглядит мягкой. Даже уставшая, не до конца проснувшаяся, со слегка вьющимися темными волосами, потрясающе оттеняющими прозрачно-голубые глаза, со светлой кожей...Сейчас он не мог вспомнить, почему посчитал ее обычной и неприметной.

– Михаил Ива...

– Просто Миша, – перебил он ее.

– Миша, – послушно повторила девушка и кивнула своим мыслям. – Я не просто так зашла.

– Я уже понял. Что случилось?

– Я по поводу этого, – она раскрыла свою сумку, вытащила конверт и показала его ему. Миша деланно приподнял бровь, делая вид, что не понимает. – Здесь ошибка.

– Здесь нет никакой ошибки.

Катерина непонимающе моргнула, перевела взгляд вниз, на белую бумагу, и тряхнула головой. Очевидно, девушка ожидала, что он начнет задавать вопросы. Как же она не понимает – там нет ошибки. Он никогда ни в чем не ошибается.

– Нет, есть, – Катя повертела конверт в руках, привлекая к нему внимание. Ее брови хмурились, а сама девушка изредка прикусывала губу, мучительно подбирая слова. – Наташа сегодня принесла и, наверное, ошиблась. А до нее я не смогла дозвониться.

– Она не ошиблась.

– Ошиблась. Здесь не та сумма, о которой мы договаривались. Она больше... – девушка сдавленно сглотнула. – Намного.

– Да, все правильно, – Михаил вальяжно откинулся в мягком кожаном кресле и повернулся так, чтобы как можно лучше видеть лицо Кати. Ему нравилось наблюдать за сменой ее эмоций. Завораживало. – И что?

– Вы не понимаете? – она невольно повысила голос и наклонилась вперед. – Вы переплатили. Больше, чем в два раза. Очевидно, ошиблись.

– И ты пришла эту ошибку исправить, – полувопросительно мягким голосом закончил ее мысль Миша.

Она гордо вздернула заостренный подбородок.

– Ну да. А чему вы удивляетесь?

– Я не удивляюсь. Я этого и ждал, – туманно заявил он. – В общем...Катя, голову себе не забивай. Ошибки нет. Все правильно.

– Как правильно? Тут же...

– Да, тут, – он кивнул на белый конверт в ее руках, – больше. И я об этом знаю.

Катя выпрямилась, подозрительно и хмуро его разглядывая. Ее лицо вытянулось от непонимания и недовольства. Она была слишком чувствительной и упрямой, чтобы оставить этот факт без внимания.

– Я не понимаю.

– Чего?

– Мы же договаривались...

Он поднялся из-за стола и медленно подошел к дивану, опускаясь на него и предусмотрительно не касаясь Катерины, которая и так выглядела взволнованной.

– Договаривались, – согласился он. – Но только не так. Катя, ты понимаешь, что у других, то что ты делала, это работа, занимающая полноценный рабочий день.

Она с вызовом поджала губы и мятежно сузила глаза.

– Я не справилась?

– Ты справилась и даже очень. Именно поэтому здесь, – он накрыл маленькую теплую ладошку, сильно сжавшую конверт, своей – большой и какой-то грубой по сравнению с Катиной, – именно такая сумма. Если тебе будет легче, считай ее своего рода премией.

Она опустила взгляд на их переплетенные руки, не спеша вырываться или просить отпустить ее. Но вся – начиная с неестественно прямой спины и расправленных плеч – олицетворяла настороженность. Хоть одно резкое движение, и она отскочит и никогда не приблизится больше, чем на два метра. Михаил ощущал определенный азарт охотника, который пытается приручить особо упрямого и дикого зверя. Малейшее движение – и он пропал.

– Которая в два раза больше самой суммы? – иронично усмехнулась одним уголком губ девушка.

– Помимо прочего.

– И что, у вас все тут такие премии получают?

– Ты правда хочешь это знать? – Миша одарил девушки вопросительной улыбкой. Катя медленно перевела взгляд на его губы, зрачки расширились, и ее горло дернулось от судорожного глотка. Михаил поспешно поменял положение своего тела. Черт. – Кать, ты честно заработала эти деньги, и тебе нет нужды мне что-то возвращать и отдавать.

Ее розовый язычок скользнул по нижней губе и тут же скрылся, дразня Михаила еще сильнее.

"Мой Бог, – промелькнуло у него в голове, – я пропал".

– Я так не могу, – прочистив горло, заспорила Катя, и ее рука слегка зашевелилась. Миша предусмотрительно сжал тонкие пальчики, препятствуя девушке отдернуть ладошку. – Нет, Миша, правда. Мы договаривались с самого начала, и это...Извините, но я правда так не могу.

– Тогда выкинь, – Миша безразлично пожал плечами, не спуская глаз с женского лица. – Я назад не возьму.

Она посмотрела на него так, будто он сделал что-то кощунственное.

– Миша, вы вообще в своем уме? – выдохнула Катя и дернула рукой, пытаясь вырвать свою конечность из его уверенной хватки. – Я же не шучу.

– Я тоже не шучу. Если бы я знал, что ты сейчас работаешь, поверь, этим бы, – он взглядом указал на конверт, – дело бы не обошлось. Ты могла сказать...

– Что говорить?

– Ну, я думал, что ты в отпуске.

– Нет, я не в отпуске! – раздраженно выдохнула Катя и попыталась встать. – Зачем вам это все? Вы специально это делаете, чтобы меня позлить?

Она снова дернулась, на этот раз всем телом и попыталась встать. Мишка силой утянул ее назад на диван, пододвигая к себе поближе и перехватывая уже обе руки своей одной.

– Спокойно, – перебил он ее решительные возражения, другую руку заведя ей за спину и прижав к себе. – Не кипятись.

Катя еще раз в безуспешной попытке подергала запястьями и, не в состоянии освободиться, раздраженно выдохнула, обвевая сбивавшимся дыханием его шею. Из-за такого незначительного движения по всему телу с головы до ног прошла теплая волна. Захотелось прижать девушку еще ближе и не отпускать. Но Катю, очевидно, такое положение дел совсем не устроит.

– Отпусти...те.

– Когда ты успокоишься, – пообещал Миша, наслаждаясь изгибами и теплом женского тела, боком прижатое к нему. И совершенно не смущала дутая расстегнутая куртка, наоборот, хотелось развести полы в сторону и добраться до стройного женского тела. Ее тела. – Послушай. Это не жалость, не подачка, не желание что-то получить взамен. Я делаю так, потому что так правильно. Понимаешь?

Катерина тяжело дышала, при каждом вдохе грудью задевая его плечо, но елозить и вырываться перестала. Опустила голову, позволив Михаилу вдыхать свежий и приятный аромат своих волос. Все-таки не зря он избегал эту девушку. Она проблема. Хотя бы потому, что он не знает, как с ней быть.

– Вы невыносимо упрямый, Миша, – едва слышно пробормотала она, слегка пошевелив руками. Не для того чтобы освободиться, а чтобы уменьшить давление его ладоней. Михаил поспешно ослабил захват, мысленно устыдившись своей нерассчитанной медвежьей хватки. – Вам кто-нибудь говорил об этом?

– Говорили, – по-доброму усмехнулся мужчина, сдерживая желание погладить даже на вид мягкую кожу. – Но не всегда в положительном ключе.

– Даже не сомневаюсь, – с улыбкой кивнула Катя. – Вы ужасный упрямец. Но не в этом дело. Дело в том, что я вас не понимаю. Вот совсем.

В ее голосе слышалось столько расстройства и растерянности, что Миша не сдержал ухмылки.

– Это плохо?

Девушка задумчиво замолчала.

– Это странно. И не внушает доверия.

– Доверия или уверенности? – изогнув бровь, рассеченную старым шрамом, уточнил Михаил.

И как видимо, попал в точку.

– Уверенности, – призналась она. – Я никогда не встречала людей, более противоречивых, чем вы.

– Ты, – поправил Миша.

– А как же то, что я у вас работаю?

– Уже нет. Так что на "ты", – полуприказал-полупопросил Миша. – Идет?

– Ладно, – сдалась Катя, правда, без особого огорчения. – Но деньги взять я все равно не могу. Я буду чувствовать себя...обязанной. А я не хочу быть тебе обязанной, Миша.

Миша нахмурился и постарался понять, что именно так сильно задевает Катю. Почему ее так сильно коробит мысль о том, что она будет ему обязанной? Это самая несусветная глупость, которую он слышал в жизни. Но девушка выглядела чересчур серьезной, чересчур напуганной и чересчур решительной, чтобы можно было проигнорировать этот факт.

– Ты не обязана. Ты их честно заработала.

– Я не могу их взять. Спасибо, но не могу, – твердо повторила Катя, впиваясь в его лицо глазами и ожидая ответа. – Забери.

И что теперь, ругаться с ней? Ругаться не хотелось – хотелось держать ее рядом и не отпускать. Но не ругаться и расстраивать. Но просто так отступить и сдаться Миша не мог. Катя упрямая, но он упрямей. И опыта убеждения у него все-таки побольше.

– При одном условии, – невозмутимо ответил Миша.

– Что за условие? – с подозрением уточнила Катя, напрягаясь в его руках.

Вот же Фома Неверующий.

– Ты со мной поужинаешь.

Это было не вопросом и даже не предложением, это было констатацией факта, уведомляющей девушку о том, что ее ждет впереди. Миша никогда себя так не вел, и желания такого не возникало. Но с Катей все становилось по-другому и привычные рамки поведения с этой девушкой раздвигались. Возможно, дело в том, что Катя ему важна, и из-за этого он боится давать ей выбор. Выбор предоставляет право отказа, а отказ Мише был не нужен.

– Поужинаю?

– Да, прямо сейчас?

Катя растерянно заморгала и слегка покраснела.

– Я не могу. Мне надо...Кирилла забрать. И дела есть. И на работу завтра. И...

Миша прервал все бессвязные возражения, приложив палец к мягким приоткрытым губам. Хотелось пройтись по ним в легчайшей нежной ласке, а потом, не сдерживаясь, целовать так, как не целовал Катю никто.

– Шшш, – губы девушки медленно сомкнулись, скользнув по пальцу. – Хватит со мной спорить.

Еще не поздно, дела ты сделать успеешь, работа только завтра, а Кирилла мы заберем.

– Ты сейчас серьезно? – она отстранилась, сразу же облизнув губы, и посмотрела на него снизу вверх.

– Более чем.

– Это свидание?

Круглые щечки запылали от почти невинного вопроса. И стало ясно, что Катя корит себя за несдержанность. А зря. Несдержан в их случае именно Михаил. Он так старательно избегал Катю или, по крайней мере, старался избегать, что, дорвавшись до нее, потерял голову.

– Да, – с легкостью кивнул Миша.

– Я не могу.

Он страдальчески закатил глаза и застонал.

– Ты опять?

– У меня Кирилл.

– И что? – по правде сказать, Миша начал терять терпение. Она специально так делает, чтобы его позлить? Или правда не понимает? – Мы его сейчас заберем и поедем ужинать. В чем проблема?

Катя глянула на него как на сумасшедшего. Как будто он нес несусветную чушь. Высвободила одну руку, заправила короткую рваную прядь за ухо, пригладила челку и помотала головой, в надежде его понять.

– Миш, оно тебе надо? – искренне, без какого-либо двойного дна или издевки поинтересовалась Катя, и Подольскому она показалась настолько умудренной жизнью и опытом в этот момент, что он вздрогнул. – Вся нервотрепка? Эти поездки непонятные, мы с Кириллом...Зачем ты себе жизнь усложняешь?

Ему надоело разговаривать и ходить вокруг да около, поэтому Миша потянул ее с дивана, поднялся сам и поправил ее куртку, кончиками пальцев скользнув по волнистым прядям.

– Позволь мне самому решать, усложняю я себе жизнь или нет, – твердо произнес Михаил, пытаясь вразумить девушку и выкинуть из ее симпатичной головки дурные мысли. – Прекрати искать то, чего нет. Давай просто поужинаем и отдохнем сегодня. Обещаю не распускать руки, – он демонстративно развел руками, – если тебя это беспокоит.

– Ладно, – с тяжким вздохом Катя сдалась. – Хорошо. Едем ужинать. И да, без рук, – погрозила ему пальцем.

– Обещаю, – солгал Миша.

   ***

   Она шла рядом с Михаилом, бережно и крепко удерживаемая за руку. Мысленно фыркнула. Как будто она может убежать. Катя шла и не могла до конца поверить в то, что все происходит именно с ней. Могла ли она подумать пару недель назад, что ее личная жизнь, казалось, давно похороненная под бетонной плитой быта и проблем, неожиданным образом оживет, всколыхнув в душе бурю чувств? Да еще в такой ультимативной форме. Глядя на Мишку, на ум приходил девиз Цезаря «пришел, увидел, победил». И хотя до сих пор не ясно, что на уме у мужчины, сомневаться в его решимости не приходится.

   – В эту дверь? – спросил Миша, кивнув на темно-серую металлическую дверь, ведущую в корпус центра, где занимался Кирилл. Катя кивнула. – Понял.

   Миша изъявил желание забрать Кирилла вместе. Не просто приехать, как в прошлый раз, а зайти вместе с ней. Но Катя видела, как он отчаянно храбрится и тщательно скрывает робость и неуверенность. Из центра выпорхнуло несколько детей, на невероятной скорости проскочив между ними. Михаил явственно вздрогнул и процедил что-то сквозь зубы. Катя не услышала, но догадаться не сложно – лестное там вряд ли было.