Ибн Сина Авиценна

Текст добавлен: 15 октября 2016, 06:27

Текст книги "Ибн Сина Авиценна"

Автор книги: Людмила Салдадзе

Жанры:

Философия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц)

Какими мы располагаем доказательствами? Вот книга Фараби, – Бурханиддин поднял рукопись, – называется «О соединение взглядов двух философов: божественного Платона и Аристотеля». Здесь Фараби так и говорит: «труд Аристотеля… „Теология“».

– Фараби дал нам чистое, освобожденное от каких– либо примесей изложение философии Аристотеля, – говорит Ибн Сина в Гургандже (Хорезме) новым своим друзьям – В трудах, содержащих перечень аристотелевских работ, он нигде не приписывает Аристотелю «Теологии». Даже не упоминает о ней. В книге же «О соединении взглядов двух философов: божественного Платона в Аристотеля» – да! – говорит, что «Теология» принадлежит… Аристотелю. Но сделал он это потому, что ему надо было ввести в мусульманскую философию самое ценное, что подарили человечеству греки, – мысль о вечности материи и мира, о том, что мир не создан богом, существует вечно и развивается по своим, не зависящим от бога законам. А как это изложить, если но главе государства стоит религиозная власть? Разве что, прибегнув к религиозной терминологии! – вот в чем состояла хитрость [74]74
Сагадеев А. В. Ибн Сина. М., «Мысль», 1980, с. 58 и далее во всем этом споре с позитивной стороны излагается мнение крупного исследователи философии Ибн Сины, советского умелого Сагадеева А. В.

[Закрыть].

Религией, изложил философию религиозными, – да еще христианскими! – терминами.

Почему Ибн Сина все так перепутал? Потому, что путанно, плохо усвоил труды Аристотеля, переведённые евреями и еретиками-несторианами, изгнанными из Византии. Они так напереводили, что труд неоплатоника Плотина «Эннеады» оказался трудом… Аристотеля – и стал лаже называться «Теологией». А в этих «Эннеадах» и была как раз применена к философии христианская терминология.

У Кинди, основателя дома мусульманской философии, и у Фараби, ее главного архитектора [77]77
То есть систематизатора.

[Закрыть], не хватило проницательности почувствовать несоответствие этой «теологии» трудам Аристотеля. Ибн Сина же, тоже ни в чем не разобравшись, впустил в дом мусульманской философии все науки, создал эдакое половодье философии [78]78
То есть придал ей энциклопедический размах.

[Закрыть]и все бы так в двигалось дальше, если бы не пришел Газзали.

– Фараби дал нам чистое, освобожденное от каких-либо примесей изложение философии Аристотеля, – говорит Ибн Сина в Гургандже (Хорезме) новым своим друзьям.

– В трудах, содержащих перечень аристотелевских работ, он нигде не приписывает Аристотелю „Теологии“. Даже не упоминает о ней. В книге же „О соединении взглядов двух философов: божественного Платона в Аристотеля“ – да! – говорит, что „Теология“ принадлежит… Аристотелю. Но сделал он это потому, что ему надо было ввести в мусульманскую философию самое ценное, что подарили человечеству греки, – мысль о вечности материи и мира, о том, что мир не создан богом, существует вечно и развивается по своим, не зависящим от бога законам. А как это изложить, если во главе государства стоит религиозная власть? Разве что, прибегнув к религиозной терминологии – вот в чем состояла хитрость [79]79
Сагадеев А. В. Ибн Сина. М., «Мысль», 1980, с. 58 и далее во всем этом споре с позитивной стороны излагается мнение крупного исследователя философии Ибн Сины, советского ученого Сагадеева А. В.

[Закрыть].

Среди ученых – новых друзей Ибн Сины – оживление.

– Ну и молодец Фараби!

– Оказывается, философ – это не только мыслитель, это еще и дипломат!

– Газзали разъединил философию и религию, – продолжает говорить народу на площади Регистан Бурханиддин-махдум, – Газзали дал им единственно правильное соотношение: философия должна подчиняться религии, как подчиняется царю войско, ибо философия призвана охранять религию – царицу наших мыслей и чувств, а не сворить с ней.

– Вопрос соотношения философии и религии, – говорит Ибн Сина в Гургандже своим друзьям, – был решен Фараби в двух планах: в совершенном государстве, где правит народом Царь-Мудрец, религия должна подчиняться философии целиком и нести на себе только воспитательную функцию, полностью контролируемую государством. В несовершенном же государстве, в котором мы с вами живем, философы должны создавать видимость согласия философии и религии, что и начал делать Фараби, а мы продолжаем. Для этого иногда приходится темно излагать. А некоторые свои мысли и вовсе приписывать Аристотелю. Но все-таки для того, чтобы и своих не запутать, я ввел в философию учение о… двойственности истины: мол, одно и то же явление надо раскрывать неоднозначно: с точки зрения философии и с точки зрения религии. И только тот, кто понимает это, может пройти по осторожным этим оговоркам в царство нашей истины.

А тот, кто не понимает, варит суп из петуха, сунутого со всеми перьями в котел.

– Газзали, – продолжает Бурханиддин-махдум, – резко выступил против учения Фараби и Ибн Сины о двойственности истины. Истина может быть только одна!

– А не убил ли Газзали философию, отделив ее от и религии, как убивает порой безрассудный отец сына, жестоко выгнав его из дома? – спросили из толпы студенты медресе, будущие муллы.

– Нет, – ответил Бурханиддин. – Не убил. А даже наоборот, способствовал дальнейшему развитию философия и других наук, потому что, убрав учение о двойственности истины, религии отдал религию, философии – философию. Без всякой путаницы ученые могли теперь заниматься только науками, А Коран, как вы знаете, не препятствует изучению наук: 250 его аятов носят законотворческий характер, 750 – призывают изучать природу.

И не Мухаммад ли сказал: „Стремление к знаниям и наукам – долг каждого мусульманина“. Не Мухаммад ли назвал ученых своими истинными наследниками? Не он ли в третьей суре Корана восхищено провозгласил: „Поистине, в создании небес и земли, и в смене ночи и дня – знамения для обладающего умом, – тем, которые размышляют о сотворении небес и земли. Господи наш!

Не создал ты этого попусту“.

– Воистину тай – поддержала толпа.

‘ – Не он ли сказал в 67-й суре Корана: „Ты не увидишь в творении милосердного никакой несоразмерности., Обрати свой взор: увидишь ли ты расстройство? Потом обрати свой взор дважды: вернется к тебе взор с унижением в утомленный“. – воистину так, – как море, вздохнула толпа.

– Почему Мухаммад беспрестанно призывал нас размышлять над природой? Потому что: „Аллах ничего не изменит в людях, пока они сами не изменят свой внутренний мир“.

– Воистину так, – сказала толпа.

– И еще Мухаммад сказал: „Аллах сотворил людей во мраке, а затем возлил на них частицу своего света“.

Вот в этом то свете и ищите истину, а не в мутном омуте двойственной истины.

Остановимся, читатель.

Рассудим Газзали и Ибн Сину – этих двух гениев.

То, что сделал Газзали в XI веке на Востоке, в XIII в Европе сделал Фома Аквинский, сын графа, из Ландольфа, родственник царской семьи Гогенштауфенов, „Ангельский доктор“, окончивший два университета: Парижский и Кельнский, лучший ученик Альберта Великого фон Больштедта, Когда католическая Европа встала перед необходимостью открыть дверь Аристотелю – не впустить его она уже не могла, как не могла остановить человеческую мысль, – на помощь ей пришел Фома Аквинский. Он очистил Аристотеля от материализма, „христианизировал“ его и такого, выхолощенного, ввел в католицизм. На Востоке первыми открыли Аристотеля… философы, а не богословы, и именно его материализм они вознесли на такую высоту, что об очищении Аристотеля и введении его в ислам нельзя было уже и думать. Единственное, что оставалось, это отделить философию от религиозной ее оболочки, что и сделал Газзали. Кстати, он сказал: „Из числа философствующих мусульман ни один не постиг аристотелевской пауки так глубоко, как эти два мужа – Фараби в Ибн Сина“. Но чтобы победить врага, Газзали должен был знать его оружие. И потому сам так изучил Аристотеля, что ученик Газзали – Ибн аль-Араби, смеясь, сказал: „Учитель вошел в желудок философии, а затем, когда захотел выйти оттуда, уже не смог этого сделать“ – то есть сам стал замечательным философом против своей воли.

Газзали напишет впоследствии прекрасные учебники по логике, метафизике с позиций как раз аристотелизма, и Европа в латинском переводе будет с восхищением их читать, думая, что автор их – философ. (Переводчики опускали предисловие, где говорилось, что Газзали-богослов.)

Фома Аквинский, громя Аристотеля, цитировал… Газзали! Оба они объявили философию служанкой богословия. У Аристотеля четыре этапа познания располагались так: опыт, искусство, мудрость, знание. Фома поменял местами мудрость и знание, причем мудрость назвал иррациональным знанием, то есть религией, – и получилось: опыт, искусство, знание (философия), мудрость (религия), то есть философия – служанка богословия.

Католическая церковь объявила Фому и Газзали святыми. В самой большой церкви Флоренции находится портрет Газзали.

Да, только один Газзали из всех понял истинный смысл учения Фараби и Ибн Сины о двойственности истины, вскрыл противоречие, невольно возникшее в философии Ибн Сины —: соединение естественно-научных принципов и религии, и в этом, несомненно, была огромная заслуга Газзали с исторической точки зрения.

Но не заблуждение Ибн Сины вскрыл Газзали, а его маскировку. Когда в доме было темно, один пришел и зажег свечку. Другой же с рассветом ее погасил… В свете учения Ибн Сины о двойственности истины наука в лоне религии успела встать на ноги и окрепнуть.

– У философии две двери, – продолжает Бурханиддин-махдум обосновывать перед бухарцами обвинение против Ибн Сины. – Одна ведет в теоретические науки» другая – в практические. Ключ для обеих дверей одна и логика – порождение козней Сатаны. Так великий богослов Ибн Таймия сказал: нужна она лишь для того чтобы уничтожить ислам. «Тот, кто занимается логикой, привлекает ересь», кто не знает этих слов Ибн Таймии? Или слова его современника Субки: «Логика чужда исламу, ее надо судить и запретить». Ибн Сина называет логикой науку о достижении истинного выводного знания, когда непознанное познается через познанное. Газзали очень ценил это его определение, досконально изучил логику, чтобы бить врага его же оружием. Проявил необычайное мужество, ибо залезть в логику Ибн Сины все равно, что залезть в пасть дьявола!

Вот, например, одна из основных проблем: соотношение общего и единичного, бога и человека.

– Общему понятию, которое существует только в разуме человека, – говорит Ибн Сина гурганджским ученым, – в действительности НЕ соответствует никакое единичное.

Его внимательно слушают столетний христианин Хаммар – «Сын Кабатчика», Байхаки называет его третьим после Гиппократа и Галена во врачебном искусстве. Рядом Ибн Ирак – племянник хорезм-шаха (убитого отцом сидящего сейчас на троне 22-летнего эмира Мамуна) – второй Птолемей, «воспитатель и учитель Беруни». Тут и Беруни – царь математики и астрономии. И его друг христианин Масихи – «наследник аристотелевской мудрости». Все они, будучи на службе у эмира, «свободны от житейских забот» и составляют прекрасную духовную общину «Уммат ал-илм», собранную гениальным везирем Сухайли.

– Я плохо, наверное, расслышал тебя, – говорит столетний Хаммар. – Ты сказал: «Общему понятию НЕ соответствует в действительности никакое единичное?!»

– Да.

– А знаешь, что делает в таком случае это твое маленькое «НЕ»?

– … убивает бога, – кричит на площади Регистан Бурханиддин-махдум. И я вам докажу это. Бог – общее. Так?

– Так, – отвечают сразу несколько голосов мулл-студентов – первых бунтовщиков в городе. Когда спор касается бога, молчат все, кроме этих студентов.

Единичное – человек, – продолжает Бурханиддин. – Так?

– Так.

– Раз общему в действительности НЕ соответствует никакое единичное, то получается… Ну, – обращается он к пароду, – подумайте сами… что богу не соответствует человек! Так?

– Так… – растерянно произносят даже студенты-бунтари. Такого вывода они не ожидали.

– Значит, и сотворил человека не бог. И раз общее содержится только в разуме человека, то бог всего лишь…

– … чисто логическая абстракция?! – удивляется Ибн Ирак, учитель Беруни, с ужасом рассматривая пришельца на Бухары, взбаламутившего гурганджских ученых.

– А коли человека породила материя, – вступает в разговор Беруни, – и есть только материя…

– … значит, нет никаких ангелов! – кричит в ужасе Хаммар.

– То есть нет личного бессмертия человека?! – восклицает везирь Сухайли.

– Нет, – спокойно отвечает Ибн Сина.

– Вот какое чудовище – этот Абу Али Хусайн ибн Сина, – подводит итог Бурханиддин-махдум.

Епископ Парижа Гийом Овернский объявил в XIII веке это учение Ибн Сины безбожным, а тех, кто распространял его, отправлял на костер инквизиции.

Логика… На разных концах планеты у разных народов она рождалась, как новый юный бог. Зевс знал: его смерть в сыне, которого родит ему богиня Мудрости Метида. И она родила. Им оказался Логос (Логика). В Китае, за сто лет до Аристотеля, логикой занимался Мо-цзы – V век до н. э. В Индии – Акшапад – II век до н. э.

Ибн Сина начал знакомиться с логикой в 14 лет. С Натили «я изучал… простые положения логики. Затем начал изучать ее самостоятельно… Я не спал целиком ни одной ночи… и днем не занимался ничем иным, кроме науки…»

Ибн Сина не ограничил предмет логики силлогистикой. Искал объяснение природы понятия – общего умопостигаемого признака многих предметов и явлений, сущности их – то, над чем ломал голову, сутки простаивая в задумчивости, Сократ.

«Общему не соответствует в действительности никакое единичное».

Общее, тождественное единичным предметам одной группы, это универсалия [80]80
Универсалия, находящаяся в уме человека, – умопостигаемая универсалия, понятие.

[Закрыть]. Проблема универсалий была одна из основных проблем средневековой философии. На поле универсалий разыгрывались главные философские бои, например, универсалия группы «ЗЕРНО». Зерно ячменя, ржи, пшеницы, риса, проса, овса и так далее… Каков общий их признак? Всхожесть. «Родиться, умерев», – как любит говорить крестьянин АЛИ. Где эта «всхожесть» находится? Одни говорят: «Сначала в уме бога, то есть – до вещи, потом в самой вещи и потом после вещи – в уме человека, становясь понятием».

«Общему понятию НЕ соответствует в действительности никакое единичное». Есть ли такой единичный Предмет «всхожесть»? Нет..

Платон говорит: Универсалии («идеи») находятся только в уме бога. Это – самодовлеющие сущности, В реальности, в вещах, их нет.

Аристотель: Универсалии существуют в уме бога как высшая, первичная реальность. Потом в самих вещах как вторичная, низшая, реальность. И в уме человека, умеющего путем разума выделять, абстрагировать общий их признак, тогда они становятся понятиями.

Ибн Сина: Универсалии существуют только в вещах и затем, как понятия, в уме человека, НО НИ В ОДНОЙ ОТДЕЛЬНО ВЗЯТОЙ ВЕЩИ ОНИ НЕ СУЩЕСТВУЮТ. «Общее понятие, поскольку оно является общим, не существует иначе, как в разуме. Но сущность его (общие признаки предметов) существует как… в разуме, так и вне разума, и вещах».

Сколько путаницы внесли в трактовку философского наследия Ибн Сины девять веков длящиеся вокруг него бои! Так запутали, что даже в историю философии (!) он несправедливо попал с аристотелевским, а не своим учением об универсалиях, – Универсальное как умопостигаемое, то есть ПОНЯТИЕ, – говорит Ибн Сина гурганджским ученым, – теряет свою абсолютную универсальность, становится выражением как универсальной, так и индивидуальной сути.

Понятия бывают шести видов. Первое – когда ни один предмет в действительности не соответствует понятию. И даже возникновение его исключается. Можете привести пример?

– Ну… наверное, это какая-нибудь тайна, – смеется 22-летний эмир Мамуп II.

– Или ловушка, – ворчит Хаммар.

– Почему же? – улыбается Масихи. – Ибн Сина всего лишь излагает аристотелевские виды понятий. – может, золотая река? – неуверенно произносят везирь.

– Достаточно спуститься в мою казну, чтобы увидеть ее! – смеется эмир.

– Сотоварищ бога [81]81
В современном логике – понятие с нулевым объемом.

[Закрыть], – говорит Беруни.

– Правильно, о великий астровом! – восклицает Ибн Сина. – А вот теперь и ваша «золотая река», – обращается он к везнрю, – это второй вид общего понятия, когда в действительности ему не соответствует ни одна единичная вещь, но возникновение ее не исключается. Третий вид, когда в действительности понятию соответствует только одно единичное индивидуальное.

– Ты же говорил, что никакому общему в действительности не соответствует никакое индивидуальное?! – вскричали все разом, – без этого вида понятия и часа не проживет ни один теолог! – улыбается Ибн Сина. – И потому это индивидуальное единичное…

– Бог! – догадывается Хаммар.

– Правильно. А отражает ли это понятие что-либо из реально существующих предметов?

Все молчат.

– Четвертый вид общих понятий…

– … когда что-нибудь в действительности все же ему соответствует, но это такое единичное, которое в реальном мире само бог – то есть равно этому понятию, да? – догадывается везирь.

– Да. Но возникновение других таких единичных не исключается. Солнце, например, – бог реального мира.

– Ну и логика! – восхищенно произносит кто-то. – Итак, нам осталось два вида общих понятий, – продолжает Ибн Сина. – Одному соответствуют в действительности единичные предметы, поддающиеся и счету: растения, деревья, книги, монеты [82]82
В современной формальной логике – регистрирующее понятие.

[Закрыть]… Другому не поддающиеся счету: звезды, пылинки, песчинки [83]83
Не регистрирующее понятие.

[Закрыть]… Как видите, я не нарушил своего главного тезиса: «Общему понятию НЕ соответствует в действительности, ни одно единичное».

– Что, например, такое – Ибн Сина? – спрашивает Я у народа Бурханиддин-махдум. – Я вам отвечу по логике Ибн Сины. Рождается ребенок, слышит повсюду, Ибн Сина – великий ученый! Ибн Сина – великой философ!

Ибн Сина – непревзойдённый врач! Ибн Сипа сама честность! Ибн Сина – само благородство! Он никогда не видел Ибн Сины, ни одной книжки его не читал. Но сознание его приняло все эти ложные суждения и составило по ним ложное понятие: прекрасный, великий, честный, чистый Ибн Сина. Вот это и есть то, о чем Ибн Сина сказал: «Общему понятию НЕ соответствует в действительности единичное».

Оставим Бурханиддина. Обратимся к тому, кто любил Ибн Сина, посвятил ему жизнь.

О том, как славился Ибн Сина-логик, есть удивительный рассказ: «Еще в Гургане… – пишет Джузджани, шейх [84]84
То есть Ибн Сина.

[Закрыть]написал „Малое сокращение по логике“. Один экземпляр этой книги оказался в Ширазе. Тамошние ученые прочитали ее, у них возник ряд недоумений по рассматривающимся в ней проблемам. Они записали свои вопросы на одной стопе бумаги. Судья Шираза был в числе тех ученых. Он отправил стопу бумаги к Кирмани всадником, направляющимся в Исфахан, и попросил вручить шейху.

Кирмани пришёл к шейху в жаркий день, когда бледнело солнце, и подал письмо.

Шейх прочел его, вернул Кирмани, а стопу присланной с вопросами бумаги положил перед собой. Пока присутствующие разговаривали, он просматривал ее. За тем Кирмани ушёл, и шейх приказал мне нарезать из бумаги несколько стоп.

Я приготовил пять стоп по десять листов в каждой.

Мы прочли вечернюю молитву, зажгли свечи, и шейх распорядился принести вино, а сам начал писать ответы на те вопросы. И писал он до половины ночи, пока меня и брата не одолел сон. Тогда он велел нам уйти.

На рассвете кто-то постучал ко мне в дверь. Это был посланец шейха, который просил меня прийти к нему. Я пришел и застал его на молитвенном коврике. Перед ним лежало пять стоп исписанной бумаги. Он сказал: „Возьми это и отправь к Кирмани“.

Когда я принос к Кирмани исписанные стопы бумага, тот изумился… Этот случай вошел в историю».

Есть у XX века проблема: Всеобщий Универсальный язык, Ибн Сина тесно связан с ней, так как бился над проблемой выразимости понятий через какой-либо минимальный знак. Если мир развивается по одним и тем же объективным законам, значит, этими законами пронизана любая сущность, значит, можно найти знак с положительным и отрицательным значением, выражающий ее, и построить из этих двух значении язык. Тогда не случайное слово будет выражать сущность того или иного предмета, явления, а знак, понятный всем наукам. Это в есть Всеобщий Универсальный язык.

Пока такого языка у нас нет. Представьте, сидят за столом Философия, Физика, Математика, Естествознание, Искусство, История, Химия, Астрономия… смотрят друг на друга, а говорить не могут. В какой-то мере общаются через язык математики. Но она годится лишь для моментов устойчивости, постоянства, классических закономерностей и совершенно не применима в квантовой теории, в социологии, геологии, искусстве, то есть там, где есть живое неожиданное движение.

Всеобщий Универсальный язык как бы скальпирует неизвестные явления, делает их видимыми. Сегодня некоторые законы природы открываются буквально «на кончике математического пера». Так, в 1928 году Дирак дал релятивистское обобщение уравнения Шредингера, применимого только к частицам, скорость которых мала по сравнению со скоростью света. Решение этого уравнения оказалось под квадратным корнем, у которого, как известно, два знака: + и —. У физиков родилось предположение, что кроме электрона должна существовать еще одна частица, сходная по своим физическим параметрам с ним, но отличающаяся знаком заряда. Сколько раз позитрон «выходил» к ученым теми или иными своими проявлениями! Но «увидели» его лишь после математического обоснования.

Так же были «увидены» в 1974 году кварки – составные частицы сильно взаимодействующих элементарных частиц с дробным электрическим зарядом, кратным одной трети электрона. Существуют они только внутри адронов. Открытке их С. Тингом и Б. Рихтером было отмечено Нобелевской премией и означало революцию в современной физике. «Увидеть» же их опять помог универсальный язык: математический структурный анализ, – математическая модель.

Искали такой язык и древние. Пифагор пытался построить числовую модель Вселенной, но у него число было знаком статического определения вещи, не диалектического.

У китайцев есть книга «И-цзин», созданная, как предполагают, в X–VIII веках до н. э. Две противоположности – ян и инь – обозначены в ней линиями:

положительное начало _______ян,

отрицательное ___ ___инь.

У материи Ци шесть проявлений (вспомните, Ибн Сина говорил о шести видах понятий). Комбинации из шести посылок в двоичной системе: 2 ⁶дадут 64 гексаграммы. Вот некоторые из них в книге «И-цзин»:

РАССВЕТ

Малое отходит, великое приходит.

УПАДОК

Великое отходит, малое приходит.

СМИРЕНИЕ

Благородный человек обладает законченностью.

КОЛОДЕЦ

Меняются города, но не меняются колодцы.

МОЛНИЯ

Пугает за сотни верст, но не опрокинет и ложки жертвенного вина.

ПЕРЕРАЗВИТИЕ МАЛОГО

От летящей птицы остается лишь голос.

СОСРЕДОТОЧЕННОСТЬ

Проходя но своему двору, не замечаешь своих людей.

УЖЕ КОНЕЦ

ЕЩЕ НЕ КОНЕЦ

Молодой лис почти переправился через реку, но вымочил хвост.

Не так давно в Бюрокане (Армения) собрались ученые и договорились принять за знаки Универсального языка (пока еще он не Всеобщий) цифры 0 и 1. Комбинируя их по 14, можно получить около 15 тысяч понятий. Вышеприведенные китайские гексаграммы в двоичной системе бюроканского языка выглядят так: если за 0 принять ___ ___, а за 1 _______, то

РАССВЕТ – 000111,

УПАДОК – 110000,

СМИРЕНИЕ – 000100,

КОЛОДЕЦ —010110,

МОЛНИЯ – 001001,

ПЕРЕРАЗВИТИЕ МАЛОГО – 001100,

СОСРЕДОТОЧЕННОСТЬ – 100100,

УЖЕ КОНЕЦ – 010101,

ЕЩЕ НЕ КОНЕЦ – 101110.

Может, «И-цзин» – первая дошедшая до нас попытка человечества создать Всеобщий Универсальный язык? [85]85
См. журнал «Декоративное искусство», 1980 № 9 Статья. Л. Салдадзе.

[Закрыть]

С позиций логического философского обоснования подошел к этой проблеме Ибн Сина, выдвигая свою «идею о языке». И может быть, поиском такого языка являются приведенные им в его «Книге исцеления», арифметические (!) таблицы видов суждений и их взаимоотношений. А в «Даниш-намэ» даже., геометрический (!) пример этих взаимоотношений [86]86
и формализацию логики на основе математики в Европе впервые произвел Р. Луллий (1235–1315) по текстам не дошедшей до нас книга Ибн Сины «Логика восточных».

[Закрыть], – Один час справедливости равен столетней молитве, – задумчиво проговорил Бурханиддин-махдум, оглядывая народ, до отказа заполнивший площадь Регистан. – Благородный Газзали искал «покой ума». И покой этот и был в отходе от разума к вере. Отдаваться одному только разуму – все равно, что в жару пить соленую воду…

Жизнь не может быть соразмерена понятиями. Живое, ее, вечное движение – тайна. И ближе всех к пониманию этого стоит народ, его непосредственная душа. Ибн Сина замуровал свою душу в узкий гроб логического мышления и потому чужд народу, непонятен ему. Я щадил вас, – голос Бурханиддина-махдума дрогнул. – Не зачитал ни одного кусочка из его трудов. Но чтобы вы поверили мне, насколько он разумом засушил свою душу, прочту несколько строк. Всю ночь я ломал голову, чтобы перевести их для вас с арабского. Вот, слушайте:

«Если суждения соответствуют друг другу, и ты знаешь, что Ав соответствии со своей действительностью во всех случаях есть Б, то оно подтверждается без необходимого утверждения. Тогда Встановится для всякого не необходимого Сили вещи, подразумеваемой под С, не необходимых!. Однако А, наоборот, противоположно этому, так как для всякого, что есть А, необходимо В. Характер Сили вещи, подразумеваемой под ним, отличен от характера А. Одно из них никогда не входит в другое… Такое же положение некоторых С…»