Текст книги "Идея фикс"

Автор книги: Людмила Бояджиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

– Вполне возможно. – Лара взяла бюстгальтер, достала из-за атласной подкладки черную фишку и передала Сиду:

– Она?

– О, черт! Неужели правда? – Глаза Сида восторженно блеснули. – Понимаешь, Лара, я рассказал Пламену, зачем разыскивал тебя. Обрисовал процесс перепрятывания пленки под дулами бандитских винтовок и как ты здорово скрыла ее в своем белье. Он все выспрашивал: «Ну? ну? ну?» А потом долго хохотал. И сказал: «Не отвертитесь, я забираю вас в гости. Тебя и синьору Решетову»… И тут мне показалось, что… Что ты, Пламен, слегка того… Ну, с тараканами в голове.

– А мне сдается – тронутый здесь ты, парень… На кой черт тебе пленка, провалявшаяся на чердаке четверть века? Вы с Келвином немного… в общем, немного на этом кладе сдвинулись. Он ведь так и не видел этой кассеты?

– Нет! Но заплатил за нее тысячу баксов. Тому русскому боссу, которого пристрелили.

– Я ничего не знала… Меня спешно отправили в Москву, и я помню лишь то, как мы прощались. Ничего не замечала вокруг, а там, оказывается, разворачивалась жуткая трагедия.

– Сумасшедший триллер… – Пламен задумчиво взъерошил волосы. – И, кажется, я не самый последний герой в этой истории… О’кей! Пойдемте в лабораторию, глянем, какого черта я прятал в табакерке.

Все оказались в полутьме заставленного стеллажами помещения, в котором не было окон, но зато находилось предостаточно всякой аппаратуры для обработки и просмотра пленок.

– Прошу зрителей присесть, – распорядился хозяин, указав на стулья и взял у Лары кассету. В кассете оказалась микропленка. Вставив ее в увеличитель, Пламен включил проектор. На экране появились смутные столбцы печатного текста.

– Здесь что-то по-русски. Похоже на протокол.

– Это и есть протокол. – Лара подошла поближе: – Видите, гриф? «Секретный архив ОГПУ». Была такая организация в первые годы советской власти, типа КГБ, что ли. – Она пробежала глазами текст. – Речь идет о затонувшем в Балаклавской бухте английском судне «Принц», на борту которого находились золотые слитки. Дальше описывается, какие ученые были привлечены к созданию глубоководного аппарата… Так… Что же дальше? – Пламен передвинул кадр. – Описание работ, типа дневника, когда, на какую глубину опускались… Дальше… Вот! Сообщают, что обнаружены части корпуса судна и, как они пишут, «объект 3-15»… Не понимаю… Сейчас, сейчас… Текст послания в правительство с выводами: «Поиски прекращены в связи с отсутствием искомого предмета». Предполагают, что англичане сами давно извлекли свое сокровище, но промолчали.

– Да! Арчи упоминал, что группа товарищей из этой государственной конторы сговорилась втихаря перепрятать слитки до лучших времен. А потом извлечь для личного пользования. Думаю, они полагали, что СССР долго не продержится.

– Ага! – обрадовался Пламен, переменив кадр. – Карта! Плохонькая, но все же можно разобрать. Подводный грот, в нем пещера, а в пещерке крестик – «объект 3-15».

– Выходит, Арчи не ошибся!

– Вот и порадуй старика. – Пламен достал микропленку, уложил в кассету и протянул Сиду. – С вас причитается, сэр, если, конечно, «объект 3-15» не сожрали акулы.

– Там нет акул. Золото в стальных ящиках. Но я все равно не верю. Так не бывает, – пробормотал Сид. – Я должен позвонить Арчи.

– Не хочется разочаровывать тебя, Сидней, только похоже, кто-то водит вас за нос. Тебя и Келвина. Или сам Келвин втягивает тебя в какую-то авантюру.

– А мне кажется, что чудо уже произошло. – Лара недоуменно смотрела на предмет своего туалета, все эти годы обитавший у Пламена, переживший с ним эмиграцию и переезды. Неужели он возил за собой весь свой «музей»? – Синьор Бончев, если не секрет, когда вы все же поняли, что ваша привычка похищать чужие вещи заложила основу любопытной экспозиции?

– Интересный вопрос. – Пламен сел рядом с Ларой и отобрал «экспонат». – Хорошо, синьора Решетова, я отвечу прямо. Только это не для публикации. – Сегодня. Я сочинил всю эту историю про шляпки и носки прямо здесь, перед вами. Предмет дамского туалета, две пары брюк, футболки и моя любимая камера – вот все, что я вывез из Болгарии. Потом, конечно, получил свои работы, негативы, бумаги. Вот такая штука, товарищ Лара. – Он печально вздохнул, поник, словно мяч, из которого выпустили воздух. Лара заметила сразу и седину в жестких завитках, и ту помятость смуглого лица, которую создают морщины и набрякшие под глазами мешки.

– Но ведь мы должны радоваться! – вскочила она, положила ладони на головы притихших мужчин, сжала пальцы, тряхнув их за волосы. – Что за траур, господа? Какие еще интриги? Не нужно во всем искать подвох. Он сам вас найдет. Такой грандиозный повод для праздника: интересующий симпатичных людей предмет найден! Лично я жутко порадуюсь, если клад все же достанут.

– Может, стоит отметить событие и заказать пиццу? – предложил хозяин.

– Пожалуй… Все равно я уже опоздала на самолет, да и без предварительной резервации рассчитывать на билет было бы легкомысленно.

– Так у тебя не зарезервировано место?! Рассчитывать на билет за полчаса до рейса! – Пламен изобразил сокрушительное возмущение. – Вы легкомысленная женщина, синьора Решетова. – Он заглянул в ее голубые глаза: – Скажи честно, Лара, хоть кто-нибудь, кроме меня, это заметил?

Глава 19

Сид прибыл в Корнуэлс на поезде, выехав из Лондона рано утром. На тихой привокзальной площади ожидали пассажиров три такси. Но, похоже, воспользоваться наемным транспортом предполагал только Сид. Две дамы, вышедшие из поезда в этом маленьком провинциальном городке, направились к автостоянке, где оставили свои машины.

Было чудесное сентябрьское утро. На площади среди цветочной клумбы возвышался памятник задумчивого человека в монашеских одеждах. Вокруг расхаживали крупные сытые голуби, а за спиной каменного основоположника чего-то (темное лицо опущено к огромной распахнутой книге – почерневшей и здорово отделанной голубями) в густых кронах старых деревьев отдыхала католическая церковь, чистенькая и нарядная.

Услышав адрес, таксист многозначительно хмыкнул. Возможно, это лишь показалось Сиду. С тех пор как он получил приглашение в Корнуэлс, подозрительность не покидала его.

Странно все выглядело. Более чем странно. Вернувшись к Арчи с добычей, Сид подробно отчитывался чуть ли не до утра. Радуясь собственной победе, он даже не заметил реакции Келвина. Тот был непривычно сосредоточен. И это в самом финале, когда должен грохотать праздничный салют!

– Арчи! Ты, кажется, опечален, что дело подошло к концу? Ага! Я все время подозревал, что ты не верил в чертов клад с самого начала. Ты играл мною, как пешкой, передвигая на известном только тебе поле… – разгорячился Сид.

– Тише, мальчик… Давай говорить серьезно. Мне действительно грустно расставаться с игрой. Но дело не в эмоциях. Меня беспокоит самая ответственная и рискованная часть операции – изъятие клада.

– Не верю! Ты давно все рассчитал до мелочей и наверняка знаешь, как справиться с этой задачей. – Сид отметил, что Арчи резко сбросил вес и закашливался после каждой затяжки. В глазах пряталась то ли насмешка, то ли тайная озабоченность.

– Э-э… Да вас, мистер Кларк, похоже, заботит вопрос дележки. Уж не забуду ли я в самый ответственный момент про завершившего свою роль компаньона… Справедливо… У тебя и в самом деле нет никаких гарантий. Кроме моего слова… А чего стоит болтовня старого дурака? – Арчи закашлялся и с отвращением придушил в пепельнице едва начатую сигарету. – Я здорово смахиваю на маразматика?

– Не надо, Арчи… Если честно, я не очень верил в эти сокровища. И где бы они ни находились, на дне или в чужом кармане, – в общем-то, меня мало колышет. Но ты уже сполна расплатился со мной, старина! Да я здорово провел эти месяцы! Я благодарен тебе за интересную жизнь и людей, которых узнал. А главное… Знаешь, ведь даже если ты намерен меня начисто облапошить, твоя игра помогла мне справиться со своими проблемами. Спасибо, компаньон!

– Хорошая речь под занавес, мальчик.

– Мне следует удалиться?

– Да. У каждого из нас теперь свои заботы. Я должен организовать экспедицию в Крым, ты – продолжить образование.

– Что-что? И как ты себе это представляешь?

– Представь, я все устроил. У меня оказался старый приятель в Бостоне. Как раз на кафедре юриспруденции. Он полагает, тебе необходимо попробовать пойти сразу на второй курс. Ведь полтора у тебя были уже в кармане.

– Я все забыл. Да и тогда не очень старался.

– Ты способный парень. Только пойми – это надежный ход. У тебя будет стипендия, жилье, приличная компания, кое-что на сладкую жизнь добавлю я.

– Не надо широких жестов, Арчи… Я ни в чем не виню тебя и ничего не жду от добренького мистера Келвина… Возможно, я продолжу учебу. Возможно. Впереди еще шесть недель – достаточно времени для раздумий.

– Полезешь в грязь? Вернешься на чердак к дружкам-наркоманам?

– На солидных джентльменов в темных переулках я нападать не стану. Это уж точно.

– О’кей, думай. Но учти – в сентябре на адрес университета в Бостоне может поступить письмо Сиднею Кларку. Я позову тебя, чтобы делить миллионы…

Сид все-таки воспользовался шансом и поступил в университет. Он ни разу не пытался связаться с Арчи, а тот забыл о нем. Сентябрь шел к концу, обещанного письма не было. В первых числах октября пришел конверт с приглашением без подписи. Весьма солидный конверт с великолепной карточкой и чеком на сумму, достаточную для проезда в Корнуэлс. В один конец, естественно. Сид в недоумении тер лоб, разглядывая послание. Что бы сие означало? Может, речь пойдет о законспирированной дележке, и Арчи не мог дать знак по-иному? Допустим, мог просто позвонить… Бред какой-то. «Имею честь пригласить мистера Сиднея Кларка на уик-энд в Корнуэлс на вилле «Лето». Ничего себе размах – провести выходные в Англии! Следовали адрес и подпись «Друг».

Ха! Вот уж кому не следовало доверять в первую очередь, так это людям, напяливающим маску друга. Печальный опыт Сида заставлял его держаться настороже, вынюхивая потенциальную опасность. Пытаясь вычислить загадочного владельца виллы «Лето», Сид терялся в догадках. Одно он знал наверняка – Сидней Кларк на этот раз не отступит без сопротивления. В кармане его куртки притаился пистолет.

Глядя из окна автомобиля, Сид недоумевал. Конечно, он не думал, что человек, оплативший ему дорогу в Англию, обитает в жалком пригороде. Местечко, в которое прибыл таксист, оказалось шикарным – между пологих холмов поблескивала гладь озер, на холмах располагались виллы, окруженные большими садами.

– Вам сюда. – Таксист свернул в кленовую аллею, ведущую к чугунным воротам. Створки распахнулись сами, автомобиль въехал на площадку перед большим домом в викторианском стиле. Гостя встречал дворецкий.

– Сидней Кларк? Позвольте проводить вас в гостиную.

Поднимаясь по лестнице и следуя через холл, Сидней успел заметить, что дом декорирован и обставлен со вкусом. Старинная мебель, картины, зеркала, люстры, похоже, не были подделками. Но от всего исходил едва уловимый дух обновления. Подметив за высоким окном стремянку, Сид сообразил – в доме только-только завершили ремонт! Выходит, хозяин въехал сюда совсем недавно.

На пороге гостиной дворецкий объявил имя прибывшего двум находившимся там дамам. Их светлые костюмы праздничным пятном вырисовывались на фоне широко распахнутой балконной двери. Одна из дам, радостно бросившаяся навстречу вошедшему, оказалась графиней Флоренштайн.

– Боже, как я рада видеть тебя здесь! Мы прибыли час назад, и я уже начала думать, что напрасно привезла сюда дочь. – Снежина пригласила Сида к кофейному столику, – пока за хозяйку здесь я. Хочешь что-нибудь выпить?

– Пожалуй, вина. – Он взглянул на Софи, та опустила глаза, не проявляя особого восторга по поводу встречи. Лишь бросила: – Привет, – словно они вчера расстались и удалилась к бару.

– Я вижу, прибытие мистера Кларка ничего не прояснит, – покачала головой Снежина. – Он явно не хозяин поместья и не тот человек, что заманил нас сюда.

– Может, ты объяснишь, наконец, что все это значит? – Софи поставила на столик поднос с бокалами.

– Честное слово, ехал сюда словно с завязанными глазами. Мне прислали приглашение в университет, без подписи. И чек на билет. Следовательно, моему благодетелю известно, что я не миллионер, но зато отчаянный авантюрист. Обожаю загадки. Что же заставило прибыть в незнакомый дом вас, дорогие дамы?

– Ах, маме, похоже, наскучило сидеть в поместье. Целый месяц мы путешествовали всем семейством, а потом провели неделю во Флоренштайне. Деревенская тишь не для рискованных дам. – Софи улыбнулась Сиду, напоминая о сражении с Гуго. – Не думала, что ты спас меня для того, чтобы сразу забыть. Ни звонка, ни записки, ни телеграммы…

– Вы носились по морям и океанам, а я продолжил поиск карты.

– Нашел?! – Снежина пересела на диван поближе к Сиду.

– Не знаю… То есть я все же обнаружил пленку. Она так и пролежала четверть века в бюстгальтере Лары Решетовой. Арчи взялся за дело, но результаты пока неизвестны. – Сид с улыбкой вздохнул. – Вы ведь и не ждали чуда?

– Я раскрыла маме твой секрет насчет клада. Иначе бы она не отпустила меня сюда, да и сама не приняла бы приглашения. Ведь очевидно, что все это неспроста и связано с затеей мистера Келвина.

– Не хотелось бы разочаровывать вас, но… – Сид пожал плечами.

– Полагаешь, Арчи Келвин чудак, наивный любитель журнальных уток? – с сомнением покачала головой Снежина. – Не похоже.

– Он далеко не так молод, каким был в то лето, графиня. Семьдесят пять – это почтенный возраст даже для столь удивительного человека… Но почему все же приняли приглашение вы, а? Кто подписал его? Ведь вас, милые дамы, совершенно не волнует этот мифический клад. Или заскочили сюда проездом?

Графиня поднялась, подошла к распахнутым дверям балкона:

– Дивный дом… И вы заметили – здесь совсем недавно был ремонт? Такое впечатление, что загадочный хозяин приобрел виллу стоимостью в несколько миллионов специально для этой встречи… – Снежина вернулась. – Нет, милый, мое приглашение тоже не было подписано. У меня, конечно, возникло предположение, и я позвонила моему старому знакомому.

– Мухаммеду Али-Шаху? – догадался Сид.

– Естественно. Восточные люди не могут жить без загадочности. И любят шикануть. Кроме того, похоже, идея с отцовством Софи его еще не оставила.

– Выходит, тест на отцовство не дал конкретных результатов? – Сид замялся. – Я следил за сообщениями из Фаруха. О новой наследнице рода Али-Шаха не сообщалось.

– Во всяком случае, меня он больше не беспокоил, – сказала Софи. – Сообщил нечто невразумительное с извинениями за происшествие и прочее, прочее. Я решила, что вопрос закрыт. А теперь оказалось, что сюда нас пригласил Али-Шах. Что же ты не сказала мне, мама? – изумилась Софи.

– Нет, дорогая. Мухаммед сообщил мне, что тоже будет здесь и ручается за пригласившее нас лицо.

– Мама до сих пор перечитывает Дюма и с удовольствием смотрит все киноверсии его романов.

– В новом телесериале «Граф Монте-Кристо» снимались отец и сын Депардье и Орнелла Мутти со своей дочерью. Дети будут изображать героев в молодости. Вы, графиня, и Софи – идеальная пара для такого сюжета.

– Возможно, мы еще сыграем в своем сценарии, – загадочно улыбнулась Снежина.

– Мама определенно что-то знает, – нахмурилась Софи, – и собирается нас потрясти.

В дверях появился дворецкий, представляя пару прибывших.

– Ага, я так и знала! – кинулась к вошедшим Снежина. – Боже, Лара! Чудесно выглядишь. Пламен, старина… Седые виски, осанка мэтра… Я видела твои снимки в журналах… Это моя дочь – Софи.

Не скрывая любопытства, старые знакомые долго разглядывали друг друга и обменивались восклицаниями.

– Мне прислал персональное приглашение в Корнуэлс некий господин, с которым я познакомилась на конференции в Италии. Он объяснил, что сделал это по просьбе приятеля. – Лара достала точно такую же карточку, какие были у остальных. – С господином Бончевым мы встретились в аэропорту. По предварительной договоренности. – Лара улыбнулась Пламену.

– Последние десять лет я почти итальянец. У меня своя фотостудия, – объявил Бончев. – Бывший диссидент, снюхавшийся с капиталистами, наконец сумел реализовать обвинения, предъявленные двадцать лет назад. Мне ведь тогда боком вышли контракты с американскими рекламными агентами. О, да здесь мистер Кларк – кладоискатель! Ну как, успешно? – Пламен поздоровался с Сидом.

– А черт его знает. Пленку я отдал Келвину. И постарался забыть об этом деле. Клады валяются на каждом шагу, лень только нагнуться.

– Это за чужими лень. А свой – ох, как манит… – сказала Лара, глядя почему-то на Пламена.

– Господа, давайте спокойно посидим и все обсудим. Расскажите все по порядку. – Снежина пригласила гостей к диванам: – Похоже, мы не зря собрались здесь.

Сид подошел к Софи:

– Может, посмотрим сад? У них, думаю, масса воспоминаний и тем для долгих бесед.

– У нас тоже… До ужина, на котором мы, как я поняла, торжественно встретимся с хозяином, еще масса времени. Но ведь ты не занял комнату.

– Да черт с ней! Слуга куда-то оттащил мою сумку. Знаешь, мне ведь теперь все равно, какого цвета там будут обои.

Они вышли в сад. Очевидно, в этих краях выдалась на редкость теплая осень – увядания еще не было заметно, даже бабочки порхали над ухоженной клумбой. Увидав бассейн, окруженный цветниками и «ширмами» из подстриженного кустарника, Софи ринулась вперед и поманила рукой Сида:

– Эй, здесь специальное местечко для тайных встреч. – Она села на каменный бортик, скинула туфли и опустила ноги в воду, задрав тонкую пышную юбку. Сид присел рядом.

– Мне кажется, прошла вечность… С того вечера, как я собирался ограбить Келвина. И еще две вечности с того дня, как мы расстались.

– Я тоже думала, что будет какое-то продолжение наших приключений, что в толпе где-нибудь на ярмарке в Мадриде или на борту проплывавшей мимо яхты увижу тебя. Ну, и, уж естественно, предполагала, что тебе известно такое средство сообщения, как телефон. Наивная крошка! Это у меня от мамы. Она переиграла столько романтичных ролей, что и в жизненных сюжетах все время выискивает нечто театральное. Верит в случайность, в красивую любовь, такую, знаешь, старомодно-голливудскую… С цветами, роковыми встречами. И взглядами, которые невозможно забыть.

– Полагаешь, она сильно заблуждается? – искоса глянул на девушку Сид.

– У нее в жизни было достаточно оснований, чтобы верить в добрых фей и сказочных принцев. У тебя, кажется, совсем иной опыт.

Сид согласно кивнул:

– Насколько мне известно, этот жест у болгар означает отрицание.

– Не поняла?

– Это значит «нет». Сидней Кларк больше не ноет. У него теперь самый оптимистический настрой и полно причин для радужных планов. Этакий придурковатый мажор. – Сид выразительно покосился на шлепающие по воде ноги Софи. – Был мерзкий сон, но видишь – наступил солнечный день и страхи развеялись. Пора серьезно браться за ум. Не смейся, я вернулся в университет и продолжил занятия живописью. Погляжу, что лучше получится. Кроме того, я еще могу петь на ярмарках с протянутой шляпой. Да и кладов еще всяких полно! – И он напел что-то бравурное.

– Потрясает! На ярмарках ты будешь иметь грандиозный успех. На Кубе или в Северной Корее. – Софи захлопала в ладоши. – А теперь, пожалуйста, исполни что-нибудь очень серьезное лично для меня…

– Хорошо… Я сочиняю свои песни сам. Вернее, сочинял. Давно, очень давно. Но в один прекрасный летний день придумал еще одну. Очень романтическую балладу о девушке со смеющимся носом.

– Издеваешься.

– Правда. Думаю, она о тебе. Ты так забавно морщишь нос, когда смеешься. Во всяком случае, после того как мы расстались, я больше никого в упор не видел. – Сидней смотрел на профиль Софи. Она обернулась. Их взгляды встретились. Обняв девушку за плечи, Сидней притянул ее к себе и коснулся губами кончика чуть вздернутого носа. Софи замерла, закрыла глаза, но вдруг, спохватившись, увернулась, вскочила, закружила по скошенной лужайке. Раздула юбку колоколом и села на скамейку.

– Здесь масса цветов! И хороший садовник. Кто же нас пригласил, Сид?

– Не знаю. Только полагаю, компания собралась не вся. Теперь ясно – сегодня должны встретиться те, кто был причастен к спрятанным сокровищам. В Крыму живет русская женщина. Я рассказывал тебе, она в то лето работала в лагере певицей.

– А теперь поет в церкви и живет очень скромно. Конечно, помню. Я ведь чуть-чуть надеялась, что ты позовешь меня сделать репортаж о кладе или хотя бы сообщишь, как идет расследование, – Софи с укоризной взглянула на Сида, но он промолчал.

– Из России трудно приехать. Тем более – недешево. Певицу можно не ждать, – сказала она, скрывая огорчение.

– Но Лара приехала. А мне, как студенту, неведомый доброжелатель оплатил проезд.

– Лара, похоже, не бедная женщина. И мне кажется… Мама рассказывала, что давным-давно у нее с господином Бончевым был страстный роман. Мама предполагала, что они поженятся.

– Похоже, дело было серьезное… Знаешь, где мы нашли кассету? В бюстгальтере Лары, который четверть века хранил фотограф! О, на такие закидоны способен только большой эстет! Ведь у него была заковыристая жизнь, но деталь туалета любимой Бончев хранил в специальной коробке и возил с собой.

– Потрясающе романтично! Я бы не возражала, если бы мой возлюбленный сохранял четверть века какой-нибудь пустячок в память обо мне.

– Думаю, лучше вообще не расставаться. Особенно так надолго, – нахмурился Сид.

– Господи, совсем не обязательно страдать, чтобы стать сентиментальным. Я хоть и благополучная, но очень впечатлительная девушка. Гляди… – Она вытащила шейную цепочку, на которой сверкнул зеленый глазок: – Узнаешь?

– Ты не выкинула эту стекляшку?

– Стекляшку?! Это драгоценный амулет, дурень! Он сам запрыгнул в твою ладонь, после того как ты совершил подвиг. Да – подвиг! Я сдуру решила, что ради меня… Ну почему, почему ты даже не позвонил, Сид? – Она была готова расплакаться. – Так не поступают с теми, кого приручили…

– Софи! – подхватив девушку на руки, Сид закружил ее по лужайке. – Сегодня не такой уж плохой день. Даже если за ужином к нам явится сам Дракула… ты лучшая, единственная, драгоценная… Ты и есть амулет!

– Сид… – Софи обняла его за шею и приблизила к себе его лицо. – Кажется, нам давно пора поцеловаться.

– Мы уже целовались. У тебя на карнавале, в «общем стогу».

– Так это был все же ты?! А я-то ломала голову.

– Согласись, я заслуживал награду за героизм, проявленный на крыше.

– Ты заслуживаешь большего! – Софи прижалась к нему.

Сида качнуло, споткнувшись о бортик бассейна, он не удержался. Фонтан брызг поднялся в золотистый вечерний воздух.

– Знаешь закон композиции? – вынырнув, Софи отфыркивалась. – Если в кадре появляется бассейн, значит, непременно кто-то свалится в него.

– Заметил. – Сид отбросил со лба волосы. – В триллерах любят подстреливать купальщиков и пускать красную краску. А вот такие крошки в мокрых платьицах, подчеркивающих прелестнейшие формы, появляются в эротических высокохудожественных лентах. При этом распущенные, сексуально озабоченные парни по-наглому пристают к ним.

Подобравшись к Сиду, Софи повисла у него на шее.

– Какая же тут эротика? Настоящая порнуха. Во-первых, у тебя зеленые глаза. А во-вторых, я заметила это давным-давно и немедленно влюбилась в тебя. И наконец, на нас сейчас таращатся изо всех окон, а мы совершенно мокрые… – Она томно закрыла глаза. – Совершенно обнаженные под мокрым… И будем целоваться до одурения…

Софи не ошиблась, за парой в бассейне следило немало глаз. Привлеченные визгом и хохотом, раздававшимися в саду, Пламен и Лара вышли на балкон. Но, заметив за кустами плескавшихся влюбленных, уселись в кресла и вопросительно взглянули друг на друга.

– Я знаю, что ты не замужем. Недавно узнал, случайно, от коллеги, работавшего в Москве. – Он смотрел жестко, с опасной злинкой.

– У меня есть приятель, – с вызовом вздернула подбородок Лара.

– Ерунда! Ты прекрасно знаешь, как мне было трудно отпустить тебя в Милане. И тебе было трудно уехать. Почему ты не хочешь признать это?

– Я не могла остаться. У тебя – не могла. Неужели ты не понимаешь, что между нами больше ничего не может быть… Нельзя дважды войти в одну реку.

– А это совсем другая река! Я изменился, Лара. Осталось неизменным лишь одно: золотой песок на дне нашей реки – моя любовь к тебе. – Вскочив, Пламен метнулся к Ларе. Опустился возле ее колен и заглянул в глаза. – Пожалуйста, не обманывай себя. Ведь ты тоже… – Он сжал ее руки. Лара рассмеялась:

– Я только хотела сказать, что между нами не может быть ничего пустяшного. Флирта, случайного свидания, ни к чему не обязывающей близости… Мне не надо долго думать – ты единственный мужчина в моей жизни. Я знала это всегда.

– Давай сбежим! Ночь мы проведем в Венеции, а потом, потом, где захочешь. Ночь за ночью, год за годом, до самого конца…

– У меня семья, дочь… – Лара запустила пальцы в густые жесткие волосы и прижалась к ним щекой. – Боже, как мне не хватало этого… Твоих рук, твоих глаз, твоего несуразного русского языка…

Пламен мечтательно улыбнулся:

– Ты говоришь, ей восемь лет? Маша, Мария… Я так хотел девчушку! Ну до чего же везучий парень, этот Пламен Бончев!

Время двигалось к назначенной церемонии ужина. Графиня завершала туалет в отведенных ей апартаментах. Дверь распахнулась без стука. У вбежавшей в комнату Софи были круглые, как плошки, глаза и подрагивающие губы – она собиралась плакать.

– Девочка! – Снежина осторожно прижала к груди бросившуюся к ней дочь. Бисерное шитье на темно-зеленом атласном платье – двухсотлетней давности музейный лоскут от платья Марии-Антуанетты, умело вставленный в отделку лифа. Стоит дороже нескольких самых шикарных вечерних туалетов, а сыплется – едва к нему прикоснешься. – Да что произошло? Мне показалось, твоя встреча с Сидом прошла удачно. Поверь, этот парень без ума от тебя. – Она собрала волосы Софи на затылке и сколола их гребнем. – Так будет лучше.

– Я знаю, знаю! – яростно завопила та сквозь слезы. – Мы спорили целых три часа!

– Похоже, что целовались, а? – улыбнулась Снежина.

– Целовались, ссорились, клялись в любви… И – расстались! Он уже, наверно, уехал… Господи, до чего я несчастна…

Снежина подняла дочь с ковра, отметив, что та все же не надела платье, брать которое с собой наотрез отказалась – слишком нарядно для ужина с анонимом. Но графиня настояла, загадочно улыбаясь. Конечно же, она знала, в чьем доме проведет уик-энд, но не хотела портить дочери эффект неожиданности.

– Софи, тебе уже давно не пятнадцать лет. Ты же знаешь, сколь охотно некоторые мужчины вживаются в трагические роли, особенно в том случае, когда все идет гладко.

– Ах, мама, ничего гладкого… Он горд, слишком горд! Сидней еще долго будет студентом, он живет на стипендию, а я, черт побери, – графиня! К тому же богата. Да еще – предмет отеческих посягательств премьер-министра! Не говоря уже о том, что почти законченный профессионал!

– Хорошая невеста, я полагаю.

– Но не для человека, который с семи лет, с тех пор как остался сиротой, чувствовал свою ущербность, ненужность, который всеми способами пытался выбраться, стать самостоятельным, но попадал в омерзительные переделки…

– Настоящий сказочный герой, добивающийся руки принцессы. Не хмурься, детка, я не шучу. Ведь это Сид спас тебя из рук маньяков! Жутко становится от одной мысли, что могло случиться в том амбаре… Брр… Не будем вспоминать. – Снежина вдела в уши бриллиантовые сережки с подвесками. – Мне кажется, парень честно заслужил твое расположение.

– Мам, я влюбилась. Нет, я люблю его. Это точно. С этим ничего уже не поделаешь… А он ушел от меня.

– Да почему, боже ты мой?

– Сид полагает, что спас бы любую, а кроме того – я попала в переделку по его милости. Он считает, что способен приносить лишь несчастья и что скорее застрелится, чем причинит вред любимой женщине…

– Восхитительно старомодно! Классика возвышенных чувств. Приведи себя в порядок, детка, – на столике моя косметика. Попудри носик. Пора выходить к столу.

– Не хочу! Плевать мне на все ваши интриги… Поеду на станцию, возможно, еще успею догнать его. – Софи вскочила, наскоро поправив перед зеркалом волосы. Снежина удержала ее руку, заглянула в глаза с глубокой значительностью и выдержала полную непередаваемого подтекста паузу.

– Дорогая моя, речь идет об очень серьезных делах, поверь, – наконец произнесла она проникновенным голосом, который когда-то заставлял трепетать зал. – Ты должна появиться на ужине, а потом, думаю, мы сумеем решить кое-какие проблемы. – Снежина вдруг улыбнулась и подмигнула дочери мастерски подведенным цыганским глазом: – Ты веришь мне, девочка?

– Может, господину будет угодно взглянуть на этот галстук? Я приобрел дюжину в Лондоне. Консультировался с опытной продавщицей. – Недавно вступивший на должность камердинера пожилой мужчина старался исполнять свою роль солидно и основательно.

Его хозяин сидел перед зеркалом в едва обставленной оформителями спальне. Он нещадно торопил рабочих, нанял целую свору специалистов для внутренней отделки и всем хорошо платил. Успел, но запах краски и ковров слегка улавливался в парфюмерно-цветочной гамме наполнивших дом запахов.

Гилберт Уальд, приступивший со вчерашнего дня к должности камердинера, строго выполнял распоряжения хозяина в соответствии с составленным тем списком. В основном он лично закупил гардероб необходимого размера в указанных лондонских магазинах и поддерживал контакты с поваром относительно предстоящего ужина.

– Все собрались? – очередной раз поинтересовался хозяин, нетерпеливо взглянув на часы. До десяти оставалось пятнадцать минут. Он машинально менял галстуки «бабочка», не видя своего отражения в зеркале. Будто повернутые внутрь выцветшие голубые глаза видели совсем другую картину. Она захватывала и пугала человека, одетого в белый излишне щегольской смокинг.

«Да, шутовское щегольство». – Наконец он сфокусировал внимание на своем отражении и обреченно распорядился:

– Подай черный костюм, Гилберт.

– Невозможно, сэр. Его следует утюжить.

– Так какого черта это не сделали до сих пор?

– Вы распорядились по поводу светлого. К тому же осмелюсь напомнить, вы прибыли сюда час назад. И все это время работали в кабинете…

Тоскливо взглянув на зажатую в пальцах сигару, хозяин дома так и не зажег ее.

– Пусть будет светлый. В сущности, это уже не имеет значения. Пора. Я зайду за моим гостем сам.

Мужчина грузно поднялся, обвел глазами комнату, словно ища образок, который благословил бы его. Но образка не было, и он сам не отличался набожностью. Обращаться за поддержкой в столь ответственный момент было решительно не к кому.