Текст книги "Идея фикс"

Автор книги: Людмила Бояджиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Ночью к нему впервые явился Гуго. Багровое, словно лишенное кожи лицо скривилось в ужасающей гримасе, бесцветные глаза вылезли из орбит. Гуго надрывался от смеха: «Я поимел тебя, парень». Со всех сторон на него надвигалась, грозя уничтожить, хищная тьма, из провалов в ней текли струйки крови. Это была сама сущность Сиднея Кларка, раздавленного, смятенного… Придя в себя, Сид зажег весь свет, забрался на кровать и укутался в одеяло. Его охватил леденящий ужас – зубы лязгали и грудь сжимало удушье…

Прошло три месяца, Сид сидел с Йеном в пивнушке, рассуждая о мотогонках. Только теперь он знал, что никогда не избавится от синих теней, сочащихся кровью. Машина, в которой были убиты его родители, была синего цвета. Синюю одежду предпочитала носить Эмили. Первое, что увидел Сид, войдя в тот роковой вечер в мансарду дяди, была брошенная на кресло ярко-васильковая плиссированная юбка его постанывающей в объятиях сатира возлюбленной. Спальня Гуго обволакивала удушливой голубизной и даже газировочный автомат, расстрелянный бандой, имел яркий морской окрас…

– Давай попробуем, Йен. Если у тебя и в самом деле есть знакомые парни в тех самых «конюшнях», грешно не попытать счастья.

Два года, проведенных в мире мотогонок, сильно изменили Сиднея Кларка. Он упорно двигался вверх по ступеням мастерства, спасаясь от воспоминаний, к которым теперь прибавились и убитые в гараже парни, и улизнувшая от несостоятельного жениха Синди. Кларка знали как бесстрашного, умного и злого гонщика. Сид не участвовал в «грязных играх», но никогда не спускал тем, кто пытался пользоваться запрещенными приемами. Почему-то он полагал, что соревнования должны быть честными. На европейских ралли 1996 года успешно идущего к финишу Кларка «подрезал» финн. Сид чудом удержал машину и тут же, выжав предельную скорость, врезался в заднее колесо соперника. Оба вылетели за барьер и оказались в госпитале с множественными переломами конечностей. У Сида был задет позвоночник, в какой-то момент ему сообщили, что не исключена перспектива полной неподвижности.

Той же ночью тени былого вновь посетили Сида. А затем, уже в санатории, им занялся психотерапевт. Внимательно выслушав историю сироты, он с удивлением присвистнул:

– Ты на редкость живучий тип, парень. Если б я был мистиком или уж очень религиозным, то посоветовал поставить толщенную свечу святым угодникам. Психиатрические клиники забиты пациентами, имевшими куда меньше оснований, чтобы свихнуться.

Он назначил Сиду лекарства, снимавшие приступы страха, и посоветовал развеяться:

– Работа, секс, творчество, может, даже любовь – у тебя блестящие перспективы и полно выручалочек, – сказал доктор, когда Сид поднялся на ноги. – Большинство бедолаг, которых я лечу, не способны даже на простой секс и значительное физическое напряжение. А здесь… – Он пощупал бицепсы пациента. – Очевидные перспективы грядущих побед. Только не жалей себя, не возвращайся к прошлому. А если оно уж очень привяжется – кидайся очертя голову в приключения. Клин клином вышибают. Пока молод и еще есть порох в пороховницах, это срабатывает… Потом наймешь дорогого психоаналитика и будешь раскрепощаться у мольберта.

Сид старался следовать советам мудрого доктора. Приключений у него было много. А вот Гуго с компанией являлся еще дважды: в ночь уничтоженной рукописи и в голубой спальне поместья Флоренштайн. Почему здесь-то? Ведь все шло так хорошо, располагая к комфортабельному и достаточно беззаботному отдыху. Может, в этот раз ухмыляющаяся рожа садиста предвосхищала новые невзгоды?

Чтобы не думать об этом, Сид полетел в Каир. Он точно следовал наставлениям врача: приключения, приключения, приключения…

Арчи Келвин нервничал. Конечно, посылая парня в Россию и Германию, он собрал исчерпывающую информацию об Анжелике Градовой и графине Флоренштайн. Чем больше он знал об истории с кладом, тем сильнее его одолевали сомнения. Порою Арчи казалось, что все его действия – стопроцентный маразм. Уж слишком хитрым узлом стянулись нити судьбы, чтобы распутать их разом. Рубить нельзя – живое не рубят. А применять усилия рискованно – чем сильнее дергаешься, тем туже затягивается петля. Арчи морочил сам себе голову довольно удачно, стараясь опровергнуть очевидное: он не тратит на поиски клада, возможно, давно не существующего, ни своих последних денег, ни последних дней.

Чтобы обеспечить путешествия Сида, Келвину пришлось распроститься с единственной ценностью, переходящей в его семействе по наследству. Старинный фолиант «Врачующих советов и целебных рецептов», написанный неким лондонским аптекарем в 1787 году, был настольной книгой прапрапрадеда Арчи, имевшего чин профессора в Британской медицинской академии.

Больше в роду Келвинов медиков не было. А книга, хранившаяся в банковском сейфе, приобрела огромную стоимость после того, как имя ее автора, всплыв из недр истории, заблистало с новой силой. Герхард Келвин, как утверждали любители сенсаций, еще два столетия назад открыл средство борьбы со СПИДом.

Арчи не верил подобным сенсациям. Он имел представление о том, как они делаются, а потому поспешил продать фолиант на гребне запоздалой популярности прапрапрадеда. Уж лучше, чем стрелять в человека, пусть даже отменного подонка, ради пяти кусков. Он стал сентиментален и несколько суеверен после встречи с Сиднеем. А еще Арчи Келвин стал заботливым и расточительным. Он щедро оплачивал путешествия парня, скрывая от себя главный мотив непозволительного мотовства: мысленно прослеживая путь Сиднея, Арчи переживал вместе с ним то, о чем часто мечтал, но теперь уже не мог осуществить сам: он шел по следам легендарного клада, встречаясь с теми, кто остался за чертой его ускользнувшей молодости.

Да стоит ли думать об экономии, если на горизонте маячат золотые слитки – подводный Эльдорадо, ждущий своего хозяина? Арчи не хотел задумываться, каким образом умыкнет из-под носа русских тяжеловесные контейнеры. Раньше, когда у него были определенные связи, ящики с золотом благополучно могли отбыть морским путем в Турцию под видом груза археологической экспедиции. В случае такой сверхприбыли любые расходы окупились бы.

Теперь же не было ни прежних связей, ни нужных капиталовложений на подкуп крымских властей. Хотя сделки с русскими самые выгодные – вывезут хоть уран, хоть ракету за несколько тысяч баксов из-под носа у правительства или с его дозволения. Вот только где взять прежние силы?

«Арчи найдет выход, – успокаивал он себя. – Только бы успеть». Безобидная опухоль в районе ключицы смущала врачей. Они настаивали на обследовании, которое могло бы дать точный ответ о происхождении образования. Арчи наотрез отказался. Он не хотел знать, какой природы «шаровидное тело» прячется в его теле. Возможно, злокачественной. А это значит – мучительные процедуры радио– и химиотерапии, полное бессилие, возможно, помутнение рассудка. Слегка затянутая мучительным лечением смерть.

Нет, дудки, господа эскулапы! Пока он не страдает даже отсутствием аппетита. Только сильно ограничил курево: кашель буквально разрывал внутренности. Хорошо бы махнуть на берег теплого моря и поваляться в шезлонге, вдыхая целительный кипарисовый воздух… Хорошо бы… Просматривая газеты, Арчи пытался проследить пути интересующих его лиц. В комнате стоял тяжелый дух плохо проветренного жилья. Арчи боялся сквозняков и редко выходил из дома, чтобы не пропустить вести от Сида. К сожалению, парень не баловал шефа частыми звонками и пространной информацией. Приходилось домысливать детали, опираясь на известные факты. К тому же газеты давали немало пищи для размышлений.

Мелькнула на барселонском аукционе тень графа Флоренштайна. Сделав фантастическую покупку, эксцентричный миллионер отбыл в свое родовое поместье под Мюнхеном. Арчи вообразил мрачную семейную сцену: женщина, которую он некогда хотел сделать своей женой, сообщает супругу о пропаже дочери. Конечно, она смягчает краски и ни словом не упоминает о том, что упрямый арабишка вздумал обосновать свои отеческие притязания на Софи.

«Девочка уехала в гости с друзьями в богатую арабскую страну, прихватив некоего американского приятеля», – скорее всего так будет звучать преподнесенная графу версия. Хотя о Сиде Снежина может умолчать, как и о давней связи с «шахом». Странно… Арчи задумался, припоминая то лето. Он не заметил каких-либо отношений между болгаркой и обитателем виллы. Восточный сластолюбец, очевидно, втихую перетрахал всех хорошеньких женщин в «Буревестнике». Ничего странного – «островок капитализма» в океане социалистического военно-строевого лагеря. Загадочный мрачный восточный султан – фигура из сказок 1001 ночи и любопытные девчонки из Восточной Европы. Как говорят русские: «Пустили козла в огород».

Неужели Софи и в самом деле его дочь? Ведь свидетельство о рождении можно подделать. Тем более что юная болгарка поторопилась выйти замуж за стремительно овдовевшего Лачева. Тайны, тайны, кругом сплошные интриги и мрачные тайны…

Арчи развернул страницу уголовной хроники. Через весь лист шел крупный заголовок: «Маньяк орудует в Калифорнии». Ниже следовало сообщение о зверском убийстве, третьем за последние месяцы. Погибали молодые, красивые, преуспевающие звездочки шоу-бизнеса, что объединяло убийства в серию, хотя маньяк и менял почерк. Последняя его жертва – певец из варьете геев, был найден в собственном бассейне с многочисленными ножевыми ранениями. На фотографиях – сильно накрашенный пидер с накладными ресницами, в кружевном корсаже с резинками и в ажурных чулках, очевидно, пел что-то лирическое, прильнув к микрофону весьма непристойным образом. То же самое тело, но уже обнаженное, плавало кверху спиной в овальном подсвеченном бассейне. Черные дыры на боках и спине означали ранения. Ореол выбеленных краской волос покачивался вокруг погруженной в воду головы, словно пловец рассматривал что-то на дне. Перед тем как нанести множество ножевых ран, Флавио изнасиловали. Тоже с особой, не без смака описанной репортером уголовной хроники, жестокостью.

Арчи отбросил газету. Он предпочитал не вчитываться в подобные мерзости. И раньше озверевшие садисты проделывали мерзкие штуки, но нервы у Келвина были куда крепче. Брезгливо морщась, он просмотрел сообщение и споткнулся на ошарашивающей информации. Пять лет назад убитый выступал главным свидетелем по делу Гуго Гесслера, называвшего себя графом ди Ламберти! Недавно Гесслер был выпущен на свободу досрочно…

– Черт! – Арчи саданул кулаком по чайному столику, звякнула чашка с недопитым кофе. Профессиональная память не подвела его. Именно Гуго Гесслер подобрал Сиднея Кларка в ночном метро, использовал его, выпустив похабный диск, и, накачав наркотиком, по-видимому, изнасиловал. Он был самым опасным кошмаром Сиднея. Теперь кошмар материализовался. Не исключено, что садист задумал осуществить свою «черную серию», вдохновленный примером вошедших в историю криминальных убийств. Если так, то можно не сомневаться – Сиднею Кларку он уделит особое внимание.

Глава 12

Софи немного испугалась, потом сильно разозлилась, а теперь – страшно веселилась. Во время карнавала ее похитили! Похищение смахивало на очень забавную шутку – арабы попросили ее прокатиться в «загадочную обитель в качестве сюрприза». Софи, только что распрощавшаяся с гостями, удивилась:

– Не слишком подходящее время для сюрпризов. Скоро утро, отложим поездку на завтра, господа?

– Это чрезвычайно важно, – сказал Хасан, как обычно, без тени улыбки, и добавил: – И совершенно необходимо для нашего дальнейшего сотрудничества. Переодеваться не надо, машина ждет.

Слегка заинтригованная, Софи села вместе с двумя мужчинами в притаившийся у въезда в парк автомобиль.

– Ага! Забавная шутка, – недовольно фыркнула Софи, сообразив, что ее доставили на взлетное поле и приглашают пересесть в реактивный самолет «Гольфстрим».

– Вы же сами сегодня подавали нам пример в устройстве рискованных затей. – Хасан неожиданно сверкнул ослепительным оскалом – он почти смеялся. – И вы предполагаете заниматься делом, требующим любопытства и риска. Тележурналистика – опасное занятие.

– О’кей! – сказала Софи. – Я с удовольствием прокачусь на таком замечательном самолете, только вначале позвоню маме.

Поклонившись, Хасан отрицательно качнул головой:

– Невозможно, госпожа. Таково распоряжение моего хозяина. Вы сможете делать все что угодно, как только мы прибудем на место.

– На место?! – Софи решительно пошла прочь от самолета. – Свое место я выбираю сама!

Ее деликатно, но уверенно подхватили под руки.

– Прошу вас не сопротивляться. Какой смысл в путешествии, совершенном во сне? – Он кивнул на человека, в руке которого поблескивал крошечный шприц.

Софи вспыхнула от возмущения:

– Ваши проделки станут достоянием мировой общественности. Я лично сделаю для телевидения хороший сюжет.

– Непременно. Это входит в планы хозяина. Но прежде постарайтесь быть более сговорчивой. Поверьте, на такие жесткие меры нас вынудила ситуация и в первую очередь ваши близкие.

Софи решила, что путешествие и в самом деле может оказаться интересным материалом для репортажа. Похищение из замка в карнавальном костюме и перелет на другой континент – вполне интригующее начало. А комфорт маленького салона, а девушка-прислуга восточной внешности, но в европейском костюме и говорящая на трех языках! Чрезвычайно интригующая ситуация!

В аэропорте Фаруха прибывших встречал «Кадиллак» с эскортом мотоциклистов. Гостья была доставлена в загородную виллу, где Хасан не без гордости сообщил, что его хозяином и человеком, пригласившим Софи, является премьер-министр данного миролюбивого и процветающего государства. Он предложил гостье отдохнуть. Обедать госпожа Флоренштайн будет в обществе Мухаммеда Али-Шаха.

Оставшись одна в обширных покоях, сочетавших пышный национальный декор с великолепной итальянской мебелью, Софи вышла на балкон. Вокруг очаровательной, вполне европейской виллы простирался парк, напоминающий гигантскую оранжерею. Здесь все бурно цвело – и кусты, и деревья, и земля, покрытая ароматным ковром трав, обильно журчали ручьи, играли струями затейливые фонтанчики, изящно выступали из зелени каменные скульптуры, изображавшие животных. В комнате, обставленной в кабинетном стиле, гостью ждала подборка книг, проспектов, альбомов. Здесь она увидела портреты человека, которому почему-то так понадобилась Софи Флоренштайн. Премьер-министр что-то скрывал, если велел увезти ее из дома тайком и позаботился об отсутствии возможности общения с внешним миром. Ни в одной комнате не было телефона. Вернее, имелись аппараты внутренней связи. Один из них зазвонил.

– Это Хасан, мисс Флоренштайн. Я хотел осведомиться, нужна ли вам горничная, или вы предпочитаете обойтись без посторонних людей?

– Я бы предпочла дать интервью самым зубастым газетам. Горничная мне не нужна, поскольку я, как вы заметили, прибыла с высоким визитом без багажа, собираюсь совершить путешествие по восточной стране в карнавальном костюме и обедать с министром в грязном платье.

Софи все еще была одета в костюм Снежной королевы, но во время вечеринки, кувыркания в стогу и последующего путешествия ослепительно белый наряд утратил свою девственно-сверкающую чистоту… Она развязала белую вуаль, прихваченную узлом на бретельке корсажа. На ткани заметно проступали бурые пятнышки – очевидно, Сид, отдавший ей шарф, поранил пальцы.

Странный парень… Очень странный. Его трудно подвести под какую-либо из известных Софи категорий. Может быть одновременно простым и загадочным, деликатным и нагловатым. Изъясняться как житель трущоб (Софи слышала пару выражений, посланных Сидом в адрес Пауля) и как завсегдатай аристократических салонов. А с какой стремительностью он сумел очаровать маму и даже, очевидно, поделиться с ней сокровенными мыслями, если уж она перевела его в розовую комнату, а потом кинулась спасать на крышу!

Софи вспомнила глаза Сида, протягивавшего ей шарф:

– Извини, у меня сегодня не лучшее настроение. Я не собирался смешить публику, но вполне мог разбиться. Гадкая получилась бы шутка. Твоя мать удачно перехватила инициативу.

Он простодушно улыбался, но Софи поняла – парень говорил серьезно! До чего же неделикатно – принести шарф прекрасной даме и даже не сделать вид, что рисковал ради нее! Жаль, что не удастся больше поговорить с ним. Наверняка у Сиднея Келвина полно скелетов в премиленьком детском шкафчике: благополучный и совсем еще зеленый мальчишка, разыгрывающий роль трагического героя. В Америке это сейчас модно – бунтовать от пресыщения и сытости. В отношении конфликта отцов и детей Софи придерживалась крайне консервативной позиции – она любила своих близких и ценила материальное благосостояние. Погано и нечестно создавать проблемы на пустом месте, в то время как множество живых существ на этой планете подвергаются истреблению, голодают, убивают друг друга в бессмысленных марионеточных войнах… Софи отбросила альбом с показательными отчетами о процветании Фаруха. Да, нефтяным карликовым государствам живется совсем неплохо. А если заглянуть хотя бы в Африку или страны Восточной Европы?! Вот о чем стоило бы поговорить с мрачноватым Сиднеем Кларком.

С тихим звоном отворилась дверь кабинета. Склонившись в поклоне, перед Софи возник Хасан:

– Я решил, что вы работаете, и не хотел беспокоить. Здесь достаточно сведений, чтобы получить представление о нашей стране. А в спальне вас ждет багаж. Я велел доставить коллекцию лучшего салона дамской одежды. Не знаю, по вкусу ли вам модели Живанши? Надеюсь, что-нибудь мисс Флоренштайн подберет для обеда и дальнейшего пребывания в нашей стране.

– Я попала в долгосрочное заключение? Сколько вы собираетесь меня держать здесь? Вы, кажется, обещали предоставить мне телефон. Родители наверняка уже подняли панику.

– Не думаю. Графине известно, где вы находитесь и с какой целью. Прошу вас не волноваться – никакого преступления в этих стенах не совершается.

Он удалился, Софи возмущенно фыркнула и поспешила в спальню. Что бы ни случалось, вид хороших вещей способствует улучшению настроения. Когда у Софи что-либо не ладилось, она делала вояж по магазинам Парижа и покупала красивые платья, духи, сумки – все, на чем останавливался взгляд. Потом часть раздаривала – и это тоже приносило удовольствие.

Хасан постарался угодить гостье. Оставшееся до визита министра время Софи провела в приятнейшем занятии, расслабляясь в ванне и примеривая платья. О стране она знала уже достаточно, а лицо Мухаммеда Али-Шаха могла бы узнать в толпе столь, по ее мнению, похожих друг на друга арабов. Интересно, зачем она понадобилась этому господину? Неужели выпускницы факультета журналистики здесь ценятся так высоко, что предложение о сотрудничестве происходит на уровне премьер-министра?

К обеду Софи выбрала строгий костюм из светло-зеленого шелка, который очень смотрелся в огромной столовой, декорированной в золотисто-бежевых тонах. Шагнувший навстречу ей господин, очевидно, так же одевался у хорошего мастера. Складки головного платка живописно падали на лоб, придавая взгляду хозяина загадочность. Софи показалось, что министр с любопытством присматривается к ней.

– Рад приветствовать в своем доме мисс Флоренштайн. Прошу прощения за навязанный визит. Надеюсь, вы меня поймете, узнав причину моей настойчивости. – Склонив голову, он пригласил Софи к столу.

Беседа за столом носила абсолютно светский характер. Кухня, погода, государственные проблемы… Словно Софи прибыла сюда для подготовки репортажа о стране. За десертом, представлявшим набор традиционных восточных сладостей, напитков, экзотических фруктов в сочетании с привычным Софи мороженым, возникла многозначительная пауза.

– Благодарю вас, господин премьер-министр. Обед был великолепен. Надеюсь, беседа тоже не разочарует меня, – Софи выдерживала официальный тон. В чем бы ни состояли проблемы этого человека, он не имел права поступать с ней таким образом. Но затевать ссору и предъявлять ультиматум Софи не хотелось. Спокойно завершив десерт, она вопросительно посмотрела на хозяина. – Я готова выслушать ваши оправдания за несколько необычную манеру приглашать гостей, господин Али-Шах.

– Сейчас мы пройдем в садовую беседку, и я постараюсь быть откровенным в надежде, что вы меня правильно поймете, – Мухаммед улыбнулся ей с неожиданной для него теплотой.

Софи не могла не признаться себе, что ей все больше нравилось лицо и манеры араба. Министр не изображал из себя местного царька, не грешил восточным красноречием и хвастовством – образованный, интеллигентный человек, умело прячущий свою властность. Софи было бы трудно распознать в собеседнике жесткий характер, непреклонную волю и железное самообладание, если б она не видела его глаз – очень пристальных, глубоких, полных скрытой энергии. Именно так должен выглядеть глава государства, поднимавший слаборазвитую страну к вершинам цивилизации. И, кроме того, преодолевающий серьезные личные проблемы.

– У вас неспокойно на душе. – Софи удобно расположилась в кресле под сводами увитой вьющимися розами беседки.

– Вы проницательны. Догадаться нетрудно – я лишился жены, недавно умерла моя старшая дочь… Это очень плохой знак… Я надеялся, что легенды о проклятье, лежащем на роду моей умершей супруги, – вымысел, а прогнозы врачей ошибочны… Дело в том, что в роду Сирабии по женской линии передастся некое генетическое заболевание крови. К несчастью, у нас не родилось ни одного мальчика.

– Я полагала, что глава рода, особенно у вас, на Востоке, придает большое значение продолжению династии и заботе о наследнике. Другая жена могла бы произвести здоровое потомство.

– Я очень любил Сирабию. Она клялась, что сумеет родить сына, а я делал вид, что не догадываюсь о ее скорой кончине. Мы обманывали друг друга, стараясь сохранить иллюзию ускользающего от нас счастья.

– Вы еще молоды, господин Али-Шах. Гораздо моложе, чем я предполагала. Ваши личные проблемы будут решены успешно. – Она усмехнулась, засомневавшись, а уж не намерен ли этот человек сделать ей брачное предложение? Но почему?

– Софи, то, что вы сейчас услышите, не знает ни один человек, кроме моего личного врача. А он никогда не выдаст тайны – это означало бы его мгновенную смерть.

– О, умоляю! Я не хочу знать смертельных тайн.

– Вы должны, – Мухаммед значительно посмотрел на нее. – Кроме того, я убежден, что именно вы, Софи, никогда и никому не расскажете об услышанном… Я болен. Мне нельзя больше иметь детей.

– СПИД?! – ужаснулась Софи.

– Это заболевание имеет разные формы. В моем случае оно лишь грозит отразиться на моем потомстве. Я не хочу рисковать.

– Усыновите! Вы же можете устроить так, что даже граждане страны воспримут наследника вполне полноправным, даже если ваша предполагаемая супруга родит его от другого мужчины или в результате искусственного оплодотворения.

– Но у меня уже есть наследник. Настоящий, мой собственный… Настоящий Али-Шах.

– Интересно… Загадочная история… – задумалась Софи.

– Достаточно запутанная и таинственная. Но я нанял хороших профессионалов, и они выяснили кое-какие вещи… Двадцать шесть лет назад, когда наша страна состояла в дружеских отношениях с СССР, отец послал меня учиться в Москву. Я пробыл там только два года, потом вернулся в Кембридж. Фарух не пошел по пути социализма…

Но тогда я был очень молод и провел две недели на вилле у берегов Черного моря. Это был большой курорт для молодежи из СССР и дружеских стран. Там мы познакомились со Снежиной Иордановой. Она только что получила титул Королевы красоты Болгарии и прибыла на побережье с собственным фотографом… Ваша мать была потрясающе хороша собой… – Мухаммед улыбнулся. – Собственно, чтобы представить ее в то лето, вам достаточно посмотреть в зеркало.

– Мы очень похожи… Мама не говорила мне, что у нее был серьезный роман до замужества. Еще девочкой она влюбилась в друга своего отца и как раз в то лето стала его женой.

– У нас не было романа… Но была встреча, всего одна очень пылкая встреча… – Мухаммед печально посмотрел на Софи. – У меня есть основания полагать, что вы – моя дочь.

– Нет! Это ошибка, господин Мухаммед… Мой отец – Мирчо Лачев. Мама не стала бы обманывать меня. Кроме того, я родилась в апреле, а вы…

– Мы встретились в начале июня. Но документы о рождении можно подделать. Если твоя мать не хотела огорчать жениха… Если он не мог иметь собственного ребенка. Ведь это был уже не очень молодой человек. В общем, причин фальсифицировать события у госпожи Лачевой было достаточно. Но теперь…

– Уверяю вас… – Софи вдруг засомневалась. – Нет! Мама не смогла бы скрыть от меня обман.

– Мы встречались с графиней в Париже несколько лет назад. Я молил сказать мне правду… Мое состояние очень велико, я мечтаю о внуке… Софи…

– Господи! Я совершенно уверена, что вы ошибаетесь. Но как доказать это? Что я могу сделать для вас, господин Мухаммед? Я любила папу, но он умер, когда я была совсем маленькая. Генрих заменил мне отца… Это не значит, что я отказалась бы признать вас… Но… Есть же способы установить отцовство! Во всяком случае, исключить таковую возможность.

– Да. Я получил из мюнхенской клиники данные анализа крови графини, сделанные во время вторых родов. Теперь мне необходимо попросить вашего согласия на обследование… Только ведь это не самое главное. Даже доказав возможность нашего родства, я не мог быть уверен, что вы воспримете эту новость достаточно позитивно. Ведь вам придется взять мое имя и пройти юридическую церемонию по удочерению. Об этом, естественно, узнает мировая общественность и, прежде всего, граждане нашего государства.

– Хорошо. Давайте начнем с самого начала. – Софи нахмурилась. – Я не сделаю ни шага, пока не поговорю с мамой. Такие вопросы не решаются силой.

Мухаммед печально покачал головой:

– Снежина будет против обследования именно потому, что оно может оказаться в мою пользу. – Али-Шах наклонился и бережно взял руку девушки в свои сильные крупные ладони: – Как бы ни рассудил наши судьбы аллах, постараемся остаться друзьями. И, если тебе не трудно, девочка, называй меня просто по имени.

Софи показалось, что в суровых глазах блеснули слезы, она осторожно высвободила руку:

– Где же выход? Что вы… что ты намерен предпринять?

– Я сообщил твоей матери, где ты находишься и с какой целью. Прежде чем дать тебе возможность поговорить с ней, я хотел объясниться с тобой лично. Теперь ты вольна выбирать линию поведения сама. И сама пришла к выводу о необходимости медицинского теста. Попроси Снежину не препятствовать этому шагу… постарайся сделать самостоятельный выбор. Подумай и скажи о своем решении. Я не стану принуждать тебя – в случае отказа завтра же утром ты будешь доставлена в Германию, а если решишь, встретишься с моим врачом… Я очень прошу тебя об этом, детка…

Гуго Гесслер никогда не чувствовал себя таким сильным и неуязвимым. Он не предполагал, что пять лет, проведенных в тюрьме, научат его многому. Например, выследить жертву, проникнуть никем не замеченным на виллу известного гея, почти постоянно осаждаемую фанатами, приятелями, любовниками. Медленно, со смаком, наслаждаясь всеми подробностями, разделаться с мерзавцем и исчезнуть, оставив полицию копаться в десятках версий. Естественно, копы прежде всего заподозрили орудовавшего в Лос-Анджелесе маньяка и уже были готовы списать убийство Флавио на его счет.

Но какого-то въедливого сыщика задела история пятилетней давности. Именно благодаря Флавио, подавшему в суд на своего бывшего продюсера и любовника, последний попал на скамью подсудимых. Убийство Флавио произошло вскоре после выхода на волю Гесслера. Имя Гуго Гесслера появилось на страницах газет. К нему даже пожаловал следователь, интересуясь алиби. Разве на таком пустяке подловишь человека, прошедшего тюремный «университет»? Нашлись люди, под присягой засвидетельствовавшие, что провели именно этот вечер в обществе подозреваемого.

Осуществленная месть вызвала прилив сил. Подобно вампиру, насытившемуся свежей кровью, Гуго ощутил себя суперменом. Он чувствовал, что выйдет победителем из жизненных злоключений, если успеет разделаться с Сидом. Ищейки шныряли вокруг, запрашивая его характеристику из тюрьмы, проверяя алиби. Они откопали старое дело и дотошно вгрызались в подробности. Гуго решил, что медлить нельзя. Денег на осуществление планов он не жалел. Работавший на Гесслера человек – из бывших копов-профессионалов доложил, что Кларк побывал в Германии, очевидно, завел интрижку с Софи Флоренштайн и помчался в Каир, наверняка вслед за своей возлюбленной, улизнувшей из-под крыла заботливой матушки.

Май в Аравии – не слишком жаркий месяц. И почему бы не провернуть это дельце на чужой территории? Эффектная получится история. Купив индивидуальный тур по арабским странам, Гуго в сопровождении своего помощника вылетел в Каир. Он не собирался поручать расправу кому-то другому – это все равно что заниматься сексом по телефону. Нет, Гуго должен был насладиться всеми деталями лично. Недаром же он обдумывал подробности целых пять лет. Жаль, что смерть одна. Гуго хотелось заставить Сида умирать сотни, тысячи раз, растягивая свое наслаждение до бесконечности. Маленькая помощница – видеокамера. Она способна остановить сладостные мгновения, она даст возможность Гуго вновь и вновь возвращаться к свершившемуся. Гесслер мог не опасаться, что Сид его узнает, если случайно встретит до назначенного срока. Голова Гуго блестела лысиной, словно кегельный шар, а движения напоминали крадущееся скольжение змеи.

Остановившись в отеле «Индиго», Гесслер стал ждать пустившегося на поиски следов Кларка помощника. Вскоре выяснилось, что Кларк в Каире не остался, а, взяв напрокат автомобиль, отбыл в маленькое государство Фарух, известное бешеными доходами в нефтяном бизнесе, высоким уровнем жизни и живописными курортами на берегу Красного моря.

«Отлично. Гуго Гесслер давненько не бывал на курорте». – Отшвырнув красочный проспект, он с хрустом размял кости. Предстояла захватывающая работа. Жизнь казалась полной и потрясающе интересной.

Туристический комплекс «Альгамбра» – гордость Фаруха. О суперсовременном архитектурном сооружении заговорил весь мир. Репортажи о «городе чудес» не сходили с телеэкранов и страниц прессы. Знаменитый архитектор из Канады, команда модных дизайнеров и специалистов разного профиля создали нечто грандиозное, поражающее воображение. Фантастическое сооружение из камня, металла и стекла словно родилось из трех стихий – огня, воды и живой природы. В любое время суток и при любой погоде ансамбль «Альгамбра» захватывал дух прежде всего отсутствием аналогий с уже существующими архитектурными шедеврами и казался овеществленным символом эпохи третьего тысячелетия. Прозрачные лифты, лестницы, эскалаторы двигались среди растений, в струях водопадов, потоках неведомо откуда струящегося света. Невидимый пол, хрустальные купола, преломляющие пространство гигантские зеркала повергали очевидцев в смятение. Толпы туристов двигались здесь с открытыми ртами, с ощущением, что совершили перелет на машине времени вперед через несколько столетий. Человек, попавший в заколдованное царство, терял привычные ориентиры и обретал необыкновенную легкость. Многие ощущали здесь способность летать. Кое у кого появлялся дар ясновидения. Некая юная англичанка родила в «Альгамбре» двойню, причем уже через месяц малыши сильно опередили в развитии сверстников, а через три – обзавелись зубами! Шестидесятилетний инвалид из Амстердама, прибывший на инвалидном кресле, встал на ноги, а мальчик-китаец сочинил стихи на неведомом ему арабском языке, стоя в центре магической Арены прозрений, украшавшей «Альгамбру». Впрочем, подобные истории, вероятней всего, можно отнести к вымыслам.