Текст книги "Глянцевая женщина"
Автор книги: Людмила Павленко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
– Это в чем же еще? – насторожился следователь.
– Ни в чем! – решительно воскликнула Елена Ивановна. – Мы больше ничего не натворили!
– Только проникли незаконно на чердак и обнаружили тайник в буфете. А в тайнике – кассеты с видеопленками, – произнес покаянным тоном Чудин.
– Если вы скажете еще раз, что умеете врать, я не поверю вам! – возмущенно воскликнула Гринева.
– Но ведь они же их должны изъять! – оправдывался Павел Прокофьевич. – Вдруг эти записи проливают свет на разгадку преступления!..
– А почему вы, собственно, отправились на дачу? – неожиданно даже для самого себя спросил Кронин.
– Потому же, почему и вас туда потянуло, – не преминула съехидничать актриса, – стало быть, мы думаем в одном направлении. И думаем правильно! – резюмировала она.
– Так, говорите, буфет на чердаке? – задумчиво протянул Виктор Петрович.
– Там, внутри, есть пластина, – охотно поделилась Елена Ивановна, – я нечаянно надавила на боковую стенку, а она и отъехала в сторону… Я уверяю вас, не зря они припрятали эти кассеты. Что-то там есть. И это что-то связано с убийством! И Прибыткова, как вы слышали, призналась, что ей страшно.
– Все эти дамочки сомнительного поведения кажутся очень подозрительными, – поддержал Елену Ивановну напарник. – Вы уж простите нас, Виктор Петрович, за то, что путаемся под ногами, но… у меня появился сыщицкий азарт. Елена Ивановна так заразительно демонстрировала свои способности, что увлекла меня. Вы ведь знаете, что она даже сыграла некоторых персонажей, чтобы глубже проникнуть в их душевный мир и понять, кто есть кто.
Кронин невольно улыбнулся. Эта пара немолодых людей показалась ему настолько трогательной!
«Милые, милые, – подумал он, – не сдавайтесь. Живите азартно и не давайте старости ни одного шанса!»
– Что это вы так подозрительно ухмыляетесь? – за державшись на пороге после того, как Чудин вышел, спросила Елена Ивановна. – Вы принимаете нас за умалишенных? А вот увидим, что дадут вам эти пленочки! Да и за признание Лепницкой в поджоге вы у нас, уж извините, в долгу. Так что нечего тут снисходительно усмехаться. Мы, между прочим, открываем свое дело. В понедельник оформим лицензию. Милости просим обращаться в детективное агентство «Грич».
– Как-как?! – с изумлением глядя на нее, спросил изобретатель.
– «Гринева и Чудин». Сокращенно – «Грич», – невозмутимо отвечала сыщица.
– А… Ну да. Разумеется.
– Вы просто чудо! – вскричал Кронин и чмокнул в щеку пожилую женщину.
– Не ту щечку целуете! – ухмыльнулась она.
– То есть? – смутился Кронин.
– Скажите, ваша мама какую девушку вам прочит в жены?
– Н-ну-у… У моей мамы странное желание. Она хочет, чтобы моя невеста была похожа на белую розу.
– Ну что же, поздравляю. Ее желание сбылось. Валентина похожа на белую розу.
И она выскользнула за дверь.
Одна за другой подъезжали машины к даче Лепницких. Прибыли все – и замдиректора ресторана «Турист» Большаков Алексей Алексеевич с супругой, и главный менеджер агентства недвижимости Гудков Сергей Михайлович, и Прибыткова с Галиной, и мрачный, совершенно ушедший в себя Шиманский Евгений Леонидович, и Додиковы, и, конечно же, хозяева дачи Лепницкие. Кортежи их автомобилей прибыли позже милицейских. Но еще раньше здесь объявилась пожилая пара, чрезвычайно удивившая сторожа. Этих мужчину с женщиной, одетых в куртки и спортивные костюмы с кроссовками, он вчера уже провожал с территории дачи. Тогда они сказали, что условились о встрече с Лепницкими. Теперь же утверждали, что их пригласили в качестве понятых. Сторож пожал плечами и пропустил, тем более что подъехали милицейский «газик» и «Волга», а вслед за ними – автомобиль Лепницких, и сторож принялся открывать тяжелые ворота. Пожилые мужчина и женщина прошли на террасу, покрутились у стола, затем сели в сторонке на низкую скамеечку. Они вежливо поздоровались с подошедшим Крониным, удивленно поднявшим брови при виде этой парочки.
– Мы будем понятыми, – заявила Елена Ивановна, – зачем вам кого-то искать, когда мы уже здесь.
– Даже не знаю, что сказать, – буркнул Виктор Петрович, сдерживая улыбку.
Он что-то шепнул на ухо майору, тот подошел к актрисе и изобретателю и записал их данные.
– Потом в протоколе распишетесь, – напомнил он.
Елена Ивановна с победным видом пожала руку Павлу Прокофьевичу.
– Ну что ж, приступим, – проговорил Кронин, когда прибывшие разместились на террасе.
– Может быть, вы нам все-таки объясните, зачем нас всех собрали? – нервно спросила Лепницкая.
– И почему именно здесь, на нашей даче? – поддержал ее супруг.
Собравшиеся смотрели на стоявших перед ними Кронина, Теплякова и двух оперуполномоченных, с нетерпением ожидая разъяснений. Только Шиманский, опустив голову, мрачно уставился в деревянный пол террасы. Казалось, происходящее абсолютно безразлично ему.
– Пятого мая, – начал Кронин, – была убита знакомая всем вам Алина Шиманская. До этого, в ночь на четвертое, здесь, на этой даче, произошел скандал, спровоцировавший драку. Все присутствующие находились здесь и в ту ночь и являлись либо свидетелями, либо участниками драки. Следствие выяснило, что Алина Шиманская была убита молотком, взятым отсюда, из ящика с инструментами, стоявшего в тот момент в сенях на полке. Хозяева дачи не смогли в точности припомнить, когда именно молоток исчез. На месте преступления был обнаружен женский носовой платочек и в тонкого батиста с кружевами, сохранивший запах французских духов. Экспертиза позволила установить, что духи представляют собой смесь…
– «Опиума», «Черной магии» и «Пуазона», – перебила его Галина, с вызывающей усмешкой глядя ему в глаза, – все мы договорились пользоваться одними и теми же духами, и у каждой из нас имеется как минимум по дюжине таких носовых платков.
Майор Тепляков, присевший во время монолога Кронина на садовую скамейку, спросил, сделав наивное лицо:
– А почему? Ведь каждая женщина, как правило, стремится быть непохожей на других?
– Специфика наших отношений такова, что мы все должны пахнуть одинаково, чтоб в темноте мужчина не мог понять, кто рядом с ним.
Галина с насмешкой и некоторым презрением посмотрела на смутившегося Теплякова. Тот быстро овладел собой и, так же в упор глядя на Галину Высоцкую, произнес:
– Произошло убийство – одной из ваших подруг. И я считаю не вполне уместным ваше поведение. Вы все – люди взрослые и в состоянии отвечать за свои поступки. Наше дело – расследовать преступление и найти убийцу. И в ваших интересах помочь следствию. – Помолчав, он добавил: – Если, конечно, это в ваших интересах.
– Что вы хотите этим сказать? – вскинулась Лепницкая. – Если у вас есть факты, прямо указывающие на кого-то из нас, так и скажите. Арестуйте, в конце концов, но не изгаляйтесь тут над нами. С меня достаточно этих туманных намеков. Здесь, между прочим, собрались не тетки, торгующие семечками на базаре. Мы и наши мужья – достаточно известные и уважаемые люди…
– Я попрошу всех успокоиться, – поднял вверх ладони Кронин, – позвольте мне закончить. – Он собрался с мыслями и продолжил: – По показаниям свидетеля, в квартиру потерпевшей за несколько минут до убийства позвонил человек – по виду либо подросток, либо одетая в куртку и джинсы худощавая женщина. Во время допросов вы все как один заявили, что не знаете, кто бы это мог быть. Следствие вынуждено провести на даче обыск…
– Это еще зачем?! – вскричала Лепницкая в гневе. – Зачем и по какому праву? Что вы здесь собираетесь искать?
– Лидия Васильевна, – заговорил Тепляков, – молоток, которым убили Шиманскую, был взят отсюда. Значит, убийца побывал на вашей даче. Вполне возможно, что он оставил здесь кое-какие следы своего пребывания.
– Да какие следы?! – не унималась Лепницкая. – Чьи следы-то, если вы сами не знаете, кого ищете! Не то парнишку, не то женщину, не то в штанах, не то в куртке…
– Ордер на обыск предъявите, – потребовал Лепницкий.
Кронин предъявил постановление, в котором хозяин дачи вынужден был расписаться. Двое оперуполномоченных прошли в помещение с центрального входа, намереваясь начать обыск с первого этажа, а Кронин с Тепляковым, обогнув дом, поднялись в мансарду. За ними последовали понятые Гринева и Чудин. Через пару минут в дверях мансарды появились Лепницкая, Галина Высоцкая и Прибыткова. Ни слова не говоря, они уселись в кресла и с напряженными лицами наблюдали за проведением обыска. Когда Кронин приблизился к буфету, Лепницкая вскочила. Следователь с любопытством посмотрел на нее. Лепницкая побледнела, губы ее были плотно сжаты, ноздри в гневе раздувались. Не выдержав вопросительного взгляда Виктора Петровича, она отвернулась и подошла к окну. Высоцкая и Прибыткова также вскочили и подошли к ней. Все трое принялись перешептываться о чем-то. И в это время Кронин нажал пружину тайника и вынул стопку видеокассет, упакованных в целлофан.
– Прошу понятых подойти, – пригласил он Гриневу и Чудина.
– Вы не смеете! – вскричала Лепницкая. – Это мои личные вещи! Не прикасайтесь к ним!
– Что на этих кассетах? – спросил Тепляков.
Ему не ответили.
– А это легко проверить. – Чудин кивнул на стоявший в углу видеомагнитофон.
Странное дело – все три дамы, уразумев, что неизбежное нельзя предотвратить, словно бы даже успокоились и с видимым равнодушием взирали, как люди посторонние подглядывают за их интимной жизнью. Пленки запечатлели каждую из пятерых присутствующих в немыслимых позах в обществе самых известных в городе мужчин. Снятые скрытой камерой, те явно не подозревали, что стали героями порнофильмов.
Майор невозмутимо диктовал в микрофон, записывая на магнитофон ход обыска. Кронин вставлял кассеты одну за другой, отсматривая только начало. Он задержался несколько дольше лишь на порнухе с участием Галины Высоцкой. Когда он вынимал кассету, к нему подошла Галина и, понизив голос, спросила:
– Ну что, хороша? А ты меня бросил…
– А почему же нет меня среди действующих лиц вашей порнопродукции? – с горькой насмешкой спросил он.
– Что с тебя взять-то? – цинично отвечала женщина.
– Значит, готовился шантаж? – словно бы между прочим спросил следователь.
– Галина! – крикнула с другого конца комнаты Лепницкая, услышав, очевидно, слово «шантаж».
– Я не болтаю лишнего, не беспокойся, – усмехнулась Галина.
– Представь себе, мне это и не нужно. – Кронин повернулся ко всем присутствующим: – Я понял главное – мотив преступления.
Он собрал все кассеты, оформил протокол изъятия и попросил всех спуститься вниз.
– А вы мужьям нашим расскажете о кассетах? – схватила его за руку Лепницкая.
– И без того узнают. На суде.
– Прости-и-те, – протянула Лепницкая, – за что же это нас под суд? Мы никого не убивали! Это же сделал Женька, ясно как дважды два! Приревновал ее к Сережке – и убил. А то, что я сказала там о пожаре в музее, так это выдумка. Перед подругами хотела покрасоваться. Да постойте же! Куда вы так бежите? Послушайте меня…
Не обращая внимания на ее назойливые приставания, Кронин спустился вниз и прошел к террасе. Там его уже ждал оперуполномоченный с синей курткой в руках.
– Вот, – сказал он, – похожий по описанию соседки вещдок.
– А на спине это что за эмблема?
Виктор Петрович растянул куртку, разглядывая аппликацию – сердце, пронзенное стрелой.
– О! – воскликнула подошедшая Елена Ивановна. – Куртка та самая! Соседка мне сказала об этой аппликации.
– Замечательно!
Кронин был доволен. Он попросил хозяев дачи и их друзей занять места на террасе и положил на стол куртку, видеокассеты и свою папку. Оперуполномоченные отошли к машине, майор примостился в сторонке, а Чудин с Еленой Ивановной – на скамеечке, где сидели до этого. Они о чем-то пошептались, и затем актриса-спросила, глядя на следователя взором невинного младенца:
– Разве обыск закончен? А я вот случайно наклонилась и увидела, что к столешнице снизу прикреплен какой-то прибор. Вы не проверите, что там такое? Вдруг взрывное устройство?
Виктор Петрович внимательно взглянул на парочку самозваных детективов, а все сидевшие на террасе вытянули шеи, стараясь рассмотреть, что же прикреплено к столешнице.
Кронин достал магнитофон изобретателя, осторожно прихватив его носовым платком, и после короткого раздумья включил его. В установившейся тишине зазвучали голоса дамочек, обсуждавших издание журнала «Глянцевая женщина».
– Какой кошмар! У нас была «прослушка»! – не выдержала Лепницкая. – Я буду жаловаться, господин следователь!
– Следствие тут совершенно ни при чем. Любая экспертиза покажет, что ни я, ни майор Тепляков к этому не имеем отношения.
– А кто же прицепил тут эту мерзость?
– Следствие выяснит.
– Все равно эта запись не имеет юридической силы!
– Да заткнись ты! – вдруг зарычал на Лепницкую ее лояльный и покладистый супруг.
Установилась полная тишина. Все как завороженные слушали вчерашнюю болтовню дамочек, которая, как ни странно, не оборвалась на самом интересном месте, а продолжилась!
И Елена Ивановна, и Кронин одновременно с удивлением взглянули на изобретателя, но тот лишь хитро улыбнулся. Очевидно, он за ночь успел отрегулировать свое устройство, и все, что записалось тогда, теперь воспроизводилось с безукоризненной точностью.
– Я не пойму лишь одного, – зазвучал голос Лепницкой, – зачем ты молоток стянула с дачи?
– На всякий случай, – отвечала Прибыткова, – если я попадусь – я потяну и всех вас за собой. Скажу, что мне мои подруги вручили молоток и велели пристукнуть Алинку, чтобы она не обзвонила этих мужичков и не рассказала им, как вы с ними кувыркались на постельке под глазком видеокамеры.
– Но это же нечестно! Мы тянули жребий. Выпало тебе. Но перед этим мы договорились, что если вытянувшая жребий попадется, то она всю вину берет на себя, а мы постараемся нанять лучших адвокатов и вытащить ее из тюрьмы.
– Спасибо, – в голосе Прибытковой звучала насмешка, – я предоставлю вам эту возможность. Но если вы ее не используете – берегитесь. Не видеть вам ни журнальчика под названием «Глянцевая женщина», ни собственного клуба с тем же названием. И вообще ничего.
Я тут же выложу, каким макаром вы собирались достать денежки на это. И все ваши герои-любовники тоже узнают, как их собирались шантажировать с помощью видеопленок, снятых скрытой камерой.
– Ну в таком случае мы пленки уничтожим, а тебя утопим с головой, тем более что ты растяпа: платок оставила на месте преступления.
– А вот это еще не доказательство! У нас у всех и платки носовые одинаковые, и духи. Забыла? Это же атрибуты нашего тайного женского общества, так сказать, знаки отличия! Ты же сама придумала всю эту чушь! – Голос Светланы Прибытковой звенел от обиды и ярости.
– Ах, теперь это чушь? А раньше все вы восторгались. В общем, подруга дорогая, учти: если ты попадешься, будешь сидеть сколько дадут. И потом, почему это ты говоришь – «ваши» герои-любовники? А ты что, не снималась в этой порнухе? Еще как надрывалась! Такие штучки вытворяла – всех нас переплюнула. Да, еще я хотела спросить: ключи ты сперла у Алины?
– Я.
– Зачем?
– Ну а вдруг ее дома бы не оказалось?
– Вот именно. Зачем ключи? Если ее нет дома, то зачем входить в квартиру?
– Ну… Я бы тогда там все покрушила молотком у них в квартире. Она бы поняла. Испугалась бы. И не стала звонить всем этим мужикам по этому списку.
– А почему ты сразу убежала после того, как… стукнула ее? – Это спрашивала Большакова. И в голосе ее стояли слезы. – Если этого списка не было в сумочке Алины, то надо было поискать его.
– А может, я и поискала? Может, я и нашла?
– Вы не нашли. – Кронин выключил крохотный магнитофон и достал из папки лист бумаги, который дала ему Валентина. – Вот он, этот список самых богатых людей города. Из-за него вы и убили Шиманскую. Точнее, из-за того, что она не пожелала участвовать в вашей афере. Ее ведь нет на этих пленках, не так ли? Она ваш бизнес посчитала грязным и, вероятно, пригрозила обзвонить ваших потенциальных спонсоров и сообщить им о предстоящем шантаже. Вот за это ее и убили. Убили все вы, уважаемые леди. Светлана Федоровна была лишь исполнителем. Просто вытащила несчастливый билет, то бишь жребий. Однако же она подстраховалась: не только орудие убийства взяла с этой дачи, но еще и подбросила сюда вот эту куртку, в которой приходила к Алине, чтобы убить ее.
– Да! – закричала Прибыткова. – Подстраховалась! Потому что – вы правильно сказали – я только исполнитель! И мне теперь кошмары снятся! А они чистенькие!
У нее началась истерика. Сквозь рыдания она продолжала кричать о том, что вдохновителем и генератором идей в их женском сообществе была Лепницкая, а не она, не Прибыткова.
– И меняться мужьями в темноте она придумала, и как деньги достать на создание клуба и на издание журнала – все она! Мы только пешки, только глина в ее руках!..
– Ну да, конечно, – язвительным и совершенно спокойным тоном произнесла Лепницкая, – у тебя ведь своего-то ума отродясь не бывало. Даже свой стиль в одежде не могла продумать, даже в этом копируешь меня, хотя и держишь модельное агентство.
– Да, копирую! Слабая! Ты меня подчинила своей воле. Потому что ты… Ты ведь не женщина. Ты же мужик!
Супруг Лепницкой вдруг встал, подошел к жене и, глядя ей в глаза, проговорил:
– Знал, что ты стерва. Но что такая… И пожар, значит, тоже устроила ты? И картины стащила. А я грешил на Женьку…
Шиманский поднял голову:
– Ты?!.. На меня?!.. – Он неожиданно закрыл лицо руками и в голос зарыдал. – Все думали, что и жену я…
Сергей Гудков медленно подошел к Шиманскому и положил ему руку на плечо.
– Жень, прости, – прошептал он, – так получилось… Я ведь правда в Алину влюбился…
Шиманский стряхнул его руку с плеча, вскочил и побежал к калитке. Когда он скрылся с глаз, Тепляков спросил у Кронина:
– Как думаешь, не наделает он глупостей? Может, ребят послать?..
– Да нет, – тихо ответил Кронин, – обойдется. Он любит дочь. Ради нее и будет жить. Сейчас его не стоит трогать.
Между тем на террасе стояла напряженная тишина. Дамочки сбились в кучку, за исключением Светланы Прибытковой, сидевшей в сторонке. Она уже не всхлипывала, а, опустив локти на стол, закрыла ладонями лицо и не двигалась. Лепницкая смотрела перед собой ничего не выражающим взглядом, Большакова и Додикова сидели испуганные, не смея поднять глаза. Их мужья были явно шокированы. На их лицах был стыд. Наконец Большаков поднял голову и проговорил, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Вот мы и доигрались, мужики.
Сергей Гудков подошел к следователю и тихо спросил:
– Я могу быть свободен?
Кронин кивнул.
Тепляков молча взял Прибыткову за плечо и, предъявив ей ордер, повел к. машине. Направились к выходу и понятые. Проходя мимо Кронина, изобретатель произнес:
– Я готов отвечать перед законом за установку прослушивающей аппаратуры.
Он протянул Виктору Петровичу свою визитную карточку. Тот взял ее и, помолчав, сказал:
– В экстренных случаях закон позволяет неординарные действия в ходе следствия. Вы ни при чем. Вы поступали сообразно обстановке и с моего молчаливого согласия. И потом… Магнитофонная запись лишь помогла взять у подозреваемой признательные показания. В суде она фигурировать не будет.
– Я рад знакомству и надеюсь на дальнейшее общение, – сказал изобретатель.
Они пожали друг другу руки, и понятые вышли за ворота.
– Куда теперь? – спросила актриса.
– В загс, – отвечал изобретатель.
– Сегодня воскресенье. И заявления не принимают. Только расписывают.
– Вы специально узнавали?
– Нет. Дошла путем логических размышлений.
– А говорили – логика хромает.
– Уже нет. Только жаль, что уроки логики я брала у Кровавой истории жизни.
– Что делать? На земле как на земле.
Два немолодых человека медленно пошли к остановке автобуса.
* * *
А вечером того же дня старший советник юстиции Кронин Виктор Петрович позвонил на квартиру бывшей подозреваемой по делу об убийстве. Валентина тотчас же взяла трубку.
– Расследование закончено, – сказал Кронин и, помолчав, спросил: – Вы очень заняты?
– Да нет, – тихим голосом ответила Валентина. – Я вам нужна?
– Да. Очень.
– Вам что-то нужно уточнить?
– Необходимо.
– Хорошо. Я приду сейчас в прокуратуру.
– Нет-нет, просто спуститесь вниз. Я заеду за вами.
И он положил трубку.
Через четверть часа они встретились. Он усадил ее в машину, и они двинулись в путь. Валентина молча смотрела на дорогу. Они выехали за город, но и тогда девушка не произнесла ни слова. Кронин свернул к небольшому поселку и остановил «Жигули» у дачи своих родителей. Не снимая рук с руля и не глядя на Валентину, он медленно произнес:
– Вы хотя бы спросили, куда я вас везу. Нельзя же быть такой доверчивой!
Девушка помолчала и потом тихим голосом произнесла:
– Какая есть.
Они вышли из машины. Кронин взял Валентину за руку и повел на дачный участок, заросший кустами цветущих роз – белых и красных. Девушка шла, все больше замедляя шаг, и на лице ее появлялось такое выражение, какое бывает у робкого ребенка, которому преподнесли волшебную игрушку, а он не верит своим глазам и даже руку к ней протянуть не смеет. Она остановилась на посыпанной желтым песком дорожке и огляделась. Розы были кругом. И все цвели! Кусты были усыпаны бутонами! И теплый летний воздух был пропитан ароматом роз. Райский сад, освещенный закатным солнцем и наполненный пением птиц… Кронин смотрел на девушку и улыбался. Из дома вышла мать и направилась к ним.
– Здравствуйте, милая, – сказала она ласково.
– Здравствуйте, – еле слышно пролепетала Валентина.
– Знакомься, мама, – сказал Кронин.
– Я – Валентина, – едва заметно улыбнулась девушка.
– А я – мама.
Мать сорвала белую розу и протянула ее гостье.
– Это – Белая Роза, – произнесла она значительно. И было непонятно, о ком это – о цветке или, быть может, о самой девушке, так похожей на этот только распустившийся бутон.
