Текст книги "Защитница. Киррана-1 (СИ)"

Автор книги: Любовь Черникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Киаланы поживиться.

– А ты что Киалане поклоняешься?

– Не больше, чем обычно, – Мордан тяжело вздохнул, наблюдая на лице Харилы

выразительное непонимание: «Вот же тупица уродился!». – Керуну, брат, Керуну я

поклоняюсь, как и раньше. Я про то, что в таких дырах, как Орешки, все ещё празднуют

ночь Киаланы по старым обычаям, а значит девок будет полный лес. Сначала попляшут,

потом побегут нагишом купаться, вот тогда-то в лесу их и можно будет ловить.

Смекаешь?

Харила это сообразил. Довольно осклабился, потирая руки.

– Мордан.

– Ась?

– А может – того? – в глазах тупого увальня зажегся недобрый огонь.

– Ты чего! А ну, как Пасита узнает?

– Давай хоть за ней проследим, все развлечение? Ну, просто посмотрим, а там,

будь что будет. Ежели чего – пригрозим.

Мордан пожал плечами, кивнул, соглашаясь, и, лихо перемахнув плетень,

первым двинулся за незнакомкой.

Не смотря на свои габариты, злость и недалекость, прихвостни Паситы все же

были опытными бойцами, хоть и заплыли жирком от безделья, так что Кира,

погрузившись в свои мысли, незаметно повернувшиеся к Микору, как никогда была

беззащитна и совершенно не заметила слежки.

– Мордан, она-ж к купальням идет! – обрадованно пихнул подельника в бок

Харила, когда девка свернула к леску на развилке. – Ну хоть какая-то потеха!

– Тихо ты! Спугнем – в деревню вернется, а там Пасита. Плакало веселье, –

зашипел в ответ Мордан. Его тоже охватил азарт, возобладав над здравым смыслом,

***

Микор. В Последнее время друг не выходил из головы. Интересно, как он там

сейчас? Удалось ли ему добраться до Стольна-града и рассказать Князю о Пасите?

Выслушали ли его или выгнали с порога? Кира каждый день молила Киалану

ниспослать храбрецу удачу, и, похоже, богиня услышала.

Седмицу назад Защитничку пришло послание, от которого тот стал мрачнее тучи.

В гневе опалил огнем старый дуб на площади, а затем так хлопнул дверью, что треснула

притолока, но все же стали меньше тиранить деревенских. Кира надеялась, что в том

заслуга Микора. В мыслях он представал отважным героем. С каждым днем она все

сильнее жалела, что не согласилась на ту его последнюю просьбу: «Да что это со мной

творится?» Непривычное чувство одновременно тянуло душу и приносило потаенную

радость, которая щемила где-то у солнечного сплетения.

Бережок Девичьей купальни порос мягкой зеленой травкой. Полуденное солнце

жарко грело, но прозрачная вода даже на вид казалась холодной. Последний снег в

лесу сошёл совсем недавно, но такие мелочи закаленную Киру совершенно не

беспокоили – она никогда особо не боялась холода. Купалась тайком даже, когда мамка

не разрешала: с ранней весны и до поздней осени. И никакая хворь её не брала. Ни

жар, ни трясуха. Микор всегда завидовал, особенно, когда сам простывал, и ему

приходилось пить молоко с пахучим барсучьим салом.

Харила неосторожно ступил и хрустнула ветка. Кира резко обернулась.

Прислушиваясь, внимательно осмотрела окрестности. Братья затаили дыхание,

спрятавшись в зарослях. Мордану показалось, что вот-вот и она их заметит, уж больно

острым казался взгляд девки.

Раздался заливистый смех, и послышались шаги на тропинке. Кира расслабилась

– это же девчонки идут. Одичала уже, пропадая днями в лесу, все шорохи мерещатся.

Внезапно одолело жгучее желание прихвастнуть. Незаметно вынув нож, она быстро

спрятала его среди камней, чтобы не утопить ненароком. Скинула через голову

сарафан. Свернула и прибрала чуть в стороне. Простая предосторожность. Оставшись

нагой, одним прыжком, не раздумывая долго, вошла в холодную воду, от чего на миг

перехватило дыхание. Мощными гребками выплыла на середину, разогревая кровь.

– Что-то она больно сухая. Вона – живот, что доска, да руки мускулистые. Мне

нравятся девки сдобные. Попышнее, да помягче, – разочарованно прошептал Харила.

– Как раз на мой вкус. Такие, обычно, сопротивляются сильнее. Ты понял? Она

исподней рубахи не носит! – воодушевился вдруг Мордан и радостно дернул Харилу за

рукав.

– Ой смотри, Кира уже тут! – Маришка с подругой появились из-за кустов.

– Говорила я тебе, не стоит её в деревне искать, раз у купален встретится уговор

был, – откликнулась темненькая большеглазая подруга.

– Да ладно тебе, Соланка! Аханнку не зови, Кирку не ищи. Твоя бы воля – одна

бы побежала. Ки-и-р-а-а! – Маришка запрыгала, солнечным зайчиком и замахала

руками. – Кира, мы здесь!

Кира радостно махнула в ответ.

– Айда купаться!

Маришка вприпрыжку рванула к воде. На ходу чудесным образом она

умудрилась стянуть сарафан, оставшись в одной простой исподней рубахе, и забежать

по колено в воду, прежде чем с визгом выскочила обратно. За это время

рассудительная Солана задумчиво подошла к кромке воды и осторожно попробовала ту

большим пальцем.

Кира заливисто рассмеялась, от чего ушла с головой в воду, но тут же

вынырнула, фыркая и отплевываясь. Соланка хихикнула, немного робея перед старшей

товаркой.

– Кирка! – возмущенно топнула ногой Маришка. Ты чего не сказала, что вода

ледяная?!

– Отчего же ей быть теплой? Лето едва настало, – охотница развернулась и

поплыла на середину. Глубоко нырнула, по давней привычке пытаясь дотронуться до

большого камня на дне.

– Мордан, нету терпежа больше!

– Уймись! Пасита тебя на ремни порвет.

– Морда-ан, ну давай их просто раздеться заставим, а? Припугнем немного, все

развлечение? – продолжил канючить Харила.

– Хочешь – иди, пугай. Я и отсюда посмотрю, – не поддержал брат.

– Ой! Там кто-то есть! – возмущенно взвизгнула Солана. – Вот я вам, охальники!

– Эк ты грозная, – осклабился Мордан более не таясь. За ним на берег вышел и

Харила.

– Ой, мамочки! – девчонки аж слегка присели от испуга.

Маришка было схватила сарафан и попыталась его натянуть, но тот грубо

вырвали из рук, и он полетел прямо в ледяную воду.

– Ну-ка, лезь доставай! – глумился, Харила, разглядывая, как мокрый подол

рубахи облепил девичьи ноги. Воображение уже нарисовало эту рыжую бестию

полностью мокрой.

– Я тя-ятьке скажу… – неуверенно протянула Маришка и осеклась, осознав, что

против этих обидчиков тятька вряд ли поможет.

– Тя-я-ятьке скажет! – передразнил Харила. – Уже боюсь, – он заржал.

– Дуй в воду за сарафаном. Тогда мы твоему тятьке ничего не скажем, –

издевался Мордан, – Скидавай рубаху и вперёд. Ну!

Кира вынырнула, отфыркиваясь, и увидела на берегу рядом с девчонками две

ненавистные хари.

– Стая вас раздери! – выругалась она, и быстро поплыла обратно.

– О! Вот и третья, пожаловала. – обрадованно воскликнул Харила – А я было

решил, что потонула, уж больно тощая.

Кира, походя, прихватила притонувший сарафан и, не скрываясь вышла на берег.

Нарочито медленно выжала мокрую одежку и протянула всхлипывающей девчонке.

– Девки, вам бы пример с неё брать. Уже в воде и в подобающем виде.

Мордан затуманенным взором жадно шарил по стройной фигурке, то и дело

останавливаясь на наиболее привлекательных местах. Кто бы знал, чего стоило Кире

показное спокойствие, с которым она выдержала эти взгляды.

– Чего встали? Быстро в деревню! – грозно рыкнула она на замерших, до смерти

перепуганных девчонок и подумала: «Вот только их теперь тут не хватало. Давно бежать

пора, а они стоят, вот же глупые!».

Отвлекая внимание на себя отжала волосы и стала ловко плести косы. Не

ошиблась. Озадаченные дуболомы, было снова переключившиеся на девчонок,

повернулись к ней.

– А ты это чего раскомандовалась? Чьих будешь? Что-то я тебя никак не

припомню. – не выдержал первым Харила.

– Вот и хорошо, – спокойно ответила Кира, закончив плести одну косу и

принявшись за вторую. Её пальцы так и мелькали, – оно тебе и не надо.

Но Харила молча стоял и завороженно таращился на покачивающуюся, в такт

мерным движениям рук, грудь с торчащими от холода сосками.

«Все, братишка околдован. С него теперь мало толку», – подумал Мордан и

схватил замешкавшуюся Соланку за ворот:

– Кто она? Отвечай!

– Это же Ки-и-ира-а-а! – заревела та.

– Кира-Кира! Вот ведь заладила! Какая ещё Кира?! – имя ни о чем ему не

говорило, и он тряхнул девчонку.

– Кира охотница! – хлюпала Солана.

– Слыхал, Харила! Это же та самая девка, которая с собакой и в мужском платье

по деревне шастает. А в сарафане-то и не признать!

– Так значит, это ты всякого зверя промышляешь? – не нашёл ничего лучше

спросить бугай, продолжая пускать слюни.

Его пальцы слегка подрагивали. Казалось он вот-вот набросится и Кира

внутренне была готова дать отпор. Керун! Да она давно об этом мечтала. Ярость

наполнила кровь жгучим огнем, одновременно сковывая льдом её нервы.

– Всякого, – неоднозначно ответила, Кира, и удивилась, как странно прозвучал

её голос. Подняла руки, перевивая две мокрых косы и скрепляя их узлом за головой, –

большого и малого. Лютого и беззащитного.

Она покончила с прической и со вздохом опустила руки. Жаль, что девчонки ещё

не удрали.

Её манера отвечать. Холодный взгляд голубых глаз. То, что не смущалась своей

наготы. Не ломилась в кусты, в попытках прикрыться. Не дрожала на прохладном здесь

в тени, ветерке, не смотря на то, что кожа покрылась мурашками – всё смущало дюжих

молодцев, казалось неправильным. Они неосознанно медлили, не предпринимая

никаких действий, вместо того, чтобы приступить к привычному делу.

– Пусть девчонки к мамкам бегут. Рано им ещё женихаться.

Скользящей походкой Кира приблизилась к Мордану. Глядя прямо в глаза

медленно и мягко взяла за руку. Бережно, почти что нежно, освободила ткань

соланкиного сарафана из его кулака, а затем тихо сказала:

– Девчонки, брысь по избам!

На этот раз дважды уговаривать не пришлось. Обе припустили по тропе, только

босые пятки засверкали. Завороженные Мордан и Харила, наконец, смогли стряхнуть

оцепенение.

– Да она же ведьма! – заорал Харила. – Она нас заколдовала!

– Никакая она не ведьма. А даже если и так, мы её сейчас проучим!

Мордан было обрадовался, что находится так близко, когда легкая рука на его

предплечье внезапно затвердела, как камень. Он вдруг побежал по берегу, сам того не

желая. Обо что-то споткнулся и, получив увесистый тычок в спину, полетел прямо в

ледяную воду купальни. Отфыркиваясь и отплевываясь, вскочил и увидел, как Харила

поднимается с земли. С рычанием разъяренного быка, брат понесся к хрупкой на вид,

но крепкой, как тетива сартогского лука, девчонке.

Но что удивительно! Та не бросилась с визгом прочь, как сделала бы на её месте

любая. Шагнула навстречу. Поднырнула под его ручищу и чрезвычайно ловким

захватом проводила того, прямо чугунным лбом о каменную стену.

Раздался сухой треск. Мордан поморщился. Харила осел на землю, как пыльный

мешок.

– Что б тебя вся Стая выдрала! – пробормотал в сердцах Мордан и, сбросив

оцепенение, бросился к девчонке с намерением её как следует проучить. Он всегда

был более ловким бойцом, чем Харила и никогда не полагался целиком только на силу.

Девчонка молниеносно развернулась. Её глаза полыхали белым светом.

– Остановись! Стой! – крикнул потрясенный Мордан, тормозя и едва не падая.

Трава вокруг на глазах покрывалась инеем. Вода у берега уже подёрнулась

тонким ледком. Пахнуло морозом среди лета. Девчонка застыла в боевой стойке.

Мордан вытянул руки перед собой в защитном жесте:

– Прекрати, ради Киаланы! – он опешил, хоть и видел подобное множество раз.

Такого просто не может быть, чтобы обыкновенная деревенская девка непостижимым

образом вошла в боевой транс. «Как?!» – эта мысль казалась настолько абсурдной, что

никак не хотела задерживаться в голове.

– Я только заберу брата и мы уйдем, – то что Харила так и не поднялся

тревожило.

Мордан медленно и осторожно начал обходить девчонку. Та не шевелилась. Её

зрачков не было видно, но он знал, что она следит, потому двигался предельно

аккуратно.

Харила был жив, но без сознания: «Хорошо же она его приложила!». Довелось

однажды видеть, как об его толоконный лоб разбили напополам лавку, а Харила и не

поморщился. Но то может и лавка была гнилая? Крякнув, Мордан водрузил

неПодъёмную тушу брата на загривок и, пошатываясь, медленно побрел по тропе в

сторону деревни, боясь обернуться. Воистину: битый небитого везет. Девчонка так и не

пошевелилась, провожая их взглядом..

Когда недруги скрылись за поворотом, белый огонь в глазах Киры постепенно

угас. Она впервые моргнула. Нервная дрожь сотрясла тело. Зубы заклацали так сильно,

что стало страшно: как бы не сломались. В ногах образовалась предательская слабость,

и они подкосились. Кира рухнула на траву и свернулась калачиком, обняв себя руками.

Темнота.

Глава 11

Кира открыла глаза и обнаружила, что лежит в собственной постели. Счастливо

вздохнув, она откинулась на подушку. Хвала Киалане! Это все просто дурной сон – вон,

даже голова ещё побаливает. Выпростав руку опустила её вниз, привычно ожидая

тычка мокрым носом в ладонь. Вспомнила, что пес уже неделю как в охотничьей

хижине охраняет Полночь, и снова вздохнула – не все можно списать на сны. Маясь от

недостатка развлечений, бугаи Паситы затеяли устраивать лошадиные бега, порой до

пены загоняя деревенских кобылок. всё это время ей удавалось скрывать свою

красавицу-лошадку – отцовский подарок – в хлеву. Но когда негодяи стали шарить по

дворам, Кира решила от греха подальше увести кобылку в лес. Тоже риск, но она

предпочитала, чтобы Полночь загрызли звери, или увели треклятые сартоги, чем

грязный сапог Харилы пинал бы её горячие беспокойные бока.

Внезапно Кира осознала, что укутана в волчью шкуру и накрыта пуховым

одеялом: «И зачем все это? Странно». Последние воспоминания сводились к тому, что

на улице теплынь. Она раскрылась и вздохнула свободней.

Размышления были прерваны откинувшейся занавеской. Вошла мать, тревожно

всматриваясь в лицо дочери.

– Мама?

– Как ты себя чувствуешь, доченька? – Анасташа тихо присела рядом, но вдруг не

выдержала и, повинуясь порыву, сжала Киру в объятьях. – Проклятый Пасита! –

рыкнула она так, что позавидовал бы и Могута. – Стая раздери его самого и этих

лиходеев!

– Мам, ты чего? – Кира мягко отстранилась.

– Что эти дети сартогской шлюхи с тобой сделали? – Анасташа никогда не

позволяла себе так грязно ругаться, и Кира удивленно выпучила глаза. – Я прихватила

зелье у знахарки, – тем временем продолжала мать, – тревожно всматриваясь в лицо

дочери.

Кира вдруг осознала, что не помнит, как оказалась дома. Последние

воспоминания обрывались на мыслях о Микоре – она думала о друге по дороге к

купальням. И совсем не помнила, что же было потом.

– Кто сделал? Какое зелье? – переспросила Кира, спуская ноги на теплый

дощатый пол, застеленный узким домотканым половичком.

– Зелье, чтобы плод вытравить. ещё не хватало нам дурной крови.

Кира только открыла рот, но не успела ничего сказать, как из-за занавески

вынырнули две мордашки.

– Кирочка!

– Кирочка, прости нас!

К охотнице бросились Маришка и Солана. Схватили за руки, стали гладить.

Затараторили, перебивая друг друга:

– Кирочка, мы так испугались! Побежали в деревню, – Маришка выпучила свои

огромные, как у матери, глазищи.

– Люту с Ламитой встретили по дороге, – перебила её подруга.

– Это Люта тебя домой принес.

– Ты была в беспамятстве!

– И холодная! Прямо ледяная, – наперебой трещали девчонки.

– Помедленней, я за вами не поспеваю! – осадила их Кира.

– Кирочка, простишь ли меня? Мордан и Харила – страшные! Я испугалась и не

сумела промолчать, – Солана виновато опустила глаза и залилась краской.

– Ты, Соланка – дура, нет бы соврала чего! – пихнула подругу в бок огнегривая

Маришка.

– Цыц, балаболки! – прикрикнула на шумных подружек Анасташа, – Кира дочка,

беда-то какая! Пасита велел, чтобы ты к нему в избу явилась, как очнешься.

В мозгах немного прояснилось. Кира резко вскочила, в ужасе схватившись за

голову:

– Я убила Харилу!

– Киалана Заступница! Кира-а… – Анасташа так и опустилась на лавку, приложив

ладони к щекам.

– Кирочка, что ты такое говоришь? – Маришка удивленно наморщила лоб. –

Харила вернулся вместе с Морданом. Живой он. Мы сами видели. Правда сильно

хромал. Мордан его до избы Защитника довел.

– Да! И на лбу у него красовалась огроменная шишка! – радостно добавила

Солана. – Но он уж точно не помер, а жаль, – она робко улыбнулась.

– Ох и напугала же ты меня, дочь! Я и запамятовала, о чем люди судачили. Мол,

прихлебатели Защитничка передрались промеж собой, когда тебя насильничали.

– Что?! – тут уж пришла пора Киры впадать в ступор, но в голове окончательно

прояснилось, и она вспомнила произошедшее ровно до того самого момента, когда

горе-воины убрались восвояси. И уже уверенным тоном сказала: – Никто меня не

насильничал! Мы подрались, и я… Я вырубила Харилу, а Мордан его унес. А потом…

– Ой ли?! – воскликнула Анасташа и в синих глазах отразилось недоверие.

– Мама! Тебе ли не знать, кто меня учил? Хотя, конечно, ты-то всегда считала,

что это так – баловство. Любимое дитятко тешится. А я в драке и Микору не уступаю!

Анасташа все ещё с долей сомнения смотрела на дочь.

– Тетя Таша, Кира не обманывает!

– Да, мы все видели! И как Мордан в воде искупался с Кириной помощью, –

Маришка хихикнула.

– Да-да. Видели! Он так и полетел. С головой окунулся, – с восторгом добавила

Соланка.

– Я тоже хочу также научиться, – продолжила Маришка.

– А тятька сказал, что нас тогда никто замуж не возьмет, как Киру! – выпалила

Соланка и осеклась, покраснев под грозным взглядом Маришки.

– Да ну вас! – отмахнулась Кира. – Мама, зачем я понадобилась Пасите?

Наверное, хочет наказать за то, что я его прихвостней отлупила.

Анасташа снова схватилась за сердце.

– Ладно. Чему быть, того не миновать. Негоже заставлять Защитника ждать, –

хмурая, как грозовая туча, охотница решительно выпрямилась и оглянулась в поисках

одежды. Отбросив сарафан, попавшийся на пути первым, в угол, она споро натянула

свой привычный наряд, состоящий из штанов и куртки, заботливо вычищенный

матерью. Пристроила на поясе ножны и вдруг поняла, что они пусты.

– Где мой нож?!

Девчонки переглянулись и повернули головы к Анасташе. Та пожала плечами:

– Кира, ты же его с собой брала. Может в воду упал?

– Точно! Я нож под камень положила, прежде чем раздеться. Это даже хорошо,

что про него в драке не вспомнила. Тогда бы точно за Излом пора настала бежать.

Анасташа сделала защитный знак рукой, призывая Киалану смилостивится и

отвести беду.

– Ки-ир, – Соланка подергала за рукав. Может Лютобор прихватил?

– Нож Каррона Защитника – приметный. Тебя же без него за двором и не

видели. Люта догадался бы забрать, – рассудительно добавила бойкая Маришка.

– Спасибо, девочки! Мама, – Кира крепко обняла Анасташу, – помни, я всегда с

тобой, – она быстро выскочила на двор, чтобы не продолжать разговора.

Вдохнула вечерний воздух, напоенный запахами трав. Взглянула на родное небо

и на дорогу: «Будто прощаюсь...», – мелькнула мысль и стало немного страшно. Эх! Как

же сейчас не хватало легконогой Полночи. Сесть бы верхом и нестись через поля, ни о

чем не думая, далеко-далеко… «Полночь!» – кто-то должен позаботиться о лошадке,

если она вдруг не вернется.

Отчего-то пошла дальней дорогой вокруг деревни. На счастье у околицы

встретился Лютобор, он нес вязанку молодой лозы. Люта мастак плести. Из его рук

выходили не только отличные туеса и корзинки, но и вообще, что угодно. Деревенским

мальчишкам он как-то сплел коньков, да поставил на кривые салазки. А уж прочей

утвари и не счесть.

– Кира, здоровенько! Говорят…

– Здрав будь, Люта! Никак к ярмарке готовишься?

– Да вот, имею пару задумок, а так-то уже все почитай и собрано.

– Поблагодарить тебя хочу. Маришка сказала, это ты меня от купален принес…

Тут Кира зарделась, припомнив в каком виде Лютобор её там мог застать. И

парень, похоже, всё понял, поспешив успокоить:

– Мы с Ламитой были. Она на тебя сарафан надела, а я уже нес.

– Передай и Ламите низкий поклон. Ежели доведется, лично её отблагодарю. Ан

нет, сходите к моей матери и выберите лучших соболей, какие только есть в клетях.

– Кира, странно говоришь, будто прощаясь?

– А может оно так и выйдет, кто знает? – Кира тяжело вздохнула, неопределенно

махнув рукой. – Люта, ты мой нож, случаем, не видел?

– Тот, который от Каррона тебе остался?

– Он самый. Я его под камень прятала. Приметный такой.

– Нет, Кира. Да мы тогда за тебя испугались. Ламита сарафан нашла и скорее

домой. Там Матрена уже ожидала – девчонки позвали. А ты холодная, что не живая…

Знахарка удивилась сильно. Сказала особое истощение у тебя, но толком ничего не

пояснила, лишь дала отвар какой-то и закутать велела потеплее, а потом всех выгнали

из избы, чтобы ты отдыхала.

– Понятно, тогда схожу сама поищу. Люта, у меня ещё просьба будет. Полночь и

Туман – в охотничьей избушке. Позаботься о них, если сама не смогу.

– Какой разговор, – Лютобор кивнул, посмурнев, – я их и так уже два дня

кормлю.

– Как два дня?! – Кира опешила, с ужасом осознавая, что провалялась в постели

два дня, а никто ничего не сказал. А Пасита то ждет… Надежда на благодушие

Защитника растаяла.

– Ну так оно и выходит, – подтвердил Лютобор.

– Ох… Ладно, Люта, пойду я.

– Береги тебя Киалана! – Люта перехватил поудобнее вязанку.

Кира бегом бросилась к купальням. Обыскав весь берег, с легкостью признала

тот самый камень, но ножа под ним не обнаружилось – видать кто-то забрал. От досады

охотница даже ногой притопнула. Обидно. Нож отца был ей очень дорог.

Как не таились Каррон и Анасташа, Кира с детства знала о том, что

Защитник её отец. Однажды она случайно подслушала их с матерью разговор. Это

случилось сразу после памятного набега сартогов. Оказалось, что в деревне про то

никто не ведал, кроме самого Защитника, Анасташи, бабки Желаны, деда Огина,

который к тому времени уже помер, да старосты Опорафия. По малолетней

глупости, она попыталась поделиться радостью с Микором. Захлебываясь от

счастья, шепотом сообщила, что никакой она не приемыш, а дочь Каррона! Самая,

что ни на есть настоящая, но друг только поднял на смех: «Кира, глупая девчонка! У

Защитников вообще дочки не родятся». Сказал, что все она себе придумала, а

Каррон Защитник просто добр к ней и её приемной матери. Кира сильно на него

тогда обиделась, целую седмицу не разговаривала. Но словам его не поверила, а

хорошо все обдумав, решила больше ни одной душе не рассказывать свою тайну. Да

и с Микором о том более не заговаривать.

Не торопясь, Кира вернулась в деревню. Первоначальный запал уже сошёл на

нет, и теперь требовалось собраться с мыслями, прежде чем заявиться к Защитнику. В

голове не укладывалось, почему он столько ждал, пока она не очнется? Ведь мог

приказать попросту вытащить её из постели силой и бросить к своим ногам? Вот это

было бы в его духе. От этой мысли на душе стало ещё тревожнее.

***

Пасита выжидательно смотрел в окно, на губах змеилась довольная улыбка.

Время от времени нетерпение одерживало верх, и тогда он начинал притопывать

ногой. Затем, ловил себя на этом и усилием воли останавливал дробь. Он – Защитник.

Он должен быть терпеливым. Он умеет быть терпеливым.

Пасита погладил отполированную временем рукоять охотничьего ножа. Это, без

сомнений, тот самый нож. Пасита хорошо помнил каждый изгиб лезвия, каждый

костяной завиток. Разве что время наложило свой отпечаток, но клинок... Клинок из

закаленной в магическом пламени стали совсем не изменился. Вопрос: как же нож

Защитника оказался у деревенской девчонки-приемыша? Ответ он узнает очень скоро.

Когда прилетел почтовый голубь с запиской от Затолана, Пасита поначалу впал в

бешенство. Разгромил собачью будку, чуть не спалил дуб под окном и едва не вынес

дверь в избу. Чудом удалось сдержать рвущуюся наружу силу. Правда для этого

пришлось несколько часов упорно медитировать, восстанавливая сорванные эмоциями

узлы и блоки потоков. Это далось не легко. Но и сожженную деревню, которую его

направили защищать, Светлый князь Великого княжества Яррос ему бы точно не

простил. Уж очень нежная любовь к Приграничью пылает в благородном сердце

Богомила.

Пасита презрительно скривился. Конечно, ведь именно здешние жители не дают

сартогам, Стае и чудовищам из Излома добраться до Стольного-града, и вогнать клыки

прямо в его белый изнеженный зад.

Пасита покривил душой. Не таким уж неженкой был Светлый Князь Богомил, как

осерчавшему Защитнику хотелось бы думать.

Записка. В ней было два коротких, но наполненных глубоким смыслом

предложения: «Не забывайся! Постарайся найти дочь». Если кто-то и смог бы

перехватить послание, то вряд ли понял бы истинный смысл сказанного. В первой части

говорилось о том, что Затолан непостижимым образом узнал о его маленьких шалостях

и остался недоволен. Конечно, он, Пасита, позор на дядины седины, пятно на сияющем

гербе Ордена и все такое прочее. Слышал неоднократно во время многочисленных

выволочек. Но он-то знает, такой поразительной силы нет ни у кого из ныне живущих

рода тин Хорвейг, вот дядя и терпит все его выходки. Затолану выгодно иметь на своей

стороны одного из сильнейших Защитников Ордена.

Вторая часть послания и вовсе показалась шуткой: «Постарайся найти дочь». Да

Затолан просто издевается! Но медитация помогла не только обуздать силу, но и

прочистить мозги. Он вспомнил один подслушанный разговор. Получается дядя не

шутит. Много лет назад у Каррона, помимо никчемного мудреца, действительно

родилась ещё и дочь. Невероятно! Дочь у Защитника! Выходит, случилось

невозможное. Но главное, это подтверждение того, что пророчество – не

предсмертный бред полоумной старухи.

Пасита прекрасно понимал, что назначение в Золотые Орешки по сути – ссылка.

Такое место хорошо, для отжившего свое Защитника. Взять хотя бы этот старинный

ритуал с клятвой и девственной красавицей – да его отменили лет сто пятьдесят назад.

Он об этом только и знал, что из уроков истории Ордена. Да и Защитники теперь не

обязаны сидеть как привязанные на одном месте до конца своих дней. Орден запросто

мог отозвать одного и назначить другого, если имелась на то причина.

Хотя, если подумать, лично он, Пасита, совершенно не против некоторых

старинных ритуалов. Даже наоборот! Взять, к примеру, Глашку. Девка свято верила, что

исполняет священный долг и старалась, как могла. При этом не вела себя, как

изнеженные вниманием столичные аристократки, а он не спешил её разубеждать.

Пасита заставил ушедшие в сторону мысли вернуться в рабочее русло. Стоп! А

ведь дядя неспроста уговорил Махаррона отправить нерадивого племянничка именно

в эту дыру. Ведь в Орешках прожил свои последние годы Каррон. Выходит дядя обо

всем знал заранее, и слова старухи для него не имели особого значения? С этого

момента Пасита потерял покой. Во что бы то ни стало он должен отыскать девчонку.

Сколько ей сейчас лет? Восемнадцать? Двадцать?

Одна мысль о том, что время уходит приводила в бешенство: как он сможет её

отыскать, находясь в этой глухомани? Какова вероятность, что девчонка ещё в Золотых

Орешках. скорее всего её давно выдали замуж в одну и соседних деревень. Да она

попросту могла уже погибнуть от родовой горячки, производя на свет шестого ублюдка

своему пьянице-мужу: «Керун и Киалана, пусть она будет ещё жива!» – искренне тогда

вознес мольбу Пасита.

Пасита улыбнулся и в очередной раз подбросил нож в руке. И все-таки! У

Каррона была дочь. Дочь! Считалось, что когда-то давно Защитники могли заводить

семьи, рожать детей и жить, как любые другие люди, но потом образовался Орден.

Орден направлял все усилия на тренировки и развитие уровня силы, у тех, кто

обнаруживал в себе такие задатки. Любой желающий мог прийти и стать членом

Ордена. Но со временем появились правила – Кодекс. Орден утратил

самостоятельность и теперь служил Светлому Князю.

С тех пор как Защитники стали верными псами – гарантами государственной

безопасности, им запретили заводить семьи, дети стали рождаться все реже и реже.

Девочки, рождённые у Защитника, как правило, редко оказывались наделенными

даром силы, а постепенно их появление на свет и вовсе сошло на нет, по неизвестным

причинам.

Мудрецы уже несколько веков бились над этой загадкой, но так и не

приблизились ни на шаг к ответу. А теперь рождение у Защитника сына – считается

великим событием. Новорожденного мальчика сразу забирают в Орден и воспитывают

до Церемонии Определения в духе Кодекса, который предписывает скрывать, наличие

родственных связей. Пасита усмехнулся. Данное правило давно уже соблюдалось чисто

формально, и молодые курсанты свободно навещали родительские поместья на

каникулах и по выходным.

Но далеко не каждый ребёнок имел дар силы. Если такое случалось, Защитник-

отец сразу попадал в анналы зала Славы и Памяти Ордена и был достоин особых

почестей.

У Паситы же до сих пор не было детей. И надо сказать, что сие обстоятельство

причиняло боль. Нет, дело вовсе не в том, что он жаждал воспитывать ребёнка. Просто

Пасита привык себя чувствовать лучшим. Везде и во всем. Один из лучших Защитников,

привлекательнейший мужчина столицы. А то, что он не смог зачать, делало его в

собственных глазах неполноценным – отсюда и душевные терзания.

О! Пасита весьма активно работал над решением этой проблемой, совмещая

приятное с полезным. Сначала выбирал самых знатных девиц, красиво ухаживал,

засыпал изящными комплиментами, дарил дорогие подарки. Да ему особо и не

требовалось стараться. Дамы всех возрастов, независимо от семейного положения и

количества детей, сами стремились побывать в его постели.

Но время уходило, не принося плодов. Вдобавок, он разочаровался и в самих

знатных дамах. Те часто корчили невинность, а на поверку оказывались весьма

искушенными обольстительницами, через врата Киаланы коих прошло несметное

количество кавалеров.

Со временем Пасита перестал гнушаться и смазливых служанок этих самых

знатных барышень. Как правило, те на поверку оказывались гораздо привлекательнее и

свежее своих хозяек, но тоже редко были против, радуясь вниманию господина

Защитника.

Пасита, щедро наделенный Киаланой мужской красотой и статью, начал тихо

презирать женщин, виня их в своих несчастьях. Наступил момент, когда он, охладев,

совершенно прекратил осаждать дам. И, о чудо! Дамы сами стали осаждать Паситу.

Пожалуй, в тот период он был самой вожделенной персоной при княжеском дворе,

совершенно не знающей отказа, не смотря на то что порой открыто выказывал свое

пренебрежение.

Но вот случилось неизбежное. Устав от примелькавшихся, сочащихся ядом и

прочими соками змей, коими кишела столица, он положил глаз на юную леди – дочь

посла Акианского королевства, прибывшего с дипломатической миссией в Великое

Княжество Яррос.

Высокая, темноволосая, леди Иелла фире Анакассия, в отличие от столичных

модниц, не блистала обнаженными плечами и глубоким декольте. Напротив, все её