Текст книги "Защитница. Киррана-1 (СИ)"

Автор книги: Любовь Черникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

её поволокут к дому на площади за волосы? Разве мама будет такому рада? На этой

мысли снова хлынули слёзы.

Пасита. Чего он пристал? Нет. Не смотря на сладкие речи, Кира не забыла

презрительное выражение лица, свист плетей… Помнила, как убили ни в чем не

повинного Волчка... Помнила, как они с Микором снимали со столбов полуживых

парней и доставляли тайно к Матрене… Помнила Глафиру, крадущуюся в ночи с

лихорадочным блеском в глазах… Помнила безумный взгляд Аханнки…

Да. Сегодня Пасита, будто бы и не он вовсе, а кто другой. И про силу эту столько

талдычил, а все одно – будто соблазнял. Да только не нужна ей никакая сила! Ясно, как

день – от неё одни проблемы.

Нет! Домой идти точно нельзя. Как говорил Защитник: когда эмоции нахлынут,

можно чего угодно ожидать. А вдруг она уснет и спалит дом? Или наоборот –

заморозит? Кира села и осмотрелась. Сжечь случайно овины и сеновал тоже будет

нехорошо, охотница вздохнула и спрыгнула вниз.

***

Кира проснулась от того, что её кто-то гладил по плечу. Воспаленный разум

подумал о плохом, и она резко вскочила, выхватывая нож.

– Тише, дочка! – на неё смотрела побледневшая Анасташа, – Ужель я тебя вчера

так допекла, что ты меня готова убить?

Мама! – с укоризной вскрикнула Кира, возвращая нож на место.

Села обратно и неожиданно расплакалась, спрятав лицо в ладонях.

– Тише, тише, – Анасташа осторожно потянулась. Обняла, чувствуя, как

напряжена спина дочери, – А ты чего это придумала тут спать? Камни у воды не лучшая

постель. Так и простудится недолго.

– Чай не зима, – буркнула Кира, выворачиваясь из объятий. С обидой

посмотрела на мать и принялась раздеваться. Что же в голове так горячо? Вода должна

охладит пыл.

– Прости, дочка. Не знаю, что на меня вчера нашло… Разозлилась люто, увидев

тебя с извергом рядом. Показалось на миг, что было бы даже легче, если бы насильно

заставлял, а так… Знаю, сердцу не прикажешь, – Анасташа тяжко вздохнула. Горечь

исказила её прекрасное лицо, – Да и Пасита мужчина видный. Знатен, если бы ещё не

был Защитником… Опять же, обликом хорош, но... Наверное, и моя кровь тут виновата…

– Мама, постой, – Кира, как есть, без ничего уже по колено вошла в воду, но

обернулась, – ты сейчас о чем сказываешь? Ты думаешь, что я влюбилась в Паситу? –

ещё не получив ответа на вопрос, прочитала его у матери в глазах. – Да ты что? Все не

так! Совсем не так! Да я тебе все расскажу, ты погоди. Охладится мне надо.

Кира привычно разбежалась и нырнула. Купание принесло облегчение, освежив

не только тело, но и мысли. Охотница вышла на берег и села на плоский камень. Не

торопясь начинать разговор, отжала волосы, принялась заплетать косы.

– Ты почему здесь спала, а не дома? – спросила Анасташа.

– Боялась избу спалить.

– Чего? – в глазах матери отразилось глубочайшее недоумение.

– Мам, я – Защитница.

– Киалана Заступница, помоги! Моя дочь повредилась умом.

– Так Пасита сказал, – не обращая внимания на слова матери, продолжила Кира.

– Со мной тогда что-то произошло. В тот самый раз, когда Люта с Ламитой меня нашли

здесь. Мордан рассказал про это Пасте, и они решили, что я вошла в боевой транс, как

Защитник.

– Что?! – Анасташа не поняла и половины сказанного.

– Боевой транс – это состояние, в которое входят Защитники, призывая силу.

Пасита сказал, что у меня эта самая сила есть, а дед и отец скрыли это от Ордена, но

больше так нельзя. И ещё – я могу нечаянно спалить избу...

– Врет твой Пасита, как сивый мерин! Голову хочет вскружить! Сказки сказывает.

– Да зачем ему врать? – устало проговорила Кира. – Он, что захочет берет. Хотя…

Может это потому, что я – тин Даррен? – произнесенное с трудом имя непривычно

резало слух. Кире казалось, что это кто-то другой. Не она. Не о себе говорит. – Опять же,

деревенских не обижать пообещал, пока я к нему прихожу и делаю, что велит. И ведь

седмица, как спокойно. Верно? – Кира подняла глаза.

– Народ-то решил, к празднику Киаланы смягчился изверг, богиню боится

гневить… – Анасташа украдкой взглянула на дочь и снова уставилась вдаль.

– Ага, а плата за то – мои бока и голова…

– Дочка! – мать порывисто обняла Киру, будто пытаясь закрыть, защитить.

– А вчера, – продолжала Кира тем же самым ровным тоном, не смотря на то, что

её голова покоилась на материнской груди, – Пасита был совсем другой… Будто

подменил кто. Вежливый, обходительный. Но приказал сегодня вечером быть на

празднике среди остальных. Целоваться со мной хочет… – Кира чуть смутилась, –

Наверное, ты права, – она подняла голову и горестно вздохнула, внезапно осознав, как

все выглядело со стороны: Пасита улыбается, ведет её под локоток до самой избы,

потом за руки держит…

Анасташа встала и спустилась к воде. Умыла лицо, чуть тронутое в уголках глаз

сетью морщин.

– А ещё сказал, – продолжила Кира, – мне непременно надо учиться, и что он

увезет меня в Орден, иначе сила рано или поздно вырвется на волю, и тогда быть беде.

***

– Пасита, так что? Сегодня девок снова трогать нельзя? – Мордан стоял посреди

комнаты и насуплено смотрел на Защитника, завязывая на талии широкий бордовый

пояс с длинными кистями.

Защитник с утра прямо-таки лучился. Предвкушение, порой, слаще всего

прочего бывает.

– С чего ты взял? – он широко улыбнулся и отхлебнул вина. – Это же ночь

Киаланы. Кого поймаешь, та и твоя. Богиня одобрит, – он весело рассмеялся и

отсалютовал кубком. Через мгновение к нему присоединились и братья.

– Идемте.

По берегу Широкой со смехом носились девушки, головы которых украшали

венки, и парни, подпоясанные красными кушаками. Это те, кто ещё не обрел семейный

очаг. Те, кто скоро побежит в лес исполнять обряд во славу Киаланы. Все смеялись

играли, брызгались речной водой, что-то жевали, черпали из больших корчаг

расставленных тут и там. Пили: кто пиво, кто мед, а кто подслащенную воду. На берегу

горели костры, освещая все вокруг ярким пламенем. Замужние женщины то и дело

подбрасывали ароматные травы, отгоняя духов, выбравшихся из Излома на шум, чтобы

посмотреть, что же здесь такое твориться.

Кира сидела чуть поодаль на бревне и по давней привычке жевала травинку,

доплетая свой венок. У ног лежал целый ворох полевых цветов, все синие: васильки,

аконит, синий лен.

Вернувшись домой, охотница случайно уснула – сказались ночевка на камнях и

тяжкие думы. Анасташа не стала её будить, позволив выспаться, насколько возможно.

Ведь следующую ночь полагалось провести без сна. Вот и запоздала Кира с венком

немного. Не страшно. Веселиться все равно настроения нет, что-то не до того.

Со вздохам протянула руку, так и не решаясь добавить дубовый лист. Что

означало бы – желание привлечь сильного мужчину. Такого, кто сможет защитить.

Крапиву же выбирали те, кому хотелось покладистого и сговорчивого спутника жизни.

Кира долго не могла решить, что нужно именно ей. Даже хотела оставить венок просто

из цветов, так поступали, когда полностью полагались на волю богини. Внезапно

нахлынула тоска по другу. Сколько праздников подряд они вот так же, как и остальные,

наслаждались жизнью, объедаясь сладкими пирожками с малиной и ежевикой.

Впервые Кира всерьез задумалась о том, что у неё до сих пор нет жениха.

Раньше он ей как-то и не был нужен. Да и мать не давила, не спешила сплавить дочку

из дома. А теперь? Все чаще накатывали странные непривычные чувства. Или это

легкая зависть? Если то, щемящее душу ощущение, возникающее когда видит, скажем,

Ламиту с Лютобором, зависть и есть? Хорошо, наверное, вот так прижаться к широкой

груди, и не думать ни о чем...

Так дуб или крапива? Надо быть честной перед богиней. Кира решилась и

вплела дубовые листья. Пусть случится чудо, и друг окажется рядом. Пусть уже Микор

вернется, выйдет навстречу по лесной тропинке, стянет свой кушак и набросит ей на

талию, притянет к себе. Усмехнется с хитринкой и ляпнет какую-нибудь колкость. Да

пускай, хоть и про репу… А потом сорвет поцелуй. Да не так, как обычно, а такой вот –

жаркий, как тогда в избе, перед уходом, чтобы было даже немного больно...

Её окликнули, и охотница подняла голову.

Перед ней стояли Федул и Егорша – старые приятели Микора, а с ними ещё

несколько парней помладше:

– Ты что это здесь делаешь?

– Венок плету. Или не видишь? – Кира продолжила заниматься своим делом.

У них с Федунькой, когда-то ещё в незапамятные времена, образовалась

взаимная неприязнь. Как и большинство, он полагали, что девке с Защитником

тренироваться не след, и даже пригрозить попытался. Но особенно крепко все в этом

уверились, после того, как она ему и Егорше по разу бока намяла. С тех пор и

задирались, но теперь все больше издалека. Микор же только посмеивался, но не лез.

– Но ведь Микора тут нет, – как-то холодно и серьёзно ответил Федул.

– И что с того?

– Микора тут нет, – с нажимом повторил парень, – зачем тебе венок?

– Да ещё и с дубовым листом! – в голосе Егорши прозвучала праведное

возмущение.

Кира вдруг разозлилась. Не столько словам, сколько не понравилось ей

выражение лиц у парней. Хмурые, будто бы и не праздник вовсе.

– А вам вообще чего надо-то? – она нахлобучила на голову законченный венок,

поправила распущенные, чуть волнящиеся, волосы и поднялась. – Идите к своим.

Девчонки, небось, заскучали без вас. Того и гляди – другие уведут.

– Наших не уведешь. Они не такие, как некоторые, – Егорша окатил её

презрением с ног до головы. Кира даже внутренне вздрогнула от его взгляда.

– Шла бы ты, охотница, домой подобру-поздорову, – внезапно выдал Федул.

– А ты, Федунька, когда это такой храбрый стал? – взъярилась Кира, делая шаг

навстречу. – Или решил, коли я теперь в сарафане, так и управы на тебя не найду?

– А почто ты такая сильно смелая? С чего бы?

Федул не пошевелился и не сошёл с места. Он уже вырос и ничуть не напоминал

того худенького, вечно боящегося всего и вся мальца.

– Да она ж теперь с Паситой, чего бы ей тебя боятся? – выкрикнул кто-то из-за

спины, но Кира не разобрала, чей это был голос.

– Чего болтаешь? – она даже растерялась от такого заявления.

– Да видели все, как он тебя домой провожал. Ты с ним милуешься, только

потому что он первый, кто тебя побить смог? Так можешь особо не гордиться.

Остальные просто не дерутся с девчонками, – Федул снова скривился.

– Да и Микор бил, но ему-то ты все равно отказала.

– Наверное, в полсилы бил, или мы чего-то не знаем? – Егорша

многозначительно посмотрел на глумливо хихикающих товарищей.

– Защитник, знамо дело, крепче бьет! – добавил снова голос балагура,

прячущегося за спины остальных.

Парни зло расхохотались, и Кира поняла, что ребятам мед, да пиво горячат

кровь. А иначе, чем объяснить недобрые речи, да ещё в такой вечер, как сегодня?

– А ежели мы тебя все вместе поколотим, ты с каждым станешь миловаться? –

не унимались насмешники.

– Убирайся, Федул, не доводи до греха! – Кира, сжала кулаки и глубоко вдохнула,

пытаясь успокоиться. Негоже в праздник затевать драку. А ну случайно спалит кого, как

пугал Пасита?

– А и правда, иди-ка своей дорогой, Федул. Я с тобою позже побеседую.

Никто не заметил, как сзади подошёл Лютобор. Строго посмотрел на каждого

охальника и встал рядом с Кирой. По другую руку возникла Ламита и взяла охотницу

под локоть, поглаживая по плечу, успокаивая.

– Люта, а ты что же? На её стороне? – Федул явно удивился, ведь Микор никогда

не дружил с Лютобором, но встал на защиту его недостойной подруги.

– Ну уж точно не на вашей.

– Люта, ты хотя Микору другом и не был, ужели одобряешь, как она поступает?

– Да и ты, похоже, Микору не друг. Иди своей дорогой и не попадайся мне

сегодня боле. Не стерплю!

Парни нехотя отошли в сторону.

– Не обращай внимания. Это Глафира их завела, – шепнула Ламита.

– Глафира? – удивилась Кира. – Она-то тут причем?

– Полюбила она Паситу, не смотря ни на что. Даже про Микора думать забыла. А

тут его с тобой увидала, разозлилась – оба ведь около тебя крутятся, – Ламита

произнесла это каким-то извиняющимся тоном. – Обозлилась она и ну языком трепать.

Вот ребят и раззадорила. Ты же знаешь, язычок-то у Глашки острый.

– Киалана Заступница, – вздохнула Кира, – вот только этого ещё мне не хватало.

Да я, и правда, с радостью бы ушла, если бы можно было! – взгляд непроизвольно

скользнул по берегу, отыскивая среди гуляющих знакомую фигуру. Хвала богам, Паситы

нигде не было видно.

– Выпей меду, и идем веселиться. Нет у тебя такого права – в ночь Киаланы

грустить! – Ламита потянула Киру к ближайшей корчаге. Сама наполнила чарку, подала.

– Малиновый особенно удался.

Щёки девушки алели, даже в сумерках видно было, что она и сама уже отведала

меду. Жмется к Лютобору, как ласковая кошечка – приятно посмотреть.

– Твоя правда!

Кира не стала противится, залпом осушила чарку, надкусила сладкий пирожок,

который протянул ей Лютобор.

***

Как только на небе появилась первая звезда, все неженатые парни потихоньку

пропали. Впрочем, ушли они недалеко. Поднялись на дальний холм, где в дубовой

роще на священной поляне возвышалась статуя Керуна. Мужчины собрались в

полукруг, готовясь к действу, вознося вполголоса молитвы богу-воину. Потом молодежь

отправится на берег к девчонкам. Прочие, подобрав остатки праздничного ужина и

неспешно болтая, разбредутся по домам.

Во главе мужской братии сегодня был не кто иной, как Защитник Пасита. Именно

ему была отведена честь вести обряд. Впрочем, обряды служения Керуну он знал

хорошо. Никто и разницы особой не заметил: что Каррон Защитник, что Пасита –

благодать снизошла на всех.

Передавалась из рук в руки ритуальная чаша, произносились положенные слова.

Каждый мысленно просил что-то свое: кто удачи в охоте, кто мужской силы, кто

богатого урожая, а кто и хорошую жену, да побольше деток.

– Сегодняшняя ночь одними поцелуями не ограничится, – усмехнулся Мордан,

передавая чашу брату.

– Сколько добавил? – тихо спросил Харила.

– Тройную дозу, – хихикнул старший тин Шноббер.

Чаша вернулась к Пасите, и он поставил её у ног каменной статуи, а затем одним

лишь взглядом разжег огонь, сложенного подле костра.

– Славься Керун! Мы – твои сыновья! – провозгласил он.

– Кер-р-ра! – отозвалось пять десятков глоток.

Пасита запел. Голос Защитника был мелодичен и чист. Беленая простая рубаха

подпоясанная широким кушаком, шли ему не хуже всех тех дорогих нарядов, к которым

он так привык в столице. Коротко стриженые волосы уже немного отросли, а на щеках

красовалась легкая щетина. Небывалое дело!

Интонации стали грозными, деревенские парни с охотой вторили, повторяя

слова ритуальной песни. «Кер-р-ра!» – похожий на рык, боевой клич, услыхали даже

ожидающие на берегу девушки. Мало у какой из них по рукам не побежали мурашки,

столько первобытной мощи прозвучало в нем. Это была и угроза, и обещание, и своего

рода сигнал.

Ратмара, самая старшая из незамужних девок, повернулась к остальным.

Скороговоркой с переливами запела. Её звонкий голос разнесся далеко над водой.

Трелью откликнулись ночные птицы – добрый знак. Киалана слышит. К ней постепенно

присоединялись и другие. Пели нарочно не в лад, но от того только ещё лучше

выходило. Песня славила природу, созидание, женское начало, несла в себе скрытую

между строк мольбу о здоровье, надёжном спутнике, легких родах и мире. Девушки

взялись за руки и медленно направились друг за другом, постепенно сомкнувшись в

кольцо хоровода.

Сумерки сгустились, и многочисленные костры залили берег Широкой золотым

светом. Плавно двигались девы в беленых, расшитых по подолу цветами, сарафанах с

распущенными волосами и венками на головах. Под ногами, вторя им, плясали тени, а

за всем этим наблюдали многочисленные звезды во главе с полную луною.

Хоровод разомкнулся и, извиваясь, вполз на ближайший холм. Туда же из рощи,

что находилась на соседнем, уже поднималась цепочка парней. Шли они широкими

шагами, развернув плечи, высоко подняв головы. Шли найти и забрать свое, как воины

древности когда-то. Шли, и летела впереди них песня. Вскоре мужские и женские

голоса переплелись в шуточной подначке-перебранке, где куплетом на куплет отвечать

принято.

Кире казалось, будто она во сне, или же в том самом трансе, о котором говорил

Защитник, и вот-вот потеряет себя. Голоса будто отдалились, происходящее

завораживало и немного пугало, до шума в ушах. Может это из-за меда, что без счета

чарок ей подносила Ламита, пытаясь прогнать тоску, развеселить? А может дело вовсе в

том, что она мало ела? Стоящие напротив парни выглядели, как на подбор. Хотелось

смотреть на них во все глаза, подойти, обнять каждого, поцеловать... А и забыл, верно,

она уже, как недавно зло говорил Федунька?

Сердиться отчего-то расхотелось – в ночь Киаланы полагалось быть счастливой.

На душе стало легко и немного тоскливо и от этого мечтательная улыбка сама собой

озарило лицо. Внезапно Кира столкнулась с одобрительным взглядом Паситы.

Защитник смотрел, не отводя от неё жадных глаз. Смотрел с предвкушением, как кот на

сметану. Ощущение минутного счастья исчезло, на смену пришла тревога, и мир будто

прояснился, скинув пелену странного очарования.

Пропели про ястреба и горлинку. Кира, погрузившись в свои мысли, все

пропустила, и лишь по визгу, да рассыпающимся в стороны девчонкам поняла, что пора

бежать, но ещё несколько мгновений не могла заставить себя сдвинуться с места, будто

прикованная.

Вид бегущих навстречу парней, глаза которых сверкали азартом, привел в

чувство, и Кира легконогой косулей сорвалась с места, без труда настигнув самых

медлительных. Она неслась не оборачиваясь, обходя непривычных к долгому бегу

девчонок одну за другой, неслась так, будто за ней гонятся все твари Излома. Надо же, а

раньше шла бы себе не спеша, поддразнивая Микора и наблюдая, как не вокруг снуют

другие парни, делая вид будто бы её и нет.

К лесу Кира добралась первой, даром что трава и камешки кололи босые ноги, а

сарафан путался, грозя повалить на землю. Куда дальше? Или надо бы спрятаться? За

всеми переживаниями продумать этот момент она попросту забыла. А скорее, по-

привычке, не посчитала нужным

«А может измазать лицо грязью, да затаиться?» – да только вот не потайной

костюм на ней, а заботливо вышитый матерью сарафан. Его и пачкать жалко. «Или,

может, на березу влезть?» – эту мысль прогнала сразу. То-то будет потеха, если кто-

нибудь увидит. Хотя, чего она так испугалась? Отчего колотится в груди сердце? Или все

из-за слов Федула? Или же она попросту боится столкнутся с Паситой?

Лес наполнился криками и смехом, но все звуки пока доносились от опушки.

Похоже, парни уже рядом. Догнали. Ищут, ловят. Для прочих начиналось самое

интересное. Кира направилась дальше, углубляясь в лес. К утру все девушки должны

будут собраться у купален. Можно засесть неподалёку и выждать, пока закончится

праздник, хорошо если ещё и вздремнуть удастся. Решено.

Кира, теперь особо не спеша – тут пока ещё безопасно, направилась по

знакомой тропинке, обратив внимание, что шум и крики «загонщиков» сместились

немного влево, как раз в противоположную от купален сторону. Правильно. Девчонки

тоже веселились, показываясь преследователям из-за деревьев, дразня, завлекая и

совершенно не торопясь идти к месту сбора. Да и нечего там пока делать.

Близко хрустнула ветка. Кира мгновенно юркнула за ствол ближайшего дерева,

коим оказалась старая береза. Толстая, с могучими корнями, между которых

образовалась ямка, в неё-то она и спряталась, пригнувшись и затаив дыхание. Впрочем,

беспокойство было напрасным. Из-за деревьев появилась Ламита. Она залилась

звонким счастливым смехом и шутливо прянула в сторону, убегая. Следом с кушаком

наготове шёл Лютобор.

– Попалась!

Смех резко оборвался, когда парень набросив пояс девушке на талию, притянул

к себе. Ламита развернулась, шагнула навстречу, положив руки любимому на грудь.

Откинула голову, не отводя взгляда. Кира не разобрала, что именно она шептала, но

видела блестящие в темноте глаза Лютобора. Он почти зарычал, подхватывая невесту

на руки, а та и не думала противиться. Напротив плотнее прижалась. Парень отпустил

её на землю как раз рядом с укрытием, где притаилась охотница. Впился в пухлые

сладкие от выпитого меда губы Ламиты поцелуем собственника. Двинулся, вынуждая

отступить, и прижал любимую спиной к дереву.

Теперь Кира четко слышала не предназначенные для чужих ушей слова,

произносимые приглушенным шепотом, и горячее, будто после быстрого бега,

дыхание. То и дело из-за ствола мелькали то край подола, под который рвались жадные

руки, то обнаженная нога, бесстыдно обвивающая мужское тело.

Кира почувствовала себя жутко неловко, даже лицо загорелось. Что же делать?

Показаться? Да ни за что! Надо незаметно убираться отсюда. Она стала осторожно

отползать, чтобы ни одна веточка не хрустнула, выдавая её присутствие. Подол

сарафана, будто нарочно, старался за что-нибудь зацепиться, и Кира попросту собрала

его в кулак, чтобы не мешал. Впрочем, зря она беспокоилась. влюблённые, увлеченные

друг другом, не обратили на неё никакого внимания, огласив окрестности страстными

стонами.

Немного удалившись в сторону Кира остановилась и прислушалась. В лесу стало

значительно тише, видать парочки уже нашли друг друга и разбрелись по уединенным

местам. Теперь лишь изредка раздавался девичий визг или смех. Все, как всегда. Кира

вздохнула. Нет, она знала, что происходит между мужчиной и женщиной, но все образы

ограничивались свадебным обрядом, после которого чета торжественно, под

одобрительные выкрики гостей, уходит в опочивальню. Жених обычно горд, невеста

краснеет и прячет взор. Но то что она видела сейчас... Это другое. Она и не

представляла, что это может быть вот так яростно и жарко... Теперь вдвойне смешно

вспоминать их с Микором шутливые поцелуи, казавшиеся ей верхом неприличия.

Микор. Хорошо бы он оказался здесь, и все стало бы, как раньше... Они

побежали бы по лесу, дурачась и смеясь, и не было бы в её голове места всем этим

грустным мыслям…

Задумавшись, Кира совершенно потеряла бдительность, а потому не заметила,

как позади на тропинке бесшумно выросла коренастая фигура.

Глаза мягко закрыл чей-то кушак.

– Микор! – почти поверив в чудо, радостно воскликнула Кира, остолбенев от

неожиданности.

Не-ет, – вкрадчиво произнёс голос Мордана, а кушак переместился на горло и

затянулся так, что она едва могла дышать. – Попалась! – зло прошипел он в самое ухо,

обдав тяжелым запахом перегара. – И кто теперь охотник? – он дернул пояс, вверх,

вынуждая подняться на носочки и крепко вцепиться руками в бордовую тряпку.

– П.. Пасита… – едва смогла прохрипеть, пытаясь бороться.

– Ты же называла другое имя? – деланно удивился бугай.

Кира не ответила, в панике пытаясь освободиться от удавки. Перед глазами уже

расплывались цветные круги, ещё чуть-чуть и она потеряет сознание.

Похоже, это и случилось, а может причиной стал внезапный удар головой об

ствол дерева, Кира точно не поняла, но, открыв глаза, обнаружила, что лежит на спине,

а руки связаны вместе за стволом молодой березы все тем же самым кушаком-удавкой.

Сверху на неё навалился Мордан, судя по всему изрядно пьяный. Увидев, что она

открыла глаза, он, гнусно ухмыльнувшись, задрал подол сарафана. Коленом

бесцеремонно раздвинул ей ноги, и, пыхтя, и грязно ругаясь, принялся сражаться с

завязками на штанах, которые в спешке умудрился затянуть на крепкий узел.

– А–а–а–а! – закричала, забилась Кира, – Пусти! Не тронь! Спалю! Пасита-а!–

завизжала она, как никогда надеясь, что и правда обладает силой. Или что Защитник

услышит. А кто кроме него ей смог бы сейчас помочь? Выгнувшись в дугу, она

умудрилась ударить Мордана коленом.

– Ах ты, сартогская сука! – замахнулся было насильник.

Киррана зажмурилась в ожидании удара пудовым кулаком. Страшно! После того

боя у купален ей было страшно по-настоящему. Теперь она здраво оценивала свои

силы. Да и многое ли можно сделать со связанными над головой руками?

Удара так и не последовало. Да и сам бугай, тихо охнув, куда-то делся,

напоследок больно ударив по бедру. Что-то тяжелое упало справа. Кира скосила глаза,

Мордан поднимался с земли с полным ярости взглядом.

– Уймись, идиот! – голос Паситы звучал с угрозой. – Тебе кто позволил?

– Ты! – огрызнулся тот.

– Что-то я такого не припомню.

– Сам сказал, что девок трогать можно, если кого поймаю. Я – поймал!

– Я не говорил, что можно трогать эту! Думал, вам – идиотам, и так это должно

быть ясно. Завтра же убирайтесь, чтобы я ваши рожи в своей деревне больше не видел!

– глаза Защитника вспыхнули красным, что в темноте выглядело более, чем зловещё.

– Ты ещё об этом пожалеешь!

– Тин Шноббер, ты вздумал мне угрожать? – не голос – рычание.

– Ну что-ты! Как можно? – Мордан чуть поклонился, развернулся и,

пошатываясь, скрылся среди деревьев.

Пасита подошёл к связанной Кире. Моргнул, потушив пламя в глазах. Походя

одернул подол сарафана, и, вынув из-за голенища нож, разрезал пояс. Протянул руку,

помогая встать. Кира, была не в себе от произошедшего, потому без задней мысли

приняла помощь.

– Попалась! – улыбнулся Пасита и прижал к себе. Кира, напряглась, упершись

ладонями мужчине в грудь, и попросила:

– Пожалуйста, не надо, – прозвучало довольно жалко.

– А как же моя награда? Лишь поцелуй. Должно отдать дань богине.

Кира сглотнула. Сейчас ей меньше всего хотелось целоваться. скорее бы

оказаться у купален. Там люди. Там к ней никто не станет больше приставать. Родной

исхоженный вдоль и поперек лес, начал казаться враждебным.

– Ну так как? – Пасита ничего не предпринимал. Лишь выжидательно смотрел,

впрочем, не выпуская её из рук. – Или я тоже могу забыть об обещаниях? – он

нехорошо прищурился.

Кира не ответила, просто закрыла глаза, подняв лицо. Сейчас. Нужно ещё

немного потерпеть, и все закончится. Пасита крепче прижал к себе, тонкая ткань

сарафана, в отличие от плотного охотничьего наряда, плохо защищала. Тело Защитника

было неестественно горячим, она это слишком хорошо чувствовала. Или так и надо?

Пасита легонько прикоснулся к её губам, и она почувствовала слабый запах

вина, того самого, что накануне пили за обедом. ещё пахло теплым, чисто вымытым

телом, и ещё чем-то волнующим, от чего закружилась голова. Или это от удара об

дерево?

Пасита не прекращал целовать, лишь прижимал все крепче и крепче. Нежность

исчезла, остался один напор. Было жарко, как никогда. В ногах образовалась такая

слабость, что если бы Защитник её не держал, то она бы точно упала. Кира ахнула,

вздрогнув всем телом, когда язык ворвался внутрь её рта, попыталась оттолкнуть, но это

у неё не получилось. Все равно что бороться со скалой. В животе все внезапно

свернулось спиралью, заставив издать тихий стон, и вот уже её руки сами обвили шею

Паситы. Кира не замечала, как жадные руки гладят её тело, или же просто не имела

ничего против…

Внезапно все закончилось. Пасита сам её оттолкнул, хотя безумие и плескалось в

стальных глазах.

– Ты выполнила обещание. Иди. – голос прозвучал хрипло и как-то странно.

Защитник тяжело дышал, будто загнанный зверь. Враз обессилев, даже оперся на

дерево. Рявкнул: – Иди же!

Кира отступила на несколько шагов, боясь отвести взгляд, будто от хищного

зверя. Потом все же повернулась и поспешила к купальням. То и дело оглядываясь, до

тех пор, пока фигура Паситы не скрылась за деревьями. Тело била крупная дрожь, её

так не трясло ни разу, казалось зубы клацают на весь лес.

Уже светало, когда она выбралась из леса и оказалась на тропе, ведущей к

купальням. За первым поворотом путь преградила пятерка парней. Это были Федул,

Егорша и остальная шайка. Похоже они, распрощавшись со своими девчонками,

возвращались в деревню. Мужчинам у купален быть не след, тем более в такую ночь.

– Вы только посмотрите! – воскликнул Федул, указывая друзьям на Киру.

– А мы уж думали, она до обеда не вернется, после таких-то жарких объятий, –

Егорша презрительно скривился. Не может быть! Их с Паситой кто-то видел. Этоже

просто кошмар!

– Егорша, ты ничего не замечаешь?

– Разве что слегка испорченный сарафан, да «ожерелье страсти»?

Кира непроизвольно схватилась за горло. После того, как Мордан её душил,

наверняка остались синяки, которые парни и приняли за нечто иное.

– А губы-то, губы! Гляди, как опухли.

– Завтра хватит одного взгляда, чтобы догадаться, что охотницу, наконец, кто-то

догнал, – раздался новый взрыв хохота.

– Обязательно расскажу все Микору, когда тот вернется.

– Микор мне не жених! – огрызнулась Кира. Непривычные издевки злили и

причиняли обиду.

– Теперь уже наверняка, после такой выходки.

– Да, Микор такое не спустит!

– Яблочко от яблони…

Федул не успел и моргнуть, как оказался на земле. Колено Киры уперлось в

грудь.

– Что ты сказал?

Охотница почувствовала, как мутится в голове. Осознав, что это то самое

состояние, о котором говорил Пасита, она испугалась. Поколотить обидчиков – это

одно, а вот прибить насмерть?.. Нет, такого не надо.

Будто чтобы усилить эффект, поодаль в лесу над кронами деревьев с ревом

вырвался столб пламени. Это немного отвлекло, и странное ощущение исчезло.

– Кира, я… – Федул что-то бормотал, остальные не лезли.

– Ты трус, Федунька! Решил, что без Микора я никто? Что ничего не стою?

Ревнуешь, что он предпочитал дружить со мной? Я – лучший друг. Была раньше и

впредь буду!

Кира тряхнула парня, напоследок приложив о землю, и поднялась. Остальные

«храбрецы» посторонились, пропуская. Хмурыми взглядами буравили спину, а она,

уходя, стащила надоевший до сартогских блох венок, который чудесным образом

удержался на голове во время всех приключений и бросила на землю.

– Вот тебе и дубовый лист! Одни «сильные» мужики вокруг. Эту бы силу да в

правильный воз запрячь…

Глава 16

Пасита смотрел вслед убегающей девчонке. И что это сейчас было? Поцелуй

вышел далеко не таким невинным, даже для него самого, что странно. Но главное не

это. Главное то, как вела себя сила. Внутри ревело и бушевало пламя, пытаясь

вырваться на волю. И он, похоже, не в силах его погасить. Не смотря на все старания не

удается успокоиться, остыть, призвать силу мороза, чтобы компенсировать огонь. Все,

на что сейчас хватает контроля, просто стоять на ногах и держаться.

«Держаться… Держаться…», – мантрой прокручивая в голове одно слово, Пасита

медленно побрел, шатаясь, то и дело останавливаясь у деревьев, чтобы отдышаться и

сделать новый шаг. По лицу текли струйки пота. Руки дрожали, на искусанных губах

выступили бисеринки крови. Наконец, впереди показалась поляна. Не очень большая,

но хотя бы что-то. Постояв на опушке, Защитник тяжело оттолкнулся от шершавого

ствола и побрел к центру. Добравшись до середины, задрал голову к светлеющему небу

и убрал все блоки...

***

– Тин Шноббер, ты кретин! Сартогская кобыла умнее тебя в четыре раза! –