Текст книги "Защитница. Киррана-1 (СИ)"

Автор книги: Любовь Черникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Пасита был крайне зол и почти перешёл на крик.

Братья жались на лавке, вздрагивая от каждого слова, тяжелым молотом

обрушивающегося на головы. Хмель прошёл, и наступила закономерная расплата за

невоздержанность в возлияниях. Вчерашний задор и прыть, тоже подрастерялись, Да

ещё и вернувшийся Защитник совершенно не дал выспаться. Заявился как раз в тот

момент, когда сладкий сон только смежил веки. Безжалостно разбудив пинками,

принялся распекать:

– Это надо было додуматься подмешать во все питье «Страсть Киаланы»!

Сколько? – рыкнул он.

– Двойная доза, – пробурчал Мордан.

– Ты же говорил, что тройная? – удивился Харила.

– Заткнись придурок!

– Тройная? – у Паситы чуть глаза из орбит не полезли. – Керун-воин! Ты в своем

уме?

– Мы просто хотели повеселиться, – оправдывался Мордан.

– А если бы я тебя спалил, тебе было бы достаточно весело? – зашипел Пасита. –

У меня все блоки чуть не сорвало!

– Пасита, мы же не знали! – Харила выглядел особенно виновато, хотя идея

принадлежала барту.

Внезапно Защитник засмеялся. До слёз, со всхлипами. Теряя силы, почти упал на

лавку. Братья переглянулись, и Мордан шепнул:

– Кажется он того… С ума сбрендил.

– Что-то мне боязно, – ответил Харила и заерзал.

утерев выступившие слёзы, Защитник резко успокоился:

– Меня другое удивляет. И как вам только в голову пришло этого зелья самим

напиться? Это какими же тупыми надо быть? Вы хоть представляете последствия?

– Оно дорогое! – оправдываясь, возразил Харила. Пасита лишь бросил на него

взгляд, как на безнадёжного и продолжил теперь уже тихо и зло:

– Если бы из-за вашего идиотизма девчонку хоть кто-то тронул. Не важно вы, –

он выразительно посмотрел на Мордана, – или местные. Я бы спалил все это место, к

сартогам! До тла. И начал бы именно с вас. Спалил, а потом ушёл бы за Излом.

Пасита и в страшном сне не мог представить, что его единственная надежда чуть

не рухнула из-за глупости помощников.

– А я вообще тут не причем, – пробормотал обиженно Харила.

– В общем так. День вам на сборы и можете убираться на все четыре стороны. С

такими помощниками врагов не надо.

– Вот и отлично! – подскочил внезапно осмелевший Мордан, в котором

взыграла фамильная гордость. – Все равно скука смертная. Ты только и можешь, что

обещать. Зачем я вообще согласился поехать. Да ещё и брата с собой уволок!

– Ты все сказал тин Шноббер? – Пасита произнёс фразу холодным тоном,

оценивающе глядя на бугая.

– Все, – Мордан встал и направился к выходу.

– Пасита, – пробасил вдруг младший тин Шноббер, даже не сделав попытки

подняться, – можно я останусь?

– Что? – воскликнули Мордан и Защитник в один голос.

– Я не буду трогать девчонку. Да и не собирался. Я вообще никого больше не

трону. Буду делать все, что скажешь. Не прогоняй меня, пожалуйста.

Пасита ничего не ответил, лишь раздраженно махнул рукой, приказывая

братьям убраться из горницы. Когда те вывалились наружу, он тяжело опустился на

лавку. Тройная доза! Это надо подумать! Сколько же заплатил тин Шноббер жрицам за

целую бутылку? Вот почему сегодня так раскалывается голова, и дрожат руки. Он с

самого начала подозревал, что это не обычное похмелье, а найденная в сенях пустая

бутылка лишь подтвердила догадки. Идиоты даже не додумались сорвать этикетку,

которую обычно привязывают жрицы на свои флаконы. По пути в деревню он то и дело

натыкался на предающиеся любви парочки. Жаркая же ночь Киаланы нынче выдалась в

Золотых Орешках.

Выудив из закромов бутыль вина, Защитник налил себе кубок и снял с полки

Книгу Излома. По какой-то причине его сила возросла. Кроме того наблюдался

серьезный перекос баланса. Огненная структура теперь в несколько раз превосходила

морозную, а этого допускать нельзя ни в коем случае. Чревато неожиданными срывами

и внезапной потерей контроля. Вон как его из крайности в крайность бросает. Смутные

подозрения усилились, неужели все дело в девчонке?

***

Братья тин Шноббер вышли наружу, прихватив в сенях заранее припасенную

бутыль с медовухой, и расположились под яблоней позади дома.

– С чего это ты решил остаться?

– Брат, я влюбился. Кажется...

Мордан поперхнулся и прыснул прямо Хариле в лицо, но тот будто и не заметил,

продолжая блаженно улыбаться.

– Ты умом повредился?! Хотя, откуда бы ему у тебя взяться? Отродясь не

бывало. Твоя мать, верно, зачала со скамейкой, пока твой тупой папаша был в отъезде.

– Не смей так говорит про мою маму! – рыкнул угрожающе Харила, тут же

растеряв все свое благодушие, и тряхнул брата за ворот. – И про отца тоже. Он, меж

прочим, твой дядя!

– Ладно-ладно, успокойся. – Мордан решил, что не стоит ссориться. – И кто она?

– Не знаю, – на будто вырубленном из куска скалы и слепленном абы как лице

расцвела мечтательная улыбка.

– И все-таки ты идиот.

– Не больший, чем некоторые. Даже я сообразил бы не трогать девку, кою

Пасита себе присмотрел. Он такое никому не прощает.

– Я хотел отомстить!

– Отомстил?

Братья замолчали, каждый думая о своем.

– Чем планируешь заняться? –наконец задал вопрос Харила.

Мордан поморщился:

– Отец, небось, снова отправит следить за Болотным поместьем.

– Там же от скуки помереть можно. Мне хватило того лета, когда ты обманом

уволок меня с собой. Ни девок, ни развлечений –одни старые клуши и комарье. Ни

выпивки – погреба пусты, как душа сартога. Да ещё и прислуга родителям докладывает

о каждом шаге. Нет. Я лучше здесь останусь. Уговорю как-нибудь Паситу.

– И все же ты тупица.

Харила неодобрительно покосился на брата, но промолчал. Он уже привык и

давно устал обижаться. Вдруг он кое-что припомнил:

– А она сказала, что я умный. И сильный, – благостное выражение на дремучем

лице Харилы выглядело неуместно.

– О, боги! Хотел бы я посмотреть на ту дуру, которая это сказала, – пробормотал

себе под нос Мордан, стараясь, чтобы брат не расслышал. Рука у младшенького тин

Шноббера тяжелая, а терпение не бесконечное.

– Чего? – насторожился тот.

– Какая она? – добавил Мордан громче. – Как, говорю, выглядит?

– Маленькая и хрупкая, – в голосе Харилы сквозила невиданная доселе

нежность, – очень красивая. Она меня сама поцеловала, – глаза затуманились

воспоминаниями.

– И ты её?.. – Мордан не стал договаривать, отметив, как стремительно меняется

выражение лица кузена. – Молчу-молчу! Дела... Хари тин Шноббер встретил даму

сердца.

– Шутишь? Шути, – в голосе Харилы явно проскользнуло самодовольство.

– Вот скажи мне, какой тогда от зелья толк? Зря только добро перевел, –

посетовал Мордан.

Харила глумливо осклабился, что-то припомнив:

– А ведь я на парочки устал натыкаться. Все равно, что в третьесортном

столичном борделе картина, когда народ по углам жмется, ежели комнат на всех не

хватает. Вздохи чуть ли не под каждым кустом. Весной детишек тьма народится…

Братья засмеялись

– Сработала задумка, значит. Только вот мне с того толка?

– Меньше за охотницей надо было бегать.

– Ну а ты, как свою красотку-то встретил? – Мордан не хотел продолжать

разговор об очередной неудаче, тем более что понимал – брат прав..

– Да она сама на тропу вышла. Сказала: «Попался!» Я растерялся даже сначала…

Мордан покосился на Харилу, всматриваясь в откровенно некрасивые черты и

более чем внушительные габариты брата, поёжился мысленно и честно ответил:

– Я бы точно не рискнул. Скажи хотя бы имя?

– Я не знаю. Не спросил как-то.

– А волосы? Глаза? Ты её раньше в деревне встречал?

– В темноте не понял, какого цвета... Не знаю, видел ли? Красивая она...

– И все-таки ты глупый, – покачал головой старший тин Шноббер.

***

Кира, переменив сарафан на домашнюю рубаху, заплетала косы,

предварительно вычесав набившиеся ночью листья и прочий мусор – все же неловко в

лесу с неприбранными волосами, когда в комнату вошла Анасташа.

– Кира, что случилось? – воскликнула она с ходу приметив синяки на шее. – И

хватит уже через окно в избу лазать. Заколочу! – эту угрозу охотница слышала с тех пор,

как ей миновало шесть зим, но мать только пугала. Из груди вырвался усталый вздох.

Теперь не отвертеться, придётся рассказывать. – Это снова Пасита? – продолжила тем

временем Анасташа.

– Нет, Защитник на этот раз не причем. Кто-то накинул мне пояс на глаза, а я

дёрнулась от неожиданности, споткнулась и упала. Кушак случайно соскользнул на

горло и вот, – Кира не собиралась вдаваться в подробности, чтобы лишний раз не

волновать мать. Синяки, оставленные пальцами Мордана на бедрах, тоже ни в коем

разе никому нельзя показывать.

– Ой ли? – Анасташа явно не поверила. – И кто же это был, такой неосторожный?

– Я не видела. Да тут и Пасита как раз поблизости оказался. Прогнал

незадачливого ухажера, а может тот сам испугался и сбежал. Я не успела понять.

– Пасита тебя точно не тронул?

– Лишь поцеловал и отпустил, – почти не соврала Кира, но воспоминания о

жарком, выворачивающим наизнанку душу, поцелуе окрасили щёки. Она вспомнила,

как неумело отвечала, поддавшись наваждению. О, Киалана! Неужели это ты одобрила

такое? Неужели весь этот огонь – твоя воля? Нет, в это попросту нельзя поверить! Лучше

впредь держаться от Защитника подальше, если бы это было возможно...

– Я принесу мазь. Там ещё осталось, Матрена давала с запасом, зная тебя.

Пока мать ходила, Кира быстро улеглась в постель, сегодня полагалось

выспаться.

Деревня погрузилась в дрему, лишь куры деловито копались в пыли, взлаивали

потревоженные неведомо чем собаки, да раздавалось редкое ржание застоявшейся

лошади. Наконец и Кира уснула.

Привиделась всякая глупость: вот она на руках у Паситы, бесстыдно

прижимается к груди, как Ламита к Лютобору. Защитник наклоняется все ближе и

ближе, впивается в губы страстным поцелуем, стискивая в объятьях все крепче, до тех

пор пока не затрещали ребра. Кира пытается отстраниться, и вот уж вместо Защитника

перед ней перекошенная рожа Мордана. Тот, обдав пивным духом, выплевывает в

лицо: «Попалась!» Руки сжимаются на горле. Кира хрипит, бьется в попытках

освободится, но вдруг обнаруживает, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой,

потому как полностью примотана к стволу березы неимоверно длинным праздничным

кушаком. За ней бесстрастно наблюдают Ламита и Люта, но не торопятся на помощь.

Вдруг раздается голос Каррона:

– Киррана тин Даррен, тебе никогда не стать Защитницей!

– Отец помоги, – кричит Кира, но тот превращается в Паситу и выпускает в неё

поток ревущего пламени. Огонь больно обжигает, и из уст вырывается отчаянный крик.

Кира проснулась. Было душно, видимо сквозняком захлопнуло ставни. Тело

горит. Подушка вся мокрая от пота, рубаха тоже. Не смотря на жар, стучат зубы, и очень

хочется пить. Неужели она переборщила с малиновым медом?

Кира кое-как поднялась с постели. Распахнув окно, впустила в комнату свежий

вечерний воздух, почувствовав, как сразу становится легче. Переодев рубаху, натянула

чистый сарафан и вышла на двор. На душе было тревожно. Охотница направилась к

колодцу, достала бадью ледяной воды, напилась вволю и умылась. Остатки понесла

Туману. Лохматому псу в такую жару приходилось не сладко: «Надо бы его с привязи

спустить. Засиделся бедняга».

Туман лежал, на боку возле будки и, похоже, спал.

– Ах ты засоня! – рассмеялась Кира, присаживаясь рядом. – Тебя так и кошки

задерут, пока дрыхнешь, – она потрепала пса по голове, удивленная, что тот до сих пор

не проснулся. Пес не пошевелился. – Туман! – нехорошее чувство подступило к горлу.

Морда пса была чем-то измазана, отчего слиплась шерсть, а глаза смотрели, не

мигая. Мертвые глаза.

– Туман… – прошептала охотница, по щекам потекли горючие слёзы.

Шмыгая носом, посекундно вытирая набегающую влагу, охотница осмотрела

землю вокруг на предмет следов. Те обнаружились на той стороне у плетня. Узкие

отпечатки ног, обутых в сапожки – отчетливо видны углубления, где каблуки

продавливали мягкую землю. А ведь большая часть деревенских в такую жару ходит

босиком. Там же нашлись и куриные кости, несколько валялось и на пути к будке.

Откуда они взялись? Ведь Туманникогда не давали птицу. Ответ пришёл сразу: пса

попросту отравили.

– Глафира! – не докричавшись, Кира отворила калитку.

– Нет её, раз не отзывается. Чего не понятно-то? – Апраксия попыталась

преградить путь, но Кира аккуратно отодвинула женщину в сторону.

Сама Глашка тут же появилась на крыльце. ещё сонная и босая. Окинув Киру

высокомерным взглядом, она презрительно усмехнулась.

– A я уж подумала разбойничает кто.

– Ты и разбойничаешь! Зачем отравила Тумана?

Пухлые, красиво очерченные губы расплылись в довольной улыбке:

– Это тебе за Паситу, – Глафира даже не думала скрывать злодеяние.

– Что ты такое говоришь?!

– Защитник – мой по праву!

– Защитник ничей! А ты – дура, если так решила.

– Думаешь, если твоя мать отхватила себе Каррона, то и ты имеешь право

вставать мне поперек дороги? Да только это меня деревня выбрала. Да и куда уж тебе?

– многозначительно приподнятые брови намекали, что охотница недостаточно хороша

для Защитника, или же вообще не достаточно хороша. Конечно, с точки зрения

Глафиры.

– Одумайся!

– Ты забрала у меня Микора, – не унималась Глашка, – а теперь и Паситу хочешь

отнять?! Не выйдет! – она зашипела разъяренной кошкой, спускаясь по ступеням

навстречу. Красивое лицо зло кривилось, даже осанка стала угрожающей: – За это я

отняла у тебя пса. Не уймешься, я – продолжу!

Внезапно Кира успокоилась, ярость ушла. Все что осталось – это жалость к

потерявшейся девчонке.

– Послушай, Микор всегда мне был только другом. Не более. Если он на тебя и

не смотрел, так в том не моя вина. Сердцу не прикажешь. Пасите я тоже нужна по иной

причине. Поверь, я бы и рада не видеться с ним вовсе.

– Ты врешь! Мне все уже рассказали!

– Что хочешь, то и думай, – голос Киры звякнул металлом, – но если увижу тебя

рядом со своим двором, или кто о том мне расскажет, за косу проволоку через всю

деревню. Так и знай!

Кира повернулась и вышла на улицу, не обращая внимания на крики и угрозы

возмущенных баб. На глаза снова навернулись слёзы: «Прощай, Туман, ты был верным

другом...».

***

Пасита перелистнул страницу. Люто клонило в сон, как с ним частенько

случалось, если приходилось много заниматься теорией. Очередной зевок, чуть не

разорвал рот. Впрочем, два дня прошли не в пустую, ему все же кое-что удалось

обнаружить.

После праздника Киаланы он много времени посвятил медитации на берегу

Широкой. Близость воды способствовала укреплению энергетических потоков. Легче

продвигалось строительство новой структуры, которая позволила компенсировать

перекос баланса сил в сторону огненной половины. Теперь, после всех затраченных

усилий, он чувствовал себя вполне сносно. Все оставшееся время посвящал чтению и

переводу Книги Излома. Даже брал её с собой. Прояснение, наступающее после

медитации, способствовало лучшему пониманию информации. Среди прочего удалось

обнаружить упоминание о слиянии и взаимном усилении мощи Защитников за счет

объединения двух сфер силы в момент инициации.

Описание было весьма запутанным, и знаний Паситы недоставало, чтобы понять

все тонкости ритуала. Надо срочно везти книгу в Орден, уж дядя точно сможет во всем

разобраться, пока же стоит быть более осторожным. Не совсем ясно, что за слияние

сфер имеется ввиду, да ещё в глаза раз за разом бросалось какое-то предупреждение,

которое повторилось минимум трижды, но все что Пасита понял, сводилось к тому, что

следует правильно просчитывать коэффициенты потенциалов. И то что ритуал

возможно провести лишь однажды. Следовало уделить больше времени укреплению

новой структуры, прежде чем приступать к тренировкам с Кирой, вдруг он случайно

повлияет на её силу, запустив инициацию.

К вечеру третьего дня Пасита заскучал. Непрерывное штудирование набило

оскомину. Раздражало и двоякое толкование рун, да витиеватые выражения, в которых

было больше пустословия, чем смысла. Пасита устало отодвинул книгу в сторону и

потер покрасневшие глаза. Надо бы проветриться, пока не закипели мозги. И хвала

Керуну, что это лишь образное выражение не имеющее прямого отношения к его

состоянию. Сила вторые сутки вела себя смирно. Новая структура с двойными

компенсационным потоками оказалась удачной идеей.

Перед глазами встал образ Махаррона. Крючковатый нос, недовольно

кривящиеся губы, скрежещущий голос:

– Неплохо, тин Хорвейг, неплохо. Но можно было и лучше. Ваша основная

ошибка…

Пасита усмехнулся: «Вспомнится же!».

Одолел зов природы, и Защитник встал из-за стола.

Мордан уехал ещё накануне, Харилы тоже нигде не было видно. Младший тин

Шноббер вообще старался не попадаться на глаза лишний раз с тех пор, как упросил не

прогонять его вместе с братом. Так что в сенях и на дворе никто не встретился.

Внезапно одолела какая-то безотчётная тревога, и Пасита, поддавшись предчувствию,

вернулся в избу. Осмотрелся. Книга Излома лежала на столе, хотя он был уверен, что

поставил её обратно на полку. Может запамятовал?

Тревога не отпускала, а Пасита привык доверять своим ощущениям. Первый раз

за всё время он побоялся отставить книгу без присмотра. Опять же, тин Шнобберы

знают, что она представляет большую ценность. Вдруг Мордан подговорил брата её

уничтожить, чтобы отомстить за обиду?

Пасита внимательно, осмотрел горницу, проверил под столом и за занавеской,

что отделяла постель и закуток у печки от прочего пространства. Выглянул в сени, но и

там ничего подозрительно не обнаружил. Он вернулся в горницу и подошёл к

открытому окошку. И на дворе, похоже, никто не скрывался. А если так и было, то

теперь уже и след простыл. Защитник взял книгу и поместил в сумку, в которой носил её

с собой на берег. Пока будет держать при себе, а позже придумает куда её прятать.

***

Пайшан, большим черным пауком, распласталась в сенях под потолком у самой

притолоки. Затаила дыхание и, усилием воли, замедлила стук сердца до нескольких

ударов в минуту, когда Защитник осматривал сени. Хорошо бы он ушёл поскорее, долго

ей так не продержаться. Когда тот, наконец, вышел из дома, юная асс-хэпт, выждав ещё

некоторое время и убедившись, что он не вернется, глубоко вдохнула. Сердце

привычно отозвалось щемящей болью, возвращаясь к нормальному ритму.

Девушка тихо скользнула в комнату. На столе книги уже не было. На полке,

впрочем, тоже.

– Хайшшат вассор! – выругалась Пайшан сквозь зубы.

Похоже, Защитник забрал книгу с собой. Какая незадача! Глупая ослица, нужно

было взять её сразу, потом бы убедилась, что перед ней именно Книга Излома. Но она

же не воровка в конце-концов! А убивать кого бы то ни было в деревне Райхо настрого

запретил. От Райхо Справедливого Хэпт-тана Пятнадцатаго клана сагалийских ассасинов

не скрыться. За ослушание последует неминуемое суровое наказание. Да такое, что

можно будет ни раз пожалеть, умирая, что не приняла легкую смерть от меча или

пламени Защитника.

Впрочем, об этом конкретном Защитнике тоже ходили кое-какие слухи, так что

встреча с ним лицом к лицу ничем хорошим закончиться не могла. А потому следовало

делать все возможное, чтобы остаться незамеченной.

Простое, на первый взгляд, задание на деле оказалось гораздо сложнее.

Началось с того, что дорога до Золотых Орешков заняла несколько больше времени,

чем она планировала. К своему стыду, Пайшан умудрилась банально заблудиться,

поддавшись на уговоры встреченной на постоялом дворе семейной пары составить ей

компанию. Супруги напирали на то, как опасно юной девушке путешествовать в

одиночку. Предложили вместе преодолеть отрезок пути через лес, в котором, по

слухам, хозяйничали разбойники.

Чета выглядела респектабельно, и Пайшан, здраво рассудив, что отказ вызовет

ненужные подозрения, согласилась. Как водится, попутчики предложили более

короткую дорогу, которая на деле оказалась длинной... Когда же они возжелали

забрать её лошадь и деньги…

Впрочем, за это мошенники уже поплатились.

В первые дни после прибытия на место осуществить план не удалось. Защитник,

как оказалось, в доме жил не один. Рядом постоянно крутились два идиота, даже

ночевали в сенях. Потом произошла досадная случайность. Её укрытие в лесу

обнаружили деревенские ребятишки, и пришлось срочно искать новое, подальше.

Местность она знала плохо, оттого потратила лишний день на это занятие.

Так же стоило продумать запасной план. Потому следующую ночь она посвятила

подготовке, благо времени у неё было предостаточно. Раздражал факт, что задание

было не убить кого-то, а украсть. Все же она асс-хэпт, а не воровка. Но таково

повеление. С Хэпт-таном не спорят, это чревато последствиями. Райхо… Имя вызывало

почти суеверный страх одновременно с сонмом мурашек.

Защитник неожиданно разругался со слугами и выгнал их, Пайшан сначала

обрадовалась, надеясь, что это упростит задачу, да не тут то было. Последующие дни он

не выпускал книгу из рук, даже занимаясь медитацией, держал при себе. Подсыпать

сонного порошка в еду тоже пока не удалось. Пасита стал гораздо внимательнее к своей

пище, но в том её вины не было. Похоже, это как-то связано с той ссорой. Вот тут-то

девушка себя и похвалила, за то что не поленилась продумать запасной план.

Глава 17

К Красным Горкам маленький отряд успел аккурат перед закрытием ворот, когда

последние лучи заходящего солнца померкли, и уставшая от однообразной работы

стража, изнывающая в ожидании смены, проводила путников апатичными взглядами.

Нааррон не увидел, а скорее почуял – их беспечность обманчива, и через бойницы

надвратных башен на них сейчас смотрят острия арбалетных болтов.

Звякнув вирой, спешились и вошли внутрь вместе с другими припозднившимися

путниками. Мальчишка исчез чуть раньше на последнем перекрестке, махнув рукой на

прощанье, он припустив куда-то рысцой.

– Не нравится мне шельмец, – пробурчал Крэг.

– Да тебе же никто не нравится. Пора привыкнуть, – поддел Нааррон.

– Молчи, заучка!

Дорога от ворот вела мимо добротных двух и трехэтажных домов. Серые,

сложенные из камня стены, часто с северной стороны зеленеющие мхом, деревянных

построек, не смотря на близость леса, практически не встречалось. Красные

черепичные крыши, на каждой по две-три каминные трубы. Всюду крепкие ставни на

зарешеченных окнах, впрочем закрытые, по большей части, только на верхних этажах. С

нижних доносились звуки кутежа, – почти каждый второй дом на этой улице был

постоялым двором или трактиром. Среди них изредка мелькали лавки ремесленников,

в основном тех, кто по какой-то причине не смог или не захотел перебраться поближе к

рыночной площади.

Молотом в нос ударили запахи пищи, и организм, не стараясь вычленить что-то

конкретное, попросту отозвался голодным спазмом в желудках. Обедали путники

сегодня абы как, не слёзая с коней, запивая остатки сухарей водой. В ярко освещённых

залах, через окна с ещё не закрытыми на ночь ставнями, Нааррон без труда разглядел

силуэты пирующих – день подошёл к концу и приезжие купцы радостно пропивали

прибыль, наслаждаясь прелестями местной кухни.

В переулках между домами то и дело попадались на глаза фривольно разодетые

дамочки, кидающие недвусмысленные зазывные взгляды на молодых и

привлекательных путешественников. Видимо соседняя улица являлась кварталом

наслаждений.

«А что? Логично, – подумал адепт, – все под боком. Из-за стола прямо туда –

продолжать веселье». Впрочем, на улицу легкомысленные дамы не высовывались, и

юркали обратно, стоило какому-нибудь стражнику обратить строгий взор в их сторону.

Когда в животе заурчало особенно громко, кобылка под Наарроном всхрапнула.

– А, может, ну его?..

Крэг вопросительно повернулся, прослушав слова адепта из-за очередной

строящей глазки девицы.

– Ты ещё не устал на них пялиться? – Нааррон добавил в голос побольше

равнодушия, стараясь не особо приглядываться к непозволительно высоко задранным

юбкам и вываливающимся из корсетов прелестям.

– Это они пялятся на меня.

– Им без разницы на кого пялиться, лишь бы кошель был полон.

– Заучка, покажи хоть одну, которая смотрела бы на тебя?

– Может, ну его, этот постоялый двор, как-там? Три драные кошки? – повторил

адепт, проигнорировав выпад.

– Четыре кошки, – поправил Крэг. – Ты, вообще, как в мудрецы-то загремел? У

тебя ж памяти, как у курицы.

– У меня прекрасная память. Просто не запоминаю информацию, которая не

представляет ценности.

– Конечно! Совсем не важно, где тебя обдерут до нитки, а где можно сэкономить

свои кровные.

– Материальное – ничто! – высокопарно заявил Нааррон. – Духовная пища, кое

есть знания…

– Напомни завтра на рынке, чтобы я на твою долю вместо провизии, прикупил

пару умных книжиц. Да! И не проси меня больше что-нибудь подстрелить.

– Я не это имел ввиду.

– Вот и не умничай, – оборвал его Крэг.

впереди показался перекресток, и путники повернули направо к западным

воротам, о чем свидетельствовал указатель. Дальше, мощеная шлифованным камнем,

улица вела мимо обширной рыночной площади. Вдоль самой улицы выстроились в ряд

дома мастеровых, первые этажи которых сплошь являлись лавками. Каждая украшена

добротной, с любовью выполненной вывеской.

Нааррон загляделся, не смотря на сумерки:

– А вывески-то почище, чем в Столице будут! – искренне удивился он не раз

бывавший вместе с Настоятелем Агилоном в Стольном граде.

– Угу, – согласно кивнул Крэг.

Дорога здесь освещалась, тускло мерцающими в темноте, газовыми фонарями.

Между домов, вместо веселых девчонок, затаились глубокие тени. Здесь было заметно

тише, и обманчиво пустынно, глаза то и дело улавливали какое-то копошение.

Защитник внимательно всматривались во все закоулки, вычленяя малейшее движение.

Он весь как-то подобрался, готовясь к возможным неприятностям.

Ставни домов, накрепко закрытые, распахнутся только с наступлением утра,

когда оружейники, кожевники, портные, пекари и галантерейщики проснуться,

наперебой оглашая пространство криками, зазывая в лавки покупателей. За всё время

им навстречу попалась только парочка сомнительного вида типов, да патруль стражи.

Впрочем, ни те, ни другие не обратили на путников внимания.

Улица закончилась у западных ворот, уже закрытых к этому времени. Почти в

самом её конце возвышалось добротное, трехэтажное здание. Стемнело, и стало

видно, что вывеска над входом, выполненная в виде клонящегося спелого колоса,

источает легкое золотистое сияние.

– Сартог меня дери! Это же стоит целую прорву золотых, – восхитился Нааррон.

– Такую краску изготавливают с добавлением перламутра моллюсков, которых

выращивают только в Лиардинии. И как трактирщик, пускай и зажиточный, смог себе

такое позволить? Я в княжеском дворце, конечно, видел подобное, но то – дворец!

– Хм, заучка, а ты оказывается умеешь ругаться? – брови Крэга насмешливо

приподнялись. – Ну тут все снова проще, чем ты думаешь. Хозяин бесплатно или же с

большой скидкой пускает на постой купцов. Те взамен могут его благодарить, как им

вздумается. Уверен, что в этом краю расценки много ниже, чем у северных ворот.

Потому что далеко не все сюда добираются, а только те, кто знает про это заведение

Нааррон почесал в затылке, нехотя признавая правоту сопроводителя.

Территория двора ярко освещалась десятком масляных фонарей, свет которых

был намного теплее и уютнее, чем мертвенно-бледное сияние газовых. Надпись над

входом гласила: «Полный колос». Открытые ставни заведения и аппетитные запахи

горячей пищи манили, не позволяя пройти мимо. Жареное мясо, хлеб, какая-то

приправа… Вслед за новым голодным спазмом окрестности огласил богатырский

кишечный рев. Тут уже и мерин Крэга покосился, а сам Защитник удивленно приподнял

бровь.

– Грозен же ты брат с голодухи, вон даже кони шарахаются! На вот – почитай. –

он, с участливым видом, выудил откуда-то из кармана небольшую книжицу и протянул

Нааррону. Тот ответил осуждающим взглядом и, покачав головой, продолжил старую

песню, мудро решив не реагировать на подколки.

– А, может, ну их, этих драных кошек? Пахнет вкусно… Может и хозяин не такой

уж ворюга?

– Потерпи, заучка. Вот ты неженка-то! И как мне… – Крэг осекся не договорив.

Чуть в глубине на противоположной стороне улицы, выбиваясь из общего ряда,

почти прижавшись к городской стене, расположилось искомое здание с забавной

вывеской. Два взъерошенных кота, весьма грозного вида, сплелись в клубок и драли

друг друга так, что шерсть летела клочьями. Эти самые клочья были тщательно

прорисованы. По углам вывески, скрестив аркой непомерно длинные хвосты, за

баталией наблюдали две утонченного вида кошечки. То, что это особи женского пола

было понятно по их хитрым мордашкам и бантикам на шеях. Глаза представителей

семейства кошачьих мягко мерцали выкрашенные той же самой, жутко дорогой,

краской.

– Похоже, мы на месте.

– Ха! И почему «Четыре кошки»? Тут ведь явно два кота и две кошки? Какая в

этом логика?

– Слишком много ненужных вопросов, – буркнул Крэг. – Посмотрим, есть там

кто, а то как-то подозрительно тихо.

И правда, в отличие от «Полного колоса», заведение не манило ни светом из

окон, ни ароматами, ни многолюдностью. Да и вообще само здание, если бы не

вывеска, производило мрачное впечатление. Подъехав к коновязи, путешественники

спешились. Крэг не торопился привязывать лошадей. Все равно на ночь их тут не

оставишь.

– Постой здесь. Я загляну внутрь, – приметив, как сразу напрягся Нааррон, тому

враз стало неуютно на безлюдной улице, добавил: – Встань вот сюда, промеж лошадей.

Ори, ежели чего, – и скрылся за дверью раньше, чем адепт успел ответить.

– умеет же страху на пустом месте нагнать… – пробурчал себе под нос Нааррон,

но указание выполнил с поспешностью, внезапно осознав, что посреди леса, да и на

ночевках у реки было не в пример спокойнее.

На фоне темно-синего неба черными столбами выделялись силуэты стражников,

дежурящих на стенах. Они особо не скрывались. Кого им было здесь боятся? Внезапно

боковым зрением Нааррон уловил какое-то движение в переулке между домами. Он

вздрогнул и непроизвольно прижался к теплому боку кобылки, которая за прошедшее

время из страшного зверя превратилась в товарища. Почудилось? Нет, там точно кто-то

был. Это не игра, испорченного многочасовым чтением, зрения. Адепт, сощурившись,

до боли всмотрелся в темноту и едва сдержал крик, когда, с угрожающим мявом, оттуда

появились дерущиеся кошки. Воя и шипя, покатились единым клубком, затем

распались на две отдельные особи. А потом их что-то вспугнуло, и они бросились

обратно в переулок – одна за другой, согнув крюком хвосты.

На плечо легла тяжелая рука:

– А-а-а! – не сдержался-таки Нааррон.

– Чего орешь, придурок? Идем внутрь, – голос Крэга прозвучал едва слышно.

– Ты меня напугал!

– На этот раз – не специально, – усмехнулся Крэг и добавил нарочито громко: –

Пожалуйте, господин Нари, я прослежу, чтобы о лошадях позаботились как следует и