Текст книги "Приключения парижанина в Океании"

Автор книги: Луи Анри Буссенар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

ГЛАВА 15

Фрике ничем не удивишь. – Друзья составили бы неплохой кабинет министров. – Тигр и орангутан ведут себя замечательно. – Фрике великолепно смотрится на троне. – Драгоценная сабля. – Неожиданное появление. – Предок и Меу скалят зубы. – Визит его превосходительства посла. – Грязное обвинение.

Должны с радостью сообщить читателю, что Фрике ничуть не вскружила голову происшедшая перемена. Перспектива жить как султан нисколько его не прельщала.

– Султан Борнео! Я?.. Невозможно… Впрочем, пусть лучше так, чем иначе. Мало ли чего тут могло быть.

Быть султаном, править множеством подданных и обладать несметными богатствами… Все это сводилось для парижанина в одну фразу: пусть лучше так, чем иначе.

– Хороша монархия, если ее так просто свергнуть. Неровен час меня тут пристрелят. Пожалуй, надо бы воспользоваться случаем и разобраться, что к чему. Начнут требовать с меня должности, награды, почести. Если бы Пьер был здесь, я сразу же назначил бы его морским министром. Черт возьми! Эта должность как раз по нему. А Мажесте? Мажесте стал бы министром общественных работ. Господин Андре, возможно, согласился бы принять портфель министра внутренних дел, а доктор… Почему бы ему не заняться народным образованием? Он мог бы немало сделать на этом посту. Кабы были здесь такие министры, султану нечего было бы бояться. Да… Между тем надо подумать о дне грядущем. Стоит, наверное, приказать сипаям заняться укреплением дворца, чтобы никто не добрался до нашей царственной особы.

Однако индийцы начали строить баррикады, не дожидаясь приказа. Под командованием офицеров они возводили заграждения не только внутри дворца, но и за его пределами. Дисциплинированные и хорошо обученные солдаты быстро справились с этим делом. Впервые за весь день Фрике получил возможность перевести дух и утолить голод, не забыв, конечно, и о своих друзьях.

– Ну что, ребята? Надо быть готовым ко всему. Ты, Предок, поостерегись. Силы в тебе хватит на четверых здоровых мужиков, но не надо так безоглядно рваться вперед, могут подстрелить в два счета. Бери пример с Меу – он смел, но осторожен, что не мешает ему бить точно и вовремя. Не забывай, дисциплина в армии – это уже полдела, а осторожность вовсе не сродни трусости.

Орангутан и тигр внимательно слушали дельные советы и, казалось, абсолютно все понимали. Предок громко кашлянул, опустил свою палку, присел на корточки и обхватил голову руками. Похоже было, что он дремлет, облокотившись на собственные колени. Меу тихо мурлыкал, растянувшись на ковре, и точил когти, что явно не шло ковру на пользу.

Вошли слуги. Они старались держаться на безопасном расстоянии от зверей и замерли у двери.

– Что вы хотите? – спросил Фрике. – Мне больше ничего не нужно.

Командир сипаев подошел ближе, поднял обе руки ко лбу и ответил:

– Господин, слуги хотят облачить тебя в царские одежды. Султан носит белую тунику и тюрбан. Займи место на троне…

– Вы очень любезны. (Как тут не вспомнить бедного Мамамуши из мольеровской комедии? [216]216
  Речь идет о комедии Ж.-Б. Мольера «Мещанин во дворянстве».


[Закрыть]) Вообще-то я не очень люблю переодеваться.

Офицер настаивал:

– Господин, поторопись! В этой одежде ты – священная персона…

– Моему предшественнику она не слишком-то помогла.

– Тебя провозгласил народ. Когда появится Хасан, он уже ничего не сможет сделать.

При упоминании имени Хасана парижанин оживился.

– Хасан!.. Вы сказали: «Хасан». Он ведь белый, не так ли?

– Да.

– Черт возьми! Это Винсент Бускарен, тот самый негодяй, который хочет жениться на нашей крошке. Надо бы мне подцепить этого ловкача. Хорошо! Я готов. Буду монархом. В конце концов, это всего лишь на один день. Похоже, султан не признавал гигиены, – ворчал Фрике, натягивая на свое платье белую тунику. – А тюрбан?.. Придется рискнуть. Это даже красиво. Боже правый! Да тут бриллиантов на несколько миллиардов. Спокойно! Прежде чем уйти, сложу их в царский сундук. Надеюсь, они не подозревают, что я не собираюсь здесь долго оставаться. Пусть пока остаются в неведении. Теперь дайте мне саблю.

Принесли великолепный клинок, богато украшенный золотом и драгоценными камнями. Некогда сабля принадлежала доблестному Ахмеду-эль-Мансуру [217]217
  Видимо, имеется в виду живший в XV веке Мансур-шах, при котором начался политический и экономический подъем Малаккского султаната.


[Закрыть], который и выгравировал на рукоятке слова: «Аллах в душе того, кто верит».

Великолепное оружие было явно не по силам повергнутому монарху и потому лежало в его сокровищнице без употребления. Фрике поднял клинок и от удовольствия прищелкнул языком:

– Неплохо! Ей-богу, неплохо! Правда, слегка громоздко для того, кто привык к морскому кортику. Но, в общем, здорово. Ну, я – к вашим услугам, мои дорогие.

Парижанин уселся на трон и снова подозвал к себе командира сипаев, единственного, с кем мог общаться хотя бы по-английски. После долгих путаных переговоров индиец наконец понял, что речь идет о взятии логова Хасана, да так, чтобы оттуда ни одна живая душа не смогла выйти.

Фрике решил было отправиться вместе с батальоном, чтобы в случае чего протянуть руку помощи тем, кто беспрекословно подчинится новому султану; но вдруг двери тронного зала широко отворились, и на пороге появились четверо друзей в сопровождении малайцев. Фрике хотел уже было кинуться им в объятия, но передумал. А как посмотрят на подобный жест в отношении иностранцев сипаи, поднявшие его на такую высоту?

Новоиспеченный султан заметил, что, хотя у его друзей и не отняли оружие, они явно пришли сюда не по доброй воле, а под конвоем, о чем свидетельствовали воинственные взгляды малайцев. Одно неосмотрительное движение, и им могли перерезать горло.

И тогда Фрике издал хорошо знакомый его друзьям пронзительный крик. Произошло это так внезапно, что Андре побледнел, но тут же узнал парижанина и счастливо улыбнулся.

– Это Фрике, – шепнул он на ухо доктору. – Все в порядке.

– Вот паршивец, настоящий дьявол! Оказывается, он и султаном может быть… – прогремел на весь тронный зал голос Пьера. – Как я рад! Ну и молодец! Дай обнять тебя, друг!

Легаль кинулся к трону, но индийцы преградили ему дорогу.

– Эй вы! Думаете напугать меня? Напрасно сверкаете глазюками. Тот, кто сидит на вашем троне, мой матрос, Фрике. Будь он хоть султан, хоть кто!.. Вы выбрали неплохого правителя. Думаю, что теперь у вас все будет прекрасно.

Однако индийцы не отступали. Пьер даже покраснел от злости.

– Черт побери! Да будь я королем Мадагаскара или самой Америки, разве это помешало бы моим друзьям общаться со мной? Разве они не могли бы пожать мне руку и выпить стаканчик-другой? Дорогу! Или я за себя не ручаюсь. Господин Андре, доктор, Мажесте, на помощь!

Малайцы отступили, но индийцы окружили европейцев и приготовились с оружием в руках защищать своего султана. Фрике сначала в растерянности наблюдал за происходящим, а потом вдруг пронзительно свистнул. В ответ послышалось грозное рычание, а затем глухое покашливание. У ног хозяина возникли две фигуры – тигра и орангутана. Животные ждали лишь сигнала к нападению.

– Разойдись! – сжимая в руке саблю, воскликнул Фрике.

Испуганные индийцы и малайцы разошлись по сторонам, а четверо друзей смогли наконец подойти к Фрике и обнять его.

– Дорогие мои! – Парижанин плакал и смеялся одновременно. – Наконец-то мы снова вместе! Спокойно, Предок! На место, Меу! Без глупостей. Эти люди – моя семья, и вы должны обращаться с ними, как со мной.

– Ну, парень, расскажи нам, как ты очутился здесь? – обратился к Фрике Андре.

– Да еще в роли султана! – подхватил доктор.

– Император, ну как есть император! А какой роскошный!

– Флики! – с наивным восхищением повторял Мажесте.

– Похоже, нашего полку прибыло. Теперь экспедиционный корпус пополнился еще двумя рекрутами. Эй! Да у тебя что, ноги отнялись и язык отсох?

– Вы все говорите одновременно! Можно мне раз в жизни немного помолчать? Да и не время – султан я всего лишь с сегодняшнего утра, а дел у меня уже невпроворот. Кстати, где даяки?

– Вернулись в деревню.

– Бедняги, я хотел бы что-нибудь сделать для них.

Пока длился этот разговор, малайцы, эскортировавшие наших друзей, стояли в стороне, не понимая, что происходит. Они ожидали увидеть султана, а нашли на троне незнакомца, который к тому же освободил их пленников, а те, в довершение всего, подошли к трону совсем близко, хотя такой чести удостаиваются лишь избранные.

Старший среди малайцев попытался высказать недовольство, ведь он надеялся получить вознаграждение за четверых пленников.

– Тише! – приказал Фрике. – Еще слово, и я прикажу посадить тебя на кол.

Малаец испуганно умолк, уловив, очевидно, общий смысл сказанного, хотя Фрике и говорил по-французски. Доводы султана показались ему убедительными. Во всяком случае, в раскосых глазах засветились страх и восхищение.

– Теперь, друзья мои, – благо эти болваны оставили вам оружие, – надо быть посерьезнее. Отбросим шутки, ибо сей маскарад не продлится долго. Полдела уже сделано: мы снова вместе. Но не надо забывать о главной цели нашего путешествия.

– Мэдж! – воскликнул Андре.

– Наша девочка! – в один голос сказали Пьер и доктор.

– Я хотел вместе с сипаями отправиться на поиски негодяя, который держит ее взаперти, но как оставить дворец? От этих индийцев не скроешься, они смотрят на меня, словно я с неба свалился… Думается, что Хасан – Бускарен где-то рядом. Неужели нам пятерым не под силу с ним справиться?

– Фрике, – прервал его Андре, – послушай меня. Все, что ты сделал, правильно, мой мальчик. Но этого недостаточно, поверь. Наш враг слишком опасен; его хитрость неисчерпаема, а возможности очень и очень велики. У него целая армия. Думаю, надо вербовать людей (благо султану всегда есть чем расплатиться), надо немедленно спасать девочку. Возможно, что мы уже опоздали.

– Вы правы, Андре, – вмешался Пьер. – Вперед, на помощь мисс Мэдж!

Фрике приказал сипаям построиться и собирался уже отправляться в дорогу, когда раздались звуки фанфар и появился человек в сопровождении дюжины вооруженных матросов.

– Его превосходительство чрезвычайный посол английских владений! – гаркнул некто, исполнявший обязанности переводчика при англичанине.

– Молчи, – шепнул Андре парижанину, – пускай посол принимает тебя за настоящего султана, не раскрывай свое инкогнито, пока я не подам тебе знак. Тут что-то неладно.

Фрике, не проронив ни звука, кивнул, словно китайский болванчик.

– Могущественного султана Борнео приветствует его светлость правитель английских владений от лица ее величества королевы Англии!

По знаку Андре Фрике чинно кивнул еще раз.

Посол слегка коснулся шлема рукой, затянутой в белоснежную перчатку.

– Могущественный султан Борнео! – продолжал переводчик. – Совершено кровавое преступление – убийство подданного ее величества, сэра Генри Паркера, выполнявшего здесь сугубо мирную миссию. В убийстве обвиняются четверо французов и негр. Они захватили яхту «Конкордия», уничтожили экипаж, злодейски убили сэра Паркера, брата его светлости правителя английских земель.

Так как его светлость убежден, что преступники находятся в данную минуту в столице всемилостивого султана, его превосходительство посол просит немедленно выдать их, дабы убийцы предстали перед судом и понесли суровую кару. Отказ будет воспринят как объявление войны, и в течение двадцати четырех часов правитель английских земель отдаст приказ обстрелять город.

Андре побледнел от гнева. Когда переводчик закончил, Бреванн заговорил с негодованием, в то время как англичанин по-прежнему сохранял хладнокровие и спокойствие.

Безупречное знание английского языка позволило молодому человеку в подробностях, но не многословно рассказать обо всех обстоятельствах, сопровождавших прибытие на Борнео наших друзей.

Англичанин слушал не шелохнувшись. Наконец он произнес:

– Совет разберется. Есть ли свидетели, могущие подтвердить истинность ваших слов?

– Английские матросы с «Конкордии».

– Все они умерли… И вам это прекрасно известно! Остался лишь один свидетель, и он выступает против вас.

Двое матросов ввели синьора Пизани.

ГЛАВА 16

Лжесвидетель. – Кто такой синьор Пизани. – Это не английский посол. – Огонь! – Предок и Меу совершают подвиг. – Геройская смерть. – Во дворце Хасана. – К оружию! – Слишком поздно! – Мэдж исчезла. – «Конкордия»! – Паровая шлюпка. – Китайцы. – Нежданно-негаданно.

Бывший помощник капитана «Конкордии» вошел в полной тишине. Хотя французы и не могли знать всей меры ничтожности этого человека, но подозрения, некогда их мучившие, стали еще сильнее.

Возмущению наших друзей не было предела, но никто не проронил ни слова. Султан жестом подозвал к себе командира индийцев и что-то шепнул ему. Офицер склонился в почтительном поклоне, а затем, отсчитав двадцать солдат, поставил их у входа.

Лицо английского посла исказила недовольная гримаса. Он удивился и, похоже, даже забеспокоился, поняв, что не может выйти из тронного зала. Синьор Пизани мертвенно побледнел.

– Султан, ты слышал решение правительства Англии и ее величества королевы, ты слышал показания свидетеля, – вновь заговорил переводчик. – К тому же обвиняемые молчат, что красноречиво свидетельствует об их виновности. Отдай преступников английским властям. Пусть свершится правосудие!

Султан Борнео ничего не отвечал. Он с любопытством поглядывал на синьора Пизани, а потом склонился к Андре и тихо произнес:

– Продолжим. Это будет забавно.

– Султан отказывается выдать своих гостей, – сказал Андре.

– Это равносильно объявлению войны, – запротестовал англичанин.

– Пусть так.

– Отказ не может быть серьезным. Султану известно, что он потеряет все.

– Нам кажется, вы сами больше, чем султан, опасаетесь войны. Поверьте мне, стоит еще и еще раз хорошенько подумать. Нынешний султан Борнео (Андре специально сделал ударение на слове «нынешний») не отступит. Английские войска потерпят здесь сокрушительное поражение.

– Сэр, вы оскорбляете парламентера.

– Вы – не парламентер. Вы явились сюда в сопровождении вооруженных солдат и к тому же без документа, подтверждающего ваш статус. Наивно полагать, что такие люди, как мы, сдадутся на милость первому попавшемуся интригану.

– Можете арестовать меня или даже перерезать мне глотку. Такого рода преступления вам совершать не впервой. Но знайте, что за моей спиной английское правительство…

Торжественную тираду прервал взрыв хохота. Султан Борнео поднялся со своего трона.

– Довольно, господин посол! Довольно! Ей-богу, вы меня уморите! – заговорил парижанин, скидывая с себя драгоценные одежды.

– Что случилось?

– Друзья мои, помните ли вы, как года три тому назад нам повстречалось судно под названием «Рона», оказавшееся не чем иным, как замаскированным пиратским кораблем? Так вот, капитана этого судна звали Мариус Казаван или… синьор Пизани, присутствующий перед вами. Наконец я вспомнил его.

– Ну, парень! Ну, Фрике! Ты ведь абсолютно прав, черт побери! Это ж ясно как белый день… Теперь и я узнаю́ его! – вскричал доктор.

Потрясенный Пизани не мог вымолвить ни слова.

– Что до вас, господин посол, то не могу сказать точно, англичанин вы или американец, – продолжал Фрике. – Но когда я уступил вам место у машины, вряд ли вы могли предвидеть, где встретите меня вновь, не так ли? Отвечайте же, господин Джим Кеннеди!

Последние слова поразили мнимого посла как громом. Но, в отличие от совершенно растерянного Пизани, Кеннеди, всей душой преданный Бускарену, сумел взять себя в руки. Он подал знак своим матросам, и те сгрудились, ощетинившись карабинами.

– Ну что ж, – прорычал американец, – ты прав! Но триумф твой недолог. Огонь! Убейте их всех! Это приказ хозяина.

– Ложись! – завопил Фрике.

Пятеро друзей кинулись на пол. Раздался залп, но тут же сипаи бросились на матросов и завязалась потасовка. Тигр и орангутан не отставали от солдат. Парижанин схватил саблю, за ним – Андре, доктор, Пьер и Мажесте. Через четверть часа все было кончено.

– Поздно! Слишком поздно! – внезапно закричал Фрике.

– Что с тобой, дружище? Ты ранен?

– На мне ни царапины. Но мои бедные звери погибли, спасая нам жизнь.

Молодой человек говорил правду. Когда он скомандовал «Ложись!», тигр и орангутан встали на защиту европейцев и приняли на себя удар, предназначавшийся людям. Смертельно раненные, они продолжали сражаться до последнего: преданные души пали геройской смертью при первом же столкновении с жестокой цивилизацией.

Фрике был вне себя. Он оплакивал друзей и даже не заметил вошедшего в зал посыльного. Пришлось Андре разговаривать с ним.

– Откуда ты?

– Господин, мы выполнили приказ. Ни одна живая душа не могла покинуть логова Хасана… Но город охвачен восстанием. Дворец в осаде. У Хасана гораздо больше сил: все бандиты Борнео на его стороне. Наш командир погиб, все погибли. Я смог дойти сюда, но и я умираю…

– К оружию! К оружию, друзья мои! – вскричал Фрике. – Больше нельзя медлить. Сипаи! Кто любит меня, за мной! Вперед!

Подняв с пола саблю султана Борнео, Фрике выбежал на улицу. За ним – наши друзья и сипаи. Несмотря на выносливость и хорошую тренированность, индийцы едва-едва поспевали за белыми.

Город со всех сторон был охвачен пламенем. Повсюду слышались выстрелы и крики о помощи. Однако удалось все же организовать оборону, и бандиты стали отступать. Наконец достигли дворца Хасана, в котором томилась Мэдж. Кругом видны были следы жестоких схваток – кровь, трупы, тела раненых на ступеньках.

Все двери оказались открытыми настежь. Мебель перевернута, кровь на коврах. Али, готовый скорее умереть, чем уйти со своего поста, погиб у входа в покои мисс Мэдж.

Девушки нигде не было видно. Друзья осмотрели все комнаты. Ничего! Дворец абсолютно пуст, мисс Мэдж исчезла. Фрике почувствовал, что силы покидают его. Он побледнел словно полотно и закричал от отчаяния.

– Фрике!.. Виктор, мальчик мой, возьми себя в руки, – обнял его Андре. – Будь же мужчиной. Мы найдем ее.

– Да… Конечно… Мы должны ее найти. Если она погибла из-за меня… Господин Андре, я не хочу жить.

Пьер оказался единственным, кто сумел сохранить самообладание.

– Друзья мои, – сказал он, – вряд ли эти негодяи оставят девочку в городе, охваченном хаосом. Должно быть, у них есть корабль, чтобы уйти в море.

– А ведь вы правы, – ответил доктор. – Нужно бежать на берег…

Каких только судов не было в порту! Американские и голландские, шхуны и бриги, парусники и паровики. Но один корабль отличался ото всех элегантностью и красотой. Он удалялся от берега на полном ходу.

– Да это же «Конкордия»! – узнал его Пьер.

На борту друзья увидели группу мужчин, а среди них мелькнуло белое платье.

– Мэдж! – закричал Андре. – Девочка моя! Будь я проклят! Слишком поздно.

– Нет. Еще не все потеряно. Взгляните, вон там стоит паровая шлюпка, – вмешался доктор.

– Чья бы она ни была, – оживился Фрике, – я беру ее напрокат.

На борту оказался всего один человек. Английский моряк. Увидев Фрике, он попытался было сопротивляться, но парижанин очень быстро с ним справился.

– Пьер! К рулю! Держи курс на «Конкордию».

– Готовы?

– Да, да! Все пятеро на борту.

– Быть может, дождаться сипаев?

– Будь что будет! Вперед!

Вскоре они нагнали «Конкордию». Решили взять ее на абордаж.

– Как только сделаем пробоину, все кидаемся на борт. Ваше дело – оружие, мое – Мэдж, – отдал команду Андре.

До яхты оставалось не более пятидесяти метров. Мэдж узнала своих друзей и подбежала к борту. Внезапно перед ней показалась голова Бускарена. И вдруг откуда ни возьмись – китайская джонка, прямо наперерез преследователям. Крик ужаса вырвался из груди Пьера.

– Стоп машина! Мы сейчас столкнемся.

Еще одно мгновение, и было бы поздно. Но радоваться пришлось недолго. Пятеро друзей не успели опомниться, как очутились связанными на борту китайского судна. К ним подошел незнакомец:

– Прекрасно! Это именно те, кто нам нужен. Хозяин будет доволен. Заковать их в кандалы!

Но тут случилась новая неожиданность. Появился китайский матрос, который, рыдая, бросился наземь.

– Флике!.. Пьел!.. Длузья мои, как я лад!

– Виктор! Ты ли это?

– Я, конечно же я. Отец, это они…

Молодой человек сказал что-то по-китайски пожилому, и тот расплылся в улыбке.

– Вы вызволили моего сына из рабства, вы спасли ему жизнь. Нынче наступила пора платить долги. Можете положиться на меня.

…Тем временем яхта, уносившая Мэдж, почти скрылась за горизонтом.

Конец второй части

Часть третья
ПИРАТЫ ЗОЛОТЫХ ПОЛЕЙ

ГЛАВА 1

Кошелек или жизнь! – Воспоминания о шляпе Гесслера. – Встреча парижского гамена Фрике с австралийским бандитом Сэмом Смитом. – Уличный мальчишка и бушрейнджер [218]218
  Бушрейнджер – так в Австралии называли беглых каторжников, скрывавшихся в кустарниковых зарослях.


[Закрыть]состязаются в боксе. – Что значит «корзина апельсинов» по-австралийски. – Самый сильный боксер провинции Виктория разбит наголову. – Неожиданное появление трех полицейских. – Сэм Смит убегает, Фрике недоволен властями.

– Джентльмен!..

– Месье?..

– Стойте!..

– Да идите вы…

– Что вы сказали?

– Идите к чертям!

– Не понял.

– Плевал я на вас!

– Что?

– Ну, хватит!.. Некогда мне тут болтать…

– Джентльмен… Ваш кошелек! Опустите его в белый шлем на дороге. Быстрее, если вам дорога жизнь!

– Мой кошелек? Да вы шутите! Какой может быть кошелек у нищего? Я себя в обиду не дам. Буду защищаться хоть этой дубиной!

– Неужели у вас нет ни денег, ни серебра?

– Даже золота… Кстати, о вашем шлеме. Я слышал о некоем Гесслере, он требовал, чтобы все поклонялись его шляпе. И это принесло ему несчастье. Не шляпе, а именно ему.

– Что вы хотите этим сказать?

– Что не прячь вы в кустах свою голову в этом дурацком колпаке…

– Что бы вы тогда сделали?

– Обошелся бы с формой, как и с содержанием – отделал бы хорошенько!

– Подумаешь, испугали!

– Вот и думайте!

– Ладно! Посмотрим!

– Видели уже.

Из кустов выскочил здоровенный детина, вооруженный двустволкой; голова его была повязана белым носовым платком.

– Наглости вам не занимать, – сказал бандит.

– Вам тоже, – парировал юнец.

– А вы, кажется, смелый, черт побери!

– Хотите в этом убедиться?

– Не откажусь.

– К вашим услугам.

– Право, вы мне нравитесь.

– Вам не надоело болтать?..

– Вы – француз?..

– Да, и могу набить вам морду.

– Ого!

– Я немало измолотил их в жизни. И ваша вполне сгодилась бы для моей коллекции.

– Я – Сэм Смит!..

– А я – Фрике! Парижанин.

– …Меня называют королем бушрейнджеров.

– А меня – султаном Борнео… При желании я мог бы остаться им и по сей день.

– На язык вам обижаться не приходится!

– На кулаки тем более.

– Мастер Фрике…

– Господин Сэм Смит…

– Что-то я заскучал.

– Бедняга!

– Целых два месяца не боксировал.

– При вашей профессии, однако, можно нахватать тумаков.

– Нет, – резко ответил Сэм Смит, сверля Фрике своими колючими глазами. – Те, с кем я имею дело, совсем не умеют боксировать.

– Как элегантно вы выражаетесь! Вероятно, до тонкостей овладели нашим прекрасным языком.

– Не только!

– Не сомневаюсь. Значит, вы убиваете каждого встречного?

– Конечно, у кого есть золото, если он не кладет его в мой шлем.

– Ну, а вдруг осечка, как, например, со мной?

– Тогда я предлагаю посостязаться в боксе и противник летит вверх тормашками!

– Но ведь и вам могут как следует врезать!

– Мне? Сэму Смиту? Не бывало такого!

– Вам, видно, встречались одни слабаки.

– Слишком вы молоды, чтобы судить обо мне.

– А вы слишком самонадеянны! Но меня не запугаете!

– Берегитесь!

– Господин Сэм Смит!..

– Мастер Фрике!..

– Одно удовольствие беседовать с вами по-французски. На все находите ответ. Можно подумать, вы – мой соотечественник. Что и говорить! Знаток языка вы блестящий! Не угодно ли продемонстрировать, какой вы боксер?

– О-о! Хоть сейчас!

– Нет, погодите! Дело в том, что ваш вид не внушает доверия!

– Как это понимать?

– Вы вооружены с головы до ног, настоящий бандит с большой дороги. Заряженная двустволка; револьвер за поясом! А у меня только дубина!

– Ну и что из того?

– Вы можете в случае поражения пустить мне пулю в лоб!

Сэм Смит разразился хохотом, растянув до ушей рот, ощерившийся частоколом зубов – на зависть акулам.

– Честное слово, с этими французами не соскучишься… Успокойтесь, юноша! Оружие не понадобится, хватит и моих мускулов. Сейчас я положу ружье рядом со шлемом и займу оборону, а вы защищайтесь как можете, я согласен на любые приемы, в том числе и «башмак», столь любимый вашими соотечественниками, хотя любой боксер Соединенного Королевства считает этот прием недостойным джентльмена.

– Вы очень добры, господин Сэм Смит. Но к делу!

– Я готов, мастер Фрике.

Англичанин, верзила пяти футов десяти дюймов ростом [219]219
  Соответствует 177 см.


[Закрыть], весь в узлах мышц, похожий на вяз, слегка согнул ноги в коленях и скрестил перед грудью два здоровенных кулака. Ничего подобного не стал делать Фрике. В его позе не было и намека на героизм. Он повернулся боком, сдвинув ноги, прямые, как трубы тромбона, правую руку согнул в локте, левой загородил бок, а ладони, раскрыв, повернул к противнику.

Англичанин весь напрягся, француз, напротив, расслабился и рядом с огромным детиной, которому едва доходил до плеча, выглядел весьма жалко.

Сэм Смит, настоящий мастер бокса, знал, что первый удар решает обычно исход битвы. Фрике не спешил атаковать противника, сохраняя беспечный и насмешливый вид, пристально глядя в голубые с холодным металлическим блеском глаза англичанина.

– Не угодно ли господину начать? – пренебрежительно спросил он.

Сэм Смит с силой выбросил вперед руку, словно раскрутил пружину, и нацелил удар в голову Фрике, но попал в пустоту.

С необычайным проворством юноша откинулся назад, изогнулся дугой, коснувшись руками земли, и, прежде чем англичанин, потерявший равновесие, смог снова занять оборону, лягнул его в голень, да так стремительно, что заставил Сэма Смита вскрикнуть.

– Будьте здоровы! – насмешливо произнес Фрике, снова приняв небрежную позу. – Все по-честному, не правда ли? Вы сами мне разрешили пользоваться любыми приемами.

– Совершенно верно. И сейчас я сломаю вам ногу.

– Не выйдет. Вам придется присесть.

Сказано – сделано. Англичанин и не заметил, как получил подножку и плюхнулся на землю, не повредив, правда, при этом свой драгоценный зад.

Когда он, сконфуженный, стал подниматься, Фрике не без издевки заметил:

– Смотрите не разбейте ваши часы.

– Подумаешь! Видел я обезьян еще и половчее!

– Стыдитесь, господин Смит, можно подумать, вы мне завидуете. Но пока я лишь забавлялся… Хотел вас немного проверить. А теперь давайте всерьез! Идет?

– Я готов.

– Прекрасно. Будем играть всерьез.

Мы не сказали, что этот поистине странный поединок между парижским гаменом и австралийским бандитом происходил неподалеку от озера Тиррель, находящегося на пересечении 143° восточной долготы и 35° южной широты. Поболтавшись, как сказал бы Пьер Легаль, по Южно-Китайскому морю, Новой Гвинее, Малайзийским островам, достопочтенный Сэм Смит в конце концов оказался в центре провинции Виктория, одной из самых процветающих на Австралийском континенте.

И надо же было прославленному боксеру и столь же именитому вору встретить на дороге маленького парижского гамена и испытать на собственной шкуре, какой он достойный противник. Пожалуй, в душе англичанин уже раскаивался, что предложил Фрике состязаться в боксе. Но кто бы мог подумать, что этот худенький бледный мальчик окажется таким ловким и сильным? Лохмотья едва прикрывали его тело, не защищая ни от холода, ни от зноя. Из-под шляпы, кое-как сплетенной из листьев латании [220]220
  Латания – род пальм.


[Закрыть], во все стороны торчали белокурые волосы. Но уж чего ему было не занимать, так это веселой отваги. Настоящий чертенок.

У Фрике не было ни гроша, а о лошади, ружье, сумке, которые есть у любого, самого бедного путешественника, и говорить не приходится. Фрике шел пешком, опираясь на палку, по мягкой, густой траве, образующей толстый ковер между банксиями, синими камедными деревьями и эвкалиптами. Голодный, но неунывающий, он был уже у цели, оставался всего день пути, когда австралийский вор, приняв Фрике за шахтера, прячущего под лохмотьями «корзину апельсинов», преградил ему дорогу.

Возможно, впервые в жизни Сэм Смит, большой любитель чужого добра, сам оказался обворованным, причем вдвойне. Начнем с того, что у Фрике не оказалось никакой «корзины апельсинов», иными словами – пояса, набитого золотым песком, а что может быть хуже для джентльмена с большой дороги, чем обмануться в своих ожиданиях?

Тогда англичанин захотел утешиться победой в боксе. Фрике должен был заплатить ему собственной шкурой. Но не тут-то было. Искусный боксер, Сэм Смит сразу почувствовал, что имеет дело с сильным противником, и потерял всякую надежду одержать верх над Фрике, хотя мальчик выглядел хилым и весил не более ста фунтов [221]221
  То есть не более 45 килограммов.


[Закрыть]. Не помогли Сэму Смиту ни сноровка, ни ловкость, которыми он славился на всю провинцию, ни железные кулаки. Фрике ни секунды не стоял на месте, прыгал, скакал, то сожмется в комок, то распрямится стремительно, словно пружина. Он отражал каждый удар, как будто у него было четыре руки, а кулаки англичанина неизменно попадали в пустоту. Фрике наносил удары метко, ни разу не промахнулся, словом, продемонстрировал преимущества французского бокса над английским.

Весь в синяках и кровоподтеках, Сэм Смит тем не менее наслаждался этим состязанием с парижским гаменом. Оно было для англичанина настоящим праздником. Он больше походил на болельщика, чем на избитого соперника. Такого еще не бывало ни с одним из претендентов на звание чемпиона.

И что удивительно! Сэм Смит нисколько не сердился на мальчишку, напротив, проклятия перемежал громкими «ура» и аплодисментами. Он просто не мог не восхищаться искусством маленького бродяги. Мальчик был блестящим боксером. И Сэм Смит вовсе не раскаивался в том, что разрешил Фрике пользоваться любыми, даже недозволенными, приемами. Наоборот. Он был в восторге, о чем свидетельствовали его возгласы и яростные удары, ни разу не достигшие цели.

Для бандита с большой дороги борьба превыше всего, и в этом смысле Сэму Смиту нельзя было отказать в честности.

Пожалуй, он многое позаимствовал от легендарного бретера [222]222
  Бретер – забияка, задира (фр.).


[Закрыть]Жакмена Лампурда, прославленного Теофилем Готье [223]223
  Готье Теофиль (1811–1872) – французский писатель и критик, автор историко-приключенческого романа «Капитан Фракасс».


[Закрыть].

Фрике между тем оставался свежим и бодрым, как в начале поединка. Лишь на скуле едва заметно алело пятнышко да волосы у корней блестели от пота, как перламутр. Что же до Сэма Смита, то он дышал тяжело, словно тюлень, и все его тело было влажным.

Не переставая восхищаться великолепным и очень опасным поединком, Сэм Смит поинтересовался, чем занимается Фрике и что побудило его отправиться в Австралию.

– Решил попутешествовать, – ответил Фрике, нанося противнику очередной удар в челюсть.

– О-о! – воскликнул Сэм, выплевывая вместе с кровью два передних зуба. – Видимо, джентльмен либо миллионер, либо нищий…

– Ни то, ни другое, приятель…

– Пойдемте со мной… Из вас получится прекрасный бушрейнджер! Клянусь Богом!

– Что вы еще скажете? – крикнул Фрике, всадив каблук в грудь Сэма, будто в мешок с мукой и, заняв оборону, добавил: – Послушайте-ка! Долго еще вы собираетесь драться? Поглядели бы на себя! Нос синий, как баклажан, глаз заплыл, зубы в траве валяются. А вам все мало? Чего же вы хотите, господин Сэм Смит?