Текст книги "Приключения парижанина в Океании"

Автор книги: Луи Анри Буссенар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

ГЛАВА 11

Три недели ожидания. – Привязанность обезьяны и неблагодарность тигра. – В лесной чаще. – Плоды с неприятным запахом. – Предок и его палка. – Полусвинья-полухорек. – Фрике жертвует своим рационом ради тигра. – Беглец. – Один в лесу. – Орангутан стал бы отменным полицейским. – В путь! – Коварные реки. – Трое верных друзей.

Вывих лишал Фрике возможности свободно передвигаться. Приходилось дни и ночи ждать, пока наступит улучшение. Нельзя сказать, чтобы он не пытался сопротивляться обстоятельствам: решение ждать было принято лишь после долгих и безуспешных попыток преодолеть недуг. Несмотря на то, что забота о новых приятелях несколько заглушала собственные страдания, молодого человека не покидали невеселые мысли: он каждую минуту был готов к внезапному нападению малайцев. Кроме того, Фрике беспокоился о своих друзьях. Как продвигается экспедиция? Не стало ли его исчезновение причиной срыва всех замыслов и планов? Он старался утешить себя тем, что друзья наверняка благополучно пересекли границу, что в султанате, должно быть, уже пылает восстание и что трон владыки скоро пошатнется.

– Я доберусь туда к шапочному разбору, когда все уже будет кончено, – размышлял он вслух, будто бы для того, чтобы не забыть человеческий язык. – Вот уж они посмеются надо мной, увидев хромающее чучело с костылями. Но ведь это не моя вина. Я торчу тут уже три недели, корчась от голода по двадцать четыре часа в сутки и пожелтев, словно малаец. Ладно! Будь что будет! Надо идти. Кто любит меня, за мной! Не так ли, Предок?

Обезьяна медленно потянулась, поднялась и, что самое поразительное, пристроившись рядом, решительно зашагала с человеком, бросив на него почти осмысленный и нежный взгляд.

– Нет, ты и в самом деле – лучшее из созданий природы. Твой перелом почти зарос, так что теперь есть кому добывать нам пропитание. Ну что ж. Неплохая компания. Жаль, что у тигра несносный характер. Для нашей маленькой экспедиции его участие было бы незаменимым. Ну ладно, ладно! Я шучу.

К Фрике вернулись его обычная веселость и неутомимость.

Предок оказался верным другом. Он скоро привык к Фрике и, несмотря на то, что рана еще болела, взял на себя некоторые обязанности по добыче съестного: орангутан кругами ходил вокруг стоянок и неизменно возвращался с целой охапкой вкусных плодов.

Чтобы не спать ночью на влажной земле, Фрнке сооружал себе высокую постель из веток и листьев. Орангутан всякий раз устраивался подле хозяина.

Парижанин шел, опираясь на палку, а обезьяна уморительно похоже копировала его пластику, не отступая ни на шаг. Предок постепенно совсем оправился, но вовсе не хотел покидать нового друга и, казалось, чувствовал себя счастливым. Иногда, заметив вкусный плод на верхушке какого-нибудь гиганта, он молниеносно взбирался наверх и доставлял оттуда понравившийся ему плод. Несмотря на голод, молодой человек никак не мог преодолеть отвращения к некоторым из таких плодов, издававшим неприятный запах. Но кончилось тем, что он все же привык.

Пройти удалось немного; Фрике быстро понял, что он еще слаб и что лучше вернуться туда, откуда они начали свое путешествие. Тигр по-прежнему был там. Если человек и обезьяна кое-как обходились фруктами, то хищника этот вид пищи явно не устраивал. Оленье мясо вскоре закончилось, и тигр нетерпеливо ходил вокруг Фрике, так что тот начал подумывать, не освободиться ли от назойливого соседа.

В конце концов тигр напал внезапно. Фрике успел только огреть зверя палкой по голове. Этот случай произвел на орангутана неожиданное действие. Увидев, как человек пользуется палкой и желая, должно быть, доказать, что он помнит добро, силач схватил дубину и принялся за дело. Он устроил тигру такую трепку, что тому ничего другого не оставалось, как угомониться.

На следующий день тигр глухо рычал, а орангутан замахивался палкой Фрике, смеясь, обратился к своему защитнику.

– Довольно, Предок. Думаю, урок пойдет ему на пользу. Да к тому же бедняга рычит от голода. Ты-то с утра до вечера грызешь фрукты, a у него в желудке маковой росинки не было. Попытаемся найти что-нибудь для него. Во всяком случае, не следует кормить зверя только палочными ударами.

К счастью, в эту минуту на поляне показалось какое-то животное, и Фрике оставалось лишь вытащить револьвер. Остальное было секундным делом. Обезьяна не успела еще прийти в себя от громкого выстрела, а человек уже подавал тигру обед.

– Ешь, негодяй! Предок угостил тебя прохладительным напитком, а это нечто более вкусное. Ешь и будь паинькой.

К радости Фрике, неизвестные ему четвероногие водились в этих местах в изобилии. Он мог частенько баловать тигра свежим мясом. А если вдруг добыча не попадаюсь и хищник принимался капризничать, в дело вступал Предок. Он хватал дубину, глаза его становились свирепыми и безжалостными. Палочные удары сыпались на рычащего и визжащего тигра. После вынужденной экзекуции тот обыкновенно валялся на земле и долго приходил в себя.

Однажды утром тигр внезапно исчез. Возможно, его утомили постоянные побои и унижения. Накануне Фрике снова подбил неизвестное животное, похожее сразу и на свинью и на хорька. Тигр, очевидно уже решивший назавтра покинуть компанию, поужинал и спокойно улегся отдыхать с таким благостным видом, что Фрике даже показалось, не приручил ли он капризника и в самом деле. Но на следующий день парижанин, заметив исчезновение полосатого соседа, понял, что ошибался.

Проснувшись и увидев, что больше некого воспитывать, Предок очень расстроился. Он фыркал и помахивал ненужной теперь палкой.

– Ты, верно, переборщил. С твоей любовью хватать палку, когда надо и когда не надо, ты вынудил его оставить нас.

– Фуф! Фуф!.. – пыхтел орангутан, как бы соглашаясь с доводами хозяина.

– Вот-вот! Теперь можешь изображать из себя паровик… Если ты думаешь, что это поможет вернуть его, ты глубоко ошибаешься. Ну, ладно! Что сделано, то сделано. В конце концов, я не для того убежал от малайцев, чтобы в один прекрасный день превратиться в тигриный обед. Кто знает, что у них на уме, у этих хищников. Да и, признаться, мне было грустно отдавать ему мясо. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Сегодня наконец я сделаю себе жаркое. Впрочем, все же жаль. Хотя он и антиобщественный элемент, но я к нему привязался. Может, оттого, что приходилось о нем заботиться.

Так, рассуждая о том о сем, Фрике разжег огонь и стал готовить мясо. Предок, увидев пламя, невероятно развеселился. Он не понимал, что к чему, но веселый огонек обрадовал его.

Друзья пообедали с аппетитом. Наевшись вдоволь и даже слегка опьянев от непривычной сытости, Фрике взобрался на свое лежбище и заснул глубоким сном. Солнце успело проделать три четверти дневного пути, когда молодой человек проснулся, немного смущенный тем, что так долго проспал.

– Честное слово! – бормотал он. – Я становлюсь невообразимым лентяем. Надо что-то делать. Благо, моя нога почти совсем прошла. Пора в дорогу. Мы вдвоем отправимся в столицу Борнео. Вот господин Андре и доктор удивятся! Пьер, конечно, будет ворчать, но уж кому мой друг придется по душе, так это Мажесте. Куда же он, черт возьми, подевался?

Фрике два раза свистнул. Никого.

– Вот это да! – вскрикнул парижанин, потрясенный исчезновением номера два. – Неужели и он бросил меня? Ни за что в это не поверю! Но, с другой стороны, почему бы и нет? Бедное животное находилось здесь, потому что у него болела нога. Рана зажила, и обезьяна вспомнила родные места. Ностальгия! Дело знакомое. Почувствовав себя здоровым, Предок, очевидно, вернулся туда, где прожил всю свою жизнь. Это же так понятно и естественно. Имею ли я право жаловаться и сокрушаться? И чему тут собственно, удивляться? И меня моя судьба зовет в путь. Конечно, без этих зверюшек будет одиноко, но…

Ночью Фрике не мог сомкнуть глаз; уже светало, когда он наконец задремал. Вдруг до слуха донесся едва слышный шумок. Парижанин схватился за оружие, не понимая пока, должен ли он защищаться или нападать. Шум приближался. Фрике настороженно вглядывался в заросли кустарника. Но тут страх пропал, и он рассмеялся. Право же, трудно было удержаться от смеха при виде фантастической картины. Из зарослей показался орангутан; в руке он держал дубинку, а впереди плелся, прижав уши, тигр.

– Браво! Браво, Предок! Это превосходит все ожидания. Я обвинял тебя в измене, а ты, оказывается, отправился на поиски нашего дезертира. Мы ведь теперь никогда не разлучимся, не так ли? Эй, дружище, – обратился он к тигру, – не валяй дурака, оставайся с нами. С тобой будут хорошо обращаться, даю слово. С Предком я договорюсь, вот увидишь. Ну и заживем! Подойди-ка сюда, поближе. Ты ведь милый зверь. Когда у меня будет сахар, я обязательно тебя угощу.

Тигр, боязливо поглядывая на орангутана, послушно подошел к человеку, а затем растянулся у его ног, как обыкновенная домашняя кошка. Увидев это, Фрике, совершенно забыв о предосторожностях, принялся трепать тигра по мохнатой голове, и тот вдруг замурлыкал.

– Вот и хорошо. Мир! Завтра мы уходим отсюда.

На следующий день парижанин покинул поляну в сопровождении двух надежных телохранителей.

Такое путешествие не каждому под силу. Солнце нещадно палит целый день, над головой летают стаи докучливых насекомых, пока идешь по лесу, только и смотри, чтобы не напороться на колючки и шипы, многие из которых ядовиты. Ко всему прочему, Фрике потерял ловкость и быстроту, так спасавшие его раньше. Двигался он довольно медленно, озираясь по сторонам и все время оглядываясь назад. Еды не было. Не раз приходилось ложиться спать натощак, надеясь хоть завтра отыскать в лесу что-нибудь съестное. Фрике опирался на палку и сильно хромал.

Что до обезьяны и тигра, так они, похоже, радуясь перемене обстановки, бодро шагали рядом.

– Если вы голодны, друзья мои, предлагаю найти выход из положения самим.

Тигр откликался, а возможно, так только чудилось, на имя Бартоломеу или просто Меу. С тех пор, как он вновь появился, Предок ни разу не брал в руки палку. Недавние враги, очевидно, уже позабыли о своих столкновениях и неплохо ладили.

Фрике старался придерживаться северного направления, надеясь выйти к одной из рек, впадающих в Южно-Китайское море, а затем, следуя вдоль берега, добраться до столицы.

Взобраться на высокие горы, пересекающие остров с северо-востока на юго-запад, не представляло особого труда – это лишь требовало времени. Сложнее обстояло с водными преградами, ибо приходилось идти по колено в воде. Орангутан следовал за хозяином без размышлений, но вот тигр… Как и все кошачьи, он не слишком-то любил воду, и его долго нельзя было заставить войти в реку или даже крошечный ручеек. Всякий раз дело доходило до того, что Предок начинал заметно нервничать и даже вспоминал, наверное, о своей палке. Тогда бедняге Меу ничего не оставалось, как смириться с судьбой и лезть в воду.

Время от времени трое друзей останавливались посреди водоема, увязнув в ряске и тине. От таких мест старались держаться подальше даже птицы и насекомые. И только жизненная энергия Фрике позволяла преодолеть препятствие. Парижанин всякий раз мастерил нечто вроде плота и с его помощью перевозил животных на другой берег.

Наконец добрались до горного района. Трудно описать все лишения, выпавшие на долю Фрике. Пока длилось путешествие, тигр и орангутан еще кое-как утоляли голод, чего не скажешь о человеке. Не зная языка местных жителей и не будучи уверенным в том, что его друзья не напугают людей, парижанин вынужден был сторониться деревень. Лишь под покровом ночи он решался подойти к посевам и добывал себе то горстку риса, то маис. Но, как только замечал людей, тут же уходил в лесные заросли.

После десяти дней скитаний, измученный лихорадкой, с израненными ногами и без сил Фрике увидел, что достиг наконец подножия Батан-Лупар. Здесь царила совсем иная атмосфера, воздух был свеж и лечил язвы, подсушивал раны, останавливал кровотечение. Вдохнув полной грудью, молодой человек почувствовал, что оживает, и решил сделать привал дня на два в этом чудесном месте, надеясь, что целебный климат подлечит его изношенный организм. Фруктов и дичи было в избытке – полный витаминный рацион.

Пообедав, все трое устроились на отдых, причем Фрике без опаски положил голову на теплый и мягкий тигриный бок, а тигр жмурился и поглядывал на порхавших вокруг птичек.

Удивительно, но животные вели себя на редкость покладисто. Тигр по пятам ходил за человеком, словно собака, к вящей радости орангутана. Тот вовсе не ревновал, а, наоборот был, казалось, доволен своим полосатым спутником. И оба они любили хозяина.

ГЛАВА 12

Бесполезные поиски. – Ужас. – Ночная схватка. – Атака отбита. – Тайник под деревом. – «Копай!»– Фрике украден. – Сквозь леса. – Малайская крепость. – Пьер не только отменный артиллерист, но и умелый сапер. – Пробоина. – Атакующие превращаются в осажденных. – Против целой армии. – Голод Капитуляция. – Борнео. – Странный крик.

«К оружию! К оружию! На нас напали!» – так кричал Фрике, когда среди ночи был схвачен малайцами. Выстрел разбудил лагерь, и крик предупредил друзей об опасности.

– Да это же Фрике! – закричал Андре, хватаясь за карабин.

– Фрике! – подхватили в один голос доктор и Пьер.

Но все заглушил нечеловеческий вопль Мажесте. Разразилась гроза, и первый всполох молнии на мгновение осветил занявших оборону даяков и полуголых малайцев, поднявших свои пики и готовых вот-вот атаковать.

На какой-то миг все замерли, а затем бросились друг на друга. Гремел гром, небо освещали зловещие отблески молний, стихия бушевала вокруг, словно боги низвергли на землю свое негодование. Но что за дело богам до вражды этих земных пигмеев?

Выстрелы вторили раскатам грома, стрекотали карабины. Это продолжалось с час. Потом небеса разверзлись, и на землю обрушился настоящий тропический ливень.

Понятно, что наши друзья не могли в таком грохоте переброситься ни словечком. Наконец раздался последний раскат грома, а с ним и последний вскрик. Это был победный клич даяков. Храбрые воины отбросили врага, понесшего большие потери.

– А где же Фрике?

Друзья даже не успели поинтересоваться, ранен ли кто-нибудь. Их беспокоил только Фрике. Увы! Буря пронеслась, солнце мириадами бриллиантов отражалось в каплях воды на листьях деревьев, птицы порхали вокруг поляны, обагренной кровью, жужжали насекомые, и ничто не могло поведать друзьям о том, куда запропал Фрике.

Тумонгон-Унопати был слегка ранен ударом пики в бедро. Увидев убитым одного из своих лучших воинов, он рассвирепел и стал что есть мочи топтать ногами труп малайца, лежавший тут же.

Благодаря принятым мерам предосторожности и привычной для даяков тактике ночного боя их потери были все же невелики. Насколько дерзки они днем, настолько осторожны ночью: построились в две шеренги, локоть к локтю, ощетинились пиками… Малайцы, несмотря на внезапность нападения и на численное превосходство, так и не смогли разбить эту фалангу. Конечно, оружие европейцев не помешало, но даяки обошлись бы и собственными силами. Словом, бандиты потерпели сокрушительное поражение.

Победители, как водится, устроили настоящий праздник: с ритуальными танцами, криками и отрубанием голов. Тумонгон радовался вместе со своими людьми, что не мешало ему то и дело посматривать на землю, силясь отыскать хоть какие-нибудь следы, которые привели бы его к Фрике. Вождь даяков даже любил парижанина и переживал случившееся не меньше европейцев.

– Посмотри, – обратился он к Андре. – Я говорил, что смерть моей собаки дурное предзнаменование. Говорил? Но ведь мы устроили пышные похороны, все сделали как надо… Быть может, Патти-Паланкен считает, что этого недостаточно. Хорошо! Я отдам ему все отрубленные сегодня головы. Душа моей собаки поможет найти молодого белого. Мужайся, брат.

– Будьте осторожны, господин Андре, – вмешался Пьер. – Возможно, там, за деревьями, кто-нибудь скрывается. Как бы не получить удар в спину. Какое несчастье, что дождь смыл все следы. Мы бы могли отыскать их в траве и следовать за похитителями по пятам.

– Вы правы, Пьер. Несчастье случилось слишком быстро и неожиданно. И все же нужно попытаться найти Фрике. Мы должны немедленно отправиться в путь.

– С вашего разрешения, господин Андре, вы не так поняли мои слова. Я имел в виду, что вам нельзя идти в лес одному. С меня хватит Фрике. А если еще и с вами что-нибудь стрясется!..

– Дорогой Пьер, отважный друг мой, – прервал его Андре, пожимая руку, – поверьте, что я воспринял ваше предупреждение как проявление заботы и дружеского расположения. Благодарю за добрый совет.

– Я думаю, – вмешался доктор, – что сейчас нам будет нелегко найти Фрике.

– Откуда такая уверенность?

– Пока вы тут спорите, мы с Мажесте и двадцатью даяками обследовали окрестности и ровным счетом ничего не нашли.

– В таком случае мы все отправимся на поиски, будем рассматривать каждую травинку, каждый бугорок, каждый корешок. Внутренний голос говорит мне, что Фрике жив. Но с какой целью его утащили бандиты? Быть может, чтобы сделать из него заложника? Не хочу верить, что жизни нашего друга грозит опасность.

– Да услышат вас Небеса! – проговорил Пьер.

Поиски продолжались двое суток. Безрезультатно. Правда, Унопати нашел носилки. Те самые, что распорол Фрике при побеге. Крови нигде не было видно, и все облегченно вздохнули, надеясь, что парижанину удалось бежать.

– Видите, Андре, – сказал доктор, – невозможно, чтобы этот парень так просто смирился. Надеюсь, с минуты на минуту мы найдем его. Ну, а если нет, то, полагаю, он сам отправится в столицу Борнео и, возможно, появится там раньше нас.

– Мне бы не хотелось уходить, не оставив опознавательных знаков. Быть может, Фрике удастся найти нашу поляну.

– Что вы собираетесь делать?

– Очень просто. Смотрите!

Андре отыскал самое заметное дерево и прикрепил к его стволу листок бумаги с надписью: «Копай». Затем, взяв другой листок и написав что-то карандашом, свернул его, засунул в пустую гильзу и зарыл под деревом. Дикари не знают французского, а посему никто не догадается, что здесь зарыт тайник.

Покончив с этим, все отправились в султанскую столицу.

Путешествия в здешних местах, как правило, сопряжены с множеством опасностей. Но случается, что человек проходит даже очень значительные расстояния, нисколько не устав и не подвергаясь ни малейшему риску. Так случилось с нашими героями. Тумонгон предупреждал, что смерть собаки – дурной знак и надо ожидать катастрофы. Исчезновение Фрике подтвердило его слова. Но дальше путешествие проходило спокойно. В этом, собственно, не было ничего удивительного, даяки здесь дома, это их земля, и белым в такой компании было неплохо провизии запасли достаточно, в каждой встречавшейся на пути деревне нанимали носильщиков, – везде открывался свободный путь.

Иногда бывает иначе, особенно если белые идут одни. Приходится вести долгие, изнурительные переговоры с местными жителями. И неизвестно, пропустят ли тебя дальше. Нравы здесь первобытные.

Надо сказать, что даяки никогда не уничтожают лесную поросль вокруг своих жилищ, используя ее как естественную защиту: они оставляют лишь узенькую тропинку, которую в любой момент можно замаскировать. Нередко случается, что путешественник блуждает среди зарослей и вдруг, неожиданно для самого себя, выходит к хижине на сваях. Her смысла пытаться свернуть вправо или влево: вокруг поднимается плотная стена из колючих кустов и деревьев. Гости взбираются в дом по специальной лесенке, если прохожему необходимо пересечь деревню, такую же лесенку подставляют с другой стороны хижины, у начала новой тропинки.

Легко себе представить, что если подобное устройство вполне подходяще для обороны, то для обычного передвижения оно чересчур громоздко. К счастью на пути наших героев ничего подобного не встретилось. Они быстро пересекли Батан-Лупар и вот уже четверо суток шагали по земле султана. Все шло хорошо, пока путешественники не увидели военное укрепление.

– Неприятное соседство, – обратился Андре к Пьеру. – Нелегко будет пробить брешь в крепкой стене. Там, видимо, скрываются солдаты султана.

– Да, чудная клетка. Вы намереваетесь предпринять осаду?

– И не просто осаду, дорогой мой, мы возьмем крепость.

– Если так, то ничего не имею против, с вами я готов на любую авантюру.

– Даже не вникая в ее смысл?

– Конечно, черт возьми. – Пьер рассмеялся. – Простите, господин Андре. Тут нет ничего особенного. Французский матрос не привык рассуждать, когда ему дан точный приказ. Вы – сухопутный человек и, возможно этого не знаете…

Пьер не успел закончить свою тираду о дисциплинированности французских моряков, как вдруг раздался страшный взрыв. Все вокруг заволокло белым дымом, а над стеной крепости поднялся султанский флаг.

Услышав грохот, даяки насмерть перепугались.

– Провалиться мне на этом месте, если это не пушка! Но заряжена она, ей-богу, кокосовыми орехами! А это знамя! Кусок тряпки… – заворчал Пьер. – Господин Андре, прошу вас, успокойте этих чудаков! Вы ведь знаете их язык. Не из-за чего так пугаться. Завтра же мы возьмем крепость.

Сомнений быть не могло. Белые и даяки оказались перед одним из форпостов, расставленных султаном Борнео по всей территории острова. Жалкое подобие крепости, которой и двух часов не продержаться под напором белых, могло привести в ужас только дикарей, понятия не имевших о тактике военных действий. Тем не менее необходимо было покончить с гарнизоном. Не оставлять же за спиной врага, способного помешать в самый решительный момент.

К счастью, у Пьера созрел план. Речь шла о том, чтобы под покровом ночи подкрасться к стене, сделать подкоп, заложить туда петарду и несколько килограммов пороха. Затем останется лишь протянуть шнур и поджечь его на безопасном расстоянии. Пьер головой ручался за успех, Андре благословил его, приказав быть осторожным.

Сказано – сделано. Охваченные беспокойством, Андре и доктор не сомкнули глаз. Когда Пьер наконец появился, до восхода солнца оставалось еще не менее часа.

– Готово! Сработано на славу. Через несколько минут увидите.

Пьер так все устроил, что взрыв прозвучал точно в назначенный момент. Даяки, не привыкшие к грохоту взрывов, дрожали, словно малые дети Андре пришлось пустить в ход все свое красноречие, чтоб хоть как-то успокоить их.

Тем временем наступило долгожданное утро. Увидев, что произошло, дикари, даже не дождавшись приказа, кинулись на штурм. Малайцы пытались восстановить стену, но у них было слишком мало времени.

Ничто не могло устоять перед натиском нападавших. Они захватили почти всю территорию крепости и безжалостно уничтожали ее защитников. Даяки убили человек шестьдесят, прежде чем белые смогли остановить их. Андре отдал приказ поджечь стену, но внезапное происшествие изменило его планы.

Откуда ни возьмись нагрянуло целое войско малайцев, не то привлеченных звуками взрывов, не то предупрежденных ночью. Те, кто еще недавно осаждали крепость, сами превратились в осажденных. Но, несмотря на то, что у них не хватило времени собраться с силами, наступавших встретил дружный огонь из карабинов. Малайцы похоже, никак не ожидали подобного приема. Они отступили, а вскоре принялись копать окопы.

– Любопытно! – сказал доктор. – Неужели эти мерзавцы намереваются взять нас измором?

Старый морской хирург оказался прав. Малайцы, поняв, что с ходу крепости им не взять (очень уж примитивно их оружие), решили предпринять долгую осаду.

К несчастью, провизии оставалось немного. Положение становилось отчаянным. День ото дня число осаждавших все увеличивалось и дошло до двух тысяч человек. Бедные даяки изголодались и похудели, но стойко переносили испытания. Белых била лихорадка, мучила анемия, они едва не умирали от истощения. Прошло уже двадцать два дня осады. А на двадцать третий в крепости появился с белым флагом высокий человек в полуевропейском-полумалайском костюме.

Андре плохо держался на ногах, но все же отправился навстречу. Парламентер приблизился на такое расстояние, чтобы слышен был его голос, и призвал осажденных сдаваться без всяких условий. Андре отклонил его предложение. Незнакомец произнес:

– Нам известно, кто вы такие и чего хотите. Мы знаем о ваших намерениях.

– Ну и заливает, – обратился Пьер к доктору, слушавшему очень внимательно. – Заливай, заливай! Хочешь выведать правду? Попробуй выуди из нас хоть слово!

– Ваши планы раскрыты, – продолжал парламентер. – Готовьтесь к поражению. Армия султана приближается…

– Чего вы хотите? – спросил Андре.

– Чтобы избежать напрасного кровопролития, бессмысленных убийств, вы должны сдаться в плен.

– При одном непременном условии: вы отпустите всех даяков и гарантируете нам жизнь.

– Они еще диктуют условия! Бросьте! Вы в наших руках.

– Пока нет. Знайте, что у нас хватит пороха, чтобы выбраться отсюда или взорвать себя…

– Нет-нет, – прервал его незнакомец. – Мне приказано препроводить вас живыми и невредимыми к самому султану, моему повелителю. Он сам будет решать вашу судьбу вместе с английским советником.

– Что там болтает этот болван? – спросил доктор.

– Я ничего не понимаю, – тихо отозвался Андре. – Здесь какое-то недоразумение. Во всяком случае, вмешательство английских властей нам на руку. Нужно этим воспользоваться.

– Вы согласны?

– Освободите даяков!

– Они будут освобождены.

– И нам оставят наше оружие?

– Да.

– Где гарантия, что ваши слова не ложь?

– Клянусь вам!

– Хорошо! Еще один вопрос: почему мы должны предстать перед англичанами?

– Вам предъявлено три обвинения: в пиратстве, в захвате «Конкордии» и в убийстве сэра Паркера, брата правителя Лабуана [212]212
  Лабуан – маленький остров в Южно-Китайском море, у северо-восточных берегов острова Борнео, у выхода из бухты Бруней.


[Закрыть].

Через неделю Андре Бреванн, доктор Ламперьер, Пьер и Мажесте, сопровождаемые многочисленным войском, вошли в столицу. Их привели в роскошный дворец, возвышавшийся посреди города и окруженный охраной из малайских и индийских солдат. В огромной зале друзья увидели человека с большим тюрбаном на голове. Рядом стояли индийские карабинеры. Однако английского представителя что-то не было видно… Парламентер солгал.

– Господин Андре, – тихо сказал Пьер, – сдается мне, что мы горим.

И вдруг раздался пронзительный вопль.