Текст книги "Приключения парижанина в Океании"

Автор книги: Луи Анри Буссенар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

– Ну и глупец же я! – закричал он вдруг. – Столько волнений из-за пустяка. У меня есть нож величиной почти что с саблю. Клинок широк и тонок, как нож гильотины [204]204
  Гильотина – устройство для обезглавливания осужденных, изобретенное в годы Великой французской революции.


[Закрыть]. Мне ничего не стоит прорыть ход в земле. Можно сделать наклонную шахту, выходящую на поверхность. Здесь и дел-то всего дня на два. Вода есть, мясо есть, правда, вывихнута нога, но тут ничего не поделаешь. Займусь этим, когда выберусь отсюда. Вперед! Чем раньше примусь за работу, тем скорее окажусь наверху.

Фрике предусмотрительно вырыл ямку с другой стороны и залил ее водой, чтобы комья земли, которые будут падать на дно во время работы, не засыпали лужу и не оставили его без питья. Туда же он оттащил и оленя. На всякий случай Фрике наполнил водой и свой шлем, установив его в нише, проделанной в стене на высоте человеческого роста. Затем, стараясь не думать о еде, принялся за дело.

К счастью, оказалось, что земля в этом месте рыхлая и состоит, главным образом, из растительного перегноя, копившегося столетиями. Работа была тяжелой, но продвигалась быстро. Фрике без устали орудовал правой рукой, нож посверкивал на солнце, а комья земли летели вниз.

В конце концов ход был прорыт и оставалось только расчистить его получше. Обрадованный Фрике принялся было карабкаться вверх, как вдруг заметил, что тигр, заинтересовавшись работой, встал и подошел совсем близко к шахте. Это несвоевременное любопытство сильно озадачило и обеспокоило парижанина.

– Приятель! Если ты будешь слишком любопытен, мы не сговоримся. Ты испортишь мне все дело. Болван! Разве не видишь, что я работаю для нас троих? Когда я выберусь через эту дыру, ты сможешь сделать то же самое… Ну, давай, возвращайся на свое место… Не желаешь уходить? Ну, подожди! Сейчас посмотрим, быть может, запах пороха заставит тебя уступить.

С этими словами Фрике быстро схватил револьвер и выстрелил, но так, чтобы не задеть зверя. Попади он в тигра, тот, если окажется ранен, может разодрать его в клочья. Результат оказался – лучше не придумаешь. Оглушенный выстрелом, ослепленный вспышкой, хищник отпрянул назад и кинулся к тому месту, что облюбовал себе прежде.

Не обращая больше внимания на зверя, Фрике умиравший от голода, отрезал кусок оленьего мяса и проглотил его не прожевав. Но сердце у него было добрым, не долго думая, он отрубил оленью ногу и бросил ее притихшему тигру, приговаривая:

– Держи, обжора! Ешь и помалкивай… Мне очень жаль, бедняжка, – обратился он к обезьяне, – что ты не ешь мяса. Знаешь, когда мы выберемся отсюда, я угощу тебя всякой вкуснятиной. Ты, право, такая милая… Будь же умницей. Мне пора за работу.

Парижанин не знал усталости. Даже ночь не остановила его. Он рыл землю как одержимый. Глаза слезились от пыли, руки покрылись мозолями и едва могли держать нож, поврежденная нога доставляла ужасные страдания, но ничто не останавливало его. Странное дело! Животные будто осознавая всю важность происходящего, сидели неподвижно каждый в своему углу, ожидая освобождения.

И вот во второй раз взошло солнце. Фрике чувствовал, что час освобождения близок. Внезапно снизу раздались приглушенные крики.

– Какого черта там случилось? Неужто тигр напал на обезьяну? Надо взглянуть. Если нужно, придется спуститься. Тем более что я умираю от жажды. В моем шлеме должно еще остаться несколько капель воды.

Парижанин напрасно клеветал на тигра, так и не покидавшего своего места. Но несчастный орангутан, обезумевший от голода и жажды, катался прямо по земле в страшных муках. Фрике хорошо понимал, что чувствует в этот момент бедное животное. Он машинально поднес к губам шлем. Взгляд его упал на обезьяну, которая рассматривала человека, будто бы умоляя о помощи. Фрике наклонился и, приподняв голову орангутана, залил немного воды в пересохший рот. Зверь жадно выпил воду, ухватившись лапами за шлем и не отпуская его до тех пор, пока спасительная влага не иссякла.

– Бедная зверюшка! – ласково прошептал молодой человек. – Я так счастлив, что помог тебе… Знаешь, ученые утверждают, что человек произошел от обезьяны, а я не могу принести вред своему предку.

Пять минут спустя Фрике закончил работу. Он был спасен. Ему хватило сил, чтобы отползти на несколько шагов от шахты. Но потом усталость взяла свое, и он заснул прямо на земле.

Часа через три его разбудил сильный голод. Фрике открыл глаза, потянулся и вскрикнул от удивления. Оказалось, что тигр и орангутан, выбравшись вслед за человеком из ловушки, устроились тут же, рядом, как добрые друзья, один подле другого, будто ожидая, когда проснется парижанин.

ГЛАВА 8

Хищник и его жертва. – Бесстрашие юной леди. – Кровавые преступления пиратов. – Корабли-гробы. – Английский парламент рассматривает вопрос о пиратстве. – Взрыв на бременском рейде. – Морские бандиты и корабль-призрак. – Последний разговор двух друзей. – Предсмертная воля. – Темная история капитана Флаксана. – Опекун. – Обманчивое спокойствие.

– Итак, месье, что вам угодно?

– Я хочу, чтобы вы были счастливы.

– Счастлива?!

– Именно. Пусть мне понадобится перевернуть вверх тормашками весь архипелаг, поджечь остров с четырех концов, вы будете счастливы.

– Все время одно и то же, все время насилие!

– А я добавлю: все время то же презрение ко всему, мною сказанному и сделанному.

– Да!.. Мне все здесь противно и вы в том числе.

– Мэдж!..

– Меня зовут мисс Флаксан!

– Мисс… простите. О! Если бы вы знали…

– Что вы хотите, чтобы я знала? Что я – рабыня?

– О! Мисс…

– Пленница, если вам так больше нравится. Я, дочь американца и француженки! А ваш дворец для меня – тюрьма. Почему я на Борнео, а не у своих покровителей?

– Вы называете их вашими покровителями? Авантюристы…

– Довольно! Я запрещаю дурно говорить о тех, кому мой отец поручил меня, умирая. Они заменили мне семью, они трудились для того, чтобы прокормить меня, они заботились о моей душе.

– Чего же вам не хватает? Для вас я построил эти покои из кленового дерева с драгоценной инкрустацией, с панно из тика, которым позавидовал бы набоб. К вашим ногам я бросил восточные ткани и самые дорогие ковры из Франции. К вашим услугам целый сонм рабов: искусная малайка, неутомимая индианка, ласковая мавританка, преданная негритянка. Ваши драгоценности не стыдно носить королеве. Вы властвуете в городе, а если захотите, завтра будете королевой Океании!..

– Когда я была еще ребенком, красивая, молодая, но всегда бледная женщина целовала меня и плакала. Она была такой доброй и нежной, что, если при виде ее слез начинала плакать и я, она умела поцелуями вызвать улыбку на моем лице. Мы были бедны, очень бедны. Чего только она не делала, чтобы купить мне игрушку, а то и просто кусок хлеба… А потом я больше ее не видела. Ничто не могло утолить мою печаль… Помню и мужчину огромного роста, с гордым лицом. Он никогда не улыбался; он порывисто и крепко обнимал меня, как будто хотел вложить всю свою любовь в одну минуту свидания. Мой отец был моряком. И умер как моряк… в море. Вы ведь знали его… Вы слышите?

– Я слушаю вас, мисс, и спрашиваю себя, к чему вы все это говорите.

– А к тому, что моя мать, жившая и умершая в бедности, научила меня обходиться без роскоши. И еще к тому, что мой отец, один из борцов за независимость Америки, привил мне любовь к свободе… Когда он доверил меня, умирая, тому, кто был его лучшим другом, и когда этот человек, осознавая ответственность, обещал. «Твоя дочь станет моею дочерью», – я перестала быть сиротой. Мой приемный отец и его друзья, собравшиеся для того, чтобы заменить умершего, любили меня всем сердцем. Они умели быть деликатными, стараясь, однако, воспитывать меня, как того хотели бы мои родители. А вы, месье, желая мне счастья, вошли в мою жизнь непрошено, – ваш поступок не к лицу благородному человеку. Единственной радостью для меня было жить в крошечной келье с белыми стенами, а вы навязываете мне несметные богатства. Вы не можете отрицать, что ваши намерения нечестны и что забота о моем счастье – не единственное ваше беспокойство.

– Вы не раз могли убедиться в моем бесконечном уважении к вам и в том, что это благоговение руководит всеми моими поступками.

– Не мешало бы еще, чтобы вы уважали закон.

– Мисс!..

– Знайте же, что если я не дождусь освобождения, то предпочту смерть позору!

– Вы говорите «смерть»?

– А почему бы и нет? Вы не ожидали найти во мне силы пренебречь жизнью? Знайте, что я давно уже не ребенок, – лишения и одиночество сделали меня взрослой. Те, кто заботился обо мне, сумели научить меня тому, как должна держать себя женщина в этом жестоком мире.

Та, что давала отповедь человеку, привыкшему к всеобщему почитанию, та, из уст которой он услышал неожиданные речи, была еще почти ребенком. Лет семнадцати, стройная, гибкая и с виду очень хрупкая девушка с вызовом смотрела на своего собеседника, а тот, защищаясь от ее нападок, испытывал, казалось, наслаждение. Да и немудрено: в молодом теле девушки, несмотря на утонченность сложения, чувствовалась такая же сила, какая таилась в ее душе. Голос Мэдж дрожал лишь от негодования, а если в черных как смоль глазах сверкала слеза, то внутреннее пламя немедленно высушивало ее. Необычный и пленительный контраст!

Из-под крошечной фетровой серой шляпки, украшенной белым пером, на плечи ниспадали прекрасные золотые волосы. Нежная кожа, под которой текла благородная кровь, изумляла своей свежестью, свойственной ранней молодости и еще не погасшей от житейских забот; орлиный нос, наравне с черными глазами придававший лицу решительность, и правильно очерченные губы, с чьим чистым цветом не сравнить никакие, самые драгоценные кораллы, довершали картину.

Несмотря на ранний час и на невыносимую жару, мисс Мэдж была одета в закрытое платье из тонкой серой материи с укороченной юбкой, на стройных ножках красовались кожаные ботиночки с высокими голенищами. Настоящий дорожный костюм. Она носила его все время, готовая к любым неожиданностям.

Ее собеседником был тот самый таинственный человек, чье драматическое появление на «Конкордии» так поразило синьора Пизани, тот самый, пред которым дрожали, словно малые дети, самые отъявленные бандиты архипелага. Словом, хозяин. Одетый аккуратно, на европейский манер, он отложил в сторону свой зеленый тюрбан, свидетельствовавший о том, что его обладатель совершил паломничество [205]205
  Паломничество (от лат. palma – пальма) – путешествие верующих к святым местам (у христиан – в Иерусалим, Рим, у мусульман – в Мекку и др.) в надежде на божественную помощь. Название происходит от обычая паломников привозить из Палестины пальмовую ветвь.


[Закрыть]в Мекку, и вызывавший поэтому невероятное уважение и поклонение у мусульман Борнео.

Вопреки неукоснительной вежливости и предупредительности в обращении с девушкой он, не в силах больше сдерживать свой гнев, внезапно побледнел, но, быстро справившись со своими чувствами, вновь обрел хладнокровие, выдававшее в нем хорошо воспитанного человека. Однако его натянутая улыбка походила скорее на оскал черной пантеры. Хозяин не привык к сопротивлению и был поражен такой непреклонностью; девушка понимала, что жизнь ее поставлена на карту, и он, почувствовав это, вынужден был отступить перед силой духа своей пленницы.

Волей каких немыслимых обстоятельств два столь разных человека оказались рядом во дворце в столице Борнео? Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо рассказать историю отца мисс Мэдж и человека, стоявшего сейчас перед ней. Постараемся быть краткими.

В 1876 и 1877 годах несчастные случаи на море стали так часты, что ни у кого уже не было сомнений: это дело рук злодеев, заинтересованных в гибели кораблей. Начались правительственные дебаты, среди прочих и в парламенте Англии, и по инициативе лорда Гранвиля состоялась международная конференция, ход которой держался в строгом секрете. «Господа, – сказал достойный государственный муж, ознакомившись с цифрами морских крушений за последние годы, цифрами, непомерно возросшими в связи с активизацией торговых перевозок, – по моему убеждению, отныне мореплавание представляет серьезную опасность для судов всех, без исключения, государств. Для большинства из нас существование морских разбойников очевидно. Позвольте ознакомить вас с некоторыми документами…»

Перечислив корабли, погибшие и пропавшие за последний период, лорд Гранвиль назвал их реальную стоимость, сведения о которой скрупулезно собирались во всех портах приписки, а затем рассказал об усилиях, предпринимаемых морскими службами, и о вопиющем несоответствии между стоимостью судов и страховыми полисами. Эти сведения вызвали в парламенте настоящую бурю. Оказалось, что существование «кораблей-гробов», как называли их англичане, было выгодно!..

Однажды в один прекрасный день паровое торговое судно под названием «Мозель» стояло в Бремене, готовое выйти в море. Погрузка уже закончилась. Пассажиры должны были занять свои места на следующий день, оставалось только пополнить запасы угля, как вдруг на причале, где стоял «Мозель», раздался оглушительный взрыв. Четырех грузчиков разорвало на куски, еще человек двадцать – ранено, а судно получило пробоину.

Смертельно ранен был и владелец страховой кассы по имени Томас родом из Дрездена. За несколько минут до смерти он признался, что в ящиках, погруженных на борт корабля, находился динамит. Часовой механизм завели на неделю вперед, но что-то не сработало. «Мозель», застрахованный во многих компаниях на сумму, в несколько раз превышавшую его стоимость, спасся лишь благодаря случаю. Томас умер, так и не назвав сообщников.

Происшествие нарушило привычный и чрезвычайно доступный процесс, к которому приноровились негодяи. Теперь им оставалось только брать суда на абордаж. Так появились «морские разбойники»

Ведомый энергичным и ловким капитаном, с экипажем из лучших моряков, если такое вообще можно сказать о бандитах, пиратский корабль был построен по последнему слову техники и мог в несколько часов совершенно преобразиться. Трехмачтовик с черной кормовой надстройкой и белыми бортами, он становился ночью бригом с черными бортами и серой надстройкой. В другой раз прямо на глазах крейсера он поднял паруса и пустился наутек с такой неимоверной скоростью, что только его и видели. Плавая то под американским, то под французским, то под каким-нибудь иным торговым флагом, пираты умело скрывали бортовую артиллерию: снаружи ничего нельзя было заподозрить.

И вот новый случай. Один из самых блестящих офицеров нашего морского флота, человек с громким именем, решил преследовать морских разбойников. Поддержанный министром, давшим в его распоряжение трехмачтовый крейсер, барон де Вальпре уверенно взялся за дело. Андре Бреванн, доктор Ламперьер, Пьер, Фрике и Мажесте входили в число членов экспедиции.

Штаб-квартира пиратов, эмиссары которых находились во всех концах света, располагалась в Париже. Окруженный и поддерживаемый многочисленной администрацией, директор бандитского предприятия, чьи решения были законом, официально принадлежал к числу крупнейших парижских финансовых магнатов. Он бывал в свете и вел роскошную жизнь нувориша [206]206
  Нувориш (фр.) – внезапно разбогатевший человек.


[Закрыть].

Его люди получали солидные деньги, нажитые нечестным путем, и происходили из самых различных классов общества и из самых разных стран мира; от спесивого и надменного русского до свирепого грека, от корректного и деликатного англичанина до любящего пышность и богатство бразильца, от хитрого китайца до жестокого американца. Косоглазый малаец и людоед из Новой Зеландии, работорговец с берегов Гвинеи и индус-душегуб, фанатик из Занзибара, дикарь-мальгаш, как один, беспрекословно повиновались его приказу.

Несмотря на то, что дело было налажено почти совершенно и машина работала без сбоев, барону Вальпре все же удалось поразить ее в самое сердце; случай помог ему добиться от одного из матросов с таинственного судна важных сведений, что и позволило нагнать пиратский корабль.

Разбойничье судно, метко окрещенное теми, кто за ним охотился, «хищной посудиной», скрылось в лагуне кораллового атолла. Это был, конечно, обманный маневр. Бандиты спрятались в огромной пещере, специально выдолбленной ими на случай опасности. Такие пещеры-крепости оборудовались пиратами с невиданной тщательностью и удобством.

Как известно, героизм наших моряков преодолевает любые препятствия; вскоре преследователям удалось проникнуть в пещеру. Следуя темным коридором, то и дело освещая себе путь пороховыми шашками, Андре Бреванн в конце концов очутился перед массивной деревянной дверью. Сработана она была из такого прочного тика, что Андре сломал свой топор, пытаясь ее открыть. Он уже хотел было положить под дверь мину, как вдруг дверь сама открылась настежь и на пороге в потоке света показался мужчина с револьвером в руке. Завязалась короткая и жестокая схватка. Молодой француз одержал верх и разоружил бандита. Повернув его лицом к свету, Андре в ужасе отпрянул, узнав одного из своих самых близких друзей. Это был американец Флаксан, семнадцатилетним юношей героически сражавшийся за Францию, опытный моряк, мудрая голова! Андре не видел его многие годы…

Нетрудно себе представить разговор двух друзей в таких необычных и печальных обстоятельствах. Американец, до глубины души тронутый великодушием своего товарища, поведал ему о том, как оказался в числе морских разбойников.

– Сейчас для меня очень важный и торжественный момент, – начал он. – Я смогу умереть, покаявшись в своих преступлениях. Дорога каждая секунда, выслушай… Если бесстрашный моряк и бескорыстный солдат, какого ты некогда знал, стал капитаном пиратского корабля, человеком, совершившим множество кровавых злодеяний, то все это из-за того, что он сделался игроком, который был не в силах бороться со своей порочной страстью. Игра стала для меня важнее самой жизни. Я очень скоро разорился… И все играл, играл… Проигрывал громадные суммы и в конце концов должен был застрелиться. Но я колебался… из-за моей дочери.

– У тебя дочь? – прервал его Андре.

– Попробуй объясни, но я, обожая мою девочку, собирался оставить ее сиротой, без средств к существованию… Когда я готов был уже выстрелить себе в висок, случилось чудо. Появился мой удачливый партнер, очень богатый финансист. Он забрал у меня оружие и выписал вексель на очень солидную сумму, а затем и распоряжение о моем назначении капитаном одного из его кораблей.

Я не верил в происходящее. Лишне, думаю, объяснять, с каким восторгом было принято мною это предложение. Об остальном догадаться нетрудно… Я пытался бороться, разорвать цепи, но тщетно! Пустые хлопоты!

Чтобы удержать меня, эти мерзавцы похитили мою дочь. Я смертельно боялся, что они убьют девочку, и поэтому убивал сам. Убивал ради того, чтобы они оставили в живых Мэдж! Понимаешь? Потом мало-помалу бремя преступлений становилось все менее тягостным. И вместо того, чтобы однажды бросить это проклятое судно на рифы, я выполнял грязную работу… Со временем мои хозяева после особенно успешных операций стали разрешать мне видеться с дочкой. Я давно расстался с надеждой вырваться из их лап, ибо знал, что любая попытка окончится смертью. К тому же ребенок рос в любви и заботе, вместе с родной дочерью того, кто железной рукой руководил нашей бандитской ордой. Этот человек занимает высокое положение в обществе, репутация его безупречна.

Теперь, когда ты все узнал, еще два слова, Андре. Мне осталось жить каких-нибудь две минуты. Вот важные документы о нашей организации. Это грозное оружие. Ты сможешь вырвать у них мою дочь. Пусть Мэдж никогда не узнает обо мне правды. Умоляю, замени ей отца.

– Флаксан! Обещаю, твоя дочь станет моей дочерью. Я сделаю все, чтобы она сохранила о тебе добрую память. Умри с миром. Прощай.

Через несколько секунд американец погиб, уведя за собой в мир иной всех бандитов, укрывшихся в подземной пещере.

Вернувшись во Францию, Андре Бреванн сдержал слово. Он сумел поднажать и добиться освобождения девочки. Затем, заручившись поддержкой барона де Вальпре, отважный француз получил в магистрате разрешение на арест могущественного финансиста. Сообщники предали негодяя, и он собирался бежать из своего дома через подземный ход. Однако уже на следующий день в этом подземном ходе обнаружили труп, объеденный крысами…

Итак, главаря пиратов посчитали мертвым, и пятеро друзей полагали, что бандитский улей навсегда разорен. В мире и спокойствии прошли три года. Но потом дела стали плохи. Доходы почти совсем иссякли.

Андре, близко к сердцу принявший свое обещание, не хотел, чтобы его приемная дочь узнала нищету. Посоветовавшись с Фрике и доктором Ламперьером, он решил вместе с друзьями отправиться на Суматру добывать себе состояние. Так они организовали собственное дело.

Мэдж, привыкшая с детства ко всевозможным превратностям судьбы, была отправлена на попечение директрисы одного из пансионов, а трое друзей, к которым присоединились Пьер и Мажесте, пустились в путь.

Дела шли вполне успешно, пока не произошли события, описанные нами в первой части, и пока Андре не получил извещение об исчезновении его воспитанницы. Имя похитителя звучало грозно и не внушало никаких надежд. Вскоре мы узнаем, что за человек Винсент Бускарен и на что он способен.