Текст книги "Общество Дракона"

Автор книги: Лоуренс Уотт-Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Глава 17
УИТЕР У СЕБЯ ДОМА

Арлиану не доводилось бывать в доме Уитера прежде, хотя он и проезжал мимо несколько раз. Снаружи особняк представлял собой роскошное здание, выстроенное около пяти веков назад, когда войны людей с драконами давно закончились, а Мэнфорт наконец смог позволить себе отказаться от функциональной архитектуры военного времени в пользу выставленного напоказ богатства – высокие колонны поддерживали украшенные изысканной резьбой архитравы, в нишах горделиво стояли статуи вдвое выше человеческого роста. Стены и колонны по-прежнему оставались серыми, а вот статуи и резные украшения были выкрашены в красный, черный и белый цвета.

Ворон выступал в роли кучера Арлиана; у ворот их встретил конюх и взял на себя заботу об экипаже, но больше никого из слуг они не видели. Ворон, которого явно удивил такой прием, постучал в массивную входную дверь из позеленевшей от времени бронзы.

Дверь сразу же открылась, лакей пригласил Арлиана и Ворона войти, забрал у них шляпы и плащи и повел за собой. Арлиан с любопытством оглядывался по сторонам – интересно, как выглядит внутри такой огромный дом?

Практически сразу же он заметил одну архитектурную странность. Во всех больших домах, где ему довелось побывать, входная дверь вела в маленький вестибюль, где гости оставляли верхнюю одежду и оружие. Кроме того, он защищал внутренние покои дома от зимнего холода или, наоборот, летней жары. Здесь же двери сразу вели в комнаты с высокими потолками – просторные и темные. Однако даже в свете тусклой масляной лампы Арлиан заметил, что комнаты находятся в плачевном состоянии – гобелены испорчены плесенью, ковры покрывают пятна, тут и там с резных украшений облезла позолота, а углы затянула паутина. И еще: в комнатах стоял резкий запах гниения.

– Я думал, леди Опал следит за порядком в доме, даже если самому Уитеру уже все равно, – наклонившись к Ворону, тихо сказал Арлиан.

Тот пожал плечами и молча зашагал дальше по мраморному залу к широкой, некогда великолепной лестнице. Он нес несколько копий и кинжалов из обсидиана и, поскольку главная его задача состояла в том, чтобы за что-нибудь не зацепиться, особенно по сторонам не глазел. Другого света, кроме лампы в руках слуги, не было, и потому статуи и тени от них неожиданно возникали из мрака, словно собирались отобрать у него оружие, которое он так старательно оберегал.

Когда они добрались до верха, слуга провел их по коридору, затем через дверь – и вдруг все вокруг переменилось. Темные неухоженные приемные уступили место ярко освещенной маленькой гостиной, где царила безупречная чистота и стояла мебель из полированного дерева, украшенного бронзой. Большую часть одной из стен занимал великолепный камин, в котором тлел огонь, хотя на улице было тепло.

Очевидно, Уитер жил именно здесь, а парадные залы просто отдал на откуп запустению, превратив их в своего рода огромный вестибюль, ведущий в жилые помещения.

Арлиан увидел около полудюжины стульев из липы, обтянутых зеленой тканью с красной вышивкой, на которые слуга предложил им сесть.

Однако прежде чем Арлиан успел что-либо сделать, дверь в противоположном конце гостиной распахнулась, и вошел лорд Уитер. За ним едва поспевала горничная, которая пыталась поправить ему волосы, аккуратно причесанные и завитые в локоны – Арлиану не раз доводилось видеть такие у выстарившихся ловеласов и никогда у лорда Уитера. Девушка изо всех сил старалась пристроить на место один из локонов, но он никак не поддавался.

Уитер, не обращая на нее внимания, заявил:

– Вы пришли! Очень хорошо. Принесли оружие?

– Да, милорд, – ответил Арлиан и показал на Ворона.

– Прекрасно. – Уитер огляделся по сторонам, а затем показал на дверь, из которой только что появился. – Несите его сюда.

Арлиан и Ворон переглянулись и направились туда, куда указал Уитер.

– А ты останься здесь, – приказал Уитер слуге, шагнувшему к двери. Затем лорд повернулся к горничной, которая отошла на шаг назад, чтобы полюбоваться на свою работу. – И ты тоже. Вы мне скоро понадобитесь – оба.

Он повернулся и последовал за своими гостями в соседнюю комнату, которая оказалась его кабинетом и где, к удивлению Арлиана, сидел еще один гость. Хорошо одетый господин, незнакомый Арлиану, сжимая в руках кипу бумаг, устроился за столом.

Разумеется, Горн тоже здесь был, он стоял в дальнем углу кабинета – видимо, Уитер не мог без него обходиться, – и вежливо кивнул Арлиану, когда он вошел.

Кабинет произвел на Арлиана впечатление – повсюду книжные полки, на стенах великолепные картины, огромный стол, инкрустированный перламутром, а рядом удобное кресло – судя по истертой кожаной обивке, любимое хозяином. У стены Арлиан заметил открытый буфет и графин с янтарной жидкостью в окружении изысканных маленьких стаканчиков.

Впрочем, Арлиан успел окинуть кабинет лишь беглым взглядом, поскольку его заинтересовал незнакомец.

– Хитрец, это лорд Обсидиан, – кинул на ходу Уитер, сразу же направившись к буфету. Затем, показав пальцем на Ворона, добавил: – И его управляющий.

Арлиан едва заметно поклонился.

– Милорд, – ответил тот, но не встал и не предложил ему руки, лишь с удивлением уставился в свои бумаги.

Арлиан тоже был удивлен его присутствием в кабинете; он предполагал, что их встреча с лордом Уитером будет носить личный характер и они смогут открыто поговорить о драконах, а также обсудить, что они станут делать, когда придет время Уитера и из его сердца появится чудовище. Разве не для этого он хотел получить обсидиановые клинки?

Как отнесутся драконы к смерти детеныша, живущего в теле Уитера, Арлиан не знал и не особенно хотел об этом думать – поскольку, если он убьет еще одного дракона, рожденного или нет, драконы посчитают, что соглашение нарушено.

Он сам не мог уничтожить дракона, живущего в теле Уитера, не вызвав гнева чудовищ, но если ему удастся убедить Уитера предоставить это кому-нибудь другому, возможно…

Однако присутствие здесь незнакомца, да еще явно не обладающего сердцем дракона, усложняло положение. Возможно, у лорда Уитера совсем иные планы и Арлиан ошибся.

– Хитрец служит у меня писарем, – пояснил Уитер, наливая бренди. – Я попросил его привести в порядок мои дела.

Попытавшись скрыть охвативший его страх, Арлиан посмотрел на Уитера.

– У вас есть на это серьезная причина, милорд? Вы себя плохо чувствуете?

– Я себя прекрасно чувствую, – заявил Уитер. – Но после того, что случилось с Когтем, вряд ли так будет продолжаться и дальше, поэтому я позвал Хитреца.

– Понятно, – сказал Арлиан и, взглянув на Ворона, увидел в его глазах предупреждение, хотя не мог понять, о какой опасности идет речь.

– Я обещал вам бренди, – проговорил Уитер и протянул Арлиану стаканчик.

– Спасибо, милорд, – ответил Арлиан.

Он не слишком любил бренди, но был достаточно хорошо воспитан, чтобы отказаться.

Уитер отнес стаканчики с бренди Хитрецу, Ворону и Горну, а потом налил себе.

– Почтим память лорда Стиама, известного под именем Коготь, – сказал он и поднял свой стакан. – И пусть его судьба послужит нам всем уроком.

Хитрец явно не понимал, что происходит, но никто не стал ему ничего объяснять.

Арлиан подумал, что Уитер сказал правду: бренди у него действительно было превосходным, оно согревало и не обладало неприятным послевкусием. Он не спеша допил свой стаканчик.

Когда все выпили, Уитер собрал стаканы, закрыл бутылку и убрал все в буфет.

– Убери бумаги, – сказал он Хитрецу. – Давайте посмотрим, что нам принес лорд Обсидиан.

Хитрец быстро убрал бумаги со стола, и Ворон положил на него оружие. Уитер развернул ткань, в которую были завернуты клинки, – копья и несколько кинжалов разной формы и размера рассыпались по гладкой поверхности. Он внимательно оглядел их, выбрал один из кинжалов и посмотрел на Арлиана.

– Острые?

– Очень острые, милорд, но хрупкие. Обсидиан затачивается лучше, чем сталь, но легко ломается.

– Значит, их нельзя использовать несколько раз?

– Нельзя.

– Однако один удар… это будет легко?

– Да, милорд. Вы видели вчера ночью, что обсидиан пробивает кожу, от которой отскакивает стальной клинок.

Он не знал, кто такой Хитрец и что ему известно, а также насколько Горн в курсе происходящего, и потому решил не упоминать драконов.

– Если они такие острые, значит, боли почти не будет?

Арлиан открыл было рот, чтобы ответить, но тут же его закрыл. Он все еще полагал, что Уитер думает об убийстве дракона, который может появиться из его груди, и хочет как можно быстрее с ним расправиться, но понял, что ошибся.

Он колебался одно короткое мгновение, но ведь он и сам собирался так поступить. Наконец он ответил:

– Я не знаю наверняка, однако думаю, что, если удар будет быстрым и точным, он не причинит сильной боли.

– Хорошо. – Уитер посмотрел на Ворона. – Возьмите тряпку, а оружие оставьте на столе. Идемте за мной – все.

Он взял кинжал и направился к двери.

– Ари? – Ворон взглянул на Арлиана.

– Делай, как он говорит, – сказал тот и последовал за Уитером.

В гостиной лорд Уитер приказал горничной и слуге расставить стулья полукругом. В этот момент появился Ворон с куском материи в руках, и Уитер показал ему, куда его следует положить – около камина, подальше от ковра. Затем, сжимая в руке кинжал, лорд встал на кусок ткани и проговорил:

– Садитесь, пожалуйста.

– Милорд, я прошу вас еще раз хорошенько подумать, – попросил его Ворон, продолжая стоять.

– О нет, управляющий, – к сожалению, я не знаю, как вас зовут… Я много думал с тех пор, как вчера ночью умер мой друг.

– Прошел всего один день, милорд. Может быть, при свете нового дня вы увидите другие возможности…

– Других нет! – вскричал Уитер и приставил острие кинжала к горлу Ворона. – Неужели ты считаешь, что я настолько глуп? Я же сказал, что думал целый день, но если по правде, я начал размышлять о происходящем много веков назад, прежде чем на свет появился твой прапрадедушка. А теперь сядь, управляющий, и помолчи.

Ворон замолчал, посмотрел на Арлиана и уселся на один из стульев.

Хитрец, Горн, Арлиан и горничная последовали его примеру; слуга отошел к стене.

– Ты тоже, – махнув в его сторону кинжалом, приказал Уитер. – Садись.

Несмотря на формальное нарушение этикета, потрясенный слуга послушно опустился на стул – и теперь шестеро свидетелей сидели полукругом лицом к Уитеру, который стоял на куске ткани возле камина.

– А теперь, – сказал Уитер, – мне представляется, некоторые из вас знают, что я намерен сделать… Вы станете свидетелями – именно затем вы здесь. Я хочу, чтобы все знали – я делаю это по собственной воле; и никаких вопросов, дурацких слухов или сомнений.

– Милорд… – начали одновременно Ворон и Горн.

– Никаких вопросов, – быстро повторил Уитер. – Прошу вас, ни вопросов, ни возражений. Я так решил.

Они переглянулись и с расстроенным видом замолчали.

– Я думаю, вам известно, – продолжал Уитер, – что я прожил гораздо больше, чем обычный человек. Хитрец, пожалуй, ты знаешь меньше остальных, я должен сказать тебе, что мне исполнилось несколько веков. Прошедшие годы легли на мою душу тяжелым грузом, я нес его не потому, что так сильно любил жизнь, я не хотел доставлять врагам радость своей смертью. Я видел, как умирают мои друзья один за другим, и постепенно мое сердце становилось все холоднее. Мне казалось, будто мои мысли, столь несхожие с тем, во что я верил в юности, являются результатом потерь, что смерть, страдание и боль разъели мою душу точно ржавчина.

Мне говорили, что моя кровь отравлена и яд пожирает мою душу, что моя человеческая сущность медленно умирает, но я не хотел верить. Я думал, что, если мне удастся найти настоящую подругу, которая будет жить со мной многие века, мне удастся оттаять. Я считал, что смогу забыть чудовищ, сделавших меня таким, и снова стать самым обычным человеком, а жена мне в этом поможет.

А еще я полагал, что у меня нет выбора – что я должен продолжать жить, цепляясь за остатки своей души, чтобы не позволить чудовищам одержать надо мной верх. Я не желал им поддаваться.

Но лорд Обсидиан показал мне, что я ошибался. Вчера ночью они с Когтем убедили меня в том, что мое сердце отравлено не болью, которую я испытал, а злом, живущим внутри меня. Теперь я знаю, что не должен был умереть во время тех страшных событий, отнявших у меня руку, что меня совершенно сознательно швырнули в яму, и все прошедшие годы я жил, чтобы внутри меня могло расти и развиваться страшное, исполненное злобы существо. У меня в любом случае осталось мало времени – Коготь если и был старше меня, то всего на пару лет. Для меня год это пустяк.

В детстве мне казалось, будто один день длится вечно, теперь же целые десятилетия пролетают, как одно мгновение. Я не могу откладывать неизбежное. Вот почему мы собрались сегодня здесь, и у меня в руках оружие. – Он поднял кинжал. – Этого клинка должно быть достаточно, но если по какой-нибудь случайности он не сделает свое дело, его довершат копья, лежащие в кабинете.

– Милорд, – проговорил Горн, – разве леди Опал не заслужила права здесь находиться?

Уитер горько рассмеялся.

– Не мне судить, заслужила она такое право или нет, но она обязательно вмешается – постарается ли предотвратить мою кончину, или, наоборот, ускорит ее, я не знаю. Впрочем, я назначил ее своей наследницей, поэтому последнее вполне возможно. Меня волнует только то, что она может попытаться выпить мою кровь.

Горничная и Хитрец одновременно вскрикнули от изумления.

– Я не подумал, – пробормотал Арлиан.

– И это ей что-нибудь даст? – спросил Ворон.

Арлиан искоса посмотрел на него и ответил:

– Не знаю. Пару месяцев назад она бы просто умерла, а сейчас… кровь, пролитая обсидиановым кинжалом… не имею ни малейшего понятия.

– Я прошу вас всех не допустить этого, – сказал Уитер – и, не говоря больше ни слова, вонзил черный клинок в сердце.

На мгновение в комнате повисло напряженное молчание; в том месте, где кинжал вошел в грудь Уитера, появился дым.

И тут горничная пронзительно закричала, вернув всех к реальности.

– Милорд! – Горн вскочил со стула, Арлиан и Ворон за ним.

Горн попытался подхватить Уитера, который повалился на пол, но успел лишь немного задержать его падение. Он стоял на коленях, а его господин уткнулся лицом ему в ноги.

Ворон и Арлиан присели рядом с ним, и Ворон перевернул умирающего на спину – теперь он лежал на полу, а из его груди торчал кинжал.

Вокруг каменного клинка пузырилась густая черная кровь, которая шипела и дымилась, неестественным образом вытекая из раны, но оставалась всего лишь кровью. Арлиан смотрел на нее и думал о том, что, если бы грудь Уитера пронзил не обсидиановый клинок, сейчас из нее появился бы дракон.

Вот зачем лорд Уитер попросил его принести обсидиановое оружие: если бы стальной клинок мог справиться с драконом, растущим внутри него, он бы скорее всего совершил самоубийство раньше.

Именно поэтому он спросил, острый ли кинжал и испытает ли он боль.

– Вы ошиблись, – задыхаясь, проговорил Уитер. – Это больно. Очень.

Арлиана удивило, что он еще может разговаривать.

– Мне очень жаль, милорд, – сказал он.

– По крайней мере дракон мертв, – проговорил Уитер. – Я чувствую…

Затем он начал задыхаться, и струйка крови стекла ему на подбородок, она слегка дымилась, но казалась самой обычной кровью умирающего человека.

Неожиданно Арлиан подумал, что несколько капель в чаше с водой позволят ему снова вызвать дракона, и тут он увидел, что испачкал руки кровью, когда переворачивал лорда Уитера на спину.

Ну и что он им скажет?

Обвинят ли его драконы в смерти еще одного детеныша? Станет ли смерть Уитера началом новой войны?

Или она уничтожила одну из проблем, которая могла послужить ее причиной, – ведь умер свидетель событий в спальне Когтя.

– Мне очень жаль, – повторил Арлиан, но Уитер уже был мертв и его не услышал.

– Он сам себя убил! – взвизгнула горничная, и ее голос резким диссонансом разорвал торжественную тишину момента.

– Да, – подтвердил Арлиан.

– Я и подумать не мог, – пробормотал Хитрец, прижимая руки к груди. – Он не говорил, что собирается предпринять подобный шаг.

– Конечно, не говорил, – сказал Ворон. – Иначе вы могли бы ему помешать.

– Ты попытался, – заметил Арлиан и, наклонившись, закрыл глаза лорда Уитера. – Ты и Горн.

– Ты нам не помог, – сказал Ворон.

Арлиан собрался ему ответить, но в последний момент промолчал, лишь посмотрел в глаза Ворону и подтвердил:

– Нет, я вам не помог. Я не был уверен, хочу ли ему мешать.

– Но ведь он не из шести лордов, которых ты поклялся уничтожить! – сердито напомнил ему Ворон.

– Верно, но он обладал сердцем дракона.

– Как и ты. Ты тоже собираешься как-нибудь взять и вонзить обсидиановый кинжал себе в сердце?

– Собираюсь, – ответил Арлиан.

Ворон молча смотрел на него несколько секунд, а потом сердито сказал:

– Я не намерен тебе в этом помогать и надеюсь, ты окажешь мне любезность и подождешь, когда я сам умру.

Арлиан невольно улыбнулся.

– Я постараюсь, – ответил он. – Но у меня еще много других дел, которые я должен закончить.

– Не уверен, что буду помогать тебе, – сказал Ворон. – У меня появились сомнения по поводу происходящего.

– И я тебя не виню, – проговорил Арлиан и посмотрел на тело Уитера. – Нисколечко.

Глава 18
ЛЕДИ ОПАЛ

Они аккуратно устроили тело лорда Уитера на полу, выпрямили ноги и сложили руки на груди. Горн вытащил нож и вытер его тряпкой, которую достал из кармана. Как раз в тот момент, когда Арлиан спрашивал у слуги, где лучше всего похоронить лорда Уитера, распахнулась дверь, и в комнату влетела леди Опал, за которой едва поспевал пожилой человек в ливрее дома Уитера.

– Уитер! – крикнула леди Опал. – Что ты от меня скрываешь? Почему ты…

И тут она увидела пятерых человек, столпившихся у камина, – горничная убежала, но Хитрец и слуга остались и помогли Арлиану, Горну и Ворону привести в порядок останки лорда Уитера. Леди Опал резко остановилась, и слуга, бежавший за ней, чуть на нее не налетел.

– Что вы все… – начала она, но увидела тело и, уставившись на него, замолчала.

Старый слуга вскрикнул от неожиданности и отшатнулся, а леди Опал просто стояла и смотрела.

Арлиан устало наблюдал за ней, ожидая слез или истерики, но она лишь спросила:

– Он мертв?

– Боюсь, что да, миледи, – ответил Арлиан.

– Нет, – пробормотал старик.

– Вы уверены? – потребовала она ответа.

– К сожалению, совершенно. Он вонзил себе в сердце кинжал.

– С вашей помощью?

– Сам, вам подтвердят все, кто при этом присутствовал.

Леди Опал несколько мгновений смотрела на тело, затем подняла глаза на Арлиана и сказала:

– Но вынудили его так поступить именно вы, лорд Обсидиан. И вы отняли у меня шанс получить жизнь длиной в тысячу лет. Не надейтесь, что я это забуду или прощу вам.

Арлиан развел руки в стороны.

– Миледи, вам прекрасно известно, что такая жизнь закончилась бы рождением нового дракона, не слишком приятная судьба, вам так не кажется?

– Через тысячу лет, – выкрикнула леди Опал. – Через тысячу лет. К тому же я могла поступить, как он, когда подошло бы мое время! Он стал драконом? – Она показала дрожащим пальцем на тело лорда Уитера. – Неужели все прожитые им годы ничего не стоят только потому, что в конце он мог превратиться в чудовище? А даже если бы и превратился, что тут такого ужасного, Обсидиан? Драконы прячутся в своих пещерах и не доставляют нам никаких хлопот!

– Драконы уничтожили мою семью и сожгли родную деревню, миледи, – ответил Арлиан. – Кроме того, в пещерах спят старые и уставшие от жизни драконы; молодой и полный сил не станет бездействовать.

– Вы не можете этого знать!

Арлиан собрался ей ответить, но в последний момент заставил себя промолчать. Леди Опал не желала слушать доводов рассудка.

И уж разумеется, она не поверит, если он расскажет ей о разговоре с драконом, который предупредил Арлиана, что их ждет страшная кара, если он не выполнит их условия.

– И почему вас это так беспокоит? – возмущенно поинтересовалась леди Опал. – Вам-то какой вред от того, что еще одна женщина станет членом вашего тайного Общества?

Краем глаза Арлиан видел, что Ворон быстро посмотрел на Горна, потом на слугу, Хитреца и старика, который – Арлиан решил, что он управляющий Уитера, – тихонько отошел к двери.

Пожалуй, о продлении сделки, заключенной Энзитом, больше не может идти и речи. В таком случае какой будет вред от того, что правда станет известна в Мэнфорте и Землях Людей? Если начнется война, пусть как можно больше народа знает об уязвимости драконов.

С другой стороны, если войну еще можно предотвратить, тогда тайну не стоит разглашать. Однако леди Опал явно не собиралась помалкивать.

– Драконы сожгли мой дом, миледи, – повторил Арлиан. – Я хочу их убивать, а не множить число чудовищ.

– Иными словами, вы собираетесь разыскать и уничтожить всех обладателей сердца дракона?

– Таковы мои намерения, миледи, – едва слышно ответил Арлиан.

Его слова застали леди Опал врасплох, несколько мгновений она молча смотрела на Арлиана, а потом презрительно заявила:

– Вы не в своем уме.

– Мне это уже говорили.

Леди Опал отвернулась и, обращаясь к Горну, спросила:

– Он мертв?

Тот бросил быстрый взгляд на Арлиана и ответил:

– Лорд Обсидиан сказал правду, лорд Уитер отнял у себя жизнь собственной рукой. Да, он мертв.

– И пригласил вас, чтобы вы стали свидетелями, верно?

Она показала пальцем на старика.

– Он велел этому идиоту меня отвлечь, в то время как ты был здесь и все видел.

– Да, миледи. Я находился здесь по просьбе лорда Уитера – без объяснений. Вы же знаете, он любил, чтобы я был под рукой на случай, если у него возникнут срочные поручения. Лорд Уитер вызвал Хитреца оформить завещание, привести в порядок кое-какие дела – и как свидетеля. А также милорд пригласил лорда Обсидиана и его управляющего, попросив их принести оружие, он хотел, чтобы они и Довлирил, – он показал на слугу, – выступили в роли свидетелей. Здесь сейчас нет Орлиетты, но лорд Уитер также приказал ей привести в порядок его прическу, потому что хотел хорошо выглядеть. Он сказал, чтобы произвести впечатление на лорда Обсидиана, но я думаю, что его беспокоили собственные похороны. В общем, она тоже видела, как все произошло.

– А я нет.

– Нет, миледи. Я сказал, что вы должны присутствовать, но лорд Уитер возражал.

– И ты не посчитал возможным проигнорировать его приказ?

– У меня не было времени, миледи. Он сделал все очень быстро. Я знал, что лорд Уитер готовился к смерти, но, клянусь ушедшими богами, я не представлял, что он задумал такое! Мне очень жаль.

– Он сам принял решение, Горн, и получил то, что хотел. Я не стану по нему плакать.

– Ого! – пробормотал Ворон на ухо Арлиану. – Она пришлась бы ко двору на улице Черного Шпиля.

– Как пожелаете, миледи. – В голосе Горна появилось напряжение.

– Я должен сообщить слугам, – подал голос старик, и Арлиану показалось, что он видит у него в глазах слезы. – Прошу меня простить, господа, миледи.

Он повернулся и быстро вышел из комнаты.

Опал, не обращая на него внимания, повернулась к Хитрецу.

– Вы составляли его завещание?

– Да, миледи.

– Полагаю, он все оставил Обсидиану, чтобы тот использовал его состояние в своей великой войне против драконов? – спросила она.

– О нет, миледи! – ответил Хитрец. – Лорд Уитер отставил кое-какие мелочи разным людям и освободил всех рабов, но большая часть его состояния перешла к вам.

– Значит, этот дом теперь принадлежит мне? – проговорила леди Опал.

– Да, миледи, – энергично кивая, подтвердил Хитрец.

Леди Опал задумалась, а затем повернулась к Арлиану, который спокойно выдержал ее взгляд.

– Вы находитесь в моем доме, – заявила она. – Убирайтесь вон!

– Как пожелаете, миледи, – поклонившись, проговорил Арлиан.

– Оружие забрать? – спросил Ворон, показывая на дверь в кабинет.

Слуга, который присутствовал в комнате, когда лорд Уитер покончил с собой, смущенно переводил взгляд с одного лица на другое.

– Да, пожалуйста, – ответил Арлиан и, повернувшись к слуге, попросил: – Ты не проводишь нас к двери?

– Я… – Слуга посмотрел на леди Опал в тот момент, когда Ворон направился к кабинету.

– Проводи их, – приказала она, – и проследи за тем, чтобы он и его лакей как можно быстрее убрались из моего дома и не прихватили по дороге то, что им не принадлежит.

– Лорд Уитер оставил лорду Обсидиану кое-какие бумаги… – начал Хитрец.

– Он получит их позже! Я хочу, чтобы он немедленно отсюда ушел! – Леди Опал топнула ногой и показала на дверь. – И не вздумайте заявиться на похороны милорда Уитера, вас там не ждут.

Последние слова причинили Арлиану боль, но он снова поклонился.

– Я приношу свои извинения за то, что огорчил вас, миледи, – сказал он, – но я действовал, как подсказывала мне моя совесть.

Слуга споткнулся, затем схватил лампу и поспешил вслед за Арлианом.

– Я не могу позволить себе иметь совесть, – возразила леди Опал в тот момент, когда Ворон вышел из кабинета со свертком, в котором лежало оружие. – У меня нет на нее времени.

– У вас впереди целая жизнь, миледи, – возразил ей Арлиан.

– А у вас их несколько дюжин! Убирайтесь!

Арлиан вышел из комнаты, слуга за ним, Ворон не отставал. В комнате с леди Опал остались Горн и Хитрец. Они молча прошли по коридору и спустились по лестнице. Проходя по просторным пустым комнатам, они не встретили ни управляющего, ни слуг, что несколько удивило Арлиана, поскольку естественно ожидать, что в доме начнется переполох, как только станет известно о смерти хозяина.

Когда они добрались до пустого холла у входной двери, где свободно разгуливало эхо, слуга принес Арлиану и Ворону плащи и шляпы, а потом, поколебавшись, все-таки решился спросить:

– Милорд, у вас в доме нет какой-нибудь вакансии.

Это было первое длинное предложение, которое он произнес.

– Ворон? – спросил Арлиан. – У нас есть вакансии?

– Как таковых нет, милорд, – ответил Ворон. – Если, конечно, вы не намерены жить еще и в Сером Доме. Но учитывая, что у нас появился ребенок, лишние руки не помешают.

Арлиан задумался нал его словами, напомнив себе, что собирался продать один из домов и уволить нескольких слуг. В его планы не входило нанимать новых.

Но тут он посмотрел на слугу, который стоял, ожидая ответа и прижимая к груди шляпу Арлиана.

– Насколько я понимаю, ты не хочешь оставаться на службе у леди Марасы?

– Я не буду на нее работать, даже если она согласится меня оставить, милорд.

Арлиан кивнул.

– Ворон, если в доме у нас не найдется ничего подходящего, может быть, мы подыщем какое-нибудь место, которое будет ему по душе?

– Конечно, – слегка помрачнев, ответил Ворон. – Однако я считаю, что мы должны немного подождать. Леди Мараса и так на нас злится; если мы уведем у нее одного из слуг и свидетелей смерти лорда Уитера, я полагаю, ей это совсем не понравится, и она может заявить, будто мы устроили против нее заговор.

– Разумно, – похвалил его Арлиан. – Очень разумно. Может быть, ты сообщишь своей новой хозяйке, что намерен уйти от нее через десять дней. Я уверен, ты сумеешь придумать, как сказать ей, чтобы она не обиделась, десять дней – не так уж много. А мой управляющий тем временем найдет для тебя подходящее местечко, хотя, возможно, и не в моем доме. Приходи в Старый Дворец и спроси Ворона.

– Спасибо, милорд, – сказал слуга и принялся кланяться, с такой силой прижимая к груди шляпу Арлиана, что она чуть не погибла от его стараний.

В последний момент он о ней вспомнил, выпрямился и протянул Арлиану, который тут же нацепил ее на голову.

– Ну, пошли, – сказал он. – Желаю тебе удачи. Тебе и всем остальным в доме.

Оказавшись через несколько минут в своем экипаже, Арлиан, казалось, впервые осознал, что произошло за прошедшие двадцать четыре часа, – и без сил откинулся на спинку сиденья, его била такая дрожь, что он никак не мог взять себя в руки.

– О боги, – прошептал он.

Коготь и Уитер мертвы, а значит, мертвы и драконы, жившие в них, и Арлиан понимал, что должен радоваться – ведь количество потенциальных драконов уменьшилось на два, однако сейчас он думал лишь о смерти двух пожилых людей, которые ему нравились.

Он посмотрел на свои руки, но в тусклом свете экипажа не увидел на них крови.

Он их не убивал, по крайней мере не убивал людей, но все равно их кровь в прямом смысле слова осталась у него на руках. Кроме того, не следует забывать, что он убил дракона, появившегося из сердца Когтя, – но ведь он не имеет ни малейшего понятия о том, сколько осталось в детеныше от человека, выносившего его. Вполне возможно, что он был всего лишь паразитом, жившим за счет другого существа, и не имел с ним ничего общего, а может быть, дракон стал его новым воплощением – знать этого Арлиан не мог. В глазах появившихся на свет драконов он видел отражение души Энзита и Стиама, но не представлял себе, что это может означать.

Может быть, он и в самом деле убил Когтя? Дракон, который разговаривал с ним, обвинил его в смерти – только вот в чьей?

Леди Опал считала, что лорд Уитер умер из-за него. До сих пор она не представляла собой ничего особенного, но теперь унаследовала одно из крупнейших состояний в городе и совершенно явно винила Арлиана в том, что он лишил ее возможности получить долгую жизнь. А это может привести к весьма неприятным последствиям.

Леди Опал по-прежнему хотела стать обладательницей сердца дракона – и это тоже может иметь весьма неприятные последствия.

А Ворон, которому Арлиан доверял абсолютно и считал своим сторонником, похоже, тоже не видел ничего особенно страшного в такой судьбе. Это открытие удивило и расстроило Арлиана, однако он смог взглянуть на ситуацию с точки зрения Ворона. Он не имел никаких прямых столкновений с драконами, если не считать смерти Когтя, а кроме того, не общался с другими обладателями сердца дракона столько, сколько Арлиан. Тысяча лет, быстрое самоубийство – разве это не лучше, чем обычная жизнь?

Арлиан так не думал; его собственная жизнь не представлялась ему достойной зависти, и остальные члены Общества все до единого так или иначе пострадали от своего бесценного «дара». Но Ворон смотрел на ситуацию иначе – и, может быть, он прав.

До болезни Коготь с Уитером считали свою жизнь вполне приемлемой. Коготь, сражался со смертью до самого конца и отказывался ее ускорить, и только ненависть к драконам заставила Уитера покончить жизнь самоубийством. Две длинные жизни закончились, два сознания погасли, а воспоминания стерты.

Убито два детеныша, но цена, которую пришлось за это заплатить, вдруг показалась Арлиану слишком высокой. А ведь осталось еще около трех дюжин членов Общества Драконов – он вдруг увидел их лица, которые обступили его со всех сторон, представил тела, залитые кровью…