Текст книги "Собрание сочинений. Том 2"

Автор книги: Лопе Феликс Карпио де Вега

Валерьо один, укрытый плащом.

Валерьо

 
Вы, подозренья, самых прозорливых
Сводящие с ума и трезвый мозг
Пьянящие такой толпой химер,
Какой не создает воображенье
Художника, рисующего нечто,
Или поэта в творческом пылу, —
Куда влечете вы мой буйный разум,
Веля мне бодрствовать, когда все спят?
Уже возничий звездной колесницы
Как будто бы спускается на отдых,
И клонятся все ниже шесть сестер[91]91
  …шесть сестер… – созвездие Плеяд, состоящее из семи звезд, согласно античному преданию, – дочерей титана Атланта. Упоминаемый выше «возничий звездной колесницы» – находящееся рядом с Плеядами созвездие Возницы.


[Закрыть]
И та, что между них живет стыдливо;
А я, томимый и грызомый вами,
Не как звезда горю, сияя светом,
А как огонь той вековечной бездны,
Откуда он возносится, пылая,
Из уст ее без устали стремясь.
Нет, не спроста в моем воображенье
Засело, что у этой Леонарды,
Среди картин и книг, есть некий образ,
Который ей милей всех остальных.
Ночь! Если там, внутри, сидит счастливец,
Пусть выйдет он, чтоб расточилась тьма.
Но как же мне дознаться одному,
Раз этот дом подобен древним Фивам[92]92
  Фивы – один из величайших городов Древнего Египта, окруженный огромной оборонительной стеной со ста воротами.


[Закрыть],
В которых было сто больших ворот?
Сюда идут. Схоронимся скорей
В углу портала, у ее дверей.
 

(Отходит.)

Валерьо в углу портала дома Леонарды, Отон, укрытый плащом.

Отон

 
Я был задержан разными делами
Родных и близких. Улица, прости,
И ты прости, блаженное окно,
Что поздно вас приветствую сегодня.
Окно мое! Скажи мне, вылетал ли
Из недр твоих хотя б единый вздох?
Зато в тебя влетало их так много,
Что меньше можно счесть цветов в апреле
Или жемчужин, пролитых зарей.
О, сколько бедных Ифисов, повисших
На этой равнодушной к ним решетке,
Ждут, чтобы небо обратило в мрамор
Ту, у которой мраморная грудь!
И ты, о дверь… Позвольте, что я вижу?
Что это? Призрак? Новая колонна?
Недаром сердце говорило мне,
Чтоб я пришел сюда сегодня ночью.
О, неужели это тот счастливец,
Которому благоволит вдова?
Что делать? Что сказать ему? Клянусь,
В архитектуре нужно равновесье,
И в мраморах гармония нужна.
 

(Становится по другую сторону двери.)

Валерьо и Отон по обе стороны дверей, Лисандро, укрытый плащом.

Лисандро

 
Вдова! Я вас люблю так нежно,
Что я у этого окна
Вплоть до зари, хоть ночь длинна,
Согласен простоять прилежно.
Ах, если б вы меня любили,
Святой иль грешной, все равно!
«Нет» – все услышали давно,
А «да» – кому вы подарили?
Ваш вид, всегда недостижимый,
Уверил даже и глупцов,
Что должен быть, в конце концов,
У вас таинственный любимый.
Вы тут живете в заточенье,
Чтоб это скрыть от чуждых глаз,
А между тем по многу раз
Бываете в своем именье.
А там сады и огороды,
Поля и одинокий дом
Не в сумерки и не тайком
Дверь отворяют для свободы.
Вдова! Все твердо в том согласны,
Что вы взлелеяли в тиши
Избранника своей души;
Ведь вы печальны и прекрасны.
Не вам, богатой, благородной,
Красивой, жить в плену бесстрастья,
Когда достаточно для счастья
Быть женщиной и быть свободной.
Вы клясться триста раз вольны,
Что все мужчины вам противны,
Что меж людей вы – ангел дивный,
Не верю, нет, вы влюблены!
 

(Замечает Валерьо и Отона.)

 
Так безрассудно говорить на ветер
И не подумать, что моим речам
Внимают эти мыслящие тени!
Итак, стена, и у тебя есть уши.
О дом, который всех тяжеле в мире!
Гиганты подпирают твой портал,
Закутаны в плащи твои колонны!
Ночная стража у дверей! Отлично!
Где столько стражи ставится у входа,
Там должен быть укрыт богатый клад.
Что ж, раз они поддерживают дом,
То будем подпирать его все вместе.
Я никуда не двигаюсь отныне
И буду водружен посередине.
 

(Становится между Валерьо и Отоном.)

Те же, альгуасилы и писец.

Альгуасил

 
Недурно мы накрыли игроков!
 

Писец

 
А на столах – какая куча денег!
 

Альгуасил

 
За этим домом нужно последить:
Там пьянствуют, там женщины бывают;
Я их еще прижму. Эй, кто в дверях?
Во имя короля, ни с места! Стойте!
 

Отон

 
Да мы стоим. Зачем вы нам суете
Фонарь в глаза?
 

Альгуасил

 
Я должен вас увидеть
И начисто убрать плащи с лица.
 

Валерьо

 
Извольте знать, что мы дворяне.
 

Альгуасил

 
Верю,
Но должен убедиться самолично;
Нас любят надувать. Ну, ну, живее!
 

Лисандро

 
Я умоляю, отойдем в сторонку.
 

Альгуасил

 
Нет, только здесь. Да ну же, открывайтесь!
 

Все трое открывают лица.

 
Сеньор Отон, Лисандро и Валерьо!
Чего же вы не назвали себя?
 

Отон

 
Мне было неудобно.
 

Лисандро

 
Да и мне.
Но я таким разоблаченьем счастлив.
 

Валерьо

 
Я тоже рад тому, что получилось;
Могло совсем иначе получиться.
 

Альгуасил

 
Так, стало быть, я вам не причинил
Неудовольствия?
 

Лисандро

 
Мы вам, напротив,
Весьма обязаны.
 

Альгуасил

 
Я вам обязан.
Быть может, проводить вас, господа?
 

Отон

 
Нам здесь удобно.
 

Альгуасил

 
Ваш слуга… Идем.
 

Лисандро

 
Мы неразлучны всюду и во всем!
 

Альгуасилы и писец уходят.

Валерьо, Отон, Лисандро.

Валерьо

 
Отон – король архитектуры.
 

Отон

 
Да и Валерьо хоть куда.
 

Лисандро

 
Эффектны были, господа,
В портале наши три фигуры!
Но вы хитрей места избрали.
 

Валерьо

 
А кто в середку вас просил?
 

Отон

 
Когда б не этот альгуасил,
Друг друга мы бы искромсали.
 

Лисандро

 
Утешусь тем, что мы все трое —
Глупцы, каких не видел свет.
 

Отон

 
Не глупость это, вовсе нет,
А сумасшествие сплошное.
Но если видеть в нас глупцов,
То всех глупей вы были сами,
Став посередке между нами.
 

Лисандро

 
Я стал бы между ста врагов,
Хотя бы каждый был гигант.
 

Отон

 
Вот лев какой!
 

Валерьо

 
И он не шутит:
Деревья он руками крутит
И скалы мечет, как Роланд[93]93
  Роланд – герой старофранцузского национального эпоса, храбрейший из рыцарей императора Карла Великого, погибший в сражении с басками (по преданию – с маврами) в Ронсевальском ущелье в Пиренеях в 778 г. Испанские читатели XVI–XVII веков знали Роланда главным образом по поэме Лодовико Ариосто «Неистовый Роланд» (1516).


[Закрыть].
 

Лисандро

 
Но весь размах своей натуры
Явила глупость, господа,
Когда Отон принес сюда
Корзину книг, а вы – гравюры.
 

Отон

 
Да мы друг друга не видали,
Мы были в масках.
 

Валерьо

 
Подождите;
Все трое, если знать хотите,
В тот вечер глупостью страдали.
Он коробейника представить
Пытался тоже кое-как
И не был впущен в дом.
 

Отон

 
Ах, так?
Могу вас искренне поздравить.
 

Лисандро

 
Раз не безгрешен ни единый,
То, значит, все мы дураки;
Так побеседуем, с тоски,
О той, кто этому причиной,
И позлословим без стеснений.
 

Валерьо

 
Раз я злословить приглашен,
Я вам скажу, зачем Отон
Пришел сегодня к этой сени:
Узнать – какой-нибудь счастливец
Не проникает ли сюда.
 

Отон

 
Я с этим шел, вы правы, да.
 

Лисандро

 
Я верю вам, сеньор ревнивец;
Я с той же целью шел, признаться.
 

Валерьо

 
А что меня сюда влекло,
Как не позыв увидеть зло
И в бездну ревности сорваться?
 

Отон

 
Нам надо в тайне и в тиши
Начать борьбу с ее тиранством,
С холодным и жестоким чванством
Ее бесчувственной души.
Приговорим ее к бесчестью.
Кумир да будет сокрушен!
 

Лисандро

 
Как хорошо сказал Отон!
Какой же мы отплатим местью?
Сеньоры! Знаете ли вы,
В чем я уверен сокровенно?
 

Валерьо

 
Нет. В чем?
 

Лисандро

 
Любовник несомненно
Таится в доме у вдовы.
Ведь как же: сколько ни смотри,
Снаружи ничего не видно,
А стало быть, она бесстыдно
Его запрятала внутри.
Вдова, богачка, с гордым взглядом
Всем отказавшая вокруг,
Она кого-нибудь из слуг
Кладет с собою ночью рядом.
И, в предпочтенье прочим слугам,
Наверно, именно Урбан,
Бездельник, умница, буян,
Зачислен к ней сердечным другом
За ней он ходит, словно тень,
Одет нарядно и богато,
Со всеми он запанибрата,
А с ней он шепчется весь день.
 

Отон

 
Гнуснейшая из всех картин!
Какой злодей, помилуй боже!
Я полосну его по роже,
Иначе я не дворянин!
Какие тут еще сомненья?
 

Валерьо

 
Я с вами соглашусь вполне;
То, что он делает, во мне
Давно рождает подозренья.
О, я мошенника прошколю,
Немилосердно искрошу!
 

Лисандро

 
Оставьте что-нибудь, прошу,
Изобличителю на долю.
Мальчишку нужно обескровить
Нам всем совместно, ей назло.
 

Отон

 
А между тем и рассвело.
Вот как приятно позлословить!
Сегодня мы сойдемся снова.
 

Валерьо

 
Проткнуть его, проткнуть скорей!
 

Лисандро

 
Пустить по свету без ноздрей!
 

Отон

 
Схватить и кожу снять с живого!
 

Уходят.

ЗАГОРОДНЫЙ САД

Лусенсьо, Росано.

Лусенсьо

 
Письмо я прочитал. Эрсино шлет
Мне свой привет, и говорит о муже
Для Леонарды, и такой дает
Его портрет, что дивно даже вчуже.
 

Росано

 
Он кровью благороднее, чем гот,
И юношеской прелестью не хуже,
Чем сам Нарцисс, Адонис иль Пирам,
А в знаньях не уступит мудрецам.
Он пишет, как Масиас; контраданса
Сплясать сам Хульо лучше бы не мог;
Никто, как он, вам не споет романса;
Как портретист, Гусман пред ним поблек;
Фехтует он не хуже, чем Карранса[94]94
  Он пишет, как Масиас… – Масиас, по прозванью Влюбленный, – галисийский трубадур конца XIV – начала XV в. Прославился не только своей любовной лирикой, но и трагической гибелью от руки одного ревнивого мужа. Эпизод этот послужил сюжетом для пьесы Лопе де Вега «Постоянство до гроба» (издана в 1638 г.) и был использован одним из крупнейших испанских писателей XIX в. Марьяно Хосе де Ларра в его романе «Паж дона Энрике Слабого» (1834) и в драме «Масиас» (1834).
  Хульо – по-видимому, Хульо Медрано, известный севильский танцор и преподаватель испанских народных танцев; деятельность его приходится на конец XVI – начало XVII в.
  Гусман. – Имеется в виду известный испанский художник Педро де Гусман (ум. в 1616 г.), придворный живописец короля Филиппа III, украсивший своими росписями загородный дворец Эль Пардо близ Мадрида. Лопе де Вега встречал его в 1593 г. в Толедо или в Альба де Тормес, где Педро де Гусман писал портреты членов семьи герцога Альбы.
  Карранса – Херонимо Карранса, выдающийся знаток и теоретик фехтования, автор трактата «Философия оружия» (1582).


[Закрыть];
Первейший из вельмож его привлек
К себе в секретари, и там он слышит
Одни хвалы.
 

Лусенсьо

 
Так и Эрсино пишет.
Давно вы из Мадрида?
 

Росано

 
Да всего
Четыре полных дня взяла дорога.
 

Лусенсьо

 
Что нового?
 

Росано

 
Как будто ничего.
Но мы отходим в сторону немного;
Не замыкайте сердца своего,
Доверьтесь мне открыто, ради бога!
И покажите эту мне вдову,
Чтоб я ее увидел наяву.
Мне поручили убедиться лично,
Действительно ль так хороша она.
 

Лусенсьо

 
Что ж, если согласится, то отлично;
Она ведь как в тюрьме заточена.
Что я скажу – довольно необычно,
Но Леонарда словно рождена
В скалистой сьерре, так она строптива;
А впрочем, и разумна и красива.
Я к ней уж месяц с лишним не хожу
Из-за несчастных брачных разговоров;
Я сам сержусь, да и ее сержу,
И столько было неприятных споров;
А если я ей про письмо скажу,
Она сторицей выкажет свой норов;
Она и здесь, в Валенсии, дурит;
Так где же ее просватать нам в Мадрид!
Однако я согласен постараться.
 

Росано

 
Сказав, что я смущен, я не солгу,
Но все-таки нам надо попытаться;
Я должен сделать все, что я могу.
 

Лусенсьо

 
Спрошу, нельзя ль сегодня повидаться.
Перед Эрсино я всегда в долгу.
 

Те же, Камило и Флоро.

Флоро

(к Камило)

 
Что ж было дальше?
И представить трудно!
 

Лусенсьо

 
Пройдем туда, здесь что-то очень людно.
 

Лусенсьо и Росано уходят.

Камило, Флоро.

Камило

 
А было то, любезный Флоро,
Что после этой первой ночи,
Когда меня впотьмах водили,
Как сокола или слепого,
Я был еще раз шесть иль семь
В гостях у этой незнакомки,
Но созерцать ее я мог
При свете глаз моих, и только.
Я жаждал быть ночною птицей,
Подобно филинам и совам,
Чтоб, наконец, познать глазами
Обожествленное на ощупь.
Я полюбил ее, не видя,
Или насколько видеть можно
Прикосновеньем, как слепые,
А это горестно и больно.
Я делал, чтоб ее увидеть
(Ведь я не так уж ненаходчив),
Такое, что могло бы тронуть
Индейца, варвара, дракона,
То говоря, что умираю,
С рыданьями и тяжким стоном,
То яростно давая клятвы
Вовек не возвращаться больше.
Напрасно было все – и нежность,
И взрывы гнева, и угрозы:
Она невидима, а я
Сведен с ума и околдован.
 

Флоро

 
Чтоб это колдовство расстроить,
Фонарь возьмите потайной.
 

Камило

 
Нет, Флоро, твой совет – дурной;
Мне это жизни может стоить.
Психея, подойдя с лампадой
К Амуру, спавшему в тиши[95]95
  Психея, подойдя с лампадой К Амуру, спавшему в тиши… – Античное предание о любви Амура, или Эрота, к прекрасной Психее – олицетворению человеческой души, обработанное римским писателем Апулеем в его романе «Золотой осел» («Превращения»), содержит в себе один эпизод, несколько напоминающий основную ситуацию «Валенсианской вдовы». Амур посещал перенесенную в его палаты Психею только в ночной темноте, чтобы она не узнала его и не возбудила гнева богини любви Афродиты. Однажды Психея при свете лампады сумела разглядеть облик спящего Амура, и он покинул ее. После долгих поисков Психее удалось найти своего возлюбленного и соединиться с ним.


[Закрыть],
Сгубила свет своей души
И все, что было ей отрадой.
 

Флоро

 
Раз получилось так нелепо,
То что ж вам делать, наконец?
 

Камило

 
Амура взять за образец
И быть, как он, влюбленным слепо.
 

Флоро

 
А прихватить кусочек мела
И на дверях черкнуть тайком?
 

Камило

 
Куда, с таким проводником!
Уж вот кто действует умело!
Мы на дворе, а он клянется
Что мы не вышли из сеней.
 

Флоро

 
Коляска и две дамы в ней.
 

Камило

 
А из коляски, мне сдается,
Сошла красивая вдова.
 

Флоро

 
И очень недурна служанка.
 

Те же, Леонарда и Марта в накидках.

Леонарда

 
Какая милая полянка!
 

Марта

 
Тут вечно свежая трава.
 

Леонарда

(Марте, тихо)

 
Камило здесь.
 

Марта

 
А я хотела
Вас только что предупредить.
 

Камило

 
Могу вам чем-нибудь служить?
 

Леонарда

(Марте, тихо)

 
Заговорить с ним?
 

Марта

 
Можно смело.
Здесь никого как будто нет.
 

Леонарда

 
Благодарю за предложенье.
 

Камило

 
Вас окружать должно служенье,
Как Аполлона этот свет.
Я вправе вас сравнить со светом,
Который мне всего милей,
И, будь хоть изредка светлей,
Я был бы счастлив в мире этом.
Свет – высший дар и самый ясный
Из всех, какие небосвод
Земле ниспосылал с высот,
Пока не создал вас прекрасной.
 

Леонарда

 
Так жадно любят свет обычно
Слепые.
 

Камило

 
Это оттого,
Что мне недостает его,
Хоть вам оно и безразлично.
 

Леонарда

 
Вам не любви недостает?
 

Камило

 
О нет, вы так бы не сказали,
Когда б мою сеньору знали
И дивный блеск ее красот.
 

Леонарда

 
Что здесь правдиво и что ложно?
 

Камило

 
Простор небес – ее стезя,
И увидать ее нельзя,
К ней только прикоснуться можно.
Она – Диана.
 

Леонарда

 
Как? Луна?
 

Камило

 
Луна.
 

Леонарда

 
Я вас не понимаю.
Луны не трогают, я знаю,
И всякому она видна.
 

Камило

 
А я не вижу – и касаюсь.
 

Леонарда

 
Сеньор! Вы не в своем уме.
 

Камило

 
Я прикасаюсь к ней во тьме
И все сильней в нее влюбляюсь.
 

Леонарда

 
Ну, а Луна, та видит вас?
 

Камило

 
Да, видит; не бывает дня,
Чтобы не видела меня.
А я Диану – хоть бы раз!
 

Леонарда

 
О, если вас Диана видит,
То несомненно влюблена!
 

Камило

 
Со мной приветлива она.
 

Леонарда

 
И вас, поверьте, не обидит.
А вы могли бы для другой
Ее забыть?
 

Камило

 
О, как мне больно,
Что вы, хотя бы и невольно,
Вопрос мне задали такой!
Будь это героиня Рима,
Будь это ангел красоты,—
Мне не забыть моей мечты,
Хотя моя мечта незрима.
 

Леонарда

 
Узрев мечту, я вам клянусь,
Вы к ней остынете мгновенно.
 

Камило

 
Могу сознаться откровенно,
Что этого я не боюсь.
Я увидал через касанье
Прелестный лоб, под грудой кос;
Безукоризненнейший нос,
А для лица он – основанье;
Изгиб бровей, чуть-чуть надменный,
Бесспорный признак чудных глаз;
Все – совершенно, все зараз;
И грудь и шея – несравненны.
А речь ее и острый разум
Бессилен описать язык;
Довольно с ней побыть хоть миг,
Чтобы ума лишиться разом.
При ней Ирида обитает,
Меркурий у нее гонцом;
Я сразу становлюсь слепцом,
Чуть он с небес ко мне слетает.
 

Леонарда

 
Вы самый странный из влюбленных,
Я не слыхала про таких.
 

Камило

 
И я не видывал других,
Такою ночью окруженных.
И все же, хоть суровость эта
Меня печалит, как-никак,—
Милее сердцу этот мрак,
Чем для иных сиянье света.
 

Леонарда

 
Как вас зовут, сеньор?
 

Камило

 
Камило.
 

Леонарда

 
Мы вправе знать, кто тот герой,
Бесстрашный Амадис[96]96
  Бесстрашный Амадис… – См. прим. 63.


[Закрыть] второй,
Чье сердце столько пережило.
Прощайте же, пусть много лет
Вас озаряет лик Дианы.
 

Камило

 
Я ей прощаю все обманы
За этот несравненный свет.
 

Леонарда

 
Прощайте, темный обожатель!
 

Камило

 
Дай бог вам доброго супруга!
 

Флоро

(Марте, тихо)

 
Скажи: что если в час досуга
К тебе зайдет один приятель?
 

Марта

 
Живу я, милый мой, далече;
Шагая, стопчешь каблуки.
 

Леонарда и Марта уходят.

Камило, Флоро.

Флоро

 
Вели себя, как старики!
Так отнестись к подобной встрече!
Не приударить с полной силой!
Да ведь из-за такой вдовы,
Наверно, тысячи мертвы.
 

Камило

 
Ты заблуждаешься, мой милый.
В сравненье с ангелом моим,
Ничтожны для меня и эта
И все восьмые чуда света,
Когда я даже нравлюсь им.
Она не стоит двух гвоздей,
И все, кого я знаю, тоже.
Нет, ставить рядом непригоже
Невольников и королей.
Моя Диана – ангел, диво,
Бессмертный образ божества.
 

Флоро

 
Уж разве так плоха вдова?
 

Камило

 
Да ничего себе, смазлива.
 

Флоро

 
Мне – так бы снилась наяву!
 

Камило

 
Ах, если б ты мою увидел,
Ты остальных бы ненавидел!
 

Флоро

 
Не знаю, я бы взял вдову.
 

Появляется Урбан с обнаженной шпагой, отступая перед Отоном, Лисандро и Валерьо.

Те же, Урбан, Отон, Лисандро и Валерьо.

Урбан

 
Втроем на одного!
 

Отон

 
Умри, собака!
 

Урбан

 
Скажите, в чем я виноват?
 

Валерьо

 
Умри!
 

Камило

 
Сеньоры, стойте, я прошу! Довольно!
Раз я могу, по рыцарским законам,
Вам предложить услуги как посредник,
То я – Камило и ваш общий друг.
 

Флоро

(Урбану)

 
Укройтесь тут.
 

Урбан

 
Добро бы в одиночку…
 

Отон

 
Кого вы защищаете, Камило!
Дрянную тварь, бесстыжего лакея…
 

Камило

 
Не надо, я прошу вас! Он, должно быть,
Вас не узнал.
 

Валерьо

 
Достаточно. Мы рады
Вам услужить.
 

Лисандро

 
И в этом и во всем.
 

Камило

 
Я вам обязан искренне.
 

Отон

 
Идем.
 

Отон, Лисандро и Валерьо уходят.

Камило, Флоро, Урбан.

Камило

 
Скажите, чертов юноша, в чем дело?
Чем вы взбесили этих кавальеро?
 

Урбан

 
У ваших ног клянусь, сеньор Камило:
Я в жизни, словом, делом, помышленьем,
Не обижал их.
 

Камило

 
Так, без основанья,
Три кавальеро сообща напали
На одного? Не может быть.
 

Урбан

 
Так было.
Я думаю, что я, скорей всего,
Был принят за другого.
 

Камило

 
Вероятно.
 

Флоро

 
Да и напали-то в какой глуши!
 

Камило

 
Мы до дому его проводим, Флоро.
 

Урбан

 
Достаточно до городских ворот.
 

Флоро

 
Сеньор вас спас, одно сказать могу.
 

Урбан

(в сторону)

 
Еще вопрос, кто перед кем в долгу.
 

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

УЛИЦА

Камило, Селья в накидке.

Камило

 
Молчи, отстань!
 

Селья

 
Чтоб я молчала?
 

Камило

 
Приду попозже.
 

Селья

 
Нет, сейчас.
 

Камило

 
Здесь улица, все видят нас.
Ты что – совсем безумной стала?
 

Селья

 
Я не уймусь, я разглашу
Твою измену всенародно,
На улице и где угодно.
 

Камило

 
Послушай, Селья, я прошу!
Нельзя же так вести себя,
Ведь нас услышит первый встречный.
И не хватайся!
 

Селья

 
Друг сердечный,
Что я видала от тебя?
Дурные дни, дурные ночи,
Брань, ревность, тысячи обид;
А этот равнодушный вид
Терпеть уже совсем нет мочи.
Ты мерзкий, а тебя я жду.
Смотри, предатель, я красива!
 

Камило

 
О боже мой, как ты криклива!
Ступай домой, а я приду.
Нам есть о чем поговорить,
А здесь нельзя, здесь слишком людно.
Сейчас же мне и слушать трудно,
Я занят, принужден спешить.
 

Селья

 
Чтоб ты пришел? Да ты к порогу
Два месяца не подступал.
И ртом и сердцем ты солгал,
Тебя я знаю, слава богу.
Нет, друг любезный! Улизнешь,—
А там изволь за ветром гнаться.
 

Камило

 
Нельзя же, слушай, так хвататься!
Ну, посмотри: ты плащ мне рвешь.
 

Селья

 
Я камень сердца твоего
Готова разорвать, Камило.
 

Камило

 
Оно когда-то мягко было;
Как воск, лепила ты его.
Но я из тех, кто не желает
Делить, бог знает с кем, свой пай.
На нас глядят. Отстань, ступай!
 

Селья

 
На нас глядят! Нас ужасает,
Что нас увидят с ней вдвоем.
Мы не хотим ревнивой ссоры,
Мы опасаемся сеньоры,
Вокруг которой сети вьем.
А впрочем, все равно. Ну, что ж?
Поплачет, назовет злодеем;
Мы ублажить ее сумеем.
 

Камило

 
Нет, ты меня с ума сведешь.
 

Селья

 
Мы скажем ей: «Я, как от смерти,
От этой женщины бегу.
Ее я видеть не могу,
Клянусь вам жизнью. О, поверьте,
Не стоит слов такая дрянь!
При ней, посереди дороги,
Я поцелую ваши ноги».
 

Камило

 
Ты слышишь? Замолчи, отстань!
Я навсегда с тобой расстался.
 

Те же, Леонарда и Марта в накидках.

Марта

 
Час поздний, чтоб ходить одной.
 

Леонарда

 
Ведь так и не пришел домой
Урбан.
 

Марта

 
Он где-то задержался.
А можно было бы пока
Послать за провожатым Клары.
 

Леонарда

 
Такой унылый он и старый,
Что с ним ходить – одна тоска.
Ах, Марта! Что я узнаю!
 

Марта

 
Ой боже! Как вы побледнели!
 

Леонарда

 
Ах, Марта!
 

Марта

 
Прямо помертвели!
 

Леонарда

 
Еще бы, видя смерть свою!
 

Марта

 
Лицо закройте и молчите.
Нельзя же, ведь еще светло.
Все оттого произошло,
Что вы пешком гулять хотите.
Ай, горе мне! Так вот откуда
На вас повеял ветерок!
 

Леонарда

 
Вот он, заслуженный урок,
Вознагражденная причуда!
О, если бы тебя не знать,
Не знать, как ты меня не знаешь,
Как ты, не видя, обнимаешь,
Тебя, не видя, обнимать!
Обеты, клятвы, все так ломко,
Все превращается в игру,
В клочки бумаги на ветру!
Кто, вероломный, клялся громко
До смерти быть моим рабом?
 

Марта

 
Нисколько он не вероломный:
Вам он клянется ночью темной,
А эту любит светлым днем.
Сеньора! Вы меня простите,
Но, прячась от влюбленных глаз,
Вы обожающего вас
И полчаса не сохраните.
Любовь приходит через зренье,
А через руки не придет.
 

Леонарда

 
А слух?
 

Марта

 
На слух пусть любит тот,
Кто обожает словопренье.
Нагнав беседующих дам,
Любой оглянется прохожий,
Но, увидав, что это рожи,
Он их пошлет ко всем чертям.
 

Камило

(Селье)

 
Мой долг? Да в чем он, наконец?
Я рад с тобою рассчитаться.
 

Селья

 
Во-первых – прочно привязаться,
Чтó трудно для мужских сердец;
Затем – быть верным неизменно,
Забыть на свете всех других
И каждую из просьб моих
Сейчас же исполнять смиренно.
Тебя я тысячи ночей,
Дрожа от стужи, поджидала,
Каких обид не испытала,
Пинков, побоев, злых речей!
Ты знать не знал моих тревог,
Ты жил, не ведая заботы.
 

Камило

 
Но мы свели с тобою счеты.
Я одарил тебя, чем мог.
Ты все хватала без разбора —
Наряды, деньги… Разве нет?
 

Селья

 
Какой торжественный ответ,
Достойный знатного сеньора!
Пришли мне Флоро. Распахну
Все сундуки, пусть все берет,
Не нужно мне твоих щедрот!
А хочешь, золотом верну.
Великолепные дары!
Дрянная, жалкая сорочка,
Два полотняных поясочка
Да юбка из сплошной дыры…
Посмотришь, зарябит в глазах:
Какие цепи, ожерелья,
Ковры фламандского изделья,
Чтобы их вешать на стенах!
Какой ты мне отстроил дом!
Фонтан, чугунные решетки…
Иная мне годна в подметки,
А в этом плавает во всем.
С тех пор как ты меня оставил,
Скажи мне, был ли кто-нибудь,
Кто мне помог бы хоть вздохнуть,
От нищеты бы хоть избавил?
Приди взгляни, как я бедна,
Как я ободрана жестоко,
Как бесконечно одинока.
 

Леонарда

(Марте, тихо)

 
Смотри, как мечется она!
О чем он с нею рассуждает?
 

Марта

 
Не лучше ли домой пойти?
А то стоим мы на пути,
Пройдет знакомый, вас узнает.
И, наконец, уже стемнело.
 

Леонарда

 
Раз я укрыта, раз темно,
Тебе должно быть все равно.
 

Марта

 
Я вижу, ревность вас задела.
Чем эта встреча вас волнует?
Уж вот не думала никак,
Что дама, любящая мрак,
Так на виду у всех ревнует.
 

Селья

 
С мужчиной? Я?
 

Камило

 
Да, Селья, ты.
Теперь оставь меня в покое.
 

Селья

 
Изволь! Где видано такое?
Взгляни, о боже, с высоты!
 

Камило

 
Перекрестись тремя руками.
 

Селья

 
И ты докажешь? Погляжу!
Прощай. Довольно. Ухожу.
 

Камило

 
Дела доказывают сами.
 

Селья уходит.

Камило, Леонарда, Марта.

Камило

(в сторону)

 
Не верю прямо, что ушла!
 

Леонарда

 
Сеньор!
 

Камило

 
Кто это? Лиц не видно.
 

Леонарда

 
Я все-таки не так бесстыдна,
Как эта дурочка была.
Скажите: это не Диана,
В саду воспетая тогда?
 

Камило

(в сторону)

 
Мне с этой вдовушкой – беда.
Как за меня берется рьяно!
 

(Леонарде.)

 
Я умоляю вас открыться,
Чтоб на нее не походить!
 

Леонарда

 
Забавно: страстно полюбить —
А через миг начать глумиться!
 

Камило

 
Все эти странные богини —
Всего лишь смутные мечты,
Пространства вечной темноты,
Неблагодатные святыни.
Они пленительно дурны,
Как неприправленные брашна,
Как праздник, на котором страшно,
Как воплотившиеся сны.
Любить их – это кликать: «Где ты?»
Скитаться полночью в садах,
Считать и получать впотьмах
Недостоверные монеты.
Когда бы вы меня любили,
Диана отошла бы прочь.
Она – безутренняя ночь
И хочет, чтоб ее хвалили,
Любили, все забыв вокруг,
Из чистой веры, так, как бога.
А ведь она, коль взвесить строго,
Хоть слышный, но незримый звук.
 

Леонарда

 
Так, вы увидели ее,—
Не правда ли? – и вмиг остыли.
 

Камило

 
Нет, от бесплодности усилий
Остыло рвение мое.
Когда б я видеть мог Диану
И будь она, как вы, прекрасна,
Я бы в нее влюбился страстно.
 

Леонарда

 
Ах, вот как!
 

Камило

 
Я вам лгать не стану.
Вы – перл в создании творца.
И, наконец, устать не трудно,
Служа томительно и нудно
Какой-то даме без лица.
Мне, что ж, всю молодость провесть
Так безотрадно и бесплодно
Лишь потому, что ей угодно
Беречь чувствительную честь?
Ей спать спокойно не дает
Боязнь молвы, косого взгляда.
А если так, то ей бы надо
Держать гиганта у ворот.
 

Леонарда

 
Весьма решительное мненье.
Но там прохожие вдали,
И я прошу, чтоб вы ушли.
 

Камило

 
Вдруг – небывалое презренье?
Иль вы, припомнив речь в саду,
Меня за ветреность казните?
 

Леонарда

 
Сеньор! Вы слышали? Уйдите.
 

Камило

 
Что ж, злая вдовушка, уйду.
 

(Уходит.)