Текст книги "Горизонт"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

– Это ведь была почти шутка. В то время. Я так думаю.

– Вряд ли для нее она была такой уж смешной, – сказала Фаун.

– Да. Я об этом и узнал.

Фаун выпрямилась:

– Она пошла и повесилась, так?

– Повесилась? – Барр широко открыл глаза. – Неужели крестьянки действительно так поступают?

– Иногда. Или топятся.

– Нет, все не настолько, хм… плохо. Другой случай. Я пошел к кузнецу, и увидел ее… она вышла замуж. И у нее ребенок.

– Один из тех семимесячных детей с волосами как на девятом месяце? – спросил Даг. – Они у нас иной раз получаются.

– Я думаю, они у всех иной раз получаются, – признала Фаун. «У меня у самой мог бы быть такой когда-то, если б не некая странная несчастливая случайность.»

– Мы наткнулись друг на друга около деревенской кузницы. Был холодный, но солнечный день, такие бывают перед первыми оттепелями. Мой дозор сделал остановку, чтоб поправить пару подков. Она вывозила тележку починенных инструментов. И узнала меня сразу, но притворилась, что не знает. Как будто я невидим или она бы хотела этого. За ней плелась маленькая девочка, размером с Оулета, блондиночка, кудряшки везде, в такой вязаной шапочке с длинными розовыми кисточками. Она все время головой вертела, и они летали вокруг, а она хихикала. Даг, она моя.

Фаун нахмурилась.

– Откуда ты знаешь? Просто по ее возрасту и цвету волос?

– Нет, по ее Дару!

Фаун задумчиво посмотрела на Дага; тот кивнул.

– Барр бы узнал, верно.

– И что ты потом сделал? – спросила Фаун в тревоге.

– Поехал за ней, конечно. Нагнал ее тележку за первым поворотом, чтоб в деревне не было видно. Сначала она сказала, что не знает меня, потом сказала мне уходить, потому что она меня ненавидит, и чтоб я уходил или она будет кричать, и тогда я сказал, что эта маленькая девочка – моя, а она сказала, нет, не твоя, а я сказал – моя, и тогда девочка начала плакать и кричать, и ее мама в конце концов остановила тележку, чтоб поговорить. – Он добавил спустя мгновение: – Она назвала ее Лили.

Барр набрал воздуха и продолжил, как если бы боялся, что если он остановится, то не сможет начать заново:

– Она сказала, что у нее хорошая жизнь сейчас и хороший муж, и я не должен вертеться около нее и ломать ее мир.

– Снова, – пробормотала Фаун.

– И я сказал, что, этот парень думает, что моя дочь – его? Она сказала – да. И предложила мне все деньги в своем кошельке, если я уйду тихо.

– Взял? – спросила Фаун ласково.

Барр смотрел на нее, вне себя от ярости.

– Прекрати сейчас же, Фаун, – отругал ее Даг.

Фаун вздохнула. По крайней мере, добром было хотя бы то, что применять к Барру традиционное крестьянское средство – высечь плетью – было уже поздно. Или кого-либо еще, как она поняла.

Он уяснил свои уроки другим способом, возможно, не менее мучительным.

– Тогда она сказала, что если я хочу от нее другой услуги, то я ее не получу, потому что она сейчас беременна, и этот ребенок от ее мужа, и я сказал, нет, я не хочу, и да, я вижу, это крестьянский мальчик, здоровый. Она обрадовалась, когда это узнала, и немного успокоилась. Но затем она сказала, что я должен уехать прочь и оставить ее в покое, потому что я уже нанес ей достаточно вреда, которого хватит на одну человеческую жизнь. – Барр заморгал. – На самом деле, она не выглядела так, будто ей пришлось сильно мучиться.

– Откуда ты знаешь? – сказала Фаун колко. – Тебя там не было, чтоб наблюдать за худшей частью. Лишь одно то, что ты выжил, не означает, что ты не истекал кровью раньше.

– Так что ты сделал? – Глубокий голос Дага перебил Фаун прежде, чем она смогла углубиться в мысль. Лицо Барра сморщилось.

– Я не знал что делать. Так что повернулся и ушел, как она хотела. Но Даг… эта девочка… она могла бы, должна бы, должна была бы быть моей, наследницей моего шатра. В каком-то другом мире.

– Я думаю, для этого слишком поздно, – сказал Даг.

– Я знаю. Но всю дорогу домой я думал о ней. И о Келле и Индиго. Не знаю, понял бы я проблему до того, как встретил Келлу и ее брата. Что, если Лили вырастет с чувством Дара? Что она будет делать, когда ей будет одиннадцать-двенадцать лет и в ее голове начнут твориться все эти странные штуки – ты знаешь, как это ощущается, когда твое чувство Дара впервые просыпается, все разом – и никого вокруг, чтоб подсказать ей, как быть? Что, если муж ее матери начнет подозревать и, и… не позаботится о ее правах? – Он заколебался. – Что, если я внезапно встречу конец свой жизни в дозоре, и никто не будет знать, что она существует?

Даг сказал:

– Ты не проинформировал, как я понял, своих родителей, что у них есть наполовину крестьянская внучка? Их интерес – следующий ближайший по праву.

Барр содрогнулся.

– Отсутствующие боги, нет!

Фаун вспомнила, что по стандартам Стражей Озера Барр был все еще очень молод.

«Позднее он может изменить свои взгляды».

– Ну. Мы их не знаем, их знаешь ты; не стану спорить с твоим суждением, – Даг скорчил гримасу.

Барр благодарно наклонил голову.

– Но я подумал… Лучше, если кто-то будет знать о Лили. На всякий случай. И если и есть кто-то, кто может сказать мне что делать, то это вы двое. Так что… я приехал сюда.

Даг пошевелился в кресле, и Нетти-Мари на его плече – тоже; она тихонько фыркнула, почмокала и снова задремала.

– А что ты хочешь сделать?

– Ну, для начала… не навредить.

– Тогда тебе лучше оставить бедную женщину в покое жить своей жизнью, – сказала Фаун. – Похоже, она нашла способ выжить… – Она не была уверена, стоит ей сказать «выжить без тебя» или «пережить тебя», так что решила не говорить этого вовсе. – Ты не посмеешь отобрать у нее что-то до тех пор, пока не будешь готов заменить его, а я не думаю, что ты сможешь. И тут не прозвучало, что она бы сильно этого хотела.

– Нет, наверное… нет.

Даг пососал губу, постучал своим крюком мягко по ручке качающегося кресла:

– Но ты не должен, я думаю, оставлять маленькую Лили одной без какого бы то ни было присмотра. Все меняется. Родители могут умереть – ее или твои, если подумать, и судьба может повернуться другой стороной. Семьи снимаются с места и уезжают. Самое малое, что ты задолжал ребенку – это осмотрительность. И если ты не знаешь, как быть осмотрительным, то пора научиться – проверяй постоянно, сейчас и потом. Так ты сможешь узнать, если ей понадобится какая-либо помощь.

– Я могу это сделать, наверное, – сказал Барр медленно. Его напряжение ослабло, теперь, когда его признание вышло наружу. И если оно заменилось на почти такую же печаль, как у Ремо, что ж, это не нанесет ему постоянного вреда. Взгляд Барра сместился к Нетти-Мари, счастливо спящей на плече своего папы, и Фаун наконец распознала его странный взгляд, как некую зависть. Он добавил, извиняясь:

– Мой отец – отличный, в основном, правда мы обычно бодаемся до тех пор, пока мама не пригрозит утопить нас обоих в Перекатах. Он провел кучу времени со мной и моей сестрой, всему нас учил… Странно думать, что я никогда… не важно.

Установившаяся после этого тишина закончилась, только когда Нетти-Мари завозилась и запищала. Даг взглянул на Фаун и улыбнулся:

– Иди сюда, тут работа для двух рук.

– Хм. Забавно, как твоя ловкость появляется и исчезает, целитель.

Она поднялась, помешала еще раз содержимое котелка, подвесила его безопасно, а затем нагнулась и взяла свою дочь. Ой, мокро. У Дага совершенно не осталось влажных пятен на рубашке, хотя он вытянул руки и повращал плечами. Она могла бы предложить научить Барра как делать иной раз эту работу для двух рук, если, конечно, он еще не научился этому с младшей сестренкой. Хотя, не сейчас – позже, когда его страдание несколько ослабнет. Раньше в их знакомстве она часто желала, чтоб кто-нибудь съездил Барра доской по голове и поправил его зацикленный на самом себе взгляд на мир. Кажется, маленькой Лили, наконец, это удалось, но за результатом оказалось вовсе не так здорово наблюдать, как ей представлялось.

Когда Фаун вернулась, Даг освободил для нее и Нетти-Мари старое кресло-качалку у огня, занял ее место у очага и продолжил живую беседу с Барром. Новый дизайн щитов Дара, обучение расколдовыванию, и то, как много лагерей прислали запросы, и сколько целителей обещали распространять данные. Аркади ворвался внутрь вместе с Сумах, топая ногами и жалуясь, как обычно, на смертельный северный холод (который, на самом деле, был сегодня очень мягким), и разговор повернулся на целительстве в Клиркрике, новых подмастерьев, просящихся к ним, жеребящихся лошадей и планы на весну.

И если надежды на их огромный зеленый мир росли так же медленно, как ребенок растет в матери, что ж, никто никогда не говорил, что воспитание – это задача для слабых сердцем или нетерпеливых.

Фаун покачивалась в кресле и кормила будущее.

© Copyright: Буджолд Лоис Макмастер

© Перевод: Рагулина Елена, 2011-2012